Глава двенадцатая

Так вот что это такое, подумал К'арлинд.

Он плавал в невыразительной серой пустоте, которая была ни горячая, ни холодная, ни влажная, ни сухая, ни мягкая, ни твердая. Это просто… было. Бесконечно. Вечно. Безмолвно.

- Я мертв.

Звук собственного голоса поразил дроу. Внезапно что-то материализовалось под его ногами. Земля. Серая как пустота, в которой он плавал, и гладкая как стекло, она не ощущалась ногами. Как и пустота, она только… была. Нечто на чем можно стоять.

Он мог ощущать своё оружие и руки, но не мог видеть или чувствовать их. К'арлинд помахал перед собой руками, пробуя коснуться своего тела. Они проходили сквозь него. Это было похоже на попытку схватить дым, за исключением того, что его руки, также были сделаны из дыма, серого дыма.

Его тело исчезло. Меларн был мертв.

Паника вгрызлась в разум как голодная мышь. Если он позволит ей взять верх, то потеряет остатки осознания, коих и так осталось немного. Маг взял себя в руки, стараясь успокоиться. Он мертв, но он все еще существует. Его душа живет.

Разум К’арлинда, такой, какой он сейчас, хватался за логические факты, объясняющие его состояние. Его душа, как души всех умерших, попала на Равнину Фуги. Маг мог видеть, что они начинали обретать форму вокруг него. Там: далекий горизонт, серая линия на сером. И там: зубчатые шпили Судного Города. Бесчисленные маленькие точки вылетали из-за длинных высоких стен. Демоны вели бесформенные серые тени — невостребованные души — в город, где они будут поглощены.

Прочие парили ближе к К'арлинду — души тех, которые, как и он, умерли недавно.

- Вы меня слышите? — спросил он ближайшего духа.

Тот не ответил, только вздохнул, проплывая мимо него и оставляя блестящие слезы после себя.

К'арлинд понял, что медленно дрейфует к городу. Эта мысль заставила холодок пройти по его телу, холоднее которого он никогда не испытывал. Меларн принялся дико озираться в поисках лунного луча, который описывала Роваан, слушая сосредоточенно погребальную песнь.

Ничего.

— Эйлистри! — позвал он. — Разве вы не собираетесь забрать меня? Я принимал присягу меча. Я теперь один из вас. Вы — мое божество!

Никакого ответа.

Что кольнуло там, где раньше был лоб К'арлинда. Если бы у него всё еще было тело, то он поклялся бы, что это капля пота. Маг летел к городу все быстрей и уже преодолел половину расстояния до него.

- Эйлистри! — закричал он снова.

Ничего.

Городские стены приближались. Дроу мог разглядеть отдельных демонов, бичи в руках, которые поднимались и резко хлестали души, подгоняя их. Мертвецы вопили, потоком проплывая через врата Судного Города.

К'арлинд вздрогнул, рябь прошла через него подобно ледяному ветру. Паника еще раз наполнила его сознание. Он дико осмотрелся в поисках другого божества — любого божества — чтобы воззвать к нему.

- Мистра? — умолял Меларн, отчаянно надеясь, что божество Куилью, возможно, обратит на него внимание, несмотря на то, что никогда ей не служил.

Ничего.

Стены подступили настолько близко, что он мог видеть отдельные корчащиеся камни. Каждый камень был душой, навечно пойманной в ловушку.

Демон повернулся и уставился на него. Поманил изломанным красным пальцем, подзывая его ближе.

- Лолс? — прокаркал в отчаянии К'арлинд. — Кто-нибудь?

Иди.

К'арлинд огляделся. Он ничего не увидел, но голос прозвучал снова. Мужской голос.

Возвращайся. В землю живых. Ты ведь этого хочешь?

Он узнал голос: Малваг. То, что ему ответил мертвый дроу, было неожиданно, но все же лучше чем…

- Да! — закричал К'арлинд.

Равнина Фуги исчезла.

Его тело вернулось.

Он лежит на спине на острой, шероховатой поверхности, его руки заведены назад. Пальцы сильно зажаты. Такое чувство, будто бы они стянуты проволокой. Горло болело, и был слабый привкус крови во рту. Маг сплюнул.

Тогда он увидел двух Ночных Теней, смотрящих на него, заключенного в кристаллообразную полость, сверху, и понял, где он был, и что произошло. К'арлинд попробовал рывком вскочить, но сумел только шлепнуться на бок.

