Глава первая

Куилью склонилась над купелью, ожидая, пока в глубине ее сольются образы. Купель была из желто-оранжевого полированного алебастра, камня цвета полной луны. Надпись, бегущая по ее краю, высеченная в древних эльфийских традициях, напоминала порезы от мечей. Вода в купели была чиста, освященная танцем и песнью шести жриц-дроу, в ожидании стоявших вокруг Куилью. Однако сейчас в воде отражалась лишь сама Куилью в ореоле полной луны.

Её лицо все еще было прекрасным, на эбеново-черной коже не было морщин, хотя повидавшие жизнь глаза выдавали её возраст. Шесть столетий жизни тяжелым бременем лежали на её плечах, как и ответственность за заботу о многочисленных святынях богини. Волосы Куилью были серебристыми с момента рождения и сияли тем же светом, что и её одежды. Прядь волос упала ей на лицо, и она убрала её за одно из своих изящных острых ушей.

Другие жрицы знали, что лучше её не отвлекать, несмотря на напряженное ожидание. Они стояли, все еще тяжело дыша после танца, нагие тела блестели от пота. Ожидающие. Молчаливые, как заснеженные деревья, окаймляющие эту поляну в лесу Ардип. Стояла зима, была поздняя ночь, но женщинам было слишком жарко, чтобы дрожать. Следы, оставленные их танцем, кольцом темнели на снегу.

Что-то пошевелилось в воде купели, разбив отражение луны в кружащуюся рябь.

— Началось, — выдохнула Куилью. — Видение идет.

Жрицы напряглись. Одна положила руку на священный символ, висящий у нее на шее, другая шептала молитву. А третья в это время встала на цыпочки, стараясь заглянуть в купель. Такое видение было редкостью. Лишь объединив силы Эйлистри и Мистры, можно было отвести в сторону завесу, скрывавшую Ямы Паутины Демонов все последние месяцы.

В купели сформировался образ: лицо женщины-дроу, некрасивое, но благородное. Ее нос был слегка курнос, глаза пылали, словно раскаленные уголи. Она была одета для битвы — в кольчугу с серебряным нагрудником, на котором было рельефное изображение меча и луны, символ Эйлистри. Щит висел на одной руке, в другой она держала кривой меч — Клинок Полумесяца. Им она надеялась убить богиню.

Халисстра рубила что-то мечом — что-то, что не показывала магическая чаша. На секунду Куилью подумала, что воду купели потревожил ветер, шумящий в верхушках деревьев. Потом она поняла, что это была не рябь, затеняющая лицо Халисстры, а мерцание света на замерзшей воде.

Халисстра Меларн, чемпион Эйлистри, была поймана в ловушку сферической стеной льда.

Острие Клинка Полумесяца пронзало лёд. Халисстра испуганно смотрела на что-то, находящееся за пределами обзора магической чаши.

— Нет! — кричала она.

Пять зарядов магической энергии, прошедших сквозь стену, ударили её. Она отшатнулась назад, задыхаясь. С выражением решимости на лице она вновь начала кромсать лед, пытаясь освободиться.

Напряженность сковала тело Куилью. Если она не найдет способа вмешаться, всё будет потеряно. Волшебство чаши было пассивным. Она будет проводить простые поисковые заклинания или сообщения, и только. Тем не менее, Куилью была одной из Избранных Мистры, и в её власти был серебряный огонь. Она позволила ему разрастись внутри себя, пока он не вспыхнул на её волосах и не заставил потрескивать окружающий воздух, а потом пальцем направила его вниз. Огонь сорвался в воду, шипя на пути к своей цели. Полушарие льда, заточившее Халисстру, на секунду заискрилась, словно каждый из кристаллов стал сияющей пылинкой.

Следующий удар меча Халисстры разрушил сферу.

Халисстра вырвалась из разваливающегося льда, уже бегом. Она прошла мимо тела женщины-дроу, горло которой было перерезано. Это была жрица Улуяра. Мертвая.

Куилью проглотила комок в горле. Улуяра сыграла свою роль. Теперь она с Эйлистри.

Халисстра с криком бежала к дроу, держащей в правой руке адамантиновый нож, с которого капала кровь, а в левой — пятиголовую змеиную плеть. Это была Квентел, лидер экспедиции из Мензоберранзана, высшая жрица Лолс. Она повернулась спиной к Халисстре и презрительно пошла прочь. Мужчина-дроу шел рядом с Квентел, его изящная одежда была порвана и запятнана в путешествии. Это, должно быть, маг Фарон, решила Куилью.

