ЧЕРНЫЙ КЛЕВЕР 7 страница

Спрингс, пыхтя и отдуваясь, кое-как продвигался вверх, задирая голову и высматривая, за что бы можно было попытаться ухватиться, как вдруг узрел появившиеся над краем земли оранжевые глаза. Все так же не мигая они уставились на него с неукротимой злобой.

— Сука! Чтоб ты сдох! Гребаная, поганая тварь! — взвыл Джон от наваливающейся на него безысходности.

Он повис, наполовину выбравшись из воды и упираясь ногами в скользящую глину. Стремительно накатывалась усталость. Напряженные мышцы не могли слишком долго удерживать его тело в таком положении. Да, теперь он остывал гораздо медленнее, но и висеть так сколько угодно он тоже был не в состоянии. Проклятье, что же делать?! Джон отчаянным шепотом ругался сквозь стиснутые зубы и чувствовал, как снова начинает поддаваться отчаянию. Поганый котяра! Спятившая обнаглевшая тварь! Не успел он найти подходящее место и попытаться выбраться, как это черное чудовище оказалось тут как тут и пожирает его своими злобными оранжевыми глазищами. Он никогда прежде не думал, что у живого существа могут быть такие глаза… Что теперь делать? Он столько времени и сил потерял, пытаясь вскарабкаться в этом углу, и неужели снова все насмарку? Время…

Неожиданно Спрингсу пришла в голову одна мысль. Он быстро обернулся и смерил взглядом расстояние до того угла, над которым виднелась темная масса деревьев. Сколько с тех пор прошло? Он ведь достаточно долго провозился здесь, прежде чем злобная тварь снова объявилась наверху. Что если?.. Идея требовала проверки, и Джону пришлось совершить над собой неимоверное усилие, чтобы разжать пальцы и сползти обратно в холодную воду. Далеко выбрасывая руки, он довольно быстро поплыл к следующему углу и вскоре оказался недалеко от того места, где его впервые сбросил в котлован взбесившийся кот. Доплыв до угла, он стал ждать, поочередно цепляясь то одной, то другой ладонью за небольшие выступы на стенах и пытаясь хоть как-то высовываться над поверхностью.

Нервная система Джона давно была ни к черту, и он уже не мог четко определить, сколько прошло времени, когда над береговой кромкой снова объявились немигающие оранжевые огни. Однако точно прошло несколько минут. Может быть, намного больше. Значит… Так, надо действовать быстро! Если эта попытка окончится неудачей, у него может попросту не остаться сил на вторую, и закоченевшее, израненное тело попросту откажется ему подчиняться, и тогда… Тогда конец!

Угол со спасительными корнями находился в диаметрально противоположном конце. Самый быстрый способ до него добраться — пересечь котлован по открытой воде. И как можно быстрее. А для этого… Для этого Джон принялся скидывать с себя лишнюю одежду. Каким-то непостижимым образом он исхитрился расшнуровать и сбросить ботинки, едва не захлебнувшись, стянул рубашку. От куртки он избавился уже давно — он даже не помнил когда, так как она слишком явно мешала ему передвигаться вплавь. Оранжевые глаза пристально следили за манипуляциями плавающего внизу человека.

Джон собирался с духом. Ему стало намного холоднее, и он чувствовал, как силы все отчетливее покидают его. От былого опьянения не осталось и следа, но это уже не играло совершенно никакой роли. Спрингс понял, что если эта попытка не увенчается успехом, второй может уже попросту не быть. Он все еще отчаянно боялся отплывать далеко от берега, так как котлован внушал ему необъяснимый ужас, но на карту была поставлена его жизнь. Выбирать не приходилось. Стараясь не думать о темной воде и вообще о том, что произошло с тех пор, как он оказался подле этого проклятого места, Джон поплыл что есть мочи. Он плыл и невольно оглядывался назад, ища глазами злобные оранжевые огни. Кот все еще сидел на том же месте совершенно неподвижно и провожал его все тем же немигающим взглядом. Боже, только бы эта тварь оставалась там подольше! Скорее, скорее туда, к деревьям и их спасительным корням! А там он из последних сил полезет наверх, к столь близкой и столь далекой твердой земле, прочь от этих немыслимых бездонных глубин.

