Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





Глава семнадцатая. ОПЕРАЦИЯ «ИЕРОНИМО»



Глава семнадцатая

ОПЕРАЦИЯ «ИЕРОНИМО»

 

Я думаю, этого парня, Гаунта, сильно переоценивают.

Генерал Ночес Штурм майору Жильберу во время битвы на Вольтеманде

 

Отряд ополчения встретил их на 281/кл, чтобы проводить. Отряд состоял из сорока человек и вел партизанскую войну в южных наружных трущобах еще до того, как Щит пал. Их предводитель, могучий мрачный шахтер по имени Гол Коли, салютовал Гаунту, когда тот подошел. В Гаунте каждое движение выдавало лидера, хотя значок на фуражке был замазан сажей и определить звание было невозможно. У него был силовой меч на поясе и болтер в кобуре под короткой черной кожаной курткой. К тому же на нем был танитский маскировочный халат, мастерски закрепленный, как научил его Колм Корбек в первые же дни существования полка Призраков.

Рев битвы разносился по разрушенным улицам позади них, но в этом районе было пусто и почти тихо. Холодный утренний свет пробивался сквозь поскрипывающий Щит. Гаунт подал своим солдатам знак присоединиться к ополченцам Гола Коли: тридцать человек, все танитцы, бледнокожие темноволосые воины в черной форме и маскхалатах, с разнообразными синими татуировками на бледной коже. Это была элита из солдат Роуна и гордость неуловимых разведчиков Маколла. Среди них Брагг, Ларкин, Домор, Мак-Веннер, Дреммонд, Дженкс, Нескон, Кокоэр, медик Герран — лучшие из лучших.

Гаунт начал разъяснять операцию «Иеронимо» ожидающим взводам, когда Роун услышал шевеление в конце боковой улочки. Призраки и ополченцы развернулись и напряглись, приготовив оружие, перезаряженное перед операцией.

По боковой улице к ним направлялась группа из десяти вольпонцев, возглавляемая полковником Жильбером. Самые отборные из Вольпонского Десятого: могучие, в панцирных доспехах, с хеллганами наперевес.

Гаунт вышел на устланную щебнем улицу и встретил Жильбера. Они салютовали друг другу.

— Я надеюсь, вы не полезете на рожон без Аристократов, комиссар-полковник? — спросил Жильбер насмешливо.

— В мыслях не было, полковник, — ответил Гаунт. — Я рад, что вы получили мое сообщение, а еще больше — что нашли дорогу сюда. Присоединяйтесь. Мы скоро выдвигаемся.

Гаунт подошел к Роуну и Коли, пока вольпонцы смешивались с отрядом.

— Не верится, что ты, фес тебя, пригласил их, — прошипел Роун.

— Держи свои мысли при себе, майор. Аристократы, может, и ублюдки, но, думаю, мы с ними понимаем друг друга. Кроме того, когда начнется пекло, нам понадобится их сила.

Роун сплюнул в лужу и не ответил.

— Я так понял, сейчас ты командуешь, — прямо обратился Коли к Гаунту. — Могу я узнать, какого хрена ты тут забыл? Гнайд и Кроу рук не марали.

— Их профессиональная этика отличалась от моей. Я надеюсь, вы оцените мои методы.

— Владеете языком жестов?

— Что?

— Большинство в моем отряде глухие. Умеете отдавать команды жестами?

— Я умею, сэр, — вызвался Маколл.

Гаунт кивнул на сержанта разведки.

— Маколл будет переводить мои указания твоим бойцам. Пойдет?

Гол Коли поскреб щеку.

— Пожалуй.

Гаунт видел, что Коли прошел через пекло за эти тридцать с лишним дней. Отвага и решимость словно сочились из него, как пот. Он был из тех, с кем Гаунт не хотел бы оказаться по разные стороны баррикад.

 

По мрачным, истерзанным боями улицам они миновали южные трущобы, дошли до границы улья, оставили разбитую Куртину далеко позади. Разведчики Маколла шли впереди под руководством солдат Коли. Грузные вольпонцы едва поспевали за их быстрым бесшумным продвижением. За пределами Щита все оказались под сильным дождем.

— Ты хорошо здесь ориентируешься, Коли. Надо думать, ты тут жил, — мягко заметил Гаунт, обращаясь к шахтеру.

— Верно. Всего в полукилометре отсюда. Мог бы отвести к воронке на том месте, где когда-то была моя хибара.

— Потерял семью?

— Жена, двое детей. Нет подтверждения, что погибли, но… дрянь! Какие шансы?

Гаунт пожал плечами.

— Скольких вы потеряли, добираясь сюда? — спросил Коли.

— Солдат?

Коли покачал головой.

— Родных.

— У меня не было семьи. И не знаю, кому из нас больше повезло.

Коли улыбнулся, но без всякого света или веселья в глазах.

— Никому, комиссар. Вот в чем трагедия.

 

— Ну, не знаю насчет девиц, — пробормотал Ларкин, пока они пробирались под проливным дождем по выжженным улицам. Брагг, с автопушкой и гранатометом за плечами, поднял брови и не ответил. Среди ополченцев Коли было восемь женщин, все не старше двадцати пяти. У каждой был трофейный зойканский лазган или автоган Вервунского Главного и сменные магазины на поясах ободранной рабочей одежды. Большинство были обуты в мужские форменные сапоги, под которые надевали по нескольку пар носков, а сверху обматывали грузовыми бечевками, чтобы не спадали. Женщины двигались так же тихо и уверенно, как их товарищи мужского пола. Месяц ожесточенной партизанской войны в наружных трущобах научил их многому. Те, кто не научились, не выжили.

