ЧЕРНЫЙ КЛЕВЕР 2 страница

— Ну, мы идем или как? — с измученными нотками вымолвил топтавшийся на месте Райдер, словно скорость, с которой они покинут это место, может как-то повлиять на их дальнейшую судьбу.

Джон, не говоря ни слова, подхватил пакет и вышел первым. Токарь поспешил за ним. Технический этаж опустел.

* * *

С самого утра к Джону заглянул мрачный как туча Райдер. Подойдя к устроившемуся за маленьким точильным станком Спрингсу, он с пару минут молча постоял, наблюдая за его манипуляциями.

— И как ты еще можешь работать, — хмуро заметил он. — У меня вот все из рук валится. Да и есть ли в этом вообще какой-либо смысл?

— Это гораздо лучше, чем слоняться из угла в угол и травить себе душу, — заметил Джон, не отрываясь от дела.

— Ясно… — Райдер немного помялся. — Ничего не слыхать?

— Нет. Я не думаю, что Харрисон все позабыл. Но и сам к нему первый не пойду, чего и тебе советую.

— А-а. Ну да, — как-то невнятно хмыкнул Райдер. — Ну я тогда вернусь к себе. В перерыв встретимся, если что, о'кей?

— Конечно. Если меня позовут к этому выскочке, я обязательно заскочу к тебе.

— Взаимно. А ты рассказал Маргарет о случившемся?

— Нет. Не смог. Да и какой в этом толк? Если что, она и так все узнает. Зато если вдруг все каким-то самым мистическим образом обойдется, у нее будет ровно на один серьезный повод меньше меня пилить.

Несмотря на гнетущее настроение, Райдер не удержался от легкой улыбки.

Харрисон сидел в своем кабинете и заканчивал свой обширный труд, который вчера, к сожалению, не успел завершить. Подавив в себе отчаянное искушение немедленно разобраться с парочкой работяг, он вернулся к своим первоначальным планам, решив, что с мелкими сошками можно будет повозиться и потом, а сейчас надо успеть сделать самое главное. Однако его продуманный тактический план устранения с завода неугодных лиц слишком затянулся, и только сейчас, он наконец-то закруглял свою бумажную работу, которая должна была послужить точкой кое в чьей карьере. Во всяком случае, в этой фирме. В самом недалеком будущем его труды окажутся на столе у большого начальства. Труды обстоятельные, со всеми доводами, бумагами и доказательствами. Скоро из отдела экономического планирования принесут запрошенный им отчет об убытках, которые понесла фирма из-за вчерашнего серьезного простоя нескольких производственных участков. Есть там один толковый малый, и он посчитает для него, Харрисона, все в самом лучшем виде. Эта бумажка станет весьма неплохим и достаточно красноречивым документом в комплекте всего того, что сейчас собирал для решительной атаки коммерческий директор.

Том морщил лоб, пытаясь найти наиболее подходящие выражения, чтобы объединить всю убийственность приведенных им аргументов в одну цельную конструкцию. Дело застопорилось. Уже около получаса где-то внизу, под его окнами, на разные голоса завывали коты. Господи, до чего он ненавидел этих тварей! Что они там опять не поделили? Неужели на свете есть что-то более раздражающее и поганое, чем кошачьи вопли?! Сегодня, паркуя машину, он заметил сразу трех этих зверюг, мирно гревшихся на солнышке на крыше ближайшей подсобки. А один из них самым наглым образом прошествовал неподалеку от его машины, словно не замечая разгневанного человека. Харрисон хорошо помнил, как с трудом подавил в себе отчаянное желание запустить в животное осколком кирпича, и сдержался лишь потому, что боялся, что его кто-нибудь увидит. Проклятье!

