БЕСТСЕЛЛЕРЫ ГОЛЛИВУДА 8 страница

Пригнувшись, Шон короткими перебежками приблизился к большой стеклянной крыше, выполненной в виде гигантского цветка.

На соседнем доме светилась перевернутая чаша прозрачного купола, сделанного, очевидно, из стекла. Шон решил заглянуть в это странное окно, в надежде найти хоть какую‑ то информацию, которая поможет ему отыскать следы Учителя.

К счастью, оба здания оказались соединены крытым переходом, по крыше которого Дэвидсон и перебрался на интересующий его дом, спрятавшись после этого за трубами вентиляции. Изнутри, из гигантской чаши, бил яркий свет и раздавались странные ритмичные звуки. Большие металлические пластины, между которыми были закреплены стеклянные лепестки, составляли своеобразную лестницу. По ней любой, даже нетренированный человек, смог бы подняться на вершину купола. А уж для ниндзя это вообще проблем не составляло…

Не боясь быть замеченным снизу, Шон осмотрелся по сторонам и, подкравшись к стеклянному цветку, полез наверх, чтобы с самой высокой точки увидеть как можно больше.

Добравшись до места назначения, он заглянул внутрь. Увиденное заставило его вздрогнуть.

Купол оказался крышей гигантского зала, построенного амфитеатром – наподобие цирковой арены. Место, где в цирке располагались бы кулисы, было торжественно убрано огромными алыми полотнищами с изображением иероглифов, обозначающих пять первоэлементов, определяемых восточной философией: дерево, огонь, земля, металл, вода.

На балкончике, где обычно в цирке располагается оркестр, стояла невысокая женщина в алом костюме ниндзя, но обычного шлема на ее голове не было.

С обеих сторон от нее, в высоких бронзовых канделябрах, горели масляные светильники. Длинные языки пламени поднимались над ними; струйки дыма плели под стеклянным куполом ажурную паутину.

Широко расставив ноги и сложив руки перед собой в мудре Невидимости и Неуязвимости для сил зла, женщина наблюдала за танцующими на ковре арены ниндзя, которые, держа в руках мечи, выделывали сложные па. На трибунах сидели одетые в обыкновенные кимоно люди. Они разделялись на секторы, которые отличались друг от друга цветом кимоно. Ближе всего к балкончику, на котором стояла миниатюрная женщина‑ ниндзя, сидели одетые в белые кимоно, за ними – в желтые, потом – в красные, зеленые. Замыкали круг люди, одетые в синее.

Все это неуловимо напоминало атмосферу чемпионата, о котором Шон уже успел забыть. Кто эти люди? Зрители? Едва ли. Скорее – участники…

За женщиной, замершей как статуя, располагался гигантский барабан, в который били двое солдат‑ ниндзя. Он был скрыт от трибун шелковой ширмой, но сверху Шон видел и слышал все. Ритмические звуки разносились по всем ярусам амфитеатра зала, отражаясь от стен и потолка гулким эхом, смешивались с монотонными выкриками ниндзя, пляшущими на арене, создавая холодящую кровь какофонию страшной силы.

Шон попытался рассмотреть получше низкорослую женщину. Сверху, со своего наблюдательного пункта, он смог увидеть то, что она брюнетка и у нее длинные до плеч волосы. Рассмотреть же лицо оказалось достаточно сложной задачей, но, изменив несколько раз положение тела, Шон смог все же определить, что лицо ее носит азиатские черты.

Женщина подняла руки над головой – и барабан смолк. Сидевшие на трибунах спортсмены в кимоно поднялись со своих мест и, выставив вперед руки, издали громкий боевой клич. Стоявшие на арене ниндзя как по команде спрятали мечи в ножны, прикрепленные у них за спинами, и встали в низкую боевую стойку. Несколько секунд они еще продолжали свой «танец», завершая комплекс формальных упражнений, а потом, поклонившись друг другу, замерли.

