Глава пятая

Глубоко под Туманным Лесом, в огромной подземной пещере стоял судья Даирн. В стенах повсюду зияли провалы туннелей, которые много веков назад проложил уже исчезнувший пурпурный червь. Крест-накрест сплетавшиеся над ним сети образовывали свод, с которого свисали трупы, закутанные в коконы. Капли гнилой жидкости стекали с них прямо на пол, заполняя воздух своим тошнотворным запахом. Множество лиц с эбеново-чёрной кожей и пылающими красными глазами взирали на Даирна из туннелей. Это были драйдеры — существа с телом дроу, но с восемью ногами под грудной клеткой и выпуклым брюшком паука.

Сам Даирн был тёмным эльфом — представителем расы, которую драйдеры атаковали, едва заметив. Но его внезапное появление, как и его внешний вид, заставило существ помедлить. Голова мужчины была гладко выбрита, за исключением круга волос на затылке, заплетённых в длинную косу. Кончики косы были покрыты затвердевшей коркой из множества капелек крови. Его чёрную кожу пересекали ярко светящиеся линии белого — клеймо божества, которому он служил. Глаза его не имели цвета, только чёрные точки на месте зрачков. Любой, рассмотревший их поближе, увидел бы в белках обоих глаз тусклые жёлтые линии, пересекающиеся, подобно сети, и отметил бы, что зрачки его не правильно круглые, а напоминают по форме пауков.

Драйдеры не подходили слишком близко. Впрочем, вовсе не из-за того, что обратили внимание на массивный двуручный меч судьи. Рукоять магического оружия была увенчана двумя охранниками в форме пауков. Один из них крепко сжимал свои лапы вокруг правого кулака Даирна. Тёмный эльф не носил с собой ножны и мог выпустить оружие из левой руки, но никогда — из правой.

Даирн отбросил плащ назад, обнажив красное одеяние и адамантиновый нагрудник с вытисненным на нём святым символом Селветарма: паук поверх скрещенных меча и булавы. Волшебный плащ позволил клирику неожиданно оказаться в пещере драйдеров, появившись прямо из каменной толщи. В то время как твари шипели на него сверху, набираясь смелости напасть, он заговорил.

— Порождения Лолс! — вскричал он. — Изгнанники из Эриндлина, Чед-Насада, Мензоберранзана! Волей Селветарма, вы больше не будете бездомными скитальцами! Вас ждёт место в рядах Селветаргтлин, если вы готовы занять его!

Сверху до него долетели шуршание и шёпот. Один из драйдеров показался из туннеля и вниз головой спустился к Даирну на нити паутины. Драйдер оказался мужчиной с длинными, спутанными волосами, свисавшими с головы, словно обрывки паутины. Его лицо было измученным и истощенным, а в сузившихся глазах читалась нескончаемая боль. Из щёк торчало по изогнутому клыку, из отверстий возле них сочился яд. Он медленно сменил положение на нити, повернув голову так, чтобы удерживать Даирна в поле зрения.

— Ты служишь чемпиону Лолс?

Взметнувшийся меч Даирна рассёк нить. Подтверждая подозрение клирика, Драйдер провисел в воздухе слишком много времени, прежде чем упасть на землю — это была иллюзия. С разворотом вокруг оси эльф продолжил движение меча, рассекая совершенно пустой на вид воздух позади себя. Его клинок врезался во что-то твёрдое. Голова драйдера отлетела в сторону, а внезапно ставшее видимым тело рухнуло наземь. Тёмная кровь хлынула из отрубленной шеи, как вино из разбитого бурдюка. На одной руке драйдера была надета волшебная перчатка, излучавшая сильную магическую ауру. Лужа крови, в которую эта рука с шипением погружалась, распадалась в ничто.

Пока меч упивался кровью, покрывавшей его лезвие, Даирн взглянул на остальных драйдеров. Их глаза удивлённо моргали. Несколько тварей отступили обратно в свои туннели. Драйдер, только что уничтоженный Даирном, вероятней всего был их волшебником. Печально, если это так. Его талант мог бы пригодиться.

— Мы все чемпионы Лолс, — уверил их Даирн. — Дроу и драйдеры в равной степени.

— А её жрицы говорят иначе, — голос принадлежал женщине, вероятно, их предводительнице. Взгляд Даирна скользил от одного провала к другому, пытаясь обнаружить её.

— Мы — проклятые, — продолжила она. — Мы прогневили Лолс и были отмечены за свою слабость. Это наказание Лолс.

Даирн заметил её. Женщина возвышалась на своих паучьих ногах, держа руки широко расставленными. Когда-то она могла быть прекрасной: её уши были тонко заострены, глаза красиво подведены, а тело над тонкой талией поражало необычайной стройностью. Даже ядовитые клыки, выступавшие из щёк, лишь в малой степени портили её облик. Однако жизнь изгнанницы лишила её былого великолепия: волосы женщины спутались, а от её перепачканного тела несло зловониями трупов, которых так любили поедать драйдеры. Тёмную кожу покрывали пятна каменной пыли и грязи.

— Вам никогда не приходило в голову задуматься, — спросил Даирн, — почему Лолс решила превратить ваши тела в подобие её святейших существ? Вы в самом деле считаете свою наполовину паучью форму наказанием? Нет, я повторю это вновь. Вы — её чемпионы, так же, как Селветарм.

Он стоял в ожидании, позволяя драйдерам обсудить сказанное.

Предводительница неодобрительно взглянула на него сверху.

