ПРИМЕЧАНИЕ 4 страница

Тайчи отвел глаза, притворяясь, будто собирает камни, чтобы спрятать лицо. Его грудь пронзило болью.

«Я не могу сбежать. Только не сейчас. В случае Хирая… Это не победа и не поражение».

– Машима-кун… Спасибо. Правда. Только не переусердствуй!

– Если у тебя ещё есть время на разговоры, то давай живее.

– Хорошо!

На следующее утро, когда Тайчи проходил через школьные ворота, то увидел учеников с курса физподготовки, столпившихся у входа. Проходя мимо них и думая лишь о том, что они преграждают путь, он услышал их разговор:

– Убирать поле в такую погоду?

– Первогодка с футбольного клуба, что на университетском курсе…

У Тайчи по спине пробежал озноб, и он прислушался.

– Он не должен был это делать под дождём.

«Вчера… Так это было не обязательно? »

– Сейчас он объясняется перед остальными игроками.

Он тут же вспомнил про синяк у Хирая на запястье. Может быть, его обвиняют за то, что он, Тайчи, пришёл и помог ему.

«Это плохо для Хирая».

Ученики, похожие на игроков с курса физподготовки, кого-то обступили в том самом месте, где он вчера работал. Чёрная голова виднелась в центре…

– Хирай!

«Он так старался… Какие у вас могут быть к нему претензии?! »

Тайчи протиснулся сквозь толпу и встал позади Хирая.

– …Машима-кун?!

Угрожающе-низким голосом Тайчи сказал:

– И вам по-прежнему неймётся? То, что вы отдаёте нелепые указания, не позволяя слово за себя сказать, это не что иное, как ущемление человеческих прав.

– Машима… Так это он и есть?

Крепко сбитые старшеклассники покивали друг другу, а затем недовольно на него воззрились.

– Машима, о чём ты говоришь? Хирай просил тебя о помощи? Он жаловался, как ему тяжело приходится?

На самом деле Хирай сказал лишь «все в порядке» и «это моя работа».

– А, ну… Мне показалось, что он что-то недоговаривает, так как не хочет меня обременять…

– И поэтому ты ввязался не в своё дело. Хирай всего лишь пытается наладить отношения в клубе.

Тайчи возразить не мог.

– Никто его не заставлял. Он продолжал работать под дождём по собственному желанию.

Хирай, удивлённый происходящим, вдруг опомнился и попытался урезонить Тайчи, но тот оказался непреклонен.

– А как насчёт синяка у него на руке?..

Старшеклассники недоуменно переглянулись и обменялись понимающими кивками.

– А-а, так это он ударился об ограждение, когда ловил мяч. Мы сказали ему сделать перерыв и приложить холод, но он усердно тренировался с самого утра.

«Ну… Если подумать, примерно так оно и было».

Пока Тайчи размышлял, к нему обратился один из старшеклассников:

– Ну что, доволен? – после чего они стали расходиться.

– Постойте. Вы, правда…

– Машима-кун, подожди… Ты всё не так понял. Старшеклассники хотят помочь с тем, что мы вчера не доделали.

– …А?

Тайчи повернулся, куда ему указал Хирай и увидел, что старшеклассники выходят с ведрами из подсобки.

– Когда они утром пришли, то удивились, почему стало меньше ям и больше вёдер с камнями, учитывая, что вчера шёл дождь. Поэтому я всё им объяснил, а потом…

– Так над тобой никто не издевается?

– Нет. И хотя они заявили, что ты вмешиваешься не в своё дело, это они тебя так похвалили. Иначе бы капитан не сказал, что они за утро всё доделают.

– А как же тогда домашка и твой синяк?..

– Что касается домашки, то я просто проверил тетрадь одного из старшеклассников… Он так устал, что хотел немного вздремнуть. И я был счастлив, что они обратились ко мне за помощью. Я слышал, как один из них сказал, что предпочёл бы поспать, чем заниматься домашкой. И я подумал, что если напишу о том, как разрешать проблемы, то из этого может выйти неплохой совет.

