Лорел К. Гамильтон 8 страница

Уоллес обеими руками стиснул фонарь. Я услышала, как он судорожно вдохнул.

– Что это было?

– Ветер.

– Вы уверены?

– Вполне.

– Так что вы хотели?

– Это первый вамп, на которого вы идете после смерти вашего напарника?

Он посмотрел на меня:

– Это вам Грэнджер сказал?

– Да, но сначала я увидела вашу шею. У меня не было сомнений, чья это работа.

Я хотела ему сказать, что в шрамах беды нет. Черт побери, я же сама вся в шрамах, но он коп и мужчина, и я не знала, как он отнесется, если я начну его ободрять. Но я должна, была знать, пойдет ли он за мной в лес. Знать, могу ли я на него положиться. Если он будет вот так перепуган, то нет.

– Как это было? – спросила я. Может, сейчас не время для такого разговора; но оставлять как есть уж точно не время.

Он покачал головой:

– Начальство сказало, что командуете тут вы, миз Блейк. Ладно, я выполняю приказы. Но отвечать на личные вопросы я не обязан.

Выпрастывать руки из комбинезона – лишняя возня, а я не хотела оставаться со связанными руками. Поэтому я расстегнула пуговицу на блузке и отодвинула ткань.

– Что вы делаете?

– У вас ночное зрение хорошее?

– А в чем дело?

– Шрам видите?

– Вы это о чем?

Голое его звучал подозрительно. Подозревал он, наверное, что я спятила.

Я бы увидела, но у меня ночное зрение лучше, чем у большинства людей. У них моих глаз нет.

– Дайте руку.

– В чем дело?

– Собираюсь вам сделать предложение, которое бывает раз в жизни. Да дайте же руку, черт возьми!

Рука у него была холодной на ощупь. Перепуганный щенок. Я провела большими квадратными пальцами по своей ключице. Коснувшись рубцов, он отдернул руку, как пораженный током.

– Откуда это?

– Оттуда же, откуда у вас на шее. Вампиры едят неаккуратно.

– Боже мой, – сказал он.

– Именно. – Я застегнула блузку.

– Расскажите мне, как это было, Уоллес.

Он еще секунду на меня посмотрел, потом кивнул.

– Мы с Гарри, моим напарником, получили вызов, что найдено мертвое тело с вырванным горлом.

Он говорил стандартные слова, как в рапорте, но я знала, что он видит все это снова. Прокручивает в голове.

– Это было на стройке. Мы оказались в ее середине с фонариками. Тут раздался звук, будто свист ветра, и Гарри сбило с ног. Он оказался на земле, а на нем сидел человек. Гарри закричал, я выхватил револьвер. И стал стрелять нападавшему в спину. Я всадил в него четыре пули. Он обернулся, лицо у него было в крови, Я даже не успел подумать почему, как он на меня набросился. Я успел разрядить в него револьвер до того, как упал.

Он перевел дыхание, руки его дергались по корпусу фонаря взад‑ вперед. Он всматривался в деревья, но не искал там вампира – не того по крайней мере.

– Он разорвал мне китель и рубашку, как бумагу. Я пытался отбиваться, но... – Он потряс головой. – Он поймал меня взглядом. Поймал взглядом, и когда он рвал мне шею, я хотел, чтобы он это делал, так хотел, как никогда ничего в жизни не хотел.

Он чуть отвернулся, хотя и без того не глядел мне в. глаза.

– Когда я очнулся, его не было. Гарри был мертв. Девушка была мертва. Я был жив.

Он все же повернулся ко мне, поглядел прямо в глаза и спросил:

– Почему он меня не убил, миз Блейк?

Я смотрела в эти серьезные глаза и не находила нужного ответа.

– Не знаю, Уоллес. Может быть, хотел превратить вас в вампира. Не знаю, почему вас, а не Гарри. Вы его поймали?

– Местный Мастер прислал его голову в коробке в наш участок. Была приложена записка с извинением за его нецивилизованное поведение. Так и сказано было – “нецивилизованное поведение”.

