БЕСТСЕЛЛЕРЫ ГОЛЛИВУДА 2 страница

– По‑ моему, – весомо произнес Сакстон, проводя рукой по светлым вьющимся волосам, – нам сейчас необходима любая сумма. Даже двадцать пять центов придутся как нельзя кстати.

Сакстон вел машину, едва касаясь руля. Казалось, он тратит гораздо больше времени на рассматривание своей персоны в лобовом стекле, чем на наблюдение за дорогой, и что обязанности водителя, которые он сейчас исполнял, – это никому не нужное, дурацкое занятие. Но тем не менее, лучше, надежнее и точнее, чем Сакстон, никто не мог бы справиться с поставленной задачей. Кроме всего прочего, в непредвиденных ситуациях он действовал всегда хладнокровно и уверенно, чем не раз выручал всю компанию, мчащуюся сейчас по ночному городу на двух «мерседесах». За рулем первого сидел Сакстон. Второй вел Терри, его брат. Пассажирами ехало еще пять человек. Они‑ то и были исполнителями всей затеи.

– Главное, – поучительно наставлял он, – помните, что все необходимо сделать спокойно, тихо и, главное, без жертв. Мы не убийцы. Нам просто не нравятся азартные игры. Пришли, без шума взяли то, что нас так интересует, и, опять же без шума, свалили.

– Без крови? – с сомнением произнес Фрэнк Хайли.

– Да, – подтвердил Уиллис.

– Не получится, – убежденно ответил Хайли. – Америка – это очень странная страна. Здесь всегда найдется какой‑ нибудь дерьмовый умник, который считает себя суперменом. Совершить подвиг сегодня вечером для него, конечно, не составит особого труда, но нам это вряд ли понравится и…

– Фрэнки, друг мой, я сказал то, что я сказал, – чуть повысил голос Сакстон. – Если ты не понял или не расслышал, то я могу еще раз повторить. Между прочим, ты же знаешь, что сказали ребята? Они тоже согласны, что устраивать бойню нет необходимости.

– Я тоже что‑ то сомневаюсь, что все гладко получится, – сказал до сих пор молчавший Велес.

– Не волнуйся, Эйби, – успокоил его Сакстон.

– Главное, следуйте инструкциям, и все будет хорошо. Я думаю, что на сегодня все герои взяли отпуск. А если серьезно, то я их раньше не видел и поэтому сомневаюсь в существовании этого, очевидно вымершего, вида.

Но Велес, казалось, вдруг перестал слышать голос извне и только быстро бормотал, глотая куски фраз:

– Не получится… Нас поймают, обязательно… и на электрический стул… да… на электрический стул…

Сакстон быстро оглянулся назад, где на заднем сиденье расположились Фрэнк и Эйби, и, моментально оценив ситуацию, бросил Фрэнку:

– Успокой его.

Тот, покопавшись в кармане, извлек небольшую коробочку, вынул из нее шприц и уколол Велеса в плечо. Через несколько секунд истерика стихла, а еще через минуту Эйби пришел в себя.

– Спасибо, Фрэнки. Теперь я снова в норме и могу работать.

Такие приступы случались достаточно часто, и все уже привыкли к ним и воспринимали как нечто неизбежное, досадное, но, к счастью, быстро исправимое.

Машины свернули с автострады и, проехав несколько кварталов по узким, без тротуаров, заваленным хламом и мусором улицам, подкатили к технической площадке большого здания, в котором располагались спортивные залы. Сейчас здесь проходил чемпионат Америки по кикбоксингу и проводились показательные выступления представителей других видов боевых искусств. Шум возбужденно орущего зала был настолько силен, что проникал сквозь достаточно толстые стены и глухим эхом тонул в ночном воздухе.

Сакстон остановил машину возле служебного входа и открыл окно. Хорошо, не жарко. Романтика…

– Не расслабляйся, – хлопнул его по плечу Эйби и открыл дверцу автомобиля.

Фрэнк тоже вышел, достал с переднего сиденья большую спортивную сумку и, махнув рукой ребятам, вылезающим из второго «мерседеса», направился к раскрытой двери. За ним пошел Велес. Оставшийся сидеть за рулем Сакстон вдогонку им тихо сказал:

– Удачи.

Эйб поднял руку в знак того, что услышал, но не оглянулся. Это был своего рода ритуал, который исполнялся каждый раз.