– Ты бы не взялся за чужую домашку просто так… Выходит, ты был рад, что они к тебе обратились?

– Ага.

При виде бесхитростной улыбки Хирая Тайчи почувствовал, что измождён. Он сел на корточки, хотя из-за мокрой земли мог испачкать брюки.

– Ты серьёзно?

– Всё, как и сказали ребята из команды, синяк, должно быть, появился на тренировке.

– Ну, знаешь! А я ведь волновался!

– Прости, я был так счастлив, что не стал тебя переубеждать.

В растерянности Хирай провел рукой по волосам, что не улучшило их внешний вид.

– Прости за это недоразумение, Машима-кун.

– А… ха-ха-ха… ха-ха-ха-ха-ха!..

Тайчи оставалось лишь рассмеяться при мысли о доброте Хирая. Он сам чуть не упал от смеха, когда подумал о собственной бездумной доброте.

– Машима-кун, я очень рад, что ты пришёл сюда из-за меня... Прости за это недоразумение, я очень тебе признателен. И все благодаря возникшему недопониманию.

Тайчи встал и обнял Хирая за плечи. Он всё ещё продолжал смеяться, и Хирай тоже последовал его примеру.

Затем Хирай снова сдал экзамены лучше Тайчи с разницей всего в один балл. Когда Тайчи вздохнул, глядя на вывешенные результаты, Хирай похлопал его по плечу.

– Пока я лез из кожи вон, по-моему, я кое-что усвоил… Из-за занятости в клубе мне не хватает времени перечитывать конспекты. Я не выспался и так устал, что мне сложно сосредоточиться.

Хирай смущённо рассмеялся.

– Кажется, теперь я лучше понимаю, насколько вам тяжело... Хотя, возможно, не понимаю, а почувствовал это на собственной шкуре. Должно быть, мне надо больше стараться.

Тайчи ткнул Хирая кулаком в бок:

– Как же я тебя ненавижу.

Хирай на него взглянул:

– А мне ты очень нравишься.

Они начали привлекать внимание стоявших рядом учеников, и Тайчи убежал.

После того, как Тайчи вернулся домой, и мама отчитала его за второе место, он в своей комнате написал на листке бумаги большими буквами слово «сосредоточенность».

«Невозможно угнаться за совершенством. Если мне надлежит занять первое место… то я просто сосредоточусь на том, чтобы обойти Хирая».

Если бы Тайчи взял перерыв от каруты, то не смог бы видеться с Чихаей. Не говоря уже про обещание, данное Арате… Но Хирай был слишком большой проблемой. Он не мог двигаться дальше, продолжая избегать его.

Тайчи хотел повесить листок на стену, но вместо этого положил его в ящик стола. Ему казалось, что если он так сделает, то будет доволен уже просто глядя на него.

Наступил июль. По прогнозам погоды сезон дождей близился к завершению, однако в этот период они бывали необычайно сильны.

Когда Тайчи ехал утром на электричке в школу, то увидел информационный выпуск на видеоэкране над дверью.

– Сезон дождей вызвал сильные ливни в Фукуе, Киото и Хиого.

«Дожди в Фукуе… Надеюсь, ничего плохого не случится».

Тайчи вздрогнул, услышав знакомый акцент. Он машинально взглянул на экран. Это был голос молодого человека… но не Араты. Мужчина, вероятно, был тоже из Фукуи.

«Арата… Наверное, он играет в каруту. Интересно, его дедушка поправляется?.. »

В тот день у них снова проходила лекция по классической литературе. В третьем лекционном зале Фудзивара-сенсей рассказывал про Исэ Моногатари.

