ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 10 страница

Таргитай и Олег оглянулись, но виднокрай везде был чист. Мрак припустил шибче, и невры умолкли, стиснули зубы. На оборотне все как влитое: мешок, секира, лук и колчан стрел, а тут как ни затягивай ремни, мешок ерзает, секира подпрыгивает, швыряльные ножи едва не выскакивают из гнезд.

— Что там, Мрак? — не утерпел Таргитай.

— Большая полоса пыли, — бросил Мрак. — Словно переселяются всей деревней. Да и деревень таких огромных нет!

— Ищут новую траву, — объяснил Олег. Он бежал красный, распаренный, пот катился градом, но дыхание волхв научился держать, часто лялякал с Таргитаем на бегу. — Сожрали на одном месте, прут на другое. Они же не строят ни деревень, ни весей, ни сел.

— Как же город отгрохали? — спросил Мрак недоверчиво. — Экзампей?

— Сие загадка великая есть…

Пыльное облако ползло медленно, невры далеко отрывались, но оно неуклонно догоняло. На пятые сутки уже даже Таргитай различал в пыльном облаке остроконечные шатры, повозки, скачущих всадников. Мрак рассказывал, кто как вооружен, какие под степняками кони.

Впереди переселяющегося племени часто выезжали легкие всадники. Дважды невры едва не попадали под копыта. К счастью, глаза киммеров скользили поверх трав и кустов, выискивая признаки ручья, озера, а невры успевали отползти в заросли.

Множество одиноких всадников рыскало впереди огромного племени со стадом, неслись вскачь к любому зеленому пятнышку на виднокрае, будь то роща, гай или одинокое деревце.

— Воду ищут, — понял Мрак. — А деревья, гады ползучие, рубят на костры!

Его кулаки сжались так, что затрещали суставы. Таргитай ощутил боль в сердце. Люди могут погибнуть, но деревья должны жить. Деревья — это святое, это лучшее. Человек может дать сдачи, защититься, убежать — дерево не может. Человек пусть защищается сам, а дерево должны защищать все.

Олег все чаще смотрел на солнце, слюнявил палец, щупал ветер, рвал траву и нюхал, растирая в пальцах. Лицо его стало несчастным.

— Надо сворачивать, — сказал он испуганно. — Мы прем в Долину Битвы Волхвов.

— Волхвов? — переспросил Мрак с недоверием. — Шуткуешь? Волхвы — трусоватый народ, за примерами далеко ходить не надо. Лаяться — еще так-сяк, но чтобы подраться…

Таргитай посмотрел на Олега, что бежал рядом насупленный, дыша, как смок, пояснил:

— Волхв гуторит о древних… То были крутые хлопцы. Чуть не так — в рыло!

Олег на бегу повернул к ним страдальческое лицо:

— Дурачье, скалите зубы! Мы в беде. Степняки пройдут по краю Долины, а нам, чтобы не попасть им на арканы, придется отступить. Прямо в Долину!

Мрак бежал легко, сухой, поджарый, хоть на пару пудов тяжелее Таргитая и на три — Олега. Он беспечно оскалил зубы:

— Нужно бежать быстрее, и проскочим мимо.

— Мы с Тархом уже почти летим!

— А как тогда, по-вашему, ползти?

Олег пугливо оглянулся на растущее сзади облако пыли, откуда уже доносилось конское ржание, рев скота, сказал с отчаянием:

— В Долину нельзя!.. Живыми оттуда не выходят. Судя по книге, там подстерегает жуткая смерть всякого, кто войдет.

— А что ждет у степняков? — ответил Мрак. Он жутко оскалил зубы. — Вспомни, как развлекаются наши приятели!

Он ускорил бег, и невры умолкли. Земля гудела под их сапогами. От перегрева в голове Таргитая загудело, и он поспешно сорвал с пояса баклажку, кляня себя, что забывает пить. В Лесу никогда пить не приходилось столько, а здесь надо, иначе свалится от внутреннего жара.

Мрак приглушенно вскрикнул:

— Ложись!