Когда Джон почти достиг центра котлована, черный кот вдруг пришел в движение. Поднявшись на лапы, он выгнул взъерошенную спину, изогнул хвост, и, вытянув морду, испустил низкий протяжный звук. Отразившись от воды и высоких глинистых берегов, он многократно усилился и ударил в уши вздрогнувшего всем телом как от электрического удара человека. Боже, что это?! Джон порывисто обернулся. На берегу каким-то поистине дьявольским светом горели огни оранжевых глаз. Кот продолжал завывать. Это нельзя было назвать ни стоном, ни криком, ни воплем. В несущихся над водой звуках безусловно угадывались кошачьи интонации, в которых явственно звучала смертная тоска и бесконечное страдание, но было там и что-то иное. Что-то зловещее, что-то потустороннее… Что-то, что просто не могло исходить из груди живого существа. Остановившись на месте, Спрингс не мог оторвать взгляда от испускающего эти сюрреалистические стенания животного, которые вмиг воскресили все его первобытные, суеверные страхи, поблекшие и отошедшие было на задний план под влиянием самой настоящей схватки за жизнь. Кот все кричал и кричал, и, казалось, его глаза разгораются все ярче и ярче. Пораженный Джон словно оцепенел. И вдруг почувствовал, как что-то коснулось его ступни.

Ноги еще не настолько потеряли чувствительность, чтобы не ощутить мимолетное прикосновение к чему-то там, внизу. Спрингса передернуло. Что это? Мусор? Арматура? Ветка поваленного дерева? Котлован должен был быть очень глубоким, и неожиданное касание казалось попросту немыслимым. Меньше всего на свете Джону хотелось задеть ногами один из тех мешков… Он как будто увидел их, торчащих из илистого дна как морские мины, которым не давал всплыть лишь привязанный тяжелый груз. К дрожи от холода добавилась дрожь от отвращения и смутного, дремучего страха. Непроизвольно подгибая под себя ноги повыше, он отплыл чуть в сторону, но быстро понял, что не в состоянии удерживаться на воде в таком виде. Однако что же это он? Ему и не надо оставаться на месте — надо плыть дальше. Вопли проклятого котяры привели его в сильное замешательство. Черт бы побрал этого спятившего, поистине демонического зверя! Неожиданно Джон понял, что кот перестал орать. Быстро вскинув глаза, он убедился, что животное все еще сидит на месте, но не издает более ни звука. И тут вдруг Джон опять ощутил, как что-то снова коснулось его ноги. Его затрясло. Рванувшись всем корпусом, он что есть мочи поплыл вперед, стараясь не думать о том, что это могло быть. Но едва ли он проплыл несколько футов, как вдруг…

Где-то в непроглядной глубине зажглись два небольших красных огонька. Мутные и тусклые, вначале они казались самой настоящей галлюцинацией, вызванной холодом и кровопотерей. Вытаращив глаза, Джон подумал, что ему мерещится. Но совсем неподалеку от них появились еще два. Потом еще и еще. Где-то далеко внизу, под мерно загребающими ногами красные и желтые огоньки странными парами загорались вокруг него, будто неведомая, разбросанная по дну гирлянда, которая вдруг ожила самым непостижимым образом. Поначалу блеклые и едва различимые, они становились ярче и ярче, словно медленно поднимаясь к поверхности из вязкого ила. Их становилось все больше, и вскоре в толще темной воды вокруг оцепеневшего от страха человека тускло замерцали десятки красных и желтых огней.

Господи, что же это за кошмар?! Что здесь происходит? Окруженный приближающимся неведомым ореолом, похожим на отблеск множества горящих свечей, Джон из всех сил поплыл дальше, отчаянно удерживая рвущееся в сознание паническое безумие. Его душевные силы были на грани, а ум отказывался понимать то, что творилось в этом жутком котловане.

