«ЗАВИСТЬ» 8 страница

По этой – и только по этой – причине Надя мечтала сделаться когда‑ нибудь миссис Ной Рид.

Так, во всяком случае, она утверждала. Но на самом деле существовала и еще одна причина. Ее желание непременно выйти замуж объяснялось тем, что в Наде осталось слишком много от Надин Шульц, которая очень боялась одинокой старости. Все пышные приемы, деловые обеды, завтраки и ужины со знаменитостями не могли изгнать этого страха. Остаться старой девой – таков был главный кошмар ее жизни.

И в двадцать, и в тридцать лет идея замужества не вызывала у Нади ничего, кроме насмешливого презрения. Каждому, кто готов был слушать, она клялась, что ни брачное ложе, ни супружеская верность нисколько ее не привлекают. Как, смеясь, говорила сама Надя, жить всю жизнь с одним человеком – это ж можно затрахаться!

Но печальная истина, о которой ей не хотелось даже думать, состояла в том, что ни один из тех десятков мужчин, которые вздыхали и вскрикивали в экстазе то на ней, то под ней, не попросил Надю стать его женой.

Ной, впрочем, тоже пока не сделал ей предложения. Но Надя и не ждала, что он явится к ней с букетом цветов и, преклонив колено, предложит ей выйти за него замуж. Ной был мужчиной иного склада, да она ни в чем подобном и не нуждалась. Во всяком случае, бриллиантовых колец у нее было больше, чем пальцев на руках и ногах, и еще одно погоды бы не сделало. Поэтому о своих матримониальных планах Надя сказала Ною сама – сказала откровенно и прямо, уверенная, что сказать «нег» он не сможет или не посмеет. И действительно, Ной ответил, что он совсем не против – надо только подождать, пока выгорит дело. Против этого Наде возразить было нечего, однако сама она с тех пор считала вопрос решенным.

И вот теперь она сидела напротив жены своего будущего мужа, которая с явным отвращением допивала горячий кофе по‑ турецки. Глядя на нее, Надя испытала иррациональное желание выхватить у Марис чашку и вылить ей кофе за вырез блузки, однако она была слишком умна, чтобы пойти на поводу у собственных эмоций. И все же раздражение не оставляло ее. Обычно Наде без труда удавалось выудить у человека – любого человека – полезную информацию для своей литературной колонки, но Марис так и не сказала ей ни слова о своем секретном проекте. Она не хотела говорить ни о будущей книге, ни о ее авторе, и Надя, привыкшая побеждать везде и всегда, испытывала вполне объяснимую досаду.

Впрочем, этот глупый секретный проект вряд ли имел большое значение, так как главной целью, которую ставила Надя перед сегодняшней встречей с Марис, было отвлечь ее внимание, отвести глаза, подпустить тумана, навешать лапши на уши, чтобы любым способом усыпить ее бдительность.

Увы, «подружиться» с Марис Наде не удалось, однако встреча все же прошла не без пользы. Надя убедилась, что эта куколка не так уж безвольна и наивна, как она полагала, следовательно, им с Ноем придется быть осторожнее. Она, впрочем, надеялась, что ей удалось развеять подозрения Марис относительно возможной измены Ноя. Ревнивая, подозрительная жена, которая не спускает с мужа бдительного ока и сует нос буквально во все щели, могла существенно осложнить реализацию плана, который уже был близок к завершению.

– Может, хочешь что‑ нибудь еще, Марис? – любезно предложила Надя. – Скажем, еще чашечку кофе с пирожным? Здесь подают просто чудные пирожные!

– Нет, благодарю, – решительно отказалась Марис. – Мне еще надо вернуться на работу – пока я была в отъезде, скопились кое‑ какие текущие дела, и теперь приходится наверстывать.

– Тогда зачем же ты согласилась встретиться?! – Этот вопрос сорвался у Нади прежде, чем она успела прикусить язык, и Марис с удивлением посмотрела на нее. – Мне просто любопытно… – поспешно добавила Надя, стараясь сгладить возможное неприятное впечатление от своего вопроса.

