Лорел Гамильтон Жертва всесожжения [Всесожжение] 24 страница

– А моя работа – защищать тебя, Ульфрик. Ричард покачал головой и начал снимать черную бабочку.

Расстегнув верхние пуговицы манишки, он обнажил сильную линию шеи.

– Нет! – Иветта топнула ножкой, уперла руки в бедра. – Он не боится. А я хочу такого, чтобы боялся.

Я-то про себя подумала, что он будет бояться. Очень бояться. Заметьте, что я не вскочила, предлагая себя вместо Джейсона. Я это представление видела и быть в нем звездой не хотела.

– А у меня свои планы на Ульфрика, – сказал Падма.

Странник цыкнул на них, как на капризных ребятишек.

– Предложение щедрое, Иветта. Сам Ульфрик вместо одного из своих волков.

– Мне не сила крови нужна, а сила ужаса!

– Слишком жирное предложение для не члена совета, – вставил Падма.

– Они всегда так склочничают? – спросила я.

– Oui, – ответил Жан-Клод.

Почти вечная жизнь, потрясающие силы – и такая мелочность. Как это прискорбно. Как банально.

Я взяла Джейсона за лицо и повернула к себе. Он дышал коротко и быстро. Я взяла его за руку, она была холодной.

– Джейсон, если Иветта не станет гнить, ты можешь дать ей пить свою кровь?

Он дважды сглотнул слюну и лишь тогда смог ответить:

– Не знаю.

Честный ответ. Он был в ужасе.

– Я пойду с тобой.

Тут он посмотрел на меня. На меня, а не на кошмары, что носились у него перед глазами.

– Ей это не понравится.

– Ну и хрен с ней. Пусть соглашается или проваливает.

Джейсон ответил на мои слова призрачной улыбкой. Он сжал мои руки и слегка кивнул.

Я поглядела на сидящего рядом Жан-Клода.

– Что-то от тебя немного помощи.

– Я тоже видел этот спектакль, mа petite.

Он так точно повторил мои мысли, что я даже подумала, чьи же они на самом деле. Но фактически он сказал, что боится. Он не предложил бы себя Иветте, чтобы только спасти Джейсона.

Я встала и подняла Джейсона на ноги. Он вцепился в мою руку, как ребенок в первый день в детском саду, когда мамочка вот-вот уйдет и бросит его среди этих плохих злых мальчишек.

– Если дашь слово чести, что не будешь гнить, можешь пить его кровь.

– Нет! – ответила Иветта. – Нет. Это мне все удовольствие испортит.

– Тебе выбирать, – сказала я. – Можешь получить Ричарда, если Падма тебе позволит, но он не будет бояться. На нем ты можешь гнить, но при этом ты не получишь перепуганного Джейсона. – Я отодвинулась, чтобы она его видела.

Джейсон вздрогнул, но остался стоять, хотя и не хотел – или не мог – глядеть ей в глаза. Он смотрел на меня. Кажется, на самом деле он даже смотрел вниз, на мое платье, но в этот единственный раз я не велела ему перестать. Ему сейчас надо было отвлечься, а зная Джейсона, я не удивилась, чем именно он отвлекся.

Иветта неуверенно облизала губы, потом все же кивнула. Я повела Джейсона к ней. Он тоже был одет в достаточно эротический костюм. Кожаные штаны под цвет синих глаз, только темнее. Они казались нарисованными и уходили без стыка в сапоги того же цвета. Рубашки на нем не было, только жилет такой же темно-синий, завязанный тремя кожаными ремешками.

Когда мы вышли на середину, он споткнулся. Иветта подплыла к нему, и он попятился. Только моя рука не давала ему удрать.

– Спокойно, Джейсон, спокойно.

Он все продолжал трясти головой, вытягивая у меня руку, но он всерьез не вырывался.

– Это уже слишком, – сказал Ричард. – Он – мой волк, и я не буду смотреть, как его мучают.

Я взглянула на Ричарда гордо и надменно:

– Он и мой волк тоже. – Медленно выпустив руку Джейсона, я взяла его ладонями за щеки. – Если это слишком много, скажи, и мы что-нибудь другое придумаем.

