Часть вторая 1 страница

Павлючков появился в приемной за несколько минут до назначенной встречи.

Он всегда приходил минута в минуту, но здесь, в головном офисе, появлялся чуть загодя, оставляя время для легкого, но бесконечного флирта с Людочкой. Не то чтобы у него, серьезного женатого человека, были какие‑ то матримониальные планы по отношению к секретарше Белова, но она ему нравилась. И он симпатии не скрывал, вызывая жгучую ревность у Пчелы всеми этими своими вкрадчивыми подходами, цветами и шоколадками.

– Мое почтение, сударыня, – он склонился над рукой Людочки, легко и нежно касаясь ее губами.

Людочке нравилось, как Павлючков целует ручку – не демонстративно чмокая и оставляя на руке влажные следы, а легонько трогая, словно пробуя на вкус. Так лошадки ласково, берут с ладони сахар, бережно и осторожно щекоча руку дающего.

– Добрый день, Лев Викторович, – приветливо отозвалась Людочка, рассматривал легкую плешь на затылке отставного подполковника...

Карьера Льва Викторовича Павлючкова в Комитете государственной безопасности закончилась в середине девяносто второго года после его очередного, преобразования. Функции их Девятого управления, прежде осуществлявшего охрану высокопоставленных лиц и государственных секретов, частично были упразднены, частично перешли к Службе безопасности Президента, которая тогда еще не носила этого названия, а только создавалась господином Коржаковым, в те времена даже не генералом. ,

Павлючков же, как и многие его коллеги, был буквально выброшен на улицу. Он попытался заняться бизнесом. Ничего из этого не вышло – для успешной коммерции нужно было иметь как минимум первоначальный капитал. А откуда его взять? Так что пришлось Павлючкову перебиваться случайными заработками, подрабатывая то извозом, то мелкими торговыми операциями по классической схеме «то‑ вар‑ деньги‑ товар». Все это была мышиная возня.

Многие бывшие коллеги между тем поустраивались на теплые места в службу охраны разных коммерческих организаций...

Однажды и у Павлючкова раздался дома звонок. Это Филатов нашел его через Киншакова, у которого Павлючков ходил по татами еще в стародавние времена.

Александр Иванович вполне прозрачно намекнул Льву, что команда Белова имеет некоторое отношение к криминалу, хотя и склоняется к чистому бизнесу. Но Павлючков никогда не был чистоплюем – работа в советском КГБ приучала быть не слишком брезгливым. Да и без работы, как всякий советский человек, он чувствовал себя каким‑ то неполноценным... Так Павлючков и стал заместителем службы безопасности у Валеры Филатова, выполняя в основном функции аналитика и разведчика...

Ровно в три часа дня Лев Викторович вошел в кабинет Белова. Филатов уже был там. С ним Павлючков переговорил еще с утра, когда тот позвонил насчет Листьева. Нескольких часов Павлючкову аккурат хватило, чтобы выяснить примерный расклад в интересующем Белова деле.

– Присаживайтесь, Лев Викторович. Что‑ то удалось узнать? – Саша был сосредоточен и смотрел исподлобья.

– Кое‑ что удалось.

– Кто?

– Чеченцы.

–. Слава богу, – Саша вздохнул облегченно.

Меньше всего ему хотелось вступать в конфликт с солнцевскими. Все‑ таки Кабан ему был почти другом. «Почти» в том смысле, что и ему он не мог доверять на все сто. Тем более, что Кабан всегда проявлял нездоровый интерес к Сашиным делам... И ненужную осведомленность.

– Чеченцы, конечно, просто исполнители, – продолжал Павлючков. – С наибольшей вероятнрстью – люди братьев Юскаевых. Вы же знаете, это беспредель‑ щики. Им человека убить, как два пальца об асфальт!.. Их поэтому ацтеками и прозвали...

– Да, у них давно башни посрывало, это точно, – согласился Саша. – А заказчик?