– Что ж, мне тоже было любопытно угнать, что тебе от меня нужно, – откровенно ответила Марис. – Кроме того… – Она немного подумала и добавила:

– Мы не выносим друг друга, однако до сих пор это не мешало нам соблюдать приличия. Я ненавижу двуличие и фальшь, особенно в себе самой, а также ложь и лжецов. Поэтому я решила, что пришла пора сказать тебе в лицо: я вижу тебя насквозь, знаю, что ты собой представляешь, и мне крайне неприятно иметь с тобой дело.

Надя криво улыбнулась.

– Что ж, с твоей стороны было очень… любезно сказать мне об этом прямо. Значит ли это, что ты больше не будешь снабжать меня новостями для моей колонки?

– Буду, но только новостями, а не сплетнями. Они встали из‑ за столика и направились к выходу.

– А когда ты будешь готова раскрыть тайну своего проекта – ты дашь мне знать?

– Автор, с которым я работаю, не любит огласки и шума, так что я сомневаюсь…

– Надя, какой приятный сюрприз!..

Обернувшись на голос, Надя нос к носу столкнулась с Моррисом Блюмом, чье бескровное лицо выглядело особенно бледным в окружении тюлевых занавесок и льняных скатертей французского ресторанчика. Черт его принес, выругалась про себя Надя. Моррис Блюм не должен был видеть ее в обществе Марис – ни в коем случае не должен! Вот почему «сюрприз» не казался Наде особенно приятным.

– Как дела, Моррис? – Она протянула руку, но тон ее оставался отстраненным и холодным. – Рекомендую взять морского окуня на подушке из овощей – он очень неплох…

– А я рекомендую мартини, – ответил Моррис, слегка приподнимая бокал, который держал в руке. – Скажу без лишней скромности – это я научил местного бармена использовать вместо джина русскую водку.

– Ну и как?

– Превосходно. Впрочем, попробуй сама…

Марис тем временем успела дойти до гардероба, где оставила свой плащ и зонт, и Надя решила, что может немного пофлиртовать. Не следовало строить из себя недотрогу – ведь никогда не знаешь, где упадешь. Кроме того, их совместный ужин в «Радужной комнате» прошел очень приятно, поэтому, если бы сейчас она дала ему полный от ворот поворот, Моррис несомненно бы задался вопросом, что за этим кроется.

– С удовольствием.

– Прошу… – Моррис Блюм выловил из бокала маслину и поднес к губам Нади. Глядя прямо на него, Надя схватила маслину вытянутыми трубочкой губами и с легким чмоканьем всосала в рот.

– Гм‑ м… Обожаю!..

– Не желаешь ли ко мне присоединиться?

– Боюсь, сейчас я не смогу. Давай в следующий раз?

– Хорошо, я позвоню.

Надя улыбнулась Моррису самой многообещающей улыбкой. Она старательно отрабатывала ее несколько лет, и сейчас улыбка выходила у нее почти автоматически. Пожелав Моррису приятного аппетита, Надя повернулась, чтобы идти в гардероб, где ее ждала Марис.

К ее огромной досаде, улыбка сработала даже слишком хорошо. Блюм двинулся за ней, и Наде ничего не оставалось, как представить его Марис. Стараясь, чтобы ее голос звучал как можно небрежнее, она сказала:

– Познакомься, Марис, это мистер Моррис Блюм. А это – миссис Мадерли‑ Рид.

Пожимая руку Марис, Моррис Блюм сказал:

– Я давно восхищаюсь вашим издательским домом, Марис. Превосходное предприятие!

– И поэтому вы мечтаете прибрать его к рукам? – осведомилась она.

Моррис Блюм обезоруживающе улыбнулся:

– Стало быть, вы знакомы с содержанием многочисленных писем, которые я послал вашему многоуважаемому отцу?

– И с его ответами на них – тоже.

