КОГДА КРИЧИТ ФИЛИН 7 страница

Старинная кровать — широкая, с двумя металлическими спинками, — весила немало. Пыхтя, журналист постепенно сдвигал ее в сторону, чтобы Лора прошлась шваброй на освободившемся пространстве. Когда он почти закончил, из-под матраса что-то выскользнуло и с тихим шлепком упало на пол. Наклонившись, Клайд поднял маленькую записную книжку в бежевом переплете. Раскрыв ее наугад, он увидел невообразимые каракули, однако среди них встречались и разборчивые слова. Всмотревшись, он воровато оглянулся. Миссис Миллиган, отжимавшая в коридоре тряпку, ничего не заметила. Спрятав книжечку в карман, Клайд продолжил работать на побегушках, выказывая всяческое усердие. Сам же едва дотерпел до ночи, чтобы спокойно и без свидетелей изучить случайную находку.

Вне всяких сомнений, строки принадлежали миссис Смит. По большей части ее рука не вывела ничего вразумительного. Находясь под действием успокоительных, она едва держала карандаш, которым с трудом водила по страницам. Оставаясь в одиночестве, вдова пыталась доверить свои страдания бумаге. Впившись глазами в записи, Клайд ужасно сожалел, что их львиная доля совершенно неразборчива. Сожалел оттого, что и немногое прочитанное произвело на него неизгладимое впечатление.

" …Я боялась за Харви. Все эти исчезновения… Он не слушал, только смеялся… Я не суеверная. Но я кое-что видела… Эти желтые глаза… Я просила Харви… не ходить в одиночку… Моя совесть… это ужасно… Я знаю, что они сделали… он и остальные… Харви мне рассказал… не давало мне покоя… Я слышу его крик в ночи… желтые глаза — я их вижу… Он прилетел за мной… терзать мою душу… Харви, зачем же… Я больше не могу этого выносить… Харви, я иду к тебе… мы снова будем вместе…"

Тщательно сфотографировав каждую страницу книжечки, журналист откинулся на подушку и глубоко призадумался. Миссис Смит явно любила мужа, к которому и ушла из этого мира. Однако к самоубийству ее подтолкнуло не только безмерное горе. " Он ПРИЛЕТЕЛ за мной" — этот фрагмент текста говорил о многом, вкупе с ночным уханьем и желтыми глазами. Если Клайд не спятил, Эмили Смит подразумевала филина. Филина, который тревожил ее совесть чем-то плохим, что совершил Харви в компании кого-то еще. Минувшей ночью, когда птица кричала с холма, вдова не выдержала и свела счеты с жизнью. Таким образом, ее смерть имела отношение ко всем загадочным событиям, также связанным между собой. Вот только чем? Какая тайна могла стоять за чередой необъяснимых происшествий, и при чем тут был огромный Виргинский филин? Эх, если бы удалось разобрать в книжечке остальное!.. Обуреваемый хороводом мыслей, журналист клял отсутствие сотовой связи. Его глаза были бессильны вникнуть в неразборчивые загогулины, однако хороший графолог вполне способен добиться определенного результата. У Клайда имелся такой на примете. Увы, обратиться к нему немедленно не позволяло отсутствие интернета. Он мог передать странички и с помощью факса, который наверняка сыщется даже в этом городишке, но лучше не рисковать. Рядом с журналистом постоянно кто-то вился, и не исключено, что не просто так. Если выяснится, что он присвоил записи самоубийцы, да еще передает их невесть кому — неприятностей не оберешься. Нет уж, для надежности лучше обождать и лично передать книжку специалисту. Вот только для этого следовало покинуть Эшвилль, чему мешал разрушенный мост. А теперь и не только он. Столкнувшись с какой-то загадкой, начавшейся с Бада Джонсона, Клайд уже не горел желанием уезжать. Тем и были продиктованы его дальнейшие поступки.

