Брачная лотерея 6 страница

Не обращая внимания на ветер и пробирающий до костей холод, Вернон заглянул в окно, высматривая хозяйку и ее детишек. Ну хоть кто-нибудь открыл бы ему дверь и впустил в блаженное тепло!

Но кафе словно вымерло. Тогда Вернон прибег к плану номер два. Обошел дом кругом и атаковал его со двора, со стороны парковки. Рассчитать, в какой именно подъезд нужно войти, чтобы попасть в квартиру Лауры, расположенную прямо над кафе, труда не составило. Поднявшись по лестнице, он сразу понял, что угадал: из-за двери доносились музыка и детский смех. Вернон набрал в грудь побольше воздуха и нажал на кнопку звонка. Долго ждать ему не пришлось. Дверь распахнулась, на пороге стояла сама Лаура.

– Вернон? – Она с сомнением оглядела гостя, словно прикидывая, а не захлопнуть ли дверь перед его носом. Затем шагнула в сторону. – Что ты здесь делаешь?

– Вот, захотел с тобой повидаться, – смущенно пробормотал Вернон.

С распущенными волосами Лаура выглядела просто чудесно. Роскошный каштановый водопад струился по спине, переливаясь всеми оттенками золота и бронзы. А как ей идет домашний зеленый свитер и джинсы… и эти трогательные пушистые тапочки в форме кроликов!

Вернон снял “стетсон” и, тщательно вытерев о половичок ноги, переступил порог. Кухонька оказалась тесная, и гость уже поздравил себя с тем, что объясняться придется, что называется, нос к носу. Но Лаура жестом поманила его дальше, в гостиную. В уголке дети играли в куклы, на столе красовалась тарелка с апельсиновыми цукатами. По радио передавали что-то классическое, без слов. Покрутив ручку, хозяйка убавила звук.

– Чем я могу вам помочь, мистер Паркинсон? – Она указала на обтянутое зеленой кожей кресло, и Вернон поспешил воспользоваться приглашением.

Он шутя надел шляпу на Паоло, мальчик весело рассмеялся. Виолетта, смущенно улыбаясь, подошла ближе, качая на руках куклу. Вернон ласково подергал за длинный русый локон, и девочка заулыбалась шире.

– А вы сегодня с нами пораскрашиваете? – застенчиво спросил Паоло, сдвигая шляпу назад, чтобы лучше видеть.

– Может быть, позже, – пообещал Вернон. – Я пришел потолковать с вашей мамой.

Он оглянулся на Лауру. Та устроилась на диване среди вышитых бархатных подушек. Вернон одобрил предъявленную ему куклу, похвалил новое платьице Виолетты, пообещал Паоло шляпу в точности такую, как у него самого, и вздохнул с облегчением, когда Лаура велела детям пойти поиграть в кухне. Малыши скрылись за дверью, и молодая женщина вновь подняла взгляд на гостя.

– Чего тебе надо? – холодно осведомилась она. Карие глаза казались непроницаемыми.

– Вчера ты ушла рано. Я… э-э-э… подумал, вдруг тебе нездоровится.

– Я просто устала, – объяснила Лаура. – День выдался тяжелый, от покупателей отбою не было.

Вернон поднялся с кресла, подошел к дивану и присел на самый краешек – так, чтобы видеть лицо собеседницы.

– Ты беременна?

Лаура побледнела как мел. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.

– Что?

– Ты все отлично расслышала. Я просто пытаюсь понять, как обстоят дела. Вот и пришел за ответом.

– Никакого ответа ты не получишь, – прошептала она еле слышно.

– Радость моя, Сент-Огюстен – городок маленький. Сегодня утром ты приобрела в аптеке сама знаешь что, и это заставляет меня всерьез задуматься о последствиях нашей маленькой авантюрки.

– Будешь знать, как покупать дешевые презервативы! – в сердцах выпалила Лаура.

– И вовсе даже не дешевые… От дефектного товара никто не застрахован. А ты будешь знать, как выставлять личную жизнь на всеобщее обозрение!

– Выставлять на всеобщее обозрение?! – вознегодовала молодая женщина. – У тебя что, по всему городу шпионы?