– А ваше личное мнение? Вы согласны с мистером Дэниэлом?

– Целиком и полностью. Разумеется, мы весьма польщены тем, что такая могущественная корпорация, как «Уорлд Вью», интересуется нашим скромным издательским домом, однако предпочитаем оставаться независимым предприятием.

– Да, – вздохнул Блюм. – Примерно то же самое сказал мне на днях ваш муж, когда мы встречались с ним в последний раз…

Ной просматривал свежие счета и накладные, когда Марис ворвалась в его кабинет. С силой захлопнув за собой дверь, она швырнула сумочку и мокрый плащ на кресло и решительным шагом подошла к столу.

С тех пор, когда вчера вечером Марис вернулась из Джорджии, она была подавленной и раздражительной, однако выглядела прекрасно. На жарком южном солнце ее лицо покрылось ровным загаром, на щеках выступил румянец, а волосы чуть выгорели и посветлели, что очень молодило Марис. Простой деловой костюм, в который она была одета сегодня, выгодно облегал фигуру, и Ной невольно залюбовался ее тонкой талией и стройными ногами.

Но взгляд Марис не предвещал ничего хорошего.

– Что случилось, Марис? – спросил Ной. – Как вы пообедали?

– Мы пообедали прекрасно, – отрезала Марис. – А знаешь, что было на десерт? Надя познакомила меня с этим чудо‑ ребенком – Моррисом Блюмом. Он просил передать тебе привет!

«Черт бы побрал Надю!.. – в панике подумал Ной. – Почему она не позвонила и не предупредила меня об этой встрече?! » Не сразу он вспомнил, что велел секретарше ни с кем его не соединять, пока он работает с финансовыми документами. По иронии судьбы, Ной решил заняться этим именно в связи с «Уорлд Вью». Медленно и методично просматривая бухгалтерские отчеты, он искал потенциальные узкие места, которые могли вызвать озабоченность Блюма и ею людей. Ной знал: чтобы все прошло как по маслу, он должен иметь готовый ответ на любой вопрос, который может быть ему задан.

– Как это мило с его стороны, – проговорил Ной, стараясь казаться спокойным. – Я был уверен, что он меня не помнит.

– Думаю, ему не пришлось особенно напрягать память, поскольку Моррис сказал, что «в последний раз» вы виделись буквально на днях. – Опершись руками о стол, Марис наклонилась вперед. – О какой встрече он говорил, Ной? И почему я ничего о ней не знаю? Что это была за встреча?!

Ной встал и, обогнув стол, подошел к ней:

– Марис, успокойся…

– Не смей говорить мне, чтобы я успокоилась!

– Я не говорю, а прошу. Пожалуйста! Ной хотел обнять Марис за плечи, но она попятилась, и его протянутые руки повисли в воздухе.

– Может быть, принести тебе воды? – спросил он, но Марис только отмахнулась.

– Я требую объяснений, – отчеканила она. – Ведь ты прекрасно знаешь, как мы с отцом относимся к идее объединения с «Уорлд Вью».

– Поверь, я отношусь к этой идее точно так же. – Ной уселся на край стола и обхватил руками колено, хотя больше всего на свете ему хотелось схватить Марис за горло и придушить. – Именно поэтому я и согласился на эту встречу.

Марис недоверчиво покачала головой. У нее был такой вид, словно она до последнего надеялась, что Блюм солгал, но теперь все ее надежды рухнули.

– Ты встречался с этими гиенами? Неужели это правда, Ной? О чем ты с ними разговаривал? И почему сделал это без моего ведома, за моей спиной?

Ной вздохнул и с обидой посмотрел на нее.

– Да, я действительно с ними встречался, – сказал он. – Но, может быть, ты все же меня выслушаешь?

Марис молчала, и Ной воспринял это как знак согласия.

– Присные Блюма охотились за мной на протяжении нескольких месяцев. Они звонили мне по несколько раз на дню, так что в конце концов я велел Синди не соединять меня с ними. Это был весьма прозрачный намек, но они не обратили на него внимания и буквально забросали меня факсами – я даже устал выбрасывать их в корзину.