Утром шериф принес добрую весть. Клайду никуда переезжать не нужно. Еще на одну ночь он может остаться в доме Смитов, а в субботу в Эшвилль прилетят сразу два вертолета. Один доставит людей из округа, чтобы те занялись смытой переправой; другой привезет инженеров, в кои-то веки собравшихся чинить вышку сотовой связи. Журналист улетит на одном из них. Разумеется, эти вертолеты не берут пассажиров, но если хорошенько попросить… Миллиган все устроит, поэтому гостю даже не придется раскошеливаться. Ну а его внедорожник доставят в порт, едва мост введут в строй. Оттуда Клайд легко отправит его кораблем точно так же, как и привез на Аляску. В том случае, конечно, если не захочет перегонять машину через всю Канаду.

Журналист изобразил улыбку, однако не проявил к известию никакого энтузиазма. Все выглядело так, будто его намеревались спровадить восвояси. Ведь шериф даже не удосужился спросить, не передумал ли он уезжать. А Клайд как раз таки передумал. Его профессиональное чутье было окончательно раззадорено загадочной историей. Теперь он непременно желал разобраться, где тут зарыта пресловутая собака, и прояснить судьбу исчезнувшего Бада Джонсона. Вот только шерифу, вероятно имеющему к ней какое-то отношение, об этом говорить не стоило. Поблагодарив за содействие, вслух Клайд не отказываться уезжать. Провожая Миллигана, он прикидывал, как ему обставить свое дальнейшее пребывание в Эшвилле.

До позднего вечера журналист проторчал в баре у Ленни, где упился и объелся до безобразия. Точнее, сделал вид, что упился и объелся. Регулярные путешествия в уборную отлично придавали ему имидж пьяного в стельку, а на деле прочищали желудок для новой порции снеди и алкоголя. Само собой, Клайд все равно изрядно захмелел, но не так, как прикидывался перед остальными. Причина гулянки была проста — он, мол, завтра улетает, и напоследок хочет хорошенько выпить со своими новыми друзьями. Те горячо одобряли его порыв и всячески поддерживали на личном примере. Даже Майк набрался так, что еле сидел, а про остальных собутыльников и говорить не приходилось.

Наутро журналисту знатно поплохело. Прибывший доктор осмотрел пациента, выслушал его жалобы и констатировал пищевое отравление, усугубленное чрезмерным употреблением спиртного. Ни о каком полете не шло и речи. Клайда регулярно тошнило, а диарея поистине зашкаливала. Он весь пошел пятнами и, стеная, лежал бревном, дыша как загнанная лошадь. Миссис Миллиган нахмурилась, услышав вердикт врача, но поделать ничего не могла. Больному предписывался постельный режим и целая куча лекарств. Состояние страдальца не вызывало опасений за его жизнь, однако любые путешествия за пределы дома исключались. Мрачная как туча, Лора позвонила в аптеку и заказала доставку, зачитав список из рецепта. Врач ушел, однако она не стала нарушать его предписание, как бы ей того ни хотелось. Даже если доставить гостя к вертолету, в таком виде его на борт попросту не возьмут.

Клайд прекрасно понимал, отчего миссис Миллиган не поехала в аптеку сама, мотивируя свое присутствие заботой о захворавшем госте. То и дело он ловил ее цепкий, оценивающий взгляд, словно его надеялись уличить в притворстве. Журналист смиренно благодарил Лору за оказанное внимание, обещая сполна оплатить все расходы. Сам же украдкой улыбался в подушку. Он не дал ни малейшего повода заподозрить себя в симуляции. По примеру несчастной вдовы он воспользовался шкафчиком для лекарств. Там отыскалось рвотное, проглоченное в разумных пределах, а также слабительное, принятое поистине лошадиной дозой. Клайд хорошо знал, что вызывает у него аллергию. Домашние припасы Смитов и кое-что из бара Ленни спровоцировали сыпь, дополненную побочными эффектами на некоторые препараты. Сделай ему кто анализ крови, он непременно разоблачил бы журналиста подчистую, но до этого не дошло. В результате спектакль удался в полной мере. Симулянт лежал, стонал, и вслух желал поскорее умереть. Его частые походы в уборную и доносившиеся оттуда звуки не оставили у миссис Миллиган никаких сомнений в подлинности недуга. Клайд и впрямь чувствовал себя довольно паршиво, однако он знал, что это скоро пройдет. Для поддержания образа у него было припасено несколько таблеток, спрятанных под матрас. Туда же он отправлял часть якобы выпитых снадобий, доставленных из аптеки.