– Вроде того, – хмыкнул Вернон, у которого до сих пор в ушах звенел негодующий голос деда.

– По-моему, тебе лучше уйти.

– Еще чего! – покачал головой Вернон. – Скажи, ты опасаешься, что забеременела после пятничного… инцидента?

– Шшш! – шикнула молодая женщина. – Не произноси этого слова!

– Господи, какого еще слова?

– “Забеременела”, – одними губами произнесла Лаура. – А то дети услышат.

Вернон придвинулся ближе. Молодая женщина не возражала. Скорее всего она просто не заметила, поскольку закрыла глаза и словно бы ушла в себя.

– Скажи, пожалуйста, так ты выяснила, беременна или нет?

– Понятия не имею.

– Тогда зачем покупать брошюру? Вряд ли там есть что-то новое, чего ты не знала.

Лаура открыла глаза и пояснила:

– Когда я была беременна Паоло, а потом Виолеттой, меня просто выворачивало от запаха кофе. Прямо с первых дней. Еще до посещения врача и до того, как проявились очевидные физиологические признаки.

– А что сейчас? – с замирающим сердцем спросил Вернон. Он от души надеялся, что не услышит того, чего так боялся услышать. Но предисловие про кофе прозвучало чертовски зловеще.

– Вчера на ужине я пригубила кофе… и мне стало дурно.

– Черт подери!

– Пожалуйста, не при детях.

– Извини. – Вернон мысленно взял на заметку поучиться хорошим манерам. В обществе женщин и детишек от крепких выражений принято воздерживаться, это же азбучная истина! – А если твоя кофейная теория сработает, значит ли это, что отец – я, или есть другие варианты?

– Боюсь, что ты – единственный кандидат, – помолчав, призналась Лаура.

Вернон глубоко, прерывисто вздохнул. Стало быть, дед не ошибся, и новое поколение Паркинсонов уже на подходе… пусть даже будущего скотовладельца пока еще только в микроскоп разглядеть можно!

– А когда ты узнаешь точно?

– Дней через десять, – нехотя сообщила Лаура, поворачиваясь лицом к собеседнику. – И скорее всего результат окажется положительным. Но тебе тревожиться не о чем.

– Не о чем?

– Абсолютно.

– Ты ведь не собираешься сделать аборт? – Эту возможность Вернон рассмотрел со всех сторон и решил, что от своего ребенка – своей плоти и крови – избавляться не станет.

– Нет.

– Вот и славно. Вместе мы наверняка что-нибудь придумаем, – проговорил он и с ужасом понял, что Лаура вот-вот расплачется. А что ему тогда делать? Он порылся в кармане в поисках носового платка, но ничего похожего не обнаружил.

– Ну, ты меня утешил, – не то фыркнула, не то всхлипнула Лаура.

– А издеваться-то зачем? – пробормотал он себе под нос.

Какие у нее красивые губы… Интересно, что будет, если взять да и поцеловать ее прямо здесь, не сходя с места? Тем более что сидят они совсем рядышком на замечательном, мягком диване…

– И не думай даже, – мрачно предостерегла молодая женщина, явно прочитав мысли собеседника. – В пятницу вот так все и началось…

– А что прикажете делать, если я неотразим? – усмехнулся Вернон, давая понять, что просто-напросто шутит.

– В данный момент для меня ты неотразим примерно так же, как банка “Мокконы”.

Но ему не очень-то верилось, особенно после того, что случилось в кухне его дома, что красавица итальянка и впрямь к нему равнодушна. Уж кто-кто, а Вернон Паркинсон хорошо знал женщин. А эту женщину вознамерился узнать еще ближе.

– Мы поженимся, – словно со стороны услышал он собственный голос и ушам своим не поверил.

По дороге от фермы до города он рассмотрел проблему со всех сторон. И придумал с полдюжины вариантов ее решения. Но сейчас все они свелись к одному: если Лаура носит его ребенка, он на ней женится. Его ребенок будет носить фамилию Паркинсон, и точка!

– Мама, – в гостиную заглянула Виолетта, – я голодная.