Еще с полчаса Харрисон отчаянно страдал, пытаясь закончить свою работу. Отчет из отдела планирования запаздывал, но он и не подумал подгонять своего расторопного малого, ибо находился на грани нервного срыва. Какое там? Том что есть сил пытался сосредоточиться, но это у него получалось все хуже и хуже. Вскоре в голове не осталось ни единой мысли — все, буквально все заполонили собой заунывные кошачьи рулады. Черт побери, неужели это никогда не кончится?! Кажется, эти твари завыли особенно дико. Началась очередная драка, которая быстро прервалась на новые, еще более отчаянные завывания. Харрисон не выдержал. Схватив со стола тяжелое пресс-папье, он подскочил к окну, распахнул его и что есть мочи запустил импровизированный метательный снаряд вниз, куда-то в направлении кошачьего хора. Тяжелый предмет с гулом ударился о землю и покатился кубарем. Ненавистное, всевозможных мастей зверье шарахнулось в стороны. На какое-то время стало тихо.

— С каким бы наслаждением я швырнул бы в этих тварей гранатой, — прошипел Харрисон, снова устраиваясь в своем кресле, которое последний час совершенно не казалось ему привычным и уютным. — Кто бы избавил меня от этих чертовых котов?!

Против воли мысли коммерческого директора переключились в сторону, совсем далекую от той, что занимала его со вчерашнего дня. В распаленный, раздраженный ум Харрисона приходили самые разные идеи, но все они казались ему либо неосуществимыми, либо слишком дорогими, либо очень неподходящими для его репутации. Тем не менее они доставляли ему некоторое удовольствие. Как говорится, если не сделать, так хоть помечтать. Перед его внутренним взором вставали разноцветные вереницы ненавистных животных, которых, пойманных в большие специальные сачки, грузили в автофургон. Они отчаянно трепыхались, пытаясь вырваться, но чем больше они это делали, тем больше увязали в охватывающих их путах. А вот среди них и тот котяра, которого он видел вчера. Здоровый как боров и черный как смоль! Ишь как сверкает своими зелеными глазищами! Ничего, голубчик, теперь тебе никто не поможет, даже твой дружок-алкоголик…

Вдруг в его голове промелькнуло одно случайное соображение. Придя словно из ниоткуда, оно сначала было отброшено, как влияние совершенно другого события, но потом Харрисон вдруг сообразил, как это обстоятельство можно использовать. Он подтянул идею к себе и принялся тщательно прикидывать ее со всех сторон. А что, почему бы и нет? Гм. А это не так уж и плохо. В конце концов, что он теряет? Зато, если все получится, можно и чистеньким остаться, и дело сделать. Пожалуй, стоит попробовать…

В дверь постучали.

— Войдите, — крикнул Харрисон.

В дверь просунулся тот самый молодой человек, которому он поручил сделать столь нужный ему отчет.

— Мистер Харрисон, сэр, я принес то, что вы просили. Извините за задержку — работы много. Шеф требовал, чтобы…

— Ничего-ничего, все в порядке, — ласково улыбнулся Харрисон, подзывая его к себе. — Давай, что там у тебя.

Молодой человек приблизился и протянул коммерческому директору несколько листков, испещренных аккуратными столбиками цифр с короткими, но выразительными пояснениями. Харрисон бросил беглый взгляд и убедился, что это было как раз то, что ему нужно.

— Отлично, мой мальчик, просто отлично! — удовлетворенно закивал он, мигом приходя в хорошее расположение духа. — Я знал, что могу на тебя положиться. Думаю, человек твоих талантов далеко пойдет, особенно если у него будет влиятельный покровитель.

Молодой человек смущенно улыбнулся, явно польщенный услышанным.

— Можешь идти, — сказал Харрисон. — Я очень доволен. Не беспокойся, твои старания будут вознаграждены.

Посетитель коротко кивнул и направился к двери.

— Постой… — сказал вдруг вдогонку коммерческий директор. — Ты знаешь Райдера и Спрингса?

— Э-э… Это которых?

Харрисон в нескольких словах напомнил, о ком идет речь.

— А… Кажется, припоминаю.

— Хорошо. Тебя не затруднит сходить и передать им, чтобы в обеденный перерыв оба явились ко мне?

