Лорел К. Гамильтон 5 страница

– Боже мой, – сказала я.

– Анита, . что случилось? – спросил Ларри.

Я перевела дыхание и отступила от него.

– Ничего, все в порядке Просто это было неожиданно.

– Что было неожиданно?

– Магия, – сказала я и подступила к стойке.

Эти замечательные глаза смотрели прямо на меня, но в них не было силы. Не так, как когда имеешь дело с вампиром. Можно было вечно смотреть в эти красивые глаза, . и они оставались бы просто глазами. В определенном смысле.

Я положила руки на блестящее дерево стойки. Резные лозы и листья обвивали край твердого дерева. Вырезанные вручную.

Пальцы бармена ласкали дерево, будто это кожа. Прикосновение собственника – так касается мужчина своей подруги, которая ему принадлежит. Я готова была держать пари, что каждый дюйм резьбы сделан его руками.

Брюнетка, одетая в платье на два размера меньше, чем нужно, тронула его за руку.

– Магнус, нам здесь чужие не нужны.

Магнус Бувье повернулся к ней. Ласкающие пальцы взбежали по ее руке. Брюнетка вздрогнула. Он бережно снял ее руку со своей, прижался губами к тыльной стороне ладони.

– Выбирай кого хочешь, милая. Ты сегодня слишком красива, чтобы получить отказ.

Она не была красива. Глаза у нее были маленькие и грязновато‑ карие, подбородок слишком острый, нос слишком большой для узкого лица. Я глядела на нее с расстояния чуть больше фута, и ее лицо разгладилось. Глаза стали огромными и искрящимися, губы полными и влажными. Как будто смотришь сквозь мягкий фильтр, которые были в моде в шестидесятых, только еще сильнее.

Я поглядела на Ларри. У него был такой вид, будто вдруг его стукнуло грузовиком. Изящным и прекрасным грузовиком. Я оглядела бар, и все мужчины, кроме Эрла, смотрели на нее точно так же, будто перед ними была Золушка, преобразованная феей‑ крестной. Аналогия не слишком далекая.

Я повернулась к Магнусу Бувье. Он не смотрел на эту женщину, он смотрел на меня.

Перегнувшись через стойку, я встретила его взгляд. Он слегка улыбнулся.

– Любовные чары запрещены законом, – сказала я.

Улыбка стала шире.

– Вы слишком симпатичны для полицейской. – Он протянул руку, собираясь взять меня за локоть.

– Только коснитесь меня, и вы будете арестованы за использование незаконного противоестественного влияния.

– Слишком мелкое преступление, – сказал он.

– Если вы не человек, то оно не мелкое.

Он моргнул. Я не была с ним достаточно знакома, но мне показалось, что он этого от меня не ожидал – будто я должна была принять его за человека. Ага, разбежалась.

– Давайте сядем за стол и поговорим.

– Согласна.

– Дорри, ты не можешь меня на пару минут подменить?

Из‑ за бара вышла женщина. У нее были такие же густые каштановые волосы, но они были убраны с лица и завязаны в тугой конский хвост высоко на затылке. Длинный хвост сияющих волос, когда она шла, двигался будто сам по себе. Лицо с отведенными назад волосами и без косметики было треугольным, экзотическим, кошачьим. Та же зелень морской воды в глазах, что и у Магнуса.

Ближайшие к бару мужчины кидали на нее косые взгляды, будто не решаясь взглянуть в открытую. Ларри уставился на нее с отвисшей челюстью.

– Я постою за стойкой, но и только. – Она обратила взгляд зеленых глаз к Ларри и спросила: – На что это вы уставились? – Голос был резкий, накаленный злостью.

Ларри моргнул, закрыл рот и проговорил, заикаясь:

– Н‑ ни на что.

Она сердито глянула на него, будто хотела назвать лжецом. Мне стало понятно, почему мужчины в баре на нее не пялятся.

– Доркас, поласковее с клиентами.

