Автор: Erwahlt 9 страница

- Он похож на маньяка, - загробным голосом констатирует Ида и протягивает мне какую-то пластмассовую палку, подозрительно напоминающую ножку от стула.

- Это что?

- Твоё орудие труда, - Кай снова ржёт, и я незамедлительно брызгаю в него окрашенной водой.

Он орёт и уносится в дом под звонкий смех и аплодисменты Иды. Кажется, пострадать успели уже все, кроме меня. Хотя это честно, потому что тут никто более меня страданий не получал. Я не жалуюсь и не собираюсь выписывать себе моральную инвалидность, но судьба хотя бы недельку должна быть ко мне благосклонна в сожаление обо всех ненужных приобретениях и болезненных потерях.

- Ну что, разливаем?

Ида достаёт из кармана жвачку и закидывает в рот две подушечки. Клубничный запах распространяется на несколько метров, не меньше.

- Что там за ароматизаторы?

Девушка недовольно подкидывает ополовиненную упаковку, ожидая, когда я приступлю к «разливу».

- Кай, - кричит она вышедшему из дома парню. Выглядит он уязвлено, мне, наверное, должно совестно сделаться. – Принеси кастрюлю, что ли.

- И воронку не забудь! – добавляю я.

Ида отбирает у меня ножку от стула и сама принимается яростно намешивать, улыбаясь всё шире, отчего безумно напоминает кого-то дикого из фильма ужасов.

- Смотри, какой классный цвет. Райк со своей сестричкой помрёт от радости.

Я хохочу и падаю на холодную землю, усыпанную облетевшими с деревьев листьями. Осень в самом разгаре, желтизна на каждом углу, а я даже пропустил тот момент, когда листопад стал настоящим, а не дохлым, по листику в день.

- Давай, простуди себе что-нибудь, - заботливо говорит Кай, и я поднимаюсь.

- А у них в доме-то никого нет?

- И что им вообще делать здесь осенью?

Ида смотрит на Кая, как на конченного человека, образование которому не получить никакими ухищрениями. Он уже готов оскорбиться под её взглядом, но она сворачивает свою страшную кампанию уничтожения.

- А что мы тут делаем осенью? Тимпфы тоже люди, пусть я их и не жалую. Меня будут обламывать.

В голове вертится уже как минимум две причины, по которым Ида так жаждет насолить своим соседям по даче, но я решаю благоразумно промолчать, а то ещё попаду в немилость.

Мы разливаем краску по самым большим и пузатым пульверизаторам и, точно воры, крадёмся к калитке Тимпфов. По бокам от неё растут полуоблысевшие кусты. Поздновато это всё мы затеяли, но выбирать не приходится. Надеюсь, что в покрашенном виде листья быстрее слетать не начнут.

- Краска вообще зрителей дождётся?

- Куда эти зрители денутся.

Куст опрыскивается просто замечательно, розовеет на глазах, радуя нас троих. Я уже втянулся в это дело, отмахнулся от угрызений совести и теперь наслаждаюсь процессом облагораживания куста. Кай откровенно придуривается. Ему куста не хватило, и он бегает от меня к Иде, принося мало толку.

- Ида, а ты когда последний раз Карен видела? – решаю спросить я.

Она продолжает невозмутимо опрыскивать, будто не расслышала вопроса, а Кай заинтересованно уставляется на меня, плюнув на покраску.

- Ну… Ты мне скажи, зачем она тебе? Вы же разбежались, и ты ещё неделю визжал, как резаная свинья, что она тебя достала и отставать не собирается.

- Да не за чем, я интересуюсь, - пожимаю плечами, стараясь выглядеть равнодушно.

Кай, загадочно улыбаясь, принимается за опрыскивание, не проявляя особого рвения и больше поглядывая на нас с Идой.

- Позавчера видела, мы с ней в кафе сидели.

Меня раньше напрягал тот факт, что Карен общается с Идой? Верните мне кое-что из отрывков жизни, с провалами в памяти существовать не больно здорово.

- И что она?

- А что она? – кажется, Ида начинает беситься.

Она опрыскивает куст с остервенением, не смотря ни на меня, ни на Кая, который совершенно точно решил не ввязываться в зарождающуюся перепалку, чтобы ему кто-нибудь лицо не покрасил.

- Да я просто спросил!

- А слышали новость? – меняет тему Кай. – Франци Нест беременна.

