КОГДА КРИЧИТ ФИЛИН 6 страница

— Не появлялся? — нахмурилась Лора. — Это на него не похоже. Тед до занудства ответственен, чтобы пренебречь своими обязанностями.

Кое-как впихнув во вдову плошку куриного супа, она поручила ее заботам Клайда, а сама удалилась в глубину дома. Вернулась она спустя четверть часа. Лицо миссис Миллиган выражало озабоченность.

— Что-то не так? — спросил журналист, радуясь ее появлению.

Эмили снова заплакала, а утешение горюющих женщин никогда не было его сильной стороной.

— Не знаю, — честно ответила Лора. — Из лесного лагеря он уехал еще вчера вечером, как и планировал, а дома так и не появился. Его жена очень волнуется. Я, признаться, тоже. В свете последних событий…

Она не стала продолжать, но Клайд и так все понял. В Эшвилле пропало уже четыре человека, и как бы мистер Уоллес не стал пятым по счету.

Ситуация и впрямь выглядела тревожной. Если это не стечение обстоятельств, в городке творилось нечто неладное. Шериф мрачнел с каждым днем, да и не только он. Трент Коул, заезжая проведать вдову своего лучшего бригадира, выглядел каким-то угрюмым. Насупился и обычно веселый Майк, пару раз навещавший дом Смитов. Барни, владелец бензоколонки, куда Клайд заскочил заправиться, тоже источал скрытую тревогу.

Журналист не стал развивать тему с Лорой. Во-первых, она тут же потеряла словоохотливость. Во-вторых, ему не хотелось показаться чокнутым. Размышляя над происходящим, Клайд внезапно отметил, что люди пропадали всякий раз, когда раздавалось уханье филина. Покричав среди ночи, птица умолкала, а потом выяснялось, что кто-то бесследно исчез. Совпадение? Наверняка, если не верить во всякую чертовщину. Клайд не верил, будучи прагматичным человеком, однако нутром чуял какую-то связь. Вот только какую? Самый обычный филин просто не мог быть причастен к загадочным происшествиям. Или мог? Стараясь говорить обиняками, журналист затронул эту деталь в разговоре с шерифом, когда тот спешно вернулся из леса.

Реакция Миллигана оказалась довольно странной. Едва Клайд упомянул филина, как тот видимо занервничал. Его лицо сохранило полное самообладание, однако руки принялись теребить лежавшую на колене шляпу. Он резко сменил тему, вернувшись к рассказу о действиях поисковых партий. Журналист внимательно слушал, ибо это представляло известный интерес, но потом снова аккуратно упомянул ночную птицу. Шериф отделался шуткой, прозвучавшей не слишком удачно. В разговор вступила Лора, переключив внимание на себя. От Клайда не укрылось, что выглядело это так, будто жена прикрывала мужа. Это озадачило его еще больше, но вслух он своих сомнений не выразил. Выдержав длинную паузу, журналист в третий раз ловко ввернул филина. Миллиган вдруг засобирался, ссылаясь на неотложные дела. Он посоветовал гостю не забивать голову всякой ерундой и сходить развеяться в бар Ленни. Лора не возражала. Миссис Смит недавно сделали очередной укол, и она забылась глубоким сном. Клайд пожал плечами, но отказываться не стал. Безвылазное сидение дома ему порядком надоело даже в обществе такой привлекательной женщины, как миссис Миллиган.

Обычно общительный, Ленни как-то сразу увял, когда журналист заговорил про пернатого хищника. На словах он вроде бы тоже не придал ему никакого значения, но отчего же тогда так разительно изменилась его речь? Клайд был мастером разговорить людей, однако на сей раз у него ничего не вышло. Ленни либо ловко переводил тему, либо отмалчивался, не считая нужным давать комментарии. В конце концов, он и вовсе ретировался, якобы лично приглядеть за чем-то на кухне. Клайд остался в одиночестве, прислушиваясь к болтовне посетителей. Теперь, когда лесопилка практически остановилась, в зале было полно народу, утолявшего жажду свежим пивом. О пропавших, разумеется, тоже судачили, но ничего особенного журналист не услыхал. Появление Майка, утомленного продолжительным дежурством, он встретил с искренним энтузиазмом.

