Инга Берристер 3 страница

Молча Крис смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Она не помнила, чтобы за последние годы оказывалась столько раз на грани срыва от простого обмена несколькими фразами.

Ее невеселые мысли прервал приход миссис Ланкастер. На лице экономки сияла неизменная приветливая улыбка.

— Сейчас принесу завтрак, — проговорила она, — а потом покажу вам вашу комнату и отведу к Софи.

Благодарно улыбнувшись, Крис села за стол. Хорошо, что в этом доме есть хоть один человек, которого не раздражает ее присутствие. Пожилая женщина вскоре вернулась с грейпфрутовым джемом и тостами, и Крис попросила ее остаться.

— Хочу расспросить вас о распорядке дня Софи. Я так мало о ней знаю.

— Бедная маленькая крошка, — пробормотала миссис Ланкастер. — Она была такой веселой и умненькой раньше. Она обожает отца…

— А мать? — спросила Крис. — Какие у нее были отношения с матерью?

— Не могу сказать. — Экономка избегала смотреть ей в глаза. — Миссис Джеймс постоянно отсутствовала.

Другими словами, Натали мало внимания обращала на ребенка. То же самое ей сказал и Слейтер. Но как с этим может быть связана потеря речи? Возможно, от Сары она узнает больше. Кроме того, нужно будет просмотреть литературу о подобных случаях заболевания.

Пока она завтракала, миссис Ланкастер рассказывала о распорядке дня Софи.

— Обычно я поднимаю ее около девяти, потом она завтракает, а после, если не приходит Сара, играет в саду. После ланча, если стоит хорошая погода, мы с ней ходим по магазинам или просто гуляем. Когда приезжает мистер Джеймс, он тоже проводит с ней несколько часов. Он так внимателен к дочери, так терпелив!

— Ей около шести, — сказала Крис. — Как насчет школы?

— Она очень хорошо училась в подготовительном классе, пока с ней не случилось это несчастье. Она по‑ прежнему много читает. Мистер Джеймс покупает для нее специальные книжки и сам учит ее. Такую, какой она стала теперь, ее не принимают в сельскую школу.

Бедная крошка. Сердце Крис сжалось от сострадания. Софи уже стала отверженной среди своих ровесников. Если бы она могла помочь девочке!

Крис спросила миссис Ланкастер, можно ли, чтобы они завтракали все вместе — Софи, она и Слейтер.

— Конечно, девочка будет очень рада. Она так нуждается в обществе людей. — Миссис Ланкастер покачала головой. — Софи сейчас лишена нормальной семейной атмосферы. Я всегда считала… — Она остановилась, чтобы пересилить волнение.

Крис подумала, что экономка больше, чем кто‑ либо другой, может знать о семейной жизни Натали и Слейтера. Возможно, когда‑ нибудь она расспросит ее о взаимоотношениях супругов Джеймс.

Закончив завтракать, Крис спросила, может ли она вместе с экономкой подняться к Софи.

— Конечно, — с улыбкой сказала миссис Ланкастер.

Когда они вошли в детскую, девочка уже проснулась. О такой уютной комнате мог мечтать каждый ребенок.

— Мистер Джеймс сам выбирал мебель для детской, — с гордостью проговорила миссис Ланкастер, увидев, что Крис изучает обстановку. — Здесь все самое лучшее…

— А как раньше выглядела комната? — спросила Крис, подумав, что не лучшей идеей было убрать все знакомые и родные для девочки вещи, какими бы благими намерениями не руководствовались при этом.

Губы миссис Ланкастер сжались в тонкую линию. Нахмурившись, она бросила взгляд на Софи и наконец тихо проговорила:

— Миссис Джеймс постоянно твердила, что совсем не обязательно заботиться об обстановке в комнате ребенка, все равно дети ничего не понимают. Откровенно говоря, она иногда была к дочери несправедлива, — еще больше понизив голос, сказала экономка.