– Сегодня мы проанализируем эпизод «Мекару томо». Он также называется «Урувашики томо». Иероглиф «мекару» значит «в отдалении», а сама фраза – невозможность увидеть друга из-за разделяющего расстояния. Что касается иероглифа «урувашики», то он означает «чудесный». Чудесный друг, то есть важный, очень близкий друг. В прошлом у него был верный друг. Они всегда были неразлучны и любили проводить вместе время, но его друг покинул родные земли. И это было очень грустное расставание.

«Хм… Почему именно эта история? »

Со слезами на глазах Арата сказал: «Возможно, мы больше не увидимся». На что Чихая возразила: «Мы ещё увидимся… Непременно».

«Вероятно, она имела в виду, что они смогут встретиться на соревнованиях, если не забросят каруту. Почему Чихае так важно увидеться с Аратой за игрой в каруту?.. »

Дождь тихонько стучал за окном, а лекция, тем временем, продолжалась.

– Вероятно, это закон жизни. Имея возможность кого-то навестить, мы об этом забываем. Близкий друг прислал письмо после долгого молчания, но его ответ был таким: «Я никогда не думал о невозможности увидеться потому, что я всегда помнил о тебе, будучи не в силах позабыть». Да… в Хякунин иссю есть вака наподобие:

Печален мой путь

В далёкие горы Инаба,

Если в говоре сосен

Расслышу заветное «жду» —

Не раздумывая, поверну!

– Машима-кун?

Тайчи отреагировал инстинктивно:

– Для карточки «В говоре сосен» определяющими являются первые два слога.

– Верно. Ай да Машима-кун. Вы внимательно меня слушали?

– А? Ну…

– Вы вспомнили кого-то, о ком не можете забыть?

От этих слов Тайчи покраснел, и все засмеялись. Затем кто-то воскликнул:

– Не иначе как девчонку?

– Вообще-то парня.

Все только покатились со смеху.

– Это стихотворение было написано старшим братом Аривара, Юкирирой. Юкихира переехал в провинцию Инаба в качестве правительственного чиновника. Когда он уезжал из столицы, то сочинил это стихотворение: «Если только узнаю, что ты ждёшь, тотчас же вернусь». И пускай он не смог бы этого сделать, его слова исходили из глубины души… Он, во что бы то ни стало, хотел вернуться к этому человеку. Им не обязательно должна быть женщина. Близким другом может быть и мужчина.

«Так вот в чём смысл карточки “В говоре сосен”».

– Если говорить об этой поэме и эпизоде в Исэ Моногатари… то людям приходилось подолгу ждать, пока не придёт письмо, ведь в то время не было электронной почты и телефонов, как сейчас. И поэтому расставаться было куда сложнее.

Фудзивара-сенсей написал на доске «Боль прощания с близким другом» и продолжил лекцию.

«Я никогда не думал о невозможности увидеться потому, что я всегда помнил о тебе, будучи не в силах позабыть».

Тайчи перечитал слова, записанные у него в тетради. Если ты о ком-то думаешь, то не имеет значения, насколько далеко вы друг от друга находитесь.

Когда Тайчи пришёл домой, то увидел тонкий конверт, торчавший из почтового ящика на двери. Та его половина, что выглядывала наружу, была мокрой от дождя. Он вытащил письмо и увидел в строке «кому» слово «Тайчи». На обратной его стороне было написано «от Чихаи». Похоже, что она сама опустила его в ящик.

«Чихая… Если тебе что-то нужно, то позвони… Хотя если мама подойдёт к телефону, то повесит трубку… У меня есть мобильник, но… Я не сказал ей ни своего номера, ни электронного адреса… В любом случае, не думаю, что у неё есть мобильный телефон».

Вот почему она отправила письмо. Они не могли просто встретиться и поговорить, несмотря на то, что жили неподалёку.

– Ха, она, наверное, предлагает сыграть в каруту. Это можно сказать, даже не глядя.

Тайчи поднялся к себе в комнату и открыл письмо, не снимая формы. Оно было довольно длинным.

