Ирвин Уэлш 19 страница

дальнейшей неловкости и смущения. Это был Псих Кол Кэссиди, животное из нашего района, с

устрашающей репутацией человека, склонного к паталогическому насилию.

- Твой старик дома? - рявкнул он.

Ну, цыплята собираются в курятнике у насеста, папочка. Эта анти-наркотическая

кампания, похоже, ударит сейчас взрывной волной прямо тебе в морду.

- Кол! - закричал отец. Входи, приятель, входи!

Кэссиди протиснулся мимо меня. Мой старик дружески похлопал его по плечу.

- Это мой парень, - сказал он. - Был в Лондоне.

Кэссиди прорычал невразумительное приветствие.

- Кол - секретарь Акции Муирхауса против Наркотиков, - объяснил отец.

Я мог бы и догадаться. Быдло всегда встает на сторону сил реакции.

- Мы знаем дилеров в этом районе, сынок. Мы собираемся вышибить их отсюда. Если

полиция этого не сделает, то сделаем мы, - говорил мой отец, очевидно не осознавая, что

подражает манере Клинта Иствуда, низко растягивая слова.

- Удачи тебе с твоей кампанией, папа, - сказал я.

У меня не было никаких сомнений в том, что он, с помощью Кэссиди, преуспеет,

преуспеет в том, чтобы превратить жизнь каждого мудозвона в настоящее бедствие. Я вовремя

вломился в город.

- Ах, сынок, запомни, что малышка Карен заняла твою старую комнату. Теперь ты

будешь спать здесь, на диване.

Добро пожаловать домой: выселен из своей комнаты ради какого-то кретинского отродья.

Я ушел и рванул в город. Мальчишник начался достаточно миролюбиво. Ронни был в говно

обдолбан транками, когда мы встретились. Было весело, но ничего особенного не происходило,

пока мы не встретили Люсию и пару ее приятелей, настоявших на том, чтобы тусоваться с

нами. Она напилась и вдрызг разругалась с Денизом насчет того, кто должен отсасывать у

Ронни.

Мы зашли в несколько пабов, последовала пара глупых споров и началась драка. Я

схлестнулся с Пенмэном, донимавшим меня весь вечер. Меня держал Большой Элли Монкриф,

пока Пенмэн плясал поодаль в боксерской стойке, резко жестикулируя и сдавленно

выкрикивая:

- Ну выйдем, выйдем же... на улицу... думаешь, ты - крутой... чувак думает, что он -

крутой... тогда выйдем на улицу, разберемся...

Большой Монкриф сказал, что терпеть не может, когда друзья дерутся, особенно в такой

знаменательный день. Дениз сказал, что мы должны поцеловаться и помириться. Целоваться

мы не стали, но крепко обнялись и помирились. Мы закинулись каждый по экстази и на весь

оставшийся вечер присосались друг к другу, как улитки к скале. Я никогда не чувствовал себя

настолько близким с кем-то, ну, с другим мужчиной, как я чувствовал себя с Пенмэном тем

вечером. Это была характерная сцена " любовники-без-ебли". И наоборот, я редко чувствовал

себя так неловко и натянуто, когда мы встретились с толпой Тины в " Цитрусе". Там была Олли.

Бывшие любовники обычно находят такие встречи напряжными; вовлечено слишком много

Эго, и слишком мало " Ида". Когда вы уже столько раз занимались примитивной еблей, трудно

говорить о погоде.

Олли теперь называла себя " Ливви". Она прошла через Период Личного Роста, и уже

вполне напоминала своих друзей, желая походить на тех, на кого они хотели быть похожими.

По ее словам она сейчас занималась живописью. Мне же показалось, что на самом деле она

только и занималась тем, что пила и болтала. Олли спросила, чем я занимаюсь. Я сказал ей, и

она протянула: " Все тот же старый Брайан", - таким снисходительным тоном, как будто

подразумевала, что я был бесполезным развратником из весьма проблемного и напряжного

прошлого, которое она оставила позади, предметом сожаления.

