Кришан Чандар 4 страница

Бахтияр встал, пытаясь нащупать рану. Руки его были в крови, но рана не была глубока, задета была только кожа. Тот, кто искусно владеет ножом, не убивает противника, а лишь слегка ранит его. Дикарь бросил Бахтияру его нож. Тот поймал нож левой рукой, сложил его и опустил в карман.

– Девушка твоя, – удрученно произнес он, не поднимая головы.

– Как это его? – рассердился Махадев.

– Махадев, он выиграл, девушка его, – повторил Бахтияр.

– Я не отдам ее! – еще крепче сжимая руку Тарны, ответил тот.

Бахтияр подошел к Махадеву и, показывая ему окровавленные руки, сказал:

– Посмотри. – Потом он повернулся к нему спиной и показал рану: – Видишь, я проиграл. Он ранил меня в спину. Девушка принадлежит ему.

– Я не отдам ее! – злобно ответил Махадев.

– Если ты не отдаешь, ее, то… то… – Бахтияр снова вытащил свой нож, – то мы оба сделаем из тебя рубленое мясо. Проигрыш есть проигрыш, победа – победа. Ты что, не понимаешь этого?

Дикарь подошел и встал рядом с Бахтияром. В руках обоих поблескивали ножи.

Махадев сначала со злостью наблюдал за ними, а потом вдруг отпустил руку девушки, смущенно улыбнулся и сказал:

– Ну что ж, горец, ты выиграл. Идите садитесь в кузов.

В кабине долго молчали, потом Бахтияр запел:

Дикая кошка забралась к нам в кузов,

Сама беленькая, а лапки – черные,

Черные, черные

У нашей кошечки.

А в кузове девушка, плача, перевязывала раны Дикаря. Слезы ее падали на его руку, и ему казалось, что они обращаются в бальзам, исцеляющий его раны. Бахтияр затянул еще выше:

Скажи, кто он тебе?

Кто тебе этот человек?

Моя дикая кошечка,

О, моя кошечка!

Тарна прижалась головой к раненой руке Дикаря. Голос Бахтияра словно прорезал горы, леса:

О, моя кошечка,

У нас есть бутылочка,

Мы разопьем ее.

Да, моя кошечка?

Тарна, всхлипывая, сказала:

– Раджу, Раджу!

Он притянул ее к себе, прижал к груди и стал целовать лицо, залитое слезами, губы, щеки уши, изгиб шеи. Тело ее дрожало от сдерживаемых рыданий и необыкновенного чувства, захватившего ее.

Машина долго шла без остановок. Голос Бахтияра потонул в лесной темноте.

В Амритсаре они сдали шерсть на фабрику, а в машину погрузили шерстяные ткани для доставки в Дели.

Бахтияр и Махадев прониклись симпатией и сочувствием к горцам. Если было бы можно, они довезли бы этих глупцов до Бомбея, но им было приказано из Дели отправляться в Агру, а потом обратно на север. Поэтому они могли довезти их только до Агры. Махадев высадил их у вокзала.

– На машинах вы никогда до Бомбея не доедете. Отсюда поезд идет прямо до Бомбея. Незаметно проберитесь на вокзал и садитесь в поезд, лучше в ночной. Обычно ночью никто не проверяет билеты.

Тарна и Раджу горячо поблагодарили обоих.

– Пойдем, Махадев, нам пора, – сказал Бахтияр.

Но Махадев почесал затылок, потом отросшую бороду и, наконец, опустив голову, достал из кармана пять рупий и протянул их Тарне.

– Пригодится в дороге.

– Зачем? – удивился Раджу.

– Без билета как‑ нибудь еще можно доехать, а без еды нет.

У Тарны глаза повлажнели, но прежде чем она успела что‑ нибудь сказать, Махадев с Бахтияром сели в машину. Через несколько минут они скрылись из виду.

– Возьми, спрячь, – сказала Тарна, передавая деньги Раджу.

– Нет, пусть будут у тебя, – немного сердито ответил тот.

Но его сердитый тон даже обрадовал Тарну. Она улыбнулась и спрятала деньги.

– Пойдем, – сказала она.