В отличие от других, помощник Уилсон не набрал в рот воды, когда собеседник ввернул в беседу филина. Отметив это обстоятельство, Клайд осмелел и упомянул его еще раз. Затем, не наблюдая никаких аномалий в поведении здоровяка, высказал ему свои наблюдения.

— Гм. Вот так история, — заключил Майк, глотнув душистого эля. — Звучит и впрямь интригующе, да только у страха глаза велики, а мы тут все теперь на взводе. И вы тоже. Парни запропастились, чертов мост рухнул, чтоб ему пусто было!.. Хотите знать мое мнение? Нет тут никакой связи. Лес же кругом. Кто там только не голосит. Впрочем, вы у нас мастер пера. С вашим воображением может получиться вполне недурная статья. Только обождите ее сочинять.

В принципе, Клайда такой ответ устроил. Уилсон не посчитал его сумасшедшим и не уходил от темы, а дал вполне естественное умозаключение. Во всяком случае, для него. Журналист наблюдал на лице собеседника подлинное простодушие, за которым ничего не скрывалось. Он лишь осведомился, почему с предполагаемой статьей следует подождать.

— Так мы сами еще ничего не знаем, — пояснил Майк. — Не знаем даже, связаны ли эти случаи, или их объединяет какая-то общая подоплека. Вообще шеф велел мне помалкивать, но лучше уж я вам расскажу, пока вы не нафантазировали с три короба. Мы же в курсе, какой шум СМИ умеют поднимать из ничего!

Последнюю фразу помощник Уилсон произнес совершенно беззлобно, отчего Клайд даже улыбнулся, признавая его правоту. Затем он услышал короткий рассказ о ходе поисков. Впрочем, рассказывать там было особо нечего. Салливан, Джефферсоны и Финч как в воду канули, а теперь к ним добавился еще и Уоллес. Для тихого Эшвилля это выглядело из ряда вон. Местные жители пока и не думали волноваться, озабоченные снесенным мостом и остановившейся лесопилкой. Полицейские же встревожились всерьез. До вчерашнего вечера все еще оставалась надежда, что лавочник и двое братьев загуляли в какой-то хибаре, а Финч убежал в припадке белой горячки. Увы, исчезновение Теда Уоллеса свело ее практически к нулю. Теперь никакого объяснения происходящему не имелось.

Клайд видел, что Уилсон с ним совершенно честен. В нем не проскальзывало ни уклончивости шерифа, ни цепких взглядов Лоры, равно как и невнятных отговорок Ленни. Теперь этот житель Эшвилля однозначно нравился журналисту больше всех, и он с удовольствием выпил с ним еще пару кружек. Расстались эти двое добрыми друзьями.

Уже на парковке Майк вдруг вылез из полицейской машины и подошел к Клайду, садившемуся в свой Ровер. Тот грешным делом подумал, что сейчас его будут проверять на шесть десятых промилле. Мысли Уилсона, однако, оказались совсем не о том.

— Знаете, я тут вдруг припомнил… — задумчиво сказал он, глядя куда-то в сторону. — Лесопилка. Несчастный случай с Харви. На месте трагедии мы обнаружили птичьи перья. Экспертиза показала, что они принадлежат очень крупному виргинскому филину. И такие же перья вы сами тогда заметили на крыльце Джефферсонов. Прежде я не придавал им значения, но после ваших слов… Может это ничего и не значит, а может и наоборот.

Журналист тут же навострил уши, но Майк ничего не прибавил. Махнув рукой, он вернулся к своей машине, завел мотор и уехал. Уехал и Клайд, стараясь вести медленно и аккуратно, ибо все же превысил разрешенную за рулем дозу алкоголя.