Он вцепился мне в запястья, и я видела, как он собирается с духом. Восстановленное с трудом самообладание засветилось в глазах, в лице.

– Только не оставляй меня.

– Я здесь.

– Нет! – потребовала Иветта. – Ты не будешь держать его за руку, пока я пью.

Я повернулась к ней, стоя так близко к Джейсону, что наши с ним тела соприкасались.

– Тогда дела не будет. Ты его не получишь.

– Сначала ты укротила Ашера, теперь хочешь укротить меня. Не выйдет. У тебя ничего нет, чего я хочу, Анита.

– У меня есть Джейсон.

Она зашипела, вся ее безупречная красота рассыпалась, обнажив таящуюся в ней тварь. Иветта протянула руку мне за спину, схватила Джейсона, и он дернулся назад. Она вцепилась в него кошачьими лапами, а я встала между ними, двигая всю группу в середину круга. Я услышала, как Джейсон ударился спиной о стену, и схватила за руку Иветту.

– Ощути его ужас, Иветта. Я слышу, как его сердце колотится мне в спину. Я держу его за руку, но это не уменьшает страха. Ничто не свете не может заставить его тебя не бояться.

Джейсон уткнулся лицом мне в спину, охватил руками за талию. Я похлопала его по руке. Тело его превратилось в один пульсирующий ритм, сердце колотилось так, что я ощущала приливы крови под кожей. Ужас его плыл в воздухе горячим незримым туманом.

– Согласна, – сказала Иветта. Она попятилась к середине комнаты и протянула ко мне бледную руку. – Иди, Анита, веди мой трофей.

Я скользнула ладонью по руке Джейсона вниз и снова взяла его за ручку, как маленького. Ладонь у него вспотела. Я его повела спиной к Иветте, и он вцепился в мою руку двумя своими. Они дрожали. Джейсон смотрел мне в лицо, будто ничего в мире больше не существовало.

Иветта погладила его по спине.

Джейсон заскулил. Я потянула его к себе. Наши руки соприкасались локтями, лица были в дюймах друг от друга. Слов утешения у меня не нашлось. Я была только рукой, за которую можно держаться, и чем-то, о чем можно думать.

Иветта погладила его по плечам, рука ее спустилась к завязкам жилета. При этом пальцы ее зацепили и меня. Я сделала движение назад, и руки Джейсона запели от напряжения. Тогда я осталась на месте, но у меня у самой в горле забился пульс. Я ее боялась. Боялась того, чем она на самом деле была.

Ей пришлось запустить руку ему вокруг пояса, чтобы развязать последнюю завязку, прижавшись телом к спине Джейсона. Она лизнула его в ухо – быстрое движение розового язычка.

Он закрыл глаза, наклонил голову так, что коснулся меня лбом.

– Ты выдержишь, – сказала я.

Он кивнул, все еще не открывая глаз, не поднимая головы, не отрываясь от меня.

Иветта запустила руки ему под жилет, огладила спину и перешла на грудь, быстро проведя ногтями.

Джейсон втянул в себя воздух, и тут я поняла, что это не только страх. Он спал с ней, когда еще не знал, кто она. Она знала его тело, умела вызывать в нем страсть, как умеет только любовница. И теперь использует это против него.

Джейсон отодвинулся, посмотрел на меня, и вид у него был потерянный.

Иветта задрала жилет ему на плечи и лизнула вдоль позвоночника долгой влажной линией.

Он отвернулся от меня, чтобы я не видела его глаз.

– Джейсон, если что-то из этого приятно, то ничего плохого нет.

Он повернулся опять ко мне, и в его глазах был уже не только страх, но и кое-что другое. Я бы предпочла страх, но выбирать было не мне.

Иветта встала на колени и что-то сделала ртом у нижней части спины Джейсона. У него вдруг подогнулись колени, и мы оба упали на пол. Я плюхнулась навзничь, Джейсон оказался сверху. Одна нога у меня осталась свободной, и это было и сподручней, и помехой, потому что очень уж точно он на меня упал. Я ощущала, что тело его вполне радо этому положению, хотя не знаю, что чувствовал сам Джейсон. Он только издавал какие-то жалкие звуки.