Впереди на его пути вода вдруг забурлила и пошла пузырями, выбрасывая буруны с примесью ила и глины. С шипением поднимался болотный газ, распространяя вокруг тошнотворный запах гнили. Вода бурлила все сильнее и сильнее, и вдруг не на шутку разгулявшиеся струи, бьющие так, словно на дне неожиданно открылся мощный ключ, выбросили что-то на волнующуюся поверхность. Небольшой, тускло заблестевший неясной массой предмет, подпрыгнув на подбросившем его фонтанчике, несколько раз крутанулся вокруг своей оси и тихо поплыл по беспокойной воде. Спутанные, местами покрытые слоем странной слизи клочья, словно комок водорослей, топорщились из того, что только что всплыло под ночное небо. Над водой ощутимо потянуло зловонием. Зрачки Спрингса расширились. Неторопливо покачиваясь на волнах, к нему медленно приближался труп кошки. Джон вскрикнул и инстинктивно шарахнулся назад, взбивая руками брызги и пытаясь избежать приближения набухшей разлагающейся плоти. Он попробовал взять в сторону и обогнуть ужасный предмет и бурлившую воду, но вдруг увидел, что и справа, и слева, и позади него уже поднимаются точно такие же илистые буруны и булькает выделяющийся газ. И на гребне этих бьющих зловонных фонтанов вдруг появилась еще одна мертвая кошка. Потом еще одна… Один за другим словно вдруг вскипевшая вода выбрасывала на поверхность раздутые, разлагающиеся кошачьи трупы. Их становилось все больше и больше. Слипшаяся, спутанная, покрытая чем-то омерзительно серым и вонючим шерсть клочьями покрывала местами обнажившиеся тела с судорожно скрюченными лапами и оскаленными в смертной агонии мордами. Через свисающие клочки шкуры с остатками усов белели зубы. Сердце Джона замерло, дыхание перехватило. В сознание ворвался панический ужас, рассудок помутился.

Зловещие огоньки из глубины становились все ближе и ближе. Что-то коснулось его ступни. Что-то липкое, склизкое, податливое. Потом снова и снова. Боже, неужели это?.. Джон принялся яростно отбиваться ногами, находясь на грани умственного помешательства. Мерно покачивавшиеся на волнах трупы кошек все приближались, наполняя воздух невыносимой вонью. Спрингс вертелся на месте, пытаясь найти хоть какое-то место, где можно было бы вырваться из эпицентра этого кошмара. В приступе панического отчаяния он шарил глазами по сторонам, переводя их с одного кошачьего трупа на другой. Один из них оказался уже совсем недалеко. Джон хотел было невзирая ни на что рвануться прочь, пусть даже среди рядов этих ужасных тел, пусть даже они касаются его своей серой слизью. Ему бы только добраться до спасительного угла!

Мертвая кошка открыла глаза. На Джона уставились немигающие красные огоньки. Они зловеще фосфоресцировали, неумолимо приближаясь. Спрингс почувствовал, как затряслось его холодеющее тело. Разум отказывался верить в происходящее. Грудь сдавил нервный спазм, выжимая судорожный хрип. Эти ужасные трупы! Один за другим они открывали мертвые глаза, впиваясь в него красными и желтыми огнями. Потом разлагающиеся, вздутые останки пришли в движение. Неестественно загребая скрюченными лапами и переваливаясь с боку на бок, они устремились к человеку. Джон услышал собственный вопль. Его истошные раскаты заметались меж берегов котлована. Панический, всеобъемлющий ужас захлестнул мозг и выжимал из глотки нечеловеческие крики, заставляя тело забиться в воде в дикой, безумной пляске. Что-то липкое и волосатое вдруг вцепилось в правую лодыжку, вонзив в плоть словно десяток острых игл. Бешено бьющиеся ноги отчаянно попытались стряхнуть эту неведомую мерзость, но она не поддавалась, впиваясь все крепче и крепче. И тут что-то точно такое же повисло на левой ноге. Потом еще и еще. Неведомая, неумолимая масса нарастала, сковывая движения. Джон бил в воде руками и ногами. Животные рефлексы пытались избавиться от того, что явно и неумолимо тянуло его вниз. Но едва ему удавалось стряхнуть с себя неведомый груз, как на его место тут же приходил новый, повисая все большей тяжестью и впиваясь все сильнее и сильнее.

