КОГДА КРИЧИТ ФИЛИН 11 страница

Дуло винтовки давно уже не смотрело ему в грудь, поэтому он вел себя куда менее скованно. Шериф снова окинул его оценивающим взглядом, как бы принимая окончательное решение.

— Присядьте, Клайд. Это долгий разговор, — сказал он, указывая на растрепанную кровать.

Подбросив дров в очаг, он подтащил к нему колоду, служившую Баду подставкой и табуреткой. Опустившись на нее, Миллиган некоторое время молча смотрел в огонь. Затем, кашлянув, негромко заговорил:

— Все началось тогда, когда Дик Финч случайно набрел на стоянку Джонсона…

* * *

Далекий северный штат не отличается многолюдностью, дорог там негусто, а суровая природа не терпит неженок. Уединенно расположенный Эшвилль — отнюдь не исключение. Места вокруг него дикие и малоисхоженные. Туристы в них появляются очень редко, предпочитая другие регионы Аляски. Иной раз можно провести в лесу несколько месяцев и никого не встретить. Это, однако, не означает, что люди тут вообще не встречаются. Ночью их стоянки выдает огонь костра, порой с очень большого расстояния. Днем же на присутствие человека указывает столб дыма. Неподготовленные путешественники далеко в чащу не забредают, да их здесь особо и нет. Специалисты же регулярно отправляются в походы. К местным относятся охотники, дровосеки и рейнджеры. Пришлые объявляются куда реже, и в основном состоят из защитников окружающей среды, геологов и нефтяников. Попадаются на Аляске и отшельники. Предпочтя уединение социуму, они годами живут в своих лачугах и бродят в дремучей чаще подобно лешим. К таковым условно относился и Бад Джонсон. Проживая в Эшвилле, он надолго уходил в леса, суммарно проводя в них более половины календарного года. Столь длительное отсутствие обычно предполагало какое-то постоянное убежище. Холод и непогоду лучше пережидать под крышей, у очага и всяких припасов. Многие обзаводились заимками и хижинами, и обычно не делали из этого секрета, но где находится избушка Джонсона — никто не ведал. Да никому и дела не было. Старик держался особняком. Он не презирал людей и не считал себя лучше остальных. Он лишь желал тишины и покоя. В Эшвилле это знали, и к Баду относились вполне нормально. Когда он наконец-то появлялся в баре, его не сторонились и охотно пропускали с ним кружку-другую пива. В остальном же ему никто не досаждал. Так было до тех пор, пока Дик Финч однажды не встретил старого отшельника в лесу.

Как правило, без необходимости никто не заходит на чужую стоянку. Исключение составляют знакомые, которых можно и поприветствовать. Проведя в чаще много дней, порой очень хочется перекинуться с кем-то парой слов. Завидев дым, Финч был уверен, что идет к приятелю, чей голос слышал буквально накануне. Свою ошибку он понял только в маленьком лагере, на тот момент пустовавшем. Убедившись, что вещи явно не его товарища, Финч собрался уйти. Попятившись, он споткнулся о какой-то предмет, стоявший возле палатки. Это оказался бидон, обтянутый плотной тканью, в какие обычно набирают ягоды. Бидон упал на бок, крышка соскочила, и изнутри что-то высыпалось. Смущенный Финч хотел исправить свою неловкость, но застыл будто парализованный. На белый мох выпало несколько золотых самородков. Не веря своим глазам, он поднял один из них и внимательно рассмотрел. Самородок был небольшим, однако Финч убедился, что это самое настоящее золото. Тут-то к своему костру и вернулся Джонсон, застав незваного гостя у открытого бидона.

Разговор вышел коротким и неприятным. Финч, покраснев до ушей, уверял, что не собирался ничего стащить. Мол, он вообще бы сюда не пришел, кабы не перепутал стоянку Бада со стоянкой своего знакомца. В целом, ничего страшного действительно не произошло. Ну, обознался, с кем не бывает. Ничего не сломано, ничего не украдено. В ином другом случае оба, раскланявшись, разошлись бы миром. Все осложняла одна деталь — золото. Его рассыпанные кусочки создавали серьезное напряжение. Финч его только усугубил. У этого дурака не хватило ума промолчать, и он спросил, откуда у Джонсона самородки. Тот, понятное дело, откровенничать не стал, зато повел себя куда враждебнее. Финч ретировался, но мысли о содержимом бидона прочно засели у него в голове.