Вечером заехал шериф. Переговорив с женой, он зашел к гостю и выразил ему свое сочувствие. Судя по всему, Клайду удалось ввести Лору в заблуждение, раз ее супруг не обвинил его в лицедействе.

— Эх, Клайд, как же вы так! — огорчался Миллиган. — Вертолеты ушли! Такую возможность упустили!

Выглядел он и впрямь безрадостно, но вряд ли самочувствие журналиста было тому причиной. Скорее, его сорвавшееся отбытие.

— Ох, я сам расстроен дальше некуда, — слабым голосом сетовал Клайд. — Угораздило же меня устроить прощальную вечеринку…

— Знаю, знаю, — вздохнул шериф. — Мне уже рассказали. Я еще спрошу с Ленни, какую тухлятину вам подавали. Он клянется, что все было свежим, но со свежатинки такого расстройства не бывает. На вас аж смотреть больно!

Последняя реплика прозвучала не для красного словца. Ожидая его визита, журналист воспользовался своей заначкой и слегка переборщил. От упадка сил у него аж голова шла кругом, и он едва вставал с кровати, чтобы доползти до уборной. Дальнейший прием таблеток грозил непредсказуемыми последствиями. К счастью, в нем уже не было необходимости. Отъезд из Эшвилля не состоялся, а причина ни у кого сомнений не вызывала.

— Как там поиски? — вяло осведомился Клайд.

— Да никак, — вконец помрачнел Миллиган. — И от старины Бада никаких вестей. Все как сквозь землю провалились!

— А может быть так, что пропало не пять человек, а шесть? — будто невзначай спросил журналист, исподтишка наблюдая за реакцией собеседника.

— Вы хотите сказать, не с Джонсона ли все началось? — озабоченно протянул шериф. — Вообще я не связывал эти случаи. Однако ваша идея не лишена здравого смысла. Пожалуй, я ей воспользуюсь.

Клайд рассчитывал спровоцировать его на какие-нибудь неосторожные слова, но такое услышать никак не ожидал. Как понимать это " воспользуюсь"? Неужели Миллиган только сейчас увязал отсутствие старика с другими исчезновениями? Причем увязал с подачи Клайда, прямо-таки ухватившись за его предположение. Создавалось ощущение, будто он увидел отличную возможность вписать пропажу Джонсона в общую картину. Журналист насторожился, ощутив смутную тревогу.

— Эй, вы что-то в лице изменились! Вам стало хуже? — обеспокоился шериф.

Сообразив, что едва не выдал свои подозрения, Клайд удалился в ванную комнату, где проторчал с четверть часа. Дождавшись его возвращения, шеф полиции собрался уходить.

— Поправляйтесь спокойно, — сказал он на прощание. — Когда встанете на ноги, мы найдем вам жилье.

Клайд смиренно поблагодарил, одновременно размышляя над своими дальнейшими шагами.

* * *

Прочесывая лес, поисковые партии в лесу и ночевали. Порой кто-то уезжал в Эшвилль, чтобы уладить тамошние дела, но потом обычно возвращался в лагерь. Так поступал шериф и его помощники. Так поступил и Тед Уоллес. О судьбе последнего до сих пор судачили, особенно те, кто присутствовал при его отъезде. Ведь с тех пор Уоллеса никто не видел. В их числе были и два охотника, хорошо знакомые с почтмейстером. Сидя у костра, они подбрасывали в огонь дрова, поддерживая весело пляшущее пламя. Испуская приятное тепло, оно задорно трещало поленьями, будто пребывало в весьма игривом настроении. Настроение охотников — наоборот, оставляло желать лучшего. Этой ночью выпало их дежурство. Пока остальные спали, утомленные не прекращавшимися поисками, они присматривали за лагерем, чтобы туда не забрел какой-нибудь зверь. Само собой, не обошлось и без разговоров. Именно они, а не ночная вахта, заставляли двоих мужчин все больше хмуриться.

— Который день ищем, а толку ни шиша! — процедил приземистый краснолицый охотник, теребя свои усы.

— Еще бы, — хмыкнул его товарищ. — Нам ведь даже оттолкнуться не от чего. Обшариваем просто наугад.

