Catch me I'm falling 5 страница

- Нет! – я смеялся, пытаясь вырваться, но его руки везде меня доставали. – Плохо! Не надо так! Не надо!

Он засмеялся.

- Ты сам виноват!

Я попытался залезть под одеяло, но только для того, чтобы он вытащил меня за запястья наружу. Всё закончилось тем, что он свернулся на мне, его кудри почему-то были на моём лице, а сам он улыбался своей самой детской и непринуждённой улыбкой.

- Помилуй! Помилуй!

- Правило большого пальца, Бу, - он сказал, слезая с меня. – Никогда не кусай человека, который больше тебя.

- Я немного тебя ненавижу, - я сердито сказал. Голова Гарри лежала на моей груди, а моя рука была вокруг его плеч.

- Неправда, - он сказал со вздохом, садясь прямо.

- Немного, - я ненавидел тот факт, что так сильно в нём нуждаюсь. Ненавидел то, что он никогда не будет моим. Ненавидел обстоятельства, в которых мы оказались, его болезнь, отсутствие нашего «навсегда». Я думал обо всём этом на этой больничной кровати и жалел о том, что не могу провести с ним вечность.

- Ну, тогда я тоже тебя немного ненавижу, - он сказал это, а я почувствовал какой-то подтекст, но просто не смог его прочитать.

- Хорошо, - я ответил, наслаждаясь тем, что могу просто лежать рядом с ним.

- Хорошо, - его голос звучал как-то раздражительно, будто бы мы были в ссоре, но меня никто не предупредил об этом. За всё то количество времени, что я провёл рядом с Гарри, я понял, что совсем его не знаю. Я бы хотел узнать всё о нём: что он любит, какое у него любимое мороженое, все его секреты, что он прячет глубоко в себе.

Я бы хотел собрать его по частичкам. А потом, когда он уйдёт, я бы мог открыть эту коробочку с названием «Гарри Стайлс» у себя глубоко в груди и сохранить его там навсегда.

- Хочешь, чтобы я почитал? – я накручивал его локон себе на палец. У меня было смутное ощущение, что он хочет мне что-то сказать, но я уже точно знал, что спрашивать у него бесполезно. Позже он застанет меня врасплох и скажет всё сам этим своим тягучим голосом.

- Если ты не против, - он перелез через мою грудь к моей сумке, которая стояла на краю кровати и до сих пор каким-то чудом не упала. Я взял её у него из рук и вытащил знакомую синюю книжку с закладкой на главе, на которой мы закончили после того, как наелись торта в прошлый раз.

- Мы шли в тишине, Август немного отставал от меня… - я начал. Было странным то, что он мог сидеть, прижавшись ко мне, хотя он был значительно больше меня. Странно, но в хорошем смысле. Да, наверное, можно было бы описать наши с ним отношения именно этим предложением. Странные, но в хорошем смысле.

Мы прочитали почти 3 главы, когда Гарри начал говорить.

- Второе марта.

Я положил книгу себе на ногу и посмотрел вниз на кучу кудрей, прижавшуюся к моей ключице.

- Что такое, милый?

Он прижался ко мне сильнее, будто бы надеясь, что я смогу его поглотить.

- День, когда они начнут химиотерапию.

- Это совсем скоро, - я был удивлён. Гарри упомянул это в прошлый вторник, но до этого момента эта новость висела каким-то грузным облаком на горизонте. А сейчас… оно надвигалось на нас. Всё происходило так быстро, что у меня появилось ощущение, что однажды утром я проснусь, а он уже уйдёт.

- У меня есть 7 дней. Этого ведь недостаточно, да?

- Этого никогда не будет достаточно, - я ответил, выстукивая ритм по его руке. – Но это всё, что у тебя есть.

Он кивнул, и я почувствовал, что он понял. Это было частью смирения: его понимание времени, того, что оно текуче и ограниченно, и что если мы заимствуем его, то рано или поздно нам придётся отдать его обратно.

