БЕСТСЕЛЛЕРЫ ГОЛЛИВУДА 4 страница

Серп, пущенный за Шоном, зацепился за перила цепочкой. Не преодолев тонкой преграды, цепь обвилась вокруг нее, становясь совершенно бесполезной для своего владельца. Пока тот соображал, что же произошло, Шон моментально вынырнул, как чертик из табакерки, из‑ под ног ниндзя и, сделав вис на перилах, с размаху ударил обеими ногами в пятно синей материи, даже не задумываясь, куда придется такой сокрушительный удар. Сбитый с ног неожиданной атакой, ниндзя кубарем покатился вниз по лестнице, не задерживаясь на площадках между пролетами.

Теперь Шон мог продолжать свой трудный и опасный путь. Шагнув в простенок парапета, он встретил еще двоих. Бой произошел практически молниеносно: нападение синих вдребезги разбилось о защиту Шона, словно волна – о гранит набережной…

Дэвидсон быстро расправился с одним: перехватив его взметнувшуюся в атаке руку и ловко сместив вслед за ней центр тяжести противника, направил его головой в камень парапета. Так что в случившемся пострадавший мог винить только себя – за то, что постарался как можно сильнее ударить Шона.

Вообще‑ то, такая страшная в своей силе, но «слепая» атака была не характерна для подлинного ниндзюцу. Значит…

Додумать Шон не успел. Второй ниндзя лихо подпрыгнул, норовя нанести страшный удар ногой в голову Шона, но промахнулся, когда тот, неожиданно быстро опустившись на пол, проскользнул под летящим в пустоту синим ядром Вылетев за перила площадки, ниндзя, однако, успел, хитро извернувшись, ухватиться руками за железную перекладину, подобно цирковому гимнасту.

Спустя мгновение ниндзя был уже готов прыгнуть наверх, подтянувшись на руках, но так и не исполнил великолепную гимнастическую комбинацию. Подоспевший вовремя Шон быстро, но точно ударил его по рукам – ладони разжались, и, глухо охнув, ниндзя полетел вниз, беспомощно переворачиваясь в воздухе.

Не ожидая результатов его падения, Шон бросился к чердачному домику – единственному месту на крыше, где могли скрыться преследуемые.

Распахнув дверь, он спустился по узкой винтовой лестнице в чердачное помещение, но никого в нем не обнаружил и двинулся дальше, перепрыгивая через торчащие из стен толстые балки и трубы, к следующей двери, которая вела к большой центральной лестнице. Там, в пространстве между пролетами, Шон увидел, что Изумо волокут к выходу со склада.

Но идти дальше по лестнице было слишком опасно Темные пролеты грозили засадами ниндзя, в борьбе с которыми он, в лучшем случае, потерял бы слишком много времени, а такой роскоши сейчас нельзя было себе позволить. Ведь за это время Учителя могли утащить неизвестно куда, и поиски придется Начинать практически с нуля.

Кроме того, лестница могла попросту оказаться заминированной или снабженной хитроумными ловушками, на которые ниндзя большие мастера. Во всяком случае, сам Шон, уходя от погони, поступил бы именно так.

Поэтому, вернувшись обратно на крышу, Шон воспользовался перилами, по которым съехал вниз, сэкономив на таком скоростном спуске по меньшей мере минуты две‑ три.

Но, обежав здание, Шон не увидел ни Учителя, ни его сопровождающих. Только два синих силуэта ниндзя, словно догоняя кого‑ то, неслись в сторону причала. Времени на размышления не оставалось совершенно, и Шон решил догнать их. Он мчался, обегая и перепрыгивая препятствия, попадающиеся на его пути, вдоль больших металлических контейнеров, стоящих вдоль берега, а потом, выйдя на финишную прямую пирса, он все ближе и ближе видел перед собой два синих пятна. Вот они мелькнули на бирюзовом фоне моря и вдруг беззвучно испарились, исчезли, как мираж, – словно растворились в воздухе.