Его рот онемел. Маг почувствовал наличие в своем черепе чего-то постороннего — разума Ночной Тени Малвага, клирика, которого он почти убил разрядами молнии. Глаза Малвага мерцали, он безжалостно смотрел на К'арлинда. Ночная Тень немного покачал головой и предупреждающе поднял палец. На нем было кольцо, принадлежащее К'арлинду. Малваг мысленно обратился к Меларну.

Никаких заклинаний, раб.

Пошел вон! — бушевал К'арлинд. Второе кольцо, должно быть, было на одном из его собственных пальцев под проводом, который связывал их.

Убирайся из моего разума!

Глаза Малвага сузились в безрадостной улыбке.

Встать.

К'арлинд медлил, и Малваг грубо подчинил себе его туловище и ноги. Маг перекатился на живот, встал на колени, и, наконец, пошатываясь, на ноги. Он качнулся и чуть не упал перед Малвагом, но сохранил равновесие. Все это время К'арлинд был в ярости. Проклятье, он был из Дома Меларн. Пусть его Дом пропал, но он все еще был благородного происхождения. И никогда, никогда не был рабом.

Ему, возможно, было бы легче перекричать воющий ветер. Смех Малвага отражался в его сознании, пересиливая внутренний голос К'арлинда.

Это, понял внезапно К'арлинд, то, как, должно быть, чувствовал себя Флиндерспельд.

Но Флиндерспельд был глубинным гномом, расой, которая не пользовалась уважением и переносила это стоически. К'арлинд был дроу. В настоящее время он был вынужден переносить пытки Малвага, но темный гнев тлел в его сердце. Ночная Тень заплатит за каждое мгновение. Дорого заплатит.

Я в этом сомневаюсь, — сказал Малваг.

К'арлинд затих, не желая доставлять ему удовольствия своими мыслями.

Малваг провел его к парящему диску, на котором лежал свиток с молитвы, и заставил мага стоять там. Второй Ночная Тень изогнув тонкую бровь, наблюдал за К'арлиндом, его глаза светились обаянием.

- С возвращением, — сказал он. — Я полагаю, так как вы — здесь, Эйлистри вы не понадобились.

Он засмеялся.

— Зато пригодитесь нам.

Малваг указал Ночной Тени на тело К'арлинда, развернул его к камню и сказал другому мужчине:

— Дай ему маску.

К'арлинд попробовал сглотнуть, но не смог. Они знали. Все. То, что он поклонялся Эйлистри — или поклонялся бы, если бы только богиня потрудилась забрать его, но все же они вернули его из мертвых. И он на это согласился. Что он должен был думать?

Малваг, должно быть, слушал, но не высказывал никаких замечаний.

Руки появились из-за спины К'арлинда, держа маску мертвеца. Затем её наложили на лицо Меларна. В отличие от полиморфного драгоценного камня, который колол кожу К'арлинда и жег, словно свежий перец, эта маска ощущалась как гладкий шелк, но вызывала беспокойство, дрожь и страх.

Валдар обошел К'арлинда, попав в его поле зрения. В его глазах была ухмылка. Он указал на маску:

— Один из ваших друзей из Туманного Леса. Прощальный поцелуй.

К'арлинд мигнул — Малваг позволил ему сделать это. Это была душа Роваан. К'арлинд почувствовал мгновенный укол вины. И отбросил его. Роваан ему нравилась, но она была мягка, сказал он себе. Слабая. Легковерная. Если бы она более упорно сражалась против убийцы…

Это была ее собственная ошибка — но даже в этом случае, К'арлинд чувствовал себя ужасно.

Маска на его лице становилась все холодней. По ней волнами прокатывалась дрожь. Потом это прекратилось. В маске почувствовалось… спокойствие. Покорность.

Это было странно.

Поскольку Валдар занял свое место около Малвага, высший клирик поднял правую руку. Темный огонь вырвался из тела Малвага.

— Мы начинаем.

Малваг и Валдар склонили головы, уставившись взглядом в молитвенный свиток. Голова К'арлинда также была опущена вниз. Поскольку пылающий темным огнем палец Малвага спустился к свитку, К'арлинд почувствовал, что клирик смотрит через его глаза. Его рот открылся. Он вздохнул и начал читать.

Меларн слушал, поскольку его рот, под контролем Малвага, говорил слова свитка молитвы одновременно с двумя другими мужчинами. Каждое слово на серебряном листе ярко вспыхивало, затем исчезало, следом разрушался сам свиток. Полосы серебра постепенно поднимались от страницы и кружились над их головами. Медленно, образуя круг. Он расширился, и пучки чего-то серого и текущего, как пар, потекли из их масок. Души, понял К'арлинд. Они питали магию, которую ткали клирики. Кристаллы в пещере мягко жужжали, пульсируя в такт словами, что произносили трое мужчины.