- Когда мне было 16, мне хотелось много разных вещей, - он сказал каким-то тяжёлым тоном.

Я положил подборок ему на макушку, ожидая того, что он скажет дальше, и чувствуя, что начало чего-то вертится у него на языке.

- Я был таким наивным и хотел столько всего. Я думал, что смогу сделать всё, что угодно. Я был красивым, молодым и глупым, а мир был практически безграничным. Самым ужасным было видеть, как идут годы. Я смотрю сейчас назад и понимаю, что это всё неважно. Все эти люди, которым я сделал больно, или которых любил. Всё неважно. Я прожил восемнадцать лет и умру с шёпотом.

- Но я услышу тебя, - я прошептал сам. Я знал, что нужно сказать. Знал, что является истинной правдой. – Долгое время я думал, что жизнь дана для того, чтобы делать великие дела и изменять мир. Я думал, что я тоже так могу. Но я не могу. Так же, как и ты. Смысл жизни делать то, что ты можешь, имея то, что есть, и при этом чувствовать что-то. Жить до тех пор, пока ты просто не сможешь этого делать. И стараться не разрушить ничего при этом.

- Но я мог бы сделать так много, - он теребил пальцами одеяло.

- Ты сделал. Сделал всё, что мог, - я прижимал его к себе так крепко, как наши тела только могли позволить. Он был таким важным человеком. Таким совершенным… И он не имел об этом ни малейшего понятия.

- Но я хотел большего, - его трясущиеся руки, наконец, нашли мои, и он переплёл наши пальцы.

- Так сделай это. Скажи то, что ты хочешь, - я ответил. Он провёл столько времени, умирая, что ему просто было необходимо пожить.

Он произнёс низкое «хм» в то время, пока думал. Постукивал пальцами по тыльной стороне моей ладони. А потом сказал:

- Боулинг.

- Боулинг? – я переспросил, несколько удивлённый его ответом. Это была одна из тех вещей, о которых я думал, что Гарри никогда не скажет.

- Есть один дерьмовый боулинг в Луишеме*, куда я ходил каждую пятницу. Все мы ходили туда: Найл, Зейн, Шер, Эд и Эйден. Мы просто торчали там несколько часов подряд и всё. Это было нашим местом. На самом деле, это было довольно отвратительно и скучно, но это… - он немного задумался. – Там остались несколько моих лучших воспоминаний. Я бы хотел оказаться там ещё хотя бы раз.

- Тогда в семь часов. Завтра. Напиши Найлу и Зейну, а я возьму Лиама и Даниэль, - я ответил, легко перебирая его волосы.

Он кивнул.

- А Лиам и Даниэль захотят пойти?

Я слегка ударил его голову своим подбородком:

- Конечно, они захотят, дурачок.

- Хорошо, - он зевнул. Его глаза закрылись сами.

- Устал? – я тихо спросил.

Он кивнул.

- Сон побеждает рак, так говорит Хейзел.

- Тогда мне нужно оставить тебя, наверное, - я слабо зашевелился, пытаясь выбраться из его рук.

Он потянулся к моей футболке и сжал пальцами ткань, прижимая меня к себе.

- Останься, - он сказал тихо, почти умоляя меня глазами. – Почитай мне, пока я буду засыпать.

Так я и сделал.

* Луишем – район на юго-востоке Лондона.

Глава 9

24 февраля – День тридцать девятый.

И только тогда, когда я вошёл в помещение, где располагался боулинг, и увидел Гарри, Найла и Зейна, сидящих на потрёпанных бирюзовых диванчиках, я понял. Это место было каким-то грязно-гламурным. Будто бы когда-то оно было стильным и красивым, но всё погрязло в грязи: драный линолеум, заляпанные ковры, подтекающие потолки и грязные светильники с их тусклым светом.

Там почти никого не было. Из трещащих динамиков «лилась» какая-то знакомая попсовая мелодия. Я двинулся вперёд, а Лиам и Даниэль так и замерли за моей спиной.