– Что за черт, – прошипел Шон, резко останавливаясь почти возле самого края воды.

Он озирался по сторонам, ища глазами, куда же вероятнее всего могли скрыться ниндзя. И тут точно брошенная веревка с грузами на обеих концах стреножила Шона, повалив на землю. Он покатился по бетону, стараясь освободиться. Однако, занимаясь этим, Шон все же обратил внимание, что опутавший его ноги метательный снаряд вылетел из узкого проема между контейнерами, в который вряд ли смог бы поместиться и котенок. А еще Шон заметил, как на крышах контейнеров промелькнули два синих силуэта и, скользнув на фоне лазоревого неба, бросились к нему.

Через секунду они были уже возле Шона, который, успев все же освободиться от пут, поднялся на ноги. Не останавливаясь, «синие» набросились на свою жертву с диким устрашающим криком. Но Шон отреагировал еще до того, как они успели сделать первое атакующее движение. Он вцепился в воротники кимоно ниндзя и, повиснув на них, как на брусьях, сделал обратный переворот.

Ниндзя, не сумев сохранить равновесие, подались вперед и, не удержавшись на краю пирса, полетели в воду, а Шон, не теряя времени, последовал за ними, не забыв все же сбросить джинсовую куртку

Над поверхностью тем временем показались две синие кляксы, размываемые океанскими водами. Набрав полные легкие воздуха, Шон прыгнул в воду, стараясь в падении угодить прямо на них. Ему это удалось, и вся тройка погрузилась в пучину, где Дэвидсон, начав действовать раньше удивленных ниндзя, которым враг буквально свалился на голову, чуть не переломав шеи, ухитрился нанести каждому по хорошему удару в грудь, который выдавил из их глоток по большому воздушному пузырю

Задыхающиеся «ночные оборотни», очевидно, не слишком хорошо владели искусством использования воды и поэтому поспешили на поверхность за новой порцией воздуха. Это и погубило одного из них.

Шон опустился чуть ниже, чтобы не оказаться в пределах досягаемости, и, когда «синим» казалось, что желанный вдох уже так близок, нанес ближайшему резкий удар в пах, одновременно схватив его за ногу и потянув вниз. Этому воину не суждено было больше выплыть. Судорожно дернувшись, он медленно опустился на дно

Его товарищу все же удалось получить спасительную порцию кислорода, и он, провентилировав легкие, вновь устремился в глубину. Правда, за это время и Шон успел сделать короткий вдох и уже поджидал противника.

Нырнув, Шон сделал вид, что хочет спрятаться под остатками старой пристани, которые располагались тут же неподалеку, метрах в восьми‑ десяти от лежащего на дне утопленника. Он устремился в небольшое отверстие под пристанью – ниндзя бросился за ним.

Но как только голова преследователя оказалась под кладкой старинных кирпичей, его горло было перерезано острыми краями небольшой раковины Такие раковины были разбросаны повсюду, и Шон незаметно подобрал одну из них и тут же превратил ее в грозное оружие. Пузыри воздуха и бесформенное облако крови понеслись к поверхности наперегонки с Шоном.

Взобравшись на пирс, победитель отдышался, немного полежал на теплом бетоне, обдумывая, что же следует предпринять дальше.

* * *

Кертис и Джек, окруженные со всех сторон толпой девушек и парней, вальяжно расположились на скамейке невдалеке от ресторанчика, где они полдня пили пиво. Теперь приятели, изрядно загрузившись золотистым продуктом и держа на коленях по барышне, поджидали так неожиданно исчезнувшего друга, коротая время за прослушиванием бесконечной истории Кертиса о счастливой жизни и боевых похождениях сержанта пехотного отделения рейнджеров Джексона.

По мере опустошения парни подавали Кертису новую бутылочку с пивом, а тот, сделав пару больших глотков, громко чмокал большими губами, обтирал ладонью усы и продолжал рассказ.

Шон возник как привидение. Весь мокрый, он бежал по улице, и прохожие с удивлением смотрели ему вслед. Тяжело дыша, Шон приблизился к собравшимся и, не говоря ни слова, жестами подозвал к себе Кертиса и Джека.

