Annotation 5 страница

Лок стоял в темной гостиной, прислушиваясь к скрипам и стонам дома, а снаружи ветер трепал осенние листья. Всякий раз, когда он впервые заступал в охрану ночью и в помещении, он старался настроиться на здание. Каждое строение – жилой дом или офис – имело свои маленькие причуды: скрипучие полы или вентиляционные отверстия, свистящие на ветру. Чем лучше ты с ними знаком, тем легче почувствовать, когда что-то не так. То же верно и для людей. Наверху спали Рейвен, Кевин и Тай, первые двое слишком устали, чтобы бояться. Страх или длительное пребывание на грани страха высасывает из тела энергию. Вот почему люди, которые работали в близкой охране, быстро учились контролировать свой страх и волнение. Лок раскрашивал свое состояние в разные цвета. Зеленый – норма, янтарный – отсутствие непосредственной угрозы, но боевая готовность и красный – игра началась. Если слишком долго оставаться на красном уровне, ты ломаешься и выжигаешь себя. После ужина он договорился с напарником, что возьмет на себя первую стражу, четыре часа. Потом Тай, которому не пришлось подниматься на заре, отстоит вторую и последнюю, пятичасовую. Четыре-пять часов хорошего сна – вполне достаточно. Локу приходилось проводить по нескольку дней, довольствуясь меньшим. Первая стража давала Локу возможность подумать над событиями дня, прокрутить их в уме. Пока чужак не вломился в окно с чем-нибудь поопаснее старого ключа. Недавнее вторжение перевело угрозу на следующий уровень. Теперь вопрос не в том, вернется ли преступник, а лишь в том, когда он это сделает. И, хуже того, теперь он знает, что его ждет, и вернется подготовленным. Лок подошел к французским окнам в задней части дома. За балконом открывалась панорама городских огней. Интересно, не там ли преследователь Рейвен планирует следующий ход? И реален ли зловещий призрак, выкопанный Стэннером? Замешана ли в этом Рейвен? Бегущий человек, которого преследовал Тай, говорит «нет». Угрозы режиссеру, найденному чуть позже мертвым, говорят «возможно». Кто угодно мог прицепить записку на платье. А теперь угрожают другому режиссеру. Копы роют землю, но насколько усердно? Возможно, для Лока пришло время оттолкнуться как следует и начать самому заниматься делом. Ему нужна помощь, а человек, готовый помочь, только ждет сигнала. Лок вернулся в гостиную, достал мобильник и набрал Кэрри. Она ответила немного невнятно, и Лок решил, что разбудил ее. – Эй, – сказала Кэрри. – Все в порядке? – Все закрыто и законопачено на ночь. Слушай, я знаю, уже поздно, но приезжал Стэннер и подбросил одно имя. Парень когда-то работал с Рейвен. Мне нужна по нему дополнительная информация. – Конечно. Он назвал Кэрри имя, потом рассказал, что говорил об этом человеке Стэннер и что произошло в доме. – Сейчас займусь, – ответила Кэрри. Лок слышал в трубке шум волн, бьющихся о берег, и хотел быть там, рядом с ней. – Это может подождать до утра, – тихо сказал он. Кэрри вздохнула. – Ничего. Я все равно не могу заснуть. – Если ты беспокоишься обо мне, то не стоит. Чтобы справиться со мной, одинокого психа маловато. – Я знаю, – с явным сомнением ответила Кэрри. – Тебя тревожит что-то другое? Она снова вздохнула: – Ничего. Забудь. – Кэрри? Я с ней не один, если ты об этом. Наверху Тай. – Райан, ты считаешь меня настолько мнительной? – Нет. Я только говорю, что… – Не надо. Если ты хочешь, чтобы я занялась этим режиссером, то мне пора приниматься за дело. Лок потер рукой шрам на затылке, сувенир на память от двери, к которой был пристроен дробовик. – Мне не хочется прощаться с тобой на такой ноте. На секунду между ними пролегла тишина. Локу было слышно, как наверху кто-то храпит, причем так громко, что может поспорить с ветрами Санта-Аны. Похоже, Кевин, но возможно – Тай. В любом случае, нужно подняться и взглянуть, прикрыть дверь, если она отворилась. – Мне тоже, – наконец произнесла Кэрри. – Значит, у нас все хорошо? Сердце стучало все быстрее, а он ждал ответа. Никакая работа не стоит того, чтобы ставить под удар их отношения. – У нас всегда все хорошо, Райан. – Я тебя люблю. Но ты же это знаешь, правда? – тихо сказал он. – Я тоже люблю тебя, ковбой. Глава 20