— Да, разумеется. Если вы просите, — отозвался молодой человек несколько удивленным тоном.

— Я не хотел бы вызывать их официально. Дело, о котором пойдет речь, довольно конфиденциального характера, — пояснил Харрисон, заметив выражение недоумения на лице собеседника.

Тот кивнул в знак понимания и удалился.

В назначенное время оба приятеля явились в приемную. Примостившись на кожаном диване, они недвижно сидели так, словно их тела не очень удачно выстругал из дерева какой-то неумелый мастер — неловко, криво, кособоко. Секретарь не обращала ни малейшего внимания на унылую парочку, на лицах которой застыло столь кислое выражение, что ему позавидовала бы квашеная капуста. Они, в свою очередь, молча смотрели в одну точку, словно окружающий мир для них вовсе перестал существовать, и не переглядывались даже друг с другом. В общем-то, и обсуждать было нечего — все стало ясно без слов, когда за ними прислали с требованием явиться в приемную коммерческого директора.

Через четверть часа томительного ожидания на столе секретаря запищал зуммер внутреннего вызова.

— Слушаю. Да. Понятно, сэр.

Секретарь положила трубку и повернулась к двум приунывшим друзьям.

— Райдер, зайдите, — коротко бросила она, после чего немедленно вернулась к своим делам, быстро зашуршав пальцами по клавиатуре компьютера и сосредоточенно глядя в экран.

Джон и Боб вышли из довлевшего над ними оцепенения и неуверенно переглянулись. Райдер встал, хотел что-то сказать, потом тихо крякнул, махнул своей огромной лапищей и понуро проследовал в кабинет Харрисона. Едва его широкая спина скрылась за обитой богатым декоративным убранством дверью с красивой латунной табличкой, где витыми буквами было выведено имя и должность хозяина кабинета, как Джон тут же впился в нее взглядом так, словно хотел пронзить ее насквозь и увидеть, что происходит внутри. Против своей воли он понял, что до невозможности напрягает слух, хотя расслышать что-либо отсюда было совершенно немыслимо. По крайней мере, пока коммерческий директор не начнет орать.

Прошло всего пять минут, хотя Спрингсу показалось, что утекла целая вечность, и дверь распахнулась снова. На пороге появился Райдер. По его лицу блуждала глупая улыбка. Словно машинально притворив дверь, он какими-то неловкими шагами проследовал к Джону и плюхнулся рядом с ним на диван.

— Ну, что? Давай, говори! — не утерпел Спрингс, пытливо уставившись на друга, в данный момент здорово смахивавшего на умственно отсталого, которому неожиданно дали большую и вкусную конфету.

— Выговор. Просто выговор. Даже без занесения, — обалдело выдавил из себя Боб, продолжая глупо улыбаться.

— И все?! — вытаращил глаза Джон. — Не может быть!

— Да я сам едва верю, — отозвался Райдер, встряхивая головой словно ото сна.

— Давай, рассказывай!

Но рассказать не дали. Снова запищал зуммер.

— Спрингс, пройдите!

Бесстрастный голос секретарши казался неумолимым. С сильно бьющимся сердцем Джон встал и прошел в кабинет заплетающимися от волнения шагами.

Харрисон восседал за своим широким, стилизованным под красное дерево столом и что-то деловито писал. На вошедшего слесаря он даже не поднял головы, лишь поманив последнего пальцем. Джон тихонько приблизился.

— Добрый день, сэр, — негромко сказал он, останавливаясь у стола и переминаясь с ноги на ногу.

— Добрый. Присаживайтесь, — отозвался Харрисон, по-прежнему не поднимая головы.

Джон мешковато уселся на стоявший подле стола боком стул, произведя при этом, как ему показалось, слишком много шума, и замер, блуждая взглядом вокруг.