Она полыхнула на Магнуса взглядом. Он улыбнулся, но сдал назад.

Магнус вышел из‑ за стойки. Он был одет в неярко‑ голубую рубашку навыпуск и джинсы, вылинявшие почти до белизны. Рубашка доходила ему почти до середины бедер, рукава пришлось закатать. Наряд завершали черные с серебром ковбойские сапоги. Все это, кроме сапог, казалось с чужого плеча. Он должен был выглядеть неряшливым и небрежно одетым среди народа, вырядившегося для вечера пятницы, но он так не выглядел. Потрясающая уверенность в себе придавала ему естественность даже в этом наряде. Женщина за столом, мимо которого он прошел, попыталась поймать его за подол рубашки. Он высвободился, игриво улыбнувшись.

Мы подошли к столику возле пустой эстрады. Магнус остановился, предоставляя мне выбрать себе место – очень по‑ джентельменски. Я села спиной к стене, чтобы видеть обе двери и зал. Пусть это похоже на игру в ковбоев, но в воздухе реяла магия. И притом запрещенная.

Ларри сел справа от меня. Он поглядел на меня и отодвинулся, чтобы тоже видеть зал. Почти с пугающей серьезностью Ларри изучал каждое мое действие. Это должно было сохранить ему жизнь, но мне это напоминало сопровождение трехлетнего ребенка, имеющего разрешение на ношение оружия. Немножко пугает.

Магнус понимающе улыбнулся нам обоим, будто мы сделали что‑ то остроумное и смешное. Я не была в настроении веселиться.

– Любовные чары запрещены законом, – сказала я.

– Это вы уже говорили, – ответил Магнус. Он просиял улыбкой, которую, очевидно, считал очаровательной и безобидной. Она таковой не была. Что бы он ни делал, все равно оставался как минимум экзотическим. И уж точно не безобидным.

Я смотрела на него в упор, и улыбка постепенно увяла. Он сглотнул слюну, положил на стол руки с длинными пальцами и стал смотреть на них. Когда он поднял глаза, улыбки уже не было. Он глядел очень серьезно и слегка встревожено. Хорошо.

– Это не чары, – сказал он.

– Черта с два.

– Не чары. Заклинание, но ничего похожего на чары.

– Не занимайтесь буквоедством, – сказала я.

Ларри внимательно смотрел на нас.

– Эта штука возле стойки, это были любовные чары? – спросил он.

– Какая штука возле стойки? – Лицо у Магнуса было невинным‑ невинным, будто он рассчитывал, что Ларри ему поверит.

Ларри посмотрел на меня:

– Он что, дурака валяет? Эта тетка была на трешку, а стала на полтинник. Что это, как не магия?

Магнус впервые за весь разговор перенес внимание на Ларри – и отвел его от меня. Это было как если солнечный луч пройдет по лицу и уйдет. Стало чуть холоднее, чуть темнее.

Я замотала головой:

– Кончайте с вашим гламором.

Магнус снова повернулся ко мне, и мне стало теплее.

– Прекратите, я сказала!

– Что прекратить?

Я встала.

– Ладно, посмотрим, насколько вы будете очаровательны в тюрьме.

Магнус охватил пальцами мое запястье. Его ладонь должна была бы быть жесткой от работы, но она была мягче бархата. Тоже, конечно, иллюзия.

Я потянула руку на себя, но он не отпускал. Я потянула сильнее, и он усилил хватку, уверенный, что мне не вырваться. Он ошибался. Тут дело не в силе, а в рычаге.

Я повернула руку в сторону его пальцев, одновременно дернув. Пальцы Магнуса вдавились мне в кожу, пытаясь удержать, но напрасно. Кожа запястья у меня горела там, где прошли его пальцы. Крови не было, но все равно больно. Хотелось бы потереть руку, но я не доставила ему такого удовольствия. В конце концов, я же крутой вампироборец. И к тому же это бы ослабило эффект, а мне приятно было заставить Магнуса опешить.

