Глава 3. Владения Темноты

Глава 3

Владения Темноты

– Раньше здесь были деревни.

Риг уселся на прогнившее бревно и стал яростно отмахиваться от комаров, роившихся у его блестящего от пота лица.

– Откуда ты знаешь? – спросил Джаспер.

– Несколько лет назад мы с Шаон останавливались здесь на пару дней. – Мореход задумчиво улыбнулся своим воспоминаниям и указал в сторону, где располагалось поселение. – Когда-то здесь, на берегах реки Торант, был город. Смешно, но я не помню, как он назывался. В нем жил простой работящий народ. Люди были гостеприимными, пища – горячей и вкусной, а все необходимое стоило дешево. – Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – Мы с Шаон один из вечеров провели в доках, они находились там, где сейчас растет кипарис. Там был один старик; пришел, наверное, к владельцу баржи. Мы проговорили всю ночь и встретили рассвет. Он поделился бутылочкой эля «Каменная роза». Ничего подобного прежде не пробовал. Может, уже никогда и не попробую.

Риг нахмурился, осматривая то, что осталось от города. Тут и там валялись обломки деревянных строений, едва заметные в разросшихся кустарниках и густой траве. За смоковницей виднелась вывеска, буквы на ней давно выцвели, и прочитать можно было лишь «… вареные устрицы…».

Болото Онисаблет поглотило город, как и все далеко вокруг, насколько хватало глаз. То, что раньше являлось частью Нового моря, теперь превратилось в топь, распространявшуюся далеко на север. Растения в воде росли так густо, что поверхность напоминала лужайку. Иногда невозможно было понять, где заканчивается земля и где начинается вода.

Несколько дней назад, перелетев через судоходную часть Нового моря, Сильвара и Восход Солнца оставили путешественников на берегу Новой Топи. Хотя перелет на драконах нельзя было назвать приятной прогулкой, мореход все же надеялся, что их высадят где-нибудь подальше. Но серебряная драконица и золотой дракон не желали вторгаться во владения Сабл и улетели, чтобы забрать Гилтанаса и Алина в Башню Вайрет. Риг надеялся, что уж два-то мага сделают все возможное, чтобы обнаружить местонахождение Дамона.

– Я есть хочу.

Джаспер сел рядом с мореходом и аккуратно поставил у ног кожаный мешок. В нем лежал Кулак Э’ли, который гном вызвался охранять. Риг тяжело дышал и также был голоден. Похлопав по животу и улыбнувшись капитану, Джаспер стал отгонять черного жука размером с палец, который так и норовил подлететь поближе. Гном показал коротким пальцем на просвет между деревьями:

– Скоро уже обед.

– Да скоро уже набьешь свой желудок, – сказал Риг. – Ферил не должна уйти далеко. Я надеюсь, на этот раз она вернется не с жирной ящерицей. Терпеть не могу мясо ящериц.

Гном хмыкнул и снова похлопал себя по животу:

– С ней пошли Ворчун и Дикий. Может, волк выследит свинью. Ворчун любит жареную свинину. Я тоже.

– Не будьте таким привередливыми. Риг Мер-Крел и Хозяин Кузницы, – наставительно сказала Фиона. – Вы должны быть благодарны за любое свежее мясо. – Соламнийский Рыцарь сосредоточенно осматривала развалины. Она разгребла большие пупырчатые листья, нашла полусгнивший стул и покачала головой, потом обнаружила заплесневелую куклу, подняла ее, посмотрела на пустые глазные отверстия и бережно положила игрушку на землю.

Лицо и руки Фионы блестели от пота, рыжие локоны прилипли ко лбу. Она собрала волосы в высокую прическу и, чтобы они не рассыпались, заколола гребнем из слоновой кости, взятым у Аши, сняла наручи и поножи. Теперь они лежали, позвякивая, в холщовом мешке, который висел у Фионы за спиной. Несмотря на то, что они были достаточно тяжелыми и объемистыми, девушка ни за что не соглашалась их оставить и не желала покоряться жаре – на ее груди оставался серебряный нагрудник с эмблемой Рыцаря Короны.

– И потом, ящерица намного питательней того, что мы едим каждый день, – заметила соламнийка. – Нам нужно беречь силы.