Поскольку заклинание читалось медленно, предчувствие К'арлинда уступило место удивлению. Присутствие Малвага жестоким кулаком держало его разум, но маг мог ощутить также и Валдара. Оба мужчины были взволнованы и напряженны. Они делали это! Высшая магия работала. Ни один дроу не делал это прежде, со времен ssri Tel'Quessir, первых темных эльфов.

Их голоса гудели.

Да, — шептал Малваг в разуме К'арлинда. — Вместе. Мы можем. Сделать это.

Вместе, — шептал К'арлинд.

Он увидел все это, братство, которое было возможно. Его связь с этими двумя мужчинами рядом с ним была столь же реальна, как связь между кожей, мускулами и костью. По отдельности они были мертвой материей. Вместе они двигались, дышали и жили — и создавали волшебство. К'арлинд мог видеть Плетение, мог бросить взгляд на нити, невидимые до этого момента, которые связывали дроу друг с другом. Всю его жизнь он тосковал по подобию такой связи, истинной связи. Он думал, что найдет это в своем Чед Насаде, как только Халисстра взойдет на трон. Маг планировал создать эту связь, ища лояльных из дома Меларн, тех, кто будет сотрудничать, чтобы строить и поддержать их благородный Дом, но он убедился в тщетности этой мечты. Только тот, кто испытал соединение умов, единство, которое было высшим волшебством, мог понять то, что действительно означало слово " связь". К'арлинд понял Малвага — понял, что заставило его и других мужчин почти полстолетия провести в поисках этого свитка. И Валдар, что недавно разрезал горло К'арлинда, походил на его брата. Валдар вырос в Мензоберранзане, под ударами плетей жриц Лолс, сбежал из Дома Джерл, из города. Но жил он для того, чтобы стать хозяином собственной судьбы.

Хозяин.

К'арлинд больше не чувствовал пальцев — провод был слишком туго затянут — но его это больше не заботило. Он сумел посмотреть в сторону, чтобы встретится с глазами Малвага. Ночная Тень склонил голову в коротком подтверждающем кивке, его собственные глаза все еще не отрывались от свитка.

Ваэрон, управляющий Малвагом, все еще читал свиток сам и заставлял рот К'арлинда делать то же самое. Самообладание других мужчин поражало. Ваэрон предлагал силу. Воспользоваться ей.

На одно мгновение лицо Куилью вспыхнуло в мозгу К'арлинда. Он не успел толком его разглядеть, и боль копьем пронеслась через него, но спустя удар сердца она ушла. К'арлинд увидел глаза, висящие в воздухе перед ним, синие глаза, в которых светилось восхищение.

Малваг и Валдар сделали паузу, вдыхая воздух. К'арлинд сделал то же самое. Вместе они наблюдали как три души, которые дымкой кружили в пределах круга, были внезапно ушли в его центр во вспышке белого света. Это удивило Малвага — через их связь К'арлинд мог ощутить это. Малваг ожидал, что души просто исчезнут, поглощенные вратами, но с другой стороны, подумал клирик, мысленно пожав плечами, возможно так и должно было подействовать заклинание.

Они почти закончили, и осталась лишь небольшая часть свитка. Связь между К'арлиндом и двумя другими мужчинами была настолько сильна, что он чувствовал, что его сердце бьется в унисон с их сердцами. Кристаллы пульсировали в такт им.

Готовы? — жестами спросил Малваг.

Валдар кивнул.

То же сделал К'арлинд.

Меларн вздрогнул, поняв, что Малваг освободил его, и тело было снова в его распоряжении. Он еще больше удивился, поскольку понял, что Ночная Тень дал ему выбор. К'арлинд мог разрушить заклинание, просто закрыв рот, или же мог продолжить читать.

Выбор. Куилью предложила ему только иллюзию. Она слишком торопилась со своим гипнозом, чтобы запретить магу принять решение.

Ворота вырисовывались над головой К'арлинда, достаточно большие, и достаточно прозрачные, чтобы он смог на мгновение увидеть темный лес, а затем холодную каменную яму. Владения Эйлистри и Ваэрона, почти соединенные. В свитке осталось только две строчки.

К'арлинд перевел на него взгляд и продолжил читать, его голос прекрасно дополнял голоса Ночных Теней.

- Мост между царствами Ткани, — произнес он нараспев. — Пересечение завершено.