– Сейчас, родная, сейчас. – Лауре спустила ноги на пол и собиралась встать, но Вернон удержал ее за плечо.

– Радость моя, я серьезно.

– Я замуж не собираюсь, – отрезала Лаура. – Неважно, подтвердится беременность или нет. И вообще, рано еще об этом говорить. Так что отправляйся-ка домой и займись… чем уж ты там привык заниматься по воскресеньям.

– По воскресеньям я обычно отсыпаюсь.

– Вот и отлично, – сказала молодая женщина, вставая. – Поезжай на ферму – и на боковую.

– А как же ты?

– Что “как же я”, Вернон? – вздохнула она, отбрасывая волосы со лба.

– Судя по твоему виду, это тебе полагается отсыпаться, а не мне.

– Накормлю детей, приберусь в кухне, сдам белье в прачечную, закуплю продуктов на неделю, вымою пол в зале – и прилягу, – пообещала она, уже по пути в кухню. – Пока-пока. Спасибо, что зашел.

– Я серьезно, – настаивал Вернон, следуя за ней по пятам и поневоле любуясь тем, как эффектно обтягивают джинсы ее округлые бедра. – А что, если дела подождут?

Лаура указала на детей. С трудом дотягиваясь до стола, Виолетта и Паоло пытались намазать апельсиновый джем на толстые ломти хлеба. Судя по крошкам на скатерти и потекам джема на полу, получалось у них неважно.

– Подождут? – скептически сощурилась молодая женщина. – Сомневаюсь.

– Вид у тебя и впрямь больной, – заметил Вернон. – А ты уверена, что не простудилась? Или, может, вирус какой-нибудь подцепила?

– Грипп – это то, что нужно! – усмехнулась Лаура. – Славненький крохотный вирус избавит меня от девятнадцати лет родительской ответственности… так что подержи за меня скрещенные пальцы, идет?

– Ступай приляг, – настаивал Вернон, отбирая у Виолетты хлебный нож. – Я накормлю их ланчем, молока налью и все такое. А потом мы в кино сходим.

– Кино? – просияла Виолетта. – А какое кино?

– Вот именно, – уточнила молодая женщина, убирая хлеб в пакет. – Какое такое кино?

– Раньше утренние сеансы были специально для детей, – задумался Вернон, с запозданием осознав, что о репертуаре понятия не имеет. – Мы прогуляемся к кассам и посмотрим, не идут ли какие-нибудь мультики.

– Но почему? Зачем? – Лаура воинственно подбоченилась.

– Должен же кто-нибудь о тебе позаботиться! – воскликнул Вернон.

Спустя несколько секунд, уже стоя на лестничной площадке и удрученно глядя на захлопнувшуюся дверь, он догадался, что-то не то сказал.

Не в привычках Лауры было грубо обходиться с людьми. Но что ей оставалось делать? Либо выставить Вернона Паркинсона за порог, либо разрыдаться в голос – выбор невелик. А ей так хотелось сохранить хотя бы остатки чувства собственного достоинства!

Но тут она вспомнила, как выпрыгнула из Большого Лося на глазах у молодых холостяков города, а потом занималась любовью с красавцем конезаводчиком под кухонным столом… и приуныла.

Но слезами горю не поможешь, и работу за нее никто не переделает, и дети счастливее не станут. Так что Лаура решила заварить себе крепкого чая и заняться счетами за последнюю неделю. Я не беременна, твердо сказала себе она. А если даже и беременна, но отлично справится с проблемой”.

Без слез. Без сожалений. И без помощи неотразимого фермера.

Вернон вернулся на ферму и позвонил Фергусу узнать, не известно ли тому чего-нибудь насчет беременности. Но приятель расхохотался в трубку и сообщил, что такому неисправимому ловеласу, как Вернон, давно пора было заработать неприятности на свою голову.

– А почему я не в курсе? – осведомился подлый предатель, отсмеявшись. – Кто эта счастливица?

– Не твое собачье дело! – рявкнул Вернон. А Фергус – лучший друг называется! – пообещал научить его менять подгузники и греть молоко в бутылочке.

