Лорел К. Гамильтон 21 страница

Руки вампирши медленно отвалились от лица, глаза расширились в удивлении. Она поглядела на уходящий ей в живот клинок, будто не понимая, что он там делает. Кожа на шее почернела на месте ожога от креста.

Она упала на колени, и я вместе с ней, не отпуская рукоять мачете. Она не умерла, да я этого и не ожидала. Я выдернула лезвие, расширяя рану. Айви глухо булькнула, но осталась стоять на коленях, трогая руками кровь, хлещущую из живота и груди, и глядела так, будто впервые ее видела. Кровотечение шло на убыль. Если я ее сейчас не убью, рана закроется.

. Я встала над ней и занесла мачете двумя руками. В этот удар я вложила все силы. Клинок вошел в шею до позвоночника и застрял, упираясь в кость. Я замахнулась для следующего рубящего удара, а она могла только смотреть, слишком тяжело раненная, чтобы бежать. Чтобы вырвать мачете из раны, понадобилось усилие, и она, пока я выдирала клинок, только моргала. Если я ее не прикончу, она эти раны залечит.

Я опустила лезвие в последний раз и почувствовала, что кость перерублена. Клинок вышел с другой стороны, голова соскользнула с плеч Айви в фонтане черной крови. Эта кровь пролилась на круг и замкнула его.

Сила стала заполнять круг, пока мы не утонули в ней. Ларри рухнул на колени. Свет от крестов померк, как гаснущая звезда. Вампир был мертв, и кресты нам теперь уже не помогали.

– Что происходит?

Я ощущала со всех сторон силу, поднимающуюся, как вода, грозящую удушить. Я вдыхала ее, впитывала кожей.

Невнятно вскрикнув, я упала на землю. Я упала сквозь слои силы, и когда я ударилась о землю, ощутила силу подо мной, уходящую вниз, наружу.

Я лежала на костях. Они шевелились, как шевелится человек во сне. Я смогла подняться на четвереньки, хватаясь руками за землю. Коснулась длинной и тонкой кости руки, и она шевелилась. Медленно, преодолевая тяжесть воздуха, я поднялась на ноги и стала смотреть.

Кости плыли сквозь землю, как сквозь воду, собираясь вместе. Земля колыхалась под ногами, будто ее рыли гигантские кроты.

Ларри тоже уже смог встать.

– Что происходит?

– Ничего хорошего, – сказала я. Никогда не видела, как срастаются мертвецы. Из земли они обычно появляются целиком, и никогда до меня не доходило, что это вроде сложения макабрической мозаики. У моих ног сложился скелет и стал обрастать плотью, текущей, как глина, прилипающая к костям.

– Анита!

Я повернулась к Ларри. Он показывал на скелет у дальнего края круга. Половина его костей оказалась за гранью. На этой стороне скелет обрастал плотью, а дальше мешал кровавый круг. Земля колыхнулась последний раз, и магия разлилась по земле. У меня в голове что‑ то хлопнуло, будто сняли давление. Воздух стал не так густ, раздался. Магия полилась вниз по холму невидимым пламенем, и там, где она касалась земли, мертвецы обретали тела.

– Анита, останови это. Прекрати!

– Не могу.

Убийственная магия, изошедшая из земли, перехватила вожжи. Я могла только смотреть и чувствовать, как сила распространяется наружу. Столько силы, что она могла бы течь вечно. Ее хватит на подъем тысячи мертвых.

Я знала, что Разбитый Череп и Кровавые Кости взорвал свою тюрьму. Сила провисла, опала, когда эта тварь вырвалась. Потом сила хлестнула там, где мы стояли, и заставила нас рухнуть на колени. Мертвые полезли из земли, как пловцы, выходящие на берег. Когда их было уже около двадцати и они стояли с пустыми глазами, сила хлынула наружу. Я ощущала, как она ищет мертвых, которых можно поднять. Это я могла прекратить. Фейри освободился, вырвался из петли, он получил, что хотел.

