Ирвин Уэлш 13 страница

периодически дрочил, чем ходить и драить до блеска раздевалки, которые через несколько

часов будут опять такими же грязными, когда придет очередная орава футболистов. Даже

перспектива короткого путешествия к стенному шкафу в нескольких футах от меня для того,

чтобы включить термостат, становилась чреватой напрягом и отвращением. Казалось проще

настроить свой мозг на такую волну, чтобы решительно сказать шести мерзким командам

футболистов, что душ сломан или нет горячей воды, чем просто пойти туда и включить его

этим уродам. А это также способ проверить, как иерархия Службы Охраны Парка реагирует на

подобные происшествия. Полученные уроки всегда могут использоваться в будущем.

Игроки, со своей стороны, реагировали довольно предсказуемо:

- НЕТ ГРЕБАННОГО ДУША! ЧТО ЗА ХУЙНЯ! КАКОГО ЧЕРТА!

- МЫ ПЛАТИМ НАШИ ЧЕРТОВЫ ДЕНЬГИ ЗА УДОБСТВА....

- МЫ ДОЛЖНЫ ПОЛУЧИТЬ КОМПЕНСАЦИЮ! НАМ НУЖЕН ДУШ, ТВОЮ МАТЬ!

Я оказывался окруженным семьюдесятью с лишними потными игроками и суетливыми,

краснорожими судьями. И тут, да, мне уже хотелось дотащить свою задницу до пульта и

включить душ. Моя стратегия в таких случаях заключалась в том, чтобы выйти из этой

перепалки с гордо поднятой головой и поступить с проблемой душа даже более отвратительно,

чем она была в действительности. Перехватить у футболистов инициативу и облечься в их же

одежды справедливого негодования.

- Послушай, приятель, - говорил я, сердито качая головой, - я уже, черт возьми,

говорил чувакам на прошлой неделе, что с подачей воды не все в порядке. Я просто заколебался

говорить им. Проблема в подаче этой чертовой воды. Иногда все работает прекрасно, а иногда

от душа никакого толка.

- Да, но он работал нормально на прошлой неделе, когда тут дежурил другой парень...

- Вот в чем собака зарыта: просто потому, что душ работает два или три раза без

простоя, эти козлы в управлении думают, что им не о чем беспокоиться, и им трудно оторвать

от стула свои задницы, чтобы прийти сюда и взглянуть на него! Я говорил им, чтобы из

муниципалитета прислали сюда инженера. Капитальный ремонт, вашу мать, вот, что здесь

нужно. Футболистам необходим надежный душ во время такой погоды, сказал я тем парням. И

пошевелили ли они проклятыми задницами?

- Да, только не эти козлы, им наплевать.

- Да, но дело в том, что вы, ребята, приходите сюда после матча и требуете ваш чертов

душ. И достается в результате не тем; все шишки валятся на таких простаков, как я, - я

недовольно поджимал губы и тыкал себя пальцем в грудь.

- Да ладно тебе, парень, - заявлял один из капитанов команд, - мы ничего против тебя

не имеем.

- Ах нет, нет, никто не обвиняет чувака, - говорил капитану другой игрок.

Они все кивали в молчаливом согласии, за исключением нескольких долбоебов сзади,

продолжавших жаловаться. Затем один капитан вставал на скамью и кричал:

- Нам не удастся получить сегодня работающий душ, парни. Я понимаю, что это

досадно, но ничего не поделаешь. Этот мальчик тут сделал все, что мог.

Громкий свист, шипение и проклятия переполнили воздух.

- Ладно, здесь ничего не попишешь. Это не его ошибка. Он сообщил в

муниципалитет, - добавил, поддерживая капитана, еще один игрок.

Ворча, они одевались, глупые уроды. Вот так был обосран их вечер. Им придется

отправиться домой принять душ, а не поломиться немедленно в паб, обсуждая матч, и с

важным видом разглагольствовать о футболе, музыке, телевидении, ебле и обременности

друзей долгами в современном мире. Наступательный порыв вечера был потерян. На долю

паба, в который они пойдут после душа дома, с его дерьмовым пивным садом, достанется даже

меньше обычных разговоров. Полный облом, характерный для этих времен общего

экономического спада. Подружки и жены будут встречать их с кислыми минами, чувствуя себя

лишенными вечерней гулянки с друзьями. Мужчины будут с недовольным видом направляться

в ванную принимать душ, чувствуя себя подавленными и одураченными. Победа, которую они

не могли отметить и посмаковать, или поражение, от которого они не смогли отойти и

промассировать горечь лагером. Членов муниципального совета и чиновников, отвечающих за

отдых и развлечения, будут доставать визгливые, с багровыми рожами, сексуально

неадекватные и озабоченные обрюзгшие говнюки, управляющие этой прекрасной игрой на всех

уровнях Шотландии.