— Женщины могут сражаться, — пробормотал Рильке, держа снайперскую винтовку под мышкой, длинным дулом вниз. — Моя сестра Лорил прекрасно справлялась, когда приходилось вышвыривать шпану из папиного кабака. Фес, ох и могла же она наподдать!

— Я не о том, — прорычал Ларкин, у которого с острого носа капала дождевая вода. — Неправильно посылать женщин на такое, во всех этих военных шмотках, размахивать лазганами. Ну, в смысле — они же просто девочки. Здесь будет жарко. Не место для женщин.

— Тихо вы! — прошипел Дреммонд, волоча свой огнемет и его тяжелые заполненные цистерны. — Они тебя услышат, Ларкс!

— Ты слышал, что сказал этот огромный сукин сын. Они все глухие! Я могу высказать свое мнение, никого не оскорбляя. Они меня не слышат!

— Но мы читаем по губам, танитец, — сказала Банда, обогнав старшего снайпера и ухмыльнувшись. Некоторые из ополченцев рассмеялись.

— Я… я ничего такого не имел в виду, — начал Ларкин, тщательно артикулируя, чтобы она точно могла прочитать по губам. Банда с улыбкой смотрела на него.

— К тому же я не глухая. Как и Мьюрил. Как и зойканцы. Так почему бы тебе не оказать нам всем услугу и не заткнуться?

Они двинулись дальше, восемьдесят бойцов, хлюпающих по влажным, заваленным обломками дорогам.

— Что я говорил, — шепнул Дреммонд Ларкину.

— Заткнись, — ответил Ларкин.

 

Мак-Веннер шел впереди в составе разведывательного отряда Маколла. В его поле зрения были разведчик Бонин и проводники из ополченцев: девочка по имени Несса и сержант Вервунского Главного Халлер, заместитель Коли в его импровизированном отряде. Халлер был одним из выживших солдат Вервунского Главного, которые прибились к ополченцам, хотя в своей грязной залатанной форме и шерстяной шапке вместо шипастого шлема он уже не был похож на кадрового военного. Кажется, его вполне устраивало руководство шахтера, не меньше, чем военного офицера. Мак-Веннер знал, что ополченцы прошли через самое пекло этой войны, и не мог не оценить их верности.

Несса вела их чередой выгоревших заводов, быстрыми перебежками, двигаясь тихо и подавая отчетливые выразительные жесты, которые они легко считывали. Они пересекли магистраль, рокрит которой был изъеден воронками от снарядов, и миновали остатки двух зойканских танков и бронетранспортер, перевернутый вверх тормашками.

По той стороне магистрали они пересекли текстильные заводы, которые через дырявые крыши заливал дождь, орошая ряды безмолвных покореженных станков. Свободные концы недоделанного сукна колыхались на ветру. Мак-Веннер замер в дверях и осмотрелся. С праздным восхищением он смотрел, как падают капли дождевой воды с туго натянутых нитей одного из станков, сверкая, словно бриллианты и скапливаясь, прежде чем упасть с латунной катушки на текстильную раму внизу.

Мак-Веннер вдруг понял, что потерял девушку из виду. За спиной возник Халлер.

— Не спускай с нее глаз, — прошипел Халлер, параллельно жестикулируя. Он прекрасно знал, что Мак-Веннер слышал, но жестикуляция стала автоматической.

Бонин присоединился к ним, и они поспешили вдоль завода, пока не нашли Нессу в открытом погрузочном амбаре в дальнем цеху, где она сидела на корточках за перевернутым подъемником. Снаружи, в ярком резком свете двора, пятерка зойканских огнеметных танков грохотала, направляясь на север. Пехотинцы почувствовали резкий запах прометия, исходящий от больших цистерн.

Когда танки проехали, Несса подала очередную немую команду, и солдаты поторопились за ней, пересекли открытый двор и вышли к обтянутому колючей проволокой забору гильдийского завода транспортировщиков груза. Ржавеющие перекрытия и подъемники гудели на ветру. Дождевая вода скопилась в широкие мелкие озера на рокритовом полу. Они миновали ряды пластиковых грузовых ящиков и маркировочные машины. Возле погрузочного кабинета была маленькая имперская капелла для рабочих — сейчас оскверненная зойканцами. Они выбили окна и вымазали экскрементами стены. С десяток рабочих пытали на крыльце и потом казнили на виселицах, собранных из шпал. Сейчас от тел остались жуткие обтянутые тканями скелеты. Они висели здесь уже три недели, постоянный дождь и птицы-падальщики приложили все усилия к тому, чтобы отделить плоть.

Халлер раздавил пустую бутылку и спугнул птиц, которые взвились хрипло каркающей стаей с жуткого месива хрящей и костей. Некоторые птицы были толстыми лоснящимися черными падальщиками, другие — грязно-белыми чайками из устья реки. Черно-белая стая, щелкая клювами, сложилась на мгновение в шахматный узор, а затем улетела через дырявую крышу. Пол после них был липким и пестрым.

За капеллой в заборе была дыра. Мак-Веннер задержался на месте, чтобы через микробусину убедиться, что основные силы не отстают. Гаунт и колонна как раз входили на склад.

Земля к югу от фрахтового склада была завалена щебенкой и заросла сорняками. На равном расстоянии друг от друга в земле виднелись артиллерийские окопы, и вся местность была усыпана латунными стреляными гильзами. Отсюда в начале войны огромные зойканские гаубицы обстреливали Куртину. Мак-Веннер уже собрался двигаться, но Несса его остановила.

— Опыт показывает, что зойканцы устанавливают ловушки, покидая свой лагерь.