– Мало кто из женщин стал бы вырываться после моего прикосновения.

– Еще только раз примените ко мне магию, и я вас сдам полиции.

Он поглядел на меня задумчиво.

– Ваша взяла. Больше не будет магии ни против вас, ни против вашего друга.

– И вообще кого бы то ни было – сказала я и снова села, чуть, подальше от него, поставив стул так, чубы проще было выхватить пистолет. Я не думала, что мне придется стрелять, но запястье еще ныло от его руки. Мне приходилось схватываться врукопашную с вампирами и оборотнями, и я умела чуять сверхъестественную силу. У него она была. Он мог сдавить мне руку так, чтобы кости проткнули кожу, но он не сделал это достаточно быстро. Не хотел причинять мне вред. Это была его ошибка.

– Моим клиентам не понравится, если магии не будет, – сказал он.

– Вы не имеете права ими так манипулировать. Это противозаконно, и я вас за это засажу.

– Но ведь все знают, что вечером пятницы в “Кровавых костях” ночь любовников.

– Что такое ночь любовников? – спросил Ларри.

Магнус улыбнулся, возвращая часть своего небрежного обаяния, но прикосновения тепла не было. Он держал слово – на сколько я могла судить. Даже вампир не мог бы воздействовать на мое сознание так, чтобы я этого не заметила. Но этот Магнус заставлял меня нервничать.

– В этот вечер я каждого делаю красивым, или привлекательным, или сексуальным. Несколько часов человек может быть любовником своей мечты – и еще чьей‑ нибудь. Хотя я не стал бы растягивать это на всю ночь. Гламор так долго не держится.

– Кто вы такой? – спросил Ларри.

– Кто выглядит как хомо сапиенс, может воспитываться среди хомо салиенс, но не является хомо сапиенс? – спросила я.

У Ларри глаза полезли на лоб.

– Хомо арканус. Он – фейри?

– Пожалуйста, не так громко, – попросил Магнус. Он огляделся. Никто на нас внимания не обращал. Все смотрели в магически горящие глаза друг друга.

– Вам не удалось бы все время сходить за человека, – сказала я.

– Бувье уже сотни лет занимаются здесь предсказанием судьбы и любовными чарами.

– Вы сказали, что это не любовные чары.

– Они думают, что это чары, но вы знаете, что это.

– Гламор.

– Что такое гламор? – спросил Ларри.

– Магия фейри. Она позволяет им застилать нам разум и показывать вещи лучше или хуже, чем они есть.

Магнус кивнул и улыбнулся, будто ему было приятно, что я это знаю.

– Именно. Если сравнивать со многим другим, это очень незначительное волшебство.

Я покачала головой:

– Я читала о гламоре. Он не оказывает такого действия, если только вы не из высокого круга, Даоин Сидхе. Светлый круг страны фейри редко скрещивается со смертными, по крайней мере с простолюдинами. А вот темный круг – да.

Он поглядел на меня своими прекрасными глазами, такими красивыми даже без гламора, что хотелось к нему прикоснуться. Проверить, так ли роскошны его волосы на ощупь, как на вид. Он выглядел как поистине изящная статуя – хотелось провести пальцами по ней, ощутить ее изгибы.

Магнус кротко улыбнулся:

– Темный круг зол и жесток. То, что делаю я, – не зло. Эти люди могут на одну ночь ощутить себя такими, какими мечтают быть. Они думают, что это любовные чары, и я им не мешаю. Мы все держим в секрете это маленькое нарушение закона. Местная полиция в курсе. Они иногда даже сами в этом участвуют.

– Но это не любовные чары.

– Нет. С моей стороны это природный дар. Использование доморощенной магии не противоречит закону, если все знают, что я это делаю.

– То есть вы притворяетесь, что это любовные чары и все смотрят на это сквозь пальцы, поскольку получают удовольствие, но на самом деле это гламор фейри, который не противоречит закону, если применяется с разрешения участников.