— Жрицы Лолс…

— Обманывали вас, — произнёс Даирн ледяным тоном. — Как приказала им сама Лолс. Всё это — часть плана Паучьей Королевы. Изгнание сделало вас сильнее, коварнее. Охотясь на дроу, вы очищаете наши ряды от слабых и неумелых. Вы делаете нашу расу сильнее, — он остановился, чтобы дать им время обдумать эту мысль. — Если вы на самом деле впали в немилость нашей богини, почему она наделила вас подобной мощью? У вас отобрали броши ваших Домов, но вы всё ещё можете левитировать. Вы больше не дроу, но вы продолжаете скрывать себя в темноте и обнаруживать прячущихся врагов, подсвечивая их магическим пламенем. Вы обладаете силами, которыми Лолс наделила только своих самых любимых детей среди дроу — возможностью распознать своих врагов по ауре, и с помощью магии следить за ними с безопасного расстояния, пока сами готовите засаду. Лолс превратила вас в совершенное оружие — существ, наделённых коварством дроу, с ядом и хитростью паука. Всё, чего вам не достаёт — это руки, которая бы направляла вас.

— И этой рукой станешь ты? — со злобой в голосе спросила предводительница.

— Селветарм станет этой рукой, — ответил он. — А я только его судья.

Он поднял меч:

- Придите — и будете приняты в его веру. Настало время вернуть себе место среди дроу.

Прошло чуть больше мгновения, прежде чем предводительница выпрыгнула из туннеля и спустилась на нити паутины. Как только её паучьи лапы коснулись пола пещеры, остальные драйдеры последовали её примеру: одни повисли на нитях, другие стремительно сбежали вниз по стенам. Вскоре Даирна окружало несколько десятков существ, большинство из которых были мужчинами. Все они держались на расстоянии взмаха меча. Лицо каждого отражало настороженность и подозрение, но в глазах теплилась осторожная надежда. Они утратили свои владения, положение внутри собственных Домов, возможность влиять на свою дальнейшую участь после трансформации и изгнания и ждать от жизни чего-то большего — вот величайшая мука из всех. Они несли на себе болезненное клеймо, думая, что осуждены их собственной богиней; считая, что допущенные ошибки отмечены на их телах в назидание всему Подземью.

Но вот пришёл кто-то, чтобы сказать, что всё это было частью плана Паучьей Королевы, что Лолс всё ещё держит их близко к своему тёмному сердцу, и что для них ещё осталось место в паутине жизни. И сказал это не первый попавшийся, а могущественный клирик Селветарма, чемпиона Лолс — полубога, чей облик подобен их собственному.

Даирн видел, что драйдеры страстно желают поверить ему, но им требуется нечто большее, чтобы они позволили себе принять его слова за истину. И Даирн мог бы дать им подобное — кровавую победу.

— Истинно, что существуют дроу, вызывающие отвращение в глазах Лолс, — рассказывал он. — Те дроу, что отдалились от паутины жизни, которую Лолс предназначила нам плести, дроу, живущие в Мире Наверху и практикующие богохульные верования. Это и будет вашей задачей: стать плетью, которая либо вернёт этих отступников обратно в объятия Лолс, либо отделит их предательскую плоть от костей. Это — ваш шанс испытать себя и доказать, что вы не обречены.

Он держал меч перед собой. Его клинок сиял безупречной чистотой, сталь полностью впитала кровь драйдера-волшебника. Он переводил взгляд с лица одного драйдера на другого.

— Кто из вас первым вступит в ряды Селветаргтлин?

Драйдеры медлили, глядя на свою предводительницу. Та встретилась глазами с Даирном, заинтересованная его предложением. Затем она выступила вперёд, щёлкнув паучьими ногами по каменному полу, и преклонила колени.

— Чил'трисс из Дома Килсек.

Даирн кивнул. Вполне возможно, это первый раз за многие десятилетия, когда она использовала имя своего Дома.

— Чил'трисс из Дома Килсек, — повторил он, касаясь её щеки кончиком меча. Он медленно вел клинком вниз по её лицу, прорезая тонкую, кровавую линию по диагонали от щеки к нижней челюсти. Затем он повторил процедуру, и вторая линия превратила рисунок в крест. Ещё две линии, одна горизонтальная, одна вертикальная, довершили картину: расходящиеся лучами опорные линии паутины.

— Я приветствую тебя в рядах Селветаргтлин.

Когда все было сделано, она улыбнулась, не обращая внимания на кровь, сочившуюся по губам и подбородку. Её клыки дёрнулись от возбуждения, а глаза загорелись решительностью.

— На колени! — закричала она своим подданным. — Присоединяйтесь к стае.

Даирн улыбнулся.

*****

К'арлинд сидел на небольшом расстоянии от бивачного костра, скрестив ноги на влажной лесной почве. Здесь, неподалёку от святыни, в воздухе лесной чащи витал холод. Туман, в честь которого был назван этот лес, клочьями стелился по земле, оставляя слабый влажный отблеск на всём, чего касался. Но под деревьями он переставал быть столь ярким. Их раскидистые ветви частично защищали и от более ужасного бедствия — лунного света.

Эльф вынул из кармана пивафви кусок кварца и осмотрел окружающий лес сквозь магический кристалл. Всё оставалось таким же, каким выглядело изначально. Никаких наблюдателей, скрывающихся в туманном лесу, не было. Флиндерспельд и две жрицы сидели чуть поодаль, по другую сторону от огня и грелись. Тело только что убитого и выпотрошенного лесного обитателя медленно жарилось над огнём на крючке.