Увидев машущего руками Шона, Кертис чуть не подавился пивом, которое до сих пор вольным потоком лилось в его широкое горло. Выпучив глаза, он расправил плечи, стряхивая обнимавшую его девушку, и встал со скамейки. Когда, подойдя к Шону, он заглянул ему в лицо, тот с усилием проговорил, стараясь выровнять сбившееся дыхание:

– Джексон, у меня проблема…

– В чем дело, парни? – Джек аккуратно снял с рук девицу и, тяжело поднявшись, подошел к

Кертису и Шону. – Как у тебя дела, приятель? Ты что, принимал ванну одетый?

– Сейчас я вам расскажу, в чем дело…

– Так ты все же купался? – переспросил Джек.

– Конечно же, купался. Ты же сам видишь, – Керт хлопнул Шона по плечу и вытер мокрую ладонь о штаны.

– Слушайте, ребята, – Шон уже мог не задыхаясь, последовательно и доходчиво изложить, что же с ним произошло. – У меня есть Учитель – Изумо. Он… – Шон тяжело вздохнул. – Я долго учился у него… Он заменил мне отца… В общем, это длинная история…

– Ну и что? – Джек непонимающе смотрел на него.

– Изумо оказался здесь. В этой стране. Он был в той машине, за которой я побежал.

– Ты его точно видел?

– Да. Его похитили ниндзя.

– Ниндзя?! – в один голос спросили Кертис и Джек.

– Да. Или, вернее, какие‑ то парни, которым очень хотелось выглядеть ими.

– Только не это слово, – протянул Кертис, тяжело вздыхая и театрально закатывая глаза.

– Да ну! – Джек не верил своим ушам. – Я думал, что ниндзя обитают… вернее, обитали лет тысячу назад только в Японии.

– Видимо, часть из них в незапамятные времена иммигрировала сюда и чудом выжила, приспособившись к местным условиям, – пояснил Кертис, непонятно, шутил он или говорил всерьез. – Ты выяснил, почему они это сделали и куда увезли твоего Учителя? – обратился он к Шону.

– Нет. Именно поэтому я здесь. Я совершенно не представляю, с чего начать расследование.

– Это уже хуже, – нахмурился Керт. – Но ничего, у меня есть большой опыт по воспитанию ниндзя, – он сжал кулаки и похлопал костяшками пальцев друг о друга.

– Этого не надо, – смутился Шон. – Я хочу только, чтобы вы помогли мне разузнать, где искать Учителя, а потом… Может, вообще не будет никакой драки.

– Будет! – перебил его Джексон. – Насколько я знаю характер твоих новых знакомцев, без этого обойтись не удастся.

* * *

В кабинете было тихо. Сакстон просматривал принесенные Холгером результаты последних анализов. Он откладывал в сторону один листок за другим и довольно улыбался. Очевидно, все шло как нельзя лучше.

Закончив работу, Сакстон открыл большую шкатулку и извлек из нее в качестве награды за труд крепко пахнущую «Гавану». Срезав хрустящий целлофан, доктор отрезал ножницами кончик и поднес сигару к носу, чтобы насладиться неповторимым запахом табака.

Двери в кабинет с шумом распахнулись, и на пороге появилась Ким Ли, одетая в черный наряд ниндзя. За ней следовали еще двое мужчин в таких же костюмах. Сопровождающие очаровательной женщины остались возле двери и тщательно закрыли створки, а Ким Ли быстрым движением сняла капюшон, скрывающий ее лицо, и подошла к письменному столу Сакстона.

Доктор подкурил сигару (он всегда доводил начатое – а тем более такое приятное – дело до конца) и приветливо улыбнулся гостье.

– Как наши дела, дорогая Ким Ли? – спокойно и расслабленно произнес он, погружаясь в клубы ароматного дыма.

– Прошу прощения, доктор, – проговорила посетительница, – что отрываю вас от дел. Но у меня интересные новости.