Халисстра описала Улуяре каждого из членов экспедиции, отправившейся из Чед Насада, а Улуяра передала эти описания Куилью. Когда Улуяра прибыла в Променад обсудить с Куилью предстоящие дела, «Квентел» и «Фарон» были лишь именами, но теперь они стали угрозой, которая казалась очень близкой, несмотря на большое расстояние меж ними и Куилью.

— Стой, Бэнр! — кричала Халисстра в спину Квентел. — Сразись со мной, и увидим, чья богиня сильнее!

Жрица и ее мужчина игнорировали Халисстру. Они шагали к трещине в высокой каменной стене — входу в тоннель. Прозрачные силуэты — стонущие души мертвых — текли в тоннель мимо них. Едва души входили в него, их стоны становились воющим воплем. Квентел перекинулась парой слов с Фароном, потом вошла в проход, и тьма поглотила ее.

— Сразись со мной, трус, — кричала Халисстра мужчине.

Фарон кинул на неё краткий, неуверенный взгляд. И тоже шагнул во тьму и исчез.

Халисстра поковыляла к входу в тоннель. Рука, сжимающая Клинок Полумесяца, дрожала от гнева.

Куилью дотронулась пальцем до воды, поверх изображения Халисстры. «Следуй за ними, жрица», — проинструктировала она. — «На другом краю находится Лолс. Помни о своей задаче».

Халисстра не ответила — если вообще услышала. Что-то более важное привлекло ее внимание: женщина-дроу, с поразительными серыми глазами, двигавшаяся к Халисстре, в одной из её рук свободно покачивался моргенштерн. Женщина — это могла быть только Данифай, Халисстрин военный трофей — просила прощения у своей хозяйки, и извинения, на взгляд Куилью, были явно неискренними. Но Халисстра не сделала ни одного движения, чтобы поднять своё оружие. Неужели она думала, что Данифай можно вернуть к свету?

Куилью коснулась воды. «Не верь ей, Халисстра. Будь осторожна».

Халисстра не ответила.

Третья фигура появилась в поле зрения чаши: драэглот. Наполовину демон, наполовину дроу, с четырьмя руками, оскаленным звериным лицом и спутанной окровавленной гривой белых волос. Он не обращал внимания на Данифай — он полностью доверял ей.

Предчувствие Куилью росло.

Халисстра стояла на своем месте по мере того, как драэглот нависал над ней. Вызывающе глядя ему в глаза, она сказала, что его госпожа покинула его.

Она подняла Клинок Полумесяца и поклялась: «Я вырву тебе сердце за смерть Рилда Аргита».

Куилью смотрела, пораженная тем, что Халисстра больше не обращала внимания на Данифай, несмотря на то, что ее пленница стояла прямо у неё за спиной. Шипастый шар моргенштерна Данифай немного качнулся — она подняла оружие.

— Халисстра! — вскричала Куилью, но жрица не обернулась.

Обычные смертные могли использовать через чашу лишь два чувства — зрение и слух, но Куилью не была простой смертной. Схватив края купели обеими руками, она погрузила свой разум в её святую воду, а потом и прямо в разум Халисстры. Это было отчаянно рискованное предприятие — поскольку разум Куилью пострадает от ран, полученных Халисстрой — но жрицу необходимо предупредить о нависшем предательстве. Любым способом.

Куилью задыхалась, пока ее сознание раскрывалось в теле Халисстры. Все чувства Халисстры были теперь её собственными. Куилью могла чувствовать запах резкого, горячего ветра, завывавшего в пропасти позади неё, могла чувствовать леденящий холод душ, текущих мимо, могла чувствовать смрад дыхания драэглота, когда тот навис над ней.

— Моя госпожа не покинула меня, еретичка, — выплюнул драэглот.

Изнутри разума Халисстры Куилью могла видеть, что жрица была не одна. На некотором расстоянии позади драэглота стояла лунная эльфийка с бледной кожей и темно-каштановыми волосами — Фелиани, еще одна жрица, сопровождавшая Халисстру в ее путешествии. Фелиани задыхалась, словно только что вырвалась из битвы, но тонкий меч в ее руке не был окровавлен. Она медленными шагами двигалась к драэглоту, зажимая ребра свободной рукой, и вздрагивала при каждом вздохе.