Первыми о желтом металле услышали охотники Тимоти и Майер. Разумеется, они ни слову не поверили и подняли рассказчика на смех. Тот любил приложиться к бутылочке, а в пьяном угаре увидишь не только золото, но и копи царя Соломона. Финч чуть не лопнул от злости, однако сделал выводы. Без доказательств его сочтут лжецом, а то и станут над ним подтрунивать до конца жизни. Выход он усматривал один — требовалось раздобыть хотя бы один самородок. С того самого дня он начал выслеживать Джонсона.

Здесь следовало сделать важную оговорку. Все поступки Финча диктовались его недалеким умом. Кто-то более сообразительный изначально повел бы себя иначе. Самородки из ниоткуда не берутся, особенно в лесу, и особенно в истории Аляски. Во-первых, толковый человек держал бы язык за зубами. Надо быть полным идиотом, чтобы болтать о потенциальном прииске, пусть даже друзьям! Во-вторых, он бы осторожно сел Баду на хвост, став его неслышной тенью. Да, на слежку могли уйти месяцы и даже годы, но игра стоила свеч. Финч же сразу насторожил старого отшельника, а после все только портил. Упустив из виду главное, он сосредоточился на частном. Вместо того чтобы уходить за Джонсоном в лес, недалекий охотник подкарауливал его в окрестностях Эшвилля. Мол, если тот один раз тащил золотые самородки, потащит и в другой.

Примитивный расчет оправдался. Стоянка Бада обнаружилась в дне пути от городка. Финч сумел ненадолго выманить его от костра. Сам же обшарил вещи и наткнулся на то, что искал. Холщовый мешочек был доверху наполнен самородками. Обуянный алчностью, охотник едва не украл все, однако даже он сообразил, что не заметить такую пропажу невозможно. К сожалению, на этом его умственные способности иссякли. Надо было сфотографировать находку и тихо удалиться, не оставив следов. Финч же взял один кусочек золота, явно не подозревая, что Джонсон умеет считать. По-своему он, конечно, преуспел, только его выходка вызвала закономерные последствия.

Тимоти и Майер больше не смеялись. Отвесив челюсти, они выхватывали друг у друга самородок, добытый гордо сиявшим Финчем. Разумеется, троица тут же стала рядить, как ей распорядиться столь ценной информацией. Жажда наживы охватила охотников сверх всякой меры. Судя по всему, старик Джонсон напал на жилу, и хорошо бы выведать откуда он таскает золотишко. Финч предложил поговорить с ним по душам. Втроем им это вполне по плечу. Мол, не скажет по-хорошему — выбьют силой. Тимоти и Майер были куда умнее своего безмозглого приятеля, и сразу отринули его идею. С их точки зрения, за Бадом требовалось следить. Следить как раз в том духе, в каком Финчу стоило поступить изначально. Увы, для этого оказалось слишком поздно.

Обнаружив пропажу, Джонсон тут же увязал ее со своей отлучкой из лагеря, в котором кто-то побывал. Ему не пришлось долго гадать, кто бы это мог быть. Он стал держать ухо востро, отчего замысел троих охотников с треском провалился. Бад обнаружил хвост и недружелюбно осведомился, какого лешего им надо. Заткнув пасть Финчу, Тимоти и Майер попытались выкрутиться, но не вышло. Старик их раскусил. Удалившись в лес, он запутал троицу и исчез, оставив ее в дураках. Все дальнейшие попытки ходить за ним по пятам ни к чему не привели. До охотников дошло, что сами они выследить Джонсона не в состоянии.