К'арлинд вымолвил слово и стал невидимым. Он снял пояс, на ощупь разложив его поперёк колен, и поместил магический кристалл на широкой полоске кожи возле пряжки. И хотя остальные части пояса оставались невидимыми, отрезок, находящийся непосредственно под кристаллом, обрёл видимость. На нём крошечными глифами были написаны слова: заклинания К'арлинда. Держа пояс у самих глаз, чтобы возможно было прочесть надпись, он неспешно подвинул кристалл вдоль пояса, освежая в памяти свою «книгу заклинаний».

Прервав своё занятие на середине, дроу осмотрелся. До этого Флиндерспельд просто разговаривал с двумя жрицами, пока они ждали приготовления их предрассветной трапезы, а сейчас он наклонился к Лелиане в заговорщицкой позе, подавшись одним плечом немного вперёд.

К’арлинд попытался подслушать мысли Флиндерспельда, но связь так и не сработала. Глаза эльфа сузились. Глубинный гном находился достаточно близко, чтобы магия колец К'арлинда действовала на него. Значит, жрицы каким то образом блокировали связь. К'арлинд разберётся с этим в будущем, а сейчас он позволит им думать, будто у жриц есть свои секреты. У него были и другие методы, отточенные за время жизни, чтобы заглянуть во все углы и закрытые комнаты. Маг сотворил заклинание, которое должно позволить ему наблюдать и слушать на расстоянии.

Флиндерспельд снял свои перчатки. Лелиана держала его за руку и изучала кольцо на пальце раба.

— … снять его, — сказала она. — Когда мы достигнем святыни, я попрошу Влашири сделать это. Она знает молитву, которая тебе необходима.

К'арлинд про себя кивнул. Подобного предательства всегда следует ожидать, особенно от слуг. Тем не менее, это рассердило эльфа. Кольцо на пальце Флиндерспельда было последним из колец неволи К'арлинда. Остальные четыре, которые вместе с кольцом хозяина составляли набор, были захоронены с телами носивших их рабов, когда Чед-Насад пал. К'арлинд не собирался так просто лишиться последнего.

Лелиана отпустила руку Флиндерспельда и наклонилась ближе к другой жрице. Её голос снизился до едва различимого шёпота, неслышного для Флиндерспельда, но вполне разборчивого для магической слежки К'арлинда.

- Я собираюсь поговорить с этим его «Хозяином». Если тебе интересно моё мнение, он больше не ведёт себя как проситель.

Роваан выглядела поражённой.

— Но он носит ключ-меч, — прошептала она в ответ.

Лелиану это нисколько не впечатлило.

— Ну и что? — прошипела та. — Наши символы и раньше попадали в чужие руки. Ты сама слышала: когда я сказала, что жрицу, ушедшую в Чед-Насад, звали Миласс'ни, он не поправил меня.

Роваан пожала плечами.

— Некоторые просто не слишком хорошо запоминают имена.

— Он не так глуп. Он волшебник, а в академию не принимают глупцов.

Пока жрицы перешептывались между собой, Флиндерспельд поднялся на ноги. Гном медленно вышел из круга света костра, стараясь не привлекать к себе внимания. Затем он плавно опустился на землю, и начал было исчезать…

Лелиана развернулась к нему.

— Оставайся на месте!

Она схватилась за меч, и уже замерла в боевой готовности.

К’арлинд вскочил, одной рукой выхватив из кармана компонент для заклинания.

Флиндерспельд остановился. Он вернулся в нормальное состояние, несколько бледнее обычного.

— Ты тоже ответишь на некоторые вопросы, — уверила его Лелиана.

К'арлинд стоял в нерешительности с компонентом в руке. Всё выглядело так, как будто Лелиана вовсе не собирается разрубать его раба надвое. Жрица просто хотела получить некоторые ответы, и, если всё пройдёт гладко, Флиндерспельд сообщит ей то, что она надеялась услышать. К'арлинд убрал ингредиент подальше.

Однако вместо того, чтобы допрашивать глубинного гнома, Лелиана поступила весьма неожиданно. Она принялась вращать свой меч над головой круговыми движениями, пока тот не загудел от воздуха. Тогда служительница Эйлистри остановила его над головой Флиндерспельда.

— Скажи мне, как к твоему хозяину попал ключ Эйлистри? — потребовала она.

К'арлинд выругался. Лелиана явно наложила чары на его раба, и К'арлинд способен был предположить, каким эффектом они могут обладать. Как только Флиндерспельд открыл рот, чтобы ответить, К'арлинд ещё раз попытался проскользнуть в сознание раба. Наконец, это сработало. Какой бы магический щит не установили жрицы между двумя кольцами, он утратил свою силу. К'арлинд услышал, что Флиндерспельд мысленно повторяет историю, придуманную ещё до того, как они прошли через портал. Флиндерспельд уже собирался было сказать, что видел, как жрица Эйлистри отдала его хозяину символ, но его словам не было суждено передать мысли. Вместо этого глубинный гном начал бормотать нечто совершенно другое:

— Мы обнаружили этот символ в развалинах. Хозяин велел мне говорить…

Разъярённый К'арлинд захватил власть над телом раба. Раздался щелчок и челюсть Флиндерспельда мгновенно захлопнулась, прикусив ему язык. К'арлинд заставил глубинного гнома улыбнуться, чтобы не позволить губам скривиться от боли и выдать его.