И все это бедствие только потому, что Парки не удосужился нажать на переключатель. В

твоих руках настоящая пиздатая сила! Слопайте, вы, козлы! Как же я безумен...

Когда последние из игроков вышли друг за другом из павильона, я прошел в котельную,

позади моей комнаты, и включил нагревание воды. Мне нужна горячая вода для моего душа до

вечернего выхода в свет. Я толкну немного наркоты и сделаю несколько набегов на сквоты,

прежде чем засяду за чтение очередной главы в книге, которую я читаю - биографии Питера

Сатклиффа.

Я читаю только биографии. Не знаю почему, дело вовсе не в том, будто я получаю от них

особенное удовольствие. Я просто, похоже, не могу заинтересоваться чем-нибудь другим.

Джим Моррисон, Брайан Уилсон, Джеральд Форд, Ноэль Гордон, Джойс Гренфелл. Вера Линн,

Эрнест Хемингуэй, Элвис Пресли (две разные), Деннис Нильсен, Чарльз Крэй (брат Рэга и

Рона), Кирк Дуглас, Пол Хегарти, Ли Чэпмэн и Барри МакКвиган - все эти биографии были

поглощены мной с тех пор, как я начал работать в парке. Я не могу на самом деле сказать, что

получил удовольствие от какой-нибудь из них, за исключением, наверное, Кирка Дугласа.

Иногда я задавал себе вопрос, было ли решение взяться за такую работу хорошим

карьерным ходом. Мне она нравилась, потому что я наслаждался обществом самого себя и

становился немного раздражительным после перебора социального контакта. Мне она не

нравилась, потому что я не мог перемещаться, а я не выносил долгого сидения на одном месте.

Я полагал, что смог бы научиться водить машину, затем смог бы получить работу, сочетавшей

бы две важные особенности - одиночество и мобильность. Но машина остепенит меня,

удержит от приема наркотиков. А этого никогда не произойдет.

Мистер Гарланд, босс парка, был добродушным человеком, достаточно либеральным по

стандартам этой работы. Он хорошо понимал состояние Парки. Гарланд прошел через

достаточное количество дисциплинарных взысканий своих сотрудников, чтобы въезжать в

проблему.

- Это скучная работа, - сказал он мне при моем вступлении в должность, - и только

дьявол может заставить вкалывать весь этот персонал. Дело в том, Брайан, что только очень

немногие Парковые Служащие показывают инициативу. Небрежный Парковый Служащий

делает лишь обязательный минимум, затем просто удирает, тогда как более добросовестный

работник всегда найдет, чтобы такое сделать. Поверь мне, мы знаем, кто здесь в нашем саду

червивые яблоки, и я могу сказать тебе следующее: их дни сочтены. Так что если ты

произведешь впечатление, Брайан, мы вполне сможем предложить тебе постоянный пост в

Департаменте Управления Парками.

- Да, понятно...

- Разумеется, ты пока еще даже не начинал исполнять свои обязанности, - улыбнулся

он, осознав, что мчался впереди паровоза своей собственной мысли, - но хотя это и не самая

потрясающая работа в мире, многие служащие делают ее гораздо хуже, чем должны были бы.

Ты понимаешь, Брайан, - его глаза округлились и стали как у евангелистского

проповедника, - в парке всегда есть, чем заняться. Эта работа требует хождения, Брайан.

Детей, болтающихся в парке, надо обезопасить от разбитого стекла. Подростки, собирающиеся

у павильона; я находил там шприцы, Брайан, ты понимаешь...

- Ужасно, - я покачал головой.

- Им надо воспрепятствовать. Есть формы, которые мы должны заполнять, по

причинению ущерба и вандализма по отношению к собственности парка. Всегда найдется

мусор, который надо убрать, прополка вокруг павильона, и, разумеется, постоянное мытье

раздевалок. Инициативный Парковый Служащий всегда найдет что-то такое, что можно

сделать.