– Трудно назвать это убийством, если ты сам питаешься от людей.

– Они все это делают? Питаются от людей?

– Я не знаю ни одного, который бы этого не делал.

– А разве они не могут есть животных?

– Теоретически – да. Практически же, кажется, в крови животных нет определенных питательных веществ.

Правду сказать, дело в том, что для большинства вампов жор очень близок к сексу. Они не скотоложцы, поэтому животными не питаются. Но я не знала, надо ли сообщать об этой сексуальной подоплеке Уоллесу.

– Вы способны на это, Уоллес?

– На что?

– Способны идти во тьму охотиться на вампиров?

– Это моя работа.

– Я не спрашивала, какая у вас работа. Я спросила, способны ли вы идти в темноту и охотиться на вампиров.

– Вы думаете, их там больше одного?

– Всегда лучше так полагать.

Он кивнул:

– Я думаю, что способен.

– Боитесь? – спросила я.

– А вы?

Я поглядела в наполненную ветром ночь. Деревья клонились и постанывали. Движение повсюду. Скоро пойдет дождь, и даже звездного света не будет.

– Да, я боюсь.

– Но вы же охотник на вампиров, – сказал он. – И как же вы можете это делать из ночи в ночь, если боитесь?

– А вам не страшно знать что, когда вы останавливаете какого‑ нибудь йэху за нарушение правил, у него может быть оружие? Вы же идете к машине, не зная этого наверняка.

– Это моя работа.

– А это моя работа.

– Но вы же боитесь?

– До самых печенок.

– Шериф вернулся! – крикнул нам Ларри. – Он получил ордер.

Мы с Уоллесом переглянулись.

– Серебряные пули у вас есть? – спросила я.

– Да.

Я улыбнулась:

– Тогда вперед. Все будет нормально, – сказала я. И я в это верила. Уоллес будет делать свою работу. Я буду делать свою. Все мы будем делать свою работу. А утром кто‑ то из нас будет жив, а кто‑ то нет. Конечно, быть может, придется иметь дело всего лишь с новоумершим вампиром. Если так, то все мы можем дожить до восхода. Но я бы не прожила так долго, если бы надеялась на лучшее. Надеяться на худшее – всегда безопаснее И обычно вернее.

Я привыкла к обрезу, который у меня хранится дома. Да, незаконно, но его легко носить с собой и делать из вампиров фарш. Предел желаний современного охотника на вампиров. “Итака” двенадцатого калибра к этому довольно близка.

– А почему у меня ружья нет? – спросил Ларри.

Я так на него и уставилась. Он говорил серьезно. Я покачала головой.

– Когда научишься обращаться с пистолетом, тогда поговорим о ружье.

– Отлично!

Да, энтузиазм молодости. А ведь Ларри всего на четыре года меня моложе. Иногда кажется, что на миллион.

– Он случайно не застрелит нас сзади? – спросил Колтрен.

Я улыбнулась не слишком ласково:

. – Он обещал этого не делать. Колтрен на меня посмотрел так, будто не был уверен, что это шутка.

Шериф Сент‑ Джон нагнал нас на опушке леса. У него тоже было с собой ружье. Приходилось верить, что он знает, как с ним обращаться. Уоллес тоже нес ружье, приданное их подразделению. У его напарника Грэнджера была зловещего вида винтовка, похожая на снайперскую. Не слишком подходящее оружие для сегодняшней работы, о чем я не преминула сказать. Грэнджер посмотрел на меня в упор. Я пожала плечами и не стала продолжать тему. Его шея, и оружие тоже его.

. Я оглядела их, они посмотрели на меня, ожидая моего веского слова.

– Святая вода у всех есть? – спросила я.

Ларри похлопал себя по карману комбинезона, остальные кивнули или утвердительно что‑ то промямлили.