– Я слушаю.

Сакстон находился в отличном расположении духа и поэтому, усевшись поудобнее в кресле, приготовился слушать доклад своего начальника охраны, который, судя по костюму, сейчас выполнял служебные обязанности.

– Вы просили, чтобы мы с генералом Андреасом подобрали подходящего для опыта человека.

– Да, помню, – кивнул Сакстон.

– Мы остановили свой выбор на американце Шоне Дэвидсоне. А вы утвердили кандидатуру, – рассказывала Ким Ли.

– Было, – доктор улыбнулся. – Вы, я надеюсь, уже решили этот вопрос?

– Нет, – Ким Ли замялась. – У нас неожиданно возникли кое‑ какие проблемы.

Финансовые?

– Нет. Я разработала план, – пояснила Ким Ли,

– подробности которого сейчас излагать не буду, если только вы этого не потребуете.

– Очередная блестящая идея? – Сакстон одобрительно кивнул. – В этом вы неотразимы. И?..

– Мы попытались устроить засаду, но он вырвался из нее, убив несколько моих людей.

– Потери в подобных делах всегда неизбежны, – спокойно заметил шеф. – А полицейский аспект этой проблемы пусть вас, как и всегда, не интересует. Одни выживают, другие нет. На данном этапе вашей работы я не вижу никаких проблем. Ведь вы имеете дело, милая моя, с незаурядной личностью, с первоклассным бойцом, лучшим в мире.

– Я это понимаю, – ответила Ким Ли.

– Очень хорошо. Но нам нужно поторопиться. Времени осталось совсем мало.

В кабинет вошел ассистент Сакстона Холгер и, увидев Ким Ли в наряде ниндзя, смутился. Он никак не мог привыкнуть, что достаточно тяжелую и опасную мужскую работу доверяют этой хрупкой женщине

– Извините, док, и вы, мэм, – быстро проговорил он, – я помешал?

– Нет, нет, Холгер, – Сакстон жестом пригласил его подойти к столу – Просто у нашей очаровательной ниндзя возникли проблемы с этим Шоном Дэвидсоном, американским чемпионом. Оказывается, он неплохо умеет постоять за себя.

– Я не сторонник этой тонкой игры, док, – заметил Холгер – У нас слишком мало времени Может быть, мы предложим госпоже Ким Ли действовать более прямолинейно?

– Похищение? – Сакстон удивленно поднял брови Я не планировал этого. Но в конце концов почему бы и нет?

– Может быть, мы заменим его кем‑ нибудь другим, – осторожно поинтересовалась Ким Ли.

– Нет, не заменим. Именно потому, что даже вам сложновато с ним сладить. Мне это нравится, Сакстон вдохнул сладковатый сигарный дым. – Я даю вам, милочка, полную свободу действий, но еще раз напоминаю, что время не ждет Поторопитесь же и приложите весь свой талант к решению этой проблемы

Ким Ли молча поклонилась и вышла из кабинета

Сакстон проводил девушку долгим взглядом и, когда двери за ее спиной закрылись, повернулся к Холгеру

– Я просмотрел результаты анализов. Все, как мы и ожидали, – сказал он

– Мое мнение по этому вопросу вы знаете, док, – кивнул Холгер. – Но сейчас меня волнует совсем другое Я боюсь, что мы не успеем провести наши эксперименты для генерала Андреаса.

А вы не волнуйтесь. В конце концов, проблема отлова испытуемого – это проблема Ким Ли Пусть она ее и решает. И я не сомневаюсь, что все произойдет так, как намечено.

Сакстон спокойно улыбнулся и вновь погрузился в клубы табачного дыма.

* * *

Трибуны надрывно гудели, сопровождая неистовыми возгласами и громом аплодисментов каждый новый удар сражающихся Мартин с Шоном сидели в четвертом ряду, почти рядом с татами, совсем близко возле атакующих друг друга спортсменов и вторили голосящим трибунам громкими криками.