– Насколько я помню, то, что мы едим каждый день, повкуснее будет, – проворчал Риг себе под нос. – Лучше меньше, да лучше. Ящерица. Фу.

Он не сводил глаз с Фионы, которая продолжала поиски, уходя все дальше и дальше.

– Ну да, я всего лишь Риг, так?

– А я Джаспер, – добавил гном. – Никто никогда не называл меня Хозяином Кузницы. Не думаю, что и дядю Флинта называли.

Соламнийка мельком взглянула на них через плечо, улыбнулась и возобновила поиски.

– Ты все что-то выискиваешь, высматриваешь, все равно ничего стоящего не найдешь, – крикнул ей Риг. – Когда на эту землю явилась черная драконица, большинство здравомыслящих людей схватили, что могли унести – детей, ценности, что-нибудь на память, – и ушли отсюда.

– Я просто осматриваюсь, пока мы ждем обед. Надо же что-то делать. Я не могу сидеть сложа руки.

– Тебе она нравится, ведь так? – спросил Джаспер, понизив голос, и подмигнул Ригу. – Ты смотрел на нее как ястреб еще на Шэлси.

В ответ на это мореход только усмехнулся.

– М-м-м… А я что-то нашла, – крикнула Фиона. – Что-то твердое под слоем грязи.

– В ней что-то есть, – проговорил гном, толкая Рига в бок. – Для человека она даже мила, к тому же вежлива и мужественна. Алин говорил, что она не побежала, когда Фрост напал на них на Южном Эрготе. Она с места не двинулась и была готова сражаться. С мечом, что висит у нее на боку, она обращаться умеет…

– И она рыцарь, – сказал Риг так тихо, что гному пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова. – Дамон был рыцарем, и сейчас рыцарь. Рыцарь Такхизис. С меня хватит рыцарей. Всех их разговоров про честь. Это пустые слова.

– Точно тебе говорю, она не такая.

– Вы только посмотрите! – Фиона, по локоть в грязи, тащила небольшой деревянный сундучок. Земля неохотно отдавала свою добычу. Корешки цеплялись за стенки, внутри что-то хлюпало. Девушка, широко улыбаясь, поставила находку перед товарищами. Тут же вокруг нее образовалось целое облако комаров.

Яростно отбиваясь от насекомых, она развернула находку передней стенкой к Ригу и Джасперу. Сундучок был окован железом и закрыт на маленький висячий замок, он весь проржавел и покрылся толстым слоем болотной грязи.

Джаспер сморщил нос, в то время как Риг искренне заинтересовался. Фиона опустилась на колени и достала меч.

– После этого мне понадобится ванна.

Грязь капала с ее пальцев на лезвие меча. Соламнийка резко ударила по замочку, и он тут же поддался.

Риг протянул было руку к сундуку, но она с улыбкой остановила его:

– Дамы вперед. К тому же я потратила столько сил, чтобы его вытащить. Надеюсь, здесь будет какая-нибудь книга или бумаги, которые дадут нам некоторое представление о местных жителях. А может быть, и какие-то сведения о черной драконице.

Фиона приоткрыла крышку и нахмурилась. Соленая вода успела просочиться сквозь щели и теперь заполняла сундук до краев, испортив бархатную обивку. Соламнийка вылила воду и глубоко вздохнула, вынимая длинную нитку жемчуга. Девушка снова нахмурилась и положила украшение обратно в сундучок, где лежали еще жемчужный браслет и серьги.

– Осторожно! Это очень ценно! – воскликнул Риг.

Фиона пожала плечами:

– Никогда особенно богатством не интересовалась, Риг Мер-Крел. Все, что зарабатывала, отдавала Ордену.

– Тогда я могу их забрать, – предложил мореход, хватая жемчужины. – Нам наверняка понадобится больше денег, чем у нас есть сейчас, когда все закончится. Нам будет нужна новая одежда. Та, которая на нас, скоро совсем износится.

– И еда тоже скоро закончится, – добавил гном.

– Можно нанять корабль, чтобы добраться до Димернести. Конечно, если мы узнаем, где это находится, – продолжал Риг.