После телефонного разговора Кэрри вышла на террасу, Ангела поплелась следом. Девушка надеялась, что свежий ветер немного прочистит голову. До сих пор она чувствовала себя на равных с Райаном Локом. Они это не обсуждали, просто так сложилось. Однако сейчас она казалась себе девочкой, которая боится, что ее дружок трахается после школы с кем-то другим. Она ревновала и ненавидела себя за это чувство. Она ненавидела себя за сомнения. Но хуже всего другое: угроза ее отношениям с Райаном, особенно в лице такой женщины, как Рейвен, не оставляла камня на камне от уверенности Кэрри и всех ее феминистических убеждений. Когда она думала о Рейвен, ей не приходило в голову, что в порноиндустрии на всех женщин смотрят, как на кусок мяса. Кэрри не думала о том, каких усилий стоило новой клиентке Лока не просто выжить в этом мире, но и выстроить жизнь для себя и своего брата. Все ее мысли о женщине, которую сейчас защищал Лок, сводились к одному слову: «шлюха». Кэрри вернулась внутрь и подошла к обеденному столу. Он стоял перед одним из высоких, от пола до потолка, окон, с видом на черно-синюю безбрежность Тихого океана. Кэрри раскрыла свой «Макбук Эйр» и села. Ангела, посапывая, устроилась у ее ног. Она открыла браузер – по умолчанию в качестве поисковой системы стоял Google, – ввела имя, которое назвал Лок, и нажала на кнопку ввода. Поиск выдал около миллиона ссылок. Первым делом она открыла статью в «Википедии». «Википедия» не всегда содержала точную информацию, зато давала хороший обзор. Она и Лок углублялись в незнакомый мир, и, как журналист, Кэрри хотела быть объективной. Она принялась за вступление, и объективность начала медленно растворяться в отвращении. Статья начиналась так: Винс Вайс^[5] (Пол Аронофски, родился 6 августа 1956 года в Солт-Лейк-Сити, штат Юта) – актер, продюсер и режиссер фильмов для взрослых, получивший известность благодаря своим фильмам в гонзо-стиле^[6], в которых обычно снимались молодые актрисы, новички в индустрии. Хотя все актеры в фильмах старше восемнадцати, сюжеты фильмов обычно вращаются вокруг несовершеннолетних девушек. Актрисы в его фильмах часто одеты как школьницы или девочки-скауты, и, по словам Вайса, он сознательно подбирает актрис, которые «выглядят как несовершеннолетние, как школьницы-бэбиситтеры, потому что парни ведутся на них, даже если боятся признаться». Вайса критикуют, в том числе представители порноиндустрии, за симуляцию насилия в фильмах, где женских персонажей часто вынуждают к сексуальным сценам явно против их воли. Удушение, рвота и изображение изнасилований – характерные черты фильмов этого режиссера. Некоторые актрисы утверждали, что Вайс совершал над ними сексуальное насилие во время съемок фильма, однако никто не предъявлял ему обвинений. Продюсерская компания Вайса, вместе с прочими подработками, сделала его мультимиллионером. Там было еще много, но Кэрри перестала читать. Она встала, отодвинула стеклянную дверь, чтобы впустить немного воздуха, потом вернулась к компьютеру и быстро проглядела оставшуюся часть статьи. Продолжение оказалось ничуть не лучше. Кэрри затошнило даже от продезинфицированного описания из «Википедии». Потом она осознала, что имя этого мужчины (если такое существо вообще можно назвать мужчиной) выдает миллион ссылок, и он разбогател на производстве фильмов, где женщин всячески унижают и втаптывают в грязь. В статье приводился длинный список актрис, с которыми он работал, женщин с невероятными именами вроде Конфетки или Кошечки. Рейвен Лэйн нашлась почти в самом низу. Кэрри щелкнула на имени Рейвен и перешла на ее страницу в «Википедии». Тогда она вернулась к Google и запустила поиск изображений, надеясь отыскать фотографию этого парня. Их нашлась целая куча. Первым Кэрри попался портрет крупным планом. Худое лицо, кожа слишком туго натянута на череп, коротко стриженные осветленные волосы и холодные голубые глаза. Губы растянуты в показном оскале. На некоторых фотографиях кроме Вайса были и его звезды, если это не слишком сильный термин. Взгляд Кэрри замер на одном из лиц. Актриса с косичками, такой слой макияжа, словно она впервые пробовала помаду и тушь. Слезы размыли тушь, и по щекам сбегали широкие черные полосы. И совершенно мертвые глаза. За плечом женщины, немного не в фокусе, стоял Винс Вайс с тем же оскалом на лице. Эта фотография показывала больше: мощное телосложение, широкая грудь, накачанные бицепсы. Он выглядел именно тем, кем был: мужчиной, которому доставляет удовольствие унижать женщин. Кэрри чувствовала тошноту и злость одновременно. «Если кто-то угрожает убить Вайса, – подумала она, – флаг ему в руки». Глава 21