Как только они закончили заклинание, ворота, полностью сформированные, открылись. Маски слетели с лиц и порхнули в них. Следом за ними пронеслась фигура и исчезла в лесных владениях Эйлистри: Ваэрон. В его руках были зажаты мечи, а в прорезях черной маски мерцали золотом глаза.

Бог жаждал крови Эйлистри.

*****

Куилью приземлился в пещере, которая была тем, что оставалось от прежнего храма Гуанадора, и огляделась. Пещера была пуста. Этаж был засыпан щебнем, который отлетел от стен и потолка, чтобы запечатать глубокую яму, в которую был загнан аватар Гуанадора. Меньшие фрагменты камня висели над полом, подвешенные магией и сформированные подобно мозаике в статую Эйлистри — печать, которая венчала яму. Статуя была в виде танцующей дроу, балансирующей на пальцах одной ноги, касающейся пола. Другая нога была вытянута, руки подняты и широко разведены. Почти неощутимо поза мозаичной статуи изменялась, поскольку волшебство, которое ожило осколки камня, прошло цикл, который начинался снова с каждым полнолунием.

Мысленно Куилью изменила своё восприятие, получая возможность видеть волшебство. Аура статуи была чистой и сияла словно серебро. Печать была нетронута.

Спустя мгновение Илджрина появилась около Избранной. Крошечная Оружейница была одета в броню и держала в руках поющий меч. Ее кукольное лицо и хмурый взгляд были полны решимости, она заняла место рядом с Куилью. Дроу приложила руку к изящному остроконечному уху и прислушалась:

— Они здесь.

Поглощенная молитвой Куилью просто кивнула. Она указала пальцем на единственный неповрежденный вход пещеры, в котором лестница спиралью поднималась вверх. Звук бегущих ног, эхом отдавался снизу.

Джасмира, — позвала Куилью. — Сколько наших жриц ступило на лестницу, ведущую к Яме?

Ни одной, — прибыл уверенный ответ.

Куилью улыбнулась. Серебряный огонь танцевал на ее волосах и коже. Сфокусировав в руках, она позволила ему стать всепоглощающим белым пламенем. Серебряный огонь ревел, заполняя пещеру стремительным, блестящим светом. Поскольку первый из Селветаргтлин ворвался в комнату, Куилью швырнула огонь в него. Серебряная полоса протянулась к основанию лестницы, расходясь волнами по полу. Она ударила в клирика Селветарма, сжигая его алую робу и раскаляя цепи кольчуги докрасна. Куилью ожидала, что он упадет и сгорит, но Селветаргтлин продолжал идти, его горящая плоть отваливалась от костей, когда он побежал. Клирик указал на двух жриц, прокричав имя своего бога, и швырнул заклинание. Три камня поднялись над полом между Куилью и Илджриной, увеличились в мгновение ока, становясь чудовищными пауками, нависшими над жрицам.

Пауки из камня.

Селветаргтлин рухнул мертвым.

Илджрина вознесла молитву, когда второй Селветаргтлин ворвался в пещеру, также крича имя божества. Громко запев, волшебный меч свистнул над её головой, Илджрина ткнула рукой с оружием в направлении врага. Глаза второго клирика расширились, он, шатаясь, сделал шаг, другой — и его тело рухнуло кровавым шаром искореженной плоти, пробитой осколками костей. По инерции, то, что осталось от клирика, пролетело вперед и упало на пол влажным, кровавым шаром во внезапно опустевшей робе.

Это было отвратительное заклинание, но у Куилью не было времени для того, чтобы оплакать еще одну навечно проклятую душу дроу. Каменные пауки наступали на них, и еще четыре Селветаргтлин вбежали в комнату с именем своего бога на устах. Двое из них держали черные жезлы в своих руках — жезлы способные сломать печати на Яме.

Судьи, возглавляющего их, нигде не было видено.

Каменные пауки были большими — их спины находились на уровне головы Куилью — но служили только для отвлечения. Ближайший к Куилью сжал клыками её плечо, проникая в плоть и выпуская яд, но серебряный огонь Мистры немедленно очистил тело от яда и залечил рану.

Щелкнув пальцами и не отводя глаз от колдующих клириков, Куилью коснулась существа и произнесла тайное слово, немедленно убившее его. Она отступила от паука, позволив тому упасть на пол позади неё. Сжав пальцы, жрица вызвала свой поющий меч. Она взмахнула им над головой и услышала его ликующую песню.