Затем она с презрением покачала головой, хотя на этот раз не я был ее мишенью.

- Я пыталась объяснить Тине, что она совершает глупость. Она слишком молода, а

Ронни... Ну, я не думаю, что могу даже обсуждать его, потому что я его не знаю. Я никогда не

видела его трезвым, никогда с ним не говорила. Какого черта он держится за такое

существование?

Я подумал об этом.

- Ронни всегда получал удовольствие от тихой спокойной жизни, - заметил я.

Она начала говорить что-то, затем осеклась, извинилась и оставила меня. Она хорошо

выглядела, как только может выглядеть человек, с которым ты раньше был близок. Впрочем, я

был рад, что она ушла. Люди, проходящие через Периоды Личного Роста, обычно самая

настоящая боль в заднице. Рост должен происходить по нарастающей и быть постепенным. Я

ненавижу этих воскресших мудаков, которые пытаются выдумать себя заново и сжечь свое

прошлое. Я вернулся к нашей компании и долгое время обнимал Пенмэна. Я вжался в его

плечо, когда поймал на себе злобный взгляд Рокси и впервые за долгое время подумал о

Слепаке.

Я мог представить себе, как мальчишник плавно продолжается и в следующую неделю.

Все это время я буду пьян и обкурен, и наша пьянка без сучка и задоринки перетечет в свадьбу.

Мне было интересно, придет ли мне в голову мысль вернуться в Лондон, в мою комнату в той

квартире, к моим долгам и паршивой работе.

На следующий день после мальчишника я сидел в баре " Мидоу" с КУРСОМ и Сидни и

столкнулся с Тедом Мальколмом, чуваком из парка. Он искал меня, чтобы внести мое имя в

список кандидатов на работу Сезонного Паркового Служащего.

- Ты же был в парке на хорошем счету и прекрасно справлялся, понимаешь? - сообщил

он мне в конфиденциальной заискивающей манере, используемой людьми, связанными с

муниципалитетом. Культура гражданской коррупции и грязных инсинуаций, пропитавшая

мозги говнюков на высшем муниципальном уровне, докатилась до нижних эшелонов

служащих; Сталинизм с лицом любимой жены, источающий самую махровую обывательщину.

- Посмотрим, - сказал я уклончиво.

- Ты всегда нравился Гарланду, - кивнул он.

Да, вопреки всему, я, вероятно, все же позвоню Гарланду. Лондон по ощущениям стал

напоминать Эдинбург перед тем, как я уехал из него. Гливис, Мэй, даже Даррен, Эврил, Клифф,

Сандра и Джерард; они все составили рутинную цепочку, удавкой затягивавшейся вокруг меня.

Ты можешь оставаться свободным какое-то время, но потом цепи начинают сковывать тебя по

рукам и ногам. Выход состоит в том, чтобы продолжать движение.

Поднять и растормошить Ронни, чтобы приготовить его к церкви, было настоящим

кошмаром. Абсолютным чудовищным кошмаром. Его мать помогла мне одеть его. Она

никогда, казалось, не проявляла озабоченности его состоянием.

- Должно быть прошлый вечер выдался бурным, да? Ну, я полагаю, что ты женишься

лишь однажды.

Меня подмывало сказать: " Не сбейтесь со счета", - но я придержал язык. Мы запихнули

Ронни в машину и повезли в церковь.

- Согласен ли ты, Рональд Диксон, взять Мартину Девенни в свои законные жены, и в

горе и радости, богатстве и бедности, любить ее и оберегать, пока вы оба будете живы?

Ронни был обдолбан транками, но все же смог кивнуть этому мудаку священнику.

Впрочем, для этого ублюдка кивка показалось недостаточно, и он пристально смотрел на него,

пытаясь добиться более позитивной реакции. Я грубо подтолкнул Ронни локтем.