Мак-Веннер кивнул. Он подал знак, и Гаунт выслал к ним Домора. Халлер помог Домору настроить лазерный щуп, и Призрак начал отходить от них, водя над грязью усиками. Домору явно нравилось этим заниматься, и Мак-Веннер улыбнулся, увидев, как он рукой поправляет шторки бионического окуляра. Времена, когда Домор мог просто моргнуть, давно прошли, остались в прошлом, на Меназоиде Ипсилон.

Домор проверил путь минут за пять, разматывая волоконную нить, чтобы отметить зигзагообразный путь. К моменту, когда он закончил, боевая группа нагнала их и ожидала Мак-Веннера, Халлера, Нессу и Бонина у забора.

— Он ничего не нашел? — спросил Халлер, указывая на Домора.

— Не, он нашел вдосталь, но мы сюда не обезвреживать минное поле пришли. Двигайтесь по нити, — ответил Мак-Веннер.

Восемьдесят солдат гуськом двинулись вдоль бывших орудийных платформ, потом по укрепленной дорожке, пересекавшей один из главных водостоков улья. После проливных дождей водосток был переполнен. Кое-где он был забит обломками техники и трупами.

На другой стороне они вскарабкались на склон по металлической лестнице и пошли вдоль следующей магистрали небольшими группками. До горизонта повсюду простирались дороги, заваленные гниющими останками.

Большинство старалось не смотреть. Ларкин таращился по сторонам в священном ужасе. Уже больше похожие на кипу тряпок, тела принадлежали рабочим, которые погибли, пытаясь бежать в улей. Они умерли недели назад, и никто не трогал их и не передвигал — разве что гусеницы и колеса зойканских боевых машин, направлявшихся на север, к своей цели.

Гаунт объявил привал в разбитых домах на дальней стороне магистрали. Его пестрая команда выставила часовых, пока он с Коли и Жильбером взбирался на третий этаж трущобной коробки.

— Чую дым, — неожиданно сказал Жильбер. Он двинулся вперед по грязному темному коридору с оружием наготове и вышиб прогнившую дверь рабочей квартиры.

Гаунт и Коли, приготовив оружие, вошли следом. Все трое замерли.

Квартира была завалена мусором и кишела паразитами. Дым тянулся над небольшим костром, разведенным в канистре, и над ним покачивался небольшой котелок, подвешенный к бывшей одежной вешалке. Пять жителей комнаты, мать с тремя детьми и пожилая женщина, сжались в дальнем углу. Все были истощенные и грязные, буквально кожа да кости, облаченные в грязное рванье. Старуха выла, как животное в клетке, дети тихо плакали. Мать, бешено сверкая глазами на черном от копоти лице, выставила вперед заостренный на конце осколок металла.

— Назад! Живо! — велел Гаунт Коли и Жильберу, хотя Коли можно и было и не говорить.

— Все в порядке… извините, — сказал Гаунт матери, подняв пустые руки. Осколок продолжал указывать на него.

— Оставь их, — сказал Коли. Он вытащил из вещмешка пачку пайкового печенья и пошел прочь, бросив его на пол перед людьми, когда мать отказалась взять сама.

Они вернулись в коридор, и Коли поставил дверь на место.

— Трон Терры… — выдохнул Гаунт, качая головой.

— Именно, — присоединился Жильбер. — Ну и расход пайка.

Гаунт оглянулся на него, открыл рот, но потом просто покачал головой. Объяснять истинную причину его ужаса Жильберу можно было бы хоть всю оставшуюся жизнь.

А до конца своей жизни, сколько бы ее ни осталось, Гаунту нужно было сделать кое-что намного более важное, чем вколачивать сострадание в высокородного полковника Аристократов.

Коли услышал замечание Жильбера и посмотрел на того с глубочайшим презрением. Он сомневался, что даже комиссар-полковник представлял себе, каково это — цепляться за выживание, бороться за него день за днем на развалинах своих домов. Гол Коли насмотрелся на это горе с тех пор, как пришли зойканцы, насмотрелся на сотню жизней вперед. Здесь, в руинах, скрывались еще тысячи трущобных семей, медленно подыхающих от голода, болезней и холода.

Трое офицеров вышли через пожарный выход с восточной стороны дома, и Гаунт и Жильбер вытащили скопы.

В пяти километрах к югу, по ту сторону руин, сквозь дым и дождь просматривался Шип. Он медленно полз к улью. Гаунт перевел скоп на огромный мерцающий купол Щита и развалины наружных трущоб.

Гаунт предложил скоп Коли, но тот не заинтересовался. Жильбер внезапно сделал резкий жест им обоим, указав на магистраль внизу, ту самую, которую они только что пересекли. Группа зойканских солдат в сопровождении авангарда бронетранспортеров и легких танков двигалась прямо на них. Стяги Хаоса безжизненно обвисли под дождем, мокрая охряная броня блестела.

Жильбер поднял хеллган, уже готовый начать стрельбу, но Гаунт остановил его.

— Мы здесь не для сражения. Наша битва впереди.

Комиссар активировал микробусину.

— Большая неприятельская группа приближается по магистрали. Сидите тихо и не высовывайтесь.

Роун воксировал прием.

Понадобилось полчаса, чтобы зойканская колонна прошла мимо. Гаунт прикинул, что там было чуть больше двух тысяч солдат и шестьдесят бронемашин, — резервы, подтягивающиеся на помощь штурмующим. Если б только Император ниспослал ему столько людей резерва. Фес, да был бы у него хоть активный состав таким же мощным, как у зойканцев резерв!

Когда колонна спокойно прошла мимо, отряд операции «Иеронимо» покинул укрытие и двинулся дальше к Шипу сквозь пелену дождя, нависшую над руинами.