Я вылезла из-под него настолько, чтобы его пах не прижимался к моему, и смогла сесть и посмотреть, что сделала с ним Иветта. В самом низу спины, у позвоночника, остались следы от клыков. На синей коже штанов алели красные бисеринки.

Руки Джейсона сомкнулись у меня вокруг пояса.

– Пожалуйста, не бросай меня! – Он прижимался щекой к моей талии, и от напряжения, сковавшего его тело, у меня заколотилось сердце.

– Я тебя не оставлю, Джейсон.

Иветта села, подобрав ноги и раскинув вокруг себя белую юбку, будто поджидая пляжного фотографа. Она улыбалась, и глаза ее тоже улыбались, наполняясь темным и радостным светом. Очень она была собой довольна.

– Ты наелась, все кончено, – сказала я.

– Это не была еда, и ты это знаешь. Я его попробовала, но еще не ела.

Что ж, попытка не удалась. Она была права. Я знала, что она еще не ела.

– Тогда не тяни, Иветта.

– Если бы ты разрешила мне гнить, было бы быстрее, но мне нужен его ужас и его восторг. Это будет дольше.

Джейсон тихо всхлипнул, как заблудившийся в потемках ребенок. Я посмотрела на Ричарда. Он стоял, но уже не сердился на меня. В его глазах читалось настоящее страдание. Он бы предпочел быть на месте Джейсона – как истинный царь, принял бы боль на себя.

Я слышала запах леса, густого и зеленого, мягких прелых листьев и листьев свежих, и у меня перехватывало горло. Глядя на Ричарда, я знала, что он думает. У нас с ним был небольшой спор о мунинах. Он считал, что я от них свободна, поскольку я не оборотень. Он не знал, что метки, общие у меня с ним, подвергли меня этому риску. Но сейчас мунины предоставляли мне возможность. Вызвать не Райну – этого я никогда не захочу, но силу стаи. Тепло, прикосновение – это может помочь.

Я закрыла глаза и ощутила, что метка раскрывается в моем теле, как занавес. Джейсон поднял голову и уставился на меня. У него затрепетали ноздри – он учуял меня, учуял силу.

Иветта разодрала на нем жилет, как бумагу.

Джейсон ахнул.

Она стала лизать его тело вдоль, и вдруг ее рот сомкнулся у него на ребрах. Челюстные мышцы Иветты напряглись, и тело Джейсона изогнулось в спазме. Он свалился на меня, царапая руками пол, будто не мог сообразить, куда девать руки, все свое тело.

Иветта отпрянула, оставив аккуратные красные дырочки. Из них капала кровь. Иветта облизала губы и улыбнулась мне.

– Больно? – спросила я Джейсона.

– И да, – ответил он, – и нет.

Я стала его поднимать. Иветта положила руку ему на спину.

– Нет, пусть будет на полу. Хочу, чтобы он оказался подо мной.

Я чуяла мускусный запах меха. Джейсон попытался посмотреть на меня, но Иветта заставила его опустить голову мне на колени. Опираясь на него, она уставилась мне в глаза:

– Что ты делаешь?

– Я для него лупа. Я зову стаю ему на помощь.

– Не поможет она ему. – Да нет, очень поможет, – ответила я и залезла под Джейсона. Подол платья оказался где-то у талии, открывая отличный вид на чулки и белье. Хорошо, что они хотя бы одного цвета. Зато я видела лицо Джейсона. Его тело я чувствовала чуть сильнее, чем мне хотелось бы, но мне нужны были его глаза, его лицо. Чтобы он смотрел на меня. Никогда не пробовала позицию миссионера с мужчиной одного со мной роста. Взгляд в глаза получался невероятно интимным. Джейсон нервно засмеялся:

– Знаешь, вот это мне иногда мерещилось в мечтах.

– Забавно, – ответила я. – А мне – нет.