Тем временем Илджрина, имела дело сразу с двумя пауками. Ее песня-молитва заставила их размягчиться и осесть. Они растаяли в грязь, которая просачивалась в щебень на полу. Оружейница вышла вперед, встав возле Куилью, готовая, как и её госпожа, встретить четырех клириков, что мчались к ним.

Один из Селветаргтлин пел молитву, которая заставила вырастить на его теле множество лезвий, превращая его в живое оружие. Другой прокричал молитву искажения, направив ее на Илджрину, но Оружейница крутанула меч над головой, и волшебное искажение рассеялось.

Другой Селветаргтлин выкрикнул молитву, которая вызвала облако кромешной тьмы, что, потрескивая белыми паутинками, окутала Куилью. Огонь мчался по нитям, напоминая зажженную сеть. Жрица почувствовала сильный жар, коснувшийся кожи, но он был поглощен скипетром, что висел на ее поясе. Серебряный огонь вспыхнул вокруг Избранной и взорвался, разрушая огненный шторм.

Затем клирики налетели на жриц, и начался бой врукопашную. Илджрина смело встретила противника, тело которого топорщилось лезвиями. Куилью сражалась с двумя другими, стремительно нанеся одному удар в горло и обмениваясь выпадами с другим. Одновременно она следила за клириком, который держал жезл — единственным, кто еще не вступил в сражение. Когда он занес руку, жрица поняла, что он собирался швырнуть жезл в статую в попытке разрушить печать — акт отчаяния, конечно, так как расстояние велико, и вряд ли он попадет. Парируя атаку противника, который наносил жесткие рубящие удары, крича имя Селветарма, Куилью ждала броска. Когда жезл пролетит над ней, Избранная выпустит серебряный огонь Мистры другого вида — он временно разрушил бы Плетение, лишая жезл своих свойств. Клирик взмахнул рукой над головой, бросил…

Прежде, чем Куилью смогла выпустить огонь Мистры, жезл пролетел над ней так быстро, что жрица не успела даже поднять голову и увидеть черную полосу, которой стал жезл. Клирик, бросивший его, двигаясь столь быстро, что походил на размытую тень, пересек комнату и оказался рядом с Илджриной. Меч вонзился в живот женщины, его окровавленный кончик появился из ее спины. Оружейница резко вздохнула от удивления и боли.

Куилью догадалась, что произошло. Селветаргтлин на какой-то момент остановил само время.

Металлический жезл должен был приземлиться с грохотом позади Куилью, но она ничего не услышала. Жрица резко повернулась и увидела пятого Селветаргтлина — пропавшего Судью — стоящего рядом со статуей. Он держал жезл в правой руке. Его голова была обрита за исключением косички на затылке, которая взметнулась в воздух, когда дроу крутанулся, чтобы разбить жезлом статую.

- Нет! — закричала Куилью.

Серебряный огонь вспыхнул в пещере, на мгновение ослепив даже ее. Жрица услышала удар, металлический жезл ударил статую с дробным звуком: отлетали куски камня. Как только ее зрение восстановилось, Избранная увидела, к своему облегчению, что магическая печать цела. Хотя в середине статуи зияло пробитое отверстие, почти вдвое уменьшающее её размер, она отказывалась разрушаться. Бездонно-черный шар в навершии булавы исчез, сметенный серебряным огнем Куилью.

Судья зарычал. Пылающие белые линии, пересекающие его подобно паутине, вспыхнули, как только он отбросил использованный жезл в сторону.

Илджрина, тем временем, отползала от ранившего ее клирика. Двое других подбежали, подняв мечи, чтобы нанести смертельные удары. Куилью отвернулась от Судьи и швырнула в их сторону серебряный огонь. Ревя, крутящийся серебристо-белый конус охватил всех трех клириков, превращая их в вихрь дымящихся роб и волос. Один тут же упал замертво. Оружейницу взрыв коснулся только краем, облетая ее стороной и не нанося повреждений.

Придушенно благодаря, Илджрина хлопнула рукой по ране и прокаркала молитву, излечивая себя.

Уничтожение клириков дало Судье время, чтобы приблизиться к Куилью. Его огромный двуручный меч понесся вниз, и всё, что успела женщина — поднять своё собственное оружие, чтобы парировать удар. Поющий меч завопил в минорном тоне, когда оружие Судьи ударило по нему, отбивая в сторону. Судья продолжил движение, ударив рукоятью своего меча по лицу Куилью. Кожа запылала там, куда ударила имеющая форму паука гарда.