Прикусив губу, Крис посмотрела на девочку. Та лежала, внимательно глядя на взрослых женщин, и внезапная волна воспоминаний о собственном детстве нахлынула на Крис. Повинуясь мгновенному импульсу, она подошла к кровати и села рядом с Софи. На столике возле кровати стояла обрамленная в рамку фотография. На ней улыбающаяся девочка смотрела на отца. Натали на фотографии не было.

— Какой хороший снимок! — проговорила Крис. — Софи выглядит на ней такой счастливой и хорошенькой.

Это была чистая правда, но у Крис сохранились отчетливые воспоминания о словах Натали, когда та в бешенстве кричала, что не будет жить в одной комнате с кузиной и что она ненавидит, ненавидит свою безобразную сестру.

Тогда Крис это нанесло тяжелую душевную травму, и даже много лет спустя она все еще считала себя некрасивой. Не поступала ли Натали так же по отношению к Софи? Казалось, что это немыслимо, но люди иногда совершают необъяснимые поступки. Вдруг Натали не могла простить дочери, что та похожа не на нее, а на Крис? Вдруг перенесла ненависть с Крис на собственного ребенка?

Карие глазки девочки уставились на фотографию, потом она перевела их на Крис, но маленькое личико осталось строгим и скорбным. Где она еще видела это сочетание светлых волос и карих глаз? Оно было таким знакомым, но как ни напрягала память, Крис не могла вспомнить, кого ей напоминает Софи.

— Какое красивое розовое платье, — глядя на фотографию, проговорила она. — У меня когда‑ то было точно такое же. Тебе нравится розовый цвет, Софи? — Первый раз она обратилась прямо к ребенку.

Единственным ответом был беспокойный взгляд, который Софи бросила на экономку.

— Обычно миссис Джеймс одевала ее в простые платья из грубой материи, — проговорила миссис Ланкастер. — Она считала, что незачем наряжать ребенка, хотя сама не жалела денег на наряды. — Экономка неодобрительно хмыкнула, потом обратилась к Софи: — А теперь, молодая леди, пришло время вставать.

Не желая мешать, Крис поднялась со стула.

— Я подожду вас внизу.

Улыбнувшись Софи, она вышла из спальни.

Пробило десять. Выглянув в окно, Крис заметила, что к дому подъехал автомобиль. Девушка, вышедшая из него, была тоненькой, с копной каштановых волос и самоуверенным выражением лица. Крис сразу почувствовала к ней неосознанную неприязнь.

Тем не менее она вежливо представилась и, когда миссис Ланкастер вышла, чтобы приготовить им кофе, попыталась завести с девушкой разговор.

— Слейтер сказал, что вы приезжаете сюда три раза в неделю? Как вы оцениваете состояние Софи?

— Еще слишком рано делать предположения, — неохотно процедила девушка.

Может, это была самозащита? Нет, скорее всего, их неприязнь взаимна, подумала Крис. Ее предположение подтвердилось, когда Сара резко проговорила:

— Вы понимаете, что ни Слейтер, ни я не хотели, чтобы вы приезжали сюда? Вы ничем не можете помочь Софи. Ей требуется профессиональный уход и лечение.

— Ее мать назначила меня опекуншей Софи совместно с ее отцом, — спокойно ответила Крис, стараясь не обращать внимания на то, что Сара подчеркнула, сколь единодушны они со Слейтером, и сразу же показала, что относится к Крис как к врагу.

— Ее мать! — Сара насмешливо усмехнулась. — Натали всегда было плевать на девочку, она ненавидела ее с самого рождения. Если она и думала когда‑ нибудь о Софи, то только как о пешке в борьбе против Слейтера.

— Похоже, что вы знаете много интересного о моей кузине и ее муже, — непроизвольно вырвалось у Крис.

В блекло‑ голубых глазах Сары мелькнуло торжество.

— Мы со Слейтером старые друзья… Друзья или любовники? Крис удивилась, что при этой мысли острая боль пронзила ее сердце.