– Это жестоко, – сказал он, и тут спина его выгнулась, тело прижалось к моему. Иветта всадила зубы еще раз. Страх вернулся с новой силой, наполнив глаза Джейсона животным ужасом.

– Я здесь. Мы здесь.

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он учуял аромат листвы, меха и темноты, наполненной телами, которые пахнут стаей. И тут Иветта снова ударила.

Джейсон вскрикнул, и я приподнялась и посмотрела. Вампирша полуоторвала от Джейсона полоску кожи, которая болталась вдоль спины. Лилась кровь.

Жан-Клод подошел к границе, круга:

– Это не еда, это пытка. Сеанс окончен.

– Нет, я буду есть, – сказала Иветта.

– Тогда ешь, но быстрее, пока у нас терпение не кончилось.

Она влезла на его тело, надавив всем весом, вминая меня в пол. Натянутые изнутри кожаные штаны Джейсона терлись об меня так, что было больно. Сам он тяжело дышал, все быстрее и быстрее. Так и до гипервентиляции недалеко.

– Смотри на меня, – сказала я.

Иветта дернула его за волосы:

– Нет, на меня! Потому что ты будешь меня бояться, Джейсон. Ты будешь видеть меня в кошмарных снах.

– Нет.

Это уже сказала я. Сила стала подниматься из меня, и я плюнула этой силой в бледное лицо вампирши. Длинный неглубокий порез на щеке окрасился кровью. Все застыли. Иветта подняла руку к окровавленной щеке.

– Как ты это сделала?

– Если я тебе скажу, что сама не знаю, ты мне поверишь?

– Нет.

– Тогда вот чему поверь, сука: если ты сейчас не кончишь это дело, я тебя разрежу на куски.

Я сама верила своим словам, хотя и не знала, смогу ли повторить номер. Только Мастер вампиров может нанести порез на расстоянии. Даже от Жан-Клода я никогда такого не видела.

Иветта мне поверила. Она наклонилась вперед, так что кровь из пореза капнула на светлые волосы Джейсона.

– Как хочешь, putain^{^[7]}. Только знай: я его подчинять не буду. За это, – она повернулась ко мне порезом, – он будет страдать.

– Как ни кинь, – ответила я и пожала плечами.

Она помрачнела – ответ был явно не тот, которого ей хотелось. Я взяла лицо Джейсона в ладони, заставила смотреть себе в глаза. Кроме страха, в них сейчас было еще и недоумение – он знал, что я никогда не делала того, что случилось сейчас с Иветтой. Но не кричать же нам было «ух ты! » или «ну, ты и даешь! », а тем более «как это ты ухитрилась? ».

Иветта сдвинулась, навалилась на Джейсона всем своим телом. Он пошевелился. Меня отделял от него лишь тонкий слой кожи и атласа, и мое тело отреагировало. Настал мой черед прятать глаза. Может, это была чисто физиологическая реакция, но я вдруг стала тонуть в запахе меха, в узнаваемой теплоте и близости его тела. Мунины взмыли теплой волной.

Я подняла голову и поцеловала Джейсона. Когда наши губы соприкоснулись, между ними потекла сила. Эта связь была иной, лучшей, чем с Натэниелом, и я знала почему. Натэниел не был членом стаи.

Джейсон сначала не ответил на поцелуй, потом рухнул во влажность моего рта, в теплую силу, и эта сила росла, обжигая наши тела горячим ветром. Она окатила Иветту, заставив ее вскрикнуть. Вампирша всадила клыки в шею Джейсона, и он застонал мне в рот, тело его застыло, но боль неслась на теплой, растущей силе, смывшей прочь эту боль.

Рот Иветты ощущался как сифон, всасывающий силу, и я бросила в нее этой силой, заставив откатиться от нас, опьянев не только от крови.

Освобожденный от тела Иветты, Джейсон терся об меня, целовал меня, будто забираясь внутрь и оборачивая себя мною, а я отвечала на поцелуй. Я вызвала мунин Райны и теперь не знала, как его отключить.

Я почувствовала реакцию его тела, когда он кончил, и этого хватило, чтобы я пришла в себя. Какой неловкий и приятный момент – снова взять в руки руль.