Левон Хилл, психолог-криминалист ФБР, скорчился на заднем сиденье патрульной машины полиции Аризоны и наблюдал, как краснеет линия горизонта на востоке. До восхода осталось несколько минут, а спецназ уже занимает позиции и готовится штурмовать дом. Судя по информации из Лос-Анджелеса, цели в доме уже нет, но на этом этапе ни в чем нельзя быть уверенным. У них есть подозреваемый. Есть адрес. Дом нужно проверить, а строить предположения о таком преступнике всегда опасно. Хилл прикрыл рукой глаза, защищаясь от солнца, и посмотрел на дом. Если внутри человек, убивший Синди Кэньон, группе следует приготовиться к худшему. Хотя по опыту Хилла серийные убийцы удивительно часто сдавались, когда понимали: игра окончена. Зачастую они сами способствовали своему захвату: эго подталкивало их выйти на свет, чтобы получить как можно больше известности. По крайней мере, так гласили теории. За десять лет работы в Бюро Хилл только однажды присутствовал при аресте серийного убийцы. То дело завершилось в лачуге неподалеку от заброшенного ранчо в Монтане. Там они обнаружили целую коллекцию трофеев. После этого Хиллу еще долгие годы снились кошмары. Он надеялся, что человек, предположительно угрожавший Рейвен Лэйн, – обычный засранец. С такими психолог-криминалист вполне мог иметь дело. Хилл приподнялся и посмотрел вдоль улицы, где стоял дом: 1425 по Рэттлснейк-Трейл в Темпе, Аризона, располагался так далеко от железнодорожных путей, что даже если бы поезда еще ходили, их бы никто не услышал. Дощатые домики говорили о поспешном строительстве и последующих десятилетиях забвения. Все дворы заросли сорняками, обвивающими ржавые остовы машин и гнилые качели. Вокруг ни души. Никто не плелся к своему автомобилю или на остановку автобуса, собираясь отправиться на работу. Сообщество, лежащее на противоположном конце «американской мечты». Место, где человеческие амбиции не простираются дальше последней затяжки марихуаны или глотка пива. Место, где умирают мечты о стабильной семейной жизни, о ребенке, посещающем колледж, или о доме, где родители с любовью и уважением воспитывают своих детей. Этот квартал до самых костей был провинциальным гетто. По ветровому стеклу постучала рука в черной перчатке. Спецназ готовился к штурму. Четверо мужчин стояли у входной двери, двое из них держали таран. Остальные спецназовцы рассредоточились вокруг дома, присев у подоконников и прижимаясь к стенам. Из-за бронежилетов их движения казались напряженными и неуклюжими. Хилл открыл дверцу и вылез из машины. Как только спецназ окажется внутри, а подозреваемый будет взят под стражу, он сможет осмотреться. Психолог поднял одну ногу, потом другую, натягивая синие пластиковые бахилы. Потом нервно провел рукой по волосам. Он ждал. Человек, склонный делать свою работу спокойно и методично, не гоня волну. Его внутренняя сущность отражалась в мрачных карих глазах и размашистой походке, которая, казалось, призвана скрадывать рост метр девяносто три. Борода добавляла камуфляжа. Левон Хилл был страшно далек от привычного образа прилизанного агента ФБР. Спецназовец у входной двери, взмахивая рукой, вел отсчет до пяти. Как только большой палец пошел вниз, мужчина отступил в сторону, освобождая место для тарана. Дверь распахнулась от первого удара. Спецназовцы бросились внутрь с оружием наготове, атаку возглавлял полицейский с помповым ружьем. Хилл, оставаясь позади, напряженно прислушивался, но до него доносились только отрывистые команды спецназовцев. «Дерьмо». «Он ушел». «Мы опоздали». Хилл пошел к дому. Крики продолжались. Потом он расслышал чей-то вопль «Сюда! » и двинулся быстрее, надежда росла с каждым шагом. И умерла, едва он вошел в темный закуток прихожей. Пара спецназовцев, без шлемов, спрятав оружие и опустив плечи, стояла в комнате, которую следовало считать гостиной. В углу потрескивал статикой телевизор. Комнату заполнял металлический запах крови. На противоположном конце осел в кресле Ларри Джонс, их цель. На нем не было ни брюк, ни трусов. Одежда лежала грудой за креслом. Даже идиот догадается: Ларри Джонс смотрел не «Доброе утро, Америка». Голова была на месте, однако потеки крови на теле, кресле и на полу подсказывали: Джонс вряд ли в полном порядке. Кто-то отрезал ему член вместе с яичками, оставив в паху зияющую рану. Недостающих частей тела не наблюдалось. Едва