Ребята из соседней машины тоже несли в руках сумки, и все были похожи на опоздавших на соревнования спортсменов. Поэтому полисмен, стоящий возле двери, не удивился, а лишь сочувственно сказал:

– Поздно вы сегодня, ребята.

– Так получилось, – буркнул в ответ Велес и протянул стражу удостоверение бразильского спортклуба.

Полисмен пробежал по листочку глазами, сравнил фото с лицами подошедших к нему людей, вернул документ и качнул головой:

– Проходи, амиго.

Они прошли по узкому полутемному коридору и оказались в небольшом помещении, от которого уходили еще три ответвления.

Одно из них вело в административную часть и к кассам.

Здесь компания разделилась. Два человека, держащие в руках тяжеленные баулы, отстали, расстегнули «молнии» и принялись колдовать над содержимым сумок, а остальные пошли дальше, рассеянно оглядываясь по сторонам. Они так неуверенно и удивленно озирались, что полицейские, стоящие возле больших, обитых металлом дверей, ничего не заподозрили, когда Эйби подошел к одному из них с таким видом, будто хочет о чем‑ то разузнать. Охранник уже было приготовился объяснить заблудившемуся, куда и как надо идти, но вдруг свалился, оглушенный тяжелой рукояткой неизвестно каким образом появившегося в пальцах Эйби пистолета. Возле его напарника оказался Марк Хоскин – и тот тоже упал, оглушенный. Третий полицейский, который, ничего не поняв, так и не успел вытащить оружие, оказался на мушке у еще одного из посетителей. После чего к нему подошел Велес и легонько ударил рукояткой пистолета по голове.

Быстро осмотрев охранников и убедившись, что все они без сознания, нападающие поспешно удалились в тот же коридор, из которого пришли, но через несколько секунд снова появились – уже впятером и вооруженные автоматами.

Они быстро заглянули в оба конца коридора, удостоверившись, что сюда не спешит полицейский патруль. После этого, выстроившись полукругом возле стальной двери, они открыли огонь, разнося в клочья металл, спрятанное под ним дерево, срывая с места замок…

Не дожидаясь, когда рассеется дым, Велес и с ним еще трое вбежали в комнату. Там находилось три человека: две немолодые женщины и тщедушный мужчина. Ошарашенные внезапным нападением, они просто не могли пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы оказать хоть какое‑ нибудь сопротивление нападающим. Повинуясь короткому движению пистолета, они послушно легли на пол возле дальней стены.

На большом столе ровными стопочками лежали деньги. Кое‑ что, запакованное в небольшие полиэтиленовые мешочки, уже покоилось в объемном деревянном ящике, также стоящем на столе.

Эйби замер у двери, а остальные принялись ссыпать деньги в баулы, те самые, в которых ранее они принесли оружие. Работали все быстро и точно, не переговариваясь. Чувствовался профессионализм и слаженность давно работающей вместе команды. Так что через три‑ четыре минуты грабители исчезли в проеме разбитой двери, словно их здесь и не было.

Пока все шло строго по плану, придуманному Коброй. Даже в комнатке, от которой разбегались четыре коридора, никого не было. Но вдруг (никто не понял откуда) прямо на них опрометью выскочил мальчишка лет десяти и, дико заорав, заметался, пытаясь обежать стоящего у него на дороге Эйби. Велес отреагировал мгновенно. Он зажал орущий рот ладонью, схватив мальчишку поперек туловища, но было уже поздно. Из другого коридора, ведущего в раздевалки спортсменов, бежали люди; послышались голоса и из соседнего прохода. Грабители быстро перестроились, обеспечивая себе отступление к выходу, и, оглядываясь, стали пятиться мелкими шажками – но уже было ясно: незамеченными им не уйти.

В комнатку вбежали двое из авангарда группы, мчавшейся из раздевалок. Это были азиат в трико и черной майке и европеец в кимоно.

– Стоять! – рявкнул Велес, поднося пистолет к голове мальчишки.

И они остановились. В глазах европейца мелькнул испуг. Подумав, что тот боится, Эйби перевел ствол оружия с головы ребенка на него.

– Отпусти его! И уходи! – приказал европеец. – Ну!

Но Велес только ухмыльнулся и сказал в ответ:

– Стоять!

Тем временем бандиты постепенно уходили по выбранному ими коридору, ведущему к выходу. Велес пятился, а человек в кимоно, не отступая, следовал за ним. Постепенно собирались люди, и Эйби заволновался, понимая, что надо торопиться.