Что-то царапнуло шею. В очередной раз Спрингс крутанулся на месте. Прямо перед ним оказались два ярких красных глаза. Мертвое животное протянуло лапу, скользнув по щеке торчащими когтями. Что есть мочи махнув рукой, Джон отбросил от себя эту мерзость, но тут же ощутил, как сзади его коснулся другой труп. Истошно вопя и задыхаясь, он принялся беспорядочно бить руками по воде, вертясь во все стороны. Кольцо неестественно гребущих мертвых животных неумолимо приближалось. Ноги Джона все плотнее и плотнее охватывала мерзкая склизкая масса, цепляясь бесчисленными острыми крючьями. Спрингс еле держался на воде, сопротивляясь этой растущей тяжести. Его руки бешено отбивались от подплывавших зловонных останков, но их становилось все больше и больше. Красные и желтые глаза окружили бьющегося в воде человека. Мертвые животные подступили плотными рядами. В считанные мгновения на руках повисли десятки тел. С громким плеском они рвались к истошно орущей голове, которая еще оставалась над поверхностью, глотая темную, пропитанную трупным ядом жидкость и отчаянно хватая воздух широко открытым ртом, куда пузырящимися потоками врывалась вода. Вот острые когти впились в грудь, в шею… Налезая друг на друга, разлагающиеся останки коснулись лица, ушей, волос. Они карабкались на голову, срывались и немедленно устремлялись обратно, стараясь скрыть под водой все еще какими-то невероятными усилиями державшегося над поверхностью человека. Конечности Джона более не могли справляться с непомерной тяжестью. Отчаянные вопли прервались, когда его рот оказался ниже уровня воды. Несколько секунд Спрингс хватал воздух ноздрями, безумно выпучив глаза. Очередное мертвое тело вскарабкалось ему на лицо, закрыв своей всклокоченной темной массой бесстрастное звездное небо. Потом еще одно и еще. Через мгновение Джон скрылся в водах котлована.

Большой черный кот безмолвно наблюдал за происходящим с высокого глинистого берега. За все время разыгравшейся немыслимой сцены он не издал ни единого звука и словно каменное изваяние недвижно сидел над самым краем. Лишь его оранжевые глаза, казалось, разгорались все ярче и ярче, сияя в ночном полумраке двумя зловещими огнями.

Потом вода успокоилась. Она больше не бурлила и не пузырилась, выбрасывая из своих мрачных глубин илистые буруны. Ее темная поверхность быстро разглаживалась и вскоре вновь стала зеркальной. Над котлованом воцарилась полнейшая тишина.

Из-за облака вынырнула луна, озарив пространство своим бледным серебристым светом и разгоняя сгустившийся полумрак. Глаза кота потускнели. Плясавший в них дьявольский оранжевый огонь бесследно исчез, и они стали обыкновенными желтыми. Несколько мгновений животное все еще смотрело на непроницаемую темную воду. Затем бесшумно исчезло в кустах.

* * *

Никто не знал, куда вдруг запропастился Джон Спрингс. Сначала все думали, что он ударился в серьезный запой. Это было бы неудивительно, но когда выяснилось, что ни жена, ни друзья не имеют ни малейшего понятия, куда он мог подеваться, его стали искать. Однако слесарь бесследно пропал, словно попросту растворился в воздухе, и все усилия обнаружить его местонахождение ни к чему не привели.

Возможно, Том Харрисон и смог бы пролить свет на некоторые обстоятельства таинственного исчезновения Спрингса, однако он вдруг самым неожиданным образом покинул завод. Рассказывали, будто бы к нему в кабинет проскользнул здоровенный черный кот. Никто не знает, что там произошло, но якобы потом коммерческий директор с безумными глазами бежал через весь завод и орал что было мочи. На следующий день почтой доставили его заявление об увольнении.