 

Чем ближе они подбирались, тем больше становилась цель, превращая все строения вокруг в карликов. Ларкин старался унять тревогу — но он был огромен, так фесовски огромен! Как же, фес его побери, восемьдесят душ справятся со штуковиной такого размера?

Они прятались в щебенке. Ларкин поднял голову — ему ухмылялась Банда.

— Уже боишься, танитец? — прошипела она.

Ларкин покачал головой и отвернулся.

Маколл, Мак-Веннер и Гаунт цепочкой шли впереди, за ними Коли, Роун и Халлер. Уже слышался грохот огромных гусениц Шипа, утробный рев его моторов. Гаунт заметил, как пыль и сажа вокруг подскакивают резко, но ритмично. Он понял, что это исполинская машина примерно в километре от них так сотрясает землю.

Понемногу усиливался дождь. Воздух наполнился непрерывным стуком, сопровождаемым постоянным металлическим звяканьем. Оно доносилось из разбитой бутылки, валявшейся в куче кирпичей и звенящей от каждой капли, падавшей на отбитое горлышко.

Гаунт стер капли дождя со скопа и всмотрелся в Шип.

— Как же это сделать? — спросил он Маколла.

Маколл нахмурился.

— Сверху. Надо забраться повыше и найти удобное для обозрения здание. Если только эта штука не сменит курс.

Гаунт повел отряд по широким колеям, залитым дождем, тянувшимся следом за Шипом, оставлявшим полукилометровую полосу земли и сажи, спрессованных весом машины в сверкающий уголь. Шип не объезжал здания. Он сминал их на своем пути.

Имперский штурмовой отряд обогнал машину с правой стороны и укрылся в руинах. Маколл указал на пару рабочих домов, которые, похоже, должны были оказаться на пути Шипа. Гаунт поделил свой отряд на две части, одну отправил вперед под началом Жильбера, а вторую возглавил лично.

Отряд Гаунта поднимался по лестнице ближайшего здания, в пятистах шагах от ползущей цели, когда Шип снова выстрелил. Его ужасающее башенное орудие испустило режущие лучи поверх отряда — вдаль, в какую-то цель в улье. Звук разрывал барабанные перепонки. Здание содрогнулось до основания, и резкая вспышка света на мгновение озарила каждую трещинку и дырочку лестницы. Спустя секунду — хлопок, волна ужасающего жара и запаха плазмы.

Гаунт и его солдаты обменялись взглядами. Это было — словно миллисекунду стоишь у раскаленной звезды. Глаза резало, энергетическая волна отзывалась во всех ранах. Гаунт утер струйку крови с губ.

Однако больше времени терять было нельзя. Гаунт и Маколл повели группу на пятый этаж, в квартиры дальнего крыла здания. Шип приближался. Полдюжины оборванных трущобных пронеслись мимо них, улепетывая, словно битые псы, из своих укрытий.

Гаунт получил сигнал от Жильбера в другом здании. Вторая группа уже была на позиции. Он выглянул из обгоревшего окна без стекол и увидел, насколько близко успела подобраться машина.

Низ пирамиды задел угол здания и вышиб его, обрушив лавину камней и щебня под гусеницы. Гаунт отвел солдат от края, когда могучая машина вышибла кусок стены комнаты, в которой они ждали. А затем они начали.

По двое и по трое они выпрыгивали из окна и семью метрами ниже падали на бока Шипа. Многие соскользнули с охряных стенок, не успев зацепиться за скользкие выступы, крепления или сварочные швы. Гаунт приземлился болезненно, сперва соскользнул, но затем вцепился в холодные шляпки шурупов. Сверху послышался крик, и Гаунт увидел, как Ларкин соскальзывает по бронированному боку, тщетно царапая металл. Гаунт подхватил снайпера за маскхалат, остановив скольжение и чуть не придушив стрелка плотной тканью. Ларкин нащупал опору и подполз к Гаунту.

— Снова спасаешь мою задницу, Ибрам? — облегченно пробормотал Ларкин.

Гаунт усмехнулся. В подобные моменты он не обращал внимания на фамильярности Безумного Ларкина.

— Пользуйся. Работа у меня такая.

Десятью метрами ниже Халлер тоже не удержался. Он соскользнул, выкрикивая пару бессильных проклятий, и врезался в Дреммонда, который и сам-то еле держался. Оба начали съезжать по бронированному корпусу, тщетно пытаясь ухватиться за что-нибудь.

Брагг вытащил танитский кинжал, всадил его в броню Шипа, чтобы обеспечить надежную опору, и поймал обоих, когда они скатывались мимо него. Он подхватил Дреммонда за ремень его огнемета, а Дреммонд крепко держал Халлера. К тому моменту в них успела врезаться Мьюрил — ткачиха из ополчения, — и Халлер держал и ее. Полагаясь лишь на свой крепкий кулак, сжимающий рукоять ножа, Брагг удерживал трех висящих людей.

— Фес! — рыкнул он, сжимая покрепче руку, дрожащую под весом троих. — Да ухватись же! Хватайся! Не удержу больше!

Мьюрил извернулась и ухватилась за угол слоя обшивки, кончиками пальцев держась за шов. Как только она закрепилась, Халлер отпустил ее и устроился рядом. Брагг за ремни огнемета подтянул к себе болтающего ногами Дреммонда.

— Хорошо, фес тебя, поймал, — выдохнул Дреммонд, крепко держась и пытаясь выровнять дыхание.

— Ну, не всегда же я мажу, — отозвался Брагг. Он не спешил выразить облегчение. На мгновение ему показалось, что он вот-вот их уронит и упадет следом.