– Все это закрутилось вокруг рекламного времени на телевидении. Там ведь

капают сумасшедшие деньги, а Листьев держал руку на кране... Так что догадываться можно, но выяснить точно кто – пока нереально.

– Да и не надо. У нас другая задача. – Саша задумчиво постучал карандашом но столу. – Спасибо Лев Викторович, – улыбнулся он Павлючкову и встал, давая понять, что разговор закончен...

Как только Саша остался с Филом наедине, он резко встал из‑ за стола и отошел к окну:

– Ну что, Фил, пондл задачу?

– Мочить чеченцев? Ох, Саня...

– Нет, Фила, не чеченцев, а именно тех, кто выполнял приказ. И стрелки надо перевести с нас на конкретных чеченцев. И чтобы все знали – это не разборка, а конкретная месть за Листьева. Не наша, Фила, йесть, не нашей Бригады, а неких неуловимых мстителей. Красных, блин, дьяволят!

– Сделаем, Саня. Есть у меня один человечек, у чеченцев в ресторане работает. Только непросто все это будет.

– А кто тебе обещал, что будет просто? Нет, ну ты скажи, Фила? – и Саша шутливо ткнул друга в бок.

III

Пчела никак не мог уразуметь: как можно было так бездарно бросить на ветер одиннадцать лимонов! Зеленых лимончиков! А ведь в чеченском пожаре сгорело именно столько. И чему Белый радуется? Как дебил, ей‑ богу!

Пчелу буквально зациклило на этой сумме, и впервые в жизни он был зол на друга по‑ настояшему, до черной злобы. Ну, хрен бы с ней, с его благотворительностью! Пчела с трудом, но смирился с тем, что на правах детской дружбы Космос и Фил имеют в бизнесе Бригады равные доли. Хотя по справедливости им можно было бы платить хорошую, очень хорошую, непомерно хорошую – но зарплату, а не равную часть. Да, мы равны, но тот, кто вкалывает и приносит в казну реальные деньги, – должен быть равнее других.

А он, Пчела, в последние годы вкалывал, как бобик. Пока Кос втюхивал в себя наркоту, а Фил все больше актерствовал...

Банк, названный громким именем «Бриг», Пчела создавал практически

один. То есть в том смысле, что к этому делу не приложил руку никто из пацанов. Пчеле приходилось работать со всякими ботаниками и прочими умными очкариками. Хотя конечно Фил обеспечил безопасность. А Космос, когда был в норме, со знанием дела контролировал хорошо налаженный афганско‑ европей‑ ский маршрут, хотя его закидоны начинали всех доставать.

Кос больше всего пугал Пчелу своей непредсказуемостью. Если он был в порядке, то он был надежен, если же под наркотой, то от него можно было ожидать любой выходки, вплоть до подставы.

Однажды он сдуру набил морду выгодному заемщику, который брал кредит под двадцать пять процентов! Вмешательство Коса стоило Пчеле ста штук отступного, а все потому, что Космос принял клиента за Фредди Крюгера. Сто штук за глюк! Дороговато, однако, за галлюцинацию, хоть в книгу Гиннеса заноси!

В общем, пацаны катили по накатанным дорожкам, а весь новый бизнес тянули они с Белым вдвоем. Без связей Саши «Бриг» не получил бы таких выгодных клиентов, вроде Казанского авиационного завода, Челябинского

тракторного и, как это ни смешно, московских налоговиков.

Банковский процент был настолько ниже процента инфляции^ что выходило так, будто им просто на время отдавали огромные суммы бюджетных денег – типа, делай с ними, что хочешь... , Пчела и делал – выдавал кредиты коммерсантам уже под настоящие проценты с учетом инфляции. Все заработанное – сверх необходимого для жизни – через несколько зарегистрированных в Гибралтаре и нц. Мальдивах фйрм уводилось в оффшоры.