Майер предложил обратиться к Тренту Коулу, с которым водил давнее знакомство. Мол, у того достанет сил и средств, чтобы решить их маленькую проблему. Владелец лесопилки — человек состоятельный и авторитетный. Он наверняка все устроит надлежащим образом, а лучше взять его в долю, чем остаться с носом. На том и порешили.

Как говорят, денег всегда мало. Тот, у кого есть миллион, беднее того, у кого два миллиона. Глаза Коула вспыхнули алчностью, когда он услышал про золото. Самородок, предъявленный в качестве доказательства, раздул ее до невообразимых размеров. Само собой, он согласился влезть в эту щекотливую историю.

Как бизнесмен, Коул подошел к делу куда основательнее, чем трое болванов с ружьями. Что эти кретины собирались делать с тайным прииском? Доить его, пока вся правда не вылезет наружу? А что потом? Огласка, арест и тюряга? Нет, так не пойдет! Все должно быть законно, чтобы и комар носа не подточил. Земли, где сокрыто золото, следует попросту купить, и купить за бесценок, ибо вряд ли они кому нужны. Другой вопрос — какие именно? Тут без Джонсона, конечно, никуда, и если не удастся его выследить, с ним необходимо договориться.

Выследить не удалось. В помощь охотникам Коул снарядил двух преданных людей, Бутча и Спенсера Джефферсонов, отдав их под командование бригадира Харви Смита. Они применили технику, но безрезультатно. Старый отшельник был не из средних веков, и слыхал про квадрокоптеры. Тепловизоры, фотоловушки и прочие электронные ухищрения также не помогли. Джонсон либо ловко ускользал, либо водил наблюдателей за нос. Когда у него не получалось скрыться, он бесцельно таскал их за собой. Впустую растратив уйму времени, Трент Коул решил, что наступила пора переговоров. Подыскав благовидный предлог, он пригласил Бада к себе в поместье.

Старик не стал отказываться и пришел. Расчетливый делец не пошел в лобовую атаку. Он устроил очень радушный прием и окружил Джонсона всяческим вниманием. Разговоры шли на стороннюю тему, и лишь постепенно Коул начал склонять их к предмету своего интереса. Склонять как бы рассуждая: мол, если бы да кабы. Допустим, некто обнаружил залежи алмазов. Как ему поступить? Человек без денег и связей просто не сможет действовать законно, и в лучшем случае добудет себе какую-то толику. А что с ней делать? Хранить в подвале? Возникнет вопрос реализации. Один неверный шаг — и появятся проблемы с законом, а то и преступниками. И это уже не говоря о главном — невозможности насладиться деньгами, даже если их удастся получить. Дорогостоящая покупка привлечет внимание налоговой инспекции. Чрезмерные траты также не останутся незамеченными. Что в сухом остатке? Одна нервотрепка и головная боль, а в перспективе — тюрьма, если не хуже. У такого человека только один разумный выход — найти влиятельного и богатого компаньона. Тот все устроит наилучшим образом: оформит права на землю, организует добычу и охрану, найдет точки сбыта… И все это — совершенно легально. Конечно, придется с ним поделиться, но лучше получить часть от целого, чем не получить ничего. Лично он, Трент Коул, с удовольствием помог бы этому человеку к их обоюдной выгоде. Увы, ему таковой неизвестен.

Бад Джонсон остался равнодушен к словоизлияниям бизнесмена. Он и ухом не повел, сделав вид, будто не понимает истинной подоплеки истории. Сперва Коул решил, что старику надо все обдумать, и не дергал его почем зря. Время, однако, шло, а ничего не происходило. Он еще дважды устанавливал с ним контакт, но отшельник продолжал играть в непонимание. В конце концов, Коул не выдержал и сделал ему прямое предложение. Ответ Бада был красноречивее некуда. Он сказал, что раньше болота заберут его к себе, чем он доверит такую тайну алчным и низменным людишкам. Затем поднялся и ушел, не проронив более ни слова, и с тех пор с владельцем лесопилки не разговаривал.