Так они продолжали донимать меня, пока я не решил, что единственный способ взять ситуацию под свой контроль, – это встретиться с ними лицом к лицу и объяснить Блюму, что мы не заинтересованы в слиянии с «Уорлд Вью». Так я и поступил. Не знаю, можно ли было высказаться яснее – по‑ моему, нельзя. А тебе я ничего не сказал, потому что ты была очень занята и лишние тревоги были тебе ни к чему.

– Я всегда занята, и тебе это известно.

– Но эта встреча все равно не имела никакого значения.

– А мне кажется, что все не так просто…

– И, кроме того, – невозмутимо добавил Ной, – я знал, что ты отреагируешь на это событие скорее эмоционально, чем рационально. Я был уверен: ты выйдешь из себя, потеряешь всякое чувство меры, поэтому, когда я решил ничего тебе не говорить, я старался только избежать ненужных истерик.

– Это не истерика, Ной! Я просто хочу знать: неужели я не заслуживаю твоего доверия ни как жена, ни как партнер по бизнесу?

– Если ты так ставишь вопрос, – ответил Ной, тоже повышая голос, так как Марис уже почти кричала, – тогда я тоже хочу знать: неужели я не заслуживаю твоего доверия как муж и деловой партнер?

– Считай, что я вышла из себя, потеряла всякое чувство реальности и вообще слетела с катушек!..

– Но ведь ты действительно ворвалась ко мне, словно ураган, грохнула дверью, напугала секретаршу и вдобавок обвинила меня чуть ли не в заговоре против «Мадерли‑ пресс»!

– Но здесь действительно попахивает предательством! Зачем тебе понадобилось якшаться с этим Блюмом?! Ведь он – наш враг!

Стук в дверь заставил обоих обернуться. На пороге, тяжело опираясь на свою трость с золотым набалдашником, стоял Дэниэл.

– Прошу прощения, если я помешал, – сказал он. – Но врываться без приглашения в самый неподходящий момент – одна из основных привилегий родителей и стариков.

– Вы нисколько не помешали, Дэниэл, – быстро ответил Ной. – Марис только что вернулась с деловой встречи, и мы обсуждали…

– Я все слышал, – кивнул Дэниэл. – Вы так кричали, что вас было слышно не только в приемной, но и в коридоре.

Закрыв за собой дверь, Дэниэл шагнул к креслу, и Марис поспешила убрать с сиденья свои вещи.

– Как я понял, Марис недовольна тем, что ты встречался с Моррисом Блюмом из «Уорлд Вью», – добавил он, усаживаясь.

Эти слова заставили Марис застыть на месте.

– Так ты знал?.. – спросила она отца.

– Ной сообщил мне о своем решении встретиться с этими стервятниками. Мне показалось, что это правильная мысль, и я был только рад, что вместо меня на встречу пойдет он. Боюсь, мне это было бы уже не по плечу.

– Почему же вы ни слова не сказали мне?

Марис обращалась сразу к обоим, но ей снова ответил Ной:

– Ты как раз уезжала в Джорджию. Дэниэл и я видели, как ты интересуешься этим проектом, и боялись, что, узнав о переговорах с «Уорлд Вью», ты можешь изменить свои планы. А нам не хотелось тебя расстраивать.

– Но я не ребенок! – Марис сердито посмотрела сначала на мужа, потом – на отца.

– Очевидно, мы допустили ошибку, – сказал Дэниэл. – Мы хотели только уберечь тебя от ненужных… переживаний, и я надеюсь, что это в какой‑ то степени нас извиняет.

– Вы поступили со мной, как с маленьким ребенком! – снова вспылила Марис. – Я не нуждаюсь в том, чтобы меня берегли и вообще обращались со мной, будто я хрустальная. Давайте договоримся раз и навсегда: когда дело касается бизнеса, я перестаю быть дочерью и женой, ясно? Я – сотрудник фирмы, один из ее совладельцев и директоров, и вы обязаны советоваться со мной, когда решаете столь важные вопросы вне зависимости от того, куда я еду и по какому делу. Я уже не говорю о том, что вы выставили меня полной идиоткой перед Надей и Моррисом!