Среда прошла спокойно, если не считать, что журналист здорово встревожился за Бада Джонсона. Он уже настолько привык к отсутствию старика, что лишь теперь то представилось в ином свете. А не с отца ли Сэма начались все эти исчезновения? Не он ли стал первой жертвой неизвестно кого или чего? Перья филина, найденные в двух разных местах, наводили на размышления. Возможно, они были и на стоянке пропавшего Финча, но на них никто не обратил внимания — в лесной-то чаще. Вкупе с ночным уханьем все это превращалось в какую-то загадочную и даже мистическую историю.

О своих соображениях Клайд захотел переговорить с шерифом, но тот опять уехал в лес и в Эшвилль пока не возвращался. С Лорой же он обсуждать ничего не стал. Ее недавний интерес к крикам филина, проявленный в гостиной, и последующая отчужденность при упоминании о нем же удерживали язык журналиста за зубами. Он только и спросил о состоянии моста. Миссис Миллиган, периодически с кем-то созваниваясь, наверняка владела этой информацией, а на поверку так и оказалось.

Рабочие уже приступили к починке, вкалывая в три смены. Трент Коул на сверхурочные не скупился, ибо они не шли в сравнение с потенциальными убытками лесопилки. Пока с другой стороны реки особого энтузиазма не наблюдалось, его сотрудники начали наводить переправу. Муниципалитет предоставил необходимую технику, и на первые сваи уже лег крепкий настил. Увы, до другого берега было еще далеко. Пройдет недели полторы, прежде чем из городка уйдут груженые лесовозы. Формально мост должны ввести в эксплуатацию соответствующие службы, но дожидаться их разрешения никто не станет. Пока эти инженеры приедут — сто лет пройдет, а припасы в Эшвилле не бесконечны. Добро даст здешний муниципальный служащий, имеющий достаточные полномочия. В экстренной ситуации такое вполне допустимо, а если что — адвокаты Коула насядут на власти округа.

Выслушав миссис Миллиган, журналист прикинул в уме календарь, а затем попросил позвонить. Та неохотно разрешила, и в процессе беседы с главным редактором будто невзначай маячила неподалеку. Сообщив Хьюджу новости, Клайд честно оставил наличные за междугородний разговор. Лора пообещала вручить их миссис Смит, когда та более-менее придет в себя. Несчастная вдова выглядела получше, но впала в какую-то апатию. Она почти не интересовалась окружающим и в основном молчала. Ее больше не сотрясали рыдания, и лишь по лицу то и дело беззвучно катились слезы.

В ночь на четверг Клайд не спал. Размышления о судьбе Бада Джонсона не давали ему покоя. Теперь он был почти уверен, что старик запропастился отнюдь не просто так. Письмо в старом конверте могло иметь какое-то отношение к происходящему, пусть и не из-за того, о чем в нем упоминалось. Собственно, потому Клайд и хотел переговорить с почтмейстером, чтобы уяснить для себя некоторые детали. Увы, разговор по понятным причинам не состоялся. В новый Клондайк журналист по-прежнему не верил, однако усматривал некую связь с опасениями Джонсона и последующими событиями. Оставалось лишь внятно определить, какую именно, а вот здесь любая конкретика вступала в область бредовых домыслов или откровенной мистики. Ситуация могла проясниться, если обнаружат кого-нибудь из пропавших людей, но тем загадочнее она и выглядела, раз до сих пор не нашли даже их следов. Ну, исключая места исчезновения, которые создавали больше вопросов, чем ответов.

Ворочаясь с боку на бок, Клайд стал подумывать о снотворном миссис Смит. Не принять ли и ему таблеточку? Голова, полнившаяся мыслями, тяжелела, но засыпать отказывалась. Бессонница грозила выбить его из колеи почище похмелья. Весь завтрашний день он проходит с больной головой, если вообще вылезет из постели. Подобное уже бывало, и сейчас все к тому и шло. Промаявшись еще с полчаса, журналист откинул одеяло и встал, решив попытать счастья со шкафчиком для лекарств.