– Именно так.

– И потому все полностью в рамках закона.

Он кивнул:

– И если бы я был из темных фейри, стал бы я делать что‑ нибудь такое, что радовало бы столь многих?

– Да, если бы это было вам нужно.

– А разве нет запрета на миграцию в эту страну фейри темного круга? – спросил Ларри.

– Есть, – ответила я.

– Он не действует, если моя семья въехала сюда до этого запрета. Бувье здесь живут уже почти триста лет.

– Невозможно, – возразила я. – Столько лет здесь живут только индейцы.

– Ллин Бувье был французским траппером. Первым европейцем, чья нога ступила на эту землю. Он женился на девушке из местного племени и обратил индейцев в христианство.

– Очко в его пользу. А как получилось, что вы не хотите продать землю Раймонду Стирлингу?

Он моргнул:

– Знаете, я был бы сильно разочарован, если бы выяснилось, что вы работаете на него.

– В таком случае простите за разочарование, – сказала я.

– Кто вы такие?

Он, очевидно, имел в виду не просто имена. Я на секунду задумалась.

– Я Анита Блейк, это Ларри Киркланд. Мы аниматоры.

– Очевидно, не те аниматоры, которые рисуют мультики?

Я не смогла скрыть улыбки.

– Нет. Мы поднимаем мертвых. Анимируем – от латинского слова “давать жизнь”.

– И это все, что вы делаете? – Он смотрел на меня пристально, будто что‑ то было написано на внутренней стороне моего черепа, и он пытался это прочесть.

Очень неприятен был этот изучающий взгляд, но мне случалось выдерживать и более сильные. Глядя ему в глаза, я сказала:

– Я лицензированный истребитель вампиров.

Он вежливо покачал головой:

– Я не спрашивал, чем вы зарабатываете на жизнь. Я спрашивал, кто вы.

– Может быть, я не поняла вопроса.

– Может быть. Вот ваш друг спросил меня, кто я. Вы ответили ему, что я – фейри. Я спросил вас, кто вы, и вы мне описали свою работу. Это как если бы я сказал, что я бармен.

– Тогда я не знаю, как ответить на ваш вопрос.

Он не отводил от меня настойчивых глаз.

– Нет, знаете. Я вижу в ваших глазах это слово. Одно слово.

И когда он его увидел, это слово стало ясно и мне.

– Некромант. Я некромант.

Магнус кивнул.

– Мистер Стирлинг знает, кто вы?

– Не уверена, что он понял бы, даже если бы я ему сказала.

– Вы действительно обладаете возможностью управлять нежитью всех видов? – спросил он.

– А вы действительно можете сделать сто башмаков за одну ночь? – ответила я вопросом на вопрос.

Он улыбнулся:

– Это не тот вид фейри.

– Вот именно.

– А зачем вы здесь, если вы работаете на Стирлинга? Надеюсь, не затем, чтобы уговорить меня продать? Мне было бы очень неприятно ответить “нет” такой прекрасной даме.

– Кончайте ваши комплименты, Магнус. Они вас ни к чему не приведут.

– А что меня приведет к чему‑ нибудь?

Я вздохнула.

– Не надо, я и так запуталась с мужчинами.

– Что правда, то правда, – буркнул Ларри.

Я посмотрела на него мрачно.

– Я не приглашаю вас на свидание. Я приглашаю вас в свою постель.

Я обернулась к нему – нет, скорее вызверилась.

– Не в этой жизни!

– Секс между сверхъестественными существами – всегда вещь захватывающая, Анита.

– Я не из сверхъестественных существ.

– А теперь кто буквоедствует?

На это я не знала, что сказать, и потому ничего не сказала молчание – золото.

Магнус улыбнулся:

– Простите, что смутил вас, но я бы никогда себе не простил, если бы не спросил. Я уже очень давно не был ни с кем, кроме людей. Давайте я поставлю выпивку, чтобы загладить свою грубость.