– Запомните три правила охоты на вампиров. Первое: никогда, никогда не смотрите ему в глаза. Второе: никогда не расставайтесь с крестом. Третье: целиться в голову или в сердце. Даже с серебряными пулями любое другое попадание не смертельно. – Я чувствовала себя воспитательницей детского сада, отправляющей детишек на опасную экскурсию., – Если укусят – не впадайте в панику. Укус можно очистить. Пока вас не загипнотизировали взглядом, вы еще способны драться.

Я обвела глазами их всех – молчаливых, все выше меня, – даже Ларри на дюйм‑ другой подлиннее. Все они в рукопашной вполне могли бы меня победить. Почему же я не велела им всем идти в дом, где им бы ничего не грозило? Да черт побери, мы все могли пойти туда, в уют и свет. Выпить по чашке горячего какао. Квинлендам сказать, что их девочка поправится. Подросткам жидкостная диета в самый раз. Так?

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

– Пошли, ребята. Звездный свет упускаем.

Все они либо не поняли мою ссылку на Джона Уэйна, либо не сочли ее смешной. Трудно сказать, что именно.

Мне пришлось пустить Сент‑ Джона в темный лес направляющим. Я не знала местности, а он знал. Но мне очень не нравилось, что он оказался на острие. Очень. Я хотела вернуть его живьем жене. Возлюбленной еще со школьных времен. Женатого пять лет и все еще влюбленного. Черт побери, я никак не хотела, чтобы его убили!

* * *

Вокруг нас сомкнулись деревья. Сент‑ Джон пробирался между ними, будто знал, что делает. Подлеска в это время года почти нет. Это, конечно, легче, но все равно ходить по густому лесу, да еще и в темноте – особое искусство. Без фонаря на самом деле не видно. Приходится вверяться деревьям, вроде как вверяешься воде, когда плывешь. О воде не думаешь, как и о своем теле. Думаешь о ритме, о том, как тело скользит в холодной влаге. В лесу тоже находишь свой ритм. Сосредоточиваешься на том, как тело проходит через открытые места. На поиске места, где лес тебя пропустит. Будешь драться с лесом – он даст сдачи. И он тоже, как и вода, может тебя погубить. Человеку, который не верит, что лес – место смертельно опасное, просто ни разу не случалось там заблудиться.

Сент‑ Джон умел ходить по лесу, и я тоже. И это мне было чертовски приятно. Я долго была городской девочкой. На меня налетел Ларри. Мне пришлось схватиться за дерево, чтобы мы оба не плюхнулись.

– Извини, – сказал он, отцепляясь от меня.

– Как там жизнь, охотница на вампиров? – окликнул Колтрен. Он шел замыкающим. Я должна была идти второй, страхуя Сент‑ Джона, а ставить Ларри замыкающим я не хотела. Колтрен вызвался добровольцем. Сказал, что они с шерифом прикроют нашу задницу. Меня это устраивало.

– А громче не можешь? – спросил Уоллес. – А то вампир, может, не услышал.

– Нечего тут всяким городским копам меня учить.

– Он знает, где мы, – сказала я.

Они сразу замолчали и посмотрели на меня. И Грэнджер, который шел впереди Уоллеса, – тоже. Всеобщее внимание.

– Даже если этому вампиру всего пара недель, у него невероятно чуткий слух. Он знает, что мы здесь. И не важно, идем мы тихо или под духовой оркестр. Без разницы. В темноте нам не напасть на него внезапно.

Я не стала добавлять, что скорее он на нас внезапно нападет. Это и так всем пришло в голову.

– Время теряем, помощник, – сказал Сент‑ Джон. Колтрен не стал извиняться или даже принимать виноватый вид. Это сделал Уоллес.

– Простите, шериф. Больше не повторится.

Сент‑ Джон кивнул, ничего больше не говоря, и направился вперед.

Колтрен хмыкнул, но тоже ничего мне сказал. Потому что второй раз Уоллес уже ни на какую наживку не клюнул бы. По крайней мере я на это надеялась. От страха или нет – не важно. У нас хватало проблем и без того, чтобы передраться между собой.