– Поезд пришел? – удивленно спросил он.

– Нет, поезд придет ночью. Я тебе что‑ то покажу.

– О, не говори – покажу, лучше скажи – покормлю. Я очень голоден.

– Тебе все время хочется есть! – И, притворно рассердившись, Тарна топнула ножкой. – А что бы ты делал, если бы Махадев не дал нам денег?

– Ходил бы голодный, – наивно ответил Раджу. – Но теперь ведь деньги есть, почему же я должен голодать?

Тарна засмеялась:

– Ты становишься хитрым. Ну, пойдем поедим, а потом я тебе что‑ то покажу.

Перекусив, они долго блуждали по улицам и переулкам города, расспрашивая дорогу. Когда они вышли за пределы города, Раджу облегченно вздохнул. Он в первый раз был в городе, так как ему не удалось осмотреть ни Патханкот, ни Амритсар, ни Дели, но Агра ему не понравилась.

– Тебе не понравился город? – спросила Тарна.

– А что в нем хорошего? Грязный, вонючий, лица у прохожих какие‑ то испуганные, люди бегают по улицам, словно за ними кто‑ то гонится. Почему они так бегают? У них что, какие‑ нибудь срочные дела?

– Не знаю, – вдруг сделавшись серьезной, ответила Тарна. – Я знаю только одно – куда мы идем.

– Куда же?

– К Тадж‑ Махалу[12].

– Тадж‑ Махал? Что это такое?

– Там две гробницы.

– Гробницы? А зачем они нам нужны? Что в них интересного? Это мусульмане посещают гробницы.

– Эти гробницы посещают не только мусульмане: со всех концов земли люди приезжают посмотреть на них.

– Со всех концов земли? Посмотреть гробницы? – Раджу расхохотался. – Тарна, зачем ты дурачишь меня?

– Нет, Раджу, это правда, ты сам в этом убедишься.

Он долго молчал, морщил лоб, мучительно думая о чем‑ то.

– А откуда ты знаешь, что люди со всех концов земли приезжают посмотреть на них? – наконец спросил он.

– Я читала об этом в книге по истории. Там была и картинка Тадж‑ Махала.

– А что такое история?

– История, – задумчиво проговорила Тарна, – это если человек делает что‑ то очень большое.

Раджу замолчал. После долгого раздумья он вновь спросил ее:

– Значит, если я накоплю в Бомбее денег и куплю двух быков, это будет история?

Тарна расхохоталась, взяла его за руку и сказала:

– Раджу, да ты скоро станешь творцом истории!

Они стояли перед Тадж‑ Махалом, но ворота его были закрыты. Серебристая дымка окутала все вокруг, сторож у главных ворот совершал намаз, а вольный ветерок, впитавший в себя приятную свежесть волн Джамны[13], тихонько развевал его белую бороду.

Раджу и Тарна молча стояли в сторонке. Когда старик окончил молитву, они подошли поближе, и Тарна спросила у него:

– Отец, а почему закрыты эти ворота?

– Я их только что закрыл. Они откроются, когда взойдет луна.

– А когда она взойдет? – спросил Раджу.

– Часа через три.

– Наш поезд уже уйдет. Идем обратно, Тарна, – решительно заявил Раджу.

– Нет, мы не уйдем, не посмотрев на Тадж‑ Махал, – не менее решительно произнесла девушка, шагнула вперед и с мольбой в голосе попросила старика: – Отец, мы пришли издалека, с гор, чтобы посмотреть Тадж‑ Махал. Ночью наш поезд уходит в Бомбей. Если мы сегодня его не увидим, то потом у нас не будет такой возможности.

– Мне не приказано открывать ворота, – ответил сторож.

– Отец! – умоляла Тарна, поймав полу старика. – Покажи нам Тадж, ради бога!

– Хм, оставь, – резко сказал Раджу. Ему не понравилось, что Тарна так униженно просит сторожа. – Подумаешь, что в нем особенного! Две гробницы! Не увидим так не увидим. Пойдем! – Он взял ее за руку и потянул к себе.