В кабинете царила приятная прохлада — судя по всему, едва слышно гудевший в углу кондиционер старался на совесть. Из слегка приоткрытого окна проникали свежий воздух и звуки заводской жизни. Кажется, где-то разгружали что-то очень громоздкое, полое и металлическое. Легкие же дуновения, тихо покачивавшие белоснежные жалюзи, на деле оказывались не такими уж свежими, привнося с собой кое-какие производственные ароматы, к которым, впрочем, все уже давно привыкли и попросту не замечали.

Харрисон молча продолжал что-то писать. Спрингс, не осмеливаясь нарушить молчание, продолжал изучать убранство кабинета, время от времени бросая быстрый взгляд на его хозяина. Тот, казалось, словно забыл о существовании посетителя. Джон тихонько кашлянул, шмыгнув и проведя рукой по носу, словно это вышло совершенно ненароком.

— Так вот, — вдруг сказал Харрисон, наконец-то удостаивая слесаря взглядом. — Надеюсь, вы понимаете, насколько серьезна ваша вчерашняя выходка?

Джон опустил глаза с самым виноватым выражением лица, на которое только был способен. Если бы не прозвучавшие как гром среди ясного неба слова Райдера, он постарался бы обойтись без театральных жестов и как можно более достойно принять неизбежное. Однако теперь в его душе теплилась отчаянная надежда. Может быть, и вправду не все потеряно?

— Также, я надеюсь, вы понимаете, что наказанием за подобный проступок может быть только немедленное увольнение? Нам не нужны люди, позволяющие себе самым злостным образом нарушать дисциплину, продолжал коммерческий директор, помахивая в такт своим словам дорогой перьевой ручкой в сторону Джона.

Слесарь удрученно вздохнул, не очень громко, но и не беззвучно. Изобразив глубочайшее раскаяние, он поднял глаза на Харрисона.

— Вы же квалифицированный рабочий, Спрингс! Равно как и ваш приятель. Вам ли не знать, что употребляя спиртные напитки во время работы, вы не только подвергаете опасности себя и оборудование, но также и окружающих вас людей. Вам напомнить случай, который произошел пять лет назад как раз в том цеху, где работает Райдер?

Джон помотал головой и смущенно почесал в затылке.

— А надо бы, судя по всему, если вы вздумали вести себя подобным образом.

Харрисон пустился в пространные объяснения, сделавшие бы честь любому проповеднику, затеявшему отвратить разумы прихожан от пагубного воздействия алкоголя. Джон слушал, стараясь не отводить взгляда от начальства. И какая муха укусила Харрисона? Кажется, речь и впрямь не пойдет об увольнении, иначе какого черта он разводит тут все эти разговоры. Можно подумать, Спрингс не знает, как коммерческий директор умеет увольнять людей. Нет, кажется, на этот раз может и впрямь обойдется. Джон слушал с неослабевающим вниманием. Он готов был стерпеть хоть сотню подобных нотаций, если только этим дело и ограничится.

Где-то что-то продолжали разгружать, откуда-то доносились оживленные, вразнобой гомонящие голоса. На соседнем, не видимом отсюда подоконнике урчали голуби. Внизу, под окном, послышался короткий кошачий мяв. По лицу Харрисона промелькнуло облачко. Чуть нахмурив брови, он отложил в сторону свои бумаги, ни на секунду не прекращая своего монолога. Поставив локти на стол и сложив пальцы перед собой, он продолжал вещать, глядя одновременно и на слесаря, и словно сквозь него.

Раздался хлопот крыльев. Кажется, к заходившейся утробными трелями под теплыми солнечными лучами пернатой братии прибыло пополнение. Вдали со смаком уронили что-то особо гремучее. Снизу донесся резкий и продолжительный заунывный кошачий вопль. На лбу Харрисона обозначилась резкая черточка. Он нервно дернул щекой и неожиданно быстро закончил свою речь. Воцарилось молчание. Джон замер в ожидании. С улицы снова донеслось протяжное завывание. Коммерческий директор помрачнел и бросил взгляд на осиротевшую часть стола, где еще совсем недавно красовалось массивное пресс-папье.