«Я слышала, что в Фукуе идут сильные ливни, интересно, всё ли в порядке у Араты. Ты ведь тоже за него волнуешься, правда? Ты ведь не забыл про Арату и каруту? В начале июня я победила на соревнованиях среди «D» класса, и теперь я, как и ты, перешла в «C». И для меня это не предел.

Когда я рассказала об этом Хараде-сенсею, он пригласил меня на соревнования в Киото в конце июня. Правда, сам он собирался на какую-то стажировку, а мама с сестрой поехали на фотосессию на Окинаву, и в итоге я сдалась, ведь не могла же я поехать одна».

Несмотря на то, что письмо было довольно длинным, в нём не было ни слова упрёка в адрес Тайчи. И уже от одного этого у него кольнуло в груди.

Стояла середина лета. В последний день летнего учебного лагеря Хирай сдал итоговые экзамены лучше Тайчи. Естественно, его мама пребывала в дурном настроении.

– Знаешь, Тайчи, даже если ты не можешь уйти из футбольного клуба, то отбрось всё лишнее во втором семестре. Тебе нужно позаниматься дополнительно. Давай попробуем индивидуальные занятия с репетитором. Я подберу хорошее место.

– Ты хочешь, чтобы я бросил…

«Каруту», – едва не сказал Тайчи.

Он не сомневался, в чём причина. Его мама видела, как Чихая опустила в ящик письмо. И хотя ему удалось прояснить недоразумение, сказав, что это было любовное послание, ему пришлось признать, что оно содержит приглашение сыграть в каруту. Он ещё даже не написал ответ. Потому что понимал, что с головой уходит в учёбу.

«Я хочу это прекратить. Не хочу больше использовать учёбу в качестве оправдания».

– Что? – не отступала его мама.

– Вот так просто уйти из каруты – это всё равно, что сбежать, – он хотел подавить свои чувства к каруте… чувства к Чихае и Арате.

«Если я уйду, не сказав ни слова, то продолжу себя терзать».

Он решил, что если и стоит гнаться, то за чем-то одним:

– Я уйду из каруты, чтобы стать лучшим в школе, но у меня есть просьба…

Но мама не дала ему договорить:

– Если ты собираешься уйти из каруты, то уходи после победы на соревнованиях.

Именно это Тайчи и хотел сказать.

В тот же день Тайчи решил навестить Хараду-сенсея в клинике, которая располагалась на втором этаже административного здания в городе. Харада-сенсей работал участковым врачом, специализирующимся в области терапии и педиатрии. В соревновательной каруте не было профессиональных тренеров, для которых карута являлась бы не хобби, а работой, как бы сильны они ни были.

Тайчи нерешительно зашёл в кабинет к сенсею, который раскладывал амбулаторные карты. Вероятно, сенсей будет разочарован.

– Сенсей, я…

– Ресничкин, ну надо же, а ты подрос. Впрочем, как и Чихая-чан. А-ха-ха. У всех настоящие скачки роста в этом возрасте.

Тайчи прикусил губу. Он не видел Чихаю и не знал, что на это ответить. Он просто скажет сенсею то, зачем пришёл.

– Я хочу участвовать в соревнованиях среди «С» класса, которые пройдут в городе в день осеннего равноденствия.

У сенсея был счастливый вид.

– Да, конечно. Ещё есть время, чтобы подать заявку. Я внесу тебя в списки.

– Спасибо.

Тайчи поклонился и уже собрался было уходить, но Харада-сенсей снова заговорил:

– Ресничкин, как будешь тренироваться?

– Э-э…

– Утром в день соревнований выходи на час пораньше из дома и приходи ко мне. Я тебя поднатаскаю.

Глаза сенсея излучали тепло. Тайчи низко поклонился и покинул клинику с давящим чувством в груди.

Утром перед соревнованиями среди «C» класса Харада-сенсей потренировал Тайчи, как всегда, не задавая лишних вопросов. Затем они подошли к железнодорожной станции, где Тайчи увидел Чихаю, ожидавшую их у входа. Без школьной формы она выглядела очень мило, хотя Тайчи знал, что это не её стиль. Одежда наверняка досталась ей от старшей сестры, Читосе.