- Я думаю, что лучше хорошо повкалывать днем; заставляешь время идти быстрее, -

солгал я.

- Совершенно верно. Я допускаю, что иногда, особенно если погода ненастная,

проблемой может стать скука. Ты любишь книги, Брайан?

- Да. Я довольно одержимый читатель.

- Это хорошо, Брайан. Тому, кто читает книги, никогда не скучно. Какого рода вещи ты

читаешь?

- В основном биографии.

- Отлично. Некоторые люди забивают себе головы политическими и социальными

теориями: это может только вызвать возмущение и недовольство своей долей, - задумчиво

проговорил он. - В любом случае, это к делу не относится. Я допускаю, что эта работа может

быть лучше. Но обслуживание ухудшается. Мы даже не можем заменить старые автофургоны и

оборудование внутренней телефонной связи. Разумеется, я обвиняю в этом наших

политических хозяев в Комитете по Отдыху и Развлечениям. Гранты для коллективов

матерей-одиночек, черных, лесбиянок, устраивающих экспериментальные театральные

постановки, у них всегда находятся.

- Я не могу с вами не согласиться, мистер Гарланд. Это преступно, это своего рода

злоупотребление деньгами налогоплательщиков.

Я помню этот глубокомысленный, благодарный кивок Гарланда. Он, казалось, говорил:

" Парень, я вижу у тебя все необходимые задатки, чтобы стать образцовым Парковым

Служащим". Самое оно для старого козла.

Перед тем, как появился мобиль, я принял быстрый душ. Я едва успел вовремя; только

насухо вытерся и оделся, как услышал, что у дежурки останавливается фургон Паркового

Проверяющего, одетого в форму чувака. Эти ублюдки находятся на той же ступени, что и мы,

только они мобильные. Технически им вменялось в обязанность проверять более маленькие

парки, не находившиеся под наблюдением Парковых Служащих. Неофициально, это уже

совсем другое дело. Что они делали в действительности, так это осуществляли над нами своего

рода мобильный полицейский надзор; а мы, в свою очередь, как я полагаю, должны

противоположным образом называться неподвижными Парковыми Служащими. Они были

обязаны убедиться, что мы на работе, на наших официальных рабочих участках, а не сидим в

каких-нибудь пабах. Они застукали одного парня, Пита Уоллса, буквально на рабочем месте в

Гилмертоне на прошлой неделе. Он трахал в дежурке школьницу. Они временно отстранили

его, с вычетом зарплаты, в ожидании расследования. В муниципалитете действительно знают,

как повредить тебе; дают проверяющим официальное разрешение делать то, что любой парки

старается делать неофициально: не находиться на месте, но получать за это плату.

Я вытряхнул несколько окурков из пепельницы в мусорное ведро, наблюдая, как

мобильный Парковый Проверяющий Алек Бойл выходит из машины. Бойл носил кепку,

надвигая ее на свои темные очки с зеркальными стеклами. Рукава его рубашки были закатаны,

и он обычно высовывался из окна машины, когда она стояла на светофорах. И еще он, должно

быть, истратил целое состояние на жевательную резинку. Все, чего ему не хватало, так это

Бруклинского акцента. Какого рода дерьмо царило в голове этого мудака можно было только

догадываться. Маленького роста, на несколько дюймов ниже среднего, и с клетками мозга еще

меньшими, чем даже у полицейского. Каким же уебищем он был!

- Что там насчет долбанного душа? - спросил он.

- Только не говори мне снова об этих уродах, Алек. Я целый день возился с этим

ублюдочным душем. Вроде того, что контрольная лампочка продолжала гаснуть, понимаешь?

Сейчас я все уже наладил; но вода была недостаточно горячей для этих футболистов,

понимаешь? Они совсем обезумели, качая права.

- Я это понимаю. Только что этот долбоеб Акула говорил со мной по радио. Он

чертовски рассвирепел.

Акула. Дивизионный Парковый Суперинтендант Берт Рутерфорд. Он сегодня дежурит.

Вот все, чего нам так охуенно не хватало.

- Ну, мы должны вызвать сюда инженера.

- Он уже был здесь, твою мать, но не смог найти никаких неполадок.