Я покачала головой:

– Лучше пару меню. Мы еще ничего не ели.

– Еда за счет заведения.

– Нет, – сказала я.

– Почему?

– Потому что конкретно вы мне не нравитесь, а я не люблю принимать одолжения от тех, кто мне не нравится.

Он откинулся в кресле, на его лице мелькнуло нечто, близкое к удивлению.

– А вы откровенны.

– Вы еще не знаете, насколько, – заверил его Ларри.

Я подавила желание пнуть его ногой под столом и спросила:

– Так можно, чтобы нам принесли меню?

Он поднял руку и попросил:

– Дорри, два меню.

Дорри принесла меню.

– Я совладелица этого заведения, а не твоя официантка, Магнус. Поаккуратней.

– Ты не забыла наш уговор на этот вечер? – ласково спросил он, но эта ласковость ее не обманула.

– Я не обязана оставаться одна с этими людьми. Я не буду... – Она покосилась на нас. – Я не одобряю этих любовников, ты знаешь.

– Я позабочусь обо всех, прежде чем уйду. Не стану огорчать твою нравственность.

Она ответила ему сердитым взглядом:

– Ты с ними уйдешь?

– Нет, – ответил он.

Она повернулась на каблуках и пошла за стойку. Оставшиеся пока без пар мужчины смотрели вслед ее колышущейся спине, но осторожно, чтобы она не заметила их вглядов.

– Ваша сестра не одобряет такое использование гламора? – спросила я.

– Дорри много чего не одобряет.

– У нее принципы.

– Вы имеете в виду, что у меня их нет, – заключил он.

Я пожала плечами:

– Это вы сказали, не я.

– Она всегда так сурово судит? – спросил Магнус у Ларри.

– Как правило, – кивнул Ларри.

– Может быть, закажем еду? – спросила я. Он улыбнулся, но опустил глаза в меню.

Это был ламинированный лист бумаги, отпечатанный с обеих сторон. Я заказала себе чизбургер, хорошо прожаренный, жареную картошку и большую кока‑ колу. Уже несколько часов я не принимала кофеина, это сказывалось.

Ларри хмурился, глядя в меню.

– Кажется, я сейчас не в состоянии есть гамбургер.

– Здесь есть салаты – сказала я.

Магнус опустил пальцы на руку Ларри.

– Что‑ то видно у вас в глазах. Что‑ то... что‑ то ужасное.

Ларри посмотрел на него в упор:

– Я вас не понимаю.

Схватив Магнуса за руку, я оторвала его пальцы от Ларри. Он обернулся ко мне. Смотреть в его глаза было трудно не только из‑ за цвета. У него зрачки завивались спиралью, как у птицы. Человеческие глаза такими не бывают.

До меня вдруг резко дошло, что я держу его за руку. Я убрала руку.

– Магнус, перестаньте читать наши мысли.

– Вы были в перчатках, иначе я мог бы сказать, до чего вы дотрагивались, – сказал он.

– Это полицейское расследование. Все, что вы узнали экстрасенсорными методами, должно считаться конфиденциальным, иначе вы будете отвечать как за кражу информации прямо из отдела.

– Вы всегда так делаете? – спросил он.

– Как?

– Ссылаетесь на закон, когда нервничаете.

– Иногда.

– Я видел кровь, и больше ничего. Мои способности в ясновидении довольно ограниченны. Вам бы надо пожать руку Дорри. Ясновидение – ее сильная сторона.

– Спасибо, в другой раз, – сказал Ларри.

Магнус улыбнулся:

– Вы не из полиции, иначе не стали бы грозить мне полицией, но вы сегодня имели с ними контакт. Зачем?

– Я слышала, будто вы ничего не видели, кроме крови, – сказала я.

Ему хватило такта принять смущенный вид. Приятно знать, что и его можно смутить.

– Может, чуть больше.