Трент Коул был в ярости, но от опрометчивых поступков воздержался. Он осознал, что упрямого старика ему не сломить, а выследить его по-прежнему не удается. И вряд ли удастся, поскольку тот стал соблюдать предельную осторожность. Хуже того, возникло подозрение, что Джонсон ищет контакт за пределами Эшвилля. Ситуация рисковала выйти из-под контроля, а золотой прииск мог уплыть навсегда. Уяснив ситуацию, Коул был вынужден посвятить во все шерифа, рассчитывая на их давнее знакомство.

Шефу полиции не очень-то понравилось, что его не собирались брать в долю, сложись ситуация иначе. В таком разе теперь он станет главным, если без его участия не обойтись. Остальные же будут безоговорочно выполнять его приказы. Коул, поворчав, согласился, как согласились и другие.

Для успеха всего замысла нужны были люди, обладавшие возможностями и опытом, и люди верные. Шериф образовал своеобразный альянс, куда вошли как уже посвященные, так и новенькие. Те, кому он мог доверять. Помимо двух его помощников, Лайонела Кокса и Юджина Адамса, это были лавочник Джо Салливан и почтмейстер Тед Уоллес. Каждому отводилась своя роль, и каждому причиталась заранее оговоренная доля. Покончив с формальностями, члены альянса начали действовать.

За Джонсоном установили непрерывное наблюдение. Каждый его шаг в пределах Эшвилля контролировался, а походы в лес прослеживались все дальше. Пользуясь полнотой власти, шериф сумел то, чего не удавалось другим. Он нашел законный способ попасть в дом Бада и хорошенько его обыскать. Поводом стал якобы совершенный взлом. Разумеется, совершенный в отсутствие хозяина. Бдительная полиция осмотрела место преступления и собрала улики, а вскрытое жилище сторожила до возвращения Джонсона.

Изначально шериф надеялся найти какие-нибудь карты, пометки или записи о маршрутах старого отшельника. Не мог же тот, в конце концов, все держать в голове! К сожалению, ничего подобного не обнаружилось. То ли Бад и впрямь не доверял свои знания бумаге, то ли прятал куда лучше, чем искали. Обыск, однако, принес кое-что другое. Памятуя о самородках, шериф применил металлоискатель, способный улавливать диамагнетики. Раз уж Джонсон таскал из леса золото, где-то же он его хранил! Прибор долго ничего не фиксировал, но в подвале будто вышел из строя. Шериф попросту не поверил его показаниям и попытался привести технику в чувство. Та же упорно настаивала на своем. Мол, под полом сплошные залежи драгоценного металла. Внимательно изучив настил, Миллиган заметил, что доски не прибиты наглухо, а снимаются. Заглянув под них, он потерял дар речи. Его глазам представились три пластиковых ведра, до середины закопанных в землю. Каждое из них было доверху наполнено самородками.

Находка потрясла весь альянс, который аж залихорадило от жадности. Не прояви шериф железную волю, его члены растащили бы золото, да еще передрались при дележе. Самородки остались лежать нетронутыми, чтобы Джонсон не узнал о вскрытии своего тайника, однако с того момента стало ясно, о каком огромном куше идет речь. Если ОДИН человек сумел столько натаскать, сколько же добудет бригада посвященных, и сколько впоследствии принесет узаконенный прииск! Альянс единодушно решил, что успеха следует добиться ЛЮБЫМИ СРЕДСТВАМИ. И с ними явно следовало поторапливаться. Бад не оставил без внимания визит полиции и заподозрил неладное. Он стал еще более скрытным, а его попытки с кем-то связаться участились. Недолго думая, шериф принял радикальные меры.

Задачу существенно облегчало отшельничество Джонсона. У него в доме даже проводной телефон отсутствовал. Диверсия на вышке сотовой связи решила проблему его звонков по мобильнику. Да, без мобильной сети остался и весь Эшвилль, зато Бад лишился контакта с внешним миром. Теду Уоллесу было приказано изымать всю корреспонденцию старика. Водителей лесовозов надлежаще проинструктировал Трент Коул. Телефон в баре прослушивал Ленни. Джонсон, конечно, мог попроситься в частный дом, и сделать звонок оттуда, но за ним неотступно следили. Один сигнал на городскую АТС — и номер немедленно блокировался. Сами-то члены альянса не утратили друг с другом контакт, используя не только рации, но и спутниковые телефоны.