— Надеюсь, вы отдаете себе отчет, Спрингс, что я просто-таки не могу не принять соответствующие меры? — сказал Харрисон с какой-то странной злостью в голосе, и Джону вдруг показалось, что тот имеет в виду совершенно не его.

— Да, сэр. Я безоговорочно признаю, что виноват и заслуживаю самых суровых мер, — сказал он с очередным тихим вздохом.

— И этими мерами, безусловно, могло быть только немедленное увольнение, — жестко продолжил Харрисон. — Во всяком случае, вчера я придерживался именно этой позиции.

Не удержавшись, Джон вопросительно уставился на начальство, ибо теперь его невероятные надежды стали подкрепляться услышанными только что словами.

— Вы хотите дать мне шанс, сэр? — негромко спросил он, затаив дыхание.

— Что бы там ни говорили, вы хороший мастер, Спрингс. Нам было бы жаль потерять толкового и исполнительного рабочего с вашим опытом и квалификацией. Руки у вас растут откуда надо. Разумеется, на ваше место тут же найдется десяток других желающих, но зачем прибегать к такой крайности, если есть возможность ее избежать?

Джон весь обратился в слух, сообразив, что коммерческий директор собирается сказать что-то такое, ради чего он вообще его сюда вызвал. Теперь даже ему показалось совершенно неуместным, что заводские коты затеяли где-то неподалеку очередную свару, оглашая окрестности боевыми кличами нападения и боли.

— Вы же уже давно подкармливаете местных кошек, не правда ли? — вдруг спросил Харрисон, пристально уставившись на слесаря.

Тот даже опешил от такого вопроса, ибо ожидал услышать многое, но только не это.

— Ну что вы, сэр! — оторопело произнес Джон. — Может быть, только двоих. Но я не думал, что это может вызвать такое неудовольствие. Они ведь никому не мешали. Я думал, что… Ну вы помните, насчет крыс.

— Я вам уже говорил, что думать на этом заводе положено совсем другим людям, — холодно заметил Харрисон. — Однако сейчас это скорее плюс, чем минус. Раз вы посвящали некоторое время этим животным — и не отрицайте, иначе наш разговор может немедленно пойти совсем в ином русле! — то вы должны хорошо знать, сколько их и где они обитают. Ведь это не домашние питомцы, а бродячие коты, которые самым недопустимым образом находятся на заводской территории. Находятся без прививок и контроля. И живут, возможно, в совершенно недопустимых местах, а это попросту неприемлемо. У нас здесь серьезное предприятие, а не приют бездомных животных.

Джон лишь озадаченно развел руками, пытаясь взять в толк, куда клонит коммерческий директор.

— Сэр, я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите, — растерянно произнес он.

— Я хочу, чтобы вы избавили… завод от этих животных, — сделав мимолетную паузу на середине фразы, сказал Харрисон, с каким-то особым ударением на слове " завод", словно подвернувшимся лишь в последний момент.

Спрингс едва не потерял дар речи.

— Но как же… Сэр, я не ослышался? Вы хотите, чтобы…

— Чтобы вы раз и навсегда решили проблему присутствия на заводской территории большого количества бродячих животных, — жестко бросил коммерческий директор, пристально глядя на слесаря.

Джону на секунду показалось, что все это какой-то нелепый розыгрыш, и Харрисон просто вздумал над ним посмеяться.

— Сэр, вы наверное хотите надо мной подшутить? — сбивчиво выдавил Джон, изображая на лице вымученную улыбку.

— Отнюдь. Я предлагаю вам уладить это небольшое дело. Но вопрос ставлю весьма прямолинейно: кто-то из вас раз и навсегда покинет заводскую территорию — или вы, или эти коты. Решать вам. Я вас не принуждаю.