– Стоять! – повторил Велес.

Но в этот момент противник высоко подпрыгнул, и дальше все произошло само собой. Эйби отбросил мальчишку, выстрелил в летящую фигуру несколько раз и, только когда увидел на белом материале кимоно кровавые пятна, повернулся и, оглядываясь, побежал за своими товарищами, которые к тому времени успешно оглушили стоявшего около выхода полицейского и как раз открывали дверь на улицу.

При виде подбегающего Велеса всех словно ветром выдуло за дверь. В мгновение ока они оказались в машинах, которые, взревев моторами, понеслись по темным улицам, впрочем не нарушая правил движения и не превышая скорости.

Выбежавшие вслед убегающим преступникам люди так и не поняли, как же тем удалось скрыться так быстро.

* * *

На веранде появилась маленькая стройная женщина, одетая в красиво облегающее фигуру недлинное белое платье с цветастым голубым поясом. Длинные черные волосы, спадающие на обнаженные плечи, и большие солнцезащитные очки на широкоскулом бледном лице создавали образ прекрасной таинственной незнакомки.

Легко постукивая по мраморным плитам пола высокими каблучками, она подошла к столу, за которым сидели Сакстон и генерал Андреас, и, приветливо улыбнувшись, произнесла:

– Наши гости прибыли.

Ее голос, нежный и бархатистый, похожий на журчание горного ручейка, сливался с шумом прибоя, создавая поистине неземное сочетание звуков. Сакстон повернул голову и царственно улыбнулся гостье:

– Я рад вас видеть, Ким Ли. Пожалуйста, присаживайтесь.

Он указал на только что принесенное слугой кресло, удобно подставленное к столу, и спросил:

– Выпьете что‑ нибудь с нами?

Ким Ли опустилась в предложенное кресло и, поставив себе на колени сумочку, висевшую до сих пор у нее на плече, покачала головой и сказала:

– Нет, спасибо, – и замерла, словно статуя, ожидая, когда Сакстон снова обратится к ней.

А он тем временем с наслаждением затянулся сигарой и, выпустив струю густого дыма, наклонился в сторону Андреаса:

– Знаете, генерал, я поручил нашей очаровательной Ким Ли присмотреть за гостями.

Андреас понимающе кивнул и окинул долгим взглядом сидевшую неподалеку женщину, словно сомневался, подойдет ли она на роль няньки орде приехавших на чемпионат спортсменов.

– Я уверен, что она прекрасно справляется с работой, – галантно произнес генерал.

– Вот и отлично, – подвел итог этой части разговора Сакстон и, выпрямившись в кресле, всем своим видом продемонстрировал, что сейчас начнется более серьезный разговор, чем предыдущий обмен любезностями. – Кстати, я собираюсь развеять ваши сомнения по поводу моего последнего проекта. И мне в этом поможет наша очаровательная Ким Ли.

– Каким образом? – Андреас непонимающе посмотрел на него.

– Нет, действительно, это великолепная идея, – вдохновенно продолжал Уиллис. – Мы можем выбрать нужного нам для опыта человека из числа участвующих в чемпионате. Это будет заведомо посторонний, так что сомнения относительно чистоты поставленного эксперимента не возникнут. Кроме того, здесь собрались не дилетанты, а профессионалы высокого класса.

– К чему вы клоните?

– Как к чему? Мы выберем лучшего и проведем эксперимент, а после этого у нас останется оружие, которое в случае необходимости можно будет применить. А необходимость такая может возникнуть в любую минуту. Ведь буквально только что мы предоставили сверхчеловеческие возможности добрым двум десяткам фанатиков, которые Бог весть чего могут натворить. Быть может, нам придется нейтрализовать кое‑ кого или кое‑ что исправить… Как знать? А иметь в запасе заведомо сильнейшего… Ким Ли, – обратился Сакстон ко все так же неподвижно сидящей женщине, – вы всех участников видели?

– Всех, – тихо произнесла она.

– Кто из них бросился вам в глаза? Кто понравился?

– Я понимаю, – кивнула Ким Ли.

Открыв сумочку, она достала из нее толстый буклет, отпечатанный на хорошей бумаге и с красочной обложкой, на которой рядом с изображением чемпиона мира Шона Дэвидсона было написано: «Карате изнутри».