Седобородый сторож вдруг рассердился:

– Что особенного? Две гробницы? Теперь вам придется посмотреть их. Пойдем, дочка.

Он пошел к воротам, позванивая от негодования ключами, и отомкнул замок.

Тарна и Раджу стояли у порога. Створки ворот тихонько открылись, и вдруг Раджу показалось, что он очутился в каком‑ то сказочном мире с волшебными куполами, минаретами, арками, вышками. Этот фантастический мир был чужд ему, но в то же время он что‑ то напоминал, словно раньше Дикарь где‑ то его видел. Возможно, в его мечтах и видениях далеко в горных лесах когда‑ то возникали картины подобной непреходящей красоты и величия. Он остолбенел при виде этого удивительного зрелища, взял за руку Тарну и тихонько двинулся вперед. Он даже не осознавал в этот миг, как сильно сжимает руку Тарны, он не помнил ни о чем. Со всех сторон его окружала волшебная, неописуемая, недоступная разуму красота. Ему казалось, что отовсюду льется необыкновенный свет и лучи его окутывают все кругом гирляндами жемчужных нитей. Дикарь почувствовал, что плывет в этом нежном мерцающем свете. Он наткнулся на решетку с тонкой резьбой и остановился, опираясь на нее, будто у него не было сил противостоять неземной красоте. Глубоко дыша, он спросил Тарну:

– Это… это все создал человек?

– Не один, тысячи. А ты как же думал?

– Мне казалось, что это невозможно, что все это выросло само из земли, как цветок.

Тарна взглянула на него как‑ то особенно.

– Давай поднимемся на этот минарет.

Взбираясь по полутемной лестнице, Раджу снова спросил:

– Наверно, шах очень любил свою жену?

Тарна ничего не ответила ему. Это был бессмысленный вопрос, ответ был бы таков же. Молча они взобрались наверх. Раджу вдруг задорно спросил:

– Хочешь, я построю тебе такой же Тадж‑ Махал?

– Ты что же, отказался от покупки быков? – в тон ответила она.

Раджу сделал жест, полный беззаботности, словно отгонял от себя мысль о быках.

– Ого, да здесь красивее, чем в нашем лесу! – Раджу мысленно перенес Тадж в знакомые и близкие его сердцу места. Лес отступил, и в его изумрудной оправе Тадж засверкал в лунном свете как драгоценный камень. Дикарь тихонько достал свирель, приложил ее к губам и закрыл глаза.

Мелодия, взращенная в далеких лесах, среди родников, водопадов, впитавшая в себя прелесть голубого неба, летящих птиц и белых облаков, мелодия опасных горных проходов, извивающихся рек, звона колокольчиков на ногах танцовщиц, проникала глубоко в душу Тарны, и ей почудилось, что это облака спустились и образовали купол, что это туман, поднявшись, образовал минареты, что это лунный свет играет на цветах яблони, обращая их в жемчужную сеть резьбы.

Нежная мелодия разлилась вокруг и заполнила собой все.

Вот она оборвалась, замирая где‑ то вдали, но еще оставаясь в воображении. Постепенно и это легкое зарево воображения, словно спокойная река, растворилось в таинственной темноте. Тарна глубоко вздохнула.

– Эта мелодия посвящалась тебе, – сказал Дикарь. На ее глазах выступили слезы. Она медленно закрыла их и подошла совсем близко к нему.

– Когда ты играл на свирели, мне казалось, что ты для меня возводишь Тадж‑ Махал.

Дикарь обнял ее, вытер слезы с ее дрожащих ресниц и нежно сказал:

– Посмотри на меня, Тарна.

Она открыла глаза, и в них отразился свет луны, выглянувшей из‑ за минарета. Дикарь взволнованно склонился к ее лицу…

– Поезд может уйти, – вдруг очнулась Тарна.

– Ну и пусть, – сказал он, прижимаясь губами к ее губам.

Красота Таджа опьянила их. Им казалось, что минареты, вышки, купола поднимаются все выше и выше, что из ниш и кружевного мрамора льется мягкий свет, а губы их налиты сладким медом любви, озаряемой лунным светом.