Опасения шерифа подтверждались. Джонсон явно почуял, как вокруг него сжимается невидимое кольцо. В лес он уже не ходил, опасаясь раскрыть свою тайну. Оставшись без связи, он сперва сидел дома, а потом попытался уехать из Эшвилля. Шериф это предвидел. Машину Бада заранее вывели из строя. Барни, владельцу бензоколонки, велели затянуть ремонт. Лесовозы пассажиров не брали. Джонсон сумел найти попутку, но у моста ее остановил помощник Кокс. Он дежурил там посменно с помощником Адамсом, и, как выяснилось, не зря. При желании, полицейский всегда найдет какое-нибудь нарушение, а если такового не окажется, то он его придумает. Автомобиль, подвозивший Бада, помощник Кокс завернул обратно в Эшвилль. Шериф уладил недоразумение с недовольным водителем, и дело было сделано. Вторая попытка Джонсона также не увенчалась успехом, пресеченная схожим образом. После этого он их прекратил, и дом практически не покидал. Пару раз только и вышел, что на почту. Уоллес продал ему пару открыток, но ни одну из них не отправил. Тексты и адресаты выглядели безобидно, однако альянс предпочитал не рисковать.

Время работало против заговорщиков. Во-первых, вышку сотовой связи скоро починят. Во-вторых, бесконечно долго они Джонсона не удержат. Тот либо сбежит, либо сумеет кому-то что-то сообщить. Кроме того, какой смысл его удерживать? От старика требовалась информация, а он перестал уходить в лес и затворился дома. За ним велось усиленное наблюдение, но оно не приносило никаких плодов. Бад не показывался, и лишь из гостиной порой доносились тихие звуки, похожие на возню крупной птицы. Вероятно, это для нее был сооружен насест, замеченный во время обыска. Плотно завешенные шторы не позволяли ничего увидеть даже затемно, когда внутри горел свет. Впрочем, Салливан все же отыскал щелочку и сумел рассмотреть громадного Виргинского филина.

Понимая, что положение критическое, шериф решил похитить Джонсона и запереть в надежном месте. В качестве узилища он выбрал одну из лесных хижин, где пленника никто не найдет. Там, оказавшись во власти альянса, он рано или поздно заговорит. Ну а на случай упрямства всегда найдутся средства, чтобы развязать ему язык. Изолированный от внешнего мира, Бад уже не сможет предать тайну прииска огласке. В распоряжении заговорщиков появится уйма времени, которым они спокойно распорядятся в свою пользу. Вызвав самых надежных людей, шериф дождался ночи и подошел к дому Джонсона.

Карты спутал пресловутый филин. Когда заговорщики приближались к крыльцу, тот внезапно вылетел из слухового окна. Расправив огромные крылья, он коротко ухнул и ринулся на незваных гостей. Когти у пернатого хищника были о-го-го, да и клюв соответствующий! Выстрел-другой — и от него бы лишь перья полетели, только вот шум поднимать не хотелось. Шериф запретил стрелять, чтобы похищение прошло гладко. Его приказ исполняли в точности, отчего филин устроил настоящий хаос. Визжа и урча, он наседал так, будто взбесился. Шарахаясь и приседая, люди отбивались от его атак, совершаемых с клокочущей яростью. Ошеломление, вызванное поведением птицы, частично лишило их дееспособности. Они не сразу сообразили, как можно достать филина, а ситуация уже вышла из-под контроля. На странные звуки прибежал дозорный, наблюдавший за обратной стороной дома. Шериф прошипел ему пару ласковых, велев немедленно возвращаться на пост. Если Джонсон сбежит — ищи потом ветра в поле! Но было поздно. Пока самоотверженный питомец отвлекал внимание, старый отшельник выбрался из окна и скрылся в ночи.