Когда в комнату вошла миссис Ланкастер вместе с Софи, Крис встала, чтобы уйти.

— Я провожу вас в вашу комнату, — проговорила экономка. — У вас будет отдельная ванная.

Следуя за миссис Ланкастер, Крис миновала детскую и две другие спальни, прежде чем открыть дверь уютно обставленной комнаты для гостей. Ее вещи были уже там, из окна открывался красивый вид на сад, находящаяся рядом ванная комната была светлой и чисто прибранной.

Как долго ей придется находиться здесь? Вернее, как долго она сможет это вынести? Внезапная мысль пришла ей в голову. Если Сара и Слейтер любовники, не будет ли Сара оставаться здесь на ночь? Но почему ее это заботит? Теперь Слейтер не должен интересовать ее. Все уже в прошлом.

Чтобы отвлечься от ненужных мыслей, она повернулась к миссис Ланкастер.

— Слейтер и Натали… В которой из этих комнат…

— У миссис Джеймс была отдельная комната, — уклончиво ответила экономка. — Следующая дверь… — Несколько мгновений помедлив, она робко попросила: — Ее вещи все еще здесь. Не могли бы вы просмотреть их?

— Но, возможно, Слейтер… — запротестовала Крис.

Интересно, кто был инициатором того, чтобы Натали и Слейтер спали в отдельных комнатах? Миссис Ланкастер только что упомянула, что Натали проводила много времени вне дома. Неужели она делала это из‑ за того, что ее муж и Сара…

— Мистер Джеймс велел мне избавиться от всех вещей ее жены и запереть комнату, но я не могу этого сделать. У нее были очень дорогие наряды и украшения.

Крис, помолчав, кивнула головой. Хоть и не хотелось этого делать, она в долгу перед умершей кузиной.

— Хорошо, я посмотрю их.

Миссис Ланкастер поднялась в ее комнату и пригласила Крис к ланчу, сказав, что Сара уже уехала.

Софи, казалось, была поглощена едой. Она ела, не поднимая глаз от тарелки. Отчего она перестала говорить? И не только говорить, подумала Крис, незаметно наблюдая за девочкой. Софи выглядела очень одинокой, замкнувшейся внутри своего маленького мирка.

После ланча миссис Ланкастер сказала, что идет делать покупки. Софи обычно сопровождала ее, но, когда Крис предложила девочке остаться, она с удивлением и радостью увидела, что светлая головка утвердительно кивнула.

— Девочка очень похожа на вас, — сказала миссис Ланкастер, когда Софи пошла наверх чистить зубы, — если бы ни карие глаза, она была бы точной вашей копией.

— Да, гены — странная вещь, — неопределенно протянула Крис.

Она заметила в гостиной стопку детских книг. День был теплый и солнечный, и, выбрав несколько книжек, она вернулась в столовую, где ее уже ждала Софи. То, что девочка отказывается говорить, вовсе не означает, что она не слышит, напомнила себе Крис. Нужно попробовать…

Она начала медленно, как будто разговаривая сама с собой:

— В такой прекрасный день, наверное, стоит пойти в сад. Если бы я смогла найти кресло, то села бы под деревом и стала читать книжку. Может быть, в гараже есть кресла?

Не глядя на Софи, она через кухню вышла на задний двор, с радостью заметив, что девочка идет следом. Крис нашла несколько кресел в гараже и, взяв одно из них, направилась к большой солнечной лужайке, по‑ прежнему сопровождаемая Софи.

Все время, пока она шла, Крис продолжала говорить о доме, о деревне, об изменениях, которые произошли за ее отсутствие, о тете Элизабет и своем собственном детстве, но ни разу не упомянула мать Софи.

Когда она наконец села и открыла одну из книжек, которую взяла с собой, Софи встала рядом.

— Похоже, это интересная история. — Крис бросила взгляд на девочку и начала читать вслух.

Софи внимательно слушала. Крис читала медленно, с выражением, иногда поднимая глаза от страницы. Девочка не проявляла никакой заинтересованности, но тем не менее не уходила.