– Это каталог чемпионата. Здесь фамилии участников, их рост, вес, спортивные заслуги и кое‑ что из биографии, – пояснила Ким Ли. – Я думаю, что из них вы сможете выбрать то, что вас устроит.

Она передала буклет Сакстону. Тот, пролистнув страницы с фотографиями и текстом, захлопнул буклет, остановив взгляд на обложке:

– А как вам вот этот? По‑ моему, ничего.

Показав фото Ким Ли, Сакстон передал буклет генералу, который скептически осмотрел его сверху, даже не заглянув внутрь.

– Не верю, – Андреас поморщился. – Это очередная газетная «утка». Эти фоторепортеры! Они такие люди!.. Они способны из любого хиляка сделать громилу, только бы им за это хорошо заплатили.

– А как ваше мнение, Ли? – Сакстон вновь сделал глубокую затяжку и погрузился в клубы сизого дыма.

– Он хороший боец. Но, на мой взгляд, еще слишком молод. Однако у него большое будущее.

– Вот и прекрасно, – продолжал настаивать на своем Сакстон. – Именно это мне и надо. Поймаем его, введем вакцину… Вы, дорогой генерал, убедитесь, что все произойдет именно так, как я и говорил.

– Это очень рискованное мероприятие, – Ким Ли нахмурилась, но ее голос по‑ прежнему звучал перезвоном ручейка. – Нам не удастся незаметно выкрасть всемирно известного человека и провести с ним подобный эксперимент. Если это откроется, то международная общественность нас просто съест. Пресса сделает из нас страшилищ, которыми мамы будут пугать непослушных детей. Я уж не говорю о международном скандале на самом высшем уровне, который обязательно разразится, если только эта история выплывет наружу.

– Скандала не будет, – решительно возразил Уиллис. – Все нам прекрасно удастся. Операция займет не более трех дней, и никто ничего не заметит. Мы вернем его на прежнее место и почти в том же виде, в котором похитили. Те незначительные изменения, которые будут внесены, окажутся воистину незначительными – так что даже сам испытуемый их не заметит. Вы, Ким Ли, – хозяйка этих соревнований, то есть обязательно окажетесь в судейской коллегии и будете составлять график схваток. Вы сделаете так, что он сможет денька три не появляться на татами. В конце концов, это может быть и не Дэвидсон. Может быть, он вообще не так хорош, как хотелось бы. Возможно, придется взять еще одного. Никогда ведь не помешает парочка хороших бойцов. Так сказать, в резерве.

– Хорошо, – кивнула Ким Ли. – Я сделаю все, что нужно, мистер Сакстон.

– Не волнуйтесь, леди, дипломатические тонкости я возьму на себя. Мне предстоит встреча с министром, и в случае чего… А вы делайте свое дело, не переживайте по пустякам. Поддержку от генерала Андреаса вы уже получили. Верно, генерал?

Он повернулся к Андреасу и дружески подмигнул ему. Сделав «государственное» лицо, каким его видели на фото, и пожевав сигару, Андреас вымолвил, словно с трибуны:

– Разумеется, – и, улыбнувшись, добавил: – Я всегда готов поддержать хорошенькую девушку во всех ее начинаниях.

* * *

Крытый стадион Сан‑ Моник, переполненный бесчисленными толпами поклонников боевых искусств, облепивших трибуны, гудел как растревоженный улей. Дополнительные сиденья, сооруженные везде, где только мог поместиться сидящий человек, нелепо торчали то тут, то там, уродуя совершенную планировку ультрасовременного зала и мешая передвижениям зрителей, которые все еще бродили в поисках своих мест. Некоторые ряды так близко располагались к месту схваток, что создавалось впечатление, что сидящие там рискуют в один прекрасный момент получить хороший удар от одного из спортсменов, если тот не очень точно попадет в цель. Так же близко к татами располагался и стол судейской коллегии. А на воздвигнутом для почетных гостей и ведущего помосте, украшенном многочисленными транспарантами с символикой нынешнего чемпионата – королевской коброй, свернувшейся в кольцо так, что ее капюшон и голова служили границей для двух стилизованных китайских рыбок в круге змеиного тела, – возвышался большой стол, застеленный дорогим сукном, на котором публика могла видеть почетные призы, ожидающие победителей.