стало известно, что главный подозреваемый мертв – предположительно, стал жертвой настоящего убийцы, – у дома начали собираться новые полицейские машины. Хилл осмотрел тело Ларри Джонса. Голова не отрезана, но убийца сделал весьма недвусмысленное заявление, хотя и не столь заметное, как в случае Синди Кэньон. Глаза закрывала повязка. Хилл не рискнул прикоснуться к ней, но, лавируя между пятнами засохшей крови на полу, подобрался ближе и наклонился к лицу Джонса. Щель между повязкой и глазницами подтвердила его догадку. Убийца выколол жертве глаза, прежде чем завязать повязку. Какая-то бессмыслица. Зачем сначала выкалывать глаза, а потом закрывать пустые глазницы тряпкой? Хилл вытащил из кармана «Блэкберри» и сделал заметку, потом несколько раз щелкнул сцену преступления. Ясно одно: убийце требовалась не просто смерть Ларри Джонса. Он хотел оставить послание. Омерзительное, безумное, но все равно послание. Хилл вышел из дома и встал на тротуаре: синяя с золотом ветровка ФБР гарантировала ему отсутствие компании. Люди медленно выползали из домов: мутные взгляды, рваные халаты или шорты с футболками. Местная полиция стояла поодаль, охраняя периметр дома. Пара полицейских уже начала опрашивать соседей. Теперь двери закрывались. В таких районах на полицию смотрели с подозрением и недоверием, никто не хотел, чтобы его увидели беседующим с копом. Есть, подумал Хилл, очевидное объяснение случившегося с Джонсом. Один из самых сильных мотивов – месть. Ларри Джонс угрожал Рейвен в клубе. Теперь он мертв. Не просто мертв, а изуродован. Отрезанные гениталии выхолостили его, сделав кастратом. Однако по-прежнему остаются глаза. Зачем их выкалывать? Связано ли это со зрением как действием? Феминистическая теория говорила об объективизации женщин, о мужском взгляде, превращающем женщину из человека в объект желания. Может, дело в этом? Глаза и гениталии толкали Хилла к одному предположению. Преступник – женщина. Но как это согласуется с убийством Синди Кэньон? Есть ли какая-то связь между ней и Ларри Джонсом? Оба тела изуродованы после смерти, причем сильно. Но очень по-разному. Если на время предположить, что связь есть, то ясно одно. Убийца в бешенстве. Возможно, оно хорошо скрыто, глубоко утоплено, но это сильное и подавляющее чувство. Преступник действовал в ярости. Возможно, он уже убивал. Возможно, нет. Но одно можно сказать наверняка. Если этого человека не поймают, трупов будет больше. Глава 22

Когда Лок вошел в кухню, Кевин горбился над миской хлопьев, все еще расстроенный последствиями вчерашнего незапланированного визита Венди. Мать Венди не оценила маневр дочери, особенно когда увидела у дома полицию. Лок стал посредником в соглашении между Рейвен и матерью Венди, согласно которому молодым людям следовало на пару недель отдохнуть друг от друга. Ни Венди, ни Кевин не были в восторге от такой перспективы, девушку практически затащили в машину ее матери. Локу и Таю пришлось вдвоем удерживать Кевина. В конце концов, юноша отступил и пошел спать в расстроенных чувствах. Даже Супермен не мог помочь в такой ситуации. Лок прихватил немного воды из дозатора холодильника. Рейвен, в спортивном костюме и с заколотыми волосами, протирала столы. – У вас есть минутка? – спросил ее Лок. – Конечно. Рейвен вышла из кухни следом за Локом, подальше от ушей Кевина. – Мне звонили по поводу парня из Аризоны, который полез к вам в клубе. – Они его поймали? Свет утреннего солнца лился сквозь французские окна. Температура упала на пару градусов: Санта-Ана утихла, хотя бы на время. Именно такие дни, как сегодняшний, в середине семидесятых привлекли в Калифорнию толпы людей. Лок глубоко вздохнул. Сообщать плохие новости – все равно что срывать пластырь: чем быстрее, тем лучше. – Сегодня утром его нашли мертвым. Дома, в Темпе. Плечи Рейвен поникли. – А вчерашний парень? – Полиция считает, что парень из Аризоны мертв уже несколько дней, может, даже с того вечера, когда вы выступали в клубе. Возможно, вчерашний – это тот, который бросился на вас на парковке. Вы ведь говорили, они выглядели по-разному? – Кажется, да… Мужик на парковке казался повыше. Но там было темно, и все произошло слишком быстро. Рейвен вздохнула: – Значим, мы опять вернулись к началу? Лок с минуту размышлял над ее вопросом: – Ставки выросли, теперь полиция привлечет заметно больше сил, и это плюс. Но нам все равно