Более высокий, он был лохмат будто сам леший. Длинная борода, в которой застрял всякий лесной сор, тоже вполне соответствовала этому мифическому персонажу.

— Не наугад. Окрестности у стоянки Дика мы перевернули вверх дном. Только даже собаки ничего не учуяли, — напомнил усатый.

— Мне еще память не отшибло, Тим! — сплюнул в костер бородач. — Я также помню, что мы обыскали все лесные лачуги и ни черта не нашли. Там давно уже никто не появлялся. Оттого и говорю, что ищем мы фактически наобум. Никаких зацепок!

— Я так понимаю, Майер, предположение шерифа ты игнорируешь, — заметил тот, кого звали Тимоти.

— Я следопыт. Соответствуй оно действительности, я бы нашел какое-нибудь подтверждение, — фыркнул его лешеподобный собеседник.

Одна из собак, привстав, тихо заворчала, вглядываясь в темную чащу. Вероятно, почуяла какую-то живность. Остальные лежали поодаль и дремали.

— Не мы одни умеем заметать следы, — напомнил Тимоти.

— Вот именно поэтому я склонен придерживаться версии Коула, — мрачно изрек Майер. — Эта сбежавшая компашка — себе на уме. Она чего-то разнюхала и хочет всех нас обдурить.

— Ага. Так им Билл с Трентом и позволили! — едко хохотнул усатый охотник.

— Билл с Трентом, если ты не заметил, чернее той бури, что давеча бушевала, — веско отозвался его товарищ, закидывая в рот порцию жевательного табаку. — Когда контролируешь ситуацию, видок-то у тебя другой будет.

Угощение досталось и его бороде. Крошки застряли в ней пахучими бурыми вкраплениями.

— По-моему, они чернеют от страха, — тихо произнес Тимоти.

— Э, приятель! А ты, никак, и сам труса празднуешь? — насмешливо поддел Майер.

— Пятеро пропали, Харви вдруг погиб. Тебя это совсем не беспокоит? — огрызнулся усатый.

— Беспокоит, — угрюмо согласился бородач. — Просто я не люблю гадать на кофейной гуще. Я работаю с фактами, а они таковы, что наши друзья скорее сбежали, чем…

У-ху! У-ху! У-у-у-у! — раздалось из леса где-то совсем неподалеку. Майер осекся, прислушиваясь. Умолк и другой охотник, озабоченно завертев головой. У-ху! У-ху! У-ху! — снова прогудел филин менее чем через минуту. Тимоти изменился в лице, покрепче стиснув свое ружье.

— Думаешь, тот самый? — нервно спросил бородач, которому передалось волнение товарища.

— Не знаю. Но кричит знатно, — беспокойно заерзал тот.

— Пойдем, проверим? — внезапно предложил Майер.

Храбростью он заметно превосходил своего старого приятеля, да и ко всякой чертовщине относился попроще. Черные кошки производили на него впечатление не сильнее чайника на плите. Впрочем, было заметно, что Майер не остался равнодушен к ночной птице. Обернувшись, он хотел подозвать собак и опешил. Псы, обычно не боявшиеся даже медведя, тихо скулили, припав к земле. Их поведение отметил и Тимоти.

— Это еще что за новости? — изумился он, обозревая свору недоуменным взглядом.

У-ху! У-у-у-у-у-у! У-ху! У-ху! — напомнил о себе филин. Переглянувшись, охотники тихо посовещались. Возможно, им представился отличный случай выяснить, в чем тут дело. Поднявшись, они подхватили оружие и крадучись пошли в лес. Черт с ними, с собаками! Пожалуй, без них даже лучше, чтобы никого не спугнуть. Ну а других членов поисковой партии звать и тем более не стоило, если вся история касается только определенного круга лиц.

— Ты налево, я направо, — шепнул Майер. — Зайдем с двух сторон. Без необходимости не стреляй, нечего шум поднимать. Но если это и впрямь…

Он не договорил, но Тимоти прекрасно его понял. Кинув, он двинулся в свою сторону чащи, а бородатый скользнул в свою.