– Ну что, Шон, – Мартин посмотрел на приятеля горящими задором глазами, – когда же, наконец, твой отец будет выступать?

– Еще один бой, – терпеливо пояснял Шон, – и потом начнутся выступления каратистов. Там будет и отец. Я же тебе уже раз сто повторял.

– Вот здорово, – Мартин понимающе кивнул.

Пока шло выступление кикбоксеров, Шона не покидало странное чувство, что какая‑ то беда вот‑ вот случится то ли с ним, то ли с его отцом.

Не то чтобы для опасения были какие‑ то причины. Например, отец бы плохо себя чувствовал или был бы не в форме… Нет, просто в груди ни с того ни с сего вдруг начинало бешено колотиться сердце, сжимаемое холодным страхом, а перед глазами всплывало суровое и усталое лицо отца. Совсем такое, каким он часто его видел после изнурительных тренировок.

«Отцу наверняка будет приятно сейчас, перед самым началом боя, увидеть меня», – подумал Шон и поднялся со скамьи.

– Эй, Шонни, ты куда? Я с тобой, – Мартин поймал его за край футболки.

«Вот черт! » – с досадой подумал Шон.

Компания Мартина в этом мероприятии совсем не устраивала его.

«Если его сейчас взять с собой, то он, как всегда, начнет приставать к отцу с дурацкими вопросами».

Кроме того, Шону очень хотелось побыть наедине с папой. И чтобы даже дядя Изумо, в обществе которого проходят все соревнования, на несколько минут вдруг исчез бы. Пошел бы в душ, что ли.

– Я сейчас вернусь, – пояснил Шон, отдирая руку Мартина от футболки.

– Нет, подожди! Я пойду с тобой, – настаивал тот и тоже поднялся со своего места.

– Нет, – решительно произнес Шон, – я сейчас вернусь, и мне совсем не хочется, чтобы наши места заняли. Я собираюсь именно отсюда смотреть бой моего отца.

– Ладно, – согласился Мартин с такими неопровержимыми доводами. – Если окажешься возле буфета, то захвати мне кукурузу, а то у меня уже совсем пустой пакет.

– Ладно, захвачу, – кивнул Шон.

Отделавшись от назойливого друга, он быстро спустился по ступенькам к двери, ведущей в служебные помещения, и узким коридором прошел к раздевалкам.

Мощные люминесцентные лампы ярко освещали комнату На узком массажном столе лежал отец, а дядя Изумо, кряхтя, возился с его спиной, разминая перед выступлением крепкие мышцы.

Шон на цыпочках вошел в комнату и остановился перевести дыхание возле шкафчиков. Все было так же, как и всегда, и это несколько успокоило мальчика.

– А‑ а‑ а, – протянул Изумо, заметив Шона, – вот и продолжатель рода пожаловал, Майкл‑ сан. А отец тебя спрашивал.

– У вас все в порядке? – поинтересовался Шон, подходя к столу.

– Да, – отец кивнул, приподняв голову над столом. – А что могло случиться? Как всегда, Изумо великолепно делает мне массаж. Ты же знаешь.

Пальцы ловко бегали по спине, приковывая внимание мальчика.

– Еще пару минут, – объявил японец, – и твой отец будет готов к любым испытаниям.

– Мне показалось, папа, что с тобой что‑ то случилось, – вполголоса произнес Шон.

– Что? – прокряхтел отец. – Выбрось эту ерунду из головы, приятель. Ты всегда говоришь одно и то же перед боем.

– Сколько раз я тебе говорил, – назидательно сказал Изумо, – что надо настраивать воина на сражение, а не разуверять его в победе.

– Я знаю, – согласно кивнул Шон. – Но сегодня…

– Что, мой мальчик? – ласково спросил Майкл.

– Сегодня особенно тревожно.

– Перестань, – отец слез со стола. – Подай лучше кимоно.

– Его можно понять, Майкл‑ сан, – защитил Шона Изумо. – Он вас очень любит. Верно? – он подмигнул парнишке.