Джейсон рухнул на меня, тяжело дыша, но не от страха. Я отвернулась в сторону, чтобы не видеть никого из собравшихся вокруг.

Иветта лежала на боку, свернувшись калачиком, и кровь струйкой текла по ее подбородку. Иветт слизнула ее почти лениво, будто даже такое усилие давалось ей с трудом.

– Je reve de toi^{^[8]}, – сказала она мне по-французски. Я слышала подобные слова от Жан-Клода. Иветта сказала, что грезит обо мне.

– И почему это французы всегда знают, что сказать в такой момент? – услышала я собственные слова.

– Это врожденное, mа petite. – Жан-Клод стоял рядом с нами, опустившись на колени.

– А, – сказала я. Мне трудно было смотреть в глаза Джейсону, все еще лежавшему на мне.

Я потрогала его за голое плечо:

– Джейсон!

Он не ответил, только скатился с меня на пол, оказавшись к Иветте очень близко и, к моему величайшему изумлению, не обращая на это внимания.

До меня вдруг дошло, что юбка у меня так и задрана выше пупа. Жан-Клод помог мне сесть, пока я ее оправляла.

Рядом с нами опустился Ричард, и я ждала язвительного замечания. Благо я этого заслужила с лихвой. Ричард меня несказанно удивил:

– Райна, ушедшая, но не забытая.

– Не надо шуток, – ответила я.

– Прости, Анита. Когда ты мне об этом рассказала, я не сообразил, что это почти полное слияние. Теперь я понимаю, почему ты этого боишься. Есть способы, чтобы такого больше не допускать. – На лице Ричарда отразилось что-то среднее между страданием и смущением. – Я был очень зол и не поверил, что все так серьезна Я прошу прощения.

– Если ты научишь меня, как этого больше не допускать, извинения приняты.

Над нами вдруг оказался Падма.

– А теперь наш с тобой танец, Ульфрик. После спектакля, устроенного твоей лупой, мне не терпится тебя попробовать.

Ричард глянул на меня, на Иветту и Джейсона, лежавших без сил, будто им и шелохнуться трудно.

– Вряд ли я так вкусен.

– Ты себя недооцениваешь, волк, – сказал Падма.

Он протянул Ричарду руку, но Ричард встал сам. Они были почти одного роста. Ричард и Падма глядели в глаза друг другу, и я уже чувствовала, как вспыхивает между ними сила, вызывая и дразня их обоих.

Я привалилась к труди Жан-Клода и закрыла глаза.

– Уведи меня, пока они не начали. После такого сеанса мне трудно вынести столько силы.

Жан-Клод помог мне встать, но меня ноги не держали, и он подхватил меня на руки без малейшего усилия. И остался стоять, будто ожидая моего протеста.

Я обвила его руками за шею и попросила:

– Унеси меня.

Он улыбнулся, и это было чудесно.

– Как давно мне хотелось это сделать!

Романтично ли было наконец оказаться у него на руках? О да! Но Джейсон уже успел подняться с пола, и спереди у него на кожаных штанах расплывалось пятно, и это уже было совсем не романтично.

Падма и Ричард стояли и мерили друг друга глазами. Каждый выпускал свою силу, как приманку на конце лески, и каждый ждал, кто первый клюнет на крючок. Сила Ричарда ощущалась как обычно – электрический жар. Но почти такой же была и сила Падмы. Как ни один из известных мне вампиров, он источал силу теплую, живую – трудно подобрать более точные слова. Электрической дрожи, как у Ричарда, в ней не было, но был жар.

Сила заполнила зал, и воздух был заряжен энергией вампира и вервольфа. Она витала везде и нигде. Сила Ричарда впилась в меня, исторгла из горла тихий звук, который эхом повторил Жан-Клод. Сила Падмы как пламя полыхала по коже. Это было почти болезненное сочетание энергий.