Деревья вокруг шелестели, покачиваясь. Под ногами шуршали прошлогодние листья. Кто‑ то у меня за спиной тихо выругался. Ветер задувал резкими порывами, отбрасывая мне волосы с лица. Темнота впереди стала немного другой – мы подходили к поляне.

Сент‑ Джон остановился, чуть не доходя до ее края, и обернулся ко мне:

– Как вы собираетесь это делать?

Ветер нес запах близкого дождя. Если удастся, я хотела все закончить раньше, чем он начнется. И без того видимость хреновая.

– Убить его и вернуться домой. План несложный.

Он кивнул, будто я сказала что‑ то очень мудрое. Хотела бы я, чтобы так и было.

Перед нами показалась фигура. Мгновение назад ее не было, и вот он здесь. Темнота, тени и магия. Он схватил Сент‑ Джона, пытавшегося выхватить пистолет, и бросил его на поляну по высокой дуге.

Я выстрелила вампиру в грудь почти в упор. Он свалился на колени. Мелькнули белки удивленных глаз – будто он не мог поверить. Мне пришлось передернуть затвор, загоняя новый патрон. Пушкой грохнула у меня за спиной винтовка Грэнджера. Кто‑ то вскрикнул. Я выстрелила вампиру между глаз, и его голова расплескалась по листьям. Я повернулась с прикладом у плеча еще раньше, чем тело рухнуло на землю. Ларри лежал на земле, и на нем сидела вампирша. Мелькнули длинные каштановые волосы, и тут ожил крест Ларри, полыхнув ослепительным бело‑ синим пламенем. Вампирша откинулась назад с жутким воплем и исчезла в темноте. Еще одна, светловолосая, держала Грэнджера тонкими руками, прижавшись головой к его шее. Стрелять я не могла – слишком близко, с такого расстояния я убью обоих. Я бросила обрез на колени удивленному Ларри – он все никак не мог проморгаться. Выхватив браунинг, я выстрелила вампирше в широкую грудь. Она дернулась, но Грэнджера не выпустила – глядела на меня, прижимая человека к груди. Она на меня зашипела, и я всадила пулю в зияющий рот. Затылок вампирши вылетел. Она задрожала, и я всадила еще одну пулю ей в голову. Выпустив Грэнджера, она упала в судорогах на листья. Грэнджер остался лежать, в темноте я не видела его лица и шеи. Ладно, жив он или мертв, я сделала все, что могла, Ларри уже встал, неуклюже держа в руках обрез. Раздался вопль, низкий, полный боли. Уоллес лежал на спине, а на нем – худощавая вампирша, впившаяся ему в руку. С громким хрустом треснула кость. Уоллес снова вскрикнул. Краем глаза я заметила рядом застывшего в оцепенении Колтрена. У него за спиной что‑ то шевельнулось. Я всмотрелась, ожидая, пока из тени соткется вампир, но тут что‑ то блеснуло. Вспыхнуло тусклое серебристое лезвие. Я смотрела прямо на него, но почему‑ то потеряла секунду. Следующее, что я помню, – острие клинка высунулось из шеи Колтрена. Я потеряла еще секунду, пытаясь разглядеть, что там в тени, и вампир выхватил лезвие и исчез. Он шелестел сквозь кусты неимоверно быстро, как увиденный краем глаза кошмар. Ларри поднял обрез, нацелив его в сторону Уоллеса. Я выхватила у него оружие, что‑ то стукнуло меня в спину и бросило наземь. Чья‑ то рука прижала меня лицом к хрустящим листьям. Другая так рванула комбинезон, что чуть не вывернула плечо. Тут прямо над головой у меня что‑ то грохнуло, и вампир меня отпустил. Я перекатилась на спину; в ушах звенело.

Ларри стоял надо мной, выставив руку с пистолетом. Не знаю, во что он там стрелял, но его мишень исчезла в темноте.

Левое плечо болело, но не так сильно, чтобы помешать мне встать. Я поднялась на ноги. Вампиров не было.