– Тайчи, ты просто отвратителен. Никогда мне не отвечаешь. Я сегодня тоже участвую в соревнованиях, и мы, наконец-то, с тобой поговорим.

– Так ты пришла, чтобы соревноваться или разговаривать?

– Всё в порядке. Я и в матче выложусь по полной.

Чихая схватила Тайчи за рукав и побежала вверх по лестнице до платформы.

– Эй-эй, Тайчи. Я ищу единомышленников по каруте каждый день.

– Раз ты занимаешься этим каждый день, значит, ты так никого и не нашла? Дай угадаю, ты раскладываешь карточки на полу, а затем выбиваешь их на скорость?

Чихая разочарованно опустила плечи.

– Как ты узнал? Раз уж я стала сильнее, то сказала им, что могу играть одна против троих, но они спасовали… Интересно, почему? Быстрая реакция – это здорово. Вот только тренироваться в школе я не могу, стоит мне выбить одну-две карточки, и все расходятся.

– Ох… Ну ещё бы. Когда ты сосредотачиваешься и начинаешь прерывисто дышать, ни у кого не возникает мыслей, что ты хочешь повеселиться. Ты, наверно, думаешь, как это весело – играть на скорость, а другие, возможно, думают, что было бы забавно играть, не соревнуясь.

– Может… быть…

– Э-э… – Тайчи не был уверен, что ответить. Когда Харада-сенсей окликнул его, то он пробормотал: – Друзья нужны.

В четвертьфинале соревнований среди «С» класса Чихая и Тайчи снова оказались противниками. Они оба молчали. До начала матча они даже не поднимали друг на друга глаз.

«Если я выиграю в полуфинале, то перейду в «В» класс. Чихая тоже хочет стать сильнее… Правильно ли становиться у неё на пути, когда я собираюсь уйти из каруты? »

Но Тайчи хотел победить. Особенно если учесть, что это было в последний раз. Он не хотел, чтобы всё обернулось поражением. Он внимательно наблюдал за тем, как Чихая отрабатывает удары. Она была серьёзно настроена. У неё на лбу даже проступили капельки пота.

«У Чихаи будет ещё много возможностей это сделать, я просто хочу, чтобы она запомнила, что я тоже силён».

– Спасибо за игру.

Боевой настрой Чихаи явно прослеживался, когда она тянулась за карточкой. Под натиском этой силы Тайчи то выбивал карточки, то терял.

«Осталось двенадцать карточек, и большинство из них – рисковые. К счастью, некоторые из карточек на четыре и пять слогов вне игры».

Рисковые карточки, которые были у Тайчи – «Едва рассвело», «Ранней весной», «На равнину моря». У Чихаи – «В лучах рассвета», «Из-за тебя одной», «Равниною моря».

«Раз “Кусты бамбука” и “Сверчок не смолкает” вне игры, нужно игнорировать слоги “кус” и “све”, если их зачитают. “В глуши”, “В летний отлив”, “Совсем позабыта” и “Мне теперь всё едино”[6] уже зачитаны. Карточка “Никогда не забуду”[7] среднем правом ряду Чихаи».

♫ Рав… (Wa…)

Тайчи нацелился на карточку Чихаи «Никогда не забуду».

♫ … ниною моря… (…ta no hara ya…)

«Это не она! Рисковая карточка! » – он поспешил защитить свою «На равнину моря».

Чихая взяла карточку со своей раскладки. Пока звучала вторая половина стиха «Передай эту весть, о лодка рыбачья! », она с явным облегчением положила её в стопку рядом с собой.

«На этот раз зачитали не мою… Не повезло. Но, может быть, ещё повезёт. Остались две рисковые карточки, и я их возьму».