— Говорить любому… что… он… нашёл символ. Жрица… сказала ему что… она не… хочет чтобы кто-нибудь… знал… что она… приходила в… Ч-Ч-Чед… Нас-Нас…

К'арлинд нахмурился. Почему это давалось ему с таким трудом? Даже при действии заклинания правды, когда он мог полностью контролировать Флиндерспельда, слова едва слетали с губ глубинного гнома в один момент, и высыпались целой кучей в другой. Всё это время разум Флиндерспельда кричал, подобно визгуну, отчаянно сражаясь с захватом К’арлинда, в попытке выпалить правду.

Роваан с открытым ртом смотрела на Флиндерспельда. Лелиану осенило раньше:

— Им управляет волшебник, — прошипела она напарнице. — Он должен быть рядом. Найди его.

Роваан коснулась своего кулона, шепча слова молитвы.

К'арлинд покинул разум Флиндерспельда. Глубинный гном продолжал выбалтывать остальную часть ответа на вопрос Лелианы, но К'арлинда уже не волновало то, что Флиндерспельд мог рассказать жрицам. Вред уже был нанесён, и если Лелиана применит заклинание правды на К'арлинде и узнает, что он сделал, положение вещей может стать ещё хуже. Убийство жрицы, принадлежащей к их группе — даже из-за несчастного случая — было не тем, что прощали женщины дроу.

Надежды К'арлинда на встречу с Куилью сгорели дотла столь же быстро, как коснувшаяся факела паутина. Пришло время закончить эту маленькую прогулку по Верхнему Миру и вернуться в Чед-Насад.

Но не без слуги.

Который все ещё неподвижно стоял, вместо того, чтобы медленно отступать. Гном всегда отступал, когда неприятности поднимали свою отвратительную голову.

К’арлинд послал проклятие жрицам, понимая, что Флиндерспельда удерживают магией. К'арлинд немного задержался, чтобы обвязать пояс вокруг талии, а затем телепортировался к глубинному гному. Секунда, и быстрая телепортация могла бы…

— Там! — вскричала Роваан, указывая прямо на него сквозь потрескивающий огонь.

Заклинание Роваан позволило обнаружить эльфа, но это уже не имело значения. К’арлинд хлопнул невидимой рукой по голове раба и произнёс слово, которое должно было перенести их обоих в…

К'арлинд ощутил, как его тело застывает. Потеряв равновесие, эльф опрокинулся. Он тяжело приземлился на землю возле Флиндерспельда, чуть было не угодив лицом прямо в огонь. Запах прелых листьев ударил эльфу в ноздри.

Маг слышал пение Роваан. Внезапно он смог увидеть свой собственный нос. Его невидимость рассеялась.

Лелиана оттащила его прочь. Она ткнула его в плечо кончиком меча, прорезав мелкую рану. К’арлинд закричал бы, если бы смог.

Лелиана улыбнулась.

— Ты ведь удивлён тому, что сейчас случилось.

Так оно и было.

Лелиана приподняла заднюю часть жилета Флиндерспельда и показала: на его внутренней части был изображён глиф. К'арлинд не узнал его, хотя тот и принадлежал к письменам дроу. Он точно был связан с Эйлистри.

Веки К'арлинда сохранили способность двигаться, и эльф непроизвольно моргнул от удивления. Он отыскал путь в мысли Флиндерспельда. Глубинный гном был единственным, кто знал, где К’арлинд хранил свою дорожную книгу заклинаний. Но мысленно покачал головой. Он не сообщал жрицам.

К'арлинд решил, что Роваан была хитрее, чем ему казалось. Должно быть, она следила за ним ещё в тот раз, когда он пополнял свои магические знания.

Лелиана отпустила жилет.

— Глиф приводился в действие любым заклинанием, которые ты применил бы на своего давнего слугу, — объяснила она К'арлинду. В её глазах сияло торжество. Жрица получила великое удовольствие, одурачив его.

Жрицы Эйлистри, решил дроу, ничуть не отличаются от остальных женщин. Он сделал глупость, не защитившись от них должным образом.

— А сейчас ты расскажешь нам, кто ты на самом деле, — продолжила Лелиана. — И почему тебе так важно встретиться с Куилью.

Вместе с этим Лелиана принялась вращать свой меч над головой и зашептала уже использованную ранее молитву, накладывая заклинание правды. В глубине души К'арлинд усмехнулся. Несомненно, последовательница Эйлистри снимет магический замок только с его рта, а другие части тела оставит заколдованными. И когда она сделает это, одного его слова будет достаточно. Он ослепит обеих жриц, рассеет магию, удерживающую его неподвижным, и телепортируется прочь вместе с Флиндерспельдом.

Лелиана коснулась его губ, освобождая их, а за тем расположила меч над его головой.

К'арлинд попытался произнести заклинание. Однако губы мага отказывались повиноваться. Даже сконцентрировавшись, насколько это было возможно, ему так и не удалось произнести секретное слово, приводившее в действие чары. Вместо этого эльф обнаружил себя смиренно отвечающим на вопросы Лелианы, тогда как его тело оставалось одеревенелым и не подчинялось ему. Он рассказал ей о том, что нашел мечи-ключи на тела жрицы, о том, что забрал себе её волшебные ботинки и кольца, о скале, придавившей её насмерть.

Последняя новость заставила Роваан тяжело вздохнуть и обменяться огорченным взглядом с Лелианой.

— Где её тело? — спросила Лелиана.

— В Чед-Насаде. Я сделал его невидимым и оставил там, где оно лежало.