Воцарилось молчание. Харрисон искоса наблюдал за слесарем. Тот, смущенный и ошарашенный, отчаянно искал, что бы такое сказать, и не находил. Поняв, что коммерческий директор и не думает шутить, Спрингс едва не пришел в ужас, до чего немыслимым показалось ему выдвинутое условие.

— Но что же я могу сделать? — сказал он наконец, судорожно сглатывая внезапно пересохшим горлом. — Не могу же я просто взять и приказать им уйти.

— Это уже ваши трудности, — заметил коммерческий директор. — Однако я могу оказать вам в этом плане некоторое содействие, распорядившись предоставить вам все, что потребуется.

— В каком смысле?

— В каком? Я, как и вы, также предполагаю, что вам не удастся уговорить их уйти по-хорошему, — мрачно усмехнулся Харрисон.

Спрингс покрылся испариной, поняв, на что намекает сидевший напротив него в дорогом черном костюме человек.

— Сэр!.. Но я не могу! — с отчаянием в голосе воскликнул Джон, впиваясь задрожавшими пальцами в колени.

— Весьма сожалею, ибо в этом случае нам придется с вами расстаться, — бесстрастно сказал Харрисон.

Джон порывисто встал.

— Кстати, — добавил коммерческий директор заметив, что лицо слесаря отразило отчаянную непокорность и с его уст вот-вот готовы сорваться какие-то слова, — вместе с вами завод также покинет и ваш друг Райдер. Я сделал ему поблажку исключительно исходя из того, что мы с вами найдем общий язык. Но я в любой момент могу и передумать. В ваших руках не только ваша собственная, но и его судьба.

Спрингс, уже открывший было рот, чтобы выпалить свое возмущенное мнение по поводу предложения Харрисона, так и не сказал ни слова. В его глазах, казалось, только что отражавших какое-то решение, снова появилась растерянность.

— Вы хотите загнать меня в угол? — глухо сказал он наконец.

— Вовсе нет. Вы можете принять мое предложение, а можете отказаться — только и всего, — по-змеиному улыбнулся коммерческий директор.

— Но как же… Я же!.. Но разве так можно? При чем тут, в конце концов, Боб Райдер? — с усилием сказал Джон, теряясь в словах.

— Вот что, милейший, — произнес Харрисон, окинув слесаря внимательным взглядом. — Мне кажется, что сейчас наш дальнейший разговор будет непродуктивен. Отправляйтесь-ка домой и хорошенько подумайте. На сегодня я вас отпускаю. Даю вам три дня на размышление. И постарайтесь принять правильное решение.

Завидев показавшегося Джона, Райдер вскочил с кожаного дивана и поспешил ему навстречу.

— Ну что? — спросил он, заглядывая другу в лицо, едва тот притворил за собой дверь кабинета.

— А? — каким-то отсутствующим голосом вымолвил Спрингс, поднимая на Боба глаза так, словно не узнал его.

— Что он тебе сказал? Бог мой, да на тебе лица нет! — заволновался Райдер. — Неужели он тебя уволил?!

— Уволил? Н-нет… — протянул Джон, утирая рукавом со лба капли холодного пота.

— Но что же тогда? Ты выглядишь как выжатый лимон! — не отставал Боб.

— Просто разговор был не из приятных, — Джон попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. — Давай уже уйдем отсюда.

— Так что? Неужели ты мне не скажешь? — продолжал беспокоиться Райдер видя, что с его другом явно творится что-то неладное.

— Да все в порядке, — выдавил Спрингс, сделав над собой усилие и похлопав токаря по плечу. — Нотации мне читал. Нелицеприятные. Грозил и запугивал. Но вроде обошлось. На этот раз.

— Тогда что же ты такой кислый? — недоверчиво спросил Боб, внимательно окидывая его взглядом.

— Да что-то мне нездоровится. Видать, переволновался я. Думал, не досижу. К тому же я боялся, что Харрисон это увидит и, чего доброго, решит, что от меня и впрямь лучше всего избавиться прямо сейчас, пока я не отправился за счет фирмы в больницу.