Шериф зашелся от ярости, обнаружив исчезновение Бада. Теперь он расстрелял бы филина в клочья, но тот давно улетел, на прощание как-то издевательски ухнув. Вместо него Миллиган чуть не убил Майера, который так некстати прервал дозор. Помощники еле удержали шефа, прямо-таки повиснув на его руках. Остыв, шериф собрал весь альянс и ринулся в погоню.

К утру собаки потеряли след. Джонсон растворился в чаще, и где его теперь искать — поди догадайся. Было очевидно, что в ближайшее время он домой не вернется, если вообще вернется. Свернув преследование, шериф повел группу обратно в Эшвилль. Он не сдался — он должен был подготовиться к продолжительной операции.

К мосту отправили дежурного, чтобы Бад не ушел за реку. Ее топкие берега исключали пересечение вплавь, поэтому беглец был все еще в окрестностях городка. Водную преграду можно миновать иначе, но для этого потребуется сделать многодневный крюк. Шериф рассчитывал, что старик так не поступит. Во всяком случае, сразу. Джонсон ушел налегке. Значит, если он не отправится прямиком к мосту, то наверняка пойдет в свое лесное убежище. Там он спокойно отсидится и решит, как быть дальше. Задача альянса — вычислить Бада до того, как тот окажется в недосягаемости. Передав все дела помощнику Уилсону, шериф снарядил заговорщиков и отправился с ними в чащу.

Шансы преуспеть были, мягко говоря, невелики. До сих пор все лесные прятки выигрывал старый отшельник. Правда, в этот раз он ушел в более уязвимом положении, и это давало определенное преимущество. Его усиливала подготовка преследователей. Хорошенько экипировавшись, они задействовали возможный максимум. Тем не менее, иллюзий никто не строил. Напасть на след беглеца было сродни слепой удаче, и все это прекрасно понимали.

Джонсона подвел случай. Разделившись по секторам, члены альянса вели поиски много дней, забираясь все дальше в дебри. Они уже оставили всякую надежду, когда наткнулись на партию геологов. Те уточняли какие-то данные, собирая пробы и корректируя карты. Им в помощь работала аэрофотосъемка и показания со спутника. Значок шерифа пришелся как нельзя кстати. Геологи рассказали, что видели какого-то человека, пробиравшегося на северо-восток. Изучив карту, Финч, Тимоти и Майер наметили предполагаемый маршрут Бада. Настолько удалившись от Эшвилля, он вряд ли продолжал петлять по лесу и почти наверняка шел прямо к своей цели. Так оно и оказалось.

Хижина была укрыта на славу. Пройди кто рядом — он вряд ли бы ее заметил. Сверху, однако, все обстояло несколько иначе, чего Джонсон знать просто не мог. Квадрокоптеры, сновавшие на высоте, искали признаки жилья и внезапно обнаружили колодец с треугольной крышей. Расположенный за избушкой, он был невидим наблюдателю с земли, но не с неба. Оплошность старика объяснялась просто. Он искал уединения, а не бежал от правосудия. Он не хотел попадаться на глаза, но до сего дня не прятался как загнанный зверь. Натяни Бад маскировочную сетку — и преследователи никогда бы его не нашли. Увы, нынешнего развития событий не предполагал никто.

Тихо ступая по лесу, альянс сжимал кольцо. Дрессированные собаки молчали. Тепловизоры показали — в районе колодца и впрямь кто-то есть. Завидев хижину, заговорщики поняли, что они у цели. Тут бы они снова наломали дров, если бы не шериф. Вломиться к Джонсону было чревато. Тот запросто мог открыть стрельбу и уложить несколько человек. Поди его потом выкури. Нет, тут требовался иной подход. Распределив людей, шериф принялся ждать, когда старик выйдет на улицу. А он наверняка выйдет, ибо хижина вряд ли предусматривала определенные удобства.