Данифай была полностью позади Халисстры, и жрица не могла больше видеть её. Куилью боролась, стараясь повернуть голову Халисстры в том направлении, но внимание Халисстры было полностью сосредоточено на драэглоте. Она верила женщине, считая её не пленницей, кипящей желанием отомстить, а союзником. Другом.

Куилью кричала внутри головы Халисстры: «Халисстра! Сзади! Посмотри на Данифай! »

Слишком поздно. Сознание Куилью взорвалось болью, когда моргенштерн Данифай ударил в спину Халисстры, повалив жрицу на колени.

Халисстра всё поняла. Боль от предательства была даже больше, чем острая боль в её разбитых ребрах. «Ты могла бы предупредить меня», думала Халисстра.

Горький упрек был направлен к Эйлистри, но ответила Куилью: «Я пыталась ».

Халисстра наконец услышала её, слабо кивнув.

Моргенштерн Данифай ударил её в спину во второй раз, сбив её на землю. Она смутно слышала, как Данифай давала распоряжение драэглоту, а потом — его звериный рык.

Фелиани ответила боевой песней.

Пальцы Данифай вцепились в волосы Халисстры и задрали её голову вверх.

— Смотри, — сказала Данифай, голос её выражал жестокое злорадство.

Куилью смотрела через глаза Халисстры. Фелиани ранила драэглота, но монстр даже не ощутил этого. Он сбил Фелиани на землю и начал терзать зубами тело жрицы.

Фелиани закричала, когда он вспорол её живот.

Видение Халисстры исказилось слезами.

Еще одна ушла к Эйлистри. Лишь Халисстру оставили, и разум её наполнился отчаянием и сомнением.

— Верь, Халисстра! — кричала Куилью. — Эйлистри будет…

Данифай ударила кулаком в висок Халисстры. Искры боли взорвались в разуме Куилью, опустошая её сознание. Она боролась, цепляясь за него, пока Халисстра слабо кашляла, кровь текла у неё изо рта. Халисстра немного повернула голову, взглянув на Данифай. Та покачивала Моргенштерном, лицо её обезобразилось жестокой радостью.

Отчаяние переполняло Халисстру. Я недостойна, думала она. Я провалилась.

— Нет! — кричала Куилью. — Ты…

Слишком поздно. Она потеряла связь. Сознание вернулось в её собственное тело, смотрящее в купель. Возможно, ещё не было слишком поздно. Она вызвала серебряный огонь и направила палец в воду, высвобождая луч чистого белого пламени. Однако вместо того, чтобы взорвать Данифай, магическое пламя отскочило от поверхности воды, словно от камня, и отрикошетило в ночь.

Вода в купели заколебалась, искажая обзор. Куилью могла видеть движение — часть того, что происходило. Вспышка серебра — Клинок Полумесяца, поднятый Данифай и с презрением отброшенный в сторону. Шар моргенштерна, раскачивающийся по смертельной дуге. Глаза Халисстры, полные слёз. Лицо Данифай, искривленное ненавистью — она плюнула. Звук был искажен. Голос Халисстры, слабо шепчущий «Почему? ». Голос Данифай, надменный и торжествующий: «…слабость».

Куилью протянула руку к луне, отчаянно ища еще какую-нибудь магию, которую можно было бы передать через чашу.

— Эйлистри! — плакала она, — услышь меня! Твоим Избранным нужна твоя помощь!

Позади нее шесть младших жриц измученно и тяжело переглянулись меж собой. Они сошлись плотнее, молитвы скатывались с их губ. «Эйлистри», напевали они. Раскачиваясь, они положили свои руки на плечи Куилью, передавая силу её молитве. Серебряный огонь вновь возник вокруг Куилью — ярче, чем прежде, но медленно. Слишком медленно.

Рябь в купели исчезла. Слова пузырьками вырывались из её глубин. Злорадный голос Данифай.

— Прощай, Халисстра.

И потом — свист опускающегося моргенштерна.

Куилью слышала глухой хруст, как будто звук раскалываемого мокрого дерева. Она посмотрела вниз и увидела разбитую кость и кровь там, где было лицо Халисстры.

— Нет! — кричала она, а изображение начало исчезать из купели.