— А её кулон?

— Забрала Преллин.

— Кто такая Преллин?

— Мастер оружия Дома Тех'Кинреллз — Дома, которому я служу.

Она позволила этим ответам остаться без дальнейших объяснений.

— Где остальные мечи-символы, которые были при ней?

— Спрятаны вместе с ботинками и кольцами, кроме… — К'арлинд попытался сдержаться, но не сумел. — Кроме одного, вшитого в воротник нового плаща Флиндерспельда.

Лелиана подала знак Роваан. Вторая жрица провела руками по воротнику глубинного гнома, нащупывая меч-символ, разрезала шов и вытащила символ. К'арлинд успокоился, когда она прекратила обшаривать плащ. Внутри подшитого края одежды оставались вещи, которые он предпочёл бы сберечь.

К’арлинд продолжал болтать без умолку, по мере того как Лелиана расспрашивала его всё дальше. Он подтвердил, что в самом деле был из дома Меларн и братом Халисстры, что использовал портал из-за интереса к судьбе сестры; что не имел намерения обращаться в веру Эйлистри, а хотел встретиться с Куилью, дабы предложить ей свои услуги в качестве боевого мага.

К концу допроса, когда Лелиана наконец коснулась его губ, налагая на них безмолвие, эльф весь вспотел. Жрица смотрела на него сверху вниз с грозным выражением лица. Без сомнения, она думала о жрице, погибшей в Чед-Насаде. Лелиана явно намеревалась казнить мага, но не так быстро — пока она ещё владела собой. Эльфийка наверняка пыталась решить: какой кусок отрезать от него в первую очередь. В конце концов, она была женщиной дроу. А женщинам дроу мало что доставляло такое удовольствие, как пытки.

Если бы К'арлинд смог, он прикрыл бы пах обеими руками. Как правило, этого места клинок касался в первую очередь. По мнению женщин, это всегда порождало самые забавные крики.

Лелиана взглянула на Роваан. Она что-то сообщила ей на безмолвном языке дроу, держа свои руки так, что К'арлинд не мог их видеть. Роваан взглянула на К'арлинда и покачала головой.

Лелиана вложила меч в ножны и извлекла кинжал. Нагнувшись, жрица схватила К'арлинда за край пивафви, слегка приподняв мага с земли. За её спиной Флиндерспельд наклонился вперёд, изо всех сил стараясь что-то сказать. Его губы пытались сформировать слово.

Глаза К'арлинда едва не расширились от удивления. Удерживающее заклинание, которое Лелиана наложила на Флиндерспельда, ослабевало. Руки глубинного гнома слегка дёрнулись, когда он почувствовал, что магия теряет свою силу. И когда пленяющие чары полностью рассеялись, К'арлинд смог использовать глубинного гнома, отвлекая внимание. Он проник глубоко в сознание Флиндерспельда, приготовившись захватить его…

И чуть было не утратил связь, глубоко удивившись услышанному. Флиндерспельд собирался попросить Лелиану сохранить жизнь своему Хозяину! Или схватить жрицу за руку, если она попытается причинить вред К'арлинду.

Это было немыслимо. Рабам просто не свойственно так поступать, особенно если этим рабам совсем недавно пообещала свободу эта же самая жрица. К’арлинду стало интересно: что рассчитывает получить Флиндерспельд за подобный поступок? Нечто выгодное, несомненно.

Тем временем Лелиана поднесла кинжал ближе к горлу К'арлинда. Его наказание вот-вот должно начаться. К'арлинд желал лишь одного: закрыть глаза. Через мгновение жрица может разрезать ему что-нибудь с ужасающей болью. Судя по тому, где находился нож, это будет лицо или горло. Он напрягся, мысленно шепча молитву Лолс. Весьма символическая попытка. На самом деле, его богиня была настолько непостоянна, что однажды, когда он умрет, она может позволить его душе войти в свои владения.

Глубоко в лесу прозвучал рог — резкий звук трубы, громкий и долгий.

Обе жрицы вздрогнули от испуга. Рог зазвучал снова — нота, словно смешанная гамма звуков.

— Нападение на святыню, — произнесла Роваан напряжённым голосом.

Лелиана кивнула.

Роваан указала на К'арлинда

— Что насчёт …?

— Мы оставим их, — объявила Лелиана.

Воспользовавшись кинжалом, она разрезала верёвку вокруг шеи К'арлинда, и маг рухнул лицом в землю. Когда она встала, меч-ключ был в её руке.

— Пойдём.

Она поспешила в лес.

Роваан на мгновение задержалась, чтобы взглянуть на К'арлинда.

— Искупление всё ещё возможно, — прошептала жрица. — однажды, ты сможешь обнаружить в себе это тоже…

— Роваан! — закричала Лелиана из-за деревьев. Роваан вскочила, развернулась и побежала вслед за напарницей.

Спустя мгновение Флиндерспельд начал медленно и неуклюже двигаться… К'арлинд знал, что тот чувствует. Его собственное тело покалывало, а суставы казались жёсткими, как кусок тающего мяса. Он в изумлении рассматривал глубинного гнома, все ещё не вполне доверяя тому, что подслушал в мыслях раба.

Когда К'арлинд вновь обрёл возможность двигаться, он поднялся на ноги, опираясь на Флиндерспельда. Несмотря на небольшой рост, гном оказался удивительно прочным якорем для него.

Лелиана не забрала волшебную палочку К'арлинда, что было бесспорно оплошностью с её стороны.