В сердцах шмякнув трубку на рычаг, Вернон тут же набрал номер Джейми. В конце концов, разве не Джейми растил осиротевшую малютку племянницу? Но трубку взяла его жена Мэгги и сообщила, что муж на конюшне. Вернон вовремя вспомнил, что миссис Скотт по профессии журналистка, а не медсестра, и воздержался от расспросов насчет подробностей зачатия. А то, чего доброго, прознает Джейми и шкуру с него живьем спустит. Друг Джейми – он такой, с ним шутки плохи!

Отчаявшись встретить поддержку у друзей, Вернон позвонил семейному доктору, Стивену Крансту. Но тот сказал, что говорить не может, поскольку по телевизору транслируют “Риголетто”, а весь город знает, что он, Стивен, без ума от Верди.

Вернон попытался объяснить, как было дело, но Кранст пробормотал что-то насчет закончившейся рекламы и повесил трубку. Так что несчастный молодой Паркинсон, несмотря на все свои усилия, ни на йоту не приблизился к разгадке сокровенных тайн отцовства.

– Где она? – В дверях рабочего кабинета Вернона возник старик Джозеф; гневно насупленные брови не сулили внуку ничего доброго. – Я думал, ты поехал в город, чтобы все уладить.

– Я пытался. – Еще не хватало, чтобы дед принял происходящее близко к сердцу. Мало того что он разбудил Вернона известием о том, что через девять месяцев тот станет папочкой, так ведь теперь старый зануда ни за что не отстанет, пока не добьется своего!

– И что? – Джозеф решительно переступил порог и, осторожно пробираясь между завалами журналов, газет, бухгалтерских книг и фотоальбомов, добрался до свободного стула. – Надо попросить Франсуазу здесь прибраться.

– Через мой труп. – Вернон снял ноги со стола и искусно перевел разговор в иное русло. – Лауре ничего еще не известно. Придется подождать дней десять или около того. Я позвонил доктору Крансту, спросил, нет ли способа все выяснить раньше, но он намертво “приклеился” к телику.

– Что еще за способы?

– Почем я знаю? – пожал плечами Вернон. – Анализ крови там или мочи… Должно же быть хоть что-нибудь! Кажется, все на свете отдал бы, дабы убедиться, что все обошлось.

– Будешь знать, как не предохраняться! Не я ли тебя учил пользоваться презервативами? – усмехнулся Джозеф. – Ничего-ничего, славно будет опять услышать топоток маленьких ножек… Детишки на ферме – это ж радость! Хоть убей, не могу я на тебя разозлиться толком…

– Презерватив порвался. – Молодой человек откинулся в кресле, заложив руки за голову. – А мой ангел-хранитель, видать, отлучился куда-то. Я на той неделе тетушек навещал… вот меня и сглазили.

– А я скажу, что это был твой счастливый день. Видать, ангел-хранитель замолвил за тебя словечко, где надо, – лукаво подмигнул дед. – Кстати, тетушки тебе только добра желают. Гермиона Ньюсом, между прочим, очень даже достойная женщина… хотя на нервы порой действует. Этого у нее не отнимешь.

– А я-то полагал, что понимаю женщин, – задумчиво посетовал Вернон. – И вот вам, пожалуйста: Лаура Фортман шлет меня куда подальше.

– А ты не сдавайся. – Джозеф заговорщицки указал на телефон. – Позвони ей и пригласи к нам поужинать. Вместе с детишками.

– И чем же мы будет их угощать? Может, яичницей твоего приготовления?

– Я поговорю с Франсуазой. Она неплохо готовит мясную запеканку с овощами. Ну а ты в магазин заглянешь, пиццу там купишь и творожный пирог, скажем.

– Она откажется… Нет, не Франсуаза. Лаура.

– И где же Вернон Паркинсон подрастерял все свое обаяние?

– У этой женщины стойкий иммунитет. Никакого дела иметь со мной она не желает; неважно, беременна она или нет.

– Так заставь ее передумать. И знай: мой правнук появится на свет под фамилией Паркинсон, и не иначе!

– Я именно так ей и сказал.