- Похоже, - удалось пробормотать ему. Это было все, что он смог сказать. Священник

досадливо поморщился, но оставил все, как есть.

- Согласна ли ты, Мартина Девенни, взять Рональда Диксона в свои законные мужья, и в

горе и радости, богатстве и бедности, любить его и оберегать, пока вы оба будете живы?

Тина выглядела настороженной, как будто до нее, наконец, дошло, что она попала в

серьезное дерьмо. И все же она неохотно выдавила из себя:

- Согласна.

Как бы там ни было, они были должным образом объявлены кататоником и женой.

Мы отправились на банкет в отель Кэпитал и Ронни задремал во время моей речи. Это не

была особенно вдохновенная речь, но она едва ли заслуживала такой ответной реакции.

В зале я обосновался у барной стойки с Рэйми Эйрли и Спадом Мерфи, двумя

космическими ковбоями высочайшего порядка.

- Стиль под Кримзон, какая-то пошлятина, - заключил Рэйми, оглядывая бар.

- Ты прямо читаешь мои мысли, Рэйми, - улыбнулся я, затем повернулся к Спаду. -

По-прежнему на чистяке после геры, мой друг?

- Ну, да... пока есть чистая гера, я на чистяке, просекаешь, корешок?

- Да, я тоже. Я тут немного перегнул палку на прошлой неделе, но я не хочу сесть на

иглу, понимаешь? Я имею в виду, как же это все-таки хреново потом, да?

- А как же, в привыкании никакого веселья, типа, своего рода полноценный рабочий

день, корешок, врубись. И по-своему отвлекает внимание от того, что происходит вокруг.

- Кто бы говорил, сейчас каждый чувак закидывается этими чертовыми транками.

Посмотри на Ронни. Он на собственной свадьбе, мать его, удолбан в хлам...

Рэйми вздохнул и принялся подпевать припеву в " The Cutter" группы Echo & The

Bunnymen. Затем он сунул язык мне в ухо. Я в шутку чмокнул его в щеку и похлопал по

заднице.

- Ты грубый развратник, разнузданный чертов мачо, - сказал я ему.

К нам присоединились КУРС, Большой Монкриф и Рокси. Я представил их друг другу.

- Ну, ребята, вы знаете Спада и Рэйми, да?

Они обменялись взглядами, подозрительно оценивая друг друга. Мои друзья по пьянству

и по наркотикам никогда на самом деле не сталкивались раньше.

- Забавная вещь, тем не менее, эта свадьба и все, что с ней связано, понимаете? Хорошо,

если ты можешь достичь этого в своей жизни, - решился нарушить неловкое молчание Спад.

- Единственная вещь, для чего хороша свадьба, так это секс под рукой, - проговорил

Монкриф с более чем воинственным намеком.

Тут заговорил Рокси, подделываясь под акцент выходца из Глазго.

- Но все-таки я хотел бы иногда ходить на сторону.

Мы все засмеялись, все, кроме Монкрифа. Одна вещь относительно тупых чуваков,

которую я никогда не понимал: почему все они становятся в конце концов такими большими

чувствительными размазнями? Если шотландский урел пьян в стельку, то он распарывает лицо

первому же встречному. Если же он оскорблен, то делает отбивную из какого-нибудь

незадачливого ублюдка. А если другой чувак рядится в те же одежды, что и шотландский урел,

то сразу же получает от него кружкой в лицо в качестве возмещения за все свои неприятности.

Мы перебрались к телевизору.

- Телевизор - гнусное дерьмо, - заявил Монкриф. - Единственная вещь, которую еще

можно смотреть по этому долбанному ящику, это программы о природе. Ну знаете, с тем

чуваком, как его там зовут, ну этот чувак Дэвид Аттенборо.

- Точно, - согласился Спад. - Этот парень, типа, просекает фишку. Такая работа могла

бы происходить прямо на моей улице, приятель, просекаешь, со всеми этими животными, типа.