Спрятавшийся на крыше Шон, прильнув к стеклу, наблюдал за странным представлением.

Женщина опустила руки и повернулась к залу спиной. Вновь зазвучал барабан, и трибуны ожили. Бойцы быстро покидали свои места и исчезали в дверях выходов из зала. Через минуту трибуны опустели.

Оставшиеся на арене ниндзя перестроились в два ряда и встали, сложив руки перед собой. Барабанная дробь стала чаще и громче, а наставница, подпрыгнув вверх и совершив в воздухе сложную акробатическую комбинацию с переворотами, опустилась на ноги уже на арене, спустившись таким образом с восьмифутовой высоты.

Бой барабана еще более участился. Казалось, что в него бьют не люди, а какие‑ то обезумевшие духи.

Хлопнув в ладоши, женщина широким шагом направилась к центру арены, где на голубом татами красовался уже знакомый Шону по чемпионату символ полосатой кобры.

Ниндзя поклонились и быстро разбежались, усевшись в первых рядах амфитеатра за пределами арены. Женщина опустилась в сейдзен и сложила руки перед собой в мудре Силы, Крепости и Ярости. Дробь барабана начала замедляться, и на арену выскочил ниндзя в красном с обнаженным мечом.

Держа оружие над головой, он подбежал к женщине сзади. Но в эту секунду ее спокойные руки ожили, корпус слегка подался назад. Меч обрушился вниз на хрупкое женское тело, но мгновением раньше наставница схватила нападавшего за запястья и, с легкостью выхватив у него оружие, перебросила самого ниндзя вперед через себя, заставив его, кувыркаясь, откатиться по татами в сторону

Наставница встала на одно колено, опираясь на оружие, отобранное у нападавшего. Ее лицо было столь же спокойно, как и до этой, так блестяще одержанной, победы. Но к ней уже несся другой воин, тоже вооруженный мечом. И снова едва уловимое движение женщины отклонило страшный удар. Меч пронесся над ее головой, со свистом разрезая воздух.

Ниндзя‑ то ожил в ее руках в тот миг, когда нападавший ниндзя оказался по левую руку от нее, почти рядом. Клинок перестал служить ей опорой – и стал оружием.

Нападающий, не успев затормозить свое стремительное движение, наскочил на стальное препятствие плечом.

«Если здесь обучают ниндзя, то это неплохой экзамен», – заключил Шои, поднимаясь на ноги.

Больше времени для наблюдения за происходящим в этом таинственном зале у него не было. Но зато он понял, что ниндзя действительно появляются именно отсюда, из лаборатории Ист‑ Бей. Он воочию убедился, что это именно так.

Аккуратно спустившись с купола, он обошел его по периметру и, остан овившись возле маленького чердачного домика, открыл дверцу. Вниз вела узенькая крутая лестница, слабо освещенная небольшой лампочкой, прикрученной прямо к балке перекрытия Тихо ступая по ступенькам, Шон спустился на чердак, заваленный всяким хламом.

Пройдя между горами небрежно сваленных ящиков и коробок, он очутился возле двери, очевидно ведущей непосредственно в жилое помещение.

Дверь неплотно прилегала к коробке, и сквозь щели просачивался яркий свет. Шон склонился возле порога и попытался рассмотреть тень, мелькавшую за дверью. Понаблюдав несколько секунд, он понял, что за дверью находится человек. По‑ видимому, здесь был очередной пост охраны.

Медленно и беззвучно повернув ручку, Шон приоткрыл дверь. Перед ним простирался длинный узкий коридор, вдоль стен которого стояли металлические шкафы с какими‑ то приборами Разнообразные лампочки и индикаторы на приборных досках то и дело мигали разноцветными искорками, а из недр шкафов доносилось ровное гудение работающего электрооборудования.

Прямо перед дверью, спиной к ней, стоял ниндзя, с головы до ног закутанный в свой обычный костюм. Заложив руки, собранные в замок, за спиной, он переминался с ноги на ногу, явно утомившись стоять на своем посту.