Справа от стола, в большом резном кресле возле развернутого флага Трианы сидел генерал Андреас – в роскошном белом мундире и огромной фуражке, сползавшей козырьком на лицо. Свет доброго десятка софитов, освещавших его фигуру, играл на золоте аксельбантов, пуговиц и погон. Время от времени он поднимал голову и поправлял большие темные очки, защищавшие его глаза от слишком яркого искусственного света, осматривал собравшихся, пристально вглядываясь в разгоряченные ожиданием праздника лица.

Зазвучали торжественные фанфары – вдруг погрузившийся в темноту стадион замер. Вспыхнул мощный луч прожектора, осветивший огромную, грозно раскрывшую пасть кобру с черно‑ белыми полосами вдоль всего тела, обвивающую алый круг.

Музыка стихла. Тонкие лучи прожекторов высветили на помосте стройную фигурку Ким Ли, одетую в парадное кимоно с ветками цветущей сакуры, которые качались при каждом движении женщины так, как живые ветви качаются от дуновения воздуха. Зал взорвался аплодисментами.

Ким Ли подняла руки, прося тишины, и, улыбнувшись прекрасной гостеприимной улыбкой, произнесла:

– Дамы и господа, добро пожаловать в Сан‑ Моник на открытие чемпионата мира по карате.

Стадион взревел от восторга. Несколько секунд, пока зрители орали, хлопали в ладоши и топали, Ким Ли продолжала все так же очаровательно улыбаться и кланялась во все стороны. Потом она вновь обратилась к публике, которая, услышав ее тихий голос, тут же смолкла.

– На этих соревнованиях будут представлены лучшие спортсмены более чем из сорока стран мира. Они прибыли к нам, в нашу маленькую страну, чтобы поделиться своим мастерством и порадовать Нас великолепными поединками. Мы еще успеем с каждым из них познакомиться поближе, а пока я хочу представить вам хозяина, или, как сейчас говорят, спонсора, этого прекрасного турнира, лидера трианского народа, президента демократической республики Триана генерала Андреаса.

Прожекторы старательно освещали белое пятно генеральского мундира, а зал вновь захлестнул шумный поток оваций. Андреас поднялся со своего Кресла и подошел к микрофону. Помахав собравшимся рукой, приветствуя присутствующих в зале, и подождав с минуту, пока гром аплодисментов стихнет, он прокашлялся в кулак и произнес:

– Дамы и господа, спасибо. Надеюсь, что в последующие восемь дней, пока будут проходить эти соревнования, моя страна одарит и вас, и наших замечательных участников теплом солнца и теплом наших дружеских сердец. Мы станем с вами свидетелями поединков современных воинов, смелых людей, которые докажут свое мужество и свою силу. И пусть сильнейшему достанется этот великолепный кубок и звание чемпиона мира, – генерал царственным жестом указал на стол, находящийся неподалеку. – Итак, господа, чемпионат мира по карате этого года открыт! Пусть же эти Игры Доброй воли начнутся!

Он резко поднял руки, подавая знак к началу чемпионата. Вспыхнул свет, осветивший татами. Опять грянули овации и восторженные возгласы нетерпеливых болельщиков. Волны музыки перекрывали крики. На голубую гладь татами, в центре которого красовался тот же символ разъяренной кобры, выбежали спортсмены в белых кимоно.

К микрофону вновь подошла Ким Ли.

– Перед началом наших соревнований, – произнесла она, – я хочу предложить вам, почтенная публика, показательные выступления юношей из трианской школы карате.

Ким Ли подала сигнал спортсменам, выстроившимся ровными рядами на татами. Группа поклонилась генералу, членам жюри, публике и, разбившись на пары, принялась исполнять грациозный танец‑ ката.

Публика зашумела, приветствуя спортсменов. Генерал Андреас вернулся на свое место и с отеческой улыбкой на лице наблюдал за поединком. Ким Ли заняла место в кресле, стоящим по правую руку от генерала. Андреас то и дело бросал косые взгляды в ее сторону, а она в ответ приветливо улыбалась.

Выступление юных спортсменов закончилось. Они поклонились друг другу, публике и быстро удалились, провожаемые одобрительными аплодисментами.

На краях опустевшего татами мгновенно возникли боковые арбитры. Усевшись на принесенных с собой маленьких табуреточках, они подготовили алые и белые флажки – неизменный атрибут судейской деятельности в подобного рода соревнованиях.

В центр круга вышел поджарый, стройный парень со смуглым лицом и большими, горящими задором и неукротимой энергией глазами.