Они сидели у приоткрытой двери товарного вагона и с интересом следили за сменявшимися перед глазами картинами. Это было их первое путешествие в поезде, и, к счастью, их единственным спутником был буйвол, привязанный в углу. Остальная часть вагона была забита сеном. Веял приятный прохладный ветерок, а от сухого сена и жующего жвачку буйвола исходило, тепло и спокойствие. Когда порыв ветра трепал волосы Тарны и отдельные прядки падали ей на щеки, Раджу нежно отводил их. От его прикосновений кровь у Тарны начинала бежать быстрее. Какое волшебство скрыто в любящих руках! Она брала руку Раджу, прижималась к ней щекой и смотрела на него влюбленными глазами. Раджу вдруг захотелось поиграть на свирели.

– Тс‑ с! – Тарна приложила к губам палец. – Услышат пастухи.

– Но их же нет в соседнем вагоне.

В этом составе отправлялась в Бомбей большая партия буйволов, их сопровождали пастухи. Они спали в подвешенных к потолку гамаках, а внизу буйволы жевали солому, силос, сено. Запах сена перемешивался с ароматом цветущей на полях горчицы, запахом навоза, и все это вместе напоминало пастухам знакомую и близкую сердцу картину, душа их просила протяжной печальной песни, а Раджу так хотелось играть на свирели. Запах, который любого горожанина заставил бы закрыть нос платком, будил удивительные чувства в сердцах этих простых людей. Опьянение, обычно охватывающее на пастбищах от смешанного запаха навоза, свежих трав и парного молока, сейчас вдруг охватило Раджу. Это было еще и потому, что рядом сидела красивая девушка. Почему ему нельзя поиграть на свирели? Задний вагон пустой, а впереди на открытой платформе стоит красивая легковая машина с небесно‑ голубым верхом и молочно‑ белой нижней частью. Глаза у нее серебряные со вставленными в них стеклами. И только дальше, за открытой платформой, был вагон с буйволами, где находились трое пастухов.

– Ты думаешь, они услышат свирель? – лукаво спросил он у Тарны.

– Не делай глупостей, – укоризненно ответила она. Им очень повезло с этим вагоном. Когда они вернулись в Агру перед рассветом, поезд уже ушел, и на станцию их не пустили. Увидев их поношенную одежду, смущение и беспокойные взгляды, опытный контролер сразу все понял и прогнал их. Им пришлось обойти вокзал, перебраться через насыпь на железнодорожный путь и пройти по нему до этого товарного состава. Из разговора пастухов Мата Дина и Рагху они поняли, что поезд пойдет до Бомбея. Мата Дин был болен и поручал заботу о своей буйволице Рагху. В Бомбее его должен был встретить сын, у которого в Гори Гаун[14] есть стадо из десяти буйволиц – он уже лет пятнадцать продает молоко в Бомбее. Рагху обещал ему выполнить все в точности.

– Ночью спи в том вагоне, где будет моя буйволица, попросил Мата Дин, с трудом пересиливая кашель.

– Не беспокойся, – ответил Рагху, смеясь своим беззубым ртом и крепко хлопая Мата Дина по плечу. – Если будет нужно, я даже вместе с ней лягу спать.

Мата Дин громко расхохотался, но снова сильно закашлялся.

У самого Рагху в этом составе находились три буйволицы, поэтому он не мог весь день сидеть с буйволицей Мата Дина. Он заходил к ней на всех остановках, задавал корм и снова возвращался в свой вагон, где было еще двое пастухов, поэтому Тарна и Раджу чувствовали себя отлично, но были осторожны, так как, хотя они и старались незаметно пробраться к поезду, их все‑ таки видели. Но потрепанная крестьянская одежда сослужила им службу – их приняли за пастухов.

Им приходилось прятаться в сене раза два‑ три в день, когда Рагху наведывался в вагон, но остальное время они сидели у приоткрытой двери и любовались мелькавшими картинами. Ночью, когда состав остановился на маленькой станции с грязными закопченными фонарями, Раджу и Тарна выскочили из вагона и спрятались на соседней открытой платформе, где в неясном свете поблескивала красивая автомашина. Рагху устроился на ночь в их вагоне. Когда поезд отошел далеко от станции, они решились подойти к машине, погладить ее сверкающие бока, красивые овальные части.