Опытные охотники умели передвигаться практически бесшумно даже в тяжелых сапогах и при полной амуниции. Смахивая на лешего, Майер в лесу и вел себя как леший, то есть отлично маскировался и при этом был чрезвычайно опасен для своей жертвы. Шагая по густому мху, он прислушивался к уханью филина, корректируя направление. Фонарей договорились не зажигать. Лунного света вполне хватало, чтобы не спотыкаться и огибать препятствия. Майер видел куда ступал, и довольно быстро продвигался к источнику звука. У-ху! У-ху! У-ху! — доносилось оттуда, и тем громче, чем ближе подходил Майер.

Деревья чуть расступились, и впереди показалась прогалина. Сбавив шаг, бородач тихо подкрадывался, держа винтовку наизготове. Его взгляд скользил по сосновым ветвям и еловым лапам, то поднимаясь к серебрившимся верхушкам, а то опускаясь до самой земли. Посредственная видимость ограничивала возможности охотника, но ее компенсировал крик филина. Тот по-прежнему давал о себе знать, и Майер был очень близок к цели. Когда деревья поредели, он остановился возле толстой старой ели. Слух говорил ему, что птица сидит не далее сотни ярдов — там, на краю прогалины. У-у-у-у-у! У-ху! У-ху! — подтвердил его предположение филин. Шаг за шагом, охотник принялся сокращать расстояние.

Луна хорошо озаряла открытые пространства, но заросли, отсвечивая снаружи, внутри становились еще непрогляднее. На таком контрасте было непросто всматриваться в гущу ветвей. Затаив дыхание, Майер пристально изучал огромную сосну, чья крона раскинулась над краем небольшой опушки. Вне всяких сомнений, уханье раздавалось оттуда. У-ху! У-ху! У-ху! — прогудело из-под ее вершины. На развилке ствола зажглись пугающе крупные желтые глаза.

— Вот ты где, — прошептал впечатленный Майер, вскидывая винтовку. — Ну, милок, иди сюда. Сегодня ты исполнил свою последнюю арию…

Прицел неторопливо уставился точно промеж ярких глаз. Палец охотника лег на спусковой крючок.

Что-то отчетливо хрустнуло. Услышав этот звук, Майер невольно опустил взор. По краю прогалины, не выступая на лунный свет, но и не исчезая в тени деревьев, к нему кто-то приближался. Кто именно — было совершенно не разобрать, однако бородач сделал вполне естественное предположение. Тим, чтоб ему провалиться! Куда его несет?! Он же сейчас спугнет филина, корова слепая! Майер едва не окликнул нерасторопного товарища, но вовремя сообразил, что и сам наделает шуму. Он лишь надеялся, что усатый дурак пройдет мимо сосны достаточно беззвучно, и приготовился прошипеть ему пару ласковых. А уж прошипит он их однозначно, ибо в грядущей встрече сомневаться не приходилось. Тим шел прямо к нему, неторопливо, но уверенно сокращая расстояние. Майер уже и слова подобрал, намереваясь хорошенько уязвить старого приятеля, но они так и замерли у него на языке. Лунный свет, падавший наискось через ветви, озарил того, кто подходил все ближе. И это был не Тимоти. В горле у Майера булькнуло. Его борода затряслась, а руки задрожали. На лбу выступила испарина, а следом и все тело прошиб холодный пот.

— Не может быть… — испуганно просипел он.

Просипел практически беззвучно, ибо голос отказывался ему повиноваться. Серебристый луч снова осветил скрывшуюся было во тьме фигуру. Чередуя полосы света и тени, та неумолимо подступала. В воздухе отчетливо потянуло гнилостым запахом болотной тины. Послышалось насыщенное чавканье, сопровождавшее грузные шаги. У-ху! У-ху! У-ху! — грозно прокричал филин. Испуг Майера перерос в подлинный ужас. Холодными щупальцами он проник в екнувшее сердце, скользнул по коже и обвил цепенеющее тело. Он парализовал и лишал воли, вгонял в панику и не позволял действовать осмысленно. Однако Майер был профессиональным охотником, и охотником серьезно вооруженным. Сработали годами натренированные инстинкты. Вскинув опустившуюся винтовку, он рванул курок. Грянувший выстрел пронзил ночную тишину на множество миль окрест. Бородач был уверен, что не промазал, однако никакого эффекта пуля не произвела. Немыслимая цель продолжала приближаться, представая его взору во всей красе.