Отряд Гаунта, сорок душ, прицепился к скользкому боку исполинской зойканской машины — и начал медленно взбираться к вершине. Пирамида Шипа была изрезана похожими на стеллажи террасами, словно галереями в древних храмах, которые Гаунт однажды видел на Фикисе Долорасе. Солдаты вползли наверх и закрепились на ближайшей «полке».

Шип, ничего не подозревающий о человеческой гирлянде, прицепившейся к его боку, двигался дальше и вскоре въехал в здание, в котором ожидала команда Жильбера. Гаунт с ужасом смотрел, как металлические скаты выбили огромную секцию стены нижних этажей.

Затем он разглядел Жильбера и его команду, соскакивающих с верхнего этажа. Очевидно, они поднялись выше, когда угроза столкновения нижнего этажа с Шипом стала очевидной.

Солдаты, ведомые Жильбером, приземлились выше, чем команда Гаунта. Они врезались в корпус прямо над полкой, которую заняли Гаунт и его группа, и большинство соскальзывало на террасу. Некоторые цеплялись за найденные опоры. Двое — вольпонец и танитский разведчик Бонин — слетели с машины, словно камешки со скалы, и пролетели мимо Гаунта, быстро скрывшись за краем обшивки в ста метрах ниже. Гаунт отвернулся. Если даже само падение не убило их, гибель под гусеницами машины неизбежна.

Гаунт подал сигнал и связался с оставшимися солдатами. Все собрались на террасе. До Куртины улья оставались считанные минуты, надо было торопиться. С оружием наготове, балансируя, вытянув свободные руки, ударный отряд последовал за Гаунтом вглубь террасы.

 

Впереди был сложный этап операции: найти способ попасть внутрь бронированного чудовища.

Обшивка была надежной. Домор вытащил лазерный щуп и прижал его к грохочущему металлу.

— Плотный, без пустот, — прорычал он разочарованно.

Гаунт вздохнул. Они могли прорвать или вырезать секцию обшивки, если бы удалось найти полость, но Домор не ошибался. Логично, вообще-то, что у машины подобных размеров окажется толстая обшивка.

Двое Жильберовых вольпонцев вернулись с разведки дальнего конца террасы. Жильбер выслушал их доклады и направился к Гаунту.

— Открыты главные орудийные порты на фасаде. Они готовы к обстрелу. Или так, или никак.

— Ну а если выстрелят, когда мы будем пробираться?

— Тогда нам крышка. Хочешь тут просидеть до конца войны?

Настрой Жильбера вызвал у Гаунта смешок.

— Нет. Думаю, если начнут стрелять, мы ни феса не узнаем.

— Да, это будет быстро, — согласился Жильбер.

Гаунт переговорил с командирами взводов и повел вереницу солдат вдоль террасы.

Они собирались повернуть на фасадную сторону пирамиды, когда лучи снова ударили. Вспышка света была еще ослепительнее, а грохот еще оглушительнее. Весь Шип содрогнулся.

— Сколько с последнего залпа? — спросил Гаунт Ларкина, как только стих звон в ушах.

— Примерно восемь минут, босс.

— У меня есть подозрение, что батарее требуется некоторое время на перезарядку. У нас восемь минут, чтобы пробраться туда.

— Легко сказать, — проворчал Роун.

— Может, двинем уже — вместо того, чтобы спорить? — спросил Коли.

Гаунт кивнул.

— Да. Сейчас. Пошли!

«Всегда, всегда иди впереди. Никогда не жди от своих подчиненных действий, на которые не готов сам». Это было одно из важнейших правил Делана Октара, которые тот вколотил в Гаунта за годы, проведенные с гирканцами. И сейчас он не мог пренебречь советом наставника.

Гаунт повел людей за угол корпуса и поспешил к огромному орудийному порту. Окна размером с Сондарские врата, ставни распахнуты, словно гигантские веки. В воздухе витал пряный сладковатый запах горелой плазмы и фторуглерода.

Гаунт добежал до проема и схватился за одну из подпорок ставней, тяжелый рычаг. Кожаная перчатка соскользнула с обильно смазанного металла. Он стянул перчатку и ухватился голой рукой, держа болт-пистолет в другой. Потом рванулся вперед и позволил себе упасть внутрь, повиснув на одной руке, словно обезьяна. Используя маятниковую инерцию своего тела, он бросился внутрь через орудийный порт, одновременно отпустив подпорку.

Он скорее упал, чем спрыгнул в коридор, рухнув на решетчатый мостик, тянущийся вдоль огромных рыл лучевых пушек. Перекатившись, он увидел двоих одетых в черное зойканцев-наводчиков, выскочивших из-за пультов, и пристрелил обоих на месте.

Трое зойканцев в полном боевом облачении появились на мостике, паля по Гаунту. Он потерял равновесие и упал, над головой просвистели лазвыстрелы. Выстрелы разнесли торс вольпонца, прыгавшего следом за ним, труп отшвырнуло назад, наружу, где он заскользил по обшивке. Поднимаясь, Гаунт возобновил стрельбу и меткими выстрелами разнес закрытые шлемы зойканцев разрывными зарядами.

Вскоре за ним приземлились Жильбер, Маколл и трое других танитцев. Маколл открыл огонь из лазвинтовки, поддерживая Гаунта, а Жильбер помогал остальным спуститься в окно.

Гаунт и Маколл двинулись вперед вместе с Кроузом и Рильке, чтобы разведать обстановку на мостике и освободить место другим. Комиссар и трое танитцев пошли вперед по артиллерийской палубе, уничтожив десятки встретившихся врагов.

Но скоро зойканские солдаты организовали ответный огонь. Кроуза снесло с ног, а Маколла ранили в бедро. Он привалился к стене и осел, но продолжал стрелять.