Я отозвала силу назад. Я вобрала ее в себя, потянула из земли, как змею из норы за хвост. Я метнула ее в зомби, метнула и сказала:

– Живите!

Сморщенная кожа разгладилась. Мертвые глаза заблестели. Сама собой починилась разорванная одежда. С длинного бумажного платья осыпалась земля. На меня глядела женщина с волосами цвета ночи, темной кожей и глазами Магнуса. Все они глядели на меня. Двадцать мертвых, все старше двухсот лет, и все они могли сойти за людей.

– Боже мой! – ахнул Ларри.

Даже я была поражена.

– Впечатляющее зрелище, миз Блейк.

Голос Стирлинга резал слух, будто ему здесь было не место. Он и эти почти совершенные зомби были из двух разных миров. Фейри вырвался, но я сделаю свое дело, как бы мало пользы всем нам от этого ни было.

– Кто из вас Бувье?

Пронесся рокот голосов, почти все по‑ французски. Здесь чуть ли не каждый был Бувье. Одна женщина представилась как Аньез Бувье. У нее был очень живой вид.

– Кажется, вам придется поискать другое место для отеля, – сказала я Стирлингу.

– О нет, не думаю.

Я обернулась к нему.

Он держал большой блестящий серебристый револьвер. С никелированными щечками. Сорок пятого калибра. Держал он его как в кино: чуть впереди себя, на уровне пояса. Сорок пятый – револьвер большой, стреляя от пояса, особо ни во что не попадешь. Но это теория, а когда дуло смотрело на нас, мне не хотелось ставить эксперимент.

Баярд направлял в нашу сторону автоматический пистолет двадцать второго калибра. Было похоже, что он впервые держит пистолет. Может, забыл снять с предохранителя.

Миз Гаррисон держала револьвер тридцать восьмого калибра и целилась прямо в меня. Она стояла, расставив ноги, на своих дурацких каблуках и держала оружие двумя руками, будто дело это было ей знакомо.

Я глянула ей в лицо. Густо накрашенные глаза были чуть слишком широко раскрыты, но она стояла твердо, тверже Баярда, и держала оружие лучше Стирлинга. Наверное, Стирлинг хорошо ей платит.

– В чем дело, Стирлинг? – спросила я. Голос у меня звучал ровно, но в нем была нотка силы. Я все еще плыла на волне силы, ее было достаточно, чтобы уложить зомби обратно. Достаточно еще для много чего.

Он улыбнулся в ярком отраженном свете.

– Вы освободили эту тварь, а теперь мы вас убьем.

– За каким чертом вам понадобилось выпускать Кровавые Кости?

Я видела пистолеты, но не могла понять зачем.

– Он вошел в мои сны. Он обещал мне всю землю Бувье. Всю, миз Блейк.

– То, что фейри на свободе, не даст вам этой земли.

– Даст, когда Бувье будет мертв. Соглашение, давшее нам этот холм, даст нам и всю землю, когда некому будет за нее драться.

– Даже если Магнуса не будет, вы не получите землю, – сказала я, но это прозвучало не слишком уверенно.

– Вы о его сестре? – спросил Стирлинг. – Она умрет так же просто, как и Магнус.

У меня свело горло.

– А ее дети?

– Разбитый Череп и Кровавые Кости больше всего на свете любит детей.

– Ты гад и сволочь!

Это сказал Ларри. Он шагнул вперед, и миз Гаррисон немедленно взяла его под прицел. Я перехватила Ларри свободной рукой – в другой все еще было мачете. Ларри остановился, и дуло остановилось, глядя на него. Не уверена, что это улучшило ситуацию.

Рука Ларри звенела от напряжения. Я видала, как он злится, но такого не видала никогда. И сила ответила этой злости. Все зомби повернулись к нам, шурша одеждой. Их блестящие глаза, полные жизни, ждали наших слов.

– Встаньте перед нами, – шепнула я.

Зомби начали выходить вперед. Ближайшие встали перед нами сразу же. Троица со стволами исчезла из виду. Оставалось надеяться, что мы исчезли из виду у них.