Таргитай послушно плюхнулся, сверху накрыли огромные и прохладные листья лопуха. Он опустил горячий лоб на прохладную землю, как только лопух ее сохранил, тут же сверху рявкнуло безжалостное:

— Вставай, лодырь! Олег припустил как заяц… Видать, в Долину спешит.

— Ноги отваливаются, — простонал Таргитай.

Мощная рука вздернула, сильный пинок в зад — и Таргитай, чтобы не растянуться с разбега, понесся так резво, что догнал и боднул в спину волхва.

Олег изнемогал. Лицо было скрыто толстым слоем грязи. Дышал с хрипами, в груди клокотало, сипело, но все-таки мчался быстро, как лось, крушил мелкий кустарник, высокую траву.

Мрак догнал, сдернул мешок с плеч волхва, затем на ходу отобрал и секиру. Он несся рядом с волхвом почти бесшумно, словно скользил поверх земли, после него не оставалось примятой травы, а за тощим Олегом тянулся след, будто промчался табун диких коней.

— Ложись! — прогремело снова.

Таргитай рухнул как подкошенный. Сердце молило богов, чтобы те задержали киммеров подольше. Рядом рухнул Олег, раскинул руки крестом. Таргитаю послышался глухой стук щелкнувших зубов. Над их головами жутко просвистела секира, на спины изгоям упали, пряча их от чужих взоров, срезанные стебли высокой травы. Мрак шепотом велел замереть, как мыши под лавкой, сам прополз вперед.

Таргитай долго сражался с разбушевавшимся сердцем, что едва не подбрасывало его над Степью, но в конце концов унял, уговорил отдохнуть. Вдруг захотелось есть, и лишь тогда в испуге понял, что Мрак не возвращается чересчур долго.

В зарослях неподалеку начало шуршать. Таргитай шикнул, в траве испуганно затихло. Он даже не увидел, волхв ли шебуршился, хомяк или полевая мышь.

Мрак появился неожиданно, словно возник из воздуха. Упал на землю, проговорил зло:

— Не уходят, короеды проклятые… С коней послезали. Мяту варят, что ли?

Спина Таргитая отчаянно зудела, чесалась. Он скосил глаза — крупные черные муравьи выбегали цепочкой из зарослей ковыля, ихнего Леса. В челюстях держали зерна, брюшки у всех раздуты. Не колеблясь, протоптали новую тропу через гору, неожиданно завалившую им путь. Каждый из муравьев был похож на Мрака — черный, уверенный, бесстрашный. Чтобы не тащиться через густую волчью шерсть, они бежали под душегрейкой, как под навесом, прячась от солнца, немилосердно щекотали потную кожу крошечными лапками.

Таргитай скосил глаза в другую сторону. Оттуда бежали муравьи поджарые, с пустыми брюшками. Челюсти у всех угрожающе раздвинуты, как руки Мрака, готовые в любой момент ухватиться за секиру.

Он тихонько застонал, закрыл глаза. Зуд был невыносимым. Из зарослей донесся приглушенный голос:

— На этот раз влипли, как жуки в смолу. Скот и повозки близко, скоро нас растопчут. А эти гады сидят, задницы греют! Не уходят.

— А проползти? — спросил Таргитай дрожащим голосом.

— Дальше место голое как ладонь. Там либо погибать, либо прорываться!

Зашелестело, и Таргитай понял, что Мрак снимает со спины колчан со стрелами. Шелестнуло робко справа, подполз Олег.

— А где дозорные? — спросил он. — Можно поднять голову?

— Нельзя, — отрезал Мрак. — Их семеро. Бежать придется на них, сзади напирает скот и повозки. Если не сейчас, то нас вот-вот растопчут. Поняли? Сзади — это откуда дует ветер. Хоть в этом повезло, а то бы учуяли… Разом вскакивайте, бегите. Рубите на ходу, если понадобится, но не останавливайтесь! Ни в коем случае!

— Куда бежать? — спросил Олег тихим, как у мышонка, голосом.

— Прямо, — отрезал Мрак. — В твою Долину Волхвов, куда еще? Другого пути нет. Разве что киммерам в лапы… Бегите!