Пару раз Белый ухитрился добиться кредитов Центрального банка. Это было, можно сказать, как манна небесная! Формально сумму надо было вернуть большую, с процентами, но на самом деле, учитывая «одеревенение» рубля, они возвращали куда меньше, чем брали! Это же – милый мед! Пчела просто балдел от этого бизнеса, он ловил от него такой же кайф, как Космос от кокса.

Но одиннадцать миллионов все равно не помешали бы! А то ведь пришлось Пчеле на ремонт благоприобретенного корпуса банка тратить баксы из НЗ. – впервые он вынужден был переводить деньги не из России в Европу, а ровно наоборот.,

И все же Пчела был доволен собой. Должно же было хоть что‑ то его радовать на фоне потери одиннадцати миллионов гринов! Ремонт был сделан на славу. Удобство состояло и в том, что их старый офис удалось соединить с соседним зданием банка подземным переходом. Это было недешево, зато надежно и практично, к тому же – нелишне с точки зрения безопасности. Мало ли что могло случиться? Пчела вообще любил подстраховываться, он даже втайне от Белова открыл в Швейцарии счет на предъявителя, так, на всякий пожарный...

Но пока, слава богу, все складывалось как нельзя лучше. Сегодня должна была состояться презентация нового здания «Брига». Приглашены были многие, в том числе и очень влиятельные лица;. Так что нельзя было ударить в грязь лицом! Пчела об этом, можно сказать, заботился на протяжении двух последних месяцев до тех пор, пока здание не покинул последний работяга, а свои места за станками‑ компьютерами не заняли прилизанные банковские клерки.

Мотаясь по Европе, Пчела понял, насколько важно с умом пустить клиентам пыль в глаза. Излишняя помпезность постсоветских банков вызывала к ним зачастую недоверие. Пчела решил выбрать стиль «непогрешимой экологической чистоты».

Два зимних сада в холлах второго и третьего этажа, удобная красивая мебель и картины современных американских художников на стенах вселяли в клиентов спокойствие и уверенность в том, что здесь их не обманут. И кошельки их раскрывались зачастую сами собой, без особых на то усилий со стороны Пчелы.

Но гордостью Пчелы и предметом неустанных забот был огромный, во всю стену, аквариум, где плавали не микроскопические, пусть и симпатичные, но унизительно мелкие рыбещки с Птичьего рынка, а настоящие речные красавицы длиной в полруки.

Пчела, конечно же, не был спецом по рыбам. Аквариум сделали и заселили специально обученные люди. Самому ему из всех обитателей этого маленького мирка больше всего понравилась пара маленьких сомов. Они так забавно шевелили усами и пучили из‑ за стекла глаза на Пчелу, что он не уставал всякий раз им улыбаться, проходя мимо. Прямо не рыбы – допинг!

У примыкающей к аквариуму стены стояла искусно сделанная – в человеческий рост – модель трехмачтового парусника. На борту корабля, как и на фасаде банка, красовалось гордое слово «Бриг». Было в этом что‑ то этакое – пиратское! Да они и были пиратами в бурном море дикого капитализма.

– Это же будет брэнд, торговая марка, – объяснял поднаторевший в Евро‑ пах Пчела темному Филу.

Тот, с его дорыночными мозгами, никак не мог понять, зачем нужна вся эта суета вокруг диванов. Но Пчела знал, что делает!

Маленьким парусничком он украсил и свои визитки. А для сегодняшнего вечера заготовил кучу рекламной дребедени на ту же тему: стикеры с бригом, бриги на магнитах, песочные часы с бригом на пузатом боку, календари и блокноты с бригом... Особо важным персонам – мощные ноутбуки в дорогих кожаных сумках... Опять же с тисненным золотом бригом... В общем, все по полной программе, как у больших...

До начала презентации оставалось минут двадцать, уже начали прибывать приглашенные, а Белова все не было. Отдав последние указания распорядителю вечера, затянутому во фрак молодому человеку артистической наружности, Пчела по подземному переходу двинул к Саше в офис, благо теперь это можно было сделать без проблем...