Чудно бы это было, да?

Мы трепались весь вечер, слишком пьяные, чтобы танцевать со сморщенными тетушками

и ебабельными кузинами. Я закинулся маркой кислоты и заметил, что Рокси тоже принял ее. Он

пьян, и еще чем-то закидывается. Спад дал ему одну из этих Супермарио. Это совершенный

перебор для Рокса. Он - человек алкоголя. Рокси качал своей согнутой головой и лепетал:

- Я убил его! Я убил его, вашу мать! - он был близок к тому, чтобы разрыдаться.

Я также с трудом сопротивлялся кислоте. Закинуться Супермарио не было хорошей

идеей. Ебать меня колотить, да весь мир может стать галлюцинацией! Цвета вспыхивают и

отражаются, лицо Тины становится уродливым и в этой одежде она напоминает вампира, Рокси

болтает без умолку и там еще белый медведь, бегающий по залу на четырех лапах...

- Спад, старый, ты видишь этого медведя? - спросил я.

- Это не медведь, кореш, это типа собако-медведь, ну получеловек- полусобака, но с

небольшой примесью медведя, врубаешься?

- Рэйми, ты видел его, ты понимаешь, что это медведь?

- Да, я лично думаю, что это медведь.

- Черт возьми! Рэйми! Ты только что сказал нечто действительно толковое.

- Это просто кислота, - сказал он мне.

Рокси по-прежнему качал головой.

- Этот бедный мальчик... Этот слепой мальчик, мать его... они забрали его глаза... я

забрал его жизнь... дурацкие чертовы деньги... Моя душа больна, одурманена этими

проклятыми деньгами... и не говорите мне, что она не больна!

- Эта кислота охуительно давит на психику, - заметил Спад.

Я видел Монкрифа, сидящего рядом с чудовищным растением. Лицо Монкрифа меняло

цвет и форму. Я видел, что он уже больше не человек. Подошел Дениз.

- Закинулись что ли этими Супермарио?

- Да... полный улет, старый.

Он купил одну марку у Спада. Восемь фунтов. Моя кожа была содрана. Эйлин, Эйлин,

Эйлин, Башня Монпарнасса, там у меня была любовь и я ее потерял, потому что был слишком

молод, слишком глуп, чтобы определить и признать ее как таковую, и она никогда снова не

попадалась мне на пути даже за миллион проклятых лет, и я никогда не дотяну до семидесяти и

не хочу дотягивать до такого возраста без нее, что за помойка это будет без Эйлин, которая

сейчас в колледже в Лондоне, и я не знаю, в каком именно, по крайней мере я надеюсь, что

прошлом году ты была счастлива и теперь тоже счастлива без своего старого

умника-бойфрэнда, полагавшего, что он занимательный, а на самом деле оказался

раздражающим незрелым эгоистичным хуем, хотя в них точно недостатка никогда не будет, и

ты была права, что оставила его вследствие чисто рационального решения...

- Что это такое с Рокси? - спросил Дениз.

- Слишком много кислоты. Эти Супермарио.

Я схватил руками лицо Рокси.

- Послушай, Рокс, ты попал в плохой трип. Нам надо выбираться отсюда. Здесь повсюду

слишком много злобных духов.

У нас совершенно снесло башню, но все-таки надо было выбраться на воздух. Олли

бросила на меня полный отвращения взгляд, но в нем таки проскальзывало немного жалости.

- Только не жалей меня, твою мать, - заорал я, но она не смогла меня услышать, или же

смогла, какая на хер разница. Я вышел с Рокси на улицу, и мои ноги были словно резиновые.

КУРС пытался сопроводить нас, но я сказал ему, что все в порядке, и он вернулся обратно в

отель поискать подходящего партнера для ебли.

Вечер был холодный и бодрящий, хотя, возможно, это тоже могло показаться из-за

Супермарио.