Жрица, танцуя, отступила, уходя от следующего удара. Не было времени, сплести заклинание или волноваться о Илджрине, которая вновь схватилась с двумя клириками, ее меч, неистово пел, поскольку женщина уворачивалась и парировала. Судья направил на Куилью вихрь ударов, его глаза с имеющими форму паука зрачками впились в нее взглядом.

- Сегодня вечером, — объявил он траурным голосом, — вы все умрете, и Эйлистри вместе с вами.

Куилью мрачно отбивалась, задавая себе вопрос, были ли Селветаргтлин в союзе с Малвагом. Мысль о том, что атака была разработана Ночными Тенями, не оставляла её. Селветарм был, в конце концов, ребенком Ваэрона.

Меч Судьи просвистел очень близко к лицу Куилью, напоминая ей о более реальных проблемах. Она вернула удар, отскочивший от нагрудника Вершителя, но оставивший выбоину в адамантине поперек святого символа, который был там выгравирован. Ее противник не обратил на удар внимания. В отличие от других клириков, продолжающих выкрикивать имя их бога, Вершитель сражался молча и не только массивным мечом. Лезвия мечей столкнулись, и они напряженно стояли друг против друга, лицом к лицу, губы клирика разошлись, обнажая клыки. Он укусил женщину за руку и отпрыгнул в сторону. Окровавленный конец его косички, хлестнул жрицу по лицу.

Куилью, хвала Мистре, имела иммунитет к ядам. Она шепнула молитву, и раны на руке зажили. Краем глаза она увидела, что Илджрина укоротила ноги одному Селветаргтлин, с которым сражалась, затем, крутанув окровавленный и все еще поющий меч вокруг себя, по восходящей дуге, попала второму чуть выше уха, отрезая макушку головы.

Куилью прошептала благодарственную молитву. Печать держалась, шесть меньших Селветаргтлинов были повержены, оставался лишь Судья. Он был один против двоих, но жезл, насколько она видела, больше не был сломан. Его круглое навершие преобразилось, черное пятно на фоне пола. К счастью, он был, по крайней мере, в полудюжине шагов от статуи.

Избранная наносила удары, ведя перед собой Судью и тесня его, пока его спина не оказалась напротив статуи. Илджрина крутилась слева от него, ее меч выводил песнь смерти. Позволив Оружейнице взять инициативу, Куилью отступила, намереваясь бросить заклинание, но Судья был невероятно быстр. Его оружие вспыхнуло, поднимаясь, и опустилось, ударив Илджрину в место, где встречались плечо и шея. Он мгновенно разрубил ее крошечное тело надвое от шеи до бедра. Обе половины упали, и кровь брызнула в лицо Судьи, ослепляя его на мгновение.

Куилью закричала и швырнула во врага огненное заклинание, надеясь убить его прежде, чем он вытрет с лица кровь, но хотя серебристо-белое пламя и качнуло Судью назад, он оставался на ногах. Две половины тела Илджрины рассыпались, мгновенно превратившись в кипящую массу черных пауков, и он коснулся их кончиком своего меча. Масса рванулась по лезвию вверх, затем, шипя, растворилась в нем. Клирик держал меч, а его глаза со зрачками в форме пауков уставились на Куилью. Вызов.

Разъяренная жрица бросилась к нему, ударом выбивая его меч из кучи крошечных пауков. Вид Илджрины, ее старой подруги и Оружейницы, превращенной в отвратительную массу пауков, напугал Куилью. Она сделала выпад в сторону Судьи, ярость кипела в ней волнами серебряного огня.

Это было смертельной ошибкой. Меч Судьи понесся вниз, отрезая ее правую руку у локтя. Куилью отшатнулась назад, слабея от боли. Ее поющий меч с воплем полетел на пол, и, упав, замолчал. Избранная споткнулась о кусок камня и чуть не упала. Левой рукой она зажимала обрубок правой руки, кровь била через сжатые пальцы.

- Эйлистри! — задыхалась жрица. — Излечите меня.

Она почувствовала, что плоть срослась под кончиками пальцев, кровь остановилась, поскольку рука начала восстанавливаться.

Судья, однако, не собирался щадить жертву. Он мчался к Куилью, его ужасный меч был поднят для смертельного удара, и у Куилью под рукой не было ничего, чтобы парировать его удар. Она могла спастись, произнеся всего слово, но это означало бросить Яму и печать, а жезл был все еще цел.

- Мистра! — закричала Куилью, в отчаянии посылая вперед огненное заклинание.

Меч Судьи понесся вниз как раз тогда, когда лунно-белый огонь сверкая пролетел через пещеру.