Крис читала уже около получаса, когда почувствовала, что Софи пошевелилась. Сердце учащенно забилось. Неужели девочка устала или ей стало скучно? Крис боялась поднять взгляд от страницы и с облегчением вздохнула только тогда, когда почувствовала, что Софи придвинулась ближе. Она все еще стояла около кресла Крис, когда та прочла последнюю строчку рассказа.

Кажется, ей удалось установить контакт с девочкой, радостно подумала Крис. Ребенок не оттолкнул ее, как она того боялась. Но что о ней говорила дочке Натали, если вообще упоминала ее имя? Вздохнув, Крис потянулась за следующей книжкой и с удивлением замерла, когда пальчики Софи отвели ее руку. Вынув из стопки другую книжку, она протянула ее Крис.

Книжка была старой, потрепанной и необыкновенно знакомой. Одна из ее собственных детских книг! Но где Софи нашла ее?

Внезапно она заметила, что девочка смотрит на нее умоляющими глазами. Затем Софи сама раскрыла книгу, пальчиком ткнув в то место, где на титульном листе Крис нацарапала свое имя много лет назад.

Софи все знала! Каким‑ то образом маленькая девочка догадалась о том, кто такая их гостья, и доступными ей средствами показала это. Подчиняясь внезапному импульсу, Крис склонилась к девочке и обняла ее.

— О, Софи… — Крис почувствовала, как дрожит тельце ребенка. Отведя прядь светлых волос, упавшую на глаза девочки, она проговорила, стараясь не выдавать охватившего ее волнения: — Да, это моя книжка. Родители подарили ее мне, когда я была совсем маленькой, еще до того, как я переехала сюда. Но где ты ее нашла?

Софи напряглась, карие глаза наполнились страхом.

— Не бойся, я не стану ругать тебя, — как можно мягче проговорила Крис. — Я совсем не сержусь. Наоборот, я очень рада, что ты нашла ее. Хочешь, я тебе ее почитаю?

Белокурая головка кивнула, и Софи прижалась к Крис, чтобы удобнее было слушать. Тепло худенького тельца заставило Крис пожалеть о том, чего у нее нет ребенка.

Ребенок Слейтера, с болью подумала Крис, глядя на склонившуюся к ней головку. Но она не находила в девочке никакого сходства со Слейтером. Может быть, просто не хотела находить?

Она посмотрела на Софи, потом тихо произнесла:

— Мне кажется, тебе будет удобнее, если ты сядешь ко мне на колени.

Затаив дыхание, она ждала реакции ребенка. Светловолосая головка снова кивнула, и Крис с трудом сдержала радость.

— Давай‑ ка я подниму тебя.

Через час миссис Ланкастер вышла в сад, и ее глаза округлились от удивления, когда она увидела Крис с Софи на руках.

— Она заснула, — улыбаясь, тихо прошептала Крис.

— Боже, Софи никому не позволяет этого. Похоже, она сразу почувствовала к вам доверие.

— Интересно, что Натали успела наговорить дочери обо мне? — осторожно взглянув на пожилую женщину, поинтересовалась Крис. — Честно говоря, детьми мы никогда не ладили. Она говорила, что я уродина…

— Да, у миссис Джеймс была скверная манера выражаться, — согласилась экономка. — Много раз я находила бедную крошку в слезах после того, как у нее побывала мать.

— Слейтер вроде бы не считает, что немота Софи — результат смерти ее матери. Он думает, что здесь какая‑ то другая причина.

— Я тоже полагаю, что она не приняла смерть Натали так близко к сердцу. Они не слишком часто виделись, но кто знает…

Стараясь не проявлять излишнего любопытства, Крис не стала больше задавать вопросов. Завтра она начнет разбирать вещи Натали и, может быть, найдет что‑ нибудь интересное.

Войдя в дом, она услышала телефонный звонок, потом голос миссис Ланкастер.