- Как так всегда получается, что все это происходит в мою смену? - блеял я в

жалостливой к самому себе манере, как всегда делали чуваки с нашей работы. - Я думаю,

меня сглазили, черт побери.

Парковый Проверяющий Бойл сочувственно мне кивнул. Затем его черты исказила

рептилеобразная улыбка.

- Твой дружок, Пит Уоллс, он оказался каким-то развратником, что, не так?

Я бы на самом деле не классифицировал Уоллси как дружка, а просто как нормального

парня, с которым я часто принимал ставки на гольфе, зашибая чаевые. Я считал его хорошим

приятелем, каким только можно обзавестись, работая в парках. Вот, где в парках делаются

настоящие деньги; на гольфе. И каждый козел хочет поучаствовать в этом действии.

- Да, Уоллси поймали со спущенными штанами, я слышал, - кивнул я.

- Взяли прямо за яйца, - поморщился Бойл, лениво протирая свои очки носовым

платком. Этот глупый мудак не въезжал, что он размазывал по стеклам сопли, а когда врубился,

то на мгновение замер, застыв в нерешительности.

Я вывел его из оцепенения.

- Я слышал, что девушке было шестнадцать, и она его подружка. Помолвлены, типа, и

все такое. Он просто зашла к нему с какими-то бутербродами и, скажем так, немного

распоясалась.

- Я слышал все это дерьмо. Это ни черта ничего не значит. Чувака выставят. Немедленно

вытурят с работы, мать ее.

Вот в этом я точно не был так уверен.

- Нет, ставлю пятерку, что он из этого выпутается.

Мне лично так казалось. Муниципалитет - очень асексуальная организация. Если

ситуация становилась стремной, они просто прятали голову в бутылку. Сексуальный скандал -

это потенциальный ящик Пандоры, который они, должно быть, не захотят открывать. Ча

МакИнтош в профсоюзе найдет подход. Я думал, что у Уоллси довольно неплохие шансы

выйти сухим из воды. Ну, это стоит пятерки.

- Отстань, - ухмыльнулся Бойл.

- Нет, давай же. Ставлю голубенькую.

- Ладно, договорились, - сказал Бойл, и когда я пожал его жирную лапу, он напустил на

себя заговорщеский вид и прошептал, хотя мы были одни в пустом павильоне посреди

пустынного парка. - Опасайся долбанной Акулы. Он следит за тобой. Думает, что ты какой-то

подозрительный. Подошел ко мне: " Как там этот парень в Инверлейфе? " А я и говорю: " В

порядке. Хороший парень, типа". А он сказал: " По-моему, он, похоже, какой-то умник".

На моем лице появилось выражение наигранной искренности.

- Спасибо. Благодарен тебе за предупреждение.

И навешал лапшу на уши этому маленькому козлу. Акула может заняться моим делом и,

опять же, может и не заняться. Мне абсолютно плевать. Эти мобильные чуваки-проверяющие

всегда играют в игры, чтобы держать тебя в напряжении, и выставлять самих себя в самом

лучшем свете. Им тоже наскучила эта работа, как и нам; они нуждаются в генерировании

интриг, чтобы поддерживать интерес хотя бы на прежнем уровне.

Он уехал, со скрежетом тронувшись по гравийной дорожке. А я отправился в местный

паб, хлопнул водки и сыграл в пул с чуваком с нервным тиком на лице. После этого я вернулся,

подрочил и прочитал еще одну главу в биографии Питера Сатклиффа. Бойл вернулся забрать

связку ключей, и моя смена была закончена. Я покинул парк, но вернулся опять, когда Бойл

убрался, и открыл дверь в павильон.

Решив дунуть, я включил телевизор, и устроил себе кровать на тот случай, если буду

слишком измотан, чтобы делать это ночью. Затем я вдруг осознал, что у меня будут четыре

нерабочих дня. При работе в парке у тебя пять рабочих дня, и два выходных, и они меняются

каждую неделю. Две недели я оттрубил без выходных, так что они теперь шли друг за другом и

у меня образовался долгий уикэнд. Это означало, что завтра утром здесь будет кто-то другой. Я

запер обратно мое барахло. Вырубиться здесь сегодня вечером было бы нежелательно. На

выходные я обычно дрых на квартире у какого-нибудь приятеля, или у моего старика.