Шон, как змея, проскользнул в приоткрытую дверь и, перехватив руки ниндзя за спиной, второй рукой провел захват, прижимая его голову к своей груди. Легкой подсечкой он сбил охранника с ног и, когда тело упало на пол, таким же легким, даже, можно сказать, аккуратным движением свернул ему шею. Тело дернулось в судорожных конвульсиях и обмякло Вся операция заняла не более двадцати секунд и была проведена без единого лишнего звука, почти в полной тишине.

Шон быстро вскочил на ноги и побежал по коридору, но его движение неожиданно прервал выскочивший из одного из боковых ответвлений ниндзя. Убрать второго охранника так же аккуратно, как и первого, Шон уже не мог.

Соперник присел в стойке и стал медленно приближаться к Дэвидсону. В воздухе метнулась нога в голубых шароварах. Но Шон ушел от удара в сторону и, воспользовавшись приемом из арсенала айкидо, перехватил ногу нападающего, потянув ее на себя и заставляя соперника потерять равновесие. Ниндзя, безрезультатно молотя по воздуху руками, повалился на Шона.

Вцепившись в лацкан его неизменной джинсовой куртки, противник в голубом попытался перехватить инициативу. Он ухитрился изменить положение своего тела и ударить Шона по ногам, от чего тот тоже потерял равновесие.

Борьба завязалась с новой силой. Шон стряхнул руки ниндзя и, прыжком поднявшись на ноги, принялся бить его короткими рубящими ударами по спине. Соперник, сгруппировавшись, выставил вперед руки и, схватив ими Дэвидсона за штаны, подтащил к себе.

В пылу схватки противники проделали пуп. в несколько футов по коридору и теперь оказались возле открытой двери, за которой располагалась лестница.

Шон зацепился за дверной косяк руками и подтянулся, но ниндзя не отпускал его ног. Подтянувшись, голубой боец вскочил на ноги и нанес висящему на косяке двери Шону удар в живот, надеясь пробить стальной пресс лазутчика. Это было его ошибкой.

Шон опустил руки и упал прямо на голову ниндзя, одновременно ухитрившись ударить его ребром ладони по сонной артерии.

Потеряв сознание, ниндзя покатился вниз по лестнице. Голубой клубок рук и ног прокатился по ступеням и, рассыпавшись, замер на площадке. Шон побежал следом. На ходу он переступил через поверженного противника, не задержавшись, чтобы добить его. Ниндзя школы Кога‑ рю убивает лишь тогда, когда без этого действительно не обойтись…

Лестница привела его в большую залу, изысканно обставленную дорогой кожаной мебелью. На стенах висели маленькие картины‑ пейзажи, между которыми ярко горели подвесные светильники. На полу лежал огромный ворсистый ковер, не оставлявший ни дюйма голого паркета. В углах комнаты располагались керамические вазоны с пышно ветвящимися декоративными пальмами. Кроме нескольких самых обыкновенных дверей, выходящих в зал, была еще одна – стальная гладкая., без ручки.

«Очевидно, это дверь лифта», – промелькнуло в голове у Шона.

Быстро подойдя к стене, он действительно обнаружил на ней кнопку вызова, спрятанную под листьями какого‑ то вьющегося растения, висевшего неподалеку на стене и разбросавшего свои густо усеянные листьями плети по всей ее плоскости.

Через несколько секунд дверь с легким шелестом распахнулась. В тесной кабине стояли двое, одетые в синие балахоны. Ниндзя как по команде выскочили из лифта, моментально захлопнувшегося за их спинами.

Предстояло новое сражение. Шон сделал большой шаг назад и, широко разведя руки, выставил их перед собой. Его кисти оказались как раз напротив лиц противников. Они сделали небольшой шаг к нему, думая, что Дэвидсон, испугавшись их грозного вида, потихоньку отступает Но он сделал резкий выпад вперед, собрав пальцы в «тигриные лапы».