нужно быть настороже. Чем больше ваш преследователь боится поимки, тем он опаснее. Рейвен посмотрела на свои часы «Картье»: – И что это для нас значит? – Если он пойдет напролом, мы будем его ждать. А до тех пор постарайтесь вести обычную жизнь. Молодая женщина напряженно улыбнулась: – На позднее утро у меня запланирована встреча в продюсерской компании, с которой я раньше работала. И кое-что вне города на вечер. Но учитывая обстоятельства, это идея не из лучших. Лок ждал. – Может, выйдем наружу? – спросила она. – Конечно. Рейвен остановилась на краю балкона, оперлась локтями на ограждение и уставилась на город. – Я говорила вам, что ни с кем не встречаюсь. Но это не совсем так. Девушка повернулась к телохранителю, потом снова посмотрела на панораму города. – Есть один человек, с которым я иногда встречаюсь, но у нас скорее деловое соглашение. Если вы понимаете, о чем я. Лок расправил плечи. Каждый, кто следил за новостями, знал: женщины вроде Рейвен часто дополняют свои доходы встречами с крупными шишками, будь то голливудские знаменитости, звезды спорта или просто люди, у которых денег больше, чем мозгов. – Можете не продолжать. – Он звонил мне утром, – сказала Рейвен. – Хочет видеть меня вечером в Лас-Вегасе. Сказал, что беспокоится обо мне. – Вы собираетесь вечером в Вегас? – на мгновение опешил Лок. – Это целая куча денег. Лок неохотно кивнул: – Как пожелаете. Тай присмотрит здесь за Кевином, а я могу поехать с вами. Вам не следует ездить в одиночку. Рейвен грустно улыбнулась ему: – Сначала мне нужно объяснить ситуацию клиенту. У него своя охрана. Он сказал, меня будет ждать частный самолет. В Ван Найсе, в четыре часа дня. Лока беспокоил очевидный вопрос. – Знаете, если у него своя охрана и частный самолет, вам не приходило в голову, что он может иметь какое-то отношение, – указал он на дом и гараж, – ко всему этому? Рейвен покачала головой: – Поверьте, если бы он хотел моей смерти, я бы уже была мертва. – Тогда почему ваш дом не охраняют его люди? – Он хорошо мне платит, а я отрабатываю свои деньги, но на этом все. Он не тот человек, у которого хочется быть в долгу. – Ладно, – ответил Лок, поднимая руки. – Дело ваше. Если захотите, чтобы я полетел с вами, я полечу. – Спасибо, – сказала Рейвен. – Я пойду переоденусь для дневной встречи. Лок проводил ее взглядом. Сквозь стекло было видно, как Тай ерошит волосы Кевину. Каждая новая подробность запутанной жизни его клиентки усиливала тревогу Лока. Но уже слишком поздно собраться и уйти. К лучшему или к худшему, придется скакать до самого финиша. Глава 23

Но до полета в Лас-Вегас им предстояла деловая встреча Рейвен. Лок не знал, чего ожидать от головного офиса одной из богатейших компаний мира порноиндустрии (десятки супермоделей в туниках? Сцены разврата, стоящие последних дней Рима? ), но действительность оказалась сюрпризом. Офис компании был двухэтажным бетонным бункером без окон, в паре кварталов к востоку от бульвара Ван Найс. С одной стороны к нему пристроилось промышленное здание – компания по техническому обслуживанию самолетов, а с другой – дешевый мексиканский ресторан. Как и хорошие телохранители, богатые порнопродюсеры признавали мудрость идеи слияния с окружением. Лок припарковал «Рейндж Ровер» во дворе, быстро осмотрел ближайшие машины и только потом вылез наружу и открыл дверцу Рейвен. На улице было жарко и душно, и кончики черных волос женщины завивались от влажности. Лок и Рейвен подошли к двери в задней части здания, и Рейвен нажала кнопку звонка. Над ними зажужжала камера. Через секунду раздался щелчок. Лок толкнул дверь и пригласил Рейвен войти. Они оказались в приемной. Тучная женщина средних лет – казалось, она покроется потом, даже поднявшись на один пролет лестницы, – вышла из-за стойки и обняла Рейвен. По дороге Лэйн объяснила Локу, что когда она начала сниматься, то стала одной из первых «контрактных девочек» в «Виксен Энтертейнмент». Это означало съемки исключительно в их фильмах. «Виксен» считалась высококлассной компанией и получала доходы от распространения своих фильмов через Интернет, мобильные телефоны и гостиничные сети. Такая прибыль порадовала бы любого директора крупной голливудской киностудии. Однако «Виксен» определенно не тратила деньги на свой главный офис. Глядя на голые стены и выцветший линолеум, Лок задумался, на что же похожи продюсерские компании