У-ху! У-ху! У-у-у-у-у-у! Вздрогнув, Клайд остановился у кровати, не успев покинуть комнату. Крик филина раздавался так же громко, как и тогда, когда он впервые его услышал. То есть, откуда-то недалеко. Пройдя к окну, журналист просунул голову между штор и стал обозревать окрестности. Теперь это удавалось без труда. Небо очистилось от туч, окончательно разошедшихся накануне. На нем не было ни облачка, отчего звездная россыпь мерцала в полную силу. С далекой вышины уверенно сияла ничем не застланная луна. Ее лучи озаряли округу ровным серебристым светом, делая ее похожей на царство призраков. Красивое и таинственное царство, навевавшее романтические грезы и немного грусти. Скользя по верхушкам елей, лунный свет ложился на ухоженный садик, придавая его цветам удивительные оттенки. Он же серебрил сосновый подлесок и белел на одиноком сухом дереве, возвышавшемся посредине холма. У-ху! У-ху! У-ху! — донеслось откуда-то оттуда. Донеслось очень громко и отчетливо, и на сей раз журналист вышел из амплуа пассивного наблюдателя. Если его невероятная теория верна, крик филина предвещал беду. А если она и беспочвенна, то само его появление все равно имело определенные странности. Как бы там ни было, сделать фотографии птицы всяко не лишне. Особенно если это именно ее перья находили на месте необъяснимых исчезновений. Живо одевшись, Клайд схватил смартфон и тихо выскользнул из дома.

До холма оказалось дальше, чем представлялось из окна. Миновав сад, журналист пошел по узкой тропинке, усыпанной опавшей хвоей. Носки ботинок то и дело поддевали сигары еловых шишек, с тихим стуком катившихся в кусты. Поросль молодых сосенок встретила его мшаниками и насыщенным ароматом смолы. В отличие от еловой, она щекотала ноздри совсем иначе, словно освежала и без того свежий воздух. Под луной подлесок выглядел как в сказке, и Клайд даже пожалел, что не приходил сюда раньше. Однако не задерживался он и сейчас. Память подсказывала, что слишком долго филин кричать не будет. Пока тот все еще давал о себе знать, причем громкость его уханья нарастала с каждым шагом. Клайд двигался в правильном направлении и вскоре достиг подножия холма.

Одинокое сухое дерево окружала довольно высокая трава, полого стелившаяся до самого основания возвышенности. Тропа разделилась. Утоптанная земля свернула влево, а вверх тянулась совсем узенькая дорожка, едва различимая в густой растительности. Шурша сочной зеленью, оставлявшей на джинсах росу и колючки, Клайд поспешил по заросшему пути. Уже издали он заприметил в сухих ветвях какое-то большое темное пятно. Ему очень хотелось прибавить шагу, а то и вовсе перейти на бег, но приходилось сдерживаться. Еще не хватало спугнуть филина, когда он так близко! У-ху! У-ху! У-у-у-у-у-у! — прогудело с вышины. Сбавив темп, журналист приближался к мертвому дереву, глядя в его раскидистые ветви. И без того белые, в лунном свете они казались покрытыми слабо флуоресцирующим веществом. На фоне этой белизны ночная птица виднелась вполне отчетливо. Осторожно ступая, Клайд увидел огромные желтые глаза, принадлежавшие не менее огромному филину. Звездное небо и лишенные коры ветви оттеняли его так, что он выглядел поистине исполинским. У-у-ху! У-у-ху! У-у-ху! — протяжно изрек пернатый хищник. Не обращая внимания на приближавшегося человека, он смотрел куда-то над ним, будто прикованный взором к какой-то далекой точке.

— Вот это птичка… — прошептал Клайд.

Стараясь не шуметь, он потянул из кармана смартфон, продолжая преодолевать ярд за ярдом. Хотелось верить, что снимки выйдут достаточно удачными. Освещенность была так себе, и техника могла не справиться даже при яркой луне. Не доходя до вершины холма, журналист остановился и стал наводить камеру на филина. Теперь, с близкого расстояния, он предстал во всей красе.