– Совсем необязательно начинать с этого, – усмехнулся старик. – Прежде надо было сказать, что она красивее всех на свете и что ты жить без нее не можешь.

– Лаура – умница, каких мало. Ей мозги не запудришь.

– Видать, не такая уж и умница. Иначе не оказалась бы с тобой под кухонным столом, – философски заметил Джозеф. – Давай звони.

Приглашение на ужин Лаура, как и следовало ожидать, отклонила. Сказала, что у нее полным-полно работы и, кстати, ни словом не солгала. Когда зазвонил телефон, молодая женщина как раз сидела в кухне, просматривая бухгалтерские книги и прикидывая, может ли себе позволить нанять еще одну помощницу. Она наконец перестала каждую минуту сверяться с календарем и прокручивать в уме возможные сценарии развития событий. Вскоре и так все станет ясно. Лауре всегда хотелось иметь ораву детишек, но стряпать и печь, когда у тебя на руках, новорожденный младенец – эта задача ей вряд ли по силам.

– Мы и Паоло с Виолеттой приглашаем, – сообщил Вернон в телефонную трубку. – Джозеф тебе говорил, что собирается поучить их верховой езде?

– Да, но…

– А заодно можешь воспользоваться нашей стиральной машиной… Тогда и в прачечную идти не придется.

– Спасибо. Но, на мой взгляд, в такой холод ездить на лошадях вряд ли стоит. Уже и снег выпал. Виолетта непременно простудится, она и так уже носом шмыгает.

– У нас крытый паддок, и там довольно тепло. Но я думаю, что на первый раз Джозеф просто покажет им лошадок и даст посидеть минутку верхом.

– Лошадки? – В дверях появилась Виолетта с плюшевым мишкой в руках. – Мы поедем кататься на лошадках?

Лаура покачала головой и снова заговорила в трубку:

– Передай твоему дедушке, что я от души благодарна ему за приглашение, но… как-нибудь в другой раз.

– Мы поедем к лошадкам? Мамочка, скажи “да”! Ну пожалуйста! – Виолетта подбежала к матери и обняла ее за колени, жадно поглядывая на телефонную трубку.

– Как насчет завтра? – не сдавался Вернон.

– Перестань! – Это относилось к дочери, но Лаура втайне надеялась, что приказ подействует и на собеседника тоже. Но нет, напрасные мечты!

– “Гондола” же по понедельникам закрыта, насколько мне известно. Я сам видел табличку.

– Вернон, я серьезно. Я хочу положить конец этой дурацкой истории раз и навсегда. А еще я хочу, чтобы ты убрался восвояси.

– Я уже убрался восвояси, – фыркнул он, явно забавляясь ситуацией. – Я в сорока милях от города. Ты – там, а я – здесь.

– Вот и оставайся в сорока милях от города и не приставай ко мне больше!

– А как долго мне там оставаться, мэм? Отличный вопрос. До конца жизни? До того, как дети уедут в колледж?

– Я перезвоню тебе через пару недель.

– А раньше никак нельзя?

– Тебе так не терпится узнать правду?

– Конечно! А тебе разве нет?

Лаура уже знала правду, хотя, вопреки очевидному, надеялась на ошибку. Но если беременность все-таки не подтвердится, красавец конезаводчик наконец оставит ее в покое, соблазнит кого-нибудь еще и займется своими делами… чем уж там фермеры занимаются зимой и осенью. Этот человек ей не нужен… ей вообще не нужен мужчина.

– Чем раньше, тем лучше, – согласилась Лаура. – Хотя все равно не понимаю, с чего тебе-то нервничать?

– Терпеть не могу нерешенных проблем.

– Это не твоя проблема.

– Радость моя, если ты и впрямь в это веришь, тебя ждет большой сюрприз.

Вернон выждал еще три дня. Каждое утро за завтраком дед так и фонтанировал новыми идеями. То предлагал пригласить Лауру на обед, то, стукнув кулаком по столу, приказывал похитить ее вместе с детьми. Внук так и не признался Джозефу, что каждый день заглядывает в “Венецианскую гондолу”. Паоло бывал в детском садике, но Виолетта, которая и впрямь простудилась, сидела дома. Точнее, в общем зале за маленьким столиком.