Вскоре Жильбер и еще трое из Аристократов подоспели, окатив врага волной огня из хеллганов. Позади них, на мостике, Халлер и Коли втаскивали оставшихся соратников.

Команда Жильбера двинулась вперед и прошлась по артиллерийской палубе за огромными лучевыми пушками, вырезав все, что шевелилось. Воздух в помещении стал тяжелым и пропитался дымом. Решетчатый мостик был завален убитыми зойканцами.

Где-то завыли сирены.

За четыре минуты штурмовой отряд Гаунта пробрался внутрь Шипа через орудийные порты, семьдесят два человека. Трое погибли в первой перестрелке. Гаунт осмотрел Маколла. Рана была поверхностной, он мог идти.

Ударная бригада рассредоточилась, чтобы перекрыть все выходы с сумрачной орудийной палубы.

Гаунт повел группу к главной двери, ведшей к внутренним помещениям Шипа. Она была заперта.

— Могу выбить, — предложил Коли.

Гаунт вытащил силовой меч Иеронимо Сондара, активировал его и всадил раскаленный добела клинок в дверь. Еще три взмаха мечом открыли проход, вырезанный пласт металла брякнул, падая наружу.

— Вперед! — рявкнул Гаунт. — Пошли, пошли!

 

Главная орудийная палуба Шипа тянулась к штабным помещениям длинным коридором, ширины которого хватило бы для «Лемана Русса». Он был выкрашен в мясной темно-красный цвет и через каждые двадцать метров укреплен толстыми переборками. Пол был решетчатый, внизу виднелись трубы, провода и кабели. Между уровнями работали просторные грузовые лифты, предназначенные для подъема снарядов со складов, расположенных где-то в брюхе Шипа, на артиллерийские этажи. Металлические стены коридора были покрыты витиеватыми символами, зловещими тошнотворными рунами Хаоса. Гаунт заметил, что они были выполнены из кости, а затем ими инкрустировали металл, потом отполировали, знаки блестели и переливались, как перламутр.

Вероятно, кости человеческие. Наследник был неравнодушен к таким деталям.

Команда зойканских штурмовиков в пятнистой охре встретила их обстрелом из укрытий в дальнем конце коридора. Один из ополченцев, мужчина, чье имя Гаунт теперь уже никогда не узнает, был сражен первыми же выстрелами. Его кровь забрызгала костяные иконы на стенах, и символы зашевелились.

Ларкин, увидев это, отшатнулся в ужасе, его чуть не вырвало. Жуткие символы были живыми и радовались крови. Он чувствовал, что от страха может потерять сознание.

— Решил отдохнуть? — сухо спросила Банда, проходя мимо него и отстреливаясь. Имперцы жались к стенам и прятались за переборками, медленно продвигаясь к вражеским позициям под непрерывным огнем.

— Отдохнуть? — выдохнул Ларкин. Он негодовал. Он не позволит какой-то насмешливой ткачихе из трущоб подтрунивать над ним.

Забыв страх, он встал на одно колено, размял шею, поднял снайперскую лазвинтовку и выстрелил в глазную прорезь зойканцу в двадцати шагах впереди.

— Хорошая работа, — прокомментировала Банда из своего укрытия и шутливо послала Ларкину воздушный поцелуй.

Ларкин ухмыльнулся и убил еще одного. Или эта женщина начинает ему нравиться, или он сам ее пристрелит.

Еще один ополченец упал, рассеченный выстрелом. Их слишком плотно зажали на входе, прорубленном Гаунтом. Люди прятались в боковых комнатах, но места не хватало.

Роун запустил стволовой заряд по коридору, но у зойканцев было достаточно места в укрытии.

— Дреммонд! — крикнул Гаунт.

Огнеметчик все еще возился, пытаясь протащить громоздкие канистры через узкий проход, вырезанный энергетическим мечом. Лаззаряды испещрили металл вокруг него. Рядом с ним повалился с пробитым затылком Призрак по имени Лоннер.

Без Дреммонда было не обойтись. Гаунт и Коли втащили огромного Призрака, а Дреммонд придерживал свой огнемет, следя, чтобы трубка не погнулась, а воспламенитель не остыл.

Он потянул за спусковой крючок, и волны испепеляющего пламени прокатились по коридору, уничтожая врагов. От раскаленного вихря пошла пузырями краска на стенах, а извивающиеся костяные руны завизжали.

Он окатил холл контрольным залпом, и Роун, Халлер и Брагг двинулись вперед. Брагг подошел к укрытию врага и переступил черные, оплавившиеся трупы. Слева от него обнаружился еще один коридор, и он выпустил очередь в дверной проем.

Халлер шел рядом, когда полуобгорелый зойканский солдат бросился на ополченца. Почерневшее существо в керамитовых доспехах, наполовину вплавившихся в его плоть, обезумев, рвало офицера на части. Халлер закричал в ужасе. Роун схватил зойканца и отшвырнул от Халлера. Тот ударился о стену, и прежде чем успел подняться, Роун четырежды прострелил его.

— За мной должок, Призрак, — сказал Халлер, поднимаясь.

— Нет, трущобный. Я не люблю, когда мне кто-то должен. Забудь.

Халлер замер, словно его ударили по лицу. Ему не слишком-то понравился танитский майор, когда их впервые представили. Банда тогда прошептала, что у Роуна «ядовитые глаза». Похоже на правду. Даже спесивые вольпонцы — и те, кажется, больше усилий прилагали, чтобы установить товарищеские отношения, чем этот танитский ублюдок.

— Как угодно, — проговорил Халлер.

— Именно, — хохотнул Брагг. Он-то понимал, что сейчас было не то место и время, чтобы рассказывать историю Роуна, из которой стало бы ясно, что Роун ненавидел Гаунта с нечеловеческой страстью именно потому, что «за ним был должок».