Гарри заметил нас первым и тут же замахал рукой, приветствуя. На нём был ярко-красный свитер, рукава которого он закатал чуть выше локтей, белый воротник чуть вылезал у горловины, и узкие синие джинсы.

Я постучал себя по бедру двумя пальцами, когда мы подошли ближе, и сказал:

- День узких штанов, а?

Он криво улыбнулся.

- Почувствуй себя счастливчиком.

- Это даже лучше, чем лотерея, - я ответил, заметив Лиама и Дани позади. Они держались за руки и будто бы ждали, что их пригласят в разговор. – Лиам, Даниэль, это Гарри, Зейн и Найл.

Начались бесконечные рукопожатия и приветствия, а Даниэль даже обняла Гарри.

- Понравился торт, который я поставила в холодильник, пока вы вдвоём дрыхли на полу в пекарне? – она спросила, снимая куртку и садясь рядом с ним.

Он закивал.

- Я никогда не ел такого вкусного ванильного крема.

- Гарри, у тебя был торт, и ты не поделился им с нами? – Найл сказал откуда-то сбоку. Он сам лежал на диванчике, упираясь локтями в мягкую подушку, а его ноги были на коленях у Зейна.

Гарри вскинул руки в притворном отчаянии.

- Смотри, Даниэль, что ты наделала! Теперь Найл хочет меня убить! Это всё твоя вина.

- Чёрт возьми, конечно, я собираюсь убить тебя. Сначала был парень, теперь торт…

- Ты встал на скользкую дорожку, Стайлс, - Зейн неодобрительно покачал головой, постукивая пальцем по колену Найла.

- Это был ужасный торт, - я уточнил, садясь между Гарри и Зейном. – Поверь мне, ты бы вряд ли захотел иметь с ним дело.

Зейн наклонился к Найлу и громко зашептал ему на ухо.

- Не знаю, не знаю, Найл… Но, похоже, они хотят отнять у нас десерт.

- Нет, что вы, он был прав. Если это «что-то» явилось из пекарни Даниэль, то это совершенно точно нельзя есть, - сказал Лиам, дёргая свою подругу за кудряшку.

Она легко ударила его по руке.

- Грязный лгун.

Он принял свой самый невинный вид.

- Не правда!

Она закатила глаза и наклонилась к двум парням.

- Я пошлю кексы с Лу, тогда-то и узнаем, кто из нас врун.

Найл замотал головой.

- Нет! Ты не можешь передать их через Гарри! Он же съест их!

- Я почти уверен, что это не так! – Гарри запротестовал и по-детски скрестил руки на груди.

Я наклонился и похлопал Найла по голове.

- Не переживай, милый, я обещаю, что не подпущу его близко.

Он положил руку себе на грудь.

- Ты мой герой, приятель.

После этого разговор как-то быстро перетёк к теме боулинга, и это дало мне возможность взглянуть на Гарри. Когда наши глаза встретились, он чуть улыбнулся и дёрнул головой в направлении наших друзей, которые в это время старались настроить аппарат, который будет считать очки. У всех всё хорошо.

Я кивнул. Это просто удивительно, как мои и его друзья быстро сошлись. То, как притяжение между Найлом и Зейном сделало из них чудесную команду, как Даниэль сразу же постаралась отвлечь Гарри, веселье Лиама, которое спасало всю ситуацию, и мания Найла к еде… Это всё так подходило друг к другу. Всё лучше, чем я мог ожидать.

Гарри кивнул в ответ на мои невысказанные мысли. Потом его взгляд несколько рассеялся, и мне показалось, что он не здесь и не сейчас.

Я осторожно поднял его подбородок пальцем так, чтобы он, наконец, посмотрел на меня. Ты снова думаешь об этом, так ведь…

Он пожал плечами и попытался улыбнуться. Какая-то пародия на улыбку. Да.

Я покачал головой, указательным пальцем приподняв уголки своих губ, подавая пример. Не сегодня, хорошо?

