Глава четвертая. КОНЕЦ УЛЬЯ

Глава четвертая

КОНЕЦ УЛЬЯ

Безумие! Безумие! Да что за войну мы ведем?

Маршал Эдрик Кроу, услышав новости из Ванника

Каул направился прямо в Штаб домов, когда ему воксировали новость. Он обходил южную Куртину, так что ему потребовался почти час, чтобы пересечь улей и попасть в Главный хребет.

Зал управления был в хаосе. Клерки Муниторума, полковые помощники и прочий младший персонал суетились, переговаривались, паниковали, передавали доклады операторов, следя за работой главных тактических когитаторов, сконцентрированных на нижнем уровне огромной округлой комнаты. Многие офицеры Вервунского Главного и некоторые из УКВГ тоже толклись тут, надеясь выяснить, правдивы ли слухи.

Каул протолкался мимо зевак в дверях зала и отправил многих на их станции в достаточно резких выражениях. Никто не пререкался. Они салютовали и быстро освобождали ему дорогу. Он пересек широкий зал и поспешил по железной лестнице на верхний этаж, где начальники отделов собрались за огромным подсвеченным схемным столом. Младшие помощники и техники, многие с важными вокс-докладами, освобождали ему дорогу без вопросов.

Маршал Кроу председательствовал за схемным столом. Его глаза были темнее, чем когда-либо прежде, а фуражку он снял, так как она была слишком тяжела сегодня. Его личный телохранитель Исак, облаченный в бронированный бордовый костюм, с кобурой под мышкой, маячил у него за плечом. Вице-маршал Анко, одетый в увешанную медалями белую парадную форму, стоял рядом, бросая сердитые взгляды. Он был на торжественном ужине, организованном Домом Анко, чтобы приветствовать вольпонцев. Штурм и его помощники стояли рядом, облаченные в парадную форму Вольпона. Здесь же был и Ксанс из Севгрупп, выглядящий усталым и измученным, так же как и остальные его старшие офицеры; нармянин Гризмунд и его танковые бригадиры, Нэш из Роанских Диггеров со своими адъютантами и еще с десяток старших офицеров Вервунского Главного, а также комиссар Тарриан из УКВГ.

— Это правда? — спросил Каул, снимая фуражку, но не утруждаясь больше никакими формальными приветствиями.

Кроу кивнул — молча.

Тарриан прокашлялся.

— Улей Ванник уничтожен девяносто минут назад.

— Уничтожен?

— Уверен, вы знакомы с этим понятием, Каул, — ровно сказал Кроу. — Его больше нет.

— Зойке оказалось это по силам. Мы не понимаем, как. Каким-то образом они пробрались внутрь Щита и взорвали ядерную бомбу…

Кроу прервал Анко на полуслове:

— Как — не главный вопрос, вице-маршал! Есть тысячи «как» для обсуждений! Главный вопрос: почему?

— Я согласен, маршал, — заговорил генерал Штурм. — Мы должны учитывать, что это могло быть непреднамеренно. Я видал города, уничтоженные случайно, из-за нерасчетливой атаки. Возможно, улей Зойка намеревался захватить Ванник, но не рассчитал… силу.

— А как ее рассчитать, когда используешь атомное оружие? — поинтересовался спокойный голос, донесшийся от лестницы. Собравшиеся повернулись.

— Гаунт… — Полковник Жильбер из вольпонцев выдохнул с присвистом.

Высокий новоприбывший носил комиссарскую фуражку и длинный черный кожаный плащ. Он шагнул к ним в запыленной в пути одежде и энергично салютовал маршалу Кроу.

— Полковник-комиссар Гаунт, Танитский Первый. Мы прибыли, чтобы поддержать вас, и тут как раз это произошло.

— Добро пожаловать, Гаунт. Жаль, что события отравляют радость видеть вас, — ответил беловолосый гигант с уважением. — Расквартированы ли ваши люди?

— Они направлялись к своему расположению, когда я уходил. Я прибыл так быстро, как только мог.

— Знаменитый Гаунт, — шепнул Анко Тарриану.

— Ты, конечно, имеешь в виду — печально знаменитый? — пробормотал Тарриан в ответ.

Гаунт подошел к схемному столу, стаскивая перчатки и изучая дисплей. Затем поднял взгляд и коротко кивнул, приветствуя Нэша.

— Рад встрече, генерал.

— Рад видеть вас, комиссар, — ответил Нэш. Их силы служили бок о бок на Монтаксе, и они испытывали искреннее взаимное восхищение друг другом.

Гаунт приветствовал нармянских офицеров, затем посмотрел на Штурма, Жильбера и остальных вольпонцев, недружелюбно воззрившихся на него.