К нам подошел Рафаэль. Жан-Клод все еще держал меня на руках – сами понимаете, как мне было фигово. Царь Крыс был в обыкновенном синем костюме, белой рубашке, нейтральном галстуке и черных, начищенных до блеска туфлях. В таком виде можно было идти куда угодно – и на бизнес-ланч, и на похороны. Вообще-то казалось, будто костюм надевают лишь на свадьбы и на поминки.

– Ощущение их силы одинаковое, – сказал он, – но это ложь. – Он говорил тихо, будто обращаясь только к нам, но стоял достаточно близко к Ричарду, и тот его услышал. – Точно так же он играл со мной, а потом сокрушил.

– Он тебя не сокрушил, – сказала я. – Ты победил.

– Это ты меня выручила.

– Нет, ты не выдал крысолюдов. Значит, ты победил.

Я похлопала Жан-Клода по плечу, и он поставил меня на пол. Оказалось, что я могу стоять. Ура.

– Да, Ульфрик, поразительно, – сказал Падма, – но давай посмотрим, что ты еще можешь. А тебе, Рафаэль, спасибо, что испортил мне сюрприз. Когда-нибудь отплачу тебе услугой за услугу.

Как говорил Жан-Клод, перчатки сняли. Сила Падмы загремела по комнате. Я пошатнулась, и только рука Жан-Клода не дала мне рухнуть на колени.

Ричард завопил и действительно рухнул на колени. До нас дошли только отголоски силы Падмы, а Ричард получил полную дозу. Я ждала, что он с Ричардом поступит, как со мной, но у него были другие планы.

– Перекинься, Ричард. Люблю, когда еда покрыта мехом.

Ричард покачал головой. Голос его был придушенным, будто слова приходилось пропихивать в горло.

– Никогда.

– " Никогда" – это бывает очень долго, – сказал Падма. Я ощущала его силу как рой насекомых, бегающих по коже, с раскаленными кочергами жал. Именно такое проделывал Падма с леопардицей Элизабет, когда ее наказывал.

Но Ричард не стал извиваться на полу, как она.

– Нет, – сказал он, сумел встать на ноги и шагнул, пошатнувшись, к вампиру.

Жжение стало сильнее, раскаленные укусы сливались в простыню жалящих огней. Я пискнула, но Ричард стоял на ногах и сделал еще один шаг.

Прилив силы стих так внезапно, что от прекращения боли Ричард рухнул на колени почти у ног Падмы. В наступившей тишине слышалось его хриплое дыхание.

– Боль не приведет тебя ко мне, – сказал Падма. – Так что обойдемся без игр, Ульфрик? И я прямо сейчас буду есть?

– Давай заканчивай, – ответил Ричард.

Падма улыбнулся, и чем-то мне эта улыбка не понравилась. Будто все идет по плану, все у него под контролем.

Встав у Ричарда за спиной, Падма грациозно опустился на колени, огладил шею Ричарда сбоку, повернул ему голову, чтобы удобнее было чисто вонзить клыки. Одной рукой он охватил Ричарда за грудь, другой прижимал голову. Потом Падма навис над ним и что-то шепнул на ухо. Тело Ричарда передернула судорога. Он попытался вырваться, но Падма был на удивление быстр. Обе руки он продел Ричарду под мышки и сцепил пальцы у него на затылке. Классический двойной «нельсон». Борьба кончилась тем, что Ричард оказался на полу, а вампир сверху. В борцовских состязаниях Ричард оказался бы туширован и проиграл. Но здесь не было рефери, чтобы крикнуть «время! ».

– Что происходит? – спросила я.

– Я Ричарда предупреждал, – сказал Рафаэль, – но он всегда был очень силен.

– О чем предупреждал? – спросила я.

– Он вызывает в Ричарде зверя, mа petite, – объяснил Жан-Клод. – Я видал, как он это делает.

Тело Ричарда билось в судорогах, голова билась об пол с резким стуком. Он перевернулся на бок, но вампир остался на нем и шептал, шептал.

– Ему удалось таким образом вызвать твоего зверя? – спросила я у Рафаэля.

– Да.

Я посмотрела на него. Он глядел на борьбу, не поворачиваясь ко мне.