Я запалил косяк, чувствуя себя тем отчужденным, травмированным образом, как обычно и

чувствовал, когда уходил со смены, особенно со второй, заканчивавшейся в девять. На меня

накатило то ощущение оторванности от мира, когда все уже начали серьезное веселье. Вне

всякого сомнения у меня есть, чем заняться. Я пойду посмотреть, смогу ли я достать немного

спида у Вейтчи.

ДНЕМ У ТЕЛЕВИЗОРА

Мой старик сидел, попивая чай с Нормой Калбертсон, соседкой сверху. Он дымил

сигаретой, а я делал себя бутерброд: кусок Данди стейка на хлеб.

- Дело в том, Норма, что они всегда выбирают такие неподходящие места, как будто в

нашем районе и без них недостаточно этих чертовых проблем.

- Я с тобой согласна на все сто, Джефф. Это чудовищный позор! Пусть это строят в

Барнтоне или где-нибудь в подобном месте. Ведь считается, что муниципалитет должен

проявлять заботу об обычных тружениках, - с горечью покачала головой Норма. Она

выглядела довольно сексуально с накрученными волосами и этими большими спиральными

серьгами.

- Что случилось? - спросил я.

Отец фыркнул.

- Они планируют открыть здесь центр для всех этих джанки. Обмен шприцев и рецепты,

и все такое прочее. И всегда одно и тоже; заботятся обо всех этих чертовых неудачниках, не

обращая внимание на жильцов, которые стабильно, как часовой механизм, выплачивают свою

ренту каждую неделю.

Норма Калбертсон в согласии кивнула.

- Да, ужасная ситуация, совершенно верно, папа, - улыбнулся я.

Я заметил, что они вместе вроде собрались подавать куда-то какую-то петицию, глупцы.

На что же они похожи? Я вышел из кухни и немного подслушал под дверью.

- Я совсем не жестока, - говорила Норма, - это совершенно не так. Я понимаю, что

эти люди должны получать помощь. Но просто потому что мы с моей малышкой Карен

остались совсем одни... Сама мысль о всех этих шприцах, валяющихся повсюду...

- Да, Норма, сама мысль об этом нестерпима. Ну, мы еще поборемся с ними на чистяке,

как они говорят.

Напыщенный старый мудак.

- Впрочем, ты понимаешь, Джефф, я действительно восхищаюсь тобой - вырастить и

воспитать двух парней самому! Это же не могло быть так просто. С редкими парнями все

обходится благополучно.

- Да, получилось не так уж плохо. По крайней мере у них достаточно здравого смысла,

чтобы не быть вовлеченными в любую из этих глупостей, связанных с наркотиками. Брайан -

вот проблема. Ты никогда не знаешь, где он, или куда он уходит. Во всяком случае он теперь

работает, просто временная работа в парке, типа, но это хоть что-то. Имей в виду, я не думаю,

что он четко понимает то, что хочет сделать со своей жизнью. Именно так. Иногда я думаю, что

он живет на другой планете, далеко от всех нас остальных. Ждешь новостей, пока весь не

изнервничаешься: не вижу его или слышу от него целые недели. А тут он возвращается с этой

девушкой. Ведет ее вверх по лестнице. А потом внизу с ней готовит большой ужин. Я отвожу

его в сторону и говорю: " Послушай-ка, сын, опомнись, это же не публичный дом, ты же

понимаешь". Он дает мне какие-то деньги на еду. Я говорю: " Не в этом дело, Брайан. Ты мог

бы выказывать этому месту хоть немного уважения". А ведь у него теперь разбитое сердце,

потому что эта его подружка уехала в Лондон учиться в каком-то колледже. Ну, он довольно

странным образом показывает это. Слишком умный, чтобы заботиться о собственном благе, вот

как. Теперь Дерек, он совсем другая история...

Дело выглядело так, будто я действую своему старику на нервы. А правда в том, что ты

никогда не слышишь о себе ничего хорошего, если подслушиваешь подобным образом

разговор, но иногда все же лучше знать, откуда дует ветер.

Я сидел в своей комнате и смотрел телевизор; ну, телевизор Дерека на самом деле, если

мы будем педантичны в этом отношении, а именно педантичным этот маленький козел всегда и

был. Я услышал, как мой отец кричит мне и идет вверх по лестнице.

- Мы, ну, просто пойдем наверх к Норме. Надо разобраться с некоторым вещами для

этой комиссии, - сказал он, весь из себя хитрый и одновременно смущенный.