Это был Виргинский филин, хорошо известный на территории Америки. Его представители достигали очень крупных размеров, а на сухом дереве обосновалась подлинная громадина. Лицевую часть головы обрамляла черная окантовка. Она эффектно подчеркивала насыщенно-желтые глаза и могучий изогнутый клюв. Перьевые ушки выглядели настоящими рогами — гораздо больше тех, за которые его и так прозвали " рогатым". Распушенные, они настолько топорщились вверх и в стороны, что запросто могли напугать особо религиозного человека. Оперение филина имело темно-коричневую окраску, перемежавшуюся черными вкраплениями. На груди виднелась белая выпушка, а ниже по туловищу перья казались полосатыми. Толстые лапы обхватывали ветку внушительными когтями. Длинные и острые, они вызывали уважение и трепет. Этот ночной хищник вполне мог унести среднего размера собаку. На человека данный вид не нападал, если тот не тревожил его гнездо. Такому отношению стоило порадоваться, ибо конфликта с громадной особью следовало всячески избегать.

Клайд не лез на рожон, по-настоящему впечатленный исполинским филином. Пока тот гудел очередное " у-ху", гулкое и раскатистое, он настраивал фокус камеры. Низкий уровень освещения давал себя знать, из-за чего журналист никак не мог добиться приемлемой четкости. Ба-бах! Рядом громыхнуло так, что заложило уши. От неожиданности Клайд аж присел. Дрогнувшие пальцы выронили смартфон, и было неясно, успел он коснуться спуска, чтобы сделать снимок, или нет. Ба-бах! Ба-бах! Вокруг филина с треском посыпались сухие ветки. Ошеломленный Клайд воззрился на вершину холма, где объявилась чья-то фигура. Ба-бах! Испуская снопы пламени, она быстро приближалась к дереву, оглашая окрестности свирепой бранью. Окончательно обомлев, Клайд узнал шерифа. Вскинув помповое ружье, тот яростно разряжал его в ночную птицу. Всерьез испугавшись за уникальный экземпляр, которому грозила неминуемая гибель, журналист обратил взор вверх. От филина должны были только перья полететь, однако он, на удивление, нисколько не пострадал. Вокруг взметались и трещали осколки мертвой древесины, а его глаза лишь разгорались желтым огнем, приобретая поистине демоническое свечение. Казалось непостижимым, как отличный стрелок ни разу не попал в цель. Впрочем, стрельбище выявило, что на ходу меткость шерифа заметно снижалась, а сейчас он очень активно двигался. Вероятно, именно этим и объяснялись его промахи. Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Успев перезарядить ружье, грязно ругавшийся Миллиган возобновил огонь. Тяжело снявшись с ветки, филин расправил крылья и улетел. Шериф выпустил ему вслед все оставшиеся заряды. Не преуспев, он в бешенстве швырнул оружие на землю и принялся сквернословить пуще прежнего.

Клайд никогда не видел таким шефа полиции Эшвилля. Подняв смартфон, он даже подумывал затаиться в траве, но затем осмелел и пошел на вершину. Следовало выяснить, с чего вдруг у Миллигана такая ненависть к самой обычной птице. К той самой, к которой он прежде нарочито не проявлял никакого интереса. И лучше всего сделать это немедленно, застав стрелка в окружении дымящихся гильз.

— Билл, вы чего палите среди ночи? Поди, всю округу перебудили, — осторожно сказал Клайд, приближаясь к дико ругавшемуся шерифу.

От неожиданности тот вздрогнул всем телом. Молниеносно подняв ружье, он сунул в него патрон и навел на струхнувшего журналиста. Впрочем, навел явно импульсивно. Узнав говорившего, Миллиган опустил ствол к земле.

— Какого дьявола вы здесь делаете?! — гневно воскликнул он.

От прежней обходительности не осталось и следа. Глаза полицейского яростно сверкали, а лицо исказилось злобой. Злобой и чем-то еще, но ведь явно не страхом? Властный, уверенный в себе мужчина просто не мог испугаться пусть даже очень большого филина.

— Я хотел спросить вас о том же, — стараясь выглядеть спокойным, ответил Клайд.

— Не вашего ума дело! — взъярился шериф.

— Может и не моего. Я же тут только гость, — пожал плечами журналист. — А местные жители не против ночной стрельбы?