– Я готов извиниться перед тобой, Марис, – сказал Дэниэл.

– Я тоже, – поддержал тестя Ной. – Мне очень жаль, что из‑ за нас… из‑ за меня ты оказалась в столь неловком положении. Дэниэл ни при чем, это я во всем виноват.

Марис ничего не ответила, но Дэниэл понял: извинения приняты.

– Приедете ко мне ужинать? – спросил он. – Максина собирается тушить телятину с овощами.

– Мы будем у вас в семь, – пообещал Ной, и Дэниэл ушел, украдкой бросив беспокойный взгляд на дочь и на зятя.

Когда дверь за ним закрылась, Марис подошла к окну и встала там, повернувшись к Ною спиной. Ной остался сидеть на уголке стола. Прошло несколько минут, прежде чем Марис заговорила.

– Прости, что я вышла из себя… – сказала она. Ной улыбнулся.

– Кажется, я уже говорил тебе – ты становишься еще красивее, когда сердишься.

Марис стремительно обернулась, и в глазах ее сверкнул гнев.

– Сколько раз тебе говорить: я терпеть не могу, когда ты разговариваешь со мной вот так, свысока!..

– Что‑ то в последнее время ты стала слишком чувствительной! – огрызнулся Ной.

– Чувствительность тут ни при чем! Просто я ненавижу унизительные, сексистские выпады!

– Где же тут сексизм? Я сказал тебе комплимент, а ты усмотрела в нем черт знает что!

– Когда мы ссоримся, лучше обходиться без комплиментов. Они звучат, как… как издевательство!

Нои нахмурился. Ему вдруг показалось, что его мужское обаяние, которое раньше действовало на Марис безотказно, утратило часть своей силы, и он не на шутку встревожился.

– Что с тобой, Марис? – спросил он как можно мягче. – С тех пор, как ты вернулась из Джорджии, с тобой очень трудно ладить! Ты стала колючей, как дикобраз. Если работа над этим проектом так на тебя действует…

– Как – так?

– Ты ведешь себя как женщина, у которой на нервной почве развился хронический предменструальный синдром. Поэтому…

– А это разве не сексизм?!

– …Поэтому я советую тебе…

– Кроме того, мое состояние не имеет никакого отношения к поездке в Джорджию.

– Кто же виноват в этом твоем состоянии? Уж не я ли?

– Надя.

– А при чем тут Надя?

– Скажи, она знала о твоей встрече с Блюмом?

Ной делано рассмеялся, стараясь скрыть замешательство.

– Откуда?! Неужели ты думаешь, что я мог рассказать об этой встрече Наде – самой известной литературной сплетнице во всем Западном полушарии?

Сложив руки на животе, Марис снова повернулась к окну.

– Ты лжешь.

Ной соскочил со стола.

– По‑ моему, ты должна объяснить, почему…

– Она знала, Ной, – перебила Марис. – Надя – самая бесстыдная баба из всех, кого я знаю, и обычно она не делает из этого секрета. Напротив, она даже гордится своим бесстыдством, но, когда Блюм упомянул о своей встрече с тобой, она вдруг побледнела, а это для нее совсем не характерно. К тому же мне показалось, что Наде с самого начала не хотелось представлять нас друг другу, но у нее не было выхода – Блюм впился в нее, как репей. Даже после того, как знакомство состоялось, она не чаяла, как бы поскорее от меня избавиться. Когда мы прощались, Надя была воплощенная доброжелательность, но я видела: она нервничает… – Марис медленно повернулась к мужу:

– Она знала, тут меня не обманешь!