– Ясновидение прикосновения не входит в традиционные возможности фейри.

– Наша прапра – и так далее бабка была дочерью шамана – есть такая легенда.

– Черпаете магию из всех ветвей семейного дерева, – сказала я. – Адская смесь.

– Ясновидение не магия, – возразил Ларри.

– По‑ настоящему хороший ясновидец заставит тебя считать это магией, – сказала я и поглядела на Магнуса. Последний ясновидец, который коснулся меня и увидел кровь, пришел в ужас. Он не хотел больше ко мне прикасаться. Вообще быть в моем присутствии. Магнус не пришел в ужас, а предлагал мне заняться сексом. На вкус и цвет товарищей нет.

– Я сам отнесу ваш заказ на кухню, решите только, что вы хотите, – сказал он.

Ларри глядел в меню.

– Ладно, салат, наверное. Без соуса. – Он еще подумал. – И без томата.

Магнус уже собрался встать со стула.

– Почему вы не хотите продать землю Стирлингу? – спросила я.

Магнус склонил голову набок, чуть улыбаясь.

– Эта земля принадлежит нам сотни лет. Она наша.

Я вгляделась, но ничего на его лице не прочла. Это могло быть и чистейшей правдой, и наглейшей ложью.

– Так что единственная причина, по которой вы отказываетесь быть миллионерами, это... что? Семейная традиция?

Он улыбнулся шире, наклонился ближе, длинные волосы рассыпались по плечам. Он ответил в такой тишине, что пришлось шептать:

– Деньги – это не все, Анита. Хотя Стирлинг, кажется, думает иначе.

Его лицо было очень близко от меня, я чувствовала запах его лосьона – такой едва уловимый, что надо было бы приблизиться к его коже, чтобы ощутить этот аромат, но усилие того будет стоить.

– И чего вы хотите, Магнус, если не денег? – Я глядела на него с этого близкого расстояния. Длинные волосы касались моей руки.

– Я вам сказал, чего я хочу.

Даже без гламора он пытался заговорить меня, отвлечь.

– А что случилось с деревьями у вашей дороги? – спросила я. Меня так легко не сбить.

Он моргнул длинными ресницами. Что‑ то мелькнуло в этих глазах.

– Это я.

– Вы срубили деревья? – спросил Ларри.

Магнус повернулся к нему, и я была рада, что не надо больше смотреть на него с расстояния в несколько дюймов.

– К сожалению, да.

– Зачем? – спросила я.

Он выпрямился, вдруг приняв деловой вид.

– Напился и стал беситься. – Он пожал плечами. – Неприятно звучит, правда?

– Можно и так назвать.

– Я принесу вашу еду. Один салат без приправы.

– А что мне, вы помните? – спросила я.

– Мясо, прожаренное до смерти. Помню.

– Вы говорите как вегетарианец.

– О нет, – ответил он. – Я всеяден.

И он исчез в толпе раньше, чем я смогла понять, не было ли это оскорблением. Ну и черт с ним. Все равно мне ни за что в жизни не придумать хорошую реплику на его возвращение.

Доркас принесла наш заказ, не произнеся ни слова. Казалось, она злится – может быть, так оно и было, – но не на нас. Или вообще на весь свет. Я ее могла понять. Магнус пошел за стойку, снова разливая среди клиентов свою фирменную магию. Он глядел в нашу сторону и улыбался, но не подходил закончить разговор. Конечно, мы же закончили. У меня вышел запас вопросов.

Я откусила чизбургер. Он по краям хрустел, и ни розового пятнышка в середине. Превосходно.

– Что теперь не так? – спросил Ларри, ковыряясь в тарелке с салатом.

Я прожевала и проглотила кусок.

– А с чего ты решил, что что‑ то не так?

– Ты хмуришься, – ответил он.

– Магнус не вернулся к столу.

– Так что? Он ответил на все наши вопросы.

– Может быть, мы просто не знаем, какой вопрос надо бы задать.