- Я УБИЛ ЕГО, Я, БЛЯДЬ, УБИЛ ЕГО! Я собираюсь пойти в полицию... - Рокси

испытывал дикие муки. Его лицо, казалось, складывалось в трубочку само по себе...

Я потряс его за плечи.

- Нет, ты никуда не идешь! Подумай здраво, черт возьми! Возьми себя в руки, твою

мать! То, что мы сядем, не вернет чувака, не правда ли?

- Нет...

- Тогда в этом нет смысла. Это был несчастный случай, понятно!

- Да... - он стал немного спокойнее.

- Несчастный случай, - повторил я. - Ты должен держать свой язык под контролем.

Это все из-за кислоты. Просто никогда, блядь, не касайся ее снова, она тебе не подходит.

Отрывайся лучше на бухле. Ты будешь в порядке, когда тебя отпустит. Ты не можешь

расхаживать повсюду, неся такое дерьмо. Из-за тебя, старый, мы загремим за решетку! Нет

такой вещи, как правда, Рокси, только не в случае с этими козлами. Полицейским вообще

наплевать. Для них это просто очередная пара заключенных. Сделаешь так, чтобы они

выглядели лучше, они и все эти гнусные мудаки-политики, которые смогут сказать, что

полиция выигрывает войну против преступности. Как же это омерзительно! Смерть Слепака

была охуительной трагедией, давай же не будем делать ее более трагичной, предоставляя этим

уродам то, что они хотят. Прочисти себе мозги! Это был чертов несчастный случай!

Он глядел на меня со страхом в своих глазах, как будто он впервые осознал то, что

действительно говорил.

- Черт возьми, ты прав, дружище. О чем же я думал, когда так трепался... Никто из

чуваков меня не слышал, да, Брай? НИКТО МЕНЯ НЕ СЛЫШАЛ, БРАЙ?

- Нет, только я. Тебя пронесло. Но оставь в покое эту чертову кислоту. Понятно?

- Да... Это безумие. Я принимал раньше кислоту, Брай, много лет тому назад. Но по

сравнению с этой та была просто хуйня, а это настоящее сумасшествие. Какая же она безумная,

Брай!

- Все нормально. Пойдем сейчас к тебе и придем в себя. В твоем доме есть какое-нибудь

бухло?

- Да, куча банок. Виски и все такое.

Это была сильная кислота, настоящий крышесносящий продукт, но когда мы добрались

до Рокси, то начали пить так, как будто завтра никогда не настанет. Это все, что ты можешь

делать под кислой; просто вымыть ее из организма алкоголем. Моча - депрессант, она

опускает тебя. Ты начинаешь снова обретать над собой контроль.

Было необходимо, чтобы Рокси заткнулся. Я не кидал ботинком снег в лицо Слепаку той

ночью. Я ударил его ногой в лицо. Решающий удар мог с тем же успехом оказаться моим, как и

Рокси. Это было неправильно; просто ужасно, глупо, трусливо и безрассудно. Я не могу

похерить мою жизнь из-за одной глупой ошибки в мгновении запарки. Никоим образом. Я

просто так не поступлю, вашу мать. Слепак и Умник; история двух мудаков. Ну, эта история

закончена, я надеюсь. Закончена навсегда.

СОБЕСЕДОВАНИЕ

Черт возьми, все опять вернулось на круги своя. Я был шокирован до глубины души,

когда на бумаге с шапкой Эдинбургского Окружного Совета увидел подпись Гарланда. Меня

приглашали на собеседование.