Она погрузила ладонь в воду, словно пытаясь вытащить из нее Халисстру. Святая вода выплеснулась за края купели, стекая по ее гладким каменным бокам, будто слёзы. Куилью направила всё, что у неё было, в одно последнее заклинание, и почувствовала, что вода стала теплой, как кровь. Эйлистри даровала ей силу излечить самую мучительную из ран одним касанием. Даже если Халисстра была за пределами жизни, Куилью могла возродить её словом, но… могло ли заклинание достичь её? Даст ли оно хоть какой-то эффект в царстве величайшего врага Эйлистри?

Сможет. В конце концов — Лолс безмолвствует, её жрицы лишены своей силы. Вот почему Халисстру направили с этой миссией. За исключением того, что Нечто отразило последнее заклинание Куилью, и души текли в темноту тоннеля, двигаясь к… чему-то.

Купель была тиха и неподвижна. Образы больше не заполняли ее. Куилью вынула свою дрожащую руку из воды.

Одна из жриц наклонилась ближе, всматриваясь в чистые глубины купели.

— Госпожа Куилью, — прошептала она, ошибочно именуя её в этот напряжённый момент так, как дроу из Подземья обратились бы к своей матроне. — Она… мертва? Все пропало?

Другие жрицы затаили дыхание, ожидая ответ Куилью.

Куилью взглянула на луну. Луну Эйлистри. Селуна ярко светила, еще не уменьшаясь, Слезы Селуны мерцали по её следу.

— Ещё есть надежда, — ответила она им. — Надежда всегда есть.

Ей необходимо было верить в это, но все же в глубине её сердца была частичка сомнения.

Куилью простояла у купели весь остаток ночи. Другие жрицы какое-то время толпились вокруг неё, а она отвечала на их нервные вопросы настолько спокойно, насколько могла. Когда последняя из них оставила её в тишине, она обратилась к разуму Эйлистри.

На залитой лунным светом поляне, глубоко в лесу, которому для процветания и роста нужен был лишь лунный свет, она нашла свою богиню. Эйлистри была в образе дроу, мерцающей невообразимо красивым сиянием. Куилью дотронулась до нее своим разумом. Ей не нужна была речь, чтобы задать вопрос. Богиня пролила в её сердце лунный свет, наполняя высеченные на нем слова пронизывающим облегчением. Она ответила голосом, текущим, словно жидкое серебро.

«Дом Меларн всё равно поможет мне ».

Куилью облегченно вздохнула. Еще не всё было потеряно. Ещё нет. Если Эйлистри действительно слышала молитву Куилью и воскресила Халисстру, ещё был шанс, что жрица Меларн убьет Лолс.

«И Дом Меларн предаст меня ».

Светящийся образ богини замерцал и потускнел.

Куилью вздрогнула. Её сознание снова вернулось в своё тело. Она стояла в лесу перед купелью, перед связью со своей богиней. Жрицы, помогавшие ей, одетыми сидели на земле. Слой снега покрывал их волосы и плечи. Снег повалил ещё сильнее, солнце поднималось кроваво-красным пятном на фоне облаков на востоке. Много времени прошло с тех пор, как Куилью ушла в контакт с Эйлистри, и её рука, сжимающая край купели, покрылась снегом. Она стряхнула его и задрожала.

Что-то было не так. Она могла чувствовать это по пустой боли, возникшей в животе. Обернувшись к купели, она потратила секунду на поиск. Намного легче, чем в первый раз — её цель была на Ториле, а не в глубинах пустот Абисса. Целью была матрона-мать одного из благородных Домов Мензоберранзана — жрица Лолс. Куилью наклонилась ниже и увидела, что дроу колдовала.

Почувствовав Куилью, жрица Лолс набросилась на неё. Дикий смех, удовлетворение и жестокость пузырями вырвались из купели, едва она начала магическую атаку.

Куилью увидела достаточно. Она закончила наблюдение.

Одна из жриц Эйлистри, ждавших вместе с Куилью, поднялась на ноги.

— Леди Куилью? — спросила она. Она казалась возбужденной, неуверенной. — Что-то не так?

Другие жрицы тоже поднялись, некоторые шептали напряженные молитвы, другие затихли в страшном ожидании.

Куилью закрыла глаза. Ее плечи поникли.

— Халисстра не справилась, — сказала она им. — Лолс жива. Ее Безмолвие окончено.