— С местными я сам разберусь! — в том же тоне заявил Миллиган. — А вам бы давно следовало убраться из Эшвилля и не мозолить людям глаза!

— Я бы и убрался, да мост смыло. Тот самый, о чьей ненадежности я вам заметил сразу по приезду. Не припоминаете? — холодно произнес Клайд.

Шериф прохрипел что-то неразборчивое, ограничившись парой крепких ругательств.

— Хорошо, пусть я вам осторчертел. Это я могу понять, — степенно продолжил журналист, находя спокойствие своим лучшим оружием. — Но чем вам помешал этот филин? Чего вы в него так бешено палили?

— Не вашего ума дело! — бросил Миллиган.

— Я вот рядом живу, потому и пришел посмотреть, кто это тут ухает. А вы вроде как должны быть далеко в лесу, с поисковой партией, — продолжал Клайд, пристально изучая кипевшего страстями полицейского.

Его усы топорщились как у рассерженного кота, да и весь вид говорил о крайне высокой душевной нестабильности. Открыв было рот, шериф хотел что-то сказать, но осекся. Он вообще не произнес более ни слова. Посверлив журналиста взглядом, Миллиган вдруг развернулся и пошел с холма, даже не оглядываясь.

Клайд долго смотрел ему вслед, решительно не понимая, что это вообще сейчас произошло. Затем приблизился к дереву и поискал в его иссохших корнях. Там, как он и надеялся, обнаружилось крупное перо, наверняка принадлежавшее филину. Подобрав находку, журналист бережно уложил ее в карман и направился домой.

В комнатах стояла тишина. Лоры нигде не было видно, и навстречу вернувшемуся гостю она тоже не выходила. По логике вещей, миссис Миллиган не мог не встревожить раскатистый грохот стрельбы. Она же никак не отреагировала. Спала? Возможно, но недавнее уханье филина заставило ее прийти в гостиную, а такая канонада не разбудила? Клайд нашел сей факт весьма примечательным, однако не стал допытываться до Лоры среди ночи. Он решил отложить расспросы до утра и отправился спать.

В девять часов сон журналиста прервал громкий стук в дверь. Не дожидаясь ответа, миссис Миллиган ввалилась в его комнату.

— Клайд! Вставайте! У нас беда! — восклицала она, тормоша лежавшего гостя.

Вскочив на постели, тот ошеломленно встряхнул головой, протирая заспанные глаза.

— Что стряслось?! — спросил Клайд, обеспокоенный необычным поведением Лоры.

— Эмили! Миссис Смит! Она наглоталась снотворного! — сыпались короткие реплики. — Я уже вызвала доктора! Вставайте скорее!

Сонливость мгновенно улетучилась. Вылетев из постели, Клайд влез в джинсы, накинул рубашку и выскочил вслед за женой шерифа.

Врач прибыл слишком поздно. Вдова уже не дышала, приняв убойную дозу веронала. Ночью она вскрыла аптечный шкафчик и проглотила практически все содержимое пузырька. Вероятно, это произошло тогда, когда Клайд отсутствовал, отправившись на холм, а миссис Миллиган крепко спала или прикидывалась спящей. Врач сделал все, что было в его силах, но в итоге ему пришлось констатировать смерть несчастной женщины. Роняя слезы, Лора выглядела не только расстроенной, но и виноватой. Это проскальзывало в ее лице, отчего журналист окончательно утвердился в своих подозрениях. Чем бы она ни занималась ночью, из-за этого за Эмили и не доглядела. Вопросов он, однако, не задавал, ибо и сам пребывал в удрученном состоянии. Миссис Смит, доверенная в том числе и его попечению, покончила собой прямо под носом у тех, кто должен был о ней заботиться.

Когда умершую, накрытую белой простыней, увезли, Клайд уныло плюхнулся на стул. В кухне стоял лекарственный запах. Миссис Миллиган пила какие-то капли, стараясь успокоить разгулявшиеся нервы. Журналист предпочитал воздействие чего покрепче. С молчаливого согласия Лоры он достал из шкафчика бутылку виски и проглотил солидную порцию.