Я все-таки поехал назад в Лондон, но после того как работа в Илинге накрылась, я

отправился на поезде в Европу с Дарреном и Клиффом. Даррен и я, в конце концов, добрались

до Римини. Он по-прежнему там, работает в баре, охранником, ходит на рейвы и трахается все

время. Дело подходящее, но мне пришлось возвращаться на очередную свадьбу, на этот раз

моего отца. Они выехали из нашего района в небольшой домик в Бэррате, через дорогу от

Пилтона. За пять лет это место превратится в трущобы. Правительство же хотело видеть там

больше домовладельцев, чтобы полностью возродить район. По-настоящему это не составляло

никакой разницы: либо ты платишь ренту за говеный дом муниципалитету, или выплачиваешь

за него по закладной жилищно-строительной кооперации. Прекрати выплачивать ссуду и ты

сразу же увидишь, в каком месте находится твое домовладение. Я планировал вернуться

обратно в Римини, но получил холодную, натянутую записку от Даррена, гласящую, что у него

завязались большие серьезные любовные отношения с одной женщиной и хотя он будет рад,

если я поживу в его квартире немного... бла, бла, бла. Так что я переехал к Рокси и внес свое

имя на работу в парках.

- Привет, Брайан, - Гарланд протянул свою руку и я пожал ее.

- Мистер Гарланд.

- Позволь мне сказать, - начал он, - что тот прискорбный инцидент в прошлом году,

как я чувствую, по зрелом размышлении был немного нехарактерен для тебя. Я полагаю, что ты

справился с твоими, ах да, проблемами с депрессией?

- Да, теперь я чувствую себя превосходно, мистер Гарланд. В здоровом теле здоровый

дух, как говорится.

- Это хорошо. Ты понимаешь, Брайан, ты был образцовым СПС до этой маленькой

проблемы с Бертом Рутерфордом. Теперь Берт - соль земли, но я готов допустить, что он

может быть фанатиком. Проверяющим нужны Берты Рутерфорды, в противном случае вся

служба была бы разрушена апатией и беспорядком. Ты на собственном опыте, Брайан, познал,

какая это может быть скучная работа. Ты должен осознавать, что парки имеют тенденцию

привлекать агрессивные группы молодежи, приходящие туда не как в места отдыха, а с гораздо

более дурными намерениями...

- Да, я допускаю, что это действительно проблема.

- Вот почему я хочу, чтобы ты вернулся на службу, Брайан. Этим летом мне

потребуются люди, которые знаю всю кухню. И, помимо прочего, ты мне нравишься, Брайан,

потому что читаешь книги. Читателю никогда не бывает скучно. Что ты сейчас читаешь?

- Я только что закончил биографию Питера О" Тула. Я никогда даже не предполагал, что

он из Лидса.

- А он на самом деле оттуда?

- Да.

- Хорошо. Так что ты уже начал читать еще что-нибудь?

- Да, я читаю биографию Жан-Поля Сартра.

- Прекрасно. Биографии это превосходно, Брайан. Некоторые сезонщики читают все эти

тяжелые философские и политические работы, книги, которые по самой их природе вызывают

неудовольствие своей долей, - печально заметил он. - Ну, кроме того, в парке замечательно,

если погода отличная. Жизнь может быть хуже!

- Это правда, мистер Гарланд.

Я возвращаюсь в парк. Неужели это не странно?

МОЧА

Я осознал, что сижу в Сити Кафе. Я ненавидел это место, но вот так оно все и происходит.

Главная причина, по которой я оказался здесь, состояла в том, что в Кафе полно свежей

пиздятины, а я не трахался ни разу уже пять месяцев. Это слишком долгий срок для человека в

моем возрасте; это даже слишком долгий срок для человека в любом возрасте. Я всегда

заканчивал здесь, когда чувствовал себя дерьмово и хотел почувствовать себя лучше. Вот,

наверное, почему я ненавидел это место.

Я просидел около двадцати минут, попивая кофе, и вдруг почувствовал, как кто-то сел

рядом со мной. Я не обернулся посмотреть, кто это был, пока не услышал голос.

- Совсем не разговариваешь?

Это была Тина. Я слышал, что она недавно рассталась с Ронни.

- Все в порядке, Тина?