Спустя несколько часов скрипнула дверь. В ночи блеснул луч света. Показавшись во дворике, Джонсон направился за дом. Видимо, он хотел набрать воды, раз взял с собой ведро. Взял он, разумеется, и ружье, но воспользоваться им не успел. Навалившись, заговорщики скрутили старика и потащили в хижину.

Бад проявил феноменальную твердость. Угрозы и уговоры на него не действовали. Он откровенно презирал своих гонителей, не желая им уступать. Пленнику объяснили, что лучше договориться, пока не поздно. Когда время диалога пройдет, к нему применят допрос совсем другой степени. И после этого его уже в живых не оставят. Кто же отпускает калек? Джонсон не реагировал. Он упорно молчал, а если и открывал рот, то для язвительных замечаний в адрес тюремщиков. Он повторил ту же фразу, которая некогда взбесила Трента Коула. Раньше, мол, болота заберут его к себе, чем он откроет тайну алчным и низменным людишкам.

Все в хижине не помещались. Со стариком осталось двое дежурных, а остальные разбили лагерь снаружи. Там они принялись обсуждать, как выбить из упрямого отшельника нужные сведения. Обыск-то ничего не дал. Точнее, он принес еще три ведра самородков, но не информацию об их происхождении. Хижину перевернули вверх дном, однако никаких записей о золоте не нашли. Возможно, они и были, но Бад, предчувствуя недоброе, спалил их в очаге. Варианты высказывались разные, и члены альянса едва не переругались. Спокойствие хранил один лишь шериф. Он не собирался пытать Джонсона, просто уверенный, что до этого не дойдет. В хижине стоял насест с именем Дуглас. Старик наверняка предпочтет все рассказать, нежели увидеть смерть питомца. Оставалось дождаться, пока филин наохотится и вернется к хозяину. Тот ведь неспроста соорудил в крыше окошко, снабдив его шторкой и посадочной площадкой. Главное, чтобы птица не испугалась людей, но оттого шериф и велел натянуть палатки подальше от избушки.

Хуже дурака только дурак с инициативой. На вторую ночь Миллиган вышел освежиться и услышал какие-то подозрительные звуки. Зайдя в хижину, он аж в лице изменился. Харви Смит старательно избивал Джонсона, привязанного к стулу. Вероятно, он вообразил себя героем. Пока остальные судят да рядят, почем зря болтая языками, он подаст всем прииск на блюдечке. Возможно, сказалась и личная неприязнь. Бад столько раз оставлял Харви с носом — со всеми его коптерами, — что тот затаил злобу. Как бы там ни было, бригадир распустил руки.

Казалось, кровь алела всюду. Особенно много ее натекло возле стула, где забрызганный пол пошел крупными пятнами. Скулы старика пылали, переносица распухла. На губах пузырилась розовая пена. Под глазом наливался синяк, а из рассеченной брови сочилась красная струйка. С нее и летели кровавые капли, когда голова моталась от удара. С нее и разбитого носа. Джонсон не кричал. Не издавая ни звука, он лишь плевал в своего мучителя.

Шериф пришел в ярость. Он не привык, чтобы его приказы нарушались столь вопиющим образом. Побагровев, он схватил Смита, оттащил от жертвы и принялся учить уму-разуму. Рука у Миллигана была тяжелая, а нрав суровый. Даром что крепкий, бригадир только взвыл, закрываясь от железных кулаков. О сопротивлении он и не помышлял. Изрыгая ругательства, шериф дубасил его куда попало. Бутч Джефферсон, не мешавший истязанию Джонсона, в страхе забился в угол. Зажмурившись, он и про пленника-то забыл, ожидая своей порции тумаков. К сожалению, забыл о нем и шериф. Вероятно, пока Харви измывался над Бадом, веревки разболтались и ослабли. Стекавшая кровь их намочила, сделав скользкими. Когда все опомнились, старика в хижине уже не было.

С одной стороны, избитый пленник не мог далеко уйти, особенно впотьмах. С другой, он гораздо лучше знал эти места, нежели преследователи. Путь ему озарял свет месяца, а облака, периодически его скрывавшие, больше мешали заговорщикам, нежели Джонсону.