Его лютый вопль подбросил Таргитая. Он заорал, понесся огромными прыжками. Степняки сидели возле костра, разговаривали. Один ставил на треногу котел. Все как один были огромные, звероватые, со свирепыми лицами. Таргитай похолодел от ужаса, но мчался, орал, размахивал секирой.

Киммеры остолбенели, Степь на сотни верст была пустой, лишь бабочки да кузнечики… Двое наконец схватились за оружие, один тут же рухнул навзничь — из горла торчала стрела, второй выронил меч и схватился за древко, торчащее из груди.

Таргитай махнул секирой, лезвие ушло в сторону, но череп разлетелся вдрызг. Перепрыгнув с разбега костер, опрокинул котел, сшиб повара. Рядом появился бегущий во всю мочь Олег. Волосы волхва развевались, глаза были безумные. В руке держал секиру. У Таргитая ослабели ноги — на лезвие налипли волосы, обух по рукоять в крови.

Они добежали до края долины. Дальше тянулась странная, черная, абсолютно голая, без травы земля, торчали высокие оплавленные камни. Сзади загремел конский топот. Таргитай бежал изо всех сил, но топот становился громче, земля уже гудела. Донеслись гортанные крики.

Сотни две конников быстро настигали, кое-кто уже размахивал над головой арканами. Мрак остановился, быстро выстрелил. Один из всадников откинулся назад, конь дико завизжал, почуяв кровь, понесся наискось, мешая другим. Трое лихих конников вырвались вперед, в их руках блестели острые клинки.

— Быстрее! — хлестнул по ушам яростный вопль Мрака. — Быстрее, клишоногие!

С разбега они вылетели из травы, под ногами загремела сухая черная земля. Послышался хруст, будто бежали по птичьим яйцам, воздух внезапно задрожал. Таргитай со страхом увидел, как у волхва голова сдвинулась, оказалась на правом плече, а все тело начало размываться, словно глина в горячей воде.

Олег замедлил бег, с ужасом покосился на Таргитая, закричал сорванным голосом:

— Мы потеряемся! Надо взяться за руки!

Мрак налетел сзади, сшиб, потащил дальше. Воздух дрожал, превращаясь в странный туман — вроде прозрачный, но в котором все исчезало. Голос Мрака донесся злой, напряженный:

— Это еще не смерть с содранной шкурой… Стойте смирно!

Таргитай ощутил, что его сильно дергают, даже увидел что-то размытое, яркое. Поднес к лицу ладонь, но не увидел. Невидимые руки Мрака привязали к его поясу веревку, подергали, где-то вспискнул Олег, затем послышался сердитый голос оборотня:

— Сгинете, так разом. Не буду бегать по пеклу, спрашивать у смоков!

Голос истончился, пропал. Таргитай ощутил, что его тащат, пошел, как коза на веревке. Странный туман иногда прорывался, под ногами плыла черная земля, сверху падал немыслимо яркий свет. Таргитай закрывал ладонями глаза, потом сразу наступала чернейшая тьма, он шел оглохший и ослепший, даже ноги словно отнимались, он переставлял их, как деревянные колоды.

Тьма стала вязкой, словно плыли в ночном болоте. Вдруг земля вовсе ушла из-под ног, и Таргитай вяло перебирал ими лишь потому, что веревка больно дергала, понуждая куда-то идти, двигаться. Не чувствовалось ни камней, ни травы, ни песка, ни воды…

Как сквозь наброшенные на голову шкуры услышал потрясенный голос:

— Аль уже померли?

Из немыслимого далека донесся искаженный голос:

— Подземный мир другой… Иначе…

— Много твои книги знают! Еще никто не вернулся, не рассказал.

Голос стал громче, яснее. Впереди сразу в трех местах блеснул свет. Яркие точки двигались, словно сквозь тьму летели горящие птицы. Свет разросся, слился, невры увидели перед собой мертвую выжженную Степь. Где-то страшно кричали неведомые звери.

Мрак вздохнул, потянул веревку, и все трое пошли через поле битвы древних волхвов. Небо над их головами было белым, на нем не было солнца.