- Да, неплохо. Как сам?

- Подходяще, да, жаль было услышать о тебе и Роне.

Она пожала плечами и сказала мне:

- Он стал по-настоящему скучным. Все началось, когда он дорвался до этой системы

Нинтендо. Я бы предпочла, чтобы он закидывался транками, тогда от него было больше толка.

Я знал, что Ронни пристрастился к этой игровой системе Нинтендо, как утка к воде. Я

думал, впрочем, что это был позитивный шаг вперед, и он мог дать ему хоть какой-то интерес в

жизни, помимо постоянного потребления транков.

- Неужели она не вызвала у него интерес к чему-то за пределами наркотиков?

Она поглядела на меня с болезненным озлоблением.

- А что насчет меня? Я должна была вызывать интерес! А он сидит там, словно

прикипевший, у телевизора день и ночь, и, когда я прихожу домой с работы, дрожит как лист в

том случае, если я захочу посмотреть что-то другое, кроме его долбанных игр! А я работаю весь

день, а затем вынуждена смотреть, как он играет в игры всю ночь!

- На что же он похож? Я могу пойти и повидать его, Тина. Попытаться вдолбить в его

голову немного здравого смысла.

Тина понимающе покачала головой, очевидно признавая невозможность этой задачи, но

она хотя бы сохраняла благожелательность ко мне за предложенную поддержку.

- Пойдем и посидим с нами, - предложила она, показывая на столик за моей спиной.

- А Олли там?

- Да, но все клево, типа.

- А кто-либо из ее дружков тоже там?

Тина подняла свои брови в пренебрежительном подтверждении.

- Не знаю, я подумывал о том, чтобы пойти в " Пеликан" на стрелку с Сидни и КУРСОМ.

У меня не было намерения пойти в " Пеликан", но тут я услышал голос, раздавшийся за

столиком Олли. Он был громкий, властный, снобистский и режущий слух.

- И ОНА РАБОТАЕТ ФРИЛАНС-ЖУРНАЛИСТКОЙ, СДЕЛАЛА НЕСКОЛЬКО

СТАТЕЙ И ЗАМЕТОК ДЛЯ THE LIST. ОНА ВСТРЕЧАЛАСЬ С ТОНИ ПАРУ МЕСЯЦЕВ, НО

НА ТОЙ КВАРТИРЕ, КУДА ОНА ПЕРЕЕХАЛА, У НИХ БЫЛИ НЕВЕРОЯТНЫЕ ССОРЫ,

ТАК ЧТО ВПОЛНЕ ЕСТЕСТВЕННЫМ, КАЗАЛОСЬ, БЫЛО...

Теперь я уже не сомневался, идти ли в " Пеликан". Тина присоединилась ко мне. Когда мы

зашли туда, там сидел КУРС с одной девушкой, выглядевшей немного сумасшедшей;

сумасшедшей в том смысле, что она вообще была без крыши. КУРС откровенно признал, что

правительственная политика коммунальных услуг оказалась лучшей вещью, которая

когда-либо случалась в его сексуальной жизни. Сидни болтал с какими-то женщинами,

абсолютно безразличными из-за общей скуки.

- Все в порядке, парни? А Рокси не было здесь этим вечером?

Да, он был здесь, и трепался у стойки с каким-то мелким чуваком. Мы просто сели рядом,

пили и несли всякий вздор. Сидни и Тину, похоже, потянуло друг к другу со страшной силой.

Ко времени закрытия они уже вылизывали друг другу лица. КУРС и его напряжная подружка

исчезли в ночи, тогда как я остался с Рокси.

- Я собираюсь сводить тебя в одно место, - поведал он. - Место секретное.

Мы поймали такси. Оно направилось вниз к Лейфу, но уже там мы продолжили путь,

поехав к Портобелло. Мы остановились на Сифилд Роуд и вышли; в самом центре охуенного

черт знает где.