– Дамы и господа, – торжественно произнес он, – наши соревнования начинаются. Сегодня, в первый день нашего праздника, вы увидите самое, пожалуй, грандиозное зрелище. Супербой в полном контакте между двумя чемпионами, – его лицо сияло, как рождественская елка. – Это всего лишь показательные выступления, но, как знать, они запросто могут оказаться серьезной заявкой на победу. Наш американский гость, чемпион мира, несмотря на свою молодость – победитель множества

турниров, обладатель черного пояса – Шон Дэвидсон.

Конферансье простер руку в сторону левого крыла стадиона. Динамики под потолком извергли в зал очередную порцию торжественного гимна. Несколько прожекторов развернулись и высветили стоящего на небольшом возвышении Шона.

Трибуны неистовствовали, приветствуя молодого чемпиона. Шон поднял руки, здороваясь со всеми присутствующими, и поочередно повернулся к расположенным в разных концах зала трибунам, чтобы зрители смогли увидеть его лицо.

Поправив пояс на своем кимоно, украшенном несколькими эмблемами известных и весьма престижных спортивных обществ, членом которых он являлся, Шон быстро взбежал по пологим ступенькам к ярко освещенному пятну боевого поля.

Сидевшие возле прохода зрители провожали его долгими восторженными взглядами и тянули руки, чтобы хотя бы коснуться своего кумира.

Самые отчаянные пытались прорваться к Шону с плакатами и журналами, где был изображен он сам, чтобы получить автограф. Но бдительные крепкие парни из службы безопасности, весьма кстати сидевшие на крайних местах каждого ряда, перехватывали жаждущих личной встречи и возвращали их на место, объясняя, что все это можно будет сделать потом, в специально отведенное для такого мероприятия время, после вечерней пресс‑ конференции со спортсменами. А пока, мол, не следует отвлекать бойца перед такой ответственной схваткой.

Дождавшись, когда стихнет шум, конферансье вновь поднял руку, указывая уже в противоположную сторону зала, и сказал:

– Уважаемые зрители, а теперь я прошу вас приветствовать соперника нашего чемпиона. Это не менее знаменитый человек. Чемпион Великобритании, чемпион Европы, обладатель пояса и шестого дана, превосходный опытный воин Джон Симпсон!

Зал вновь взорвался аплодисментами и приветственными возгласами. Прожекторы направили свои светящие очи на англичанина.

Крепкий молодой мужчина, лет тридцати‑ тридцати трех, с густыми курчавыми волосами, широким скуластым лицом, нервными губами под большим перебитым носом и глубоко посаженными карими глазами казался несколько мрачноватым. Легко подпрыгивая на месте, он поприветствовал зрителей и, как и Шон, преследуемый жадными руками поклонников, быстро опустился на татами.

Конферансье жестом пригласил бойцов к центру.

– Шон Дэвидсон выступает на белой линии, – произнес он, вручая спортсмену белую ленту, которую тот повязал вокруг талии прямо поверх пояса. – Джон Симпсон – на красной линии.

С этими словами он подал Джону красную ленточку, и тот повязал ее вокруг своего темно‑ синего кимоно, на рукавах которого блестели красочные знаки британских клубов карате.

– Кокуцу! – подал команду ведущий. – Йой!

Соперники, совершив предписанное ритуалом количество поклонов, встали в боевые стойки. Конферансье, продолжая улыбаться, быстро отступил к боковым арбитрам. Дальнейший комментарий того, что происходило на татами, он продолжал, уже находясь за его пределами.

За толстым занавесом, словно театральные кулисы отделявшем внутреннее помещение стадиона от игрового зала, толпились бойцы, готовящиеся к выступлению, их тренеры, массажисты, просто сочувствующие из близких друзей, а также разнообразная обслуга, неизменно создающая массовость на подобного рода соревнованиях.

Незаметно отогнув края занавеса, Джек и Кертис наблюдали начало поединка. Черная фигура Кертиса сливалась с полумраком помещения, и только белки живых горящих глаз и едва различимо поблескивающие капельки пота, выступившие на крепком теле, делали его заметным.

Он стоял молча, скрестив руки на груди, и сосредоточенно перемалывал челюстями жевательную резинку. Целиком поглощенный священнодействием, происходящим на арене, Кертис, очевидно, не обратил бы ровно никакого внимания, разорвись позади него ядерная бомба, а если бы она взорвалась впереди – то, наверное, только чуть отошел бы в сторону, чтобы огромный гриб не мешал ему наблюдать спарринг.