– И конечно, если сможем выбраться из этого болота, – сказал Джаспер, посмотрев на огромные деревья, обросшие мхом и обвитые лианами. – Если черная драконица нас не найдет и если…

– Интересно, есть там еще сокровища? – размышлял вслух мореход. Он одним рывком встал с бревна и положил жемчуг в карман штанов. – Все равно не догадаемся, пока не посмотрим. Я тоже могу немного порыться. Обеда пока нет.

Он снял рубашку и повесил ее на самую низкую ветку стоявшего поблизости дерева. Затем сунул меч в месиво внутри сундука и начал разгребать его в том месте, где Фиона нашла жемчуг.

– Джаспер, присоединяйся.

Гном покачал головой. Он внимательно смотрел в свой мешочек, где лежал Кулак Э'ли.

– Не знаешь, когда Ферил вернется?

Ферил глубоко вдыхала одурманивающие пары болота, уходя все дальше от того места, где остались Риг, Джаспер и Фиона. Короткая кожаная туника, скроенная из накидки, подаренной Алином, не стесняла движений эльфийки. Она ступала босыми ногами, проворно, как кошка, пробираясь сквозь чащу, ни разу не споткнувшись о толстые корни, ни разу не хрустнув веткой и останавливаясь лишь затем, чтобы понюхать большую орхидею или понаблюдать за ленивым насекомым.

Ворчун, следовавший за Ферил в нескольких ярдах, тоже ловил каждый запах, хотя они ему не очень-то нравились. Полулюдоед не был в восторге и от веток, которые норовили зацепиться за его длинные каштановые волосы или оцарапать широкое лицо.

Лишенный слуха, Ворчун знал, что другие чувства у него развиты сильнее. Он замечал всё – гнилые листья, влажную почву, надоедливый аромат темно-красных цветков водяных лилий, сладкий запах крохотных белых соцветий, свисающих с лиан. Где-то поблизости лежало мертвое животное – об этом говорил резкий запах разлагающейся плоти.

Однако змей, извивающихся, словно ленты, на нижних ветках почти каждого дерева, и широкохвостых ящериц и землероек, снующих по сырой почве, Ворчун не чувствовал – все перебивал запах суглинка. Все, кроме запаха Дикого, его преданного друга. Рыжий волк плелся позади, высунув язык от жары, держа уши торчком и то и дело оглядываясь. Зверь и эльфийка прислушивались, а полулюдоед был лишен этой способности.

Ворчун не мог знать, как звучит это место. Он попытался представить себе голоса птиц и гудение насекомых, которые слышал когда-то давно, но память подводила полулюдоеда. Отчаявшись вспомнить, он решил, что, возможно, позже попросит Ферил описать ему лесные звуки.

Полулюдоед понимал, что это место заворожило Ферил. Эльфийка разговаривала со многими змеями и ящерицами, мимо которых они проходили, – все эти твари были слишком малы для обеда. Ворчун подозревал, что она пытается мысленно раствориться в этом заболоченном лесу, чтобы забыть о том, что произошло с Золотой Луной по вине Дамона Грозного Возка. Она грустила, и Ворчун это знал, она смущалась и чувствовала себя не в своей тарелке везде, кроме мест, подобных этому, среди дикой природы. Здесь Ферил могла расслабиться и успокоиться. «Сколько еще она сможет пробыть с нами? – размышлял полулюдоед. – Когда решит оставить шумную компанию и отправится во влекущий ее лес? »

Два дня назад во время охоты они не уходили так далеко от остальных, не бродили так долго, и Ферил не разговаривала со всеми животными подряд. Тогда они шли по делу, за мясом, выследили ту самую жирную ящерицу, с которой легко справились. Вчера они уходили глубже в болота, и эльфийка заколебалась, прежде чем решиться убить на обед большую ящерицу размером с каймана.

Сегодня было совсем плохо. Ферил выглядела еще более рассеянной, все время задерживалась, далеко отходила, разговаривала с птицами и лягушками. С одной стороны, полулюдоеду казалось, что она счастлива, но, с другой стороны, такое поведение его беспокоило.