Собак не спускали, держа на поводке. Во-первых, они могли потрепать беглеца, а то и вовсе загрызть. Во-вторых, двух псов, отправленных по горячим следам, нашли мертвыми. Припрятав нож в сапоге, Бад их попросту зарезал. Шериф даже поежился, сообразив, что старик мог зарезать и его.

Погоня продолжалась несколько часов. Светало, когда она достигла огромного болота. Чахлые деревца окаймляли окна с черной водой, подернутой зеленой ряской. Возле травянистых кочек пробивались низенькие кустики. Бледный мох, усеянный стебельками клюквы, насквозь пропитывала сырость. Длинные отлоги, тянувшиеся от лесной чащи, сменялись чередой небольших островков. Те, в свою очередь, перемежались обширными ровными пространствами, где таилась глубокая топь. Кругом стоял запах тины и гниющих растений.

Явно зная дорогу, Бад направился прямиком в болото. Погоне ничего не оставалось, как последовать за ним. Под ногами чавкало и хлюпало, а твердая почва все чаще сменялась пугающей зыбью. Заговорщиков подгонял звучный голос шерифа. Он уже видел впереди фигуру Джонсона. Выбиваясь из сил, тот спешил со всех ног, но было ясно, что его настигают. Скорее всего, в топи старик полез не наобум. Только в них он имел шанс оторваться от своих врагов. Увы, с каждой минутой этот шанс становился все более призрачным.

Погоня, распаленная преследованием, ворвалась в очередной островок. Бад миновал его совсем недавно, и уйти далеко просто не мог. С треском ломая деревца, заговорщики пересекли возвышенность и обозрели расстилавшееся болото. Впереди, ярдах в трехстах, они заметили Джонсона. Его аж шатало от усталости, но он упорно спешил по едва различимой тропке. Огладив усы, шериф уже торжествовал, когда внезапно грянул выстрел. Резко покачнувшись, старик чуть не упал. Устояв, он продолжил путь, но гораздо медленнее, припадая на правую ногу. Обернувшись, шериф увидел Тимоти. С дула его винтовки струился дымок. Расчет охотника был понятен. Ранение снизило скорость Бада, что позволяло быстрее его настигнуть. Вот только всякая необходимость в этом отсутствовала. Заговорщики и так почти нагнали беглеца. Никуда бы он от них не делся, зато теперь вполне мог истечь кровью, если пуля задела сосуд или артерию. Шериф чуть не придушил Тимоти за его выходку, но разборки оставил на потом. Скатившись с островка, весь альянс бросился за хромавшим Джонсоном.

До старика оставалось футов двести, не больше, когда он внезапно свернул вправо. Заросли тростника скрыли его из поля зрения. Погоне это показалось нелепым. Прятаться в зарослях было очень наивно, ибо примятая растительность служила отличным ориентиром. По нему она и устремилась, но пробежала недолго. Расступившись, тростник сменился открытым пространством, похожим на выкошенный луг. Таковым, однако, оно и близко не было. Заговорщики сунулись за беглецом, но тут же в ужасе попятились. Мох, стелившийся ровным ковром, представлял собой сплошную зыбь. Увидев, что его настигают, Джонсон отчаялся и пошел в настоящую топь. В ней он теперь и пробирался, следуя ему одному известным вехам. А может, и вовсе брел наугад, предпочитая рискнуть, но не позволить себя схватить.

В гиблое место никто не полез. Шериф, впрочем, и не настаивал. Болото, сочившееся тиной, внушало страх даже ему. Стоя на краю тростника, он принялся звать Джонсона, предлагая тому не валять дурака. Мол, он лично гарантирует ему жизнь и здоровье, если тот одумается и повернет назад. Шериф клялся, что застрелит любого, кто причинит старику вред. Он обещал позаботиться о нем наилучшим образом. Бад не слушал и даже не оборачивался. Он продолжал брести через топь, в которую погрузился уже по пояс. Заговорщики, притихнув, напряженно наблюдали за каждым его движением.