Мрак шел впереди, он первым начал подгибать колени, затем тяжесть навалилась и на Таргитая. Мрак еще шел, лицо побагровело, но Олег упал на колени. Таргитай сделал два шага дальше, немыслимая тяжесть пригнула, опустила на землю. Он постоял на четвереньках, с трудом поднял голову. Мрак еще держался на ногах, щеки обвисли, под нижней челюстью повис кожаный мешок, как у крупной жабы. Глаза переполнились кровью, дышал тяжело, сипло.

Внезапно он рухнул плашмя. Земля дрогнула, словно упала скала. Взвилась черная пыль. Изо рта Мрака побежала струйка крови, он прошептал хрипло:

— Все равно… назад нет дороги! Поползу, обламывая ногти…

Веревка дернула Таргитая, он с неимоверным трудом потащил себя по земле. Он не мог поднять голову, терся щекой о прокаленную спекшуюся глину, та раздирала лицо в кровь. На миг он сомлел, а когда очнулся, веревка дергала уже с двух сторон.

Устыдившись, сжал зубы и, постанывая, изо всех сил заработал руками и ногами, крохотными рывками продвигал отяжелевшее тело. Он снова терял сознание, в голове была только боль, когда сообразил, что ползти стало легче. Его потянули за пояс сильнее. Он поднял голову, в трех шагах впереди стоял Мрак. Олег сидел у его ног, сжимая ладонями голову, словно вдруг невзлюбил ее и решил забросить подальше.

Таргитай приподнялся, хотел встать, но руки подломились. Он ударился лицом о землю так, что в глазах потемнело.

Очнулся с трудом, в голове гудело, во рту была кровь. Он открыл глаза, огляделся. Он лежал под торчащим из черной земли таким же черным, как уголь, камнем. Мрак и Олег сидели, прислонившись к такому же камню, разговаривали.

— Где мы? — прохрипел Таргитай.

Мрак оглянулся, кивнул успокаивающе:

— Лежи, очухивайся. Все там же, в петле, не беспокойся.

Таргитай застонал, плотно зажмурился. Под опущенными веками прыгали красные факелы, с диким грохотом мелькали огненные колеса, со змеиным свистом пронеслись горящие стрелы. Упал с разрубленной головой, страшно крича, Степан. Степняки схватили девчушку, загоготали, сорвали платьице…

Таргитай застонал, открыл глаза. Крики утихли, перед глазами тянулась выжженная пустыня. Тишина стояла мертвая, ледяная. В Лесу даже в глухих местах стрекочут белки, верещат сороки, на реке прыгает рыба, орут лягушки. Здесь даже комар не звякнет, муха не пролетит!

— Вдруг мы незаметненько спустились в преисподнюю? — спросил он вяло. Язык распух, еле ворочался, во рту все еще была кровь.

Мрак отмахнулся:

— Лежи, не умничай. Умнее тебя в Болоте утопли.

Олег добросовестно пояснил:

— Туда надо через Дупло. Дупло в Мировом Дереве, где на вершинке спит Род в личине сокола… Да и сухо тут для подземного. Ящер любит болото, сырь, гниение.

Мрак поднялся на ноги, поправил секиру. Лицо его было злым, решительным.

— Много вы, волхвы, знаете, — проворчал он. — Убивать таких пора. Подземный или не подземный, а идти надо.

Он замолчал на полуслове. Прямо на них по воздуху шла крупная женщина. Ее огненно-рыжие волосы падали на спину, глаза смеялись, а яркие и спелые, как вишни, губы дрожали от неслышного смеха. Она двигалась медленно, словно плыла по теплой воде, нежное лицо было повернуто к ним.

Олег с размаха лапнул оберег на шее, пробормотал заклятие. Мрак подал правое плечо, ладонь бросил на рукоять секиры. Глаза женщины встретились с восторженным взглядом Таргитая, она улыбнулась ему шире всех, в ее глазах блеснули искорки, словно она намекала на какое-то общее прошлое с ним, Таргитаем…

Таргитай увидел за алыми губами, что раздвинулись в торжествующей усмешке, острые, как ножи, клыки, но шевельнуться не мог, даже не мог оторвать глаз от нечеловечески прекрасного лица.