— Что теперь? — спросил Флиндерспельд, запоздало добавив. — Хозяин.

«В самом деле, что теперь? » — размышлял К'арлинд. Признать поражение, телепортироваться обратно к порталу и вернуться в Чед-Насад? Он вздохнул. Перспектива ковыряться в руинах и пресмыкаться перед Преллин всю оставшуюся жизнь ничуть не привлекала его. Также как и невозможность получить за это награду. Если бы Преллин хотела официально признать его супругом и предоставить ему место в своём Доме, она бы давным-давно сделала это. Всё, чем К'арлинд когда-либо был для Дома Тех'Кинреллз, — это мальчик на побегушках, чьим единственным талантом было впустую подниматься на камни и выискивать магические безделушки в куче мусора, когда-то бывшей его собственным домом. Дом Меларн обучил его как боевого мага, метателя огненных шаров и ледяных бурь. Последние три года он размышлял: доведётся ли ему когда-нибудь снова использовать эти заклинания.

До тех недавних мгновений, он думал, что ответом на этот вопрос станет «да». Его заклинания могли бы сделать его ценным приобретением для Куилью. Он надеялся заслужить себе место её ученика и обучиться ещё более мощным заклинаниям, но теперь надежды на это оставалось крайне мало.

Он остановился, внезапно осознав кое-что. Лелиана и Роваан были единственными, кто услышал его признание в убийстве жрицы, и они не могли никому об этом рассказать, пока битва, на которую они так мчались, не завершится. Если они погибнут в сражении, никто больше не узнает о маленьком секрете К'арлинда. Он мог начать заново — стать «просителем» снова.

Рог зазвучал снова. К'арлинд всматривался в лес, поглаживая подбородок. А затем растянул губы в улыбке.

— Что теперь? — повторил он. Он указал в том направлении, откуда доносился сигнал рога. — Мы присоединимся к сражению. Жрицам нужна наша помощь.

Флиндерспельд выглядел смущённо.

— Но…

К'арлинд изогнул бровь.

— Ты хочешь снять это кольцо со своего пальца, не так ли?

Флиндерспельд удивлённо заморгал. Он кивнул было, колеблясь, и осторожно взглянул на своего хозяина.

К’арлинд принял это за согласие.

— Тогда пойдём.

*****

Каватина шагала по лесу, наслаждаясь его ароматом. Недавно прошёл дождь, в воздухе витали запахи земли, опавших листьев и коры кедра. Приятно было снова вернуться в верхний мир, даже если яркая поверхность солнца скрывалась за плотными облаками.

Под кольчугу эльфийка надела толстую многослойную тунику, в дополнении к мягким кожаным сапогам и перчаткам. Её длинные белые волосы были собраны в две косы, связанные за спиной. Вместе с весьма скромным походным снаряжением, она несла с собой всё необходимое для охоты.

Остановившись, чтобы уловить своё собственное дыхание, она положила руку на эфес поющего меча. Если тот, на кого она охотится, окажется демоном, хорошая экипировка поможет ей справиться с ним. В дополнение к оружию, она припасла несколько других магических предметов. Железная фляжка, покачивающаяся возле волшебного охотничьего рога на кожаном ремешке, способная захватить демонов в ловушку. К святому символу на шее она добавила второй амулет — блестящий чёрный камень на серебряной цепочке. Если яд существа окажется настолько сильным, что Каватина не сможет вовремя произнести молитву, амулет защитит её.

Эльфийка странствовала уже шесть дней с момента прибытия в святыню. Она оставила лес Веларс позади и находилась прямо в Корманторе, держа путь сначала на север, вдоль Реки Дуатэмпер, а затем на восток. Два дня назад она заметила охотничий отряд диких эльфов, а вчера — патруль солнечных эльфов в сияющих доспехах, по-видимому из войск Миф Драннора. Она решила не показываться никому из них. Верующие Эйлистри могли оставаться в безопасности в лесу Веларс, но в более крупном лесу на дроу часто нападали, едва заметив. Каватина не сомневалась, что способна защитить себя даже от группы нападающих. Но ей не хотелось, чтобы её вынуждали отправлять невинные души к их богам раньше времени.

В месте с тем, Каватина не искала встречи с дроу из Кормантора. Члены Дома Джерл слыли подобострастными последователями Ваэрона, как и Дом Озковин. Богохульники. Они ненавидели Лолс также сильно, как и Каватина. Но она никогда не согласилась бы с этими абсурдными идеями о «враге моего врага».

К счастью, существовали и другие способы узнать всё необходимое. Один из Джерл стал просителем и ныне был уже на пути к обращению в веру Эйлистри — тот самый, что выжил после атаки существа и пришёл к жрицам за помощью. Он указал ей на место, где он подвергся нападению. Оттуда она двинулась по едва заметному следу: нитям паутины, прилипшим к ветвям деревьев так высоко над головой, что в их поисках ей приходилось левитировать; пятнам на земле, где листья были потревожены кем-то тяжёлым, прошедшим по ним; сломанной ветке, по которой существо взбиралось под кроны деревьев…

Несколько раз след почти пропадал из виду, и Каватине приходилось обращаться за ответами к деревьям. Каждый раз существо оказывалось совсем близко от неё. Однажды существо даже вернулось назад по своему собственному следу, словно знало, что Каватина преследует его, и хотело быть обнаруженным.

Словно хотело привести Каватину в засаду.