— Звонил мистер Джеймс, — выйдя из гостиной, сказала экономка. — Сказал, что не приедет вечером к обеду. Вы можете садиться за стол без него.

— Он сообщил, в котором часу вернется? — спросила Крис, испытывая отвращение к себе за этот вопрос.

Какое ей дело до того, когда он уезжает и возвращается?

— Нет, не сказал.

Итак, Слейтер не будет сегодня обедать с ними. Почему это так расстроило ее? Может быть, он собирается куда‑ нибудь повести Сару? Крис почувствовала, как болезненно сжалось сердце. Неужели это ревность?

Крис проснулась внезапно, не понимая, где она и что ее разбудило. Но вот опять раздался резкий звук, который, вероятно, был причиной ее пробуждения. Крис стало страшно и, вскочив с постели, она поспешила к двери.

Так могло кричать раненое животное… Или маленький ребенок! Эта мысль неожиданно пришла в голову Крис, и она стремглав побежала к комнате Софи.

Ее глазам предстала ужасная сцена. Шторы на окнах были отдернуты, и лунный свет освещал сжавшуюся на кровати маленькую фигурку, глаза девочки были широко раскрыты, остановившийся взгляд был направлен в никуда, а из открытого рта вырывался дикий, режущий звук.

Крис бросилась к постели, но ее остановил спокойный голос Слейтера:

— Оставь ее… не прикасайся к ней. Я все устрою.

Отстранив Крис, он сел на край кровати и прижал к себе дочь, бормоча что‑ то успокаивающее. Так, обнявшись, они сидели до тех пор, пока напряженное тельце девочки не перестало дрожать. Крис перевела дыхание.

Наконец головка Софи упала на плечо отца, и она уснула. Слейтер осторожно положил спящего ребенка обратно в постель. Несколько мгновений он с любовью смотрел на дочь, потом заботливо подоткнул одеяло и отошел от кровати. Теперь глаза Софи были закрыты, тело расслабилось, дыхание стало ровным.

Придя в себя, Крис внезапно обнаружила, что на ней только полупрозрачная ночная рубашка. Она бросилась в комнату Софи, чтобы помочь ей, не сообразив, что нужно накинуть халат. Она совсем не думала о том, что может встретить там Слейтера. Помимо воли, взгляд Крис остановился на его обнаженной груди, виднеющейся между отворотами его купального халата, и пульс ее учащенно забился.

Под тканью небрежно затянутого поясом халата она видела очертания упругих бедер. Быстро подойдя к ней, Слейтер за руку вывел ее из комнаты и плотно закрыл дверь.

— Что случилось? — упавшим голосом проговорила Крис. — Я услышала этот ужасный звук…!

— У Софи бывают кошмары, — неохотно проговорил он. — Это единственный случай, когда она использует голосовые связки. Последнее время они стали более редкими, и вот теперь…

Подразумевалось, что Крис каким‑ то образом виновата в возобновлении этих ночных кошмаров. Ее лицо вспыхнуло от негодования. Она так радовалась той хрупкой связи, которую ей удалось установить с ребенком, и теперь Слейтер снова хочет заставить ее почувствовать вину, будто именно она причинила Софи какое‑ то огорчение, результатом которого стало ночное происшествие.

— Как мне объяснили врачи, в ночных кошмарах Софи заново переживает тот случай, в результате которого перестала говорить. Днем она может справляться со своими страхами, но ночью… — Слейтер поежился, на лице его появилось болезненное выражение.

Сердце Крис сжалось от сострадания к ребенку.

— Если бы Софи могла что‑ нибудь рассказать… — прошептала она больше себе, чем Слейтеру, но он услышал ее слова и насмешливо скривил рот.

— Если бы могла… Да, тогда бы все наши проблемы были решены, но, к сожалению, она не может этого сделать…

Разговаривая, они шли по коридору. Внезапно Слейтер случайно задел ее бедром, и у Крис от волнения перехватило горло.