— Нет! — прохрипел Майер. — Это невозможно!

Громыхнул второй выстрел. За ним третий, четвертый… Трясясь всем телом, охотник яростно разряжал оружие, отказываясь сознавать, что оно совершенно бесполезно. Настоящий снайпер — от страха он стал мазать, хотя временами и попадал, только с таким же успехом он мог попадать в гору.

— А-а-а! — взвыл он, окончательно переходя на звуки и междометия.

Гильзы вылетали одна за другой, падая на мягкий мох. Дуло плевалось огнем, густо тянуло порохом и гарью, а то, что напугало Майера до полусмерти, беспрепятственно подошло практически вплотную. Ба-бах! Ба-бах! Щелк! Магазин опустел. Икнув от ужаса, вконец потерявший голову охотник перехватил винтовку и замахнулся прикладом. Через секунду чащу огласил его душераздирающий вопль.

Лагерь переполошился. Сама по себе беглая стрельба не вызывала особого удивления. Мало ли кто и по кому палит. Пронзительные крики, доносившиеся откуда-то неподалеку — другое дело, особенно если учесть зашкаливающие в них эмоции. Выскочив из палаток, члены поисковой партии взволнованно озирались. Дежурных нигде не было видно. Костер, оставленный без присмотра, затухал, ибо в него уже никто не подкидывал дрова. Собаки жалобно скулили и в лес идти отказывались. Их не удавалось тащить даже на поводке. Оставив взбунтовавшуюся свору, люди вооружились и бросились в чащу.

Первым обнаружили Тимоти. Он лежал на мшистом холмике, образовавшемся вокруг гнилого пня. Его невидящие глаза смотрели в ночное небо, а изо рта стекала струйка крови. Кровь окрашивала и грудь, пропитывая одежду вокруг небольшого отверстия. Пуля угодила охотнику прямо в сердце, убив его наповал. Вторым… А вторым не нашли никого. Майер куда-то сгинул. Место, откуда он стрелял, было усыпано свежими гильзами, а сам стрелок как сквозь землю провалился. Землю, которая хранила странные следы, будто с ним был кто-то еще, и этот кто-то оставил комья грязи, источавшие тяжелый запах болотной тины.

Позднее, когда собаки перестали упираться, их привели к прогалине, где разыгралась неведомая трагедия. Из этого ничего не вышло. Псы тушевались, скуля и поджимая хвосты. Мелко дрожа, они боязливо оглядывались по сторонам. Какой-либо след никто из них так и не взял. Поисковая партия пребывала в изрядном ошеломлении. Было отчего. Взявшись разыскать исчезнувших людей, она только что потеряла двоих собственных членов, один из которых и сам пополнил список пропавших без вести.

Наутро об этой невероятной новости уже судачили в баре Ленни. Предыдущие случаи прошли как-то незаметно, и особо не обсуждались. Пока не организовали поиски, большинство жителей Эшвилля о них даже не знало. Теперь же свидетелей необъяснимому инциденту было хоть отбавляй. Пораженные и растерянные, они не держали язык за зубами, отчего сплетни быстро расходились по всему городку. Масла в огонь подлила оперативно проведенная экспертиза. Исходная версия, что Майер стрелял в того, кто убил Тимоти, а затем куда-то подевался вместе с убийцей, оказалась несостоятельной. Пуля, извлеченная из тела погибшего охотника, красноречиво заявляла о другом. Получалось, что Тимоти застрелил сам Майер, после чего, вероятно, ударился в бега. Бар Ленни гудел как переполненный улей. Вооружившись кружками пива, все только и говорили о ночной истории.

О новой трагедии Клайд узнал от помощника Уилсона. Все воскресенье он пролежал в постели и лишь к вечеру вылез подышать свежим воздухом. Действие таблеток прошло, а прописанные лекарства окончательно нивелировали последствия. С каждым часом журналист чувствовал себя все лучше, отчего и вышел посидеть в беседке. Завидев полицейскую машину, как-то неаккуратно парковавшуюся возле дома, он сразу заподозрил неладное. Подняв руку, он окликнул показавшегося Майка.