– Конечно, мистер Изумо, – согласился Шон, подавая отцу форму и пояс. – У меня ведь больше никого нет.

– Я знаю, – на лице старшего Дэвидсона мелькнула странная улыбка. – Я тебя тоже люблю, мой мальчик. А где Мартин? Ты сегодня без него на турнире?

– Нет. Он смотрит бой. Просто я хотел прийти сюда один.

– Ладно, – отец потрепал сына по волосам. – Это все ерунда. Мы ведь с тобой отличные бойцы, так что нам ничего не может помешать. И ничего с нами не может случиться. Ясно?

– Да, папа, – Шон кивнул и опустил глаза. – И все‑ таки будь осторожен. Счастливо!

В комнату вошел импресарио.

– Господин Дэвидсон, вас просят зайти в комнату судей для проверки формы.

– Хорошо, – быстро кивнул пришедшему Майкл и обратился к Шону: – Иди смотри турнир. Скоро мы будем выступать.

– О’кей, – мальчишка махнул рукой и вышел из раздевалки.

Шон шел по коридору, когда вдруг впереди услышал возбужденные голоса и странный шум. Обычно таких звуков в пределах крытого стадиона ему слышать не приходилось. Пробежав дальше по коридору, к комнатке, где находились все коммуникации и из которой можно было попасть в любую часть громадного спортивного сооружения, Шон увидел полного человека, одетого в серо‑ белую спортивную куртку. Он держал в руках пистолет, поводя им из стороны в сторону. За спиной странного пришельца было еще несколько человек с автоматами и большими сумками. Так что Шон сразу же понял, что это были за посетители.

«Гангстеры! » – пронеслось в его голове.

Спазм перехватил горло. Шон хотел было крикнуть, но не мог; вместо вопля получился сдавленный стон, настолько тихий, что даже в трех шагах его не было слышно. Ноги, руки, все тело сковал страх, не позволяя сдвинуться с места даже на дюйм.

Вооруженный пистолетом человек повернул к нему свою лысую голову и, прищурив окруженные сеткой мелких морщин глаза, процедил сквозь зубы:

– Иди сюда, малыш.

Шон хотел было убежать, но в эту секунду крепкая рука схватила его за ворот футболки. Лысый приставил пистолет к его щеке и стал мелкими шагами отступать к выходу на улицу.

«Вот, значит, откуда было это предчувствие тревоги… – промелькнуло в голове Шона. – Значит, сейчас меня убьют. Значит…»

В эту секунду из коридора, ведущего к раздевалкам, появились отец и дядя Изумо. Увидев их, Шон попытался вырваться из рук лысого, но тот так крепко сжимал его шею, что не хватало сил даже на то, чтобы просто закричать.

Лысому, очевидно, не понравилось, что мальчишка слишком активно задергался, и он подхватил его на руки, сунув под мышку, словно кладь. После этого Шон больше не мог видеть ни отца, ни дядю Изумо, он только мог слышать их голоса и догадываться, что же происходит.

– Оставьте его! Это мой сын! – закричал Майкл, бросаясь к Шону.

Лысый мгновенно перевел пистолет на Дэвидсо‑ на‑ старшего и заорал так громко, что у Шона заложило уши:

– Стоять! Это заложник! Стоять, не двигаться! Иначе я его убью!

Шон замер, безвольно повиснув под мышкой у бандита. И услышал, как дядя Изумо говорит отцу

– Не нужно, Майкл‑ сан. Подожди. Все будет нормально. Он отпустит малыша, как только выберется из здания.

А потом Шон услышал выстрелы и почувствовал, что лысый отшвырнул его в сторону. Больно ударившись о стену, он на мгновение потерял сознание. А когда Дэвидсон‑ младший пришел в себя, то первое, что он увидел, это был лысый, убегающий по коридору. Он как‑ то по‑ волчьи оглядывался и кричал, обращаясь неизвестно к кому:

– Сам нарвался, идиот!

А потом скрылся за поворотом.

– Папа! – прошептал Шон и повернулся.