Белов был на месте и, как всегда, обсуждал дела по телефону. Он и не подумал переодеться к торжеству! Пчела даже обиделся и выразительно постучал пальцем сначала по циферблату, а потом себя по лбу...

– Угу, – кивнул, ничуть не смущаясь, Саша и крайне вежливо закончил разговор с. собеседником.

– Никак с Кремлем? – кивнул Пчела на телефон.

– С ним, родимым. Время по кремлевским курантам сверяю, – и Саша, как бы в ответ на Пчелин нетерпеливый жест, постучал по циферблату своих часов. – Сколько на твоих?

– Без четырнадцати.

– Нет, брат, уже без тринадцати. Поправь будильничек‑ то.

– Да брось, Сань.

– Я тебе что сказал, – притворно нахмурился Белов, – мы теперь по кремлевскому времени живем. Кстати, будь готов, на днях у нас встреча с нашим куратором по Фонду. Виктор Петрович давно хочет с тобой. познакомиться.

– С чего такая честь?

– Он о «Бриге» наслышан,

– Весьма польщен, – манерно раскланялся Пчела, шаркнув ножкой. – Но комплименты, Саня, в карман не положишь. Пусть лучше он пару новых кредитов от Центробанка подбросит. Ну, а мы в долгу не останемся. Откат – это святое.

– Сдается мне, что сейчас господин Зорин предложит нам нечто более серьезное, – улыбнулся Белов.

– Твоими бы устами... – Пчела не договорил и нервно посмотрел на часы: – Сань, пора!

– Иди, иди, ты у нас председатель совета директоров. А я что? Всего лишь рядовой акционер...

«Рядовой акционер» так и не успел выбраться на празднование. Телефон сегодня просто дымился от звонков. Всем, всем нужен Белый! Звонили из благотворительных фондов, из Австрии, из Америки, с Сахалина и из Душанбе... А уж из Москвы звонков было просто не счесть. И все – важные. Наконец, телефон заткнулся. Уф! Саша потянулся так, что аж суставы хрустнули. Трудно быть бюрократом, ох как трудно. Но – необходимо!

Больше всего на свете Саша хотел сейчас покоя. Господи, как, он устал, знал бы кто! Покой, и то относительный, мог дать только легальный, хорошо отлаженный бизнес. Поэтому дела Фонда были сейчас для Саши на первом месте.

Но увы, покой нам только снится – за дверью кабинета раздался тяжелый топот... Через секунду она распахнулась, будто выбитая сильным взрывом, и в кабинет влетел разъяренный Пчела. Его еще недавно аккуратная прическа была растрепана, вытаращенные глаза едва не вываливались из орбит... Если бы у Пчелы были клыки побольше, с них наверняка капала бы бешеная слюна. Кожа на его липе приобрела несвойственный ему в обычной жизни багро‑ во‑ красный цвет.

– Ты что, конем подавился? – заржал Саша,

От Пчелы действительно попахивало дорогим коньячком.

– Ур‑ род! Ты только прикинь, что этот ур‑ род натворил! – орал Пчела, судорожно сжимая кулаки. – Я его ур‑ р‑ рою!

– Сядь, успокойся, – Саша неспеша встал из‑ за стола, налил в стакан воды и протянул его Пчеле. – Выпей вот успокоительного, – усмехнулся он. – Расскажи все по порядку.

Саша сел в кресло у стены, положил руки на подлокотники и многозначительно склонил голову к лацкану пиджака. Так в сложных ситуациях поступал герой Марлона Брандо в «Крестном отце». Правда, дон Корлеоне при этом как бы нюхал цветочек в петлице... Саше пришлось довольствоваться ‑ ароматом собственного одеколона. Пока...

Что значит глаз – алмаз! Именно те рыбешки, которые первыми приглянулись Космосу на Птичке, и оказались самыми дорогими. Что, собственно, и требовалось...