– Он вызывал моего зверя, и будто вода текла по коже, а потом ушла. Он повторял это и повторял, а потом я отключился. Очнулся я уже на столе, где ты меня нашла, со снятой кожей.

Он говорил безразличным голосом, будто речь шла о ком-то другом.

– Помоги ему! – обратилась я к Жан-Клоду.

– Если я войду в круг, Падма получит повод меня вызвать. На дуэли он меня убьет.

– Значит, он тебя провоцирует.

– А еще и получает удовольствие, mа petite. Сломать сильного – это для него величайшая в жизни радость.

Изо рта Ричарда вырвался крик, перешедший в вой.

– Я ему помогу.

– Как, mа petite?

– Меня Падма на дуэль вызвать не может и воззвать к моему зверю – тоже. Прикосновение усиливает действие меток?

– Oui, ma petite.

Я улыбнулась и пошла к Ричарду. Жан-Клод не пытался меня остановить. Никто не пытался.

Ричард сумел подняться на колени с прилипшим к его спине вампиром. Глаза у него стали желтыми, волчьими, и он был на грани паники. Он находился так близко от меня, что я ощущала его зверя как огромный силуэт под водой темного озера. Вырвавшись на поверхность, этот зверь захватит Ричарда. Рафаэль смирился со своим поражением, Ричард не смирится. Оно его убьет.

– Что ты делаешь, человек? – спросил Падма, поднимая на меня глаза.

– Я его лупа и его третий. Я делаю свою работу.

Я взяла лицо Ричарда в ладони, и этого хватило. Физическое прикосновение помогло ему восстановить власть над собой. Сердце его забилось медленнее, конвульсии стихли. Огромная тень нырнула обратно в глубины. Ричард тянул метку, как утопающий соломинку, за которую он ухватился.

– Нет! – крикнул Падма. – Он мой.

Я улыбнулась ему в лицо:

– Нет, он мой. Нравится тебе это или нет, но он мой.

Глаза Ричарда приобрели обычный карий цвет, и он сумел выговорить:

– Спасибо.

Падма встал так быстро, что это почти казалось волшебством, схватил меня за руку так сильно, что мог бы остаться синяк, и тогда я сказала:

– Ты не можешь меня вызвать на дуэль, поскольку я не вампир. Ты не можешь пить мою кровь, потому что лишь один раз за ночь я могу быть жертвой, и я уже была ею у Ашера.

Ричард валялся на полу – на самом деле полулежал, опираясь на руку, но я видела, насколько он устал, ослаб и измотан до костей.

– Ты хорошо знаешь наши правила, Анита. – Падма дернул меня к себе, наши тела почти соприкоснулись. – Ты не вампир, ты не еда, но все равно ты его лупа.

– Хочешь вызвать моего зверя? – спросила я. – Нельзя вызвать того, чего нет.

– Я ощутил твою силу с тем вервольфишкой. – Падма поднял мою руку к носу и понюхал кожу, будто обоняя какие-то изысканные духи. – Ты пахнешь стаей, Анита. Что-то в тебе есть, что можно вызвать. Что бы оно ни было, я его получу.

– Она в договор не входила, – сказал Жан-Клод.

– Она вмешалась, – возразил Падма. – И тем самым стала участником вакханалии. Не беспокойся, я ей больно не сделаю. Слишком больно.

Он наклонился ко мне и заговорил тихо-тихо. По-французски, а я недостаточно знаю язык, чтобы понимать. Я уловила слова, означающие волка, силу, луну, и ощутила, как из меня поднимается сила. Слишком сразу это произошло после Джейсона. Слишком близко к поверхности была сила, слишком рядом. Падма вызывал ее, а я не знала, как ее остановить. Горячей волной бежала сила по моей коже. Колени подогнулись, и Падма подхватил меня, свалившуюся ему в руки.

Ричард тронул меня за ногу, но было поздно. Он хотел усилить мое самообладание, как сделала для него я, но у меня уже не было над собой власти. Падма звал, и мунин ответил. Второй раз за час я вызывала Райну.