– Убейте их! – громко произнес, почти крикнул Стирлинг.

Я стала падать на землю, дернув за руку Ларри. Он не сразу поддался и ткнулся лицом в землю, когда вокруг нас засвистели пули.

– Что теперь? – спросил он, прижимаясь щекой к земле. Пули попадали в зомби. Тела дергались и вертелись. Некоторые очень живые лица опустились вниз, перепуганные появившимися в теле дырами. Но боли не было – испуг был рефлекторным.

Кто‑ то заорал, и это были не мы.

– Прекратите, перестаньте! Нельзя этого делать! Нельзя так убивать!

Это был Баярд.

– Слишком поздно для приступа совести, – сказала миз Гаррисон.

Я впервые услышала ее голос, и он звучал профессионально.

– Лайонел, ты либо со мной, либо против меня.

– Черт побери, – буркнула я себе под нос, пытаясь разглядеть, что случилось. И отодвинула чью‑ то широкую юбку как раз вовремя, чтобы увидеть, как Стирлинг выстрелил Лайонелу в живот. Сорок пятый грохнул и чуть не вырвался из руки Стирлинга, но Стирлинг его удержал. С десяти дюймов из сорок пятого можно застрелить кого угодно.

Баярд рухнул на колени, глядя на Стирлинга. Попытался что‑ то сказать, но губы только беззвучно шевелились.

Стирлинг вынул пистолет из руки Баярда и сунул к себе в карман. Потом повернулся к Баярду спиной и пошел вперед по сухой и твердой земле.

Миз Гаррисон поколебалась, но пошла вслед за шефом. Баярд свалился набок, из него вытекал темный поток. Очки блеснули в свете луны бельмами на слепых глазах.

Стирлинг и миз Гаррисон пошли за нами. Стирлинг распихивал мертвецов, будто шел по лесу и распихивал кусты. Они стояли как упрямые барьеры из плоти. Я им не велела, двигаться, и потому они стояли.

Миз Гаррисон остановилась, пытаясь пробиться. Лунный свет блеснул на ее револьвере, когда она оперлась о плечо зомби, высматривая нас.

– Убейте ее, – шепнула я.

Зомби, на которого она опиралась, повернулся к ней. Она вскрикнула, и мертвые сомкнулись над ней. Ларри поглядел на меня.

– Что ты им сказала?

Миз Гаррисон кричала – резко, визгливо, испуганно. И стреляла, стреляла, стреляла, пока не щелкнул пустой барабан. А к ней тянулись медленные и жадные руки и рты.

– Останови их! – Ларри вцепился мне в руку. – Останови!

Я ощущала руки, раздирающие ее плоть. Зубы, вонзившиеся в плечо, рвущие нежную шею, и я почувствовала, когда в этот рот брызнула кровь.

Ларри чувствовал это вместе со мной.

– Бога ради, останови их! – Он стоял на коленях и тянул меня за руку, умоляя.

Стирлинг не сделал ни единого выстрела. Где он?

– Остановитесь, – шепнула я.

Мертвые застыли, как автоматы, выключенные в середине действия. Миз Гаррисон со стоном рухнула на землю.

Сбоку показался Стирлинг, направляя на нас свой большой револьвер и держа его двумя руками, как и полагается. Он обошел нас сзади, пока миз Гаррисон отбивалась от зомби. Стирлинг стоял почти над нами – немало надо было мужества, чтобы подойти так близко к зомби.

Пальцы Ларри впились в мою руку.

– Не надо, Анита, пожалуйста, не надо!

Даже глядя в дуло револьвера, Ларри держался моральных принципов. Достойно восхищения.

– Если вы скажете хоть слово, миз Блейк, я вас убью.

Я молча смотрела. Он был так близко, что я могла бы дотронуться до его штанины. Сорок пятый решительно смотрел мне в голову. Если Стирлинг спустит курок, меня уже нет.

– Очень неосторожно было приказать зомби напасть только на нее, а не на нас обоих.