– Она такая же гладкая, как твои щечки, – засмеявшись, сказал Раджу.

– Ну тебя! – смущенно отозвалась Тарна.

– Давай сядем в нее, – предложил он вдруг.

– Нет, кто‑ нибудь еще увидит.

– Да кто увидит! – храбро возразил он.

Дикарь повернул ручку дверцы, но дверца не открылась, попробовал другую ручку, а Тарна в это время пробовала открыть дверцу с другой стороны – бесполезно.

– Машина заперта, – опечаленно произнесла девушка. Становилось все прохладнее, усилился ветер, высоко в голубом куполе неба сидели, сжавшись в комочек, как замерзшие на морозе голуби, звезды. По телу Тарны пробежала дрожь. Она, съежившись, подсела к Дикарю.

Дикарь полулежал, прислонившись к борту платформы. Тарна прильнула к его груди и, глубоко вздохнув, проникновенно сказала:

– Как хороша эта ночь и это ясное небо, все в звездах…

– Угу, – отозвался он.

– Ты о чем думаешь, Раджу?

Поезд шел, мерно постукивая колесами. Они все теснее прижимались друг к другу. Дикарь спрятал лицо в волосах Тарны и шепотом сказал:

– Ты знаешь, о чем я думал?

– О чем?

– В Бомбее я куплю тебе такую большую машину, что…

– Ты же собирался купить быков!

– Нет.

– И построить для меня Тадж‑ Махал!

– Нет, теперь я хочу купить тебе большую машину, больше, чем эта, длинную‑ длинную.

– Длиннее, чем этот вагон?

– Длиннее. Вот такую! – И он показал левой рукой от земли до неба.

Тарна прикинула на глаз длину машины, и лицо ее постепенно расцвело в улыбке, а Дикарь продолжал тихонько мечтать:

– В машине будет восемь дверей, и ни одна из них не будет закрыта. Стоит тебе захотеть – откроешь дверцу и сядешь в машину. Она будет ездить по земле и летать в небе, у нее будут такие же большие крылья, как у сокола, и мы оба сядем в машину и улетим на ней обратно в лес. Я покажу тебе свой лес, уголок, куда никто не ходит и где я – единственный властелин. А какие у нас красивые водопады и склоны, покрытые цветами! Над сливовыми деревьями вьются пчелы, с густых лоз свисают, подобно горстке звезд, тяжелые кисти винограда, а на ветвях яблони, отягощенной золотистыми плодами, весело переговариваются зеленые попугаи… Тарна… Каждую ночь лес зовет меня обратно. Стоит тебе побывать в этом лесу, вдохнуть воздух моей деревни, увидеть сверкающую снежную корону горных вершин, и ты никогда не покинешь эти места… Тарна! Тарна! Вот только заработаю денег на двух быков и сразу же увезу тебя к себе в деревню. Ты поедешь ко мне в деревню? Тарна, ну ответь же, Тарна!

Но она уснула, прижавшись к его груди, и ровно дышала, как дышат во сне дети. В том, как она уснула, доверчиво прильнув к нему, было столько чистоты и невинности, что он залюбовался ею. Так Тарна проспала всю ночь. Раджу то засыпал, то просыпался, но ни разу не двинулся с места, чтобы не потревожить ее. Перед рассветом она заморгала, лучи солнца проникли сквозь локоны, упавшие ей на лицо, и заиграли на ее щеках. Она широко открыла глаза и заглянула в лицо Раджу, а он приложил палец к ее губам и сказал:

– Совсем как в той машине!

Девушка склонилась над ним, закрыла ему лицо волосами, ее губы почти касались его лица.

– В машине бывает так хорошо?