Потом говорили, что его якобы признали в аэропорту, когда он трясущимися руками покупал авиабилет. Он был седой как лунь. Больше его никто никогда не видел.

К О Н Е Ц

ЧЕРНЫЙ КЛЕВЕР

Есть такая удача,

которой следует всячески избегать.

В очередной раз поскользнувшись на какой-то дряни, Свен чуть не упал. Он успел ухватиться за подоконник, едва не смахнув оттуда цветочный горшок. Впрочем, и урони он его на пол, особой беды бы не приключилось. Цветок, некогда пышный и красивый, пожух и мало чем отличался от прошлогодней соломы. Сейчас так выглядело большинство растений на лестничных клетках, исключая те, кто успел получить уход и воду. Разумеется, не ту, что периодически собиралась лужами в подвале и росой выступала на облупившихся краской стенах. Воду из самой обычной лейки, заботливой рукой вливаемой в цветочные горшки. Увы, только на одной лестнице, где проживал сам Свен и его семья.

Причину несостоявшегося падения удалось установить не сразу. Тусклая лампочка едва светила себе под нос, из-за чего на площадке царил вечный полумрак. Солнце едва пробивалось сквозь давно немытые окна, а искусственное освещение оставляло желать лучшего. Не удивительно, что несчастный цветок погибал и что Свен едва не свернул себе шею, наступив на подгнившую кожуру апельсина. На лестнице то и дело встречался какой-нибудь мусор, вывозившийся не слишком-то исправно. Уборка же выполнялась и того хуже, о чем он, собственно, и свидетельствовал. Выругавшись сквозь зубы, Свен откинул кожуру носком ботинка и продолжил подниматься по ступенькам.

На тринадцатом этаже было не в пример чисто. Черно-белые шашечки каменного пола прямо-таки блестели, озаренные яркими светодиодными лампами, а вокруг не наблюдалось ни соринки. Причина столь разительного контраста объяснялась весьма прозаично. Здесь, в одной из квартир, обитала семья Свена, а порядок наводила его жена. Она же проявляла заботу о лестничных растениях, некогда украшавших все общественные места в кондоминиуме, а теперь едва выживавших только в пределах ее досягаемости. Позвенев ключами, Свен отпер крепкую деревянную дверь с начищенным номером и прошел в свое жилище.

Супруга была дома. Об этом говорил приятный аромат готовящейся снеди и позвякивание посуды. Застучал нож, быстро нарезающий не то салат, не то ингредиент для блюда. Разувшись, Свен повесил куртку на крючок и проследовал на кулинарные звуки. Подкравшись к жене, он внезапно обнял ее за талию, прижавшись щетинистой щекой к ее голове. И тут же чуть не получил здоровенным лезвием, которое благоверная от неожиданности взметнула в воздух.

— Я давно подозревал, что ты хочешь избавиться от меня, дорогая, — мурлыкнул Свен, еще крепче обнимая супругу. — Но неужели это обязательно провернуть столь кровавым способом?

— П-ф-ф-ф, — выдохнула миловидная женщина, встряхнув каштановыми волосами. — Не смешно, дорогой! Я ведь и впрямь могла тебя задеть!

Свен ослабил хватку, позволив жене развернуться, и тут же получил долгий ласковый поцелуй. Романтичность момента выглядела несколько странновато, учитывая, что в руках, сведенных за плечами мужа, по-прежнему маячил здоровенный тесак.

— Пахнет изумительно, — констатировал Свен, шумно потянув носом. — Однако почему ты дома, Хлоя? Разве у тебя сегодня выходной?

— Вынужденный, — отозвалась жена, возвращаясь к нарезке овощей. — Явилась какая-то проверка, наше кафе закрыли, а служащих отправили по домам.

— Дай угадаю — за свой счет? — язвительно осведомился супруг, ухватив кусочек сочного перца и отправив его в рот.

— А когда бывало иначе? — пожала плечами Хлоя. — Управляющий скорее удавится, чем накинет кому-нибудь лишний доллар.

— Как и наш, — хмуро произнес Свен. — Я сейчас на лестнице чуть шею не свернул. Не видно ни черта, да еще хлама всякого набросано! По-моему, там не прибирались уже целую неделю.