Я была с этим согласна, но сейчас могла только молча смотреть. В одной руке у меня все еще было мачете. Я старалась не сжимать эту руку. Не привлекать внимания.

Наверное, какое‑ то движение меня выдало, потому что он сказал:

– Миз Блейк, уберите руку от этого ножа. Медленно.

Я не подчинилась. Я смотрела на него и на его револьвер.

– Ну, миз Блейк? Или... – Он взвел курок револьвера.

Действие ненужное, но весьма театральное. Я выпустила мачете.

– Руку уберите от ножа, миз Блейк.

Я убрала руку, не отодвигаясь от него и его револьвера. Мне хотелось это сделать, но я заставила себя остаться на месте. Несколько дюймов не уменьшат убойную силу револьвера, но могут составить огромную разницу, если я на него брошусь. Не лучшая из возможностей, но если других не останется... без борьбы я не сдамся.

– Вы можете уложить этих зомби на покой, мистер Киркланд?

Ларри задумался:

– Не знаю.

Молодец. Если бы он сказал “нет”, Стирлинг бы его застрелил. Если бы он сказал “да”, Стирлинг застрелил бы меня.

Ларри отпустил мою руку и слегка отодвинулся. Глаза – Стирлинга дернулись к нему, потом снова ко мне, но ствол даже не шелохнулся. Черт побери, плохо.

Ларри стоял на коленях и отодвигался от меня, заставляя Стирлинга следить за нами обоими. Револьвер на сантиметр сдвинулся от середины моего лба в сторону Ларри. Я задержала дыхание. Еще нет, еще нет... Если неверно выбрать момент, поспешить, это гибель.

Ларри бросился к какому‑ то предмету на земле. Револьвер повернулся к нему.

Я сделала две вещи одновременно: левой рукой ухватила Стирлинга сзади за ногу и дернула, а правой схватила его в области паха и толкнула изо всей силы. Особую боль так причинить трудно, но он опрокинулся. Упал на спину, снова направляя на меня револьвер.

Я надеялась, что он выронит револьвер или окажется более медлительным. Не выронил и не оказался. И у меня была только доля секунды, чтобы решить: то ли дернуть его за интимные части, причиняя как можно более сильную боль, то ли попытаться выхватить у него револьвер. Я решила в пользу револьвера – хватаясь не за него, а за руки Стирлинга. Если я овладею его руками, я смогу отобрать револьвер.

Револьвер выстрелил. Я не обернулась – не было времени. Он либо попал в Ларри, либо нет. Если нет, то я должна отобрать оружие. Руки Стирлинга лежали на земле, я держала их, но у меня не было рычага. Он оторвал руки от земли, и я не могла его удержать. Упираясь ногой в землю, я удерживала его руки над головой, но в начинающейся борьбе он был на шестьдесят фунтов тяжелее.

– Брось пистолет! – прозвучал за мной голос Ларри. Я не могла оглянуться, не могла отвлечься от револьвера. Мы оба не обратили внимания.

– Стреляю, – предупредил Ларри.

Это привлекло внимание Стирлинга. Он покосился на Ларри и на миг замер в нерешительности. Не отпуская его рук, я рухнула сверху и ударила его коленом в пах, стараясь пробить до земли. Он испустил придушенный крик, его руки свело судорогой.

Я передвинулась, коснулась пистолета. Хватка стала крепче – он не отпускал оружие.

Я навалилась на его руки, прижала их бедром и резко дернула на излом, используя бедро как рычаг. Его рука треснула в локте, кисть бессильно повисла, револьвер свалился мне в руку.

Я сползла с него, держа револьвер.

Ларри стоял над нами, направив пистолет в голову Стирлингу. Тому, казалось, было все равно. Он катался по земле, стараясь схватиться сразу за оба больных места.

– У меня был пистолет. Ты просто могла от него отойти, – сказал Ларри.

Я только покачала головой. Я верила, что Ларри застрелит Стирлинга, но я не верила, что Стирлинг не застрелит Ларри.

– Я уже держалась за револьвер, стыдно было бы отпускать.