Она подошла вплотную, прижалась всем телом. Таргитай закашлялся, ее пальцы стиснули его горло так, что затрещало. Он ощутил, что его поднимают над землей… Затем вдруг свалился, ударился о твердое. Женщина уходила тем же неслышным шагом, коснулась черной скалы, беззвучно вошла в камень.

Олег стоял в гордой позе барса — на четвереньках, бормотал хрипло:

— Это… я отогнал! Заклятиями… У меня обереги!

Мрак все еще стоял с секирой в руке, другой рукой щупал свое горло.

— Чихала она на твои обереги. Просто это тень… Одного не пойму: как, имея две руки, сдавила три глотки?

Таргитай с трудом поднялся, постоял, ожидая, пока земля перестанет раскачиваться. На плоту среди бушующей реки было устойчивее. Олег спешно собрал мешок, откуда вылетели обереги, сунул в петлю секиру. Мрак нетерпеливо притопывал, поднимая черную пыль.

— Хорошо, что от нее одна тень, — прошептал Таргитай потрясенно.

— Да, — согласился Мрак, — с бабами завсегда трудно. По крайней мере мне.

Олег собрал мешок, подбежал.

— Что будем делать?

— Надо идти, — сказал Мрак. — Только запомни: позади не болтайся, вперед не суйся, в середке не оставайся. Понял? Иначе крышка.

Он пошел, хрустя черной спекшейся корочкой под сапогами. Изгои поплелись за ним. Олег усиленно пытался выполнить наказ, тыкался в Таргитая, шарахался, наконец взмолился:

— А куда идем? Что впереди?

— Какая разница? — ответил Мрак хладнокровно. — Не видишь, здесь нет ни севера, ни юга. Здесь вообще солнца нет. А у нас нет теней! Иди, не скули. Было бы болото, а жабы будут.

Они шли, настороженно посматривая по сторонам. Олег долго крепился, наконец заговорил снова:

— Мрак, мне кажется, мы повернули… Можем выйти снова к тем же степнякам!

— Тех уже черти унесли, — ответил Мрак отстраненно. — Они кочуют, не заметил?.. Добро, тогда сам скажи. В какую сторону?

Олег поколебался, сказал, отводя глаза:

— Ты прав. Веди, я не уверен вообще, что это я, а не лесная кикимора.

— То-то. Это не Лес, а заклятое место. Мы с Тархом должны теребить тебя, чтобы вывел на волюшку. Но ты сопишь в две дырки, а Тарх вообще в шесть… Или в его палке их семь? Надо идти, Олег. Если останемся, сгинем наверняка, и жаба за нами не кумкнет.

— Он прав, Олег, — сказал Таргитай со вздохом. — Положимся на нашенское «авось».

Над головами потянуло черным дымом, пахнуло гарью. В белесом небе полыхнула огромная ветвистая молния, ослепительно белая, за ней еще — прямые, как стрелы, изогнутые, с отростками… Невры напряглись, пригибали головы, ожидая страшного грохота. Небо вот-вот расколется, посыплются, грохоча, огромные глыбы, целые скалы…

— Не молнии, — тихо сказал Олег. — Эхо молний. Но если такие сейчас, то какие были тысячи лет назад?

Внезапно накатил холод. Под ногами потянулась земля, покрытая инеем. Кое-где чернели трещины, земля лопалась от мороза. Таргитай похлопал смерзающимися ресницами, увидел на лбу Олега замерзшие капли пота. Кудрявая бородка и уши волхва побелели от инея. Из колодца рта с хрипами вырывались плотные облачка, в воздухе звенели крохотные льдинки.

Мрак шагал быстро, густые волосы на руках и груди вздыбились, сохраняя тепло. Таргитай чувствовал себя рядом с Мраком, как худой ощипанный гусь подле мохнатого бера. Воздух похрустывал, Таргитаю казалось, что если упадет, то рассыплется, как сосулька.

Земля вздрогнула раз, другой. Из морозного тумана далеко впереди вынырнули гигантские звери. Коротколапые, со свирепыми пастями, покрытые толстыми костяными плитами. На спинах тяжело колыхались острые гребни, морды защищены рогами и шипами.