Полностью захваченный поединком, он сам, несмотря на то, что оставался только зрителем, нервно вздрагивал всем телом, очевидно представляя себя на месте обоих противников сразу. Сейчас его не интересовало ничего, не интересовало даже, кто из участников победит в этом сражении: действо, именуемое единоборством, доводило Керта почти до экстаза.

Джек, стоящий рядом с Кертом, напротив, был заинтересован только Шоном и его техникой ведения поединка. Поэтому, пока тот подобно статуе стоял, ожидая, когда Джон начнет действовать, Джек непрестанно порол себе под нос невообразимую галиматью из специальных терминов, прорабатывая различные варианты течения боя, которые, на его взгляд, были бы уместны в подобной ситуации, если бы Симпсон нанес в атаке тот или иной удар. Он знал, насколько бесполезна такая проработка: в бою решится все само собой. Знал, но не мог сдержаться.

Он оценивал ситуации так быстро, как это бывает только в компьютерных играх, дающих участнику возможность в паузе оценить сложившееся положение и сделать единственно правильный выбор.

Шла ухе третья минута боя, но Шон все еще не нанес ни одного удара, не сделал ни малейшего движения в сторону соперника. Заметив такую тактику Дэвидсона, конферансье, почему‑ то потирая руки, произнес:

– Наш чемпион мира прошлого года, похоже, пытается вывести своего соперника Джона Симпсона из себя, оставаясь совершенно пассивным, я бы даже сказал – индифферентным по отношению к нему. Интересная тактика, не правда ли, господа? Но хочу напомнить нашей уважаемой публике, что если соперники не нанесут друг другу ни одного удара, достигшего цели, в течение пяти минут, то они могут получить по отрицательному очку, что их, без сомнения, не обрадует.

Он не договорил. Медленно ходивший вокруг Шона Симпсон взорвался, как отпущенная внезапно пружина. Издав устрашающий возглас такой силы, что зал испуганно притих, Джон обрушил на соперника короткую, но мощную серию ударов руками.

Волна атаки накатилась на Шона, но его неподвижная фигура лишь чуть изменила угол поворота корпуса по отношению к противнику – и вышедшие навстречу Симпсону руки, подобно бетонным волнорезам, погасили бешеный шквал, отблокировав единым движением всю серию ударов.

Затем, приняв низкую стойку, Шон перенес центр тяжести с ноги на ногу и медленно, плавно, без малейших усилий ушел с линии атаки. Зал зааплодировал обоим противникам, по достоинству оценив их мастерство.

Восторженный возглас вырвался из груди ведущего при виде того, что у него вновь появилась работа.

– Отличная тактическая линия Симпсона, – затарахтел он, как перепутавший скорости проигрыватель, – и превосходное хладнокровие в критических ситуациях Дэвидсона доставили нам немалое удовольствие. Оба участника продемонстрировали нам сейчас именно то, что называется настоящим карате. Но, к сожалению, никто из них пока что не набрал ни одного очка.

Симпсон собрался, вновь сгруппировавшись после неудавшейся атаки, и принялся обходить Шона, выбирая удачный момент для начала действий. Но в эту секунду белое кимоно Дэвидсона вздрогнуло. В тишине зала хлопнула ткань рукава

– резко, отрывисто, словно выстрел. Прямой удар пришелся точно в цель.

В то самое мгновение, когда Симпсон готовился с разворота пустить в ход ноги, Шон приметил «открывшуюся», оставшуюся без защиты рук голову и точно отправил кулак в челюсть противника. Точный полукруг красивого движения, которое все же сумел осуществить англичанин, сломался, встретив на своем пути мощную преграду, созданную Шоном.

Арбитры на линии подняли белые флажки, фиксируя засчитанное попадание.

– Великолепная контратака Дэвидсона успешно завершилась, и он получает очко. Счет открыт. Наверное, именно теперь можно считать соревнования по‑ настоящему начатыми. Символично, что первое очко принадлежит Шону Дэвидсону, чемпиону прошлого года! Замечательное начало нынешнего сезона!

Соперники разошлись по линиям, и в эту минуту на высоте оказался уже англичанин. Четкий боковой удар, прорвавшийся в пространство между блоков, заставил Шона сойти с позиции и сделать пару шагов назад.

Судьи подняли белые флажки, а конферансье застрекотал:

– Джон доказал, что он тоже отличный боец и мастер своего дела. Удачно проведенная комбинация