♫ Едва рассвело…

Последовала череда рисковых карт, и каждый защищал свою. Чихая потянулась к карточке на стороне Тайчи, но он сумел её защитить. Вздох Чихаи донесся до его ушей, как будто она сидела рядом с ним. В ожидании следующей поэмы в воздухе повисло напряжение.

♫ Ранней весною…

«Опять? » На этот раз Чихая бросилась в атаку, не защищая карточку на своей стороне. Тайчи без колебаний её закрыл. В случае атаки он действовал куда быстрее.

Оставались еще карточки на один слог «Брызнула морось» и «Хоть мы в разлуке». Как только прозвучал слог «бры», Тайчи выбил её. Этот слог был легко различим, и все быстро на него реагировали. Количество игр в матче сокращалось, изменяя атмосферу в зале.

♫ Хоть…

Даже среди тех, кто быстро отреагировал, рука Чихаи взметнулась раньше, чем прозвучал слог «хо».

«Тц, я не могу её опередить».

Карточки на «ши» и «цу», ставшие односложными, также были на стороне Чихаи.

Совсем скоро на поле осталось всего две карточки, по одной у Чихаи и Тайчи.

Им удалось взять равное количество карт, и теперь всё сводилось к игре наудачу. У Тайчи была карточка «Куда же уйти мне из этого мира», у Чихаи – «Никогда не забуду».

Каждый защищал свою и надеялся, что она будет зачитана раньше. У Тайчи сковало сердце от напряжения, но в данный момент ему приходилось с этим мириться.

♫ О, как …

Это была мёртвая карточка, одна из тех, что вне игры. Напряжение немного спало. Тайчи вспоминал, какие карты были уже зачитаны: «О, как мы клялись… Должно быть, пустых карточек больше нет. Осталось всего две карты».

Тайчи обратил внимание, что только их матч всё ещё продолжается, а значит, карточки читают лишь для них двоих.

♫ Что не одолеют волны

Гребня Суэ-но Мацуяма.

Чтец зачитал вторую строфу поэмы.

Игроки, закончившие свои матчи, зрители и все, кто находился в зале, молча наблюдали, затаив дыхание.

♫ Ку…

Все присутствующие вздохнули. Тайчи закрыл правой рукой свою карточку.

– Спасибо за игру.

Чихая тут же рухнула на пол. Тайчи замер от увиденного. К ним подошел Харада-сенсей и попытался растормошить Чихаю.

– Чихая-чан! Скажи, кто… Чихая-чан, в чём дело? Что… Она просто уснула.

– Уснула?

– Должно быть, она исчерпала все свои силы.

Рука Чихаи всё ещё лежала на карточке «Никогда не забуду».

– Игра наудачу между «Куда же уйти мне» (yo no nako yo) и «Никогда не забуду! »… Ресничкин, раз «Если б в нашем мире» (yo no nako wa) была вне игры, значит в какой-то момент определяющими слогами стали «yo no».

– Да. А ещё «В бессонную ночь» (yo mo) была вне игры. Если бы мою карточку зачитал раньше, то Чихая, возможно, выбила бы её.

Сегодня ему повезло… Однако сам Тайчи не считал, что обладает большим везением. Чем полагаться наудачу в самом конце, он предпочёл бы одержать победу с куда большим перевесом.

«И всё же я ухожу», – Тайчи стиснул зубы.

Он разбил встревоженного противника в полуфинале и вышел в финал.

Чихая к тому времени пришла в чувство, но Тайчи отошёл туда, где было меньше людей, давая понять, что хочет побыть один.

«Ещё один матч… Последний. Осталось сделать ещё кое-что. Одолеть ещё кое-кого… Хирая… Нет, самого себя».

Он понял это во время игры. Если он не справится с тревогой в своём сердце, то не сможет никого победить.

Когда Тайчи защитил последнюю карточку на своей стороне, то у его противника оставалось еще три карты.