Один из зверей тупо двигался с распахнутой пастью. Нижняя челюсть скребла промерзшую землю, подпрыгивала. В огромной пасти поместились бы трое невров, если бы не мешал лес острых, как ножи, зубов, что усеивали рот и спускались, казалось, в ярко-красную глотку.

Чудовище коротко ревнуло, Таргитай рухнул, словно в лоб угодил тяжелый кулак. Воздух дрожал, дергался, потрескивал, словно его раздирали, как ветхую шкуру. Земля качалась, будто плот перед порогами.

— Каменные звери! — вскрикнул Олег в ужасе. — Я читал… не верил… дурак…

— Признался, — прохрипел Таргитай, его щеку жгло, он лежал на мерзлой земле, — а то все меня: дурак да дурак…

Земля с хрустом лопалась, разбегалась из-под лап паутинками трещин, словно звери шли по тонкому льду. Таргитай привстал, снова рухнул лицом вниз, зажал уши ладонями. В сознании мутилось от рева, грохота, треска промерзлой земли.

Над ним взревело, Таргитая вскинуло в воздух, он с размаха грохнулся на твердую, как камень, землю, тут же его потащило с ревом. В сторонке страшно закричал Олег. Таргитай еще лежал, ожидая смерти, но грохот стал удаляться. Он повернул голову, рядом топорщилась неузнаваемая земля: промерзшие пласты стояли торчком, как льдины.

Олег шагнул из тумана, опустился возле Таргитая на колени. Лицо волхва было белее его заиндевевшей бороды. Он вытащил из узелка стебельки травы:

— Пожуй, все пройдет.

— Скоро все пройдет, — прохрипел Таргитай. — Мы пройдем… Что за звери?

Олег тыкал ему в зубы травку, Таргитай мотал головой. Мрак шагнул к ним, бросил хмуро:

— Волхв глаголет, это каменные звери, не слыхал? Ему виднее. Видать, в прошлой жизни охотился на них. Голыми руками ловил!.. Вставай, задницу отморозишь.

Таргитай поднялся на ноги, огляделся:

— Как не тронули? Меня одно уже схватило, волокло! Я еле отбился.

— Это я волок, — объяснил Мрак. — С дороги. Растоптали бы как лягушек.

Чудовищные звери уже почти скрылись в тумане, за ними тянулись длинные толстые хвосты, усеянные гребнями, прикрытые толстыми плитами, а на самых кончиках болтались усеянные острыми шипами булавы размером с бычьи головы.

— Теперь таких нет, — сказал Олег. — Давно нет. Пращуры бы запомнили, рассказали!

— А вдруг пращуры такую мелочь просто не замечали? — хмыкнул Мрак. — Мол, горные хребты сдвигали, горами, как вениками, трясли… Ты лучше скажи: в какую сторону идти?

Олег жалобно посмотрел на грозного Мрака, втянул голову в плечи, как напуганная черепашка:

— Ты сам говорил, что здесь ни юга, ни севера…

— Ни севера? А здесь что? Отсюда куда ни правь стопы, попадешь на юг.

Они пошли, ежась от холода. Таргитай добавил невесело:

— Хорошо бы восточной дорогой!

Небо медленно потемнело. По-прежнему без луны, без звезд — но наступала ночь. Мрак часто поглядывал наверх обеспокоенно:

— Ну, герои, здесь не разгуляешься. Даже я ничего не увижу, если не будет луны. Придется заночевать!

— Страшновато, — признался Таргитай.

— Ночью идти страшнее. Добро, что потеплело малость.

Они даже не пробовали искать хворост, просто легли, тесно прижавшись друг к другу. Небо стало совсем темным, но не черным. Мрак, к своему облегчению, понял, что различает силуэты скал, круглые камни, глубокие трещины.

Таргитай и Олег заснули быстро, прижавшись друг к другу, как щенята. Мрак лежал без сна — не устал, как эти двое, к тому же для мужчины — порок, если спит много.

Таргитай всхлипывал во сне, бормотал, из-под плотно закрытых век выступили слезы. Мрак погладил его по голове, Таргитай потянулся к нему щекой, не просыпаясь, лицо посветлело. Мрак покачал головой, чувствуя непривычную нежность к этому незащищенному дураку, что уже раз сто сгинул бы в этом жестоком мире. Однако без таких дураков белый свет что-то теряет.