— М-да, — нарушая молчание, раздался его тяжелый вздох. — И как же так вышло…

Про филина Клайд не вспоминал. Эмили Смит не исчезла, а совершила самоубийство, не выдержав потери мужа. В ответ он ничего не услышал, ибо миссис Миллиган только головой покачала.

— И что же теперь делать? — неопределенно изрек журналист не то ей, не то вообще никому.

Суть его вопроса, однако, была вполне ясна. В нем содержалось сразу многое, и в том числе дальнейшая судьба Клайда как постояльца. Понимающе кивнув, Лора предложила дождаться ее мужа.

Шерифа как подменили. Прибыв в дом Смитов, он ласково утешил жену и сказал несколько ободряющих слов журналисту. Тот прямо не узнавал полицейского, совсем недавно обуянного яростью. Обуянного до такой степени, что он отвратительно сквернословил и откровенно грубил прежде обхаживаемому гостю. Когда Лора отлучилась, Клайд не удержался и напомнил о его ночном поведении.

— Ох, не держите на меня зла. Мне очень стыдно, — шериф приложил руку к сердцу.

Снова войдя в гостеприимный образ, он принялся извиняться, объясняя свою недостойную выходку. Мол, всему виной события последних дней. В Эшвилле, всегда тихом и спокойном, прежде никогда ничего подобного не случалось. Миллиган поддерживал порядок железной рукой, и эта внезапная череда происшествий для него настоящий вызов. Пятеро человек будто испарились, и от них ни слуху, ни духу. Ни тел, ни следов, ни вообще хоть какой-то информации. Плюс беднягу Харви искромсало как свиной окорок, а они были давно дружны. Шериф принял его смерть близко к сердцу и очень переживал, хотя на публике и не подавал виду. Все это сказалось на ночном инциденте. Чертова птица изрядно докучала. Она мешала спать очень многим, в том числе и Лоре. При иных обстоятельствах Миллиган управился бы с ней как-нибудь иначе, но вопиющая ситуация окончательно выбила его из колеи. Скрытно вернувшись в Эшвилль, он лично обходил окрестности. Исчезновения происходили в темное время суток, и Тед Уоллес стал тому подтверждением. Патрулируя за полночь, шериф надеялся заметить что-нибудь необычное. Он оказался неподалеку от холма, когда раскричался филин. Нервы шерифа не выдержали, и он атаковал птицу, вымещая на ней все взорвавшиеся чувства. Внезапно появившийся Клайд застал его врасплох, причем не в лучшем расположении духа. Миллиган не то что пропавших людей не нашел, а даже филина подстрелить не смог! Со свидетелем его нерасторопности он сгоряча обошелся крайне невежливым образом. Разумеется, шериф всегда должен держать себя в руках, и столь грубое поведение ему не подобает. Он не оправдывается перед гостем, ибо такую выходку одним только нервным срывом оправдать нельзя. Он лишь приносит ему свои искренние извинения. Приносит и надеется, что гость проявит понимание и не станет думать о шерифе дурно. Все, что Клайду наговорили на холме — не соответствует действительности. В запале какие только гадости не срываются с языка. Миллиган рассчитывает на великодушие умного и образованного гостя. Верит, что тот не станет держать зла и забудет это неприятное недоразумение, о котором шериф очень сожалеет.

Да уж, язык у шефа полиции был подвешен неплохо. Прежде журналист вполне удовлетворился бы таким объяснением, но не теперь. Как бы Миллиган ни старался, ему не удастся списать стрельбу по филину на одни лишь эмоции. Эта птица его беспокоила, и отнюдь не своими криками. Клайд подозревал, что с ней связана какая-то история, о которой шериф всячески умалчивает. И умалчивает не только он, учитывая реакцию того же Ленни сотоварищи. Но вот какая? При всей своей фантазии, журналист даже представить не мог, к чему такому причастен самый обычный филин, пусть и очень большой. Причастен настолько, что Миллиган его выследил и в великой злобе пытался убить. Причем только ли в злобе? Так ли уж показалось Клайду, что на лице шерифа читался и страх? Разумеется, все эти мыслишки он оставил при себе.