– Теперь ты его в чем‑ то подозреваешь? – Ларри покачал головой. – Анита, ты слишком долго общалась с копами. Ты у каждого ищешь заднюю мысль.

– Обычно она есть, – сказала я и откусила кусок бургера.

Ларри зажмурился.

– Ты чего? – спросила я.

– Сок из твоего бургера. Как ты вообще можешь есть после того, что мы видели?

– Я так понимаю, что ты просишь меня не мазать картошку кетчупом у тебя на глазах.

Он поглядел на меня с болью почти физической.

– Как ты еще можешь шутить?

У меня сработал пейджер. Может, они нашли того вампира? Я нажала кнопку, и высветился номер Дольфа. Что дальше?

– Это Дольф. Ешь спокойно. Я позвоню из джипа и вернусь.

Ларри встал вместе со мной, оставил на столе деньги и почти нетронутый салат.

– Я уже доел.

– А я нет. Попроси Магнуса упаковать мне еду с собой. – И я пошла, оставив Ларри с ужасом глядеть на мой недоеденный чизбургер.

– Ты что, в машине будешь есть? – с ужасом спросил Ларри.

– Ты попроси упаковать. – И я пошла к джипу с его навороченным телефоном.

Дольф взял трубку на третьем звонке.

– Анита?

– Да, это я, Дольф. Что стряслось?

– Жертва вампира рядом с тобой.

– Блин, еще одна?

– Что значит – еще одна?

Я стала соображать и догадалась.

– Фримонт тебе не звонила после разговора со мной?

– Звонила, наговорила о тебе много хорошего.

– Удивительно. Со мной она не была особо дружелюбной.

– В чем это выразилось?

– Она не позволила мне пойти с ней охотиться на вампиров.

– Расскажи.

Я рассказала.

Когда я закончила, Дольф долго молчал.

. – Эй, Дольф, ты еще здесь?

– Да. К сожалению. Хотел бы я быть в другом месте.

– Что происходит, Дольф? Почему это Фримонт звонит тебе и хвалит мою работу, но не просит помощи группы в таком сложном деле?

– Ручаюсь, она федералов тоже не позвала, – сказал Дольф.

– Дольф, что происходит?

– Думаю, детектив Фримонт решила поиграть в Одинокого Рейнджера.

– Федеральные ребятки тоже захотят вступить в игру. Первый в истории серийный убийца – вампир. Никто не позволит Фримонт оставить это себе целиком.

– Знаю, – сказал Дольф.

– И что мы будем делать?

– Это новое тело по описанию похоже на обыкновенную жертву вампира. Классика – следы укусов при отсутствии других повреждений. Может, это другой вамп?

– Может быть, – сказала я.

– Сомневаешься?

– Два одичавших вампира, так близко друг от друга и так далеко от города – маловероятно.

– Тело не порезано.

– Наводит на мысль, – сказала я.

– Насколько ты уверена, что первый убийца – вампир? Ничего другого быть не может?

Я открыла было рот, чтобы сказать “нет”, – и закрыла. Тот, кто способен по пьянке свалить все эти деревья, способен перебить и людей. И у Магнуса есть гламор. Я не была уверена, что этот гламор может сделать то, что мы видели в рытвине, но...

– Анита?

– Быть может, есть другой вариант.

– Что именно?

– Не что, а кто.

Мне очень не хотелось сдавать Магнуса копам. Он столько времени сохранял свой секрет, но... может, вопрос, который надо было задать, звучал бы так: “Это не вы убили пятерых ребятишек? ” Сила в руках у него была. Я видела чисто срезанные стволы деревьев – срезанные одним, максимум двумя ударами. Мелькнуло перед глазами место убийства. Кровь, обнаженные кости. Я не могла исключить Магнуса и не могла себе позволить ошибки. Я отдала его Дольфу.

– Ты можешь пока что не привязывать сюда тот факт, что он из фейри?

– Почему?