«Настало время подумать о пище, – подумал Ворчун. – Раз уж Ферил так занята, придется взвалить это дело всецело на свои широкие плечи и дать ей ненадолго сбежать в свои мечты». Полулюдоед собирал фиолетовые плоды размером с кулак, которые в изобилии росли на огромных шелковистых лавовых деревьях. Фрукты оказались сладкими, сочными и ароматными, он намеревался собрать столько, чтобы хватило не только на ужин, но и на завтрак. Ворчун был уверен, что фрукты съедобны, он видел, как их ели маленькие обезьянки. Полулюдоед положил кусочек в рот, и капли сока тут же побежали по его подбородку. «Пойдут и фрукты, если не удастся найти мясо». Он глянул на землю в надежде увидеть отпечатки копыт. Раньше они замечали следы оленя, но он, скорее всего, был уже далеко. Олень был бы таким вкусным, конечно, если бы Ворчуну удалось убить его прежде, чем эльфийка успеет подружиться с животным. Она не может убить того, с кем успеет поговорить.

Ферил остановилась. Полулюдоед взглянул на нее и увидел, что эльфийка рассматривает огромного удава. Она поднялась на цыпочки, чтобы оказаться нос к носу со змеей, длинный хвост которой скрывался в ветвях дерева. Змея была темно-зеленой, цвета листьев, ее спину украшали коричневые пятнышки.

– Ферил, осторожно. Змея есть большая очень.

Дикий прижался к ногам Ворчуна и зарычал на змею. Полулюдоед потянулся за кофель-нагелем, который был заткнут за пояс, и липкими от сока руками выдернул свое оружие из-за ремня.

– Змея – обед.

Ворчун шагнул вперед и поднял кофель-нагель, но, увидев, что Ферил что-то шепчет, а змея шевелит языком в ответ, опустил его и поджал губы.

– Ты разговаривать со змеей. Это значить, змея не есть обед. Хорошо. Я не любить змеиное мясо.

Эльфийка кивнула и махнула рукой, показывая, что он может идти дальше.

Полулюдоед немного понаблюдал, как Ферил улыбается, закрывает глаза, а змея высовывает язык, чтобы дотронуться до носа эльфа, и убрал оружие.

– Дикий дать бы мне убить змею для обед, – говорил он волку. – Дикий не заводит друзей. Хорошо. Я лучше хотеть оленя.

И Ворчун пошел прочь, продолжая искать оленьи следы.

– Великая змея, – тихо шипела Ферил. – Ты, должно быть, прожила много лет, чтобы вырасти такой огромной. Древняя и самая мудрая.

– Не так много лет, – ответила змея шипением, которое эльфийка мысленно перевела в слова. – Не старше этого болота. Но намного мудрее болота.

Ферил протянула руку и пробежалась пальчиками по голове змеи. Чешуйки были такими гладкими, что она замерла, наслаждаясь необыкновенно приятными ощущениями. Змея щелкнула языком и посмотрела прямо в ее сияющие глаза.

– Здесь не всегда было болото, – прошипела эльфийка. – Друзья говорят, что здесь была широкая равнина. В округе, в деревнях жили люди.

– Я родилась вместе с болотом, – ответила змея, спускаясь ниже. – Я принадлежу болоту. Ни о каком другом месте и не знаю. Ничего не знаю и о других людях, кроме тебя.

Ферил пальцем поманила змею, и та положила тяжелую широкую голову ей на ладони. Эльфийка погладила ее по темной полосе, где смыкалась пасть.

– Я выросла на земле, покрытой льдом, – сказала она. – Там очень холодно. Такой ее сделал белый дракон. Она по-своему красива, но не так прекрасна, как этот лес.

– Болотом тоже управляет дракон, самка дракона, – прошипела змея. – Болото ей служит. Болото… прекрасно.

– А ты? Ты служишь ей?

– Она создала болото. Она создала меня. Я принадлежу ей, как и болото.

Ферил снова закрыла глаза и стала сосредоточиваться на змее пока мысли о ней не заполнили все существо эльфийки.

– Я хочу увидеть, как драконица создавала этот лес, – сказала она, поднимая веки и внимательно глядя змее в глаза. – Ты покажешь мне? Покажи, что ты можешь, великая змея!