— Наш, к счастью, временный, после скоропостижной кончины предыдущего. Владелец здания пока не определился с кандидатурой, — напомнила Хлоя, высыпая нарезанные овощи в большую расписную миску.

— Да уж, почивший старикан был замечательным человеком, — вздохнул муж. — При нем и порядок соблюдался, и чистота, и люди его любили.

— Ты будешь ничуть не хуже, — с улыбкой обернулась супруга, махнув длинными волосами на изящной заколке. — Если назначат тебя, ты быстро покончишь со всем этим бардаком.

— Тьфу-тьфу-тьфу! — взъерошил Свен свою короткую темную шевелюру.

Он не был особо суеверным, но его коренастая фигура слегка напряглась, а карие глаза отразили беспокойство.

— Да спроси жильцов — почти все за тебя, — усмехнулась Хлоя, принимаясь взбивать яичные белки. — Все помнят, как ты помогал прежнему управляющему. К тебе испытывают доверие, которого нынешний временный в жизни не добьется.

— Только решает-то хозяин, а не квартиранты, — мрачно напомнил муж, хрустя свежим огурчиком. — Кстати, далеко у тебя чек на лампочки? Если они снова куда-то исчезнут, я заставлю этого скрягу заплатить по счету! Мало того, что он сам освещение не наладит, так еще и частное имущество пропадает.

— В нижнем ящике комода, — подсказала Хлоя и полностью переключилась на приготовление обеда.

Дела у Свена шли неважно. Об этом свидетельствовали его руки, покрытые мелкими шрамами и ссадинами, которые принялись шарить в указанном месте. Некогда агент по недвижимости, теперь он был вынужден вернуться к профессии юности и столярничал в мебельной мастерской. Это позволило сохранить приемлемый доход, но здорово утомляло и отнимало много времени. Для сорокалетнего мужчины — так себе карьера. Должность управляющего кондоминиумом стала бы отличным выходом из положения, причем не только для Свена, но и других жильцов. Жена, некогда работавшая дизайнером, также лишилась места и с некоторых пор трудилась в одном кафе. Кафе вполне приличном, но все же не на позиции, где требовались диплом и артистическое чутье. Правда, были и плюсы. Там Хлоя набила руку в готовке и теперь радовала семью разнообразием блюд. Свен даже прибавил в весе, а их дочь — лишние пару часов в спортзале, чтобы сохранить фигуру.

Чек и квитанция отыскались там, где и было указано. Вытащив их из ящика, Свен внимательно изучил обе бумажки. Скаредностью он не страдал, однако прежний набор лампочек с его этажа внезапно исчез, волшебным образом превратившись в такие же тусклые, как и везде. Ежели подобное произойдет снова, он заставит кое-кого раскошелиться. Столь вопиющее безобразие Свен терпеть не намерен! Если временный управляющий не в состоянии следить за имуществом, то… Отрывистый звонок в квартиру прервал ход его раздраженных мыслей. Дивясь, кого это принесло, Свен прошел в прихожую и глянул в глазок. Затем, скривившись, снял цепочку, отомкнул замок и распахнул дверь.

На пороге возник какой-то плюгавый тип с прилизанными волосами пепельного цвета. Тонкие редкие усики еще больше усиливали неприятное впечатление, производимое этим невысоким человеком. Ходили слухи, что он носит парик, чтобы скрыть лысину с родимым пятном, отчего симпатий к нему ничуть не прибавлялось. Его тщательно выглаженный костюм и до блеска начищенные ботинки мнения об их владельце ничуть не исправляли.

— Добрый день, мистер Олдберри, — улыбнулся визитер, обнажив желтоватые зубы.

Пристрастие к жевательному табаку с каждым месяцем делало их все желтее, а лестницы и коридоры — заплеваннее.

— Чего тебе надо, Юджин? — неприветливо спросил Свен, будучи хорошо знаком с плюгавым гостем.

— Дела, исключительно дела! — картинно развел руками временный управляющий. — Кстати, прошу обращаться ко мне " мистер Пойндекстер", поскольку в данный момент я лицо официальное.