Взгляд, который она устремила на Ноя, был исполнен такого глубокого сознания собственной правоты, что он пришел в самое настоящее неистовство. Кровь бросилась ему в голову с такой силой, что Ной ясно представил, как от ее напора лопаются в мозгу тоненькие сосудики‑ капилляры. Только нечеловеческим напряжением воли Ной сумел не выдать себя.

– Ну сама посуди, зачем бы я стал рассказывать Наде о том, что ее не касается? Если она даже что‑ то узнала, то не от меня, а от Блюма. По‑ моему, они достаточно дружны, если не сказать больше. Я, например, не удивлюсь, если мне скажут, что Надя спит с ним ради сенсационных новостей для своей колонки.

– Да, так оно и бывает – одно в обмен на другое, – негромко сказала Марис, словно разговаривая сама с собой. Потом она снова посмотрела на Ноя и спросила:

– Но если Надя узнала о переговорах от Блюма, почему в таком случае она до сих пор ничего не написала в своей колонке?

– Ну, это‑ то как раз легко объяснить. «Уорлд Вью» владеет несколькими газетами и журналами, которые печатают Надины материалы, и ей, несомненно, не хочется сердить своих основных работодателей рассказом о том, как Давид натянул нос Голиафу. А именно так можно прокомментировать результаты моей встречи с Моррисом. – Ной притворно вздохнул. – Ах если бы я только знал, что все закончится таким скандалом, я бы и дальше продолжал бегать от подручных мистера Блюма! Но – клянусь чем угодно! – я был совершенно уверен, что после этого они от меня отстанут.

– Она призналась.

Сердце в груди Поя подпрыгнуло. Лишь мобилизовав всю свою выдержку и силу воли, он сумел сохранить на лице бесстрастное выражение.

– Кто – она? И в чем?..

– Я сказала Наде, что вижу ее насквозь. У нее на тебя определенные виды.

– Виды? – повторил Ной. – Любопытная у тебя манера выражаться!

– Все не так безобидно, Ной! – резко возразила Марис. – Надя практически открытым текстом заявила мне, что не прочь с тобой переспать.

Ной в комическом отчаянии закатил глаза к потолку.

– Марис, ради всего святого!.. Надя готова трахаться буквально со всеми – это ее пунктик, навязчивая идея, которая превратилась в образ жизни. Неужели ты не видишь, что она не женщина, а один большой, ненасытный гормон? Надя действительно несколько раз подкатывалась ко мне с разных сторон, но это ровным счетом ничего не значит. Я уверен: Надя делает подобные предложения всем без разбора: официантам, шоферам, консьержу, возможно, даже мусорщикам, которые обслуживают ее дом. Завидная компания, ничего не скажешь! Кроме того, хотел бы я знать, как у нее получится переспать со мной, если я этого не хочу?!

– Многие мужчины находят ее привлекательной.

– Надя действительно недурна собой, но я не спал с ней, когда был холостяком, и уж, конечно, не стану делать этого теперь, когда я женат на тебе… – Ной огорченно покачал головой. – Кажется, я догадываюсь, в чем дело! Надя все‑ таки тебя догребла, правда?

– Вовсе нет. Куда больше меня расстроила история с «Уорлд Вью». Что касается Нади, то… Если она тебе нужна, значит, ты ее заслуживаешь!

Ной рассмеялся почти с облегчением.

– Я рад, что ты дала мне возможность объясниться. Такие вещи надо выяснять сразу – молчать о них не годится, это может отрицательно повлиять на нашу семейную жизнь…

Ной дал Марис немного подумать над этими словами, потом улыбнулся просительной, почти робкой улыбкой – ни дать ни взять щенок, которого выбранили за испорченные тапочки.

– Если следствие закончено, я хотел бы обнять следователя! – добавил Ной и, поскольку Марис не сделала никакого движения, означавшего, что он прощен, первым шагнул к ней и, обняв за плечи, зарылся лицом в волосы. – От тебя все еще пахнет Джорджией, – сказал он. – Море и солнце… Прости меня за то, что я сказал про предменструальный синдром, но, согласись, я не так уж не прав. Ты на себя не похожа!.. – Ной погладил Марис по спине. – Скажи, что так на тебя подействовало? Может быть, южный климат пришелся тебе не по нраву?