На сей раз схватка не была беззвучной. Рухнув на спины, ниндзя заверещали, прикрывая ладонями выбитые глаза. Путь был совсем свободен, но…

Двери узкого коридорчика, ведущего куда‑ то из зала, распахнулись, и оттуда выбежали еще четверо. Они Держали в руках большую сеть. Слаженным движением опустив ее на Шона, ниндзя набросились на него все вчетвером, стараясь повалить на пол.

Дэвидсон сопротивлялся изо всех сил, но из злополучной двери выбежала еще одна четверка, потом еще одна… Они все просто повалились на него, как мешки с леском, не давая пошевелиться.

Через несколько секунд неравного боя к сражающимся подбежал еще один ниндзя, держащий в руках небольшой, странного вида пистолет с длинным серебристым стволом, на конце которого вместо мушки были приспособлены два усика. Пробравшись в месиве тел к практически неподвижному Шону и найдя в общей свалке его плечо, ниндзя пустил в ход свое оружие.

Электрический разряд парализатора подобно тысячам игл пронзил тело измученного схваткой Шона. Все мышцы сжало судорогой в напряженный комок, сковало дыхание – и Шон потерял сознание. Огромные красно‑ синие круги поплыли перед глазами, застилая лица в синих масках…

* * *

Сознание возвращалось медленно. Сначала появилось ощущение ватного, нестерпимо ноющего, как после тяжелой физической работы, тела. Руки и ноги, словно налитые свинцом, не двигались, грудь и живот сильно болели, и при каждом вдохе четко чувствовалось, как легкие раздвигают ребра, наполняясь воздухом.

Шон понял, что лежит на чем‑ то мягком, и поднял отяжелевшие веки. Белый туман застилал все перед глазами. Не в силах долго удерживать свинцовую тяжесть ресниц, веки вновь сомкнулись, закрывая глаза.

И тут он услышал голос. Ровный, с легкой хрипотцой. Он обращался к кому‑ то, кто был совсем рядом, но смысл слов Шон разобрать еще не мог. Сказав несколько слов, голос смолк.

Дэвидсон, конечно, понимал, что раз к нему вернулось сознание, то, очевидно, он скоро сможет узнать, что же все‑ таки происходит вокруг него. И действительно, глаза постепенно начали различать свет, идущий откуда‑ то сверху и разгоняющий белый туман. Шон напряг зрение и рассмотрел темные очертания человеческой головы и плеч напротив.

Сначала это просто казалось серым пятном, потом оно стало постепенно темнеть, пока наконец он не увидел седеющую, хорошо уложенную шевелюру и серые глаза, смотрящие на него из‑ под опущенных мохнатых ресниц.

– Наш гость очнулся, – проговорил незнакомец и провел рукой перед лицом Шона. – Это очень хорошо, мистер Шон Дэвидсон. Очень хорошо!

Зрение окончательно вернулось к Шону, и он смог осмотреться, с усилием оторвав голову от своего мягкого ложа. Такое усилие окончательно измотало его, потребовав мобилизации всех сил организма и сковав судорогой добрую половину мышц тела.

Он лежал на низком диване в большой комнате, стены которой, выкрашенные в темно‑ синий цвет, поглощали яркий свет подвешенных к потолку ламп. Все убранство комнаты, не считая диванчика, на котором лежал Шон, ограничивалось парой кресел и низким журнальным столиком, на котором стояли два бокала и бутылка с высоким горлышком.

Над диваном висела большая картина, а на полу комнаты лежал большой бордовый ковер.

Человек, стоящий возле Шона, был одет в строгий английский костюм и белые лакированные туфли, в которых отражался яркий свет ламп. Поймав ставший осмысленным взгляд Шона, человек криво улыбнулся и демонстративно переложил из руки в руку парализатор, который до этого использовал ниндзя, задержавший Шона у лифта.