Около открытой двери своей комнаты она остановилась и, почувствовав на себе взгляд Слейтера, повернулась. Сердце бешено колотилось где‑ то в горле. Лунный свет, пробивающийся в коридор через дверь, обрисовывал под ночной рубашкой контуры ее тела. У нее перехватило дыхание, когда взгляд Слейтера медленно скользнул по ее фигуре сверху вниз.

Крис попыталась подавить растущее волнение. Раньше он никогда не смотрел на нее так. Да, Слейтер желал ее когда‑ то, но тогда он знал о ее молодости и неопытности. Теперь в его взгляде была смесь грубого желания и презрения.

— Твой наряд весьма привлекателен, — растягивая слова, проговорил наконец Слейтер. — Ты уверена, что не успела одеться только из‑ за Софи?

— Что ты имеешь в виду? — с трудом произнесла Крис, задыхаясь от бессильного гнева, когда до нее дошел смысл сказанного.

— Не надо, Крис. — Подняв брови, он взглянул на нее. — Я не принадлежу к толпе твоих поклонников, но мне неплохо известен тот тип женщин, к которому принадлежишь ты. Просчиталась, дорогая. Возможно, успех слишком вскружил твою головку…

Вне себя от бешенства, Крис прервала его:

— Ты ничего не знаешь обо мне и не можешь осуждать меня, Слейтер. — В лунном свете ее глаза сияли как изумруды, гладкая кожа матово отсвечивала. — А что касается твоих намеков, то ты ошибся. Ты для меня теперь нечего не значишь. — Она буквально выплевывала слова ему в лицо, не заботясь о том, как при этом выглядит. — И никогда не будешь значить.

— Неужели? — Сильные пальцы болезненно сжали ее запястье.

Слейтер стоял совсем близко, и она видела, как яростно вздымается его грудь и как горят его глаза цвета расплавленного янтаря.

— Пора пошатнуть пьедестал, на который вы взобрались, леди, — прошептал он ей на ухо.

Крис стремительно бросилась в свою комнату, но Слейтер среагировал быстрее. Захлопнув дверь, он резко прижал ее к себе, и она почувствовала его разгоряченное тело.

— Я долго ждал этой минуты, Крис, — хрипло проговорил Слейтер, не скрывая обуревающего его бешенства.

Что происходит, недоумевала Крис. Ведь это ее предали, это она вынуждена была изменить свою жизнь, пытаясь забыть о причиненной ей боли, но даже это не помогло.

— Ты моя должница…

— Я ничего не должна тебе!

Ей удалось отодвинуться от него, но Слейтер снова прижал ее к себе. Пульс Крис учащенно забился. Почему он так сильно волнует ее, в то время как множество других мужчин оставляют холодной?

Почему? Да потому, что тело все еще хранит память о его руках и губах. Когда‑ то очень давно ее словно кто‑ то запрограммировал страстно реагировать только на его прикосновения, и она не могла остановить то, что должно было случиться.

Дыхание со свистом вырывалось из легких Слейтера, он почти прорычал ей в ухо:

— Когда ты уехала отсюда, ты была девственницей. Эта одна из моих самых досадных ошибок. Тебе не одурачить меня больше, Крис.

Выходит, по его мнению, она задолжала ему… свою девственность? Из‑ за этого он поднял такой шум? В глазах Слейтера она была добычей, которая некогда ускользнула из рук, и самолюбие не позволяло ему забыть об этом. Но разве не удовлетворило его то, что он соблазнил ее кузину и сделал ей ребенка? Неужели его тщеславие столь огромно и он сожалеет, что она не разделила судьбу Натали?

На место острой душевной боли пришла неистовая ярость.

— Неужели все дело только в этом, Слейтер? — Она удивилась своему спокойному голосу.

Слейтер был в бешенстве и с трудом владел собой. Ей нужно заставить его выйти из комнаты, прежде чем он окончательно утратит контроль над собой. Лучше всего нанести удар по его самому уязвимому месту — непомерному тщеславию. И как можно скорее, решила Крис. Вряд ли она сохранит ясность мысли и логику действий, если Слейтер заключит ее в объятия. Тело все еще томилось по его прикосновениям, и она понимала, что ей придется бороться не только с ним, но и со своим страстным желанием.