Уоллес уже сел, придерживая сломанную руку. Колтрен лежал неподвижно. За нами послышался звук, и я повернулась, нацелив браунинг. Ларри тоже повернулся, но слишком медленно. Я поглядела вдоль ствола и увидела Сент‑ Джона.

– Это я, не стреляйте!

Ларри опустил пистолет.

– Господи Иисусе! – выдохнул он.

Аминь.

– Что с вами случилось?

– При падении отключился. Когда пришел в себя, пошел на выстрелы, – сказал Сент‑ Джон.

Дохнул порыв ветра, несущий такой близкий запах дождя, что я ощутила его почти всей кожей.

– Проверь пульс у Грэнджера, Ларри, – сказала я.

– Чего? – Ларри еще был оглушен звуками выстрелов.

– Посмотри, жив ли он.

Работа неприятная, и я бы сделала ее сама, но я в смысле охраны от вампиров больше доверяла себе, чем Ларри. Он сегодня спас мне жизнь – и все же я пока что больше доверяла себе.

Сент‑ Джон прошел мимо нас и тронул Уоллеса за плечо. Тот поднял голову.

– Рука сломана, но жить буду;

Сент‑ Джон направился к неподвижному Колтрену. Ларри склонился над Грэнджером. Переложил пистолет в левую руку – не слишком удачное решение, но я его поняла. Нащупать пульс в темноте на залитой теплой кровью шее трудно и лучше использовать ведущую руку.

– Есть пульс! – широко улыбнулся Ларри, подняв голову, и зубы его неясно забелели в темноте.

– Колтрен мертв, – сказал Сент‑ Джон. – Господи помилуй, он мертв. – Сент‑ Джон поднял руку, блестящую от темной крови. – У него голова почти напрочь отрезана. Чья это работа?

– Сделано мечом, – ответила я.

Я это видела, смотрела, но могла припомнить только большой черный силуэт, больше человека. По крайней мере среднего человека. Тень с мечом – вот все, что я видела, а ведь я смотрела в упор.

Я кожей ощутила какое‑ то движение, и это не был ветер. Сила наполнила ночь, как весенняя вода.

– Там старый, – сказала я.

– О чем вы? – спросил Сент‑ Джон.

– Древний вампир. Он там. Я чувствую его присутствие, – Я всматривалась в темноту, но ничего в деревьях не шевелилось, кроме ветра. Ничего не видно, не с чем биться. Но он был здесь, рядом. Может быть, с мечом в руке.

Грэнджер сел так внезапно, что Ларри пискнул и свалился на спину. Глаза здоровенного полицейского повернулись ко мне. Увидев, что его рука тянется к оружию, я поняла, что делает вампир.

Наставив браунинг ему в лоб, я ждала. Здесь нужна была уверенность.

Грэнджер не потянулся к брошенной винтовке, а очень медленно вынул из кобуры револьвер, будто не хотел этого делать. И наставил этот револьвер на Ларри с расстояния меньше фута.

– Какого черта ты делаешь, Грэнджер? – крикнул Уоллес.

Я выстрелила.

Грэнджер дернулся, оружие вильнуло, но рука вновь взяла прицел. Я выстрелила еще раз и еще раз. Рука медленно опустилась на листья, не выпуская револьвера. Грэнджер упал на спину.

– Грэнджер! – вопил Уоллес, подбираясь к напарнику ползком. А, черт.

Я подбежала первой и отбросила его револьвер ногой. Если бы он дернулся, я бы всадила в него еще пулю. Он не дернулся. Он был мертв.

Уоллес попытался приподнять его одной рукой.

– Зачем ты его застрелила? Зачем?

– Он собирался убить Ларри. Ты это видел.

– Почему?

– Его укусил вамп. Это Мастер, и он поблизости. И силен, гад. Он использовал Грэнджера.

Уоллес положил окровавленную голову Грэнджера себе на колени, прижав изуродованную руку к его груди. Он плакал.

Поднимающийся ветер донес звук: яростный; резкий лай, и на его фоне – высокий и чистый женский крик.

– Боже мой! – прошептала я.