— Ладно, Билл, будет вам извиняться. Все забыто! — великодушно сказал журналист, на деле вовсе не собираясь вычеркивать из памяти ночное приключение.

— Вы хороший человек! — затряс ему руку Миллиган. — Проклятье! Теперь мне еще совестнее, что я обошелся с вами так грубо!

— Пустяки. С кем не бывает, — махнул рукой Клайд. — Вы бы слышали, как иногда бранится мой главный редактор! И это не мешает нам оставаться друзьями. Однако что же мне теперь делать?

Вопрос относился к создавшейся ситуации, и шериф сразу понял, о чем речь.

Как постоялец, журналист оказался в очень непростом положении. Хозяева дома скончались, и технически он теперь пребывал под чужой крышей без всякого разрешения. Сам дом не остался без владельцев — дочь и сын Смитов жили где-то на восточном побережье. Однако пока они приедут и вступят в права наследства, пройдет немало времени. К тому моменту Клайд уже наверняка покинет Эшвилль, и сейчас его заботили несколько ближайших дней, а не долгосрочная перспектива. Эти дни ему требовалось где-то жить, отчего и возникала проблема — где именно? В городке некогда был небольшой мотель, но он давно закрылся из-за отсутствия рентабельности. Туристы здесь практически не объявлялись, а если кто и приезжал, то по делу. Такие визитеры всегда знали, зачем и к кому едут, поэтому вопрос с их проживанием решался автоматически. Журналист же очутился в эдаком подвешенном состоянии.

Хорошенько все обдумав, Миллиган пошептался с женой и предложил оптимальный выход. Сегодня, разумеется, Клайда никто не улицу не выставит. Он останется здесь, как останется и Лора — прибраться, да и вообще присмотреть за хозяйством. Ну а дальше… Дальше гостя приютит кто-нибудь из его новых знакомых. Кто именно — шериф наведет справки. В крайнем случае, он пригласит журналиста к себе, если с его переселением возникнут какие-нибудь затруднения.

— Я бы позвал вас прямо сейчас, но боюсь, что у меня вам будет неуютно. Вы не представляете, что такое проживать под одной крышей с шефом полиции, — усмехнувшись, пояснил Миллиган. — Поэтому я сначала спрошу кое-кого из наших, а там уже по результатам.

— Мне и самому не хотелось бы вас стеснять, — вежливо ответил Клайд. — Из-за меня и ваша супруга остается, а она уж здесь сколько дней!

Сказав так, он исподтишка наблюдал за реакцией собеседников.

— Ничего страшного, — улыбнулась Лора. — Я же не могу дать вам умереть с голоду!

Журналист поблагодарил ее за любезность, однако сделал для себя кое-какие выводы. Миссис Миллиган задерживается отнюдь не прибраться и присмотреть за хозяйством. Прибирать тут было особо нечего, а дом сейчас проще всего опечатать. Она остается из-за гостя, и так ли уж тот ошибался, когда подозревал, что эта женщина приставлена к нему в качестве сторожа.

До позднего вечера Лора вела кипучую деятельность. Нарочито кипучую, как показалось Клайду, чтобы оправдать свое присутствие в доме. Зачем-то перемыв всю и так чистую посуду, она взялась надраивать полы, а затем долго взбивала многочисленные подушки. Не остались без внимания и занавески, тщательно обработанные пылесосом. Пыль удалялась так старательно, что с поверхности комода или тумбочки при желании можно было есть. Еду, разумеется, миссис Миллиган подала Клайду как положено — в столовой и на тарелке, чтобы тот, видимо, не уехал утолять голод куда-нибудь еще. Вероятно, по той же причине она регулярно взывала к его помощи, особенно в тех случаях, когда требовалось передвинуть мебель. Зачем? Якобы убрать в труднодоступных местах. Лора и убирала, пока журналист сидел дома как пришпиленный. Ей даже кровать миссис Смит приспичило переставить. Ту самую, на которой несчастная вдова испустила дух. У Клайда это поручение восторга не вызывало, однако отказываться он не стал.