Ларри опустил ствол к земле, но держал оружие двумя руками, как надо.

– Это твой. Возьмешь?

Я покачала головой:

– Подержи его у себя, пока не спустимся к машине.

Я поглядела на зомби. Они смотрели на меня спокойными глазами. Рот темноволосой женщины был вымазан кровью. Эти зубы впились в шею миз Гаррисон.

Сама миз Гаррисон лежала на траве – в глубоком обмороке в лучшем случае.

Сила начала потихоньку таять. Если я собираюсь укладывать их в землю, то это надо делать сейчас.

– Вернитесь в землю, в могилы. Все в землю, все в могилы. Мертвые стали расхаживать, меняясь местами, как дети в детском саду под музыку. Потом начали один за другим ложиться на землю, и она поглощала их, как вода. Земля шевелилась, шла волнами, и мертвые постепенно исчезали один за другим.

Больше из земли не торчали кости. Она была гладкой и мягкой, будто всю вершину холма перекопали и разрыхлили.

Сила разорвалась на клочки, утекая обратно в землю или откуда она вообще появилась. А нам надо было идти к джипу и начинать звонить. На свободу вырвался озверевший фейри, и надо было хотя бы направить полицию в дом Бувье.

Ларри склонился около миз Гаррисон, потрогал ее шею.

– Она жива.

Я взглянула на Стирлинга. Он перестал кататься по земле и свернулся, лежа на боку. Рука торчала под неестественным углом. Во взгляде, которым он на меня посмотрел, были боль и ненависть. Если он получит второй шанс, я буду мертва.

– Стреляй, если он пошевелится, – сказала я.

Ларри поднялся на ноги и послушно направил дуло на Стирлинга.

Я подошла проверить, жив ли Баярд. Он лежал на боку, скорчившись и зажимая рану в животе. Широкий черный круг показывал, где впиталась в жадную землю кровь. Я с первого взгляда определила, что он мертв, но нагнулась к нему, не спуская глаз со Стирлинга. Не то чтобы я не доверяла Ларри – я не доверяла Стирлингу.

Пульса на шее не было. Кожа уже остывала в прохладном весеннем воздухе. Это не была мгновенная смерть. Лайонел Баярд погиб в бою. Он погиб в одиночку, и он знал, что умирает, и знал, что его предали. Плохая смерть.

Я встала и посмотрела на Стирлинга. Мне хотелось убить его за Баярда, за Магнуса, за Дорри Бувье, за ее детей. За то, что он бессердечный гад.

Он был свидетелем, как я использовала зомби в качестве оружия. За использование магии как смертельного оружия полагается смертная казнь. Самозащита в расчет не принимается.

Я глядела на Стирлинга, на лежащую без сознания Гаррисон и понимала, что могу подойти, пустить пулю в каждого из них и потом спать спокойно.

Господи Иисусе! Ларри посмотрел на меня. Пистолет он держал так же ровно, но на миг отвернулся от Стирлинга. Сейчас это не фатально, но втык я ему за это потом сделаю.

– Баярд мертв?

– Да.

Я направилась к ним, размышляя, что мне теперь делать. Вряд ли Ларри позволит мне хладнокровно их застрелить. Частично я была этому рада, а частично нет.

В лицо подул ветер. Шелестящий ветер, как от деревьев или материи. Но деревьев на вершине холма не было. Я повернулась, держа двумя руками револьвер сорок пятого калибра. На краю вершины стоял Янош. Глядя в его лицо – в его череп, – я, кажется, перестала дышать. Он был одет в черное, и даже руки были скрыты черными перчатками. На какой‑ то миг он показался мне парящим в воздухе черепом.

– Мальчик у нас, – сказал он.

Кресты снова стали видны. Они светились слабым белым сиянием. Не пылающим светом – пока нет. Нам не грозила явная опасность, но крест даже через рубашку грел.

Янош приложил руку к глазам – как я заслонила бы глаза от солнца, ведя машину.

– Пожалуйста, уберите это, чтобы мы могли поговорить.