Мрак не успел додумать мысль, ибо Таргитай довольно разбросал руки, начал похрапывать. Рот расслабленно раскрылся, Мрак увидел за белыми зубами темный вход в глотку. Олег, заслышав храп, подергал плечом, отвернулся, а Таргитай захрапел сильнее.

Мрак протянул руку, собираясь повернуть Таргитая на бок, вдруг во рту Таргитая что-то шелохнулось. Мрак замер. Через мгновение высунулась голова белого мышонка. Нос задергался, темные глазки дико сверкнули. Мышонок осторожно выполз изо рта, он был маленький, весь белый, с коротким хвостиком. Он дрожал от холода, а когда приподнялся на задних лапках, судорожно нюхал воздух, передние, прижатые к груди, мелко-мелко тряслись.

Мрак приподнялся, наблюдал. Мышонок оглянулся на раскрытый рот, поколебался, затем вдруг сбежал с груди спящего. Оказавшись на холодной земле, подскочил в воздух от неожиданности, снова оглянулся на спящего, затем неуверенно побежал между камней. Крохотные лапки соскальзывали с гладких оплавленных камней, мышонок часто падал. Мрак бесшумно поднялся, пошел вслед. Нагнав, занес сапог, намереваясь раздавить мерзкую тварь, но оглянулся на спящего Таргитая, заколебался.

Крохотный живой комочек несся целеустремленно, не оглядывался. Даже не смотрел по сторонам, а бежал и бежал, смешно перебирая короткими лапками. Мрак шел в двух шагах сзади, не теряя зверька из виду.

Миновали крупные оплавленные камни, прошли по черному песку, затем мышонок резво помчался вниз по крутому косогору. Мрак едва успевал, стараясь не обрушить вместе с собой лавину камней.

Внезапно повеяло холодком и свежестью. Мрак пробежал за мышонком еще полсотни шагов, и вдруг мышонок остановился, встал на задние лапки. Впереди между черными камнями бежал черный как деготь ручей. В темном небе не было ни блестки, вода казалась неподвижной и плотной как черные камни берега.

Мышонок побежал вдоль берега, остановился, помчался обратно. Нос судорожно дергался. Мрак застыл, стараясь даже не дышать. Мышонок метался, подпрыгивал, начал попискивать в непонятном страхе. Один раз даже взобрался на носок сапога Мрака, пытаясь заглянуть на ту сторону ручья, часто вставал на задние лапки, застывал столбиком, не спуская глаз с противоположного берега. Ручей был неширок, но катил мощно, даже всплескивал о каменные берега.

Мрак осторожно вытащил секиру, опустил ее поперек ручья. Мышонок вздрогнул, даже подпрыгнул на всех четырех лапках, но вскарабкался на деревянную ручку и, цепляясь коготками, быстро перебежал над страшной рекой. На том берегу соскочил, побежал дальше, а Мрак перешагнул ручей и подхватил секиру.

Мышонок несся через выжженную долину по прямой, дорогу загораживали огромные камни. Мышонок карабкался, протискивался, обегал стороной, но с пути не сбивался. Мрак чуть отстал: дальше потянулся белый песок, мышонка видел издали.

Он уже начал колебаться, стоит ли идти дальше, что за наваждение со странным мышонком, не прихлопнуть ли да и вернуться, как вдруг впереди из тьмы выступили огромные глыбы. Мышонок со всех ног несся к ним. Мрак различил, что глыбы вовсе не простые глыбы, а остатки древних строений. Крепость ли, дворец или конюшня — не угадаешь, одни оплавленные и спекшиеся камни, но мышонок ходу не сбавлял, словно вид развалин придал силы.

С разбега протиснулся между камнями. Мрак пытался перехватить, но перед глазами лишь мелькнул короткий хвостик. Мрак постоял над развалинами, потом шагнул в сторону и сел. В ночи ходили сгущенные тени, из темноты слышались протяжные голоса странных зверей. Призрачных или настоящих — Мрак по голосам не различал.