- Какого хрена ты меня сюда затащил, а? - спросил я.

- Иди за мной.

Я так и сделал. Мы прошли к задней стороне Сифилдского крематория и залезли на стену.

Прыжок на другую сторону вниз в темноту прошел для меня неудачно и я сильно ударил

лодыжку при падении. Я был слишком пьян, чтобы почувствовать острую боль, но я как пить

дать почувствую ее завтра, вне всяких сомнений.

- Что это, твою мать? - спросил я, когда он повел меня к каким-то могилам. Некоторые

из надгробий были поставлены совсем недавно. - Как так получается, что они хоронят здесь

людей? Я думал, что это вроде должен быть крематорий.

- Нет, тут есть некоторые участки земли. Для семей, типа. Узнаешь это?

КРЕЙГ ГИФФОРД

- Нет...

- Посмотри на дату.

РОДИЛСЯ 17. 05. 1964

УМЕР 21. 12. 1993

- Это же... тот мальчик... - я не мог заставить себя сказать это.

- Слепак, - сказал Рокси. - Это и есть могила чувака. Пришло время, наконец,

провести экзорцизм памяти об этом козле.

Он вытащил свой член и начал ссать. На Сле... на могилу Крейга.

ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ СЫН

АЛЕКСАНДРА И ДЖОЙС ГИФФОРД

МЫ НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕМ ТЕБЯ

- МУДАК! - заорал я и ударил его сбоку в голову.

Он схватил меня, но я рывком освободился от его хватки и принялся бить его руками и

ногами. Это не было хорошей идеей. Он снял свои очки и вне себя от злости бросился на меня.

Каждый мой удар казался слабым и ничтожным, тогда как каждый его угрожал развалить меня

на части. Из носа у меня пошла кровь, но, слава богу, вид ее, казалось, заставил его

остановиться.

- Извини, Брай, - сказал он. - Но ни один чувак не смеет меня бить, Брай, понимаешь.

Ни один чувак.

Одной рукой я сдерживал кровь, и в знак признательности вцепился в него другой. Рокси

- здоровенный парень, но я всегда думал о нем, как о добром гиганте. Огромные чуваки всегда

кажутся добрыми, пока один из них не вломит тебе. И все же он опустил меня. Я осознал тут

мерзкую и чудовищную истину: получить пизды от кого-нибудь гораздо хуже, чем убить

другого. Этот омерзительный факт стал управляющим принципом для слишком многих людей.

Если бы у меня только была с собой бритва, то я бы использовал ее против Рокси. Я мог

почувствовать потребность в этом всего на несколько секунд, но этого было бы достаточно. Что

за блядская мысль! Какие же мы больные существа!

Крейг Гиффорд.

Если бы только Рокси знал.

Если бы Рокси знал это, именно я бы и отправился за решетку. Он, наверное, сразу же

указал бы пальцем на этого опасного психопата.

- Не так все плохо. Извини, Брай. Хотя ты не должен был бить меня. Мой глаз заплывет

утром. И подбородок тоже, Брай, ты поймал меня здесь красавцем. Впрочем, драка между

тобой и мной, Брай, только не говори мне, что это не слишком безумно.

Глупый урод пытался заставить меня чувствовать себя лучше, перечисляя ущерб, который

я ему нанес. В такого рода стычках не бывает победителей; есть только те, кто выходит из них с

наименьшими потерями. Рокси досталось меньше, как в смысле физических повреждений, так и

в плане собственного достоинства мачо. Мы оба знали это, но я был благодарен ему за то, что

он все же пытался сделать так, чтобы я чувствовал себя лучше.

Я оставил его, черт знает как выбрался с кладбища и направился к своему отцу. Я блевал

на ходу себе под ноги. Дезориентированный, я вернулся в нашу старую квартиру в Муирхаусе.

Дом был по-прежнему вакантный, в него еще никто не въехал. Я попытался вышибить дверь и