Он не просил снять распятие. А заткнуть его за рубашку – это моей жизни не угрожало, Я заправила крестик под рубашку, держа другой рукой пистолет с направленным на Яноша стволом. До меня дошло, что я не знаю, серебряные ли в нем пули. Но сейчас не время спрашивать – Стирлинг вряд ли скажет правду.

Ларри тоже спрятал крест с глаз долой. Яркая ночь потускнела только чуточку.

– Ладно, что дальше? – спросила я.

Сзади к Яношу подошла Кисса, выставив перед собой Джеффа Квинлена как щит. Без очков он выглядел еще моложе. Руки у него были сложены за спиной под таким углом, что, если чуть потянуть, должно быть больно.

На нем был сливочного цвета фрак с поясом на два тона темнее, под цвет бабочки. Кисса была одета в черную кожу, и они с Джеффом составляли удивительный контраст.

Я сглотнула слюну, задыхаясь от сердцебиения. Что они задумали?

– Джефф, ты как?

– Вроде ничего.

Кисса чуть дернула его руки. Он вздрогнул.

– Все в порядке, я хотел сказать.

Он говорил чуть более высоким голосом, чем нужно, слегка испуганным.

Я протянула руку:

– Иди сюда.

– Еще рано, – ответил Янош.

– Чего вы хотите?

– Прежде всего бросьте оружие.

– А если нет?

Я знала ответ, но хотела, чтобы он произнес это вслух.

– Кисса убьет мальчика, и все ваши старания окажутся напрасны.

– Помогите. – попросил Стирлинг. – Она с ума сошла! Она натравила зомби на миз Гаррисон, а когда мы попытались защищаться, чуть не убила нас.

Наверняка он это сказал бы и в суде. И присяжные ему бы поверили – потому что хотели бы поверить. Я бы оказалась большой и мерзкой королевой зомби, а он – невинной жертвой.

Янош рассмеялся. Пергаментная кожа, казалось, вот‑ вот лопнет, но этого не случилось.

– Нет‑ нет, мистер Стирлинг. Я смотрел из темноты. Я видел, как вы убили того, другого.

Страх перекосил лицо Стирлинга.

– Не понимаю, о чем вы. Мы его честно наняли, он переметнулся против нас.

– Мой Мастер открыла твой разум Кровавым Костям. Она позволила ему шептать тебе о земле, деньгах, власти. Обо всех твоих желаниях.

– Серефина послала Айви меня убить, точнее, чтобы я убила ее. Чтобы наверняка знать, что Кровавые Кости будет свободен.

– Да, – подтвердил Янош. – Серефина сказала ей, что она должна смыть свой позор – поражение от тебя.

– Убив меня?

– Да.

– А если бы ей это удалось?

– Мой Мастер верит в тебя, Анита. Ты – смерть среди нас. Дыхание нашей смертности.

– А зачем ей выпускать это чудовище?

Кажется, я сегодня уже много раз задавала этот вопрос.

– Она желает попробовать кровь бессмертного.

– Слишком изощренная интрига ради удовлетворения гастрономической прихоти.

Он еще раз улыбнулся оскалом черепа.

– Каждый есть то, что он ест. Подумай, Анита.

Я подумала, и у меня глаза полезли на лоб.

– Она думает, что, выпив крови бессмертного, станет бессмертной сама?

– Очень хорошо, Анита.

– Это не получится, – сказала я.

– Посмотрим, – ответил он.

– А что ты с этого получаешь?

Янош склонил череп набок, как сгнившая птица.

– Она – мой Мастер, и она делится наградой.

– Ты тоже хочешь бессмертия?

– Я хочу власти.

Классно.

– И тебе все равно, что эта тварь будет убивать детей? Что она уже нескольких детей убила?

– Мы питаемся, и Кровавые Кости питается. Какая разница?

– И Кровавые Кости вот так просто позволит вам пить свою кровь?

– Серефина нашла заклинание, которое использовал предок Магнуса. Она держит этого фейри под контролем.

– Каким образом?