Рыбки красивой стайкой кружили в довольно большом аквариуме: будто стадо божьих коровок, только не красных, а желтых. Большие такие коровки, сантиметров по двадцать, а то и тридцать в длину, ярко‑ желтые в черный горошек, тупорыленькие, как на подбор, формой похожие на осиновые листья. Не рыбки – мечта банкира!

– Трех возьму, вот этих, покрупнее. Можешь не заворачивать, беру с посудой, – решительно сказал Кос аквариумному рыбоводу, молодому мужику цыганистого вида в выцветшей бандане с пляшущими розовыми скелетами, которой тот на пиратский манер обвязал загорелую бритую голову.

– Отсади куда‑ нибудь остальных по‑ быстрому. – Космос вытащил из бумажника пачку зеленых и помахал ею перед носом продавца. – Так почем килька?

Рыбовод, уловив запах денег, исходивший от клиента, вспотел от волнения, снял бандану и вытер ею лоб. При этом скелетики, исполнявшие пляску святого Витта, столкнулись и смешались в кучу.

Он назвал сумму... Вот это цена – закачаешься! Но Космос и ухом не повел. Чего не сделаешь для друга детства золотого?

Продавец понял, что появилась возможность развития успеха!

– Бери всех, – с надеждой в голосе сказал он, указывая на свой товар. – Тут всего семь штук. Эта порода стайная, коллектив любит. За опт могу чуток скинуть, – он подумал и добавил: – но немного...

– Сколько скинешь? – деловито спросил Кос и пожевал губами, прикидывая общую сумму.

Деньги‑ то его, естественно, не волновали, ему был интересен сам процесс торга! Таково было тлетворное влияние Туркестана с его восточным базаром, где Космос ошивался долгое время безвылазно.

– Пару десяток, – осторожно прощупывая почву, заявил прижимистый продавец экзотики...

– Чего так хило? – изумился Кос.

– Редкая у нас порода. Из Южной Америки. Ну, максимум тридцатник, – чуток уступил парень.

– Хрен с тобой. Пусть в коллективе живут. – Космос отслюнил несколько крупных купюр и протянул продавцу.

Тот принялся отсчитывать сдачу дрожащей рукой.

– Не надо, – остановил его Космос благородным жестом. – Это не деньги. Дацан, помоги в машину шпроты занести.

Пират кивнул и, нагнувшись, взялся за аквариум. Но поднимать не стал, а застыл в неудобной позе и крикнул:

– Ленок, – позвал он.

Откуда‑ то из‑ под прилавка вылезла девушка. Сонная, загорелая, с длинными светлыми волосами, она сама была похожа на экзотическую обитательницу очередного аквариума. Не девушка – русалка.

На ней была точно такая же бандана, как на ее шефе, только скелеты были не розовые, а светло‑ зеленые. Наверняка – фосфоресцирующие. Не приведи господи ночью такую ундину встретить, кондратий запросто хватит.

– Ну? – спросила русалка неожиданно хриплым голосом.

– Погляди тут, я быстро. – Пират с трудом поднял аквариум и перехватил поудобнее.

Вода полилась через край, намочила куртку на груди, но это уже не имело значения. Сегодня у него удачный день! Вот бы всегда так. Теперь месяц можно не работать.

– Угу, – кивнула девушка. – А, жел‑ топузых взяли, наконец‑ то... – довольным голосом сказала она и окинула Космоса оценивающим взглядом с головы до ног. Глаза у нее были круглые и светло‑ зеленые. Не иначе как ночью тоже светятся. – А не боитесь, что не справитесь?

Он расхохотался. Он, Кос, боится? Надо бы объяснить девочке поподробнее, с кем она имеет дело, да некогда – труба зовет.

– Ну, двинули, – поторопил он пирата.

Тот кивнул девице и, покряхтывая, пошел за покупателем.