– Наконец‑ то тебе пришло в голову поинтересоваться результатами моей поездки! – едко заметила Марис.

– Ну, Марис, так нечестно!.. – воскликнул Ной. – С тех пор как ты вернулась, к тебе было страшно подступиться. Я уж думал, придется привязать тебя к стулу, спустить штанишки и как следует выпороть!..

Марис не улыбнулась, но Ноя это не смутило. Чмокнув ее в висок, он продолжал болтать:

– Как все‑ таки прошла поездка? Тебе понравился остров?

– Очень даже неплохой остров, – нехотя ответила Марис. – Только из‑ за высокой влажности там здорово парило, но я быстро привыкла. А вообще, там все по‑ другому.

– По‑ другому?..

Марис слегка пожала плечами:

– Не так, как в Нью‑ Йорке. Это довольно трудно объяснить…

– А твой автор? С ним действительно так сложно иметь дело?

– Сложнее некуда. Он оказался еще упрямее, чем я думала.

– Послушай, ведь у нас есть целая куча авторов, с которыми подписаны договора, – они обеспечат нас книгами на год вперед. Зачем тебе возиться с этим упрямым отшельником?

– Он очень хорошо пишет, Ной. Даже не хорошо, а отлично.

– Но стоит ли он тех усилий, что ты в него вкладываешь?

– От своего проекта я не откажусь!

– Я вовсе не призываю тебя к этому. Просто я забочусь о тебе… и о себе. Если общение с ним так тебя раздражает…

– Не раздражает.

К счастью, Марис не видела лица мужа, иначе бы ей стало ясно, как близко она была к тому, чтобы получить хорошую затрещину за то, что осмелилась его перебить. Выждав, пока его гнев немного уляжется, Ной спросил нарочито ласковым голосом:

– А как зовут этого нового Хемингуэя?

– Я обещала никому не говорить.

– Это он тебя попросил? – Ной удивленно поднял брови. – А тебе не кажется, что это уже просто смешно? Подумаешь, Джеймс Бонд!

– У него есть веская причина. Он – инвалид.

– Как это?

– Честное слово, Ной, я не могу, да и не хочу об этом говорить. Этот человек мне доверяет, и я не могу его предать.

– А ты уверена, что твое высокое мнение о его литературных способностях никак не связано с его инвалидностью?

– Ты имеешь в виду – уж не жалею ли я его?.. – Марис покачала головой. – Нет, Ной, ведь рукопись понравилась мне еще до того, как я встретилась с ним лицом к лицу и узнала о его… обстоятельствах. Конечно, он очень раздражителен и упрям, как большинство людей с ограниченными возможностями, однако это никак не влияет на его талант. И хотя работать с ним очень нелегко, я думаю, мне это будет даже полезно. В последние годы редактор во мне разжирел и обленился – пора заставить его немного напрячься.

– Ну, может быть, немножко разленился, но ни капли не растолстел… – Он ощупал руками ягодицы Марис, привлекая жену к себе. Ной хорошо знал, что она обожает подобные ласки, и ожидал быстрой и бурной реакции, но сегодня эффект оказался куда слабее обычного.

– Это был образ, Ной, метафора… Я говорила не буквально!

– Я понимаю, и все‑ таки… – Наклонившись, Ной поцеловал жену сначала в щеку, потом в губы. Он хотел убедиться, что Марис не сомневается в его лояльности по отношению к «Мадерли‑ пресс» и что сегодняшняя ее вспышка вызвана каким‑ нибудь пустяком – приступом ревности или все тем же предменструальным синдромом.

К его огромному облегчению, Марис ответила на поцелуй. Быть может, она сделала это не с тем жаром, какого Ной ожидал, однако этого хватило, чтобы его сомнения окончательно улеглись.