Каватина усмехнулась. Да будет так. Она уже сталкивалась с подобной тактикой раньше. Демоны были мастерами по части коварства, но у Каватины была целая декада, чтобы набраться опыта, охотясь на них. Она не отрывала глаз от земли вокруг себя, равно как и от веток сверху, ожидая нападения в любой момент. И всё же никто не появлялся.

След оборвался снова. Наступило время обратиться за помощью к проводникам. Выбрав массивный кедр, раскидистые ветви которого касались окружающих деревьев, она сняла перчатку и дотронулась обнажённой ладонью до ствола, позволяя простому деревянному ободу на пальце соприкоснуться с потрескавшейся красной корой. Она прошептала заклинание, активирующее кольцо, и почувствовала, как его магия изменяет её ощущения. Казалось, её кровь тонкой струйкой приливала к ушам, пока они становились восприимчивыми к скрипу ветви о ветвь, к свежему, звенящему шёпоту чешуеобразных листьев, к тихому гулу растущего ствола. Она чувствовала, как её голосовые связки удлиняются и грубеют. Наклонив голову, она заговорила голосом, созвучным кедру — медленным, скрипящим стоном.

Дерево обдумывало её вопрос. Его верхние ветви качнулись вверх-вниз, что было равнозначно медленному кивку. Дерево явно чувствовало присутствие существа, подходящего под её описания. Существо уже давно ушло, так как двигалось быстро, поспешно удирая сквозь ветви кедра.

Каватина задала дереву второй вопрос. Кедр размышлял над ответом. Он начал было качаться в знак отрицания, а затем остановился. Дрожь пробежала по его ветвям, стряхивая к ногам Каватины скопившиеся на листьях капельки воды. Дрожь коснулась веток соседних деревьев, а спустя мгновение перебралась дальше. Вопрос Каватины передавался шёпотом листвы всё дальше и дальше по кругу, проносясь от одного края лесного полога к другому. На несколько мгновений воцарилась тишина, пока кедр ожидал их ответа. Ответ пришёл обратно шелестом. Вяз рассказал о коконе, похожем на мешок, висящий на нём всё ещё липкий, сотканный совсем недавно.

Кокон на дереве оставило существо, соответствующее описанию Каватина, но оно уже скрылось.

— Куда? — спросила Каватина. Её голос прозвучал низким гулом.

Ветви над ней зашевелились, словно расходящиеся зеленые пальцы указывали направление.

Каватина улыбнулась. Ветер, хвала Эйлистри, дул как раз в подходящем направлении. Она поблагодарила кедр, а потом нырнула в воздух. Пролетая меж ветвей, женщина сжимала свой меч и молилась. Эйлистри исполнила просьбу, сделав эльфийку невидимой. Аккуратно планируя, она медленно поднималась над кронами.

Ей следовало ещё раз прибегнуть к чарам невидимости прежде, чем она обнаружила грязно-белый овал, слегка покачивающийся от ветра. Вплотную к вязу, с которого свисал кокон, находилось огромное дупло — идеальное место для затаившегося в засаде существа.

Даже слишком идеальное.

Каватина наложила на дупло заклинание обнаружения и получила ожидаемый результат: внутри не присутствовало зла. Эльфийка расширила поиск и теперь исследовала весь окружающий лес, вращаясь в танце прямо в воздухе и поворачивая меч по кругу. Ничего. Из воздуха лилась чистая, мелодичная песнь, безо всяких следов зла.

Существо пропало.

Ещё миг ожидания — и со стороны кокона пришла слабая неблагозвучная нота. На какой-то момент Каватина удивилась тому, что существо оказалось более умным, чем она предполагала, запечатав себя внутри одного из своих коконов, для неожиданного нападения. Однако аура, обнаруженная молитвой Каватины, была слабой, исчезающей.

Она приземлилась рядом с коконом. Кто бы не находился внутри, он был едва-едва жив. Она чувствовала, как жертва из последних сил бьётся в клейких нитях. Поверхность кокона выгибалась, а из плотного шёлкового сплетения раздавались чьи-то судорожные вздохи.

Каватина взмахнула мечом, рассекая кокон там, где должно быть лицо. Её меч зацепился за что-то, из прорези выпала какая-то вещь. Чёрная маска. Маска выпорхнула на землю и бесшумно упала, она привлекала внимание жрицы гораздо сильнее, чем шумные вздохи с другой стороны отверстия. С обрывком чёрной ткани было что-то не так — дроу ощущала тревогу. Но вовсе не из-за того, что это был святой символ одного из главных богов-противников Эйлистри.

Маска каким-то образом была живой. Каватина чувствовала это всем своим существом, кричащим в ней едва слышимым отголоском ноты, способной разнести кристалл вдребезги.

Жрице не составило бы большого труда справиться с этим в одно мгновение. Однако сейчас её снова заинтересовала пленённая жертва. Глаза пленника по-прежнему были плотно закрыты тонким слоем клейкой нити, зато рот пришёл в движение. Губы растянулись в мученической гримасе, обнажая единственный золотой зуб. Сквозь стиснутые зубы он выдохнул богохульную молитву, умоляя Лорда-Под-Маской исцелить его, вывести яд из его тела.

Каватина вытянула руку и крепко сжала ему губы, прежде чем тот смог завершить молитву. Мужчина в коконе яростно дёрнулся, но единственным результатом было лёгкое покачивание нити липкого шёлка.

— Молитв Ваэрону сегодня не будет, — объявила она. — Пока жрица Эйлистри держит твой рот на замке.