Он кивнул и улыбнулся снова. Ну вот, куда более искренне. Хорошо.

Я потянул его за руки, чтобы он встал на ноги. Он так и сделал, но это было как-то неустойчиво, неуклюже, косолапо. Но, тем не менее, он стоял прямо, когда я его отпустил. Боулинг, да?

Он подошёл к аппарату, считающему очки, и склонился над блондинистой головой Найла. После он что-то зашептал ему на ухо, и послышалось хихиканье. Я закатил глаза, понимая, что совершенно не хочу знать, над чем они там смеются, и поймал взгляд Зейна, который смотрел на меня ну очень странно.

Его взгляд будто бы пригвоздил меня к месту. Он не был враждебным, вовсе нет. Скорее, изучающим и, может, самую малость грустным. Я уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, хоть что-то, но в это время Лиам толкнул Зейна в плечо, и эта «связь» оборвалась.

- Как нам записать тебя, Зейн? – он спросил, прислонившись к аппарату.

Темноволосый парень сначала раздумывал, а потом его лицо как-то сразу осветилось, и он ответил:

- Ди-джей Малик.

Найл вдруг оказался у него за спиной и запрыгнул на его спину, обхватив талию ногами.

- Ди-джей Малик! Встречай Фреш принца из Маллингара!

Гарри обернулся ко мне.

- Видишь, с чем мне приходится иметь дело?

Я кивнул.

- Ну, они развлекаются.

Улыбка появилась на его лице вместе с маленькими морщинками в уголках глаз.

- Мы не сможем от них избавиться, да?

***

Мы сыграли два раунда перед тем, как уселись на диванчики в круг. Лиам и Найл активно обсуждали футбол, Даниэль и Гарри спорили по поводу лучшей части пирога, а Зейн периодически вставлял комментарии и туда, и туда.

Когда я допил свою колу, Зейн отлепился от Найла и встал, потягиваясь.

- Я пойду покурю. Найл, не будь шлюхой, пока меня нет.

Найл улыбнулся так, что разве что солнышко не засияло.

- Не дождёшься, Зейникейкс.

Зейн снисходительно ему улыбнулся и чуть поманил меня пальцем за собой. Я встал, перешагнув через вытянутые ноги Гарри.

- Я тоже выйду.

Брови Гарри исчезли где-то в его волосах.

- Ты куришь?

- Нет, просто хочу воздухом подышать, - я ответил, сказав, в общем-то, полуправду. Мне на самом деле не помешало бы вдохнуть чистого воздуха, но также очень хотелось узнать, что же означал этот взгляд Зейна, которым он одарил меня в начале вечера.

Он медленно кивнул, и у меня появилось странное чувство, что он точно знает, куда и зачем я иду.

- Не потеряйся там, Бу.

Я показал ему язык, не особенно заботясь о том, как он меня назвал, и пошёл наружу за Зейном.

Было довольно холодно, зима всё-таки. Я засунул руки в карманы и пошёл за парнем прочь от двери. На улице было тихо и темно, только небольшие ресторанчики и кафе бросали тёплый свет изнутри на тротуар, да какие-то люди бежали по своим делам.

Зейн вытащил сигарету и сунул её между зубов, доставая зажигалку.

- Ты знаешь, что он влюблён в тебя? – он спросил, наконец.

Я хотел всё отрицать, сказать, что не понял, что он сказал, а сам всего лишь пожал плечами, чувствуя, как живот скучивает от какой-то тихой грусти. Наверное, я просто пока не задумывался над тем, что же Гарри на самом деле ко мне чувствует, я был слишком занят своими ощущениями и восторганием этим мальчиком. Это было так эгоистично – предполагать, что я смогу и дальше вот так любить его без всяких последствий.

- Я не знал, - я ответил, но почувствовал, что это, вроде как, ложь.

- Нет, ты знал, - он выдохнул, позволяя дыму пройти через его лёгкие. Его взгляд был строгим, но всё же дружелюбным.