Долго длились сладостные мгновения поцелуя. Над ними было лишь голубое небо, в котором парила ласточка. Путешествие в товарном составе заставило Раджу познакомиться с жизнью, ранее ему неизвестной. Теперь он знал, на какой станции можно выйти из вагона, на какой – нет. Знал, что на вокзале продукты гораздо дороже, а в городе, на привокзальной площади, дешевле. Знал, где расположены водопроводные краны, где чаще бывают полицейские, с какой стороны лучше выйти из вагона и как другим путем вернуться к нему. Для безбилетных пассажиров это очень сложные вопросы, требующие большого искусства. Только на личном опыте можно научиться действовать без промаха. Сначала он делал их немало, и ему просто повезло, что полиция не схватила его.

До Бомбея было уже совсем недалеко, когда Тарне захотелось пить. Они купили в пути небольшой глиняный кувшин, и Раджу не раз бегал на платформу, чтобы наполнить его. Это было сопряжено с опасностью, потому что он был необычно одет и это сразу бросалось в глаза. Да к тому же платье его было в дырах, и полицейские провожали его подозрительными взглядами. Поэтому Раджу старался как можно реже выходить из вагона днем. Ночью им приходилось перебираться на соседнюю открытую платформу, и тогда же они запасались водой.

– Теперь в Бомбее напьемся. Я слышал, что осталось часа два езды.

– О! Я умру от жажды. О боже, как здесь жарко!

Жара была не такая уж сильная, стояла весенняя пора, но для горных жителей она казалась непереносимой. Тарна без конца облизывала пересохшие губы и с сожалением поглядывала на пустой кувшин. Если бы состав остановился, Раджу сбегал бы за водой. Миновали одну станцию, другую – обе небольшие, не остановился состав и на третьей. Это тоже была небольшая станция, на платформе не было видно ни одного пассажира.

– Вон колонку проехали, – сказала Тарна.

– Спрыгнуть на ходу? – спросил у нее Раджу.

Она промолчала. Состав прошел мимо станции и вдруг затормозил. Тарна радостно вскрикнула:

– Остановился!

Раджу высунулся, огляделся по сторонам. Вокзал был далеко позади, но Тарне так хотелось пить, а товарные составы стоят довольно долго, если уж останавливаются. Он внимательно посмотрел вокруг.

– Ты не принесешь воды? – обиженно спросила Тарна.

Раджу спрыгнул вниз, Тарна подала ему кувшин, и он бросился со всех ног к платформе. Он добежал до колонки и начал набирать воду, все время оглядываясь. Но тут поезд, ставший у светофора и нетерпеливо подававший свистки, получил зеленый свет и тронулся.

Кувшин еще не наполнился, а Раджу побежал обратно, но столкнулся с каким‑ то пассажиром, видимо, крестьянином. Оба упали, кувшин разбился вдребезги, вода пролилась на них. Крестьянин стал поносить Раджу на каком‑ то незнакомом ему языке, но тот, не обращая на него внимания, бросился бежать за уходящим поездом.

Тарна испуганно высунулась из вагона почти по пояс и подавала знаки Раджу, чтобы он бежал поскорее. Надобности в этих знаках не было никакой. Раджу добежал до последнего вагона, обогнал его, потом второй, третий. Теперь ему оставалось обогнать еще лишь один вагон. Тарна крепко держалась за дверь одной рукой, а другую протянула ему навстречу. Он бежал изо всех сил, но поезд все ускорял ход. Раджу удалось обогнать еще один вагон, теперь их разделяло всего лишь несколько метров. Их руки встретились на какое‑ то мгновение, но паровоз рванул, и расстояние между ними вновь становилось все больше и больше. Поезд, посвистывая, ушел уже далеко вперед, а Раджу все еще бежал за ним.

Задыхаясь, он остановился и долго смотрел вслед уходящему составу. Он все еще видел Тарну, стоявшую в дверях. Она хотела выпрыгнуть из вагона, но Раджу запретил ей делать это и крикнул:

– Не бойся, Тарна! Встретимся в Бомбее! Я найду тебя!

И она не выпрыгнула, а стояла, вцепившись руками в дверь, глядя на него полными отчаяния глазами.

Состав теперь мелькал где‑ то вдали темным пятном, потом исчез совсем, а Раджу все стоял один на рельсах.

Бомбей! Куда он пойдет? Где Тарна будет ждать его, как он найдет ее? Ведь Бомбей такой большой город!