— Генерал Штурм, счастлив видеть вас. И майор Жильбер.

Жильбер чуть было не ляпнул что-то, но Штурм шагнул вперед, протягивая Гаунту руку.

— Отвага Жильбера при Монтаксе принесла ему звание полковника, Гаунт.

— Мои поздравления, Жильбер, — широко улыбнулся Гаунт и крепко пожал руку генералу.

— Отрадно знать, что к нам присоединились еще отважные, надежные силы Гвардии, Гаунт. Добро пожаловать.

Гаунт улыбнулся про себя. Последний раз, когда он лично встречался со Штурмом, еще на Вольтеманде, напыщенный осел грозил ему военно-полевым судом. Гаунт не забыл, что бездумные приказы Штурма привели к обстрелу своих, и это стоило тяжких потерь рядам Призраков.

«Да ты разыгрываешь это шоу товарищества, просто чтобы выглядеть получше в глазах местных вельмож, — подумал Гаунт, отвечая на взгляд Штурма прямо и не мигая. — Ты невероятная дрянь, и мне жаль, что здесь заправляют подобные тебе». Но Гаунт был «политическим животным» не менее искушенным, чем военным лидером, и прекрасно знал, как играть в эти игры.

— Не сомневаюсь, что наши достойные братья с Вольпона справились бы и без нас.

Штурм кивнул, завершая рукопожатие, и явно пытался разобраться, было ли в комплименте Гаунта завуалировано некое оскорбление.

— Исходя из вашего первого замечания, можно ли предположить, что вы рассматриваете гибель улья Ванник как предумышленные действия? — Каул шагнул вперед, чтобы посмотреть в лицо Гаунту. Имперские комиссары обменялись короткими приветственными кивками.

— Комиссар Каул, Народный Герой. Много воды утекло с Бальгаута.

— Но память свежа, — ответил Каул.

Гаунт отвернулся.

— Каул понял меня верно. Противник преднамеренно уничтожил улей Ванник. Какие еще могут быть объяснения применению ядерного оружия?

— Суицид, — сказал Гризмунд. — Загнанный в угол, измученный осадой — возможно, акт отчаяния перед лицом ликующего противника. Взрыв ядерного завода улья.

Несколько вервунских офицеров выразили недоверие.

— Вы мало знакомы с Вергхастом, генерал, так что мы не станем обижаться на ваш комментарий, — мягко сказал Тарриан. — Но ни один вергхастит не опустится до такого малодушия, чтобы уничтожить себя на глазах у врага. Ульи — это все, храни нас Император. Мы прославляем и почитаем Его через них. Улей Ванник уничтожил бы себя не скорее, чем мы.

Многие за схемным столом поддержали его.

— Храбрые слова, — сказал Гризмунд. — Но если завоюют этот улей, спаси нас Император… Отдадите вы его в руки врага?

Множество негодующих голосов раздалось в зале, но слова Гаунта заставили всех умолкнуть:

— Я уверен, что генерал не ставит под сомнение вашу преданность. И есть логика в его словах, но я сомневаюсь, что улей Ванник поддался чему-то, кроме превосходящей силы захватчика.

— Но почему? — воскликнул Кроу. — И вот снова этот вопрос! Вторжение, завоевание… это я могу понять! Но уничтожить то, что хочешь захватить? В чем смысл?

— Маршал, мы должны признать горчайшую правду, — сказал Гаунт. — Я изучил присланные мне данные по этому вопросу. Помнится, комиссар Каул докладывал о миллионах врагов — оценка, не выдерживающая никакой критики, если учесть вместимость Феррозойки. Вот где ответ. Улей Вервун может собрать миллион солдат из населения в сорок миллионов. Зойка может собрать миллионы солдат, располагая населением, в три раза меньшим… только если задействовано все население.

— Что? — рявкнул Анко, пораженный нелепостью идеи.

— Продолжайте, комиссар, — сказал Кроу.

— Это не завоевательная война. Это не война ульев, не коммерческая стычка, не новая Торговая война, как вы это называете. Зойка собирается, вооружается и нападает, не чтобы завоевать и контролировать промышленность ульев на этой планете или поработить старого соперника — улей Вервун. Они поднялись, чтобы истребить вас.

— Скверна, — пробормотал генерал Нэш, медленно осознавая.

— Именно, — сказал Гаунт. — Чтобы обратить в армию не только боепригодных мужчин, но и рабочих, их семьи, нужен склад ума фанатика: вирус безумия, порча, скверна. Порочные силы Хаоса овладели Зойкой, в этом нет сомнений. Яд варпа просочился в умы ваших достойных соседей и наставил каждого мужчину, женщину, даже ребенка, на безумный путь изничтожения этого мира и всего, что есть в нем.