Змея высунула язык, и ее толстый чешуйчатый хвост, шурша, спустился еще ниже по веткам. Эльфийке показалось, что она была более двадцати футов длиной. Ферил начала напевать старинную эльфийскую мелодию, в которой мотивы сменяли друг друга так быстро, мягко и плавно, что она походила на журчание ручейка. Когда мелодия превратилась в трель, Ферил позволила всем своим чувствам превратиться в одно, которое по рукам, сквозь пальцы стало переливаться в змею, заполнять змеиное тело, словно миллионы гибких чешуек, которые его покрывали. Через мгновение она уже глядела на себя со стороны, глазами змеи, и рассматривала татуировки на загорелом лице – вьющиеся листья дуба, символизирующие падение, и красную молнию через весь лоб, говорящую о том, что она может бегать со скоростью волка. Затем змея посмотрела в сторону, и Ферил увидела толстые, широкие листья огромного каучукового дерева.

Мир в её глазах стал зеленым. Этот цвет преобладал, доминировал над всем. Он завладел ее вниманием и вдруг померк, стал черным. Потом чернота приобрела форму, покрылась чешуей и ожила.

– Драконица, – услышала она свой собственный шепот.

– Онисаблет, – ответила змея. – Драконица называет себя Онисаблет Темнота.

– Темнота, – повторила Ферил.

Драконица слегка пошевелилась, и эльфийка сумела разглядеть ее очертания на зеленом фоне того, что прежде было равниной. Ароматы стали не такими сильными и изысканными, исчезла приятная влажность. Это напомнило Ферил землю, на которой она выросла.

– Дом, – прошептала она.

– Это болото может быть твоим домом, – ответила змея.

Черная драконица закрыла глаза, и бледно-зеленая долина потемнела. Ферил чувствовала, что Сабл составляет единое целое с землей, управляя ею, подкармливая, заботясь, как любящая родительница. Вокруг Онисаблет с быстротой водного потока, затапливающего поселки и пашни, вырастали деревья. Перемены заставили людей покинуть свои жилища. Равнинные животные почувствовали себя полноправными хозяевами земли. Они больше не боялись людей, которые раньше на них охотились. Теперь драконица и ее союзники охотились на людей.

Ивы, прежде изредка попадавшиеся в этих краях, сильно разрослись. Корни далеко тянулись по земле, а могучие кроны отнимали свет у берез и вязов, постепенно убивая их. Кроны стали домом для черных птиц и воробьев. Тонкие ивовые ветви пологом склонялись к земле и целовали воду. Ферил проводила взглядом небольшой ручеек, который быстро превращался в топь. На его поверхности то и дело появлялись небольшие кочки.

Молодая поросль всего за несколько лег стала могучими деревьями. Эти гиганты возвышались над землей на сотни футов и казались вековыми деревьями, хотя им было от силы десять лет. Земля, даже холмы, прежде густо поросшие травой, быстро покрылась папоротниками, сарсапарелем и пальметтами.

Мир перед глазами Ферил продолжал меняться. Глубокие водоемы превратились в грязные болота, река обмельчала, ее дно поросло водорослями, на берегах появились крокодилы. Залив Нового моря, который когда-то был кристально голубым и ласкал взгляд, стал серо-зеленым и мутным, а позже и вовсе потемнел, покрывшись слоем мха. Со дна к водной поверхности залива тянулись растения, выстилая наверху целый ковер.

Восточное побережье Нового моря исчезло, будто никогда не существовало, вместо него распростерлось огромное болото, чем-то привлекшее Ферил. Ее сознание уплывало все дальше от тела, она пьянела от чувства сопричастности к происходящему. «Я ненадолго», – уговаривала себя эльфийка.

Над заболоченным заливом кружили облака мелких мушек, из воды выползали змеи. Сначала они были небольшими, но, удаляясь, увеличивались в размерах. Белые цапли, журавли, фламинго, скользящие по водной глади, были намного крупнее и красивее, чем Ферил могла себе представить. Жабы и черепахи скапливались на берегу, поедая насекомых, и росли на глазах. Магия черной драконицы, бывшая в то же время магией этой земли, растила и лелеяла их и одновременно – Ферил. Болото убаюкивало ее, как ребенка успокаивают материнские руки.

– Болото могло бы быть мне домом, – услышала она собственный голос. – Прекрасное болото… болото… – Ферил все труднее было подбирать слова. – Лишь ненадолго.

Дышать становилось тяжелее. Грудь что-то сжимало. Чувства смешались, но это не волновало эльфийку, она сливалась с лесом, небом, болотом.