– Бет!

Не успела я ничего сказать, а Сент‑ Джон уже бежал.

Я схватила Уоллеса за плечо, дернула китель. Он поднял голову:

– Что такое?

– Они в доме. Идти можешь?

Он кивнул. Я помогла ему встать.

Донесся еще один крик – уже другой голос. Мужчина или мальчик.

– Ларри, оставайся с ним. Доберитесь до дома как можно быстрее.

– А может, они пытаются заставить нас разделиться?

– Тогда у них это получилось, – сказала я. – Стреляйте во все, что движется.

Я стиснула его плечо, будто это должно было помочь ему сохранить жизнь. Не поможет, конечно, но ничего другого я сделать не могла, Я должна была бежать к дому. Ларри добровольно пошел в истребители монстров. Квинлены и Бет Сент‑ Джон на это не подписывались.

Сунув браунинг в кобуру и держа обрез обеими руками, я бросилась в лес и побежала не разбирая дороги. Бросаясь в просветы между деревьями, не зная, есть ли эти просветы, и угадывая. Однажды я перепрыгнула через бревно и чуть не свалилась, но удержалась и побежала дальше. Ветка хлестнула по лицу, обжигая до слез. Лес, который раньше был проходимым, превратился в лабиринт корней и веток, хватавших за руки и подставлявших ножки. Я бежала вслепую – не лучший способ выжить среди вампиров в темноте. И вот я вывалилась на газон Квинленов, упав на колени, но крепко зажав ружье.

Дверь была распахнута, на траву падал теплый прямоугольник света. Изнутри звучали выстрелы. Я вскочила и побежала на свет.

Пуделек лежал на траве, изломанный, будто кто‑ то хотел сплюснуть его в шар.

Двери в гостиную были открыты. Грохнул еще выстрел. Я прошла сквозь обломки двери, спиной к стене, с обрезом наготове.

Мистер и миссис Квинлен забились в дальний угол, выставив перед собой кресты. Металл пылал белым, как горящий магний.

То, что стояло перед ними, не было похоже на вампира. Больше всего оно походило на скелет, обтянутый мышцами, растянутый невероятно высоко и тонко. На спине у него был меч, блестящий и широкий, как ятаган. Убийца Колтрена?

Сент‑ Джон стрелял в темноволосую вампиршу из леса. Каштановые волосы у нее были расчесаны на прямой пробор и обрамляли окровавленное лицо с выставленными клыками.

За ней на полу лежала Бет Сент‑ Джон, Неподвижная. Сент‑ Джон продолжал стрелять в тело вампиршй. Она продолжала наступать. На груди ее джинсовой куртки распустился кровавый цветок. Револьвер в руках Сент‑ Джона защелкал пустым барабаном. Вампирша покачнулась, рухнула на колени, упала на четвереньки, и стало видно, что ее спина – сплошь сырое мясо. Она хрипло дышала, а Сент‑ Джон перезаряжал барабан.

Я стала обходить комнату, стараясь держать под прицелом дверь – на всякий случай, если это еще не все. Надо было сменить позицию, чтобы стрелять в тварь, стоящую перед Квинленами, – иначе бы их зацепило дробью.

Силуэт с мечом повернулся ко мне. Мелькнуло лицо – не зверя, не человека, – чужое лицо с клыками и слепыми горящими глазами. Оно стало морщиться, кожа потекла по почти голым костям, лишь слегка прикрытым плотью. Я никогда ничего подобного не видела. Когда я навела обрез, передо мной был почти человек. Длинные белые волосы обрамляли узкокостное лицо, и вампир побежал – если можно назвать бегом такое стремительное движение. Побежал так, как некоторые из них летают, как будто не бежал вовсе, но лучшего слова я не подберу. Из них некоторые умеют летать, этот бежал. Но он исчез раньше, чем я успела бы нажать на спуск.