победнее. – Ох, лапушка, – говорила секретарша Рейвен, – мы все так рады, что у тебя все хорошо. Мы ужасно волновались после вчерашнего. – Спасибо. Казалось, секретарша только сейчас заметила Лока. – Новый парень? – спросила она у Рейвен. – Охрана, – сказал Лок и протянул руку. – Райан Лок. – Черри Брэндовски, – ответила секретарша, оглядев его с головы до ног. – А вы, Райан, играли в каком-нибудь кино? – А разве в этих фильмах играют? – улыбнулся Лок, махнув рукой в сторону развешанных на стенах постеров. Они выглядели как настоящие киноафиши, только с обнаженными женщинами и названиями, которые варьировались от веселых вроде «Не храпящие в Сиэтле» до откровенных «Власть над твоей задницей-6». Очевидно, «Власть над твоей задницей» с первой по пятую были достаточно успешны, чтобы заслужить продолжение. – Поверьте, – нахмурилась Рейвен, – эти женщины играют большую часть времени. – Совсем как в настоящей жизни, – заметил Лок, вызвав у Черри веселое фырканье. – Димитрий где-то здесь? Судя по тому, как Рейвен притоптывала каблуками, ей хотелось побыстрее закончить разговор. – Он сказал, это важно. – Ага, – ответила секретарь. – Он в кабинете. Рейвен двинулась по длинному коридору со множеством дверей. Некоторые из них были открыты. Люди сидели за столами, работали за компьютерами, говорили по телефонам или подшивали документы. Если забыть о плакатах, все как в обычном офисе. Сотрудники выглядели как представители любой голливудской компании: молодые, уставшие за долгие часы работы, разве что одеты немного небрежнее и пирсинга с татуировками немного больше. Во всем остальном они могли бы работать над фильмом с Киану Ривзом. Последняя дверь была ничем не примечательна. Лок уже отметил полное отсутствие табличек на всех дверях, мимо которых они шли. Рейвен постучала и, не дожидаясь ответа, вошла. Судя по имени и должности, Лок ожидал увидеть дородного греко-американца, попыхивающего сигарой, с заросшей волосами грудью и золотым медальоном. Однако Димитрию оказалось около тридцати пяти; жертва лос-анджелесской моды, он носил элегантную комбинацию из дорогих джинсов и белой рубашки. И никаких медальонов и прочих украшений. Рейвен представила мужчин. Димитрий оказался генеральным директором компании. – Хотите, чтобы я подождал снаружи? – спросил Лок. – Нет, оставайтесь, – сказала Рейвен, улыбаясь Димитрию, тот, в свою очередь, просто пожал плечами. Конечно, сейчас Локу следует быть с клиентом. Рейвен Лэйн не могла идти на встречу без сопровождения. Но кроме того, Райан почувствовал, что ее с Димитрием связывает какая-то история и сейчас женщина использует его, Лока. Рейвен демонстрировала директору компании настоящего защитника, а не баранью башку вроде большинства дружков или менеджеров. Она привела с собой самого подходящего человека: мужчину, которому доводилось убивать. Послав воздушный поцелуй Рейвен и коротко кивнув Локу, Димитрий жестом пригласил их занять стулья напротив. На его столе рядом с компьютером стояло одно из новомодных приспособлений для снятия стресса с шариками, щелкавшими взад и вперед. Лок подумал, уж не является ли эта штука каким-то проявлением постмодернистского юмора, но спрашивать не стал. – Рейвен, я сразу перейду к делу, – заявил Димитрий. – Я хочу, чтобы ты вернулась и снова работала на нас. Рейвен ответила сразу, но с улыбкой: – За десять тысяч в месяц? Забудь. Затрахаться можно и более приятными способами. Димитрий выдвинул ящик стола, и Лок подобрался. – Не волнуйтесь. Я достаю предложение, – сказал Димитрий, взглянув на него. Он выудил из ящика лист бумаги и толкнул его в сторону Рейвен. – Подумай об этом. При такой сумме ты можешь забыть о выступлениях в клубах и прочем дерьме. Мы со всем управимся. От тебя требуется только один фильм в месяц, немного промо и поддерживать форму. В остальное время живи, как хочешь. Ты вернешься к своим. И мы проследим, чтобы с тобой ничего не случилось. Это я гарантирую. Внимание Лока сместилось на Рейвен. Он изучал ее лицо, ожидая, не выдаст ли она чем-то свои мысли. Но ее лицо ничего не выдавало, а значит, она пришла к схожим выводам. Может, никакой преследователь не прокладывает кровавый путь к ее дверям. Может, это просто классическое принуждение. Когда Кэрри изучала мистера Вайса, она откопала интересную подробность и рассказала о ней Локу. И сейчас эта подробность приобрела новый смысл. Последним