– Ферил! – ворвался в ее прекрасный мир крик, – Ферил!

Ворчун бросился на змею, которая спустилась с дерева и кольцами обвила эльфийку. Полулюдоед ругал себя за глухоту, за то, что, не слыша происходящего, недодумался вернуться и посмотреть, за уверенность в том, что Ферил в безопасности. Он оставил ее, увлекшись поисками следов оленя, но Дикий, рыча, заставил Ворчуна повернуть назад.

Эльфийка даже не пыталась сопротивляться и спокойно лежала в объятиях змеи, хвост которой уже обвивал ее шею, когда Ворчун бросился к Ферил и его сильные руки начали разматывать страшный клубок. Хвост был таким толстым, что его трудно было обхватить. Змея, состоящая из одних мускулов, была сильнее полулюдоеда и не оставляла намерения убить эльфийку.

Дикий рычал, время от времени впиваясь зубами в тело змеи, но она была так велика, что волк не мог серьезно ее ранить.

Ворчун выхватил кофель-нагель и стал вспарывать кожу змеи по направлению к голове, туда, где продолжал атаковать Дикий. Змея подняла голову и обнажила зубы. Воспользовавшись моментом, Ворчун глубоко вонзил кофель-нагель между глазами твари. Он бил снова и снова, не слыша шипения змеи, рычания волка и треска лопнувшего гигантского черепа. Лишенный слуха, он раз за разом погружал свое оружие уже в мертвое тело змеи.

Наконец Ворчун отбросил кофель-нагель и, упав на колени, принялся распутывать Ферил, молясь, чтобы все обошлось.

– Ферил быть все хорошо. Пожалуйста, – глухо всхлипывал он. – Ферил быть живая.

Его труды увенчались успехом – эльфийка открыла глаза. Полулюдоед легко поднял ее на руки и понес прочь от убитой змеи.

– Ферил есть все хорошо, – повторял он. – Ферил есть все хорошо.

Эльфийка внимательно посмотрела Ворчуну в лицо, на его нахмуренные брови. Мысли прояснялись. Она поняла, что вернулась в мир, в котором лишилась Золотой Луны и Шаон, в мир, погибающий из-за Дамона Грозного Волка. Ферил наклонила голову и посмотрела вниз, на землю.

– Я в порядке, Ворчун, – сказала она, зная, что он ее не услышит.

Полулюдоед отпустил ее, поддерживая за руку, пока не убедился, что она может стоять сама. Волк терся о ноги эльфийки мокрым носом, приободряя и придавая ей мужества. Ферил вновь посмотрела наверх и, встретив обеспокоенный взгляд Ворчуна, большим пальцем указала на себя и улыбнулась. Этот жест означал, что все отлично. Но это было неправдой – грудь жгло, ребра ломило, а чувство удовлетворенности и спокойствия, испытанное в этом месте раньше, покинуло ее.

Ворчун указал на мешок, лежавший рядом с мертвой змеей.

– Нашел обед, – сказал он. – Мясо. Фрукты. Змея. Сегодня больше нет охоты. Нет больше разговоров со змеями.

Ферил кивнула и позволила полулюдоеду отвести ее обратно к товарищам.

Джаспер разочарованно смотрел на добычу, принесенную друзьями. Однако, распробовав, он обнаружил, что мясо змеи мягче мяса ящерицы, а фрукты приятны на вкус. Он съел более чем достаточно, чтобы набить желудок, а потом уселся на землю, прислонившись спиной к дереву, и стал смотреть на заходящее солнце.

Риг слушал рассказ Ферил о болоте, о том, как она видела его рождение, и ежеминутно задавал вопросы. Ферил описывала свое приключение, а Ворчун бурно жестикулировал, изображая схватку со змеей. Фиона тем временем обрабатывала змеиную кожу, из которой могли бы получиться превосходные ремни.

Гном, не замечая оживленного разговора товарищей, копался в кожаном мешочке. Он достал большую застежку для ремня, которую Риг нашел в грязи, и приколол ее к ручке скипетра. Потом Джаспер взмахнул Кулаком Э'ли в полумраке южного вечера, наслаждаясь сверканием драгоценных камней, и почувствовал в пальцах приятное покалывание.