— Плохо? Сердце? — переменился в лице Райдер.

— Да, чуток шалит, — поморщился Джон, внутренне радуясь столь удачному прикрытию.

— Э! Ты давай поосторожнее с этим! Ну-ка пойдем. Тебе надо присесть. Я накапаю тебе чего следует.

И Райдер аккуратно, но настойчиво повлек друга прочь из приемной.

* * *

Некоторое время Джону пришлось изображать из себя больного, ибо ему совершенно не хотелось рассказывать озабоченному токарю истинную причину своего состояния. Впрочем, симуляция давалась Спрингсу без особого труда — выглядел он и впрямь неважно. Пока Боб хлопотал вокруг него, Джон пытался привести мысли хоть в какой-то порядок и обдумать, что же теперь делать. Однако это удавалось ему весьма плохо. Когда Спрингсу наконец-то удалось спровадить Райдера, напомнив тому, что перерыв уже кончился и давно пора явиться на рабочее место, а ему, мол, уже гораздо лучше, он немедленно собрался и отправился домой, решив воспользоваться милостивым разрешением Харрисона.

Припарковав свой старенький форд, как обычно, у дома, Джон проследовал внутрь, погруженный в невеселые мысли. Он хотел как можно быстрее добраться до гостиной, затенить ее плотными шторами, включить телевизор, завалиться на диван и попытаться расслабиться с упаковкой банок холодного пива. Под мерное бормотание голубого экрана и умиротворяющее действие пенного напитка он надеялся прийти в себя, успокоиться и решить, что же он будет теперь делать. Однако, к своему глубокому неудовольствию, Спрингс обнаружил дома супругу, которая сейчас должна была быть на работе, как и он. Крайне некстати, учитывая, что Джон очень хотел побыть в одиночестве. Приняв самый непринужденный вид, он осведомился, что его дражайшая половина делает дома в столь необычный час. Маргарет работала поваром в забегаловке неподалеку, и сейчас должна была трудиться в поте лица в прямом и переносном смысле.

— Трубу прорвало. Такой потоп, что перемещаться можно только вплавь. Хозяин в бешенстве, но винить он может только себя — нельзя было так все запускать. Еще удивительно, что этот тип не вычеркнул из оплаты нынешний рабочий день, который полетел псу под хвост, — ответила жена. — А вот что ты здесь делаешь? Заскочил пропустить стаканчик или тебя наконец-то уволили?

Сказала она это так, между делом, следуя своей обыкновенной привычке ворчать, но в сердце Джона эти слова отозвались болезненным уколом.

— Да что-то мне неважно. Отпустили. Пойду прилягу, — хмуро пробормотал он, стараясь проскользнуть мимо супруги.

— Ой ли? Небось, опять хватил лишку, вот тебе и плохо! И какой болван отпустил тебя домой вместо того, чтобы выставить с завода ко всем чертям? — насмешливо прищурилась Маргарет. — Отлежаться он пришел. Полечиться. Иди-иди, твое лекарство в холодильнике, как обычно. Выбросила бы давным-давно, да тебя, дурака, жалко.

Перед внутренним взором Джона возник неприятный образ Харрисона. Спрингс невольно бросил взгляд на настенный календарь. Три дня. Сегодня у нас вторник, значит, в четверг вечером. Или в пятницу утром? Да какая, к чертям собачьим, разница! Что это меняет? Получить зарплату за лишних трое суток, а потом с гордо поднятой головой отправиться восвояси на все четыре стороны? Ведь не может же он, в самом деле… Да разрази чума и холера этого негодяя Харрисона! Что же это он такое удумал? И как он может требовать от него, Джона, исполнения своего чудовищного замысла? Ему вдруг вспомнился ласково мурлыкающий Томас с отливающей загадочным блеском черной шерстью. Наконец-то добравшийся до холодильника Спрингс отчаянным рывком вскрыл пивную банку и залпом опрокинул в себя львиную долю ее содержимого.