местом работы Синди Кэньон была «Виксен Энтертейнмент». Компания растила из Синди преемницу Рейвен Лэйн. Как день следует за ночью, так ясно и то, что Димитрий – ширма, прикрывающая источники большей части денег. А деньги в порноиндустрии, как правило, связаны с преступностью. Дистрибьюторы могут быть гостиничными сетями или операторами высокотехнологичных услуг, но за самим товаром стоят деньги из другого источника. Нет ни единого шанса, что организованная преступность не станет связываться с сомнительным бизнесом, который куда выгоднее Голливуда и приносит огромные прибыли при небольших вложениях. Если «Виксен Энтертейнмент» и те, кто стоят за ней, желают вернуть свою дойную корову в стадо, запугать ее – вполне годный способ. Однако даже Лок, с его природной паранойей, не верил, что ради такой цели они станут убивать людей. Скорее воспользуются уже сложившейся ситуацией в качестве рычага. Синди должна была стать их новой звездой, но она убита. И теперь «Виксен» хочет вернуть старую звезду, предлагая в качестве приманки свою защиту. Рейвен изучала бумагу. Она пообещает подумать, надеялся Лок, и они смогут уехать. Но Рейвен не искала легких путей. – И никогда не возвращайся! Димитрий, разве не так ты сказал, когда разорвал мой контракт? – спросила она, фиолетовые глаза пылали яростью. Димитрий положил ладони на стол: – Обстоятельства изменились. Сейчас вокруг тебя много шума. Так почему бы на нем не заработать? Он вздохнул, потом понизил голос: – Рейвен, у тебя осталось лет пять. С этим преследователем открывается уникальная возможность. Если мы все правильно разыграем ситуацию, то получим приличные деньги. Рейвен резко встала: – Так вот что ты видишь? Маркетинговые возможности? Может, ты уже посчитал, сколько получишь за свои фильмы, если этот парень убьет меня? Пока она говорила, Лок не сводил глаз с Димитрия. Казалось, мужчина несколько развеселился. Он остался сидеть, но поднял руки. – Ладно, ладно, меня просто попросили сделать тебе предложение. Не надо на меня бросаться. Рейвен, это хорошее соглашение. Просто отличное. Но у него ограниченный срок действия. И мы оба это знаем. Лок встал, готовясь прекратить разговор. – Было приятно познакомиться. Он кивнул в сторону двери. – Вы собирались на другую встречу, – напомнил он Рейвен. Она вышла из комнаты и двинулась по коридору, Лок шагал следом. В приемной Рейвен на прощание обняла Черри, и в этот момент Лок заметил постер, висящий за столом секретарши. От прочих его отделяла обшивка коридора. На плакате была Рейвен Лэйн. Рядом с ней стояла Синди Кэньон. Они обнимали друг друга, смотрели друг другу в глаза и едва не касались губами. Лок не остановился. Синди Кэньон, чью голову нашли в газетном автомате, а тело – в багажнике машины Рейвен. Синди Кэньон, и, как говорила Рейвен, она с ней не знакома. Для незнакомцев они стояли слишком близко. Нужно принять решение. Либо спросить Рейвен, почему она солгала, либо держать рот на замке. На парковке мобильный телефон женщины запищал. Она вытащила его и прочитала сообщение. – Они подтвердили. Самолет будет ждать нас в Ван Найсе в четыре часа. Рейвен взглянула на Лока: – Все нормально? Вы как-то притихли. – Просто задумался. – Не хотите поделиться? – Не сейчас, – ответил он, придерживая дверь «Рейндж Ровера». Им предстоит долгий день. Достаточно времени, чтобы попытаться выяснить, какая часть рассказа Рейвен устоит, а какая развалится. Глава 24

– Клевая тачка, – заявил Кевин, раскачиваясь взад-вперед на сиденье «Линкольн Континентал» 1966 года; похоже, он уже позабыл про хандру. – Спасибо, брат. Ну как, у тебя есть все, что нужно? – Похоже, да. – Ленч? – В рюкзаке. – Ладно, тогда нам пора двигаться. Готов? – Готов. Тайрон Джонсон утопил педаль газа, и они с ревом тронулись с места; позади осталось облако выхлопных газов, от которого у Альберта Гора^[7] случился бы припадок. На полпути по улице какая-то мамаша едва не выехала на тротуар, торопясь убраться с дороги: Тай демонстрировал полное отсутствие признаков осторожной езды в пригородном районе. – Ты водишь быстрее, чем моя сестра, – заметил Кевин; пока Тай пробивал себе дорогу сквозь поток машин, с лица подростка не сползала ухмылка. – А она быстро водит? – Ага. Но не так, как ты. Кевин смотрел в боковое окно: взгляд устремлен куда-то в пространство, изо рта торчит кончик языка. – Рейвен – ее ненастоящее имя. Она