– Ну что ж, – произнес хозяин дома, обойдя вокруг дивана, – вы здорово пробрались сюда. Тайком, бесшумно… Просто превосходная работа!

– Кто вы? – только и смог выдохнуть Шон, не узнавая своего голоса.

– Я? – переспросил незнакомец, показывая на себя пальцем. – Я думаю, что я тот, кого вы так хотели увидеть. Эта лаборатория принадлежит мне. Я хозяин всего, что находится за забором, через который вы так талантливо проникли. Я – Уиллис Сакстон, хотя думаю, что мое имя вам ничего не говорит. А вот о вас я знаю очень много. Ведь теперь вы – мой гость, а я приглашаю к себе только хорошо знакомых людей. – Сделав большую паузу, Сакстон добавил: – Вы интересовались, чем это я здесь занимаюсь. Не так ли?

– К сожалению, вы помешали моей экскурсии и не дали мне все осмотреть до конца, – язвительно заметил Шон.

– Мне было известно о каждом вашем шаге, – продолжил хозяин, не обращая внимания на замечание Шона. – Ваша сила и ловкость заслуживают похвалы. Воспользоваться дельтапланом для проникновения в лабораторию… Это просто блестящая идея! – он улыбнулся. – Могу вас поздравить. До вас такое никому не приходило в голову. Правда, никто и не старался сюда проникнуть.

– Где Изумо? Что вы с ним сделали? – заговорил Шон. – Я хочу видеть его немедленно.

Он попытался встать, но ему это не удалось. По телу вновь пробежала волна судороги, и он, обессиленный, распластался на диване, как раздавленный дождевой червяк.

– Ну зачем, зачем вы так нервничаете, господин Дэвидсон, – с легким упреком в голосе проговорил Сакстон. – И к тому же для такого прославленного ниндзя, как вы, это очень важно – не терять над собой контроль. Верно?

– Что вам нужно от меня? – проскрежетал зубами Шон.

– Пара пустяков. Для такого супермена, как вы, это просто пара пустяков.

Шон осознал, что попался в ловко расставленные сети, и спросил:

– Значит, вы просто ждали, что я попадусь в вашу ловушку? Для чего? Для того, чтобы уничтожить меня?

Попытка подняться в очередной раз провалилась. Тело совершенно не слушалось приказов, отдаваемых мозгом.

Глаза Сакстона полезли на лоб от удивления, когда он услышал слова Шона, и, отрицательно покачав головой, он сказал:

– Нет, молодой человек. Это было бы глупо.

В голосе Сакстона было столько искреннего удивления, что Шон вдруг почувствовал себя круглым дураком. Действительно, если бы Сакстону потребовалось бы убить его, то он сделал бы это уже тысячу раз и, уж конечно, не приводил бы сейчас Шона в сознание только для того, чтобы доложить ему об этом. Значит, Шон требовался мистеру Уиллису живым. Но для чего? Это можно было узнать только из разговора – и Шон произнес:

– Я понимаю… Я сказал глупость.

Сакстон одобрительно кивнул и начал объяснения.

– Вы действительно нужны мне, мистер Дэвидсон, но, как вы, наверное, уже поняли, живым и здоровым. Потому что я хочу сделать нечто… – он многозначительно помолчал, указывая, насколько будет важно то, что он сейчас скажет. – Я хочу сделать вас более совершенным. Не таким, как вы есть сейчас, – лучше! Сделать вас более эффективным, более сильным бойцом. Это, наверное, и в ваших же интересах. Потому что возможности…

– И для этого вы решили использовать моего учителя Изумо? – не выдержав, перебил его Шон. – Я хочу его видеть!

Лицо Сакстона сделалось огорченным и задумчивым.

– Дался вам этот Изумо, мистер Дэвидсон!

– Он здесь? – настойчиво спросил Шон.

– Ну‑ у, можно, в принципе, сказать, что он здесь, – проговорил Сакстон. – Скажем так: сейчас это не имеет никакого значения.