*****

Селветарм возвышался над Каватиной. Еще одна капля кислоты с булавы упала и приземлилась с пузырящимся шипением на камень рядом с ней, обрызгивая и обжигая ее кожу. Рот бога был невероятно широк, как дверной проем. Горячее зловонное дыхание обдавало рыцаря, поскольку клыки сомкнулись на ее торсе. Дроу задохнулась, когда полубог поднял ее над землей, паутина, налипшая на ее тело, свисала с нее как липкие волосы. Вися вверх тормашками в клыках Селветарма — который вот-вот должен был прокусить ее нагрудник ядовитыми клыками — она увидела пятно — предательница Халисстра, движущаяся в поле ее зрения.

Халисстра махала одной из искривленных и удлиненных рук. За ней, черная точка — железная крепость Лолс — гремела в их сторону на восьми металлических ногах, эти ноги ударяли о землю как гонг.

Халисстра что-то кричала. Слова долетали до ушей Каватины, все еще звенящих от нечестивого слова Селветарма, в искаженной форме. Рыцарь Темной Песни уже могла видеть яснее. Эта вспышка серебра была Клинком Полумесяца, которым торжествующая Халисстра — существо, притворившееся ищущим искупление, демоническая тварь Лолс — размахивала над головой.

Меларн что-то кричала. Что-то похожее на слово «убей».

Каватина почти смеялась. Селветарму не нужны были чьи-то указания. В следующий момент клыки прокусят ее, и яд будет впрыснут в парализованное тело.

Клыки Селветарма продолжали сжимать грудь Каватины, не давая ей дышать. Странно, что он до сих пор не прокусил броню. Чудо, да, но совсем не то, о котором она умоляла богиню. Даже магически усовершенствованная броня не сдержала бы клыки полубога так долго.

Халисстра размахивала мечом над своей головой, все еще крича, но на этот раз тревожно оглядываясь через плечо на приближающуюся крепость.

— Убей это!

Селветарм усилил хватку, все еще пытаясь прокусить Каватину своими клыками. Он поднял голову; Каватина качалась из стороны в сторону прямо над головой Халисстры.

Рыцарь, наконец, поняла, что выкрикивала Меларн. Не «убей», а «возьми». Она держала меч рукоятью вверх, кровь капала с ее руки в том месте, где она держала лезвие, протягивая рукоять Каватине.

Поняв это, Каватина едва не заплакала. Неимоверным усилием воли, она заставила свою оцепеневшую руку двигаться. Словно налитые свинцом пальцы разогнулись. Когда дроу качнулась мимо Халисстры, она схватила рукоять меча.

Селветарм выпрямился, и Каватина почти выронила меч. Медленно, с огромным трудом она заставила вторую руку тоже сомкнуться на рукояти. Дроу закрыла глаза, шепча молитву онемевшими губами…

И она снова смогла двигаться.

Глаза Селветарма расширились.

Сейчас! — завыл меч.

Изворачиваясь в хватке Селветарма, Каватина качнулась верхней частью туловища вперед, к голове бога. В тоже время она замахнулась Клинком Полумесяца.

— Эйлистри! — воззвала она. — Не подведи меня!

Клинок Полумесяца вспыхнул возле шеи Селветарма, сверкая красным в свете восьми звезд в небе.

Глаза полубога расширились.

Ветер, все время дувший в Ямах Паутины Демонов, стих.

Пауки замерли, когда лезвие врезалось в плоть, и прошло сквозь нее, разбрызгивая темную кровь.

Шея была перерублена.

Голова упала, наконец, освободив рыцаря.

— Хвала Эйлистри! — ликуя, кричала Каватина. — Селветарм мертв!

Она перевернулась в воздухе, останавливая падение при помощи своих магических ботинок. Голова полубога свалилась на землю и распалась на кровавые останки, его тело запоздало рухнуло кучей рядом. Каватина запрокинула голову и засмеялась, слезы потекли из ее глаз. Она сделала это! Убила Селветарма.

Убила полубога.

Ощущения были невероятны — самые острые ощущения, из тех, что доводилось испытывать Каватине. Она подняла Клинок Полумесяца над головой, чувство триумфа захлестнуло ее. Всего на один миг ее тело вспыхнуло ярко-белым — священным лунным огнем Эйлистри. Пауки на земле бежали в ужасе, спасаясь в тени.

Это, ликовала Каватина, то, что должно быть чувствовала Куилью каждый раз, вызывая серебряный огонь Мистры.

Это было невероятно. Удивительно. Великолепно.

Да, — прошептал меч. — Это то, что чувствуют боги.