– Потому что, если он этого не делал, мы сломаем ему жизнь.

– У многих людей есть в жилах кровь фейри, Анита.

– Ты это расскажи той студентке, которую в прошлом году забил насмерть жених, узнав, что чуть не женился на фейри. В суде он в свою защиту говорил, что не собирался ее убивать – всем известно ведь, что фейри живучи.

– Не все такие, Анита.

– Не все, но их хватает.

– Попробую, Анита, но обещать не могу.

– Что ж, это честно, – сказала я. – Где новая жертва?

– В Мартышкиной Брови, – сказал, он.

– Где?

– Так называется этот городок.

– Боже ты мой – Мартышкина Бровь, штат Миссури. Маленький городок?

– Достаточно большой, чтобы там был шериф и убийство.

– Извини, Дольф. Как туда проехать?

Я вытащила из кармана свой верный блокнотик.

Дольф объяснил мне дорогу.

– Шериф Сент‑ Джон охраняет тело до твоего прибытия. Он сперва позвонил нам. Раз Фримонт хочет работать без нас, мы ей мешать не будем.

– Ты не собираешься ей сообщать?

– Нет.

– Вряд ли в Мартышкиной Брови есть группа обработки места преступления, Дольф. Если мы не хотим привлекать Фримонт с ее людьми, кто‑ то нам понадобится. Вы пока еще не можете выехать?

– Мы еще работаем по своему убийству. Но так как шериф Сент‑ Джон вызвал нас, мы прибудем, как только сможем. Не сегодня, но завтра уже приедем.

– Фримонт должна мне прислать фотографии с места первого убийства – той пары подростков. Я думаю, если я попрошу, она пришлет и фотографии второго. Покажу тебе их завтра, когда вы приедете.

– Ей может показаться подозрительным, если ты попросишь еще фотографии.

– Скажу, что для сравнения. Может, она пытается сохранить дело для себя, но она хочет, чтобы оно было раскрыто. Просто хочет раскрыть его сама.

– Охотится за славой, – сказал Дольф.

– Похоже на то.

– Не знаю, смогу ли я не позволить ей сунуться в это второе дело, но попытаюсь дать тебе время, чтобы ты могла осмотреться без того, чтобы она дышала тебе в затылок.

– Миллион благодарностей.

– Она сказала, что ты приехала на место преступления с помощником. Это Ларри Киркланд?

– Да.

– За каким чертом ты поволокла его на место преступления?

– Он этим летом получит диплом по противоестественной биологии. Он аниматор и истребитель вампиров. Я же не могу быть сразу всюду, Дольф. Если я буду считать, что он справится, то два эксперта по монстрам лучше одного.

– Может быть. Фримонт сказала, что Ларри облевал все место преступления.

– Он сблевал не на месте преступления, а рядом.

Секундное молчание.

– Что ж, это лучше, чем на тело.

– Мне никогда уже этого не загладить, Дольф?

– Никогда.

– Ладно. Мы с Ларри будем там, как только сможем. Туда ехать минут тридцать или чуть больше.

– Я скажу шерифу Сент‑ Джону, что вы едете.

Дольф повесил трубку.

Я тоже. Дольф приучил меня никогда не прощаться по телефону.

Ларри обмяк на сиденье, насколько позволял ремень безопасности. Руки он крепко сцепил на коленях. Глаза смотрели в темноту, будто он там что‑ то видел. Могу поспорить, у него в голове мелькали изрубленные мальчишки. У меня – нет. Пока нет. Может, я увижу их во сне, но наяву – нет. Пока нет.

– А там что будет? – спросил он тихим напряженным голосом.

– Не знаю. Это жертва вампира. Может быть, пара аккуратных точечек, может быть, кровавая каша.

– Как с теми тремя мальчишками?

– Дольф сказал, что нет. Он сказал – классический случай, только следы укусов.

– Значит, грязи не будет? – Голос Ларри упал почти до шепота.