- Да, наверное, я знал, - я признал, стараясь игнорировать то счастье, что тут же разгорелось внутри из-за того, что я подумал о том, как он улыбается и как засыпает у меня на руках. – Но ничего не будет. Он не хочет никого любить.

- Ты ничего не можешь сделать со своими чувствами, - он сказал это тем тоном, что всегда сопутствует тому, кто говорит правду. – И это пугает его до смерти.

- Я знаю, - если бы я мог выбрать, в кого мне влюбиться, это точно бы не был этот восемнадцатилетний мальчишка, но всё случилось именно так.

- Я тоже его люблю, знаешь, - Зейн сказал, глубоко вдыхая. – И я думаю, ты - лучшее, что может быть у него. Ты даже не представляешь, как это было… Весь прошлый год, когда он просто падал и отдалялся от всего. Он был лучшим другом, которого только можно было пожелать. Я не думаю, что он даже представлял, насколько он хорош. Насколько… особенным он был. Я думаю, он никогда и не поймёт этого. Но… ты возвращаешь его обратно.

- Это моя работа, - я ответил, желая, чтобы был какой-нибудь другой способ, чтобы я мог успокоить его. Я неплохо справлялся с чужими эмоциями, но когда те начинали касаться меня самого, всё становилось несколько запутанным.

Он покачал головой, что-то проскользнуло по его губам. Неужели, улыбка?

- Но не он.

Он пожал плечами. В этот самый момент я готов был забросить всё своё притворство к чертям собачьим. Гарри больше не был просто моим пациентом. Но грань между другом и любимым человеком всё ещё была очень нечёткой.

- Он стоит того, так ведь?

На лице Зейна появилась улыбка, но в уголках я чётко ощущал грусть, которая была так мне знакома.

- Конечно, он стоит этого.

- Это нечестно, правда? То, что это должен быть он. Это мог бы быть кто угодно из нас, но… это случилось с ним, - я сказал тихо, в то время, как Зейн снова затянулся.

- Я много думал об этом, когда ему только поставили диагноз, - он сказал, постукивая по сигарете и сбрасывая пепел на тротуар. – Так много раз я мечтал о том, чтобы это случилось со мной, а не с ним. Гарри такой хрупкий… Я имею в виду, что он такой большой и саркастичный, но при этой он как стекло внутри. Это не должен был… - он сделал паузу и закрыл глаза, затянувшись в последний раз и докурив сигарету до самого фильтра. – Это не должен был быть он.

- Это не должен был быть никто из нас, - я ответил, думая о том, что прошёл ПЭТ* сегодня утром. Угроза рецидива нависла над моей головой. Гарри не должен был переживать всё это, я не должен быть, Олли не должен был, но силы свыше остались равнодушны к нашим страданиям. Они просто смотрели на то, как мы боремся, стараясь не задохнуться.

Он кивнул и бросил сигарету на тротуар, позволяя ей истлеть там, на асфальте.

- Пойдём обратно? – я спросил, отходя от стены, около которой я стоял.

Зейн кивнул. Мы простояли вот так ещё некоторое время, пока вдруг его руки не оказались вокруг моих плеч, а мои – вокруг его талии. Он пах дымом, какими-то средствами для волос и чем-то цитрусовым. Это совсем не должно было меня успокаивать, но почему-то это было не так.

- Я просто хочу сделать так, чтобы ему было хорошо, - я пробормотал Зейну в плечо, закрывая глаза.

- Ты уже делаешь, - он ответил, и его голос задрожал. Я подумал о том, сколько раз в этом году Зейн сдерживался, чтобы не заплакать. – Спасибо тебе.

- Я бы хотел делать больше.

- Я знаю, - он ответил. Так и было. Наверное, он знал лучше, чем кто-либо другой. Если и было что-то, что Зейн хорошо понимал в этом мире, так это то, как тяжело любить Гарри Стайлса.

Это была долгая минута перед тем, как мы вернулись обратно внутрь.