Кимоно, разорванное в клочья пулями, стало ровного алого цвета. Нестерпимая боль исказила лицо отца. Находясь еще в сознании, он прикрыл руками простреленный живот и прохрипел:

– Шон!

После чего силы оставили его.

– Папа, папа! – кричал Шон и как во сне, сквозь необычайно плотный, сковывающий движения воздух полз к распростертому на полу телу.

Изумо склонился над пострадавшим и попытался прощупать пульс на шее. Когда это ему не удалось, он молча опустил голову.

Туман белыми хлопьями медленно сползал в ущелье, поросшее вековыми соснами. Едва уловимо двигаясь, алый диск солнца поднимался над еще спящими сопками, бросая робкие, дрожащие лучи на облепленные мхом каменные колонны полуразрушенного древнего храма.

Воздух, пропитанный чарующим запахом хризантем, был недвижим, прозрачен и настолько чист, что напоминал легкое кисейное покрывало, упавшее с небес на землю. Утреннюю тишину нарушали только тихое щебетание первых птиц, проснувшихся в густой кроне раскидистых акаций, и тихое шуршание тоненьких веточек.

Шон вдохнул этот божественный аромат раннего утра полной грудью и ощутил, как последние частицы ночной дремы тают будто последний снег под лучами весеннего солнца.

Изумо вышел из дома по пояс раздетый. Его крепкое тело дышало свежестью. Медленно и бесшумно ступая по узкой песчаной тропинке, ’ он подошел к Шону и, сложив руки перед собой, тихо произнес:

– Теплое утро.

– Да, учитель, – так же тихо ответил Шон и, развернувшись к Изумо, тихо поклонился.

– Ты уже выполнил свою работу? – как бы между прочим спросил Изумо, глядя из‑ под полуприкрытых век на диск восходящего солнца.

– Да, учитель, – Шон снова поклонился.

Утренняя работа, поначалу с лихвой заменявшая Шону каторгу, постепенно стала доставлять ему удовольствие. В его задачу входило поливать обширный сад возле дома, занимавший более десяти акров земли. Сад поливали только родниковой водой, а родник находился минутах в пяти быстрой ходьбы. Но дорожка, ведущая к нему, петляла в скалах. Каменная гряда и густые заросли делали утреннюю поливку сущим адом.

Шон набил не один десяток шишек и заработал не одну дюжину ссадин, пробираясь с тяжелыми бамбуковыми ведрами туда и обратно. Иногда, как только Шон более или менее привыкал к маршруту следования, дорожка чудесным образом менялась. Таинственно исчезали старые препятствия и появлялись новые.

Поливка должна была быть закончена к восходу солнца, а для этого приходилось как бешеному мотаться туда‑ сюда. А если Шон задерживался, то приходилось потом, днем, в самое пекло, карабкаться на огромную скалу, держа в мешочке на шее камень, и класть его на специальную площадку, подготовленную и расчищенную именно для такого случая.

Об этом Изумо с Шоном договорились еще тогда, когда только поселились в этом уединенном месте и Шон уговорил учителя позаниматься с ним практикой восточных единоборств.

Всякий раз, относя камень, Шон испытывал муки совести за свою неловкость. Поэтому путь наверх всегда был тяжел, а вниз – легок и приятен. Шон любовался красотами природы и, как только спускался вниз, тут же забывал о своих угрызениях совести.

Со временем упражнения в скалолазании становились все более и более редкими. Вот и сегодня напоенный животворящей влагой сад с нетерпением ожидал восхода солнца.

– Учитель, – тихо проговорил Шон, – можно задать вам один вопрос?

– А ты уверен, что тебе это действительно нужно? – ответил вопросом на вопрос Изумо. – Подумай еще день, и если этот вопрос и завтра будет мучить себя, то спросишь.

– Я долго думал об этом, учитель, – решился возразить Шон.

– Я знаю, о чем ты хочешь спросить у меня. Ведь прошло уже шесть месяцев, как мы поселились здесь, – улыбнулся Изумо. – Хорошо, я отвечу тебе.