А я осталась стоять на месте, глазея на дверь, куда сопроводила его стволом. Могла я выстрелить? Заколебалась? Не думаю, но я не была в этом уверена. Точно как в лесу, когда погиб Колтрен, я упустила всего секунду. Наверняка этот вампир и есть убийца, которого мы ищем, но в лесу я успела разглядеть только меч.

Сент‑ Джон стрелял по упавшей вампирше, стрелял, пока снова не защелкал пустой барабан. Щелк, щелк, щелк...

Я подошла к нему. Вампирша лежала с размозженной окровавленной головой. Лица не было.

– Она мертва, Сент‑ Джон. Вы ее убили.

Он только смотрел на нее через прицел разряженного револьвера и трясся всем телом. Патом вдруг упал на колени, будто не мог стоять, и пополз к жене, бросив револьвер, схватил ее в объятия, приподняв от пола, покачивая. Она была покрыта кровью, и вся ее шея с одной стороны была как кусок сырого мяса.

Из горла Сент‑ Джона вырвался высокий и резкий звук. Кресты Квинленов погасли. Муж с женой стояли, вцепившись друг в друга, и моргали, еще ослепленные их сиянием.

– Джефф – он взял Джеффа! – крикнула миссис Квинлен. Я поглядела в ее вылезающие из орбит глаза. – Он взял Дакеффа!

– Кто взял Джеффа? – спросила я.

– Тот, большой, – ответил мистер Квинлен. – Он – он велел ему снять крест, и Джефф послушался. – Он поднял на меня изумленный взгляд. – Зачем? Зачем он это сделал?

– Вампир захватил его глазами, – сказала я. – Он не мог сопротивляться.

– Будь его вера сильнее, он бы этого не сделал, – сказал Кэинлен.

– Ваш сын не виноват.

Квинлен покачал головой:

– Он 6ыл недостаточно тверд в вере.

Я отвернулась от него и оказалась лицом к Сент‑ Джону. Он обхватил жену, подняв ее к себе на колени, и покачивал.

Глаза его были пусты. Он не видел комнаты. Он видел что‑ то внутри, что‑ то лучшее. Хотелось надеяться.

Я пошла к двери. Не обязана я на это смотреть. Глядеть, как Сент‑ Джон качает на коленях тело своей жены, не входит в мои должностные обязанности. Честно.

Я села на ступени лестницы, откуда мне были видны холл, дверь и лестница до самой площадки. Сент‑ Джон начал что‑ то напевать сорванным голосом. Я не сразу сообразила, что он поет – “Ты так красива”. Я встала и пошла к входной двери, Ларри и Уоллес, ковыляя, всходили на крыльцо.

Я только покачала головой, не останавливаясь. Лишь на подъездной дорожке я перестала слышать пение и остановилась, делая глубокие вдохи и медленные выдохи. Сосредоточилась на дыхании, на кваканье лягушек, завывании ветра. На чем угодно, только не на том звуке, который рвался у меня из горла. Стояла в темноте, на открытом месте, зная, что это опасно, и, кажется, мне было на это наплевать. Стояла до тех пор, пока не убедилась, что все же не зареву. Тогда я повернулась и пошла в дом.

Мой самый смелый поступок за всю эту ночь.

Детектив Фримонт сидела на одном конце дивана Квинленов, я пристроилась на другом. Настолько далеко друг от друга, насколько это было возможно, и только гордость не позволяла мне встать и пересесть на стул. Не собиралась я ежиться под ее холодным полицейским взглядом и потому осталась на диване, но это потребовало усилия.

Она говорила медленно и отчетливо, будто боялась, что иначе сорвется на крик.

– Почему вы мне не позвонили и не сказали, что у вас еще одна жертва нападения вампира?

– Шериф Сент‑ Джон сообщил полиции штата. Я считала, что вам скажут.

– Так вот, мне не сказали.

Я поглядела в ее спокойные глаза.

– Вы были в двадцати минутах пути от места преступления, и с вами была выездная бригада. Почему вас не послали сюда?

Глаза Фримонт скользнули в сторону и вернулись ко мне. Ледяной взгляд стал чуть подтаивать. Трудно было сказать наверняка, но какая‑ то в нем появилась неуверенность. Если не испуг.