— Заткнись и займись делом! — фыркнул Роун. Из боковых коридоров уже доносился шум, там показались новые зойканцы и открыли огонь.

К тому моменту основная ударная группа уже подтянулась. Жильбер бросил вперед группу Аристократов, и они забрасывали туннель гранатами. Мак-Веннер поспешил направо с четырьмя танитцами и группой ополченцев, чтобы прикрыть их от ответного огня противника. Лаззаряд задел его руку и отшвырнул на пол. Домор, шедший следом, склонился над раненным разведчиком, одновременно доставая лазерным огнем спрятавшегося стрелка и зовя медика. Рядом одна из ткачих, Винья, съехала по стене, лаззаряды вспороли ей живот. Несколько солдат протолкалось мимо Домора в боковой туннель, освещая его лазерным огнем.

Герран перебежками добрался до Домора, в одной руке держа лазпистолет, а в другой аптечку.

— Мак-Веннер… — начал Домор. Врач упал на колени рядом с раненным разведчиком. Лаззаряд разорвал левый локоть и уничтожил бицепс. Он сжался, скуля от боли, но совладал с голосом.

— Сперва — ее! — выдавил он, кивая на Винью.

— Дай взглянуть, Мак-Веннер, — попросил Герран.

— Нет! Ты знаешь, фес тебя, очередность: сперва критические случаи! Ее подстрелили! Осмотри ее!

— Дай ему это, — велел Герран Домору, передавая тому пачку инокуляторов с мощными обезболивающими. Он подполз к растянувшейся на полу ополченке. Она согнулась, словно сломанная кукла, упершись подбородком в грудь, затылком прижимаясь к стене. Кровь растеклась под нею широкой лужей. Сама рана покрылась обугленной неровной коркой, но удар изрезал внутренности, и она быстро теряла кровь.

— О, фес! — выплюнул Герран. — Помогите мне здесь, кто-нибудь!

Рядом оказался Коли.

— Скажи как.

— Дави: здесь и здесь. Держи крепко. Нет, крепче, изо всех сил!

Оба были забрызганы ее кровью. Она пошевелилась и застонала.

— Винья… тихо… не отключайся… — бормотал Коли, крепко прижимая поврежденные органы.

Он оглянулся на спешно работающего Геррана.

— Она не вытянет, да?

— Тяжелое ранение, — пояснил Герран, работая. — Я могу стабилизировать, но не надолго.

Коли кивнул. Он убрал руки, наклонился и прошептал ей на ухо.

— Ты достойно сражалась, Винья Терриго из дома 45/жад. Улей Вервун не забудет твоей отваги. Улей любит тебя за твою преданность.

Затем он протянул огромные, бережные руки и свернул ей шею.

— Бог-Император! — в ужасе вскричал Герран, отшатнувшись.

— Его ты можешь спасти, — сказал Коли, указывая на Мак-Веннера окровавленной рукой. — Я люблю своих людей, я буду сражаться за них изо всех сил, но здесь я бы бесцельно потратил время хорошего врача, пока не столь безнадежные случаи ждут его помощи. Ее боль прекратилась. Она обрела покой.

Герран утер рот.

— Я… — начал он.

— Если ты собираешься сказать мне, что боишься представить, через что прошли те трущобные, кто добрался сюда, побереги дыхание. Мне не нужна твоя жалость.

— Я вообще-то собирался сказать, друг мой, что вполне представляю. И к тому же восхищаюсь вашей отвагой. Наши жизни все сейчас на кону в битве за ваш дом. У меня — дома уже нет. Так что к фесу тебя и твой благородный вздор, — Герран собрал инструменты и передвинулся к Мак-Веннеру.

Коли поднял лазган и понесся вперед, присоединяясь к сражению.

 

Кокоэр, Нескон и Флинн добрались до угла правого бокового коридора и отбросили собиравшихся там зойканцев. Гаунт, Дженкс и Марой плелись следом.

— Проход? — спросил Гаунт.

— Без фесовых шансов, сэр! — пропел Кокоэр. Воздух дрожал в перекрестном огне.

— Да, что за херь! — заорал Нескон, у которого заклинило лазган. Он потряс его. Гаунт схватил его и втащил в укрытие за секунду до того, как лазвыстрелы замолотили по стене прямо над его головой.

— Не забывай правил, Нескон. Заклинило — сперва в укрытие. Нечего стоять, возясь с игрушкой.

— Так точно, комиссар-полковник.

— Мне ты больше нравишься живым.

— Мне… мне тоже, сэр.

Рильке, которого считают лучшим снайпером среди Призраков после Ларкина, и ополченка Несса прикрыли их сбоку. Рильке дважды пытался подстрелить зойканца, прячущегося дальше по коридору. Несса из своего лазгана стандартного образца подстрелила и его и следующего.

— Где ты научилась так стрелять? — негодующе поинтересовался Рильке, но она его не расслышала. Она вообще не слышала.

Гаунт смотрел на нее, ожидая, пока она увидит его лицо.

— Молодец, — сказал он.

Она ухмыльнулась.

 

В потолке, в десяти метрах позади, открылся люк, и зойканские солдаты посыпались вниз, словно песчинки через горлышко песочных часов. Они рассыпали выстрелы во все стороны. Четверо Призраков, двое ополченцев и один Аристократ погибли сразу. Брагг обернулся и подстрелил нескольких падающих с потолка зойканцев, его автопушке вторили Халлер, Роун, Дженкс и десяток других.

Зойканские мертвецы горой валялись под люком в потолке. Брагг поднял дуло и начал обстреливать крышу, пробивая мощными зарядами дыры в листах металла. Из некоторых закапала кровь.