– Как это не имеет никакого значения? – переспросил изумленный Шон.

– Вот так. Не имеет.

– Я здесь только для того, чтобы…

– Вы оказались здесь для того, – усталым голосом сказал Сакстон, – чтобы стать доказательством полезности моего нового препарата и подтвердить его эффективность. Но об этом чуть позже… Я устал от вашего упрямства, да и вам, должно быть, не помешает прийти в себя. Позже мы еще поговорим. Мальчики! – громко позвал Сакстон.

В комнату вошли два ниндзя, и Сакстон жестом показал, чтобы они забрали Шона.

– Спокойной ночи, малыш, – ласково обратился он к Шону, прямо как добрый папаша, только что не поцеловал в лобик перед сном…

Ниндзя подхватили Дэвидсона под руки и, стащив его неуклюжее тело с дивана, понесли из комнаты. Пройдя по длинному узкому коридору, они остановились перед массивной металлической дверью с маленьким окошечком посредине и с целой серией сложных замков.

Повозившись с замками, ниндзя внесли Шона в комнату, которая убранством, как, впрочем, и дверью, ничуть не отличалась от камеры городской тюрьмы.

Положив своего подопечного на койку, они быстро развернулись и вышли. Он только услышал, как долго лязгали замки, закрывая каземат…

* * *

Рассвет медленно набирал силу. Небо на востоке постепенно приобретало светло‑ розовый оттенок, перекрашивая ползущие к горизонту облака в дивный нежно‑ фиолетовый цвет.

Проснувшиеся птицы часто зачирикали в кустах, приветствуя наступившее утро. Кертис подошел к автомобилю и заглянул внутрь: Джек дремал на сиденье, запрокинув голову и широко раскрыв рот. Вместе с дыханием из его груди вырывался тихий храп.

Кертис потряс спящего за плечо, но тот не просыпался. Тогда, не особо изобретательный в средствах пробуждения, Джексон толкнул спящего локтем и гаркнул во все горло:

– Рота, подъем!

Джек вздрогнул и, раскрыв бессмысленные глаза, спросонок завертел головой, с трудом соображая, где находится. Сон все еще не выпускал его из своих липких объятий и, склеивая веки, мешал думать.

Утренняя прохлада, постепенно вползающая в кабину автомобиля, заставила Декстера поежиться, приводя в себя.

– Господи, – испуганно прохрипел он, с трудом ворочая пересохшим языком. – Керт, что такое?

Он быстро выскочил из машины и, взбежав на пригорок, стал смотреть на уже тускнеющие огни лаборатории Ист‑ Бей. Не увидев ничего, кроме нескольких разбросанных по территории маленьких фигурок охранников, он вернулся к машине и в ярости пнул ногой ее ни в чем не повинное колесо.

– Господи, ну что же он там делает? Сколько можно?

– То, что нет новостей, – кряхтя проговорил Кертис, прислоняясь к мокрому от росы капоту, – это тоже хорошие новости. По крайней мере, там ничего не происходит.

Он распустил шнуровку на своих армейских ботинках и теперь переминался с ноги на ногу, стараясь размять затекшие от долгого сидения на дереве ступни.

– Керт! – резко сказал Джек, подходя к нему. – Теперь‑ то что?

Он вопросительно смотрел на Джексона, который тоже не мог себе представить, что же надо делать. По старинной военной привычке Керт решил сидеть в засаде до тех пор, пока решение не найдется само или пока какие‑ нибудь обстоятельства не заставят их действовать. И поэтому он поднял голову, оторвав взгляд от наблюдения за разминкой затекших ступней, и произнес:

– Что? Ничего.

– То есть как – ничего? Надо же что‑ нибудь предпринять, что‑ нибудь сделать. Ведь там…

– Мы не знаем, что там, и поэтому мы будем оставаться здесь. Мы будем ждать, младшенький, – уже мягче сказал Кертис.

– До каких пор? – спросил не унимающийся Декстер.