Он покачал головой и улыбнулся:

– Не надо больше тянуть время, Анита. Брось пистолет или Кисса высосет мальчика у тебя на глазах.

Кисса ласково потрепала короткие волосы Джеффа. От этого голова Джеффа наклонилась в сторону, открывая длинную гладкую линию шеи.

– Нет! – Джефф попытался вырваться, и Кисса дернула его за руку так, что он крикнул.

– Руку сломаю, мальчик, – прорычала она.

Боль не давала ему двинуться, но глаза у него были огромные и полные. ужаса. Он глядел на меня, не умоляя, не прося, но его глаза говорили за него.

Губы Кисеты с рычанием отодвинулись, мелькнули клыки.

– Не надо, – сказала я, и мне это стоило болтик трудов. Я бросила револьвер на землю. Ларри бросил мой пистолет. Разоружена дважды за одну ночь. Даже для меня это рекорд.

– Что дальше? – спросила я.

– Серефина ждет вас на прием. Она прислала вам соответствующую одежду, переоденетесь в лимузине, – сказал Янош.

– Что за прием? – спросила я.

– Тот, на который мы приехали вас пригласить. Приглашение Жан‑ Клоду она доставит лично.

Это звучало не очень оптимистически.

– Я думаю, мы пропустим этот прием.

– Я так не думаю, – возразил Янош.

Из тени деревьев выступила еще одна вампирша – брюнетка из тех двоих, что терзали Джейсона. Она вышла, крадучись, в длинном платье, закрывающем все тело от шеи до щиколотки. Обвив руками Яноша, она припала лицом к его шее, блеснув на нас бледной спиной. Эта спина была покрыта лишь тонкой паутинной сеточкой. Платье, казалось, при малейшем движении должно было бы слететь с нее, но оно оставалось на месте. Магия высокой моды. Темные волосы заплетены в косу, уложенную короной. Для женщины, которая сутки назад была клочьями гниющего мяса, вид отличный.

Я не смогла скрыть удивления.

– Я думал, она мертва, – сказал Ларри.

– Я тоже так думала.

– Я бы никогда не подверг Паллас риску, если бы думал, что ваш вервольф может ее убить, – сказал Янош.

Из темных деревьев выступила еще одна фигура. Длинные светлые волосы обрамляли тонкое лицо с мелкими чертами. Зато глаза горели кровью. Я видала, как вампиры светят глазами, но это свечение всегда цвета радужки. Ни у кого из тех, кто был когда‑ то человеком, красных радужек не бывает. Одет этот вампир был в пресловутый черный фрак с фалдами, и дополнял наряд плащ почти до лодыжек.

– Ксавье, – сказала я тихо.

Ларри посмотрел на меня.

– Тот самый вампир, который тут всех убивал?

Я кивнула.

– Так что он тогда здесь делает?

– Вот почему вы так быстро нашли Джеффа, – сказала я. – Вы заодно с Ксавье. А Серефина знает?

Янош улыбнулся:

– Анита, она здесь Мастер для всех, даже для него.

Интонация была такая, будто Янош и сам этим поражен.

– Вам не придется долго отъедаться на сбежавшем фейри, если полиция проследит ниточку от Ксавье к вам.

– Ксавье выполнял приказы. Он занимался вербовкой.

Последние слова прозвучали как шутка, понятная только своим.

– Зачем вам понадобилась Элли Квинлен?

– Ксавье любит иногда полакомиться мальчишками – у каждого своя слабость. Он обратил любовника девушки, а мальчик хотел, чтобы она осталась с ним навсегда. Сегодня она встанет и будет с нами пировать.

Ну уж нет, если только я смогу этому помешать.

– А чего ты хочешь, Янош?

– Я послан облегчить тебе жизнь.

– Ага, как же.

Паллас отклеилась от Яноша и поплыла к Стирлингу. Стирлинг глядел на нее; нянча сломанную руку. Она должна была чертовски болеть, но на лице Стирлинга была не боль. Был страх. Он глядел на вампиршу, и вся его самоуверенность куда‑ то слетела. Взгляд был как у ребенка, который обнаружил, что чудовище под кроватью есть на самом деле.