его взяла. Тай переключил передачу, когда они остановились на красный свет на бульваре Уилшир, теперь двигатель не ревел, а низко ворчал. – А ты против? – Не-а, это типа клево. Красный сменился зеленым, и Тай тронулся дальше, спускаясь с холма к съезду на шоссе. – Так как же ее настоящее имя? Если ты не против вопроса. – Ну, – ответил Кевин, выпрямляясь на сиденье, – наша фамилия – Лэйн, но настоящее имя сестры – Сара. Тай задумался. Интересно, в какой обстановке выросли Кевин и Рейвен. Безумные семьи обычно выбирали безумные имена, а «Сара» звучало очень по-пуритански. – Сара – славное имя. Эй, а знаешь, подружку Супермена звали Лоис Лэйн. Поэтому он тебе так нравится? – Нет, – ответил Кевин, опираясь головой о прохладное стекло. – Мне нравится Супермен, потому что он может всем навалять. Через десять минут Тай остановил «Континентал» у центра дневного пребывания, белого бетонного здания в стиле испанского бунгало. Красная черепица, аккуратно подстриженная трава, все безупречно чисто. Неподалеку остановился желтый школьный автобус, изрыгнув груз молодежи и подростков. Джонсон вспомнил, как в школе он с друзьями стоял на тротуаре и отпускал шуточки типа Недодержанного Автобуса или Бригады Овощей. Но сейчас, рядом с Кевином, те шутки казались не столько смешными, сколько жалкими. Может, дети смеялись над людьми вроде Кевина, чтобы отдалиться от них, поскольку реальность казалась слишком неуютной. А может, он и его дружки просто были придурками с тупыми шутками. Однажды, после пары пива, Лок поделился с напарником одним своим правилом, и Тай его запомнил: «Если ты чувствуешь себя полным придурком, когда говоришь что-то человеку в лицо, никогда не говори этого у него за спиной». «Лок – философ», – улыбаясь, подумал Тай. Автобус отъехал, и подростки начали показывать на машину Тая. У большинства, хотя и не у всех, был синдром Дауна. Кевин, радуясь вниманию, помахал им. Потом Джонсон заметил, как Кевин нахмурился и отвернулся. Мать Венди провожала свою дочь в здание. Тай опустил здоровенную лапищу на плечо Кевина: – Брат, ты в порядке? Кевин слабо кивнул. – Слушай, помни, что я тебе говорил. Это сработает. Больше всех девушка любит того парня, с которым ей запрещают встречаться родители. Поверь мне. Тай с Кевином двинулись через улицу, но их путь преградила колонна еще из трех автобусов, на этот раз привезших учеников старших классов. Только сейчас Тай заметил здание за полквартала от дневного центра, куда он привез Кевина. Старшеклассники тоже смотрели на «Континентал», но внимание пары лохматых мальчишек со скейтами привлекли друзья Кевина на другой стороне улицы. Один из скейтеров отвесил челюсть и состроил вялое лицо, изображая человека с синдромом Дауна. Его приятель заржал. Группа, ожидающая у входа в центр, отвернулась. Джонсон мысленно взял на заметку скейтеров и отвел Кевина в здание через дорогу. Когда он вышел, несколько старшеклассников еще слонялись поодаль, ловя последние минуты перед занятиями. Тай пошел к школе. Мальчишки-скейтеры все еще стояли снаружи, передавая друг другу косяк. Когда Джонсон подошел поближе, один из них, немного повыше другого, махнул косяком в его сторону: – Не волнуйся, мужик, у нас уже все есть. Таю пришло на ум, что в их мире чернокожий, слоняющийся рядом со школой, непременно торгует наркотой. Он позволил своей куртке, утяжеленной монетами, чтобы не распахиваться и не открывать кобуру с пистолетом, сползти набок. Мальчишки в страхе уставились на него. Тай выдернул у них косяк и раздавил ботинком. Потом уставился на них. – Мужик, это только маленький косячок, – пробормотал один из парней. Тай продолжал смотреть, радуясь их беспокойству. Потом кивнул себе за спину. – Думаешь, тем людям мало дерьма в жизни? Думаешь, им не хватает смеха всяких придурков? Подростковая бравада испарилась. – Отвечай, – потребовал Тай. – Нет, – сказал парень повыше. – А ты? – обратился Тай ко второму, который, казалось, мечтал провалиться сквозь землю. – Они, может, нас даже не видели. Тай шагнул вперед: – Как ты сказал, ублюдок? Мальчишка молчал, его лицо покраснело. – Смотри на меня, сучок, когда я с тобой разговариваю, – продолжил Тай. Другие дети исчезли. – Нет, – ответил мальчишка ломким голосом, в котором уже слышались слезы. – Простите. Мы больше не будем. – Чертовски верно, – сказал Джонсон и зашагал обратно к «Континенталу». Глава 25