Девочка встречала гостя с распростертыми объятиями. Вернон подсаживался к Виолетте, ее мать приносила из кухни поднос с какой-нибудь потрясающей вкуснятиной, укоризненно смотрела на него, вздыхала и вновь исчезала за дверью.

– Еще кофе? – По крайней мере, Линн не шарахалась от него, точно от прокаженного. Девушка наконец преодолела застенчивость, сделалась милой и услужливой.

– С удовольствием. И покрепче, если не трудно.

– О'кей. – Линн сбегала в кухню и тут же возвратилась. – Миссис Эф скоро появится. А у меня в десять перерыв, – заговорщицки шепнула она, ставя чашку на стол.

Разумеется, Вернон об этом знал. Именно поэтому и сидел в общем зале как приклеенный. Кроме того, ему нравилось общаться с Виолеттой. За три дня они перешли от корабликов к лошадям. Сегодня Вернон принес девочке новую раскраску под названием “Кто живет на ферме” и коробку карандашей – самую большую, какая только нашлась в магазине.

Краем глаза он заметил, как дверь кухни распахнулась и за стойкой возникла Лаура. Но не задержалась там, а вышла из-за стойки и решительно направилась в их сторону. В воздухе разливался аромат яблочного пирога.

– Что ты затеял?

– И тебе доброе утро. – Вернон подмигнул Виолетте и вручил ей оранжевый карандаш. – Это для уздечки.

– Что такое уздечка? – сосредоточенно нахмурилась девочка, становясь похожей на мать.

– Вот эта штука, – указал Вернон на кожаные ремешки, обхватывающие голову лошади. – Присоединяйся. – Он отставил чашку на дальний край стола и выдвинул для молодой женщины стул. – Тебя по-прежнему тошнит?

– Только от кофе, – вздохнула Лаура, с отвращением глядя чашку.

– И как же тебе удается обслуживать посетителей?

– Дышу ртом.

Вернон извлек из кармана листочек с печатью и датой и положил на стол перед собеседницей.

– Это направление от доктора Кранста. Ты можешь зайти в поликлинику хоть завтра, и тебе сделают все анализы.

– Спасибо. – Лаура взяла листочек, долго изучала его и наконец со вздохом обронила: – Ну и кашу же мы заварили.

– Это все я виноват, – ответил Вернон, не испытывая при этом ни тени раскаяния. Чем больше он думал о перспективе обзавестись ребенком, тем больше радовался этой мысли.

Виолетта оторвалась от раскраски и укоризненно посмотрела на него.

– Тогда надо сказать “прости меня, пожалуйста”.

– Прости меня, пожалуйста, – улыбнулся Вернон. – Мне ужасно жаль, что так вышло, – не моргнув глазом солгал он.

– Прошу тебя, хватит об этом. – Колокольчик входной двери мелодично звякнул, и в зал вошли две почтенные престарелые дамы.

– Давай поужинаем вместе, – не сдавался Вернон. – Все вчетвером: ты, я и дети.

– Давай, – охотно согласилась Виолетта. Но Лаура, ни на минуту не задумавшись, отрезала:

– Нет, спасибо.

– Джозеф хочет приготовить для тебя что-нибудь вкусненькое, – сказал Вернон в спину уходящей Лауре и в порыве вдохновения прибавил: – А ведь он уже совсем старик, в любой день умереть может, так что не тянула бы ты с визитом.

Одна из посетительниц, нахмурившись, одарила молодого человека возмущенным взглядом из тех, что превращают человека в камень. Гермиона Ньюсом ничего смешного в ситуации не усматривала.

– Вернон Паркинсон, разве можно так шутить!

– Ну да, признаю, ляпнул не подумав…

– Я полагала, уроки твоей дорогой матушки не прошли для тебя даром. И что же? Где уважение к деду? Где почтение к его сединам? – Она нахмурилась еще суровее: ни дать ни взять старый гриф, нацелившийся на затаившуюся в траве жертву! – Ты ведь и впрямь пошутил, я надеюсь? Джозефус ничем таким не болен?