— Моя девственность? — Она выдавила из себя кривую усмешку. — Боюсь, что все это в далеком прошлом.

— Бьюсь об заклад, ты даже не сможешь вспомнить мужчину, который лишил тебя ее. — В голосе Слейтера прозвучали горечь и злоба. — Что ты вообще можешь вспомнить, Крис? Это?

Его рот прижался к ее губам прежде, чем она смогла отстраниться. Крис понимала, что должна попытаться вырваться, но ее тело слишком ослабело, чтобы подчиняться рассудку. Губы Слейтера ласкали ее губы, пока те не раскрылись. А руки по своей воле обвились вокруг его шеи, пальцы погрузились в густые черные волосы. Умершие, как ей казалось, чувства ожили и вырвались наружу.

Темноволосая голова Слейтера наклонилась, руки ласкали ее налившиеся груди, губы лениво исследовали шелковую кожу. Ни один из них не говорил ни слова, их смешавшееся дыхание одно прерывало тишину. Подчиняясь молчаливому приказу его тела, Крис выгнулась назад. В лунном свете ее груди казались молочно‑ белыми, их упругие очертания были безупречными и возбуждающими. Ее сердце глухо стучало в предчувствии чего‑ то неизведанного и сладостного.

Тело Слейтера навалилось на нее, тяжелое и требовательное; ее сердце почти выскакивало из груди, ускоряя ток крови, изо рта рвался крик неудовлетворенного желания.

Невыносимо медленно Слейтер прижался горячими губами к ее груди, лаская затвердевшие от желания бутоны сосков. Этого Крис уже не могла вынести. Она подняла руки и погрузила пальцы в его волосы, ртом впилась в его губы, ее напряженное тело жаждало, чтобы он наконец взял ее. Но Слейтер продолжал свою возбуждающую игру, которая приводила ее в исступление, заставляя почти терять сознание.

— Крис…

Звук его голоса вторгся в мир ее фантазий, вернув Крис в реальность. Глаза Слейтера медленно скользнули по ее лицу и телу, отмечая явные признаки возбуждения. Жар внутри нее превратился в лед, и Крис задрожала, с ужасом понимая, что потеряла над собой контроль.

— Выходит, я больше для тебя ничего не значу?

Ее лицо запылало от стыда и гнева. Слейтер разомкнул руки и отступил от нее на шаг. Она сделала инстинктивное движение, намереваясь прикрыть ладонями обнаженные груди. С презрением взглянув на нее, он отвернулся.

— Я иногда думал, приятно ли заниматься с тобой любовью. Но женщина, которую так легко может возбудить любой мужчина, похожа на выдохшееся шампанское — она безвкусна и не возбуждает аппетита.

— Но ты хотел меня, — в отчаянии пробормотала Крис, еще не совсем понимая, что произошло.

— Да нет, это было просто проявление естественного мужского желания, в нем не было ничего личного. Точно так же, как не было ничего личного в твоем желании. Может быть, твои нью‑ йоркские жеребцы считают себя единственными и неповторимыми, но я другой.

Открыв дверь, Слейтер вышел из комнаты, оставив ее в одиночестве.

Как все случилось? Как смог он поймать ее в эту ловушку? Как смогла она так забыться, так предать себя? Ее мысли двигались по кругу, пытаясь найти объяснение, но его не было. Она провела языком по пересохшим губам, чувствуя, как они распухли от неистовых поцелуев Слейтера. Машинально она натянула на плечи ночную рубашку, испытывая острое отвращение к• себе.

Она заслужила презрение Слейтера не потому, что была безвольной пустышкой, готовой идти на поводу у каждого. Она позволила своему телу предать ее, забыть о семи годах страданий. Когда она покидала Литтл‑ Мартин, у нее, по крайней мере, оставалось уважение к самой себе; теперь не было и этого. Она вспыхнула в руках Слейтера как спичка.