— Да неужели? — поднял бровь Свен. — Никак собрался заняться освещением и уборкой?

— А разве с ними что-то не так? — слащаво осведомился посетитель.

— Тебе лучше знать, — послышался холодный ответ. — А если нет, давай прогуляемся, я тебе наглядно продемонстрирую некоторые местные достопримечательности.

Управляющий машинально отступил на шаг, потянувшись рукой к левому глазу. Как-то мистер Олдберри уже устраивал ему экскурсию, и воспоминания о ней сохранились не самые приятные. Впрочем, испуг, промелькнувший на лице Пойндекстера, быстро сменился прежней гаденькой улыбкой, в которой теперь сквозила изрядная доля наглости.

— Если у вас есть жалобы, направьте их в письменной форме, — елейно отозвался он. — Они будут надлежащим образом рассмотрены. Я же здесь по другому поводу.

Сунув руку в карман, временный управляющий извлек оттуда какую-то бумагу, незамедлительно протянутую Свену. Тот принял листок, развернул его и вчитался в отпечатанное черным шрифтом. Пойндекстер не без злорадства наблюдал, как вытягивается лицо его давнего оппонента, а в глазах появляется растерянность. Бумагу, оказавшуюся квитанцией, тот перечитал трижды, прежде чем к нему вернулось самообладание.

— Мы не станем платить! — резко отрезал Свен, смерив посетителя тяжелым взглядом.

— В таком случае вы навлечете на себя крупные неприятности, — с притворной озабоченностью заметил Пойндекстер.

— Ты их навлечешь на себя сам! — зло парировал Свен. — У временного управляющего нет полномочий пересматривать арендную плату и менять стоимость общедомовых услуг. Которые, между прочим, и так оказываются ниже всякого приемлемого уровня.

— Полностью с вами согласен, мистер Олдберри, — прямо-таки расцвел Пойндекстер. — У временного — нет. Но вот у постоянного — еще как есть.

И он вторично насладился замешательством того, кого совершенно не переносил; на основе полнейшей взаимности, разумеется.

— Да, мистер Олдберри, вы все правильно поняли, — кивнул плюгавый, как бы заведомо отвечая на вопрос. — Касательно вакансии на должность принято окончательное решение. Теперь я не временный управляющий, а постоянный, назначенный владельцем здания. Вам же отныне надлежит платить на двадцать процентов больше. В противном случае последуют взыскательные меры, вплоть до выселения.

Скулы Свена очертились. Сжавшиеся кулаки красноречиво дополнили нехорошо заблестевшие глаза. Пойндекстер струхнул и отступил еще на шаг, оказавшись от соперника хотя бы во временной недосягаемости. Потом, конечно, нападение выйдет Олдберри боком, но сейчас-то получить от него трепку ой как не хотелось. Свен, однако, сдержался, прекрасно понимая, что в сложившейся ситуации только сыграет на руку этому мерзавцу. Проучить его можно будет и позже, на темной лестнице. Ныне же стоило действовать осмотрительнее.

— Мы соберем подписи жильцов и направим домовладельцу с просьбой пересмотреть его решение, — послышался сзади голос Хлои.

Неслышно придя из кухни, она внимательно прислушивалась к разговору, а затем, не выдержав, внесла и свою лепту.

— Ваше право, — усмехнулся новоиспеченный управляющий. — Если уж охота тратить время и бумагу — ваше право. Однако я бы советовал учесть, что хозяин не любит, когда его отвлекают всякими пустяками.

На щеках тридцатипятилетней женщины проступили красные пятна. Потянув мужа в квартиру, она с таким грохотом захлопнула дверь, что по всей лестнице прокатилось гремящее эхо.