– Нет, тетя Гермиона, утром он чувствовал себя лучше некуда.

– Как поживает твоя матушка? – с места осведомилась Беренгария. – В родные края возвращаться не надумала?

– Пока нет, – улыбнулся Вернон, радуясь смене темы. После смерти мужа миссис Паркинсон, в девичестве Симона Леверье, перебралась во Францию, в небольшой городок под Марселем, где жила ее многочисленная родня.

– Хоть на рождественские-то праздники приедет?

– Да, тетя Беренгария, я и сам с нетерпением этого жду. – И тут Вернону пришло в голову, что, если до Рождества он не загладит свою вину перед Лаурой посредством законного брака, матушка с него живьем шкуру спустит!

– Чего изволите заказать? – весело окликнула старушек Лаура из-за прилавка, с трудом сдерживая смех. Кажется, грозные Беренгария с Гермионой не внушали ей и тени страха.

– Мне бы чашечку жасминового чая, – попросила Гермиона, разглядывая выставленную в витрине подборку пакетиков. – Так приятно, что вы включили его в ассортимент!

– А на что же еще ящик для предложений? усмехнулась владелица кафе, указывая на внушительного вида коробку с прорезью. – Я читаю все записки до единой. Хочу, чтобы посетителям у меня нравилось.

– Сегодня нам не до чая, – сурово возвестила Беренгария. – Нам нужен десерт для вечерней партии в бридж. Что вы порекомендуете?

Вернон вновь сосредоточил внимание на Виолетте, которая протянула ему свой последний шедевр, предвкушая заслуженную похвалу.

– С детства обожаю фиолетовых лошадей, с самой серьезной миной сообщил конезаводчик. – Они самые быстрые.

– Спасибо, – важно поблагодарила крохотная копия своей матери. – Я их тоже люблю.

Разумеется, Гермиона не могла не сунуть нос в чужие дела. Отказавшись от мысли о чае, мисс Ньюсом подошла к угловому столику и с интересом оглядела кипу раскрасок и рассыпанные карандаши.

– Художничаешь, Вернон? Да еще на пару с малышкой? Следует ли из этого, что ты вошел в число друзей дома миссис Фортман?

– Миссис Фортман не желает иметь со мной ничего общего, тетя Гермиона. – Вернон обезоруживающе улыбнулся. – Может, хоть вы мне подскажете, как ее очаровать?

– Опять дразнишься! – Гермиона пригнулась к самому его уху и заговорщицки прошептала: – Если серьезно, боюсь, что миссис Фортман тебе не подходит.

– Помогите мне, тетя! – комично заломил руки Вернон. – Если не вы, то кто же?

Но мисс Гермиона Ньюсом лишь возвела глаза к потолку и спешно отступила к прилавку. И очень вовремя: Беренгария как раз собиралась прибавить к заказу, и без того немалому, с полдюжины “наполеонов” и средних размеров пирог с малиной.

– Это злая ведьма? – робко прошептала Виолетта.

– Что ты! Это моя тетя, и она очень даже добрая, – успокоил девочку Вернон. – И ничуточки мы ее не боимся, правда?

– Пра-авда. – Виолетта сосредоточенно листала раскраску, ища новую картинку с лошадьми. – Вы здорово раскрашиваете.

– Спасибо. Ты тоже.

– А маленькие дочки у вас есть?

– Пока нет. – Но если ему и впрямь вскоре предстоит стать отцом, то ребенок его будет расти при нем, на ферме, черт подери, а не как подкидыш какой-нибудь!

Молодой человек оглянулся на Лауру. Та ловко укладывала в коробки заказанные сладости. Ей еще предстоит понять, что Вернон Паркинсон всегда добивается своего.

– Говорю тебе, Лавви, мы это своими глазами видели! – Гермиона не могла понять, с какой стати ее слово ставят под сомнение. Разве она когда-нибудь была замечена во вранье? Ну, может, за картами… так это не считается. В карты все мухлюют, это в порядке вещей.