Вечер Джон встретил на диване, давно потеряв счет пустым алюминиевым банкам и время от времени препираясь с периодически появлявшейся Маргарет. Может быть, она и вела себя как обычно, но Спрингсу казалось, что жена словно задалась целью окончательно вывести его из душевного равновесия.

— Дорогая, не могла бы ты наконец заткнуться и оставить меня в покое! — воскликнул Джон, швыряя в угол очередную пустую банку.

Супруга удивленно воззрилась на развалившегося самым нахальным, с ее точки зрения, образом мужа. Обычно тот вел себя весьма миролюбиво и стоически терпел все ее колкости. От возмущения она даже опешила.

— Да если бы не я, ты бы давно уже сгинул где-нибудь в придорожной канаве, жалкий алкоголик! — воскликнула она скорее растерянно, чем со злостью. — Сам-то ты ни на что не способен, и в голове у тебя меньше, чем у соседской собаки!

Джон, пришедший в несколько безразличное состояние от количества выпитого пива, скептически воззрился на жену. Пусть считает его кем угодно. Во всяком случае, он сам относится к себе куда лучше. Пусть этот Харрисон катится ко всем чертям! Катится и сам вытворяет все, что хочет. Он, Джон, посоветует ему засунуть свое предложение в задницу.

— Ты, как всегда, очень любезна, дорогая, — отозвался Спрингс. — Уж и голова у меня плохая, и руки неоттуда растут, и вообще я весь какой-то неправильный и непутевый. Да только живем пока что, и сына пытаемся в люди вывести. Поди, не на себя вкалываю, а на вас. Небось не на улице живешь, да не отбросами питаешься.

— Вот негодяй! И это он говорит мне! — всплеснула руками жена. — Да это ты будешь жрать всякую дрянь, если однажды я таки забуду про свое доброе сердце и предоставлю тебя собственной дурости. Я еще стараюсь, готовлю ему, еду ношу с работы… Чтоб он тут пиво лакал на диване и строил из себя поильца и кормильца!

Маргарет даже ненадолго замолчала, подыскивая подходящие гневные слова.

— Кстати, — вдруг сказала она, меняя тон. — Раз уж ты напомнил. Это пришло с вечерней почтой.

Он бросила на грудь Джона какую-то бумагу.

— Что это? — лениво отозвался он.

— Напоминание из банка. Через месяц платить по закладной. Или мы окажемся на той самой улице, где якобы не живем только твоими великими трудами. Вот и побеспокойся, муженек!

Джон едва заметно побледнел. Схватив бумагу, он быстро развернул ее и пробежал глазами содержимое. Проклятье! Как же он мог забыть?! Он тихонько застонал, словно от зубной боли. Боже, почему именно сейчас?

Маргарет продолжала что-то говорить, но он уже не слушал. Мир в очередной раз словно перевернулся, и Спрингс, уже было твердо решивший послать Харрисона ко всем чертям — ведь этот завод чай не единственное рабочее место на земле — внезапно ощутил прилив какой-то бескрайней тоски.

— Пойду пройдусь, — вдруг сказал он вскакивая и натягивая куртку.

— Что, опять в бар собрался?! — возмутилась жена. — Знаю я твое " пройдусь"! Опять приползет за полночь пьяный в стельку. Надеюсь, у тебя есть деньги, мистер миллионер, раз ты снова собрался всласть покутить, ибо, судя по этой бумаге, тебе надо выплатить довольно кругленькую сумму!

— Да все у меня есть. И ни в какой бар я не пойду! — отмахнулся Джон. — Погуляю часок и приду. Сделай ужин.

Спрингс вышел, хлопнув дверью. Маргарет еще какое-то время поворчала, честя своего беспечного муженька на все лады. Потом отправилась на кухню, откуда вскоре послышалось позвякивание кухонной утвари.

Утром Джон первым делом заглянул к своему другу в цех. С самым беспечным видом Райдер колдовал вокруг своего станка, подготавливая его для предстоящей работы.