Из леса появилась третья фигура. Блондинка из той же пары. И выглядела она отлично, будто никогда не была гниющим трупом. Никогда не видела вампира, который мог бы выглядеть настолько мертвым – и не быть мертвым.

– Беттину ты помнишь, – сказал Янош.

Беттина была одета в черное платье, оголявшее бледные плечи. Через плечо на грудь переброшен шарф из черной ткани. Золотой пояс держал платье, перетягивая талию. Желтая коса закручена короной.

Она шла к нам, и лицо ее было просто совершенным. Сухая сгнившая кожа – это был просто плохой сон, кошмар. Хотелось бы. Огонь, говорил Жан‑ Клод. Лишь огонь дает уверенность. Я‑ то думала, что он имел в виду только Яноша.

Янош протянул руку и забрал Джеффа у Киссы, стиснув мальчику плечо рукой в черной перчатке. Пальцы у него были длиннее, чем должны, будто в них лишний сустав. На белизне фрака Джеффа было видно, что средний палец одной длины с указательным. Еще один миф оказался правдой – по крайней мере в случае Яноша. Эти длинные странные пальцы слегка погрузились в ткань.

У Джеффа глаза расширились так, что больно было смотреть.

– Что происходит? – спросила я.

Кисса была одета в такой же черный виниловый наряд, который был на ней в камере пыток, хотя это наверняка был другой – в том осталась дыра от пули Ларри. Она стояла рядом с Яношем, сжав руки в кулаки. Стояла совершенно неподвижно, как умеют только мертвые, но в ней было какое‑ то напряжение, настороженность. Она не была довольна. Темная кожа как‑ то странно побледнела. Она сегодня еще не пила крови. Это я умела определять... у большинства вампиров. Но всегда есть исключения.

Ксавье тенью метнулся мимо Стирлинга к лежащей без сознания миз Гаррисон. Ларри покачал головой:

– Он просто там появился, или я видел его движение?

– Видел, – ответила я.

Я ждала, что Янош пошлет Киссу присоединиться к остальным, но он этого не сделал. Из‑ за края холма показалась еще одна фигура, она тащилась, будто ей было тяжело двигаться. Бледные руки вцеплялись в голую землю, сверкая в весенней ночи. Голова упала на землю, короткие темные волосы закрыли лицо. Потом резким движением голова взметнулась, лицо поднялось к луне. Тонкие бескровные губы отодвинулись, обнажив клыки. Лицо было искажено голодом. Я знала, что глаза были карие, но лишь потому, что видела их на безжизненном лице Элли, обращенном к потолку ее спальни. В этих глазах не было тяги, но в темной глубине что‑ то сверкало. Может быть, голод. Животная эмоция, ничего человеческого. Возможно, когда они ей дадут в первый раз напиться крови, настанет время для эмоций; сейчас все сузилось до первичных потребностей.

– Я правильно понял, кто это? – спросил Ларри.

– Элли! – Джефф попытался подбежать к ней.

Янош резко дернул его на себя, держа рукой за плечи, будто обнимая. Джефф начал отбиваться, пытаясь бежать к мертвой сестре. В этой схватке я болела за Яноша. Вновь поднявшиеся склонны сначала жрать, а потом задавать вопросы. Тварь, которая когда‑ то была Элли Квинлен, с удовольствием бы перервала горло своему маленькому братику. Она бы купалась в крови, и только минуты, или дни, или недели спустя она бы поняла, что сделала. Может быть, даже пожалела бы об этом.

– Иди, Анджела, иди к Ксавье, – сказал Янош.

– Новое имя не отменит того, кем она была, – сказала я.

Янош поглядел на меня:

– Она уже два года как мертва, и ее зовут Анджела.

– Ее зовут Элли, – сказал Джефф. Он перестал вырываться и теперь смотрел на мертвую сестру с новым ужасом, будто только что ее увидел.