Слова поразили Каватину, вернув в реальность, напоминая ей, что она в Ямах Паутины Демонов. Домене Лолс. Рыцарь увидела крепость Паучьей Королевы, мчащуюся к ней с невероятной скоростью, подстегнутую яркой вспышкой лунного света Эйлистри.

Каватина твердо держала Клинок Полумесяца, когда решила попробовать свою удачу во второй раз.

Но убийство одного божества потребовало чуда. Попытка убийства второго потребует слишком многого, особенно если этим богом будет Лолс, полностью осведомленная о том, что только что случилось и защищенная своей железной крепостью.

Каватина осмотрелась вокруг. Халисстры нигде не было видно. Сбежала ли она уже через портал? Рыцарь надеялась, что так. Она поняла, что ошибалась на счет Халисстры. Даже кто-то, обращенный в злое существо, мог искупить грехи.

— Халисстра! — прокричала Каватина. Ветер усилился, и паутина зацепилась за уголки ее открытого рта.

Ответа не было.

Крепость Лолс приближалась. С Халисстрой или без нее, Каватине придется уйти.

Качая головой, удивляясь тому, что только что совершила, она бросилась к порталу и прыгнула в него.

*****

Даирн кричал в триумфе, когда опускал свое лезвие вниз в смертельном ударе. Яркое свечение, исходящее от жрицы, ослепляло его, но он разрежет ее надвое, даже с закрытыми глазами.

— Селветарм! — кричал он.

Победа была его! Променад был его!

Лезвие ударилось о лоб жрицы и рассыпалось в его руках. Вместо твердой стали Дхаирн не держал ничего, кроме тонкой как лезвие линии пауков. Существа разбегались, словно только что вырвались из мешка кладки яиц. Дхаирн широко открыл рот, потом согнул правую руку, которая была пуста впервые более чем за столетие. Он поднял ее, и недоверчиво оглядел.

Его меч… исчез?

— Селветарм? — прошептал Даирн.

Он не чувствовал ничего. Только… пустоту.

Жрица нагнулась, подбирая свое оружие. Дхаирн инстинктивно отклонился, когда серебряная вспышка пронеслась на волосок от его лица. Он отпрянул назад, уходя от ее меча. Что-то произошло с его оружием, что-то необъяснимое, но у него все еще были его заклинания. Он поднял руку, чтобы бросить одно из них и в удивлении мигнул, смотря на свою кожу, которая стала ясной и сплошь черной.

Белые линии — святая паутина Селветарма — исчезли.

Меч жрицы сверкнул вниз. Слишком поздно, клирик не успел отдернуть руку. Лезвие ударило точно между пальцев, разрезая руку вдоль. Он взвыл, затем завывание обратилось в крик.

— Селветарм! — плакал Даирн, пытаясь вызвать боевую ярость, которая позволит ему преодолеть боль, но тщетно.

Он не упадет в обморок от боли. Он не может. Заставив свое тело двигаться, он кружился, хлестнув лицо жрицы своей удавкой. В то же время Даирн яростно шептал молитву. Он вытягивал свою покалеченную руку, взывая к Селветарму, но никакого исцеления не последовало.

Испуганный, он попробовал другое заклинание — то, что закроет его тело ядовитыми лезвиями, превращая его в живое оружие. Уклоняясь и уворачиваясь, чтобы избежать яростных, но не совсем скоординированных выпадов жрицы, он выкрикивал имя своего бога.

— Селветарм! — кричал клирик. — Сделай меня своим орудием!

Ничего не произошло. Полубог отказался ответить.

Нервный пот покалывал кожу Даирна. Что-то случилось. Что-то ужасное. Селветарм повернулся спиной к Даирну и его последователям — оставил тех, кто стремился поклоняться ему как божеству? Приказала ли Лолс сделать это своему Чемпиону?

Что… было… не так?

Крайне расстроенный отсутствием своего божества, Даирн отступил от высшей жрицы, которая преследовала его с яростью в глазах. За спиной он услышал другую жрицу Эйлистри, спешащую вниз по лестнице, кричащую что-то о том, что Селветаргтлин были побеждены. Клирик понял, как близко к выходу он был, когда ее лезвие пропороло его спину. Он непонимающе уставился, на кончик меча, который загадочным образом появился из его груди. Когда пещера начала исчезать в серой дымке, он прокаркал последнюю молитву.

— Селветарм, — выдохнул он сквозь губы, ставшие внезапно стали. — Я вверяю… мою душу… т…

Но более не существовало бога, желающего ее принять.