* ПЭТ (позитронно-эмиссионная томография) - томографический метод исследования внутренних органов человека или животного. Используется в онкологии: диагностика рака, диагностика метастазов, контроль эффективности лечения рака.

Глава 10

Дело близилось к полуночи, когда мы, наконец, решили, что пора заканчивать. Мы смеялись (все) и были чертовски пьяными (Зейн, Найл и Даниэль). Я согласился довезти Гарри до больницы, несмотря на его активные протесты, суть которых была в том, что он вполне может добраться сам.

Мы забрались в такси, и я зевнул, когда пристёгивался ремнём безопасности. Пока Гарри называл адрес, я старался как можно плотнее завернуться в куртку.

Он криво улыбнулся мне, когда откинулся на сидение. Ну, вот и всё, мы ехали обратно к вечному дому Гарри – в больницу.

- Тебе когда-нибудь надоедало спать на этой больничной койке? – я задал вопрос, который беспокоил меня некоторое время. Многие пациенты принимали меня на дому, потому что хотели умереть там, а не в больнице.

- Это моя кровать теперь, - он ответил мне с широкой улыбкой.

- То есть… тебе нравится жить там? – я любил свою кровать, пусть и не очень удобную, но всё же. Сложно было представить себе сон в больнице с её вечной суетой. Моей любимой частью дня всегда был этот ритуал, когда я мог поднять занавески и посмотреть за окно, понимая, что в этом месте никто не сможет меня достать. Я в безопасности.

- Ты себе даже не представляешь, сколько раз я разговаривал с мамой по этому поводу.

- Кажется, мы говорили о твоей маме не достаточно много, - я сказал, полушутя.

Он печально вздохнул.

- Если бы я только знал, что ты захочешь обсуждать мои чувства, я бы пошёл домой.

Я засмеялся как-то не слишком трезво.

- Пошёл? Скорее, поехал.

- Итог был бы таким же, - он раздражённо бросил, прислоняясь к двери и искоса глядя на меня. – Моя мать – хорошая женщина. Она ничего не понимает, но, по крайней мере, старается.

- А ты пытался ей объяснить? – я спросил, наслаждаясь тем, как тихо бренчало радио, как вибрация мотора заставляла меня засыпать, и как запах Гарри перекрывал все остальные запахи.

Он пожал плечами, постукивая ногой по полу.

- Я не знаю. Я не уверен, что хочу, чтобы она знала. Так лучше.

- Почему? – мне хотелось понять, но это всё никак не удавалось. То, что он так усиленно старается оттолкнуть её от себя, действует на него куда хуже, чем всё остальное.

- Потому что для неё лучше знать, что она может мне помочь, - он ответил, смотря в ковёр. По его лицу плыли тени, из-за чего было совершенно невозможным прочитать его.

- Может быть, она на самом деле могла бы, если бы ты позволил ей, - я ответил, но всё-таки подумал, что он, возможно, прав. Может, она просто не понимала, что такое рак. Может, он просто хотел защитить её, заставляя верить в то, что она может купить ему ещё немного времени.

- Нет, - его голос оборвался.

Я протянул руку и сжал его пальцы в своих. Всё в порядке.

- Да, я знаю.

- Так о чём Зейн хотел поговорить? – он спросил, моментально вернувшись к типичному образу Гарри Стайлса.

- О метафорическом резонансе поедания крема на пирожных, - я ответил, переводя разговор на более безобидную тему. – Он думал, что это символ беззаботного детства, но это никак не может применяться сейчас. Я же всегда был сторонником теории Carpe Diem* и считаю, что есть крем перед тем, как всё остальное, - это самое важное. Нужно наслаждаться жизнью, пока можешь.

Он фыркнул, сжимая мою руку.

- Ты такой придурок.