Его соперник сиял от радости, потому как первые два места гарантировали прохождение в «В» класс. Он, казалось, полагал, что финальный матч ничего не значит. В результате Тайчи с лёгкостью установил разрыв в борьбе с более опытным противником, который не сумел отыграться, даже посерьёзнев на полпути к финишу.

– Тайчи, ты победил!

Чихая ликовала так, будто это была её собственная победа. Тайчи же был на удивление спокоен, его не одолевали никакие эмоции. Всё, что он видел впереди, – это прямую дорогу к знаниям. И это была единственная дорога в мире.

Чихая пребывала в приподнятом настроении.

– Тайчи, Тайчи, ты невероятен.

Он повернулся к Хараде-сенсею и вежливо поклонился:

– Большое спасибо за ваши наставления, сенсей. Чихая, я ухожу из каруты.

Тайчи мог поклясться, что у неё перехватило дыхание, но он выпрямился и в одиночестве покинул зал.

Арка про Чихаю

Вот и осень в дверь ко мне постучалась

Глава 4

– почему? Почему ты уходишь из каруты?

Стоял осенний вечер, и на небе светила ясная луна. Аясэ Чихая подошла к дому Машимы Тайчи и нажала на кнопку вызова в блоке домофона.

Особняк семьи Машима был самым роскошным в этом районе. Трели насекомых разливались в их саду. Однако эти мелодичные звуки не доносились до ушей Чихаи, настолько её переполняли эмоции.

– Тайчи! Тайчи! Выходи уже! Нам надо поговорить!

Чихая продолжала кричать в домофон, но ответа не последовало. От раздражения она ухватилась за калитку и с силой толкнула, подумывая о том, чтобы перелезть через неё. Но затем она бесшумно открылась, что заставило девочку отпрянуть назад.

– Эй, потише… Она услышит тебя.

Отворив калитку, Тайчи бросил взгляд на освещённую комнату второго этажа своего дома, которая, очевидно, была комнатой его суетливой мамочки. Но Чихая не могла думать ни о чём, кроме как о том, чтобы переубедить его.

– Тайчи, а как же обещание, данное Арате? Мы ведь сказали, что обязательно увидимся, если продолжим играть!

Это обещание, наиболее важное в его жизни, он, Аясэ Чихая и Ватая Арата дали друг другу со слезами на глазах всего полгода назад.

– Разве ты не хочешь увидеться с Аратой?

Чихая проскользнула через калитку и схватила Тайчи за запястье. Он всё так же стоял, не пытаясь высвободить руку. Чихая пристально посмотрела на него.

– Если я оставлю всё, как есть, то не смогу увидеться с Аратой.

«Почему…» – хотела спросить Чихая, но будто проглотила язык. Тайчи не отвел глаза и спокойно смотрел ей прямо в лицо.

– Но… Но ты сможешь встретиться с ним на соревнованиях.

– Послушай, Чихая. Не имеет значения, продолжим мы играть в каруту или нет. Когда мы повзрослеем, то и так увидимся, если захотим. Ну, а если нет, тут уж ничего не поделаешь.

– Ничего не поделаешь, вот как ты заговорил?

Чихая разжала руку, различив в тусклом свете непоколебимое выражение на его лице.

– Прости, Чихая… Я и с тобой какое-то время не увижусь. Будь осторожна по пути домой.

Тайчи осторожно вытолкал её за калитку и пошёл назад в дом. Свет у входной двери погас.

Какое-то время Чихая стояла, будто громом поражённая. Но затем лай собак, донёсшийся откуда-то издалека, привел её в чувства.

– Ду… Дура-а-а-ак! Тайчи, ты – дурак! Дурак, дурак, дурак! – перестав кричать, она разрыдалась.

Всю дорогу домой Чихая бежала, не переставая плакать, и даже не помнила, как вернулась. Едва переступив порог, она лишилась чувств. Её сердце так сильно билось, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди… Силы её покинули, в голове возникла звенящая пустота. Прежде, чем она успела опомниться, то обнаружила, что лежит в кровати, и на неё удивленно смотрит мама.