– Если бы не эти бумажки у меня на столе, – проговорил он, – я бы, пожалуй, запер дверь и устроился с тобой прямо на диване. Увы, финансовая отчетность требует, чтобы я неотложно ею занялся…

– Почему бы тебе не послать финансовую отчетность к черту и не устроиться со мной прямо на ней? – подзадорила его Марис.

Ной снова поцеловал ее, потом решительным движением отстранился:

– Дьявольски соблазнительное предложение, но увы!.. Долг превыше всего.

– Понимаю и поддерживаю, хотя…

– Может, сегодня вечером? После ужина у Дэниэла?

– Договорились. – Марис быстро клюнула его в щеку и взяла плащ и сумочку. – Я сегодня, наверное, задержусь – мне тоже нужно расчистить бумажные завалы, которые скопились на моем столе за это время. Скорее всего, я даже переодеваться не буду – просто не успею.

– Тогда давай поедем к Дэниэлу вместе. Я распоряжусь, чтобы без четверти семь нам подали машину.

– Что ж, в таком случае – до без четверти семь…

В ответ Ной послал Марис воздушный поцелуй. Когда она вышла, он вернулся за стол и тяжело упал в кресло. Он чувствовал себя, как человек, который только что избежал смертельной опасности. К счастью, Марис было довольно легко успокоить, проявив немного внимания и заботы, да и старый добрый метод «распускания рук» пока тоже действовал безотказно. Вместе с тем Ной понимал, что ее резко отрицательное отношение к вопросу о слиянии с «Уорлд Вью» может представлять серьезную проблему.

Сегодня он чуть не попался. Думая об этом, Ной мысленно пожелал Моррису Блюму самой страшной смерти. Несомненно, упомянув в разговоре с Марис об их встрече, этот лысый ублюдок хотел лишний раз напомнить ему, Ною, что назначенный срок неумолимо приближается. Для Морриса это была прекрасная возможность показать, кто является хозяином положения, и он не преминул ею воспользоваться, не подозревая, что Марис абсолютно не в курсе дела.

К счастью, Ной знал, что именно такие непредвиденные случайности способны погубить любое дело, как попавшая в подшипник крошечная песчинка способна вывести из строя огромный механизм. Именно поэтому он заранее позаботился о том, чтобы застраховаться от любых неожиданностей, и заблаговременно рассказал тестю о встрече с представителями «Уорлд Вью». И когда то, чего Ной так боялся, случилось, его невиновность подтвердил не кто иной, как сам Дэниэл. Таким образом ему удалось убить сразу двух зайцев: успокоить Марис и завоевать еще большее доверие старика.

Да, Мадерли были совсем не глупы, но до него им было далеко. Выстраивая свой план, он предусмотрел все, не оставив случайности ни одной лазейки. А терпения, осторожности, решимости Ною было не занимать. Он привык полагаться на свой разум, инстинкты и интуицию, но самым главным его ресурсом было знание человеческой природы. Манипулировать окружающими, заставить их плясать под свою дудку было очень легко – для этого достаточно было просто знать, что тот или иной человек любит или не любит, чего боится, что скрывает, чем дорожит.

А у Ноя был к этому настоящий талант. В последний раз он опробовал его на Говарде Бэнкрофте и преуспел. Впрочем, свои способности он развил и отточил задолго до того, как узнал о существовании этого жалкого еврейчика. Многие, очень многие люди выполняли его желания и капризы в полной уверенности, что следуют своим собственным желаниям и решениям.

Телефон на его столе зазвонил. Ной взял трубку и услышал голос секретарши:

– Простите, мистер Рид, я знаю – вы велели ни с кем вас не соединять, но мисс Надя Шуллер звонила уже шесть раз. Она утверждает, что у нее к вам срочное дело…

– Хорошо, я с ней поговорю, – ответил Ной и нажал кнопку селектора каналов. – Привет, Надя! – сказал он самым беззаботным тоном. – Ну, как прошел твой обед с Марис? Вкусно поели?