– Пока это будет нужно. Мы будем лазить на дерево, ездить вокруг этой чертовой лаборатории и ждать. Пока это будет нужно.

* * *

Дэвидсон открыл глаза. Камера по‑ прежнему была пуста, а дверь плотно закрыта на все запоры. Но он почувствовал, что за стеной, в коридоре, кто‑ то есть и этот кто‑ то не был обыкновенным охранником. За сталью двери стоял воин, может быть, даже настоящий ниндзя, такой же, как и он сам, а не маскарадная кукла, с которыми он встречался до сих пор на этом острове.

Медленно и бесшумно поднявшись с койки, Шон подкрался к двери. Ничего враждебного он не ощутил, но присутствие человека за дверью чувствовалось совершенно четко. Став поближе к закрытому окошечку, он принялся ждать. Через мгновение оно открылось и… На него смотрели глаза Изумо.

Это продолжалось всего какое‑ то мгновение, а потом то ли выражение глаз, смотрящих на него, моментально изменилось, то ли Шон, уставший от бесконечных поисков, на мгновение принял желаемое за действительное, но заключенный понял, что за дверью стоит не Изумо, а женщина лет сорока пяти – пятидесяти.

Слегка опешив, он вплотную приблизился к окошечку и, насколько позволили узкие металлические рамки, попытался рассмотреть ее лицо. Очевидно это была та же азиатка, которую он видел на чемпионате и в тренировочном зале.

– Кто ты? – спросил он.

– Мне нужны ответы, – быстро озираясь по сторонам, произнесла Ким Ли. – Я знаю, что ты ниндзя.

– Ну и что? – не понимая, к чему она клонит, спросил Шон.

Он испытывал недоверие, совершенно естественное для человека в его положении, и старался быть как можно более осторожным, чтобы не сказать лишнего. Ведь он даже не представлял себе, что именно может оказаться этим лишним…

– Слушай, – зашептала Ким Ли, – ты в опасности.

– Я знаю, что не в кинотеатре, – огрызнулся Шон.

– Кто еще знает, что ты пошел искать Изумо?

– Почему я должен тебе это говорить? – насторожился Шон, но все же спросил: – Где Изумо? Что с ним? Ты видела его?

– Изумо в безопасности, – быстро сказала она. – А ты должен мне верить, потому что я здесь, чтобы помочь тебе.

Он на несколько мгновений задумался, не зная, что предпринять, но она вдруг сказала:

– Пожалуйста… – и ее глаза вновь стали похожи на глаза Учителя.

Настороженность Шона прошла. Он почувствовал, что эта женщина не хочет ему зла и говорит от чистого сердца. Помолчав еще с минуту, он произнес:

– Об этом знают двое моих друзей. Но не только они. Об этом знает целый полицейский участок, секретарь министра и… – он на мгновение задумался. – Все. Больше никто.

Она вдруг рассмеялась, и Шон пожалел, что рассказал ей о Джексоне и Декстере, которые ждали его возле забора лаборатории.

– Глупец, – сказала Ким Ли. – Все участвуют в твоем похищении. И полиция тоже. Но я попробую разобраться.

Она захлопнула окошечко.

– Подожди, но…

Шон не договорил, потому что почувствовал, что коридор за дверью уже пуст.

Сакстон вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Проходя мимо стоящего возле стены охранника, он заметил, что тот собирается обратиться к нему, и небрежно бросил:

– В чем дело?

– Доктор Сакстон, – отчеканил охранник, – секретарь министра, мисс Хьюик, приехала и хочет с вами переговорить.

– Секретарь министра? – брови Уиллиса удивленно приподнялись, и он уточнил: – Мисс Хьюик?

Кобра никак не ожидал встретиться с ней сегодня, так как, казалось бы, все проблемы разрешились еще сутки назад. Он же пообещал министру в три дня разобраться с препаратом, так что цель ее визита была совершенно не ясна, хотя, очевидно, ее посещение не предвещало ничего хорошего. Министр не стал бы по пустякам тревожить его, отвлекать от дел. Правда, мисс Хьюик могла прибыть и по своей собственной инициативе, но это ничего не меняло.