Вечер прошел так себе. Свен, потягивая легкое пиво, обдумывал планы возмездия, представляя, где и как сделает Юджину надлежащее внушение. Хлоя, как более прагматичная и разумная, сидела за компьютером, выискивая полезные сведения во всемирной сети и составляя какие-то документы. Ее лицо то хмурилось, то озарялось, а фигура когда приникала к широкому дисплею, а когда откидывалась на спинку стула. Так обычно бывало, когда ей приходилось усердно работать над чем-нибудь особо важным. Беззаботной казалась лишь дочь Саманта, упражнявшаяся на электронном пианино. Она и была беззаботной, поскольку родители не сообщили ей о сегодняшнем неприятном событии. Незачем старшекласснице забивать голову подобными вещами — пусть спокойно учится, а мама с папой уж как-нибудь сами все уладят. Ни о чем не волновался и сын — он учился в другом городе, поступив в тамошний колледж, и домой должен был вернуться не раньше летних каникул.

Свен уже столько раз мысленно набил Юджину морду, что его фантазия притомилась, перестав генерировать наиболее изысканные варианты. Впрочем, ее могло притупить и пиво, благо что пошла четвертая бутылка. От природы Свен не был злым человеком и руки без необходимости не распускал, однако по таким как Пойндекстер кулаки прямо-таки чесались. Не был он и пьяницей, употребляя алкоголь вполне умеренно, от случая к случаю. Сегодня оказался как раз такой, отчего запасы в двустворчатом холодильнике потихоньку таяли. Хлоя, впрочем, не возражала, позволяя мужу сбросить напряжение. Накормив семейство и полив многочисленные растения, она полностью ушла в свое занятие, всерьез намереваясь подключить жителей кондоминиума. Поглядывая, как бегают по клавиатуре ее тонкие пальцы, Свен только вздыхал. По-хорошему, стоило бы хоть чем-нибудь ей помочь, нежели строить членовредительские планы, приятные для воображения и совершенно бесполезные для дела. Поднявшись со старого кресла, Свен подошел к жене и предложил свои услуги. Та, улыбнувшись, ласково отправила его обратно. Мол, лучшее, что муж в состоянии сейчас сделать — это ей не мешать. Кивнув, Свен мысленно пнул Пойндекстера с лестницы и снова плюхнулся в кресло, невидящим взором уставившись в телевизор.

Утреннее солнце, не заслоненное ни единым облачком, сияло так ярко, что его свет пробивался сквозь грязные стекла сильнее обычного. Это позволило Свену хорошенько рассмотреть небольшую компанию, приютившуюся между шестым и седьмым этажами. О ее присутствии он узнал еще издали благодаря хихиканью и периодическим вскрикам. Свен стал спускаться по лестнице отнюдь не из желания познакомиться со смешливым обществом. Просто лифт со вчерашнего дня не работал, а гнида Пойндекстер с ремонтом не спешил.

Компания состояла из четверых подростков лет пятнадцати-шестнадцати, двух парней и пары девчонок. И без наличия пивных бутылок было совершенно ясно, что молодые люди пьяны. Они вели себя неагрессивно, но Свена откровенно покоробило употребление алкоголя очевидно несовершеннолетними. Покоробило особенно от того, что он прекрасно знал, откуда уши растут. Юджин — редкостная скотина — приторговывал спиртным, причем не кому-нибудь, а незрелым юнцам. В магазине-то им ничего не продадут, годами не вышли, а тут и лавочка открыта. Втридорога, правда, зато можно прикупить все, что душе угодно. Молодежь и прикупала. Пойндекстер, не будь дураком, из своей квартиры не торговал, а нанял одного балбеса из другой, которому скинул арендную плату за круглосуточную продажу алкоголя. Таким образом, и по физиономии периодически получал именно балбес, когда на его пороге объявлялся кто-нибудь из разгневанных родителей, а отнюдь не организатор. А вот полиция там не появлялась. Уж какие неведомые черти хранили Пойндекстера, но ему, как и его предприятию, всякий раз удавалось выйти сухим из воды. Более того, последнее время начали поговаривать, что Юджин стал приторговывать и кое-чем еще. На лестницах находили розовые таблетки, а количество использованных шприцов, валяющихся где ни попадя, резко возросло. Все это, помимо прочего, излагала в своих бумагах Хлоя, попросив мужа воздержаться от рукоприкладства.