- Стал бы я врать тебе? – я засмеялся прежде, чем понял это. Я не был таким раньше. Таким смешливым и постоянно хихикающим. Мне кажется, я вообще не делал многих вещей до того, как встретил Гарри. Я не могу сказать, что был несчастен, просто если говорить о том, что смерть – это падение, то моя жизнь была… плаваньем. Это было так, будто бы я просто дрейфовал, не двигаясь особенно никуда, и ждал чего-то, что подтолкнёт меня и заставит почувствовать хоть что-то.

- Может, мне просто нравится крем, идиот.

- Не выбирая манеры своего поведения для метафорических резонансов? Я разочарован в тебе, Гарри. Очень.

Он сначала посмотрел на меня, а потом качнулся и прислонился головой к моему плечу.

- Я бы мог объяснить отсутствие этих твоих метафор избытком своих кудрей.

Я задумался и после сказал:

- Может быть. Я подумаю об этом.

Он прижался ближе.

- Луиии…

Он отстегнул ремень безопасности и положил голову мне на колени, после чего его глаза закрылись. Что-то, похожее на любовь, свернулось у меня в груди. Я положил руку на его голову и начал перебирать волосы.

- Разве это не опасно?

- Может быть, - он ответил, не открывая глаз. – Знаешь, что ещё опасно?

Чувствовать что-то?

- Нет, не знаю.

- Злокачественная опухоль мозга, - он усмехнулся, и мне показалось, что он выпил слишком много, пока я не смотрел за ним. Хотя, пропуская его волосы через свои пальцы, я понял, что это просто Гарри, который… Гарри.

- Хотя сегодня всё было хорошо, - он сказал после долгой паузы, придав голосу серьёзности. – Это то, что мне нравится в тебе, Луи. Ты всё делаешь хорошо.

- Тебе же практически всё равно, Хаз, - я ответил. Пальцы запутались в волосах, а щёку приятно холодило стекло окна, к которому я прислонился.

- Я пытаюсь сказать спасибо, - он сказал, немного растянув последнее слово. Усталость очень даже чувствовалась. Мы просто возвращались в место, где можно было построить крепость из одеял и подушек. Где мы были только Гарри и Луи. И всё было просто. – За то, что ты милый.

- Спасибо, - я сказал искренне. Мне бы хотелось сказать ему, как много он значит для меня, но было так страшно. Зейн был прав: Гарри такой хрупкий. И я просто не могу переложить это бремя моих чувств на него. Я должен был быть рядом с ним для него самого, а не для того, чтобы любить его.

- Ты куда-нибудь сводишь меня завтра? – он спросил, ковыряя моё колено указательным пальцем.

- Куда бы ты хотел пойти? – я спросил.

- Нью-Йорк, - он ответил без колебаний. – Нью-Йорк, Нью-Йорк.

- Ты заплатишь за наши билеты на самолёт? – я немного дразнил его, теребя за ухо. А в голове уже зарождался план. Я не мог отвезти Гарри в Нью-Йорк, но я мог принести немного Нью-Йорка для него. Большие города довольно легко перевезти через океан, если немного подумать.

- Ага. Международные перевозки не очень дорогие в эти дни.

Я согласился и проследил глазами, как наш кэб притормаживает около больницы.

- Мы приехали, милый.

Гарри поднялся и потряс головой, широко зевая.

- Сон побеждает рак, - я напомнил ему, открывая дверь.

- Как я мог забыть? – он вылез наружу и оглянулся. Одной рукой опёрся на дверь, а другу засунул глубоко в карман. – Я увижу тебя завтра?

- Я заберу тебя в 10 вечера, - я улыбнулся. – Выспись хорошенько. Если ты уснёшь посреди моего сюрприза, я тебе никогда этого не прощу.

- Мне уже интересно, - он ответил, немного улыбнувшись. Его щёки как-то странно светились в голубом свете, исходящем от больницы. Я всё ждал, когда он попрощается, но он молчал, будто что-то удерживало его на месте.

- Напиши мне, как дойдёшь до палаты, - я сказал. Отчасти это было потому, что мне хотелось быть уверенным в том, что он нормально доберётся, а отчасти и из-за того, что просто хотелось нарушить эту тишину, которая высасывала силы изнутри.