– Хорошо, – спокойно сказал Кобра. – Пригласите ее в кабинет на первом этаже.

Элен, как всегда, была привлекательна и подтянута. Упругой походкой она прошла в кабинет и, увидев сидящего в кресле Сакстона, приветливо заулыбалась.

Эта улыбка заставила Уиллиса вздрогнуть. Он прекрасно знал, что хорошее настроение секретаря не сулит ничего хорошего тому, кому она улыбается.

Он быстро поднялся с кресла и подошел к Элен.

– Здравствуйте, – тихо, но четко произнесла она, подавая ему руку. – Я рада, что вы согласились со мной встретиться.

– И я рад, – вежливо ответил Сакстон, улыбнувшись как ни в чем не бывало в ответ и поднося к губам ее руку, стараясь быть как можно галантнее.

Продолжая держать ее за руку, он жестом указал на кресла, стоящие возле огромного письменного стола, за которым располагались стеллажи во всю стену, сплошь заставленные книгами в темных переплетах.

Она чуть заметно кивнула, и Сакстон повел ее через всю комнату, бережно держа за руку, словно они танцевали какой‑ то старинный танец.

– Я не займу у вас много времени, – проговорила она, удобно устраиваясь в кресле.

Сакстон сел напротив, не убирая дежурной улыбки с лица и всем своим видом показывая, что приготовился внимательно слушать посетительницу.

– Доктор, – тихонько выдохнула Элен, – что я могу сделать для вас как секретарь министра?

– Простите? – не поняв ее вопроса, переспросил Сакстон.

– Вы, конечно, человек целеустремленный. Но министр обеспокоен, – щурясь в ответ, проговорила Элен.

– Обеспокоен? – Сакстон был так удивлен, что его просто подбросило в кресле.

– Он обеспокоен вашей… Как бы это лучше сказать? Целеустремленностью.

– Целеустремленностью?

Сакстон решительно ничего не понимал, но чувствовал, что нужно держать ухо востро. Разговор с этой женщиной мог сравниться только с прогулкой темной ночью по минному полю… А от министерства очень и очень много зависело, и не в интересах Сакстона было портить с ним отношения. Хотя и министерству без особой нужды ссориться с хозяином Ист‑ Бей не следовало.

– Да, – твердо сказала мисс Хьюик. – Дело в том, что тут есть одна проблема.

– Какая проблема? С чем? – недоумевал Сакстон. Этот разговор загадками уже изрядно утомил его.

– С Интерполом, – положив конец его непониманию, томно промурлыкала Элен.

Холодный пот прилепил рубашку Уиллиса к спине. Он замер в кресле, уперевшись руками в подлокотники.

– Мы узнали, – снова заворковала мисс Хьюик,

– что в нашей стране прячется человек, которого уже лет десять, как разыскивает Интерпол. Он или бывший террорист, или просто бандит. Уже не припомню точно. Эта информация пока что находится в министерстве, а точнее, у меня на столе. Но я думаю, что, как только министр узнает об этом, он тут же предпримет некоторые шаги по защите граждан своей страны от…

– Я думаю, – проговаривая каждое слово как можно спокойнее, заметил Сакстон, – что нам не стоит сейчас так много внимания уделять этому человеку. Давайте не будем говорить о нем, хотя, не скрою, мне бы хотелось узнать, о ком именно вы говорите.

Насколько мог вспомнить Кобра, Интерпол мог разыскивать только генерала Андреаса. Но вот найти генерала, как казалось Сакстону, не представлялось возможным. Он сам предпринял ряд мер, так что… А неожиданное появление источника такой информации грозило полным крахом всех надежд Сакстона на спокойную старость. Поэтому источник следовало выследить и уничтожить.