— Нас зажали! — крикнул Маколл Гаунту.

Гаунт и сам это понимал. Жильбер блокировал левый проход, но справа все еще напирали враги. А теперь, фес его, они и с неба сыплются! Такими темпами его штурмовой отряд погибнет, не дойдя до цели. Если они собираются сделать что-то серьезное, нужно двигаться вперед.

— Маколл? — позвал Гаунт.

Маколл понял, чего от него хотели. Гаунт всегда ценил старшего разведчика за его впечатляющую способность находить верный путь. Это был настоящий дар. Каким-то образом, когда-то давно, в подвижных, изменчивых лесах Танит он научился понимать логику планировки, изначальное устройство любой местности.

Нутром Маколл чуял: прямо и вниз.

— Через вентиляционные щиты, сэр, — объявил Маколл.

Гаунту этого было достаточно. Он под непрерывным обстрелом отполз назад, к щитам.

— Роун! Удлиненные заряды сюда!

— Ты что творишь? — закричал Жильбер, подходя. — Этот путь ведет в правое крыло машины!

Гаунт посмотрел на Жильбера, не обращая внимания на жужжание зарядов вокруг.

— После всего, что мы повидали, Жильбер, ты мне не веришь?

— Очень приблизительно, но…

— Если б ты собирал этот Шип, ты в самую середину бы запихнул главный центр управления, туда, где его и станут искать?

Жильбер задумался на миг и покачал головой.

— Тогда смейся. Но я приучился доверять инстинкту Маколла. Если я ошибся — с меня ящик вина. Сам выберешь марку.

— Если ты ошибся, мы трупы!

— А почему б еще я такое пообещал?

Жильбер рассмеялся.

— В укрытие! — заорал Роун, отбегая от связки стволовых зарядов, которые прикрепил к щитам.

Мощный взрыв вышиб люки, словно бумагу. Что ни говори о Роуне, а во взрывчатке он разбирался. В сторону имперцев прокатилась лишь слабенькая ударная волна.

— За Танит! — прокричал Гаунт, метнувшись в открывшийся проход.

— За Вольпон! — прорычал Жильбер, не отставая.

— За улей Вервун! — неслышно произнесла сама себе Несса, бежавшая следом.

 

Сельскохозяйственная гильдия Гитрана пала. Корбек отвел своих танитцев к основанию Главного хребта, и следом потянулось все это пекло. Майло и Баффелс вывели свою выжившую группу из развалин, преследуемые зойканскими танками. Смешанные части Брея отступали, когда дивизионы зойканских штурмовиков ворвались во внутренние трущобы.

Колонна Щита содрогалась от выстрелов — одного за другим.

На вратах Кроу блестящая контратака Гризмунда подошла к концу. Крабы и пауки атаковали их с такой мощью, которой не могли выдержать даже лучшие танковые полки Империума.

В доках Варл и Родъин начали оттягивать свою пехоту, оказавшись лицом к лицу с охряными силами, превосходящими их собственные в десять раз.

На краю Коммерции, где развернулось одно из самых кровопролитных сражений, Балвер приказал Севгруппским и ополченцам отступать. Вверху мерцал и постепенно угасал Щит. Он протянет недолго. В гуще чудовищной схватки в окопе Сорик всадил свою кирку в противника. Он одним из последних подчинился приказу Балвера.

Вольпонцев Кордея зажало подразделение зойканцев. Аристократов вырезали на пустыре, некогда бывшем внутренними трущобами. Кордей погиб вместе со своими солдатами.

В забытой Императором норе в пустырях Каффран прижимал к себе Тону Крийд, Йонси и Далина. Небо было залито огнем, вокруг падали снаряды. Каффран понимал, что им осталось недолго. Но он будет оберегать ее и детей столько, сколько сможет.

В баптистерии Бан Даур снял наушники и откинулся в кресле. Рабочие и сервиторы все еще суетились вокруг, пытаясь поддерживать хотя бы видимость контроля.

Все было кончено. Даур поднялся и подошел к Отте, стоящему возле купели. Окна осыпались, брызнув осколками внутрь, и весь Главный хребет содрогнулся под ударами снарядов.

— Мы сделали, что могли, — сказал Даур.

— Ради улья Вервун, — поддержал Отте, тихо плача от усталости.

К ним подошел интендант Бейнфейл.

— Верховный законодатель Анофий только что отошел в мир иной. Сердечный приступ.

— Что ж, его миловал Император, — безучастно промолвил Даур.

Отте неодобрительно посмотрел на него, но Бейнфейл, похоже, был согласен.

— Это конец, мои отважные друзья. Император любит вас за ваши усилия, но это конец всему. Улей Вервун потерян. Исповедайтесь.

Даур оглянулся на Непорочного. Служитель стоял в окружении клириков.

— Начинайте мессу, сэр, — велел ему Даур. — Реквием. Хочу, чтобы последним, что я услышу, был погребальный псалом, освященный Императором.

Непорочный кивнул. Он настроил братьев, и они затянули торжественную, мягкую, чарующую мелодию, которая вознеслась над баптистерием и разлетелась по улью Вервун.

 

В опустевшей анфиладе своего дома, высоко в Хребте, Мерити Часс услышала тихую песнь, пробивающуюся сквозь стены. Она надела длинное нарядное платье, герцогскую цепь отца и кольцо-печатку, которое принес ей Даур.

Она провела последний час, сортируя архивы дома Часс и перегоняя семейные документы на архивные кристаллы. Услышав песнь, она нахмурилась.

— Рано… рано… — пробормотала она. — Он нас не подведет…

 



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.