Внезапно лицо учителя изменилось. Улыбка замерзшей слезинкой скатилась с лица, нижняя губа обнажила оскаленные зубы, глаза сделались круглыми и страшными, и в них, как в миниатюрных зеркалах, возникло отражение восходящего солнца. Ноздри широкого носа раздувались, с шумом выпуская потоки воздуха. В один миг Изумо превратился из спокойно любующегося восходом человека в рычащего тигра, готового броситься на свою жертву.

Но через секунду перед Шоном стоял все тот же Изумо, наслаждающийся красотой раннего утра. Ошарашенный мальчик закрыл разинувшийся от удивления рот, поклонился и пошел убирать лежащие на траве бамбуковые ведра. Он только услышал, как вслед ему учитель сказал:

– Вот видишь, ты и так уже многому научился, сынок.

С этого дня Изумо стал для Шона не учителем, а Учителем.

* * *

Кертис, засунув руки в карманы и глядя себе под ноги, пробирался по так называемой улочке, заваленной всевозможным хламом: коробками, грязными тюками и баками, аккуратно припасенными на черный день хозяевами окрестных ветхих домиков.

Шон и Джек шли чуть позади, с любопытством разглядывая бедные строения и их обитателей, сидевших здесь же, возле своих развалюх.

Плана застройки этого района не было, и домики возникали здесь стихийно. Часто какой‑ нибудь большой картонный ящик обрастал стенами из старых пластиковых листов, которые связывались проволокой. Вот и готов дом. Так что гулять здесь, по этим трущобам, было затруднительно, но все же… Недостатка жителей здесь не ощущалось, и жизнь текла точно так же, как и в самых фешенебельных районах.

Увидев впереди молодого парня, который жарил на раскаленных углях большие куски мяса, поливая их сверху каким‑ то дешевым вином, Кертис остановился и, задрав голову, втянул носом аромат, исходивший от мангала.

– Шон, ты есть хочешь? – он указал на жаровню и громко облизнулся.

Парень тем временем плеснул на мясо новую порцию вина, которое зашипело на углях, поднимая в воздух густые клубы едкого пара.

Шон презрительно скривился и, зажав нос пальцами, подтолкнул Керта в спину, давая понять, чтобы тот поскорее шел дальше, а не разговаривал здесь, в таком зловонии.

– Я не думаю, что я хочу есть это и здесь, – прогнусавил он, отходя от местного кулинара так быстро, насколько это оказалось возможным, и заметил: – А ты вообще уверен, что это съедобно?

– А… – сочувственно протянул Керт. – Религия не позволяет, да?

– Ладно, – примирительно улыбнулся Джек. –

Ребята, может быть, хватит экзотических прогулок? Давайте‑ ка зайдем в настоящий бар, выпьем пива или стаканчик хорошего вина, повеселимся как следует. Ведь мы так и не отметили твое чемпионство, Шон. Это наверняка лучшее времяпрепровождение, чем экскурсия по помойкам.

– Да, – кивнул Кертис, – нам нужно расслабиться. Слышишь, Шон?

– А мне кажется, друзья, что пока рано думать о еде. Впрочем… Я могу погулять и один, а часа через два встретимся…

– Не понимаю я тебя, приятель, – перебил его Кертис, пожимая плечами. – Мы уже и так два часа шляемся среди этих трущоб и все безрезультатно. Зачем тебе это нужно? Это все только потому, что какой‑ то пьяница тебе сказал, что откуда‑ то отсюда приходят в город ниндзя? Да?

– Извините, ребята, – Шон сконфуженно посмотрел на друзей.

– А потом, они ведь здесь бродят по городу, – продолжал негр нарочито страшным голосом, – сплошь закутанные в черные плащи… Ты знаешь, теперь, если я вижу на улице прохожего в черном, с мечом, торчащим у него из‑ за спины, и с закрытым лицом, то тут же думаю: уж не ниндзя ли он? А то их что‑ то слишком много развелось в последнее время…