- Если я не умру по дороге, конечно, - он усмехнулся и поёжился от холодного февральского ветра.

- Это совсем не смешно, - я покачал головой, стараясь быть серьёзным, но всё-таки не смог сдержать улыбки.

- Нет, это смешно, - он сказал. Он был похож на ангела, как бы смешно это ни звучало. В своём чёрном расстёгнутом пальто, из-под которого вылезал красный свитер. С копной кудрей на голове и бледной кожей, которая сияла во флуоресцентном свете. Я ничего не говорил, все предложения просто застряли где-то посередине груди. Я люблю тебя. Я хочу прикоснуться к тебе. Мне нравится, как ты ешь кексы.

- Хорошей ночи, Луи, - он, наконец, сказал, выпрямляясь, но всё ещё не отводя своего взгляда от меня. Его зелёные глаза сверкали даже в темноте.

- Хорошей ночи, Гарри, - я ответил и посмотрел ему в след, когда он исчез в свете больницы.

***

11: 10 Гарри

Я дошёл и не умер.

11: 11 Луи

Хорошо справился!

11: 11 Гарри

Это 11: 11, скорее загадывай желание!

Я уставился на экран, понимая, чего хочу пожелать, даже без всяких раздумий.

11: 11 Луи

Готово.

11: 12 Гарри

Что ты загадал?

11: 12 Луи

Если я скажу тебе, оно не сбудется.

11: 12 Гарри

Как грубо.

11: 12 Луи

Разве ты не должен спать?

11: 13 Гарри

Вообще-то ты мешаешь мне сделать это.

11: 13 Луи

Спокойной ночи, Хаз.

11: 13 Гарри

Спокойной ночи, Лу.

Я положил телефон в карман. Правда прожигала дыру в том месте, где должно быть моё сердце. Некоторые желания, как бы сильно мы не желали их исполнения, никогда не сбудутся.

Но это не остановит меня от того, чтобы продолжать загадывать их каждый раз.

* Carpe diem - латинское выражение, означающее «наслаждайся моментом» или «будь счастлив в эту секунду» (дословно «лови день»), часто переводится как «лови момент».

Глава 11

25 февраля – День сороковой.

Когда я услышал слабый звонок сотового, я не придал этому особого значения. Я был в душе, и хоть мои пациенты всегда были очень важны для меня, я решил, что они могут подождать 5 минут, пока я домою свою голову и вытрусь.

Когда через минуту или чуть больше я услышал звонок домашнего телефона, я также даже не задумался об этом. И только когда я вышел в своих старых спортивных штанах и увидел Лиама на кухне, сжимающего телефон в руке и глядящего взглядом подбитой собаки, я вспомнил, что ожидал одного вполне конкретного звонка сегодня.

Когда я вошёл, он поднял на меня глаза, полные какой-то нежности и утешения. От этого стало только хуже. Люди никогда не смотрят так, когда у них хорошие новости. Никогда.

- Почему ты не сказал мне, что у тебя снова появились симптомы? – он спросил очень мягко, будто бы я вот-вот должен был развалиться.

Я старался избегать его взгляда и водил рукой туда-обратно по мокрым волосам.

- Я думал, это ничего не значит, - я сделала паузу, глядя ему в глаза. – Но это не так, да?

Он покачал головой и сжал губы.

- Нет, это не так.

Я глубоко вдохнул и почувствовал, как воздух распирает мои лёгкие, после чего выдохнул и ответил:

- Чёрт.

- Всё будет хорошо, - он выглядел так, будто бы хотел обнять меня и никогда не отпускать. – Ты со всем справишься.

- Я не уверен, что смогу, - я ответил и почувствовал всё: чистую белую кухню вокруг нас, грязную плитку и мои влажные ноги на ней, то, как растёт дыра в моём сердце. – Просто… скажи мне, насколько всё плохо.