Ночь становилась холоднее, Мрак зябко поводил плечами. Без него остались Таргитай и Олег, оба вдвоем от воробья не отобьются, а вдруг под одежду на спящих заползет погреться ящерка или уж — помрут же с перепугу!

Он поднялся, сердясь за свой промах. Уже шагнув обратно, увидел, как из той же самой щели выскользнул белый комочек, со всех ног помчался обратно.

Мрак медленно потащил из петли секиру. Если прихлопнуть сейчас, то все тайны будут решены самым надежным способом… Мышонок добежал до ручья, заметался, и Мрак снова опустил секиру, соединив берега. Мышонок без колебаний вскарабкался, стремглав перебежал по деревянной рукояти, соскочил на холодную землю и понесся со всех крохотных ног.

Мрак шел следом, держа секиру в руке, раздираемый противоречиями. Мышонок домчался до их стоянки, с разбега вскарабкался на спящего Таргитая и, не успел Мрак схватить его в ладонь, юркнул в раскрытый рот Таргитая. Тот потревоженно заворочался, почесал нос и, не просыпаясь, повернулся на бок, поджав колени.

— Аль я сам сплю? — сказал Мрак громко. Он щипнул себя, скривился. — Ладно, утро вечера мудренее.

Заснуть не мог долго, а когда начал проваливаться в сон, тьма на небе уже заменялась молочно-белым светом.

Когда он раскрыл глаза, Таргитай и Олег сидели рядышком, прижавшись плечами, как голодные мокрые птенцы, с тоской смотрели на черные камни — те усеивали всю долину.

— Мрак, — сказал Таргитай поспешно, — заметь, я сегодня проснулся раньше тебя!

— Хороший сон видел, — буркнул Мрак. Он потянулся, громко и с наслаждением зевнул. — Да и место здесь уютное, тихое. Даже комаров нет.

— Уютное? — переспросил Олег. Он зябко передернул плечами, в глазах был страх.

Таргитай вдруг сказал, вспомнив:

— Постой… мне тоже снилось… Помню, бежал через огромное поле, где всюду стояли черные горы. Мне было холодно и жутко, но я бежал, пока вдруг не выскочил на берег широкой страшной реки. Вода была черная как смола, но кипела и била о крутые каменные берега. Я бегал в страхе, потому что неясный голос властно требовал, чтобы я шел дальше, дальше… Я собирался уже броситься в эту страшную реку, а там будь что будет…

— Дурень, — сказал Мрак, — а если бы утоп?

Олег сказал с кислым видом:

— Мрак, это же сон. Тарх, рассказывай дальше.

— Когда уже собирался кинуться в реку, как вдруг прямо с неба опустился огромный мост! Я даже видел могучую руку бога, что перекинул мост с одного берега на другой. Я жутко трусил, но все-таки вскарабкался на небесный мост, побежал на другой берег страшной реки…

— Ну-ну, что дальше? — поторопил Олег.

— Потом опять бежал… Бежал, бежал… Холодно и очень страшно. Над головой летали ночные чудовища, за горами прятались большие звери. Но я добежал до развалин своего дворца, нашел тайный ход, потом долго спускался в подземелье, удивляясь разрушениям… Смутно помнил, что стены должны быть из белого мрамора, а ступени — из красного…

— Что такое мрамор? — спросил Мрак.

Таргитай в смущении пожал плечами:

— Такой камень… очень красивый. Во сне все иначе! Я спустился в зал, где не видно было ни потолка, ни стен. На огромных столах, которым нет числа, высились кувшины с золотыми монетами, сундуки с драгоценными камнями… Там же лежали золотые украшения, магические обереги, разные непонятные штуки… Я побегал по громаднейшему залу, вдруг мне стало легче, страх прошел. Я побежал обратно. Возвращался той же дорогой, а когда добежал до бушующей реки, то рука бога снова перебросила для меня сверкающий мост из сплошного куска дерева!

Он замолчал, а Олег сказал восхищенно:

— Красивый сон! Мрак, а ты говоришь, что ему только бабы снятся.

Мрак поднялся на ноги, пожал плечами:

— Баб ему наяву хватает. Не удивлюсь, если сейчас прямо вон из-за той скалы выйдет…