– Чихая! Ты до сих пор спала и не ходила в школу?

– В школу?..

«Уже утро? Голова болит… Я так устала. Не могу подняться…» – мысли Чихаи были спутанными. Тело словно налилось свинцом… Её бил озноб, словно в груди образовалась огромная дыра, сквозь которую гулял ветел.

– Уже вторая половина дня… А, так утром из школы звонили насчёт тебя! – воскликнула мама. – То-то мне показалось это странным, я ведь уже вчера по телефону объяснила, что Читосе не будет из-за фотосессии… Когда меня спросили про Аясэ-сан, я просто сказала, что она не придёт и повесила трубку.

Читосе, старшая сестра Чихаи, работала моделью в модном журнале для подростков. В конце прошлого года она прошла в финал национального конкурса красоты и обратила на себя внимание модельного агентства. После ряда кастингов ей улыбнулась удача, и в начале лета её эксклюзивно приняли на работу в журнал. Мама всегда сопровождала её сестру. Вероятно, она и сегодня отправилась вместе с ней к месту съёмок. Это была выездная фотосессия, так как в последние дни было довольно пасмурно. И сейчас, похоже, она ненадолго вернулась домой, чтобы приготовить ужин.

– Чихая, ты не заболела? У тебя бледный вид, – она прислонила ладонь ко лбу Чихаи. – Небольшая температура. Мне пора ехать к Читосе… Но, может быть, у Харады-сенсея получится прийти.

По мере того, как голос матери отдаляться, сознание Чихаи затуманивалось.

Рядом никого не было. Чихая стояла в пустом, неоформленном пространстве. Затем она огляделась.

Школьная форма-матроска… Девочки, ходившие в ту же среднюю школу, что и Чихая, оживлённо болтали вдалеке.

– Ты в какой клуб вступишь?

– Говорят, в баскетбольном клубе много крутых старшеклассников.

– Так идём скорее.

«Постойте! » – Чихая бросилась вслед за ними. Затем она громко закричала:

– Эй, не хотите сыграть в каруту со мной?

Они замедлили шаг и обернулись, неожиданно на их лицах заиграли насмешливые улыбки.

– В каруту? Кто будет играть в такую скучную игру?

– Чихая-чан такая чудачка.

– Нам за ней не угнаться… Она то и дело говорит про каруту и даже не знает, что показывают по телевизору.

Они громко рассмеялись и повернули прочь.

У Чихаи заныло сердце, сдавило болью горло и желудок. Она не могла даже закричать, чтобы попросить их остаться.

Когда она припала к земле, то над ней повисла тень. Она подняла глаза и увидела лишённого всяких эмоций Тайчи.

– Тайчи! Тайчи, ты сыграешь со мной в каруту, правда?

– Я ухожу из каруты. И не увижусь с тобой, Чихая.

Она хотела его остановить, но он слишком быстро удалялся, а затем исчез.

– Н-нет! Не бросай меня… Не бросай меня одну!

Чихая проснулась от собственного крика. К ней тут же поспешила мама и мужчина средних лет, которого она узнала.

– Чихая-чан, что случилось?

– Харада… сенсей…

Судя по всему, её мама попросила прийти доктора Хараду на предмет его основного рода деятельности.

– Сенсей, я совсем одна… Ик!.. Теперь и Тайчи… Тайчи…

Чихая не могла говорить сквозь слёзы. Сенсей сдержал порыв её матери, которая пребывала в недоумении. На нём был белый врачебный халат в отличие от одежды, которую он носил на соревнованиях по каруте. Он опустился на колени у кровати Чихаи, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

– Ресничкин однажды вернётся… Мне бы хотелось так сказать, но я тоже этого не знаю и не хочу вселять в тебя ложных надежд.

Чихая перестала плакать, услышав огорчённый голос сенсея.