— Как здоровье, Клайд? — подходя, вполне искренне осведомился тот.

Его визит и впрямь был вызван исключительно заботой о новом друге.

— Поправляюсь, — бодро ответил журналист. — Вы сами-то в порядке? Судя по лицу, не очень.

— С раннего утра на ногах. С этой ночной кутерьмой… — вздохнул Майк. — Как, вы разве ничего не знаете? — удивленно прибавил он, завидев озадаченность Клайда.

И тут же вкратце рассказал ему про недавнее происшествие. Журналист только присвистнул. Особое внимание он уделил свидетельству очевидцев. Среди прочего там упоминалось уханье филина. Упоминалось, разумеется, так, между прочим, для полного воссоздания обстановки, но Клайд усматривал в этом нечто большее. Майк, вероятно, тоже, хотя и в меньшей степени. Попросив его обождать, журналист сбегал в дом и принес перо, давеча подобранное под сухим деревом.

— Можете сделать мне одолжение? — тихо спросил он, незаметно вручая находку Уилсону. — Проверьте, не принадлежит ли оно той же птице, чьи перья уже встречались у Джефферсонов, на стоянке Финча и лесопилке.

— Вы это серьезно? — обеспокоился Майк.

— Абсолютно, — кивнул Клайд.

— А откуда оно у вас? — пытливо осведомился полицейский.

— Честно? Поднял в том месте, где Миллиган в ярости пытался расстрелять ухающего филина, — пристально глядя на собеседника, неторопливо сообщил журналист.

Возможно, это была плохая идея — посвятить в инцидент на холме помощника Уилсона. С другой стороны, экспертизу пера следовало утаить от шерифа, а как еще попросить о таком его подчиненного? Ну а если Майк ему доложит — тут уж ничего не поделаешь, ибо увозить потенциальную улику из Эшвилля не имело смысла. С чем ее сравнит журналист за пределами этого городка?

— Гм. Как-то я не привык ничего делать за спиной Билла, — не слишком-то обрадовался Уилсон.

Уяснив, что и почему от него хотят, он бросал неодобрительные взгляды.

— Посмотрите на это в другом свете. Мы проверяем мою безумную теорию. Если я ошибаюсь, что почти наверняка, никому и краснеть за глупость не придется, — схитрил Клайд.

Ему не пришлось долго убеждать Майка, который и сам недоумевал из-за странностей с филином. В конце концов, тот пообещал сделать все необходимое.

Когда полицейская машина уехала, журналист вернулся в дом и спросил Лору, почему она не известила его о трагедии с охотниками. Спросил без обиняков, ибо в ее осведомленности он даже не сомневался.

— Вам требовался отдых. Вот еще стращать больного такими историями! — поджала губы миссис Миллиган.

— Возможно, вы правы, — не стал спорить Клайд. — Просто мне не хочется быть единственным человеком в Эшвилле, который ничего ни о чем не знает. Происшествие-то совсем из ряда вон!

— Вот потому я о нем и умолчала, чтобы не волновать вас почем зря, — смягчилась Лора.

Журналист улыбнулся, будучи совершенно уверен, что на то у нее имелись совсем другие причины.

Шериф, не появлявшийся все воскресенье, приехал только в понедельник, и приехал не один.

— Извините, Клайд, что вчера не заглянул вас проведать. Такое у нас стряслось — сами понимаете… — развел руками он.

Журналист его отсутствием ничуть не печалился, а скорее наоборот — тяготился, ощущая себя словно под неусыпным надзором. Виду он, однако, не подал, а приветливо поздоровался с Миллиганом. Расшаркался Клайд и с мистером Коулом, чьи безразмерные ботинки топотали не хуже бегемота.

— Трент был столь любезен, что согласился приютить вас в гостевом домике, — сообщил шериф. — Вам там понравится. Шикарные условия со всеми удобствами! Сегодня собирайте вещи, а завтра можете вселяться.

— Как надолго? — изобразив благодарность, уточнил журналист.

Вопрос был по существу, поскольку вопрос с мостом оставался в подвешенном состоянии.