– Вы им не сказали, что это было нападение вампиров?

Ее взгляд дрогнул.

– Черт возьми, Фримонт, я знаю, вы не хотите, чтобы федералы отобрали ваше дело, придя на готовенькое, но скрывать информацию от своих... Спорить могу, ваше начальство от вас не в восторге.

– Это мое дело.

– Ладно. Какой бы план у вас ни был, дай вам Бог удачи. Но чего вы на меня злитесь?

Она сделала глубокий вдох и резкий выдох, как бегун перед рывком.

– Насколько вы уверены, что вампир действовал мечом?

– Вы видели тело.

Она кивнула, но возразила:

– Вампир мог оторвать ему голову.

– Я видела лезвие, Фримонт.

– Экспертиза либо подтвердит ваши слова, либо опровергнет.

– Почему вы хотите, чтобы это оказались не вампиры?

Она улыбнулась:

– Я считала, что уже раскрыла дело. Думала этим утром произвести арест. И не думала, что это вампиры.

Я уставилась на нее. Я‑ то не улыбалась.

– Если не вампиры, то кто же?

– Фейри.

До меня не дошло.

– То есть?

– Мне позвонил ваш босс, сержант Сторр, и рассказал, что вы нашли на Магнуса Бувье. У него не было алиби на время преступлений, и даже вы подумали, что это мог быть он.

– Мог – не значит “сделал”, – сказала я.

Фримонт пожала плечами.

– Он удрал, когда мы пытались его допросить. Невиновные не убегают.

– То есть как – удрал? Если вы его допрашивали, как он мог удрать?

Фримонт откинулась на диване и сцепила руки так, что пальцы побелели.

– Он магией затуманил нам мозги и сбежал.

– Какой именно магией?

Фримонт покачала головой.

– Какого ответа вы хотите от меня, госпожа эксперт? Мы вчетвером сидели у него в ресторане, как идиоты, а он просто вышел. Мы даже не видели, как он встал из‑ за стола.

Она уже тоже не улыбалась, и ее глаза приняли безразлично‑ холодное полицейское выражение. В такие глаза можно смотреть целый день, и они ничего не выдадут.

– Мне он показался человеком, Блейк. Нормальный симпатичный мужик. Я бы его в толпе не заметила. Как вы узнали, кто он?

Я открыла рот – и закрыла. Было непонятно, как ответить на этот вопрос.

– Он попытался применить ко мне гламор, и я поняла, что происходит.

– Что такое гламор? И как вы узнали, что он использует чары?

– Гламор – это, строго говоря, не чары, – сказана я.

Очень не люблю объяснять противоестественные явления людям, которые в этой области не обладают квалификацией. Это как если бы мне объясняли квантовую механику. Концепции понятны, но всю математику приходится принимать на слово. Как ни обидно мне это признать, в математике я ноль. Да, но незнание квантовой механики не угрожает жизни, а неумение разбираться в противоестественных созданиях может привести Фримонт к гибели.

– Блейк, объясните мне. Я же не дура.

– Я не считаю вас дурой, детектив Фримонт. Это просто трудно поддается объяснению. Как‑ то меня подвозили с места преступления двое патрульных. Вдруг водитель остановил машину рядом с каким‑ то мужиком, выскочил и заставил его положить руки на капот. У парня оказался пистолет, и его разыскивал соседний штат за вооруженное ограбление. Будь мы с ним в одной комнате, я бы оружие заметила, но из проезжающей машины – ни за что. Даже напарник спросил у водителя, как тот смог так просечь этого типа. Водитель не мог нам объяснить так, чтобы мы в другой раз тоже это сделали, но сам он это умел.

– Значит, дело в опыте? – спросила Фримонт.

Я вздохнула:

– В опыте тоже, детектив, но я же, черт меня побери, зарабатываю себе на жизнь, поднимая мертвых. У меня есть противоестественные способности, и это мне дает преимущество.