– Это подотряд харациновых... – сдавленным от натугй голосом принялся объяснить по дороге на стоянку рыбовод, которому все‑ таки было немного неудобно – на самом деле проданный косяк рыбы стоил раз в пять меньше...

– Хоть хероциновых, воду не расплескай, – Кос уже открывал багажник. – Черт, как везти‑ то, пять кэмэ в час что ли?

– Их нельзя содержать вместе... – пытался учить Космоса рыбовод, но тот его не слушал.

– Не парься, – посоветовал он пирату на прощание и, уже отъезжая, крикнул из окна: – Не боись, ничего с ними не случится. Жарить в масле не будем. Так засолим и высушим!

И, страшно довольный собой, он медленно‑ медленно поехал в сторону офиса, не обращая внимания на нервно сигналившие ему автомобили...

К началу презентации Космос, конечно же, опоздал. В центральном холле банка уже вовсю толпились финансисты, коммерсанты, представители мэрии и прочий падкий на халяву чиновный люд. Основная туса происходила как раз на фоне аквариума – гордости Пчелы.

Некоторые гости высыпали на крыльцо с высокими бокалами шампанского и сигаретами в руках, но большинство торчало в холле и рассматривало плавающих рыбин. Только карликовые сомики, испугавшись шума, прятались за камнями, шевеля усами. Остальные же твари речные фланировали перед любопытствующей публикой, словно манекенщицы на показе модной коллекции от кутюр. Задами, то есть, хвостами, вертели будь здоров!

– Смотри, смотри, какая миленькая! – верещала длинноногая грудастая девица в красном мини‑ платьишке. Рыбка, длинная и красненькая, была похожа на нее – такая же дура дурой, глаза в разные стороны растопырила. – Хочу таких рыбок, – капризно заявила она кругленькому невысокому «папику».

– Хочешь – получить, – «папик» похлопал спутницу по талии и смахнул невидимую пылинку с рукава бордового пиджака.

С восторженным лепетом грудастая девица, видимо, из свежеиспеченных «миссок», повлекла своего спутника к шампанскому.

Таких длинноногих, почти неотличимых друг от друга «барби» здесь среди женщин было большинство, точно солидные гости решили устроить очередной конкурс «Мисс населенный пункт» прямо здесь, в помещении банка. Чьи «мисски» выйдут в финал – те самые крутые. А уж чья победит, тот вообще вне досягаемости по крутизне.

Косу оставался один путь – через служебный вход. На пару с охранником он втащил свою посудину с подарком на второй этаж, где располагалось небольшое помещение над большим аквариумом. Отсюда рыбок кормили и убирали их водные апартаменты.

– Ну, в добрый путь, дорогие выпускники! Живите, не тужите! – напутствовал Космос рыбешек, выплескивая содержимое переносного аквариума в стационарный. – Большим кораблям большое плаванье!

Он чувствовал себя волшебником: вроде как доброе дело сделал, переселил жильцов из тесной коммуналки в фешенебельную квартиру необъятных размеров. Кос довольно потер мокрые ладони одну об другую и уже через секунду резво бежал по ступенькам вниз...

И застыл на пороге холла. Что за дела? Теперь уже все гости плотной толпой сгрудились возле стеклянной стены аквариума. Ого! Похоже, его подарок произвел впечатление. Раздавались даже крики. В основном женские, но скорее не восторженные, а испуганные. «Мисски» оказались не только сисястыми, но и голосистыми!

Кос благодаря своему росту мог из‑ за спин и голов увидеть, что там, в воде, происходит. А происходило там нечто невообразимое. «Божьи коровки» вовсю работали челюстями – не хуже акул, а может даже и лучше! Только теперь он обратил внимание на зубки, которыми были усеяны невинные рыбьи рты да еще чуть ли не в два ряда. Или что там у них – пасти?

К моменту появления Коса его подопечные уже доедали второго сомика, а ведь он не мешкал ни минуты!

– Да это же пираньи! – раздался истеричный женский крик.