Хорошее шоу. Я зажег свечку. Затем я собрал мою технику и начал готовить немного

геры. Это ширево выглядело нормально, теперь я уже пожирал его глазами. Да хранит Господь

Рэйми Эйрли! Да хранит Господь Джонни Свана! Я не героинщик, нет на самом-то деле, но пир

обычно предшествует голоду. Лучше воспользоваться предоставившимся шансом.

Я поискал глазами ремень, но смог только найти бесполезный, эластичный ремешок

Дерека. Я отбросил его и использовал гибкий шнур от лампы у его кровати. Я обмотал его

вокруг бицепса, и сжимал кулак, пока не выступила большая черная вена. Затем я вставил иглу,

сделал контроль, выпустив немного крови, и втер по вене. Клево.

Черт.

Я не могу вздохнуть, черт возьми.

Вашу мать, как хуево-то все оказалось. Я поднялся и сделал движение к туалету, но не

смог до него добраться. Мне удалось извергнуть блевотину на старый NME. Я облокотился об

стену, постоял так немного, отдышался, затем открыл окно и вышвырнул газету с блевотиной

на задний двор.

Я лег на кровать. Так лучше. По телевизору шла мыльная опера, в которой играла

миловидная женщина. Неожиданно я увидел ее как иссохшую старую колдунью, но уже больше

не по телевизору - она стояла в комнате.

Затем ситуация изменилась и я оказался с парнем по имени Стюарт Мелдрам, который,

когда мы были детьми, подскользнулся и упал с крыши одного завода в Лейфе. Это случилось

до того, как мы переехали сюда. Крыша была из рифленого железа, и под крутым наклоном.

Стю потерял равновесие, свалился и покатился с нее. А дело было в том, что там торчал ряд

двойных штырей и они, типа, разорвали его на части.

Теперь я снова с ним и его лицо распорото, и целые куски мяса свисают с окровавленного

тела. У него под мышкой был мяч, желтый мяч.

- Ну что, постучим, Брай? - спросил он.

Предложение показалось мне нормальным. Просто постучать. Против заводской стены.

Он приблизился практически вплотную и сильно ударил в нее мячом. Желтый мяч отскочил

под прямым углом и покатился прочь. Я побежал за ним, но он, казалось, набирал скорость. Я

пытался нагнать его, но не смог сделать никакого ускорения. Все, что я видел, так этот мяч,

скачущий вниз по дороге, словно подгоняемый ветром, почти как воздушный шар, и в тот

момент все остальное вокруг замерло в тишине и спокойствии. Передо мной стояла моя мама в

цветастом платье, держа мяч. Она выглядела молодой и прекрасной, прямо как тогда, когда я

видел ее в последний раз... Я еще ходил в то время в начальную школу. Я был с ней одного

роста, такого же, как я сейчас. Она взяла меня за руку и повела по этой холмистой улице,

полной шикарных пригородных домов. Я спросил ее:

- Почему ты бросила нас?

- Потому что я сделала ошибку, сын. Ты был ошибкой. Этого никогда не должно было

произойти. Ты, твой отец, эти квартиры, где мы жили. Я люблю тебя и Дерека, но мне нужна

моя собственная жизнь, сын. Ты никогда не должен был появиться на свете. Я никогда не

хотела дать жизнь какому-то Умнику.

Я видел Алека Бойла и Акулу, одетых в белые костюмы. Они проницательно кивали.

Затем я вдруг осознал, что пялюсь на экран и все вернулось на круги своя - я смотрел по

ящику мыльную оперу, а не галлюцинировал.

Через некоторые время у меня начались действительно скверные спазмы, так что я

забрался под пуховое одеяло и попытался заснуть. Когда вошел мой отец, я сказал ему, что,

по-моему, заболел гриппом, и оставшиеся до возвращения в парк три дня провел в постели.

АССОЦИАЦИИ ПОД ОПИАТАМИ

Я никогда снова не коснусь геры. Это игра неудачников. Каждый встреченный мной

чувак, говоривший, что может это контролировать, либо мертв, либо умирает или ведет жизнь,

не стоящую жизни. Каким же безумцем я был! Я все еще дергаюсь здесь в дежурке. Потеря

уикэнда. Нет, вот спид - это мой наркотик, спид и экстази. На хуй героин.