Приглушённый крик ярости вырвался из стиснутых губ. Каватина удерживала их так, что уголки верхней губы могли слегка приподниматься. Мужчина часто и тяжело дышал через эти крошечные отверстия, как лошадь, только что проскакавшая лигу галопом.

— Ты умрёшь через несколько минут, — заверила его Каватина. — Твои губы уже начали синеть. Ты достаточно скоро окажешься рядом со своим богом, но мне будет гораздо интереснее, если ты осознаешь что всё, чему тебя учили, было ложью. Ваэрон может твердить о том, что пытается свергнуть Лолс, но на самом деле он ещё существует только с её позволения. Независимость, которой он требует, ложь.

Голова мужчины в коконе чуть вздрогнула. Он отказывался выслушать, отказывался поверить.

— Элланиас не место для убежища, а тюрьма, — продолжала Каватина. — Иначе, почему он находится в пределах Колотиса, четвёртого уровня плана изгнания? Вы — те, кто так старается присоединиться к своему богу, всего лишь многочисленные рабы Паучьей Королевы, как и Ваэрон. Во всём Тёмном Селдарине — Ваэрон, Киарансли и Селветарм — только Эйлистри предлагает иную надежду на спасение от зла, сплетённого Лолс, и иную надежду на истинную награду.

Она остановилась, позволяя ему обдумать это, а затем заговорила вновь:

— Тебе не нужно умирать. Эйлистри может изгнать яд из твоего тела, если только ты примешь её. Отвергни Ваэрона и выбери единственное божество, которое по-настоящему любит дроу. Ты уже сделал первый шаг в танце Эйлистри, поднявшись в поверхностные королевства. Время искупления ещё не упущено. Если ты искренне ответишь «да», я буду знать об этом. — Она чуть-чуть отпустила его губы. — Ты примешь объятия Эйлистри?

Его ответом был резкий порыв воздуха, вслед за которым струйка слюны потекла по его подбородку — лучший плевок, на которой он только был способен в нынешнем положении.

Каватина фыркнула. Именно такого ответа она и ожидала. Жрица сделала предложение, предоставив ему шанс, как того требовал декрет. Её обязательствам перед ним пришёл конец. Она вновь крепко зажала ему губы, глядя, как они постепенно бледнеют. Пот бисером скатывался на губы, делая их скользкими. Усилия мужчины становились всё слабее и слабее.

Когда он затих, Каватина отпустила руку.

Она смотрела, как мёртвый мужчина медленно переворачивается в коконе. Как бы заметила её мать, что он — ещё одна потерянная душа. Однако её мать была мертва. И убил её как раз подобный образ мышления.

Каватина осторожно потянулась к маске, всей душой не желая касаться её. До эльфийки доходили слухи о подобной мерзости. Последователи Ваэрона называли такую уловку кражей души. Чей-то дух томился в этом квадрате чёрной материи.

Она положила маску поперёк лезвия меча и запела молитву рассеивания чар. Слабый стон, шедший из маски, затих. Клочок ткани разгладился, а затем безвольно повис. Каватина позволила ему соскользнуть с меча, а когда он опустился на землю, взмахнула оружием, ловко разрезав святой символ надвое.

Жрица устремилась прочь, не оглядываясь ни на клочки ткани, ни на труп в медленно покачивающемся коконе.

Охота продолжалась.

*****

Спустя долгое время после ухода Рыцаря Тёмной Песни, Халисстра возвратилась к дуплистому дереву. Было уже темно, но луна ещё не взошла. Когда взойдет луна, Рыцарь Тёмной Песни снова двинется по следу Халисстры. Игра в догонялки начнётся заново.

Однако, на данный момент, Халисстра должна была позаботиться о других вещах, как приказала её Госпожа. Вечно непостоянная, Лолс изменила своё желание. Клириков Ваэрона не нужно убить, особенно того, к которому сейчас спешила Халисстра.

По отпечаткам следов на земле Халисстра видела, что жрица-воин Эйлистри обнаружила пойманного жреца. В коконе возле рта мёртвого мужчины зияла прорезь. Это почти не удивило Халисстру. Сострадание было одной из величайших слабостей поклонников Эйлистри. Однако это не принесло клирику Ваэрона никакой пользы — он был мёртв.

Позже она заметила его святой символ. Он валялся на земле поблизости, разрезанный надвое. Халисстра кивнула. Возможно, жрица Эйлистри рассекла отверстие в коконе, чтобы достать священный символ и уничтожить его. Значит, она могла быть не настолько уж милосердной.

Эта мысль заставила Халисстру улыбнуться.

Она схватила кокон, разрывая его на части. Срывая с тела мёртвого жреца нити, её когти оставляли глубокие линии порезов на его голове, торсе, руках и бёдрах. Из ран медленно сочилась кровь. В конце концов, труп свалился на землю. Халисстра склонился к телу, клыки на её щеках сначала широко раздвинулись, а затем втянулись. Она собиралась наградить жреца другим видом поцелуя.

Его губы были тверды и холодны. Она прижалась к ним своими, и прошептала имя Лолс, отправляя молитву-вздох в лёгкие мёртвого мужчины. Затем отстранилась, наблюдая.

Веки жреца дёрнулись и распахнулись, он резко вздохнул и ощутил паучье зловоние. Мгновение он безучастно смотрел в облачное небо, его зрачки медленно расширялись. А потом он в изумлении уставился на существо, восседающее на его груди.

И закричал.

Халисстра соскочила с него, захохотав, и исчезла в ночи.