Самой догадливой оказалась представительница мэрии, толстая, ядрено надушенная дама в фиолетовом бархате, увешанная побрякушками, как рождественская елка. После этого крика в холле повисла гулкая тишина. В правильности идентификации никто не сомневался.

С другой стороны холла, бесцеремонно расталкивая любопытных, к аквариуму бросился Пчела. Он прижался лбом к холодному стеклу... На несколько мгновений застыл, отслеживая действия агрессоров, но довольно быстро оценил ситуацию, И повернулся к толпе с таким злобным выражением лица, что все отшатнулись, а наиболее чувствительные «мисски» чуть было не описались от страха.

– Кто пустил сюда эту гадость? – крикнул он грозно, но вопрос так и повис в пространстве!

Кто же захочет взять на себя ответственность за чужие грехи. И свои‑ то замолить некогда!

Пчела обвел взглядом Юпитера притихшую толпу. Заметив в ней обалдевшего, растерянного Коса, он, кажется, понял, кто автор этой истории с рыбным ассортиментом.

Он ринулся обратно сквозь толпу и через четыре ступеньки помчался по лестнице наверх, в комнату обслуживания аквариума. Склонившись над ним, схватил прислоненный к оградке люка сачок и попытался избавить своих протеже хотя бы от нескольких прожорливых тварей. Однако те ловко увиливали, уходили от ответственности. После долгой борьбы с этими исчадиями Амазонки ему с трудом удалось спасти лишь небольшую часть своей роскошной живой коллекции... Пираньи, однако, в большинстве своем уцелели и не собирались сдаваться без боя...

– Нет, ты прикинь, Сань, – смешно размахивая рунами, кричал Пчела, – он мне пираний в аквариум запустил! Ну что ты ржешь? Они там уже последнее дожирают!

Саша хохотал так, что едва мог говорить:

– Зато... зато завтра, Пчел, прикинь, все газеты напишут про твой банк. «Пираньи в Банке», а чем тебе не реклама? – Саша вновь закатился смехом.

И с этим смехом ушло все напряжение долгого трудового дня... Он даже почувствовал благодарность к обоим аквариумистам за эту комедию. Ну, Космос, учудил так учудил! Глядя на Сашу, и Пчела постепенно стал успокаиваться.

– Хороша реклама, ‑ проворчал он недовольно.

– Люда, – нажал Саша кнопку переговорного устройства. – Где там наш герой?

– Космос Юрьевич?

– Он самый.

– Здесь. Он опрашивает...

И тут из переговорного устройства раздался виноватый голос Коса:

– Пчел, брат, прости, кто ж знал...

Саша, не студия его извинений, крикнул со смешинкой в голосе:

– Ладно, Кос, не прячься, заходи. Пчела, кажется, уже отошел.

– Отошел в мир иной, – мрачно отозвался Пчела.

Он действительно, чуть было не помер от расстройства. Ему и рыбок было жаль и себя. Приглядел он там, в холле, одну девицу: ноги от ушей, а сама в таком мини, что трусики из‑ под него посверкивают... Ну да теперь пожалуй что и упустил. Такие, как эта, с трусиками, на полках долго не залеживаются, пользуются ажиотажным спросом...

Космос осторожно приоткрыв дверь, потихоньку протиснулся в кабинет и тут же начал сыпать словами, подкрепляя их усиленной жестикуляцией:

– Пацаны, ну вы прикиньте, поехал на Птичку за подарком. Вижу там эти красавицы туда‑ сюда, туда‑ сюда! Желтые в крапинку! Рты разевают – улыбаются. И стоят соответственно. Я и подумал – редкость поди. Вот Пчела‑ то порадуется.

– Вот и порадовался, – не глядя на Коса, согласился Пчела и закрыл лицо руками.