Ей казалось, что по прошествии семи лет юношеский голод, который она испытывала к нему, давно в прошлом и никогда не возродится. Но воспоминание о неистовом желании, которое ему удалось так быстро возбудить в ней, заставляло щеки пылать от стыда. Слейтер был единственным, кто вынудил ее мучительно желать мужчину. Неужели она все еще любит его? Нет, такого не может быть.

Нельзя вечно прятаться в своей комнате, подумала Крис, изучая свое отражение в зеркале. Ее косметика была безупречна, она полностью скрыла следы бессонной ночи. Волосы она уложила в замысловатую прическу, шелковое платье было выбрано специально, чтобы соответствовать образу недотроги.

Правда, немного поздно прятаться за этим фасадом, с горечью сказала она себе, но ей была необходима любая соломинка, чтобы остаться на плаву, когда она увидит Слейтера. Он не даст ей забыть эту ночь так быстро. Стиснув зубы, Крис направилась к двери. Она должна это вынести, хотя бы ради Софи.

Слейтер поднял голову и кивнул, здороваясь, когда она вошла в столовую. Одетый в строгий костюм, он выглядел внушительным и далеким. Стараясь подавить дрожь, Крис подвинула себе стул и села.

— Очень впечатляюще. — Отложив газету, он изучал ее прическу и строгое платье. — Но тебе не одурачить меня, Крис. Я должен поблагодарить тебя за прошлую ночью. Потребовалось семь лет, чтобы поставить все на свои места, и ты помогла мне сделать это. Для того чтобы изгнать романтические мечты, оказалось, нужно немного реальности.

Слейтер говорил загадками, которых Крис не могла понять. Она встала, чтобы налить себе чашку кофе, но остановилась, увидев, что ее рука, держащая кофейник, дрожит.

На его лице появилась насмешливая улыбка.

— Ты не должна оставаться здесь, Крис. Ты сама это понимаешь. Можешь уехать в любое время.

— Тебе именно этого хочется, не так ли? Слейтер откровенно игнорировал последнюю волю Натали. Но нужно что‑ то посильнее, чем его презрение, чтобы заставить ее отказаться помочь Софи.

— Предпочитаю остаться, — спокойно проговорила она. — По крайней мере, до тех пор пока не разберусь, в чем причина болезни Софи.

— Как благородно. — Его лицо стало непроницаемым. — Но ведь эту причину, может быть, вообще не смогут обнаружить.

Крис закусила губу.

— Как она себя чувствует?

— Все еще спит. Она всегда поздно просыпается после ночных кошмаров. Я попросил миссис Ланкастер не будить ее. Что ты собираешься делать сегодня?

Он ведет себя как надсмотрщик, подумала Крис.

— Хотела пойти в деревню и посмотреть, как продвигается починка моего автомобиля. Я не могу долго пользоваться чужой машиной.

Больше он не произнес ни слова. Крис была на грани срыва. Слейтер же, казалось, совершенно не был взволнован тем, что произошло накануне ночью. Самым неприятным было то, что ее тело все еще жаждало его.

После его ухода Крис поднялась наверх, чтобы взглянуть на Софи. Девочка так мирно спала, что было невозможно прервать ее сон. Слейтер сказал, что после ночных кошмаров Софи обычно просыпается поздно и что по совету врача никто не напоминает ей о том, что произошло ночью.

Сказав миссис Ланкастер, куда собирается, Крис «поехала по направлению к деревне. Маленький гараж смотрелся более опрятным, чем она помнила его, и молодой человек, который помог ей выйти из машины, выглядел приветливым и услужливым. Крис сказала о своем деле.

— Я, конечно, посмотрю, что случилось с вашей машиной, — согласился он, когда она кончила. — Где вы остановились?

Когда Крис назвала адрес, она с удивлением заметила, что лицо молодого человека залила темная краска.