— На пару дней, — ответил владелец лесопилки. — В четверг за мной прибудет вертолет, и я с удовольствием заберу вас с собой. А до тех пор мы с вами отлично проведем время.

Клайда удивила не столько очередная попытка выставить его из Эшвилля, сколько реакция шерифа. Тот внезапно бросил на Коула озадаченно-хмурый взгляд, будто слышал об этом намерении впервые, и оно ему не понравилось. Когда все формальности были улажены, Миллиган потянул бизнесмена за локоть и утащил на крыльцо. Заинтригованный Клайд, желая подслушать их беседу, ловко ускользнул от Лоры и украдкой поднялся на второй этаж. Там, тихонько приоткрыв дверь на балкон, он хорошо слышал доносившиеся слова.

— Трент, ты что это удумал? — недовольно изрек шериф.

— Свалить отсюда подальше, Билл! Чего и тебе советую, — холодно ответил хозяин лесопилки.

— Совсем рехнулся? Нашел время, ничего не скажешь! А как же наш уговор? — в голосе Миллигана зазвучали отнюдь не дружелюбные нотки.

— Какой, к черту, уговор! — прошипел Коул. — Салливан, Джефферсоны, Финч, Харви, Уоллес, Тимоти и Майер! Что, совсем никаких ассоциаций?! Все они из нашей теплой компании, и я не собираюсь быть следующим, что бы за всем этим ни стояло!

— Трус! — презрительно изрек шериф.

— Да пошел ты знаешь куда, Билл! — огрызнулся Трент. — Я бы уже уехал, кабы не проклятый мост! Я улетаю, а ты можешь разгребать это дерьмо сколько заблагорассудится!

— Ты знаешь, что стоит на карте, и сваливаешь? Вот уж не думал, какой ты на деле ненадежный, — едко бросил Миллиган.

Началась перебранка, где собеседники не скупились на оскорбления. Ничего интересного, за исключением нескольких колоритных идиом, Клайд из нее не услышал. Зато он услыхал голос Лоры, настойчиво звавшей его по имени. Чертыхнувшись, журналист прикрыл балкон и был вынужден спуститься к ней, пока его не хватились.

В дом шериф и бизнесмен вернулись добрыми друзьями, хотя в ушах Клайда все еще стояла их взаимная ругань. Улыбаясь как ни в чем не бывало, оба вновь заговорили с гостем, и ушли только тогда, когда тот твердо пообещал прибыть в назначенный час.

— Вот и славно все устроилось, — одобрительно сказала миссис Миллиган. — В поместье Трента о вас позаботятся наилучшим образом, не то что я.

Клайд — сама обходительность — попросил ее не скромничать и засыпал всяческими комплиментами. Он так преуспел, что Лора порозовела и даже позволила себе опрокинуть с ним стаканчик горячительного. Ну, вроде как на прощание. Затем она ушла собираться, поскольку в ее пребывании здесь отпадала всякая надобность.

В обширном поместье Коула проживало не так уж много людей. Помимо семьи владельца там обычно находились только шофер, повар, служанка и конюший. Остальной персонал приезжал на смены и по необходимости. В последние недели их существенно поубавилось, поскольку семейство Коула наслаждалось морским круизом. Оставаясь в опустевшем доме, бизнесмен чувствовал себя очень неуютно. Сказывались события последних дней. Он даже подумывал нанять охрану, но решил, что пойдут ненужные кривотолки. Вместо этого Трент пригласил к себе журналиста, совмещая приятное с полезным. Таким образом, у него и компания появится, и он лично сумеет приглядеть за городским пронырой. Что касалось идеи с вертолетом, то возникла она спонтанно, под влиянием растущих страхов. Бизнесмен и прежде прибегал к услугам этого вида транспорта, так отчего бы не воспользоваться им и теперь? Выезжая к Клайду, он только и думал, что о судьбе пропавших и погибших знакомцев. Порог дома Смитов Коул переступил в размышлениях о собственной безопасности, приведших к внезапному заявлению. Миллиган прямо взбесился, обвиняя старого приятеля в предательстве, но тому было все равно. Своя шкура дороже. Кроме того, он оказывал Биллу услугу, увозя с собой докучливого писаку.