Сила заполнила кожу, и я встала, прижавшись к Падме, глядя на него с трех дюймов. Сила хотела коснуться кого-нибудь, кого угодно. Ей было все равно, а мне – нет. И на этот раз я смогла отказаться.

– Нет, – сказала я и оттолкнулась от него, падая на пол.

Падма полз за мной, трогая волосы, лицо, шею, когда я пыталась отползти.

– Эта сила по натуре сексуальна, брачный инстинкт, быть может. Как это интересно!

– Оставь ее, Мастер Зверей, – произнес Жан-Клод.

Он захохотал:

– А как ты думаешь, что случится, если я буду продолжать взывать к ее зверю? Думаешь, она мне даст?

– Мы не будем проверять, – сказал Жан-Клод.

– Если ты полезешь мне мешать, это будет вызов.

– Этого ты все время и хотел.

Падма снова захохотал:

– Да, я считал, что тебя надо убить за гибель Колебателя Земли. Но совет проголосовал против.

– Но если ты убьешь меня на дуэли, никто тебя ни в чем не сможет упрекнуть?

– Ты правильно понял.

Я скорчилась на полу, обхватив себя руками, пытаясь загнать силу обратно, но она не лезла. Ричард подполз ко мне, коснулся обнаженного плеча. Я отдернулась, как от ожога, потому что хотела Ричарда, хотела так дико и примитивно, что тело сводило судорогой.

– Пожалуйста, не трогай меня!

– Как ты избавилась от этого в прошлый раз?

– Секс или насилие. После этого мунин уходит.

Или после целительства, подумала я, но это тоже был своего рода секс. Сила Падмы проехалась по нас, как танк с шипастыми гусеницами. Мы вскрикнули, и с нами вскрикнул Жан-Клод. Кровь хлынула у него изо рта красным потоком, и я поняла, что сделал Падма. Ощутила, как он пытается сделать это со мной. Он ударил силой в Жан-Клода и что-то у него внутри порвал.

Жан-Клод упал на колени, кровь расплескалась по белой сорочке. Не думая, я оказалась на ногах, между Падмой и Жан-Клодом. Сила горела у меня на коже, и гнев мой питал ее, будто настоящего зверя.

– Отойди с дороги, женщина, или я сначала убью тебя, а потом твоего Мастера.

Сейчас быть так близко от Падмы значило то же, что и стоять в невидимой стене огня и боли. Он ослабил Ричарда, потом меня, сделав что-то с нашими метками. Без нас Жан-Клод обречен на поражение.

Я перестала сопротивляться прущей из меня энергии. Я отдалась ей, стала питать ее, и она вырвалась у меня изо рта смехом, от которого волоски на руках встали дыбом. Такого смеха я никогда не думала услышать по эту сторону адских врат.

Падма схватил меня за руки ниже плеч и поднял в воздух:

– Я имею право тебя убить, если ты вмешаешься в дуэль.

Я его поцеловала легким касанием губ.

Он настолько ошалел, что застыл на секунду, потом ответил на поцелуй, сомкнув руки у меня за спиной, так и не поставив на пол. Подняв лицо, он сказал мне:

– Даже если ты дашь мне здесь и сейчас, его это уже не спасет.

Снова смех полился из моих губ, и я почувствовала, как глаза заполняются темнотой. Холодная и белая часть моей души, та, где не было ничего, кроме безмолвия и шороха помех, та часть души, которой я убивала, открылась во мне, и Райна ее заполнила. Я снова ощутила сердце Натэниела у себя в ладонях, вспомнила миг, когда поняла, что могу убить его, что хочу убить его и убить хочу больше, чем исцелить. Это ведь настолько легче.

Сцепив руки на шее Падмы, я поцеловала его в губы. Я ткнула в него силой, как мечом. Тело его закаменело, он разжал руки, но я держала. Сердце у него было скользким и тяжелым, оно билось в силе, как рыба в сети. Я разбила эту силу, и Падма рухнул на колени, завопив прямо в мой целующий рот. Хлынула теплая, соленая волна крови.

Чьи-то руки вцепились в меня, стараясь оторвать от Падмы. Я вцепилась в него, обхватив ногами за пояс, руками за шею.