– Вернон раскрашивал лошадок? С ребенком? – Лавиния недоверчиво покачала головой и снова сосредоточенно перетасовала колоду. – Должно быть, тебе показалось.

– Это все миссис Фортман, – стояла на своем Гермиона. – Наш мальчик по уши влюблен. Без очков видно, что так!

– А как же… сами знаете что? – схватилась за голову Агата.

– Ну и к чему эти драматические жесты, милочка? – пожала плечами Беренгария, отпивая кофе и ставя чашку на изящное фарфоровое блюдце. – Мы все отлично понимаем, о чем ты.

– То есть получается… истинная любовь опять восторжествовала? – с замирающим сердцем прошептала Агата.

Лавинии немедленно захотелось ущипнуть сестру, да побольнее. Ну почему та вечно изъясняется фразами из дешевых голливудских мелодрам?

– Я поверю в то, что Вернон наконец остепенился, только когда своими глазами увижу брачное свидетельство, – непререкаемым тоном заявила Беренгария. – Кроме того, мы не знаем подробностей.

– Зато знаем, у кого спросить, – хихикнула Агата, беря с блюдца “наполеон”.

– У кого же? – скептически осведомилась Лавиния.

– У нашего брата, конечно! У кого же, как не у Джозефа! – отозвалась толстушка миссис Свитинг, удивляясь непонятливости сестры.

– И что же ты собираешься у него спросить? – свела брови Гермиона. – Дескать, миссис Фортман беременна… Не от Вернона ли случайно? Не знаю, как ты, милочка, а я бы со стыда сгорела!

– А, по-моему, это отличный способ заставить мужчину жениться! – запротестовала Беренгария. – Даже ты, Гермиона, должна согласиться: метод почти безотказный!

– Раз вопрос с Верноном решен, не заняться ли нам Фергусом и Лиззи? – деловито осведомилась Лавиния, сдавая карты.

– Да мы даже не знаем наверняка, женится Вернон или нет! – всплеснула руками Гермиона.

– Вот поэтому я и советую позвонить Джозефу, – убеждала Агата. – Чтобы наконец понять, как обстоят дела.

– То есть ты предлагаешь спросить старика напрямую, собирается ли его внук жениться на соблазненной им женщине? – возмутилась собеседница. – Ну как можно задавать вопросы настолько… личные? – Бывали минуты, когда даже законодательница общественного мнения и гроза всего города, мисс Гермиона Ньюсом, оказывалась в тупике.

– Между прочим, разговаривал Джозеф с тобой, а не с нами, – напомнила Лавиния. – Я имею в виду, что о помощи он просил именно тебя. Вот ты и выясни, по-прежнему ли требуется эта самая помощь или уже нет. А если нет, не заняться ли нам другими… хмм… одинокими сердцами? Нашей славной Лиззи или вот, например, Кэрол Бэкшот. В конце концов душечка Кэрол приходится двоюродной племянницей сводной сестре моего первого мужа…

– Кэрол? – снова всплеснула руками Агата. – Кэрол Бэкшот?! Уж кто никому не позволит вмешиваться в свою личную жизнь, так это Кэрол. Такой гордячки еще поискать…

– Вот такие гордячки и оказываются в итоге одни-одинешеньки и с ребенком на руках, – назидательно произнесла Беренгария. – Однако про душечку Кэрол мы поговорим как-нибудь потом… На повестке дня – наш дорогой и всеми любимый племянник Вернон.

Все взгляды обратились на Гермиону. И мисс Ньюсом поняла: неприятного разговора со стариком Паркинсоном не избежать.

– Хорошо, я попробую, – недовольно буркнула она.

Да, она позвонит Джозефу, потолкует с ним о пожертвованиях на ремонт церкви и как бы случайно осведомится, по-прежнему ли ему требуется помощь. Если старик скажет “нет”, она не отстанет до тех пор, пока не услышит вполне заслуженных изъявлений благодарности. А если Джозеф ответит “да”… ну что ж, попытается сдержать ликование и изобразит полнейшее безразличие. Пожалуй, еще даст ему понять, что смертельно устала от Вернона и его брачных проблем.