Плечи его при этом как‑ то странно подрагивали, из чего можно было заключить, что Пчела еле сдерживает... Не рыданья же, в самом деле? Или это истерическая реакция на пережитый стресс? Вообще‑ то это на него не похоже, он вроде как психически устойчивый. Да нет, и вправду смеется!

– Мужик сказал – хероциновые рыбы, – продолжал вещать Космос, потирая руки, – из самой Южной Америки гребаной! – Для большей убедительности. он решила привлечь к делу полученную на Птичке информацию по части аквариумного рыболовства. Против науки не попрешь!

– Ну и дурень ты, Кос! – назидательно прбизнес Пчела, отнимая руки от своей смеющейся физиономии. – Это ж самая известная рыба с Амазонщины – пиранья. Живет стаей. Пираньи буйвола за пять минут сжирают. А человека – в три. – И вдруг его осенило: – А что, Сань, может, макнем Коса в аквариум? Или подождем, пока они проголодаются? – Пчела заметно оживился: – Ты как, не хочешь искупаться?

Кос, насупившись, ничего не ответил.

– Ладно, пацаны, пошли к гостям, – поднялся Саша и примирительно улыбнулся друзьям. – Будем спасать положение. Как говаривал наш учитель фон Клаузевиц, видимое поражение порою превращается в невидимые победы. Будем теперь разводить исключительно пираний.

Рома Воронин всю жизнь был, что называется, при еде. Закончил кулинарный техникум, потом Пищевой, поработал по специальности... Но так и не поправился, остался худющим и нескладным. Не па что глаз положить. Вот разве что уши горчат, большие, как у шимпанзе. Зато к двадцати пяти годам Рома дослужился до должности метрдотеля в солидном ресторане «Бенефис» на Таганке.

Несмотря на театральное название, ресторан этот принадлежал чеченцам, от театра, естественно, людям далеким. И посещался он все больше не актерами‑ режиссерами с дырявыми кошельками, а представителями этого малого горского народа. Если уж называть вещи своими именами, то «Бенефис» был штабом южнопортовой бандитской группировки Москвы.

Платили здесь хорошо и никогда не хамили. Единственным неудобством было то, что Роману приходилось скрывать, что он кое‑ что понимает по‑ чеченски.

Языку его научил чеченец‑ тяжеловес Ваха в те далекие времена, когда Рома работал в столовке спортбазы в Челюскинце, где тренировались в основном боксеры и тяжелоатлеты. Там же, в Челюскинце, он познакомился с вечно тогда голодным боксером Валерой Филатовым, а если короче – с Филом. И сошелся он с ними обоими, как ни странно, на почве, бокса. Они давали Роме уроки кулачного боя, а тот в благодарность подкладывал Филу и Вахе на тарелку лакомые куски.

Вообще‑ то умение договариваться и особый талант переимчивости были свойственны Роме с детства. «Прямо не пацан – обезьяна», – говаривал его отец всегда с разными интонациями. От явного восхищения до столь же явного презрения – все зависело от ситуации.

Правда, при таких‑ то талантах ни в одном деле Рома не достиг особых высот, но зато знал и умел все понемножку. А вот с языком вышел особый случай. Ваха в свое время научил его совсем немногому, можно сказать, основам, но то, что последние годы он постоянно слышал чеченскую речь, сильно продвинуло его в этой области. Однако этими знаниями он не бравировал. Понимал, что это может быть просто опасно для жизни. В самом начале, когда еще можно было, он в своих хилых знаниях не признался, а потом поздно стало – слишком уж много опасной информации уловил он своими ушами‑ локаторами.

Как ни смешно, но с Филом во второй раз они встретились именно здесь, в «Бенефисе». Фил со товарищи приехал обсуждать какие‑ то вопросы с чеченцами. Рома и без каких бы то ни было намеков со, стороны Фила понял, что их знакомство афишировать вовсе не следует.

Зато после этой встречи его «учитель» регулярно стал отстегивать ему за информацию хорошие бабки. Дело было, конечно, опасное, зато прибыльное.