Похоже, что вторая смена будет скучной. Книжка про Сатклиффа оказалась вполне

удобоваримой. Хорошее чтиво. Правда всегда выглядит страннее, чем вымысел. Сатклифф был

настоящим возмутителем спокойствия. Сатклифф был просто говнюком! Как же обдолбан был

этот чувак! Некоторые вещи ты никогда не сможешь понять, они не поддаются объяснению,

рациональному анализу и толкованию. Я взялся за биографию Матери Терезы, но не смог в нее

врубиться. Я действительно ей не уделил слишком много времени. Мать Тереза казалась мне

немного помешанной. Она заявляла, что Бог говорил ей делать то, что она делает; от нее же

самой ни хуя никакого толка. Точно такой же довод использует Сатклифф. Это все просто

натуральное дерьмо; люди должны брать на себя побольше личной ответственности.

Этот парк абсолютно депрессивный. Он похож на тюрьму. Впрочем, нет. Отсюда ты

можешь уйти и отправиться в теплый, дружелюбный паб, но это означает увольнение, если тебя

застукают проверяющие. Парки платят деньги за присутствие; тебе платят, чтобы ты здесь

находился. Не делал что-либо, а просто был здесь. Я сижу в дежурке. Следовательно, я завис.

Раздался стук в дверь. На проверяющего непохоже - они никогда не стучат. Я открыл

дверь и на пороге стоял Рэйми Эйрли. Он глядел на меня с мрачной улыбкой, исказившей его

лицо.

- Предатели роботы теперь давным-давно мертвы, металлические заржавели,

человеческие истекают кровью.

Полностью мои сантименты. Рэйми либо полоумный, либо гений, и меня вообще никогда

не интересовало даже попытаться разобраться, кто он именно.

- Все в порядке, Рэйми? Заходи.

Он ввалилися в дежурку. Затем Рэйми исследовал раздевалки и душевые с

тщательностью, сделавшей бы честь самому бдительному Парковому Проверяющему. Он

вернулся в дежурку, взял книгу о Матери Терезе, удивленно вскинул брови, повертел ее в руках

и швырнул обратно на стол.

- Техника есть? - спросил он.

- Да... то есть я имею в виду, нет. Не при мне, типа.

- Хочешь вмазаться?

- Ну, нет на самом деле, я имею в виду, я, как бы работаю, ну... да, но просто чуть-чуть,

типа...

Он приготовил немного геры и я втерся, используя его технику. Я начал много думать о

плавании, и о рыбе. О пределах свободы, которой они располагают - две трети поверхности

земли и все такое.

Следующее, что я осознал: передо мной стоял Акула. Рэйми исчез.

- Ключи, - рявкнул он.

Я поглядел на него затуманенными глазами. Я чувствовал, как будто мое тело было

коридором, а Акула был дверью в его противоположный конец. Какого черта он имел в виду?

Ключи?

Ключи.

Мать Тереза и дети Калькутты. Накормить весь мир.

Ключи.

Ключи открывают двери. Ключи запирают двери.

Ключи.

Звучало клево.

- Ключи.

- У тебя они вообще есть? Ключи? - спросил он. - Давай, сынок, время закругляться.

У тебя, что, нет дома, куда можно пойти?

Я начал вынимать ключи из моего кармана, не мою связку, которую я сделал, а их связку.

Неужели у меня нет дома, куда пойти?

Мама, где ты?

- Это мой дом, - заявил я ему.

- Ты не в себе, приятель. Ты выпил? - он придвинулся ближе посмотреть, сможет ли он

учуять что-нибудь в моем дыхании. Он выглядел озадаченным, но вглядывался глубже в мои

глаза. - Тебя несет, как чертова бумажного змея, сынок. На чем ты? Ты на этой травке? На чем

ты?

Я на планете Земля. Мы все. Все жалкое земное отребье. Я, Акула, Мать Тереза,

Сатклифф... Я протянул ему ключи.

- Господи Боже! Ты даже не можешь говорить, да?

Иисус Христос. Еще один землянин. Это планета Земля. Акула и я; человеческие

жизнеформы, существующие на одной и той же планете в этой вселенной. Оба особи

доминирующего вида на планете Земля. Люди устроили всякие разные структуры, организации,

чтобы управлять нашими жизнями на этой планете. Церкви, нации, корпорации, общества, и