Кажется, у меня начинает дёргаться левый глаз. Не отрываюсь от своего занятия и по сторонам не смотрю, но похожу, наверное, на безумного садовника. Мне хочется нервно рассмеяться, пойти куда-нибудь, шарахнуться об стену, успокоиться, ещё что-то. Ведь уже прошло время с того момента, как мне Диди это сообщил, и они же решили избавиться от ребёнка. Нет, это не моё дело, разумеется, но ведь…

- Том, у тебя аллергия на краску? – Кай спец по аллергиям.

- Нет, с чего ты взял? У тебя у самого-то нет? – спохватываюсь я.

Ида подносит ладонь ко рту, а Кай, видимо, прислушивается к своим ощущениям. Выглядит он как обычно, и признаков скорой кончины я не замечаю.

- Да нормально вроде. Я никогда на краску не жаловался.

- Если ты откинешься на моём участке, - задыхаясь от накатившего негодования, говорит Ида, – я тебя даже хоронить не позволю, понял?!

- Так что там с новостью-то? – переводит тему Кай. – Знали об этом?

- Я не знал, - открещиваюсь тут же.

- Тихие, тихие, а вдобавок к тихим ещё и глупые, - немилосердно говорит Ида. – Жаль девчонку.

- А парня не жаль?

Хочется выдохнуть, так как я едва не выдал себя, чуть не назвав имя Диди. Кстати, она вообще от него беременна, или тут всё иначе обстоит?

- Да, - подхватывает Кай. – Ты что, собралась катить бочку на мужскую половину планеты?

- Да что вы! Его очень-очень жаль, он явно сильно мучается. А кто он, кстати?

Кай поджимает губы и издаёт дурацкие звуки, говорящие о том, что мыслительно-вспоминательный процесс в самом разгаре.

- Диди вроде. Тупое имя, фамилия ещё тупее.

- Кайзерлинк, - подсказываю я и, тут же спохватившись, добавляю: - Вроде бы.

- Да нормальная фамилия, - задумчиво тянет Ида.

Мы потихоньку заканчиваем наши упражнения с пульверизаторами и плетёмся обратно на участок к Иде. Та отказывается сходить в магазин, заявив, что всего принесут и она не собирается потом устраивать всякие конкурсы, чтобы народ употребил оставшееся пойло и еду, как в прошлый раз.

К восьми часам люди уже начинают подтягиваться, а я погружаюсь в прекрасную ностальгию. Амнезию часто пытаются исправить, имитируя определённые ситуации, которые необходимо вспомнить. Вот мне кажется, что я нахожусь в такой имитации.

Ида поступила очень мудро, решив не покупать абсолютно ничего: пришедшие оказались щедрейшими людьми. Если бы они несли не провизию, а просто деньги, моя подруга отлично заработала бы.

Начало празднества я отсиживаю, погрузившись в размышления обо всём и ни о чём. Чаще всего получается думать о Билле, которого мне очень хочется увидеть. Я пролистываю список контактов, но не нахожу ни одной зацепки, ни одного напоминания о том, что меня запихнули в другой мир. Внутри неприятно ноет, тянет, и становится ясно, что настроение моё резко упало и под формат я уже не подхожу. Пока меня не заграбастал никто из знакомых, с которыми я машинально здоровался, решаю свалить по своей воле.

Еду в город с одной целью – нагрянуть к Карен и потребовать объяснений. Вряд ли я их дождусь, но нужно предпринимать какие-то меры. На улице, на которой она живёт, до меня добираются звонки приятелей, но отвечаю я только Каю. Как-то неожиданно для себя охладел ко всем, кроме него и Иды.

- Тебя где черти носят? – возмущённо кричит он, хотя музыка далеко на заднем фоне.

- У меня появилось одно дело, я уже в городе.

- Том, ты полный придурок. Предупредить нельзя было?

- Ещё скажи, вы думали, будто я утопился в баке с краской.

Отскакиваю от дороги, на которую сунулся, не взглянув на светофор.

- Судя по всему, это в твоём духе. Не вернёшься?

- Да нет, воздержусь. Не пей много.

- Да пошла ты, мамочка.

Кай отключается, и я по-доброму посмеиваюсь. Мне не хватало этого. Бестолковых и противоречащих правилам общественного порядка выдумок Иды, идиотских заявлений Кая, периодически забывающего, что у него астма и поэтому поберечь себя лишним не будет.

Карен живёт на втором этаже, я поднимаюсь пешком. Надеюсь, родителей дома нет, мне не хочется выставлять себя дураком при ком-то. С ней-то всё ясно, хотя она может начать отнекиваться, нужно быть ко всему готовым.

Не открывают мне долго, но я слышу, что в квартире играет медленная музыка. Под стать философскому курению травы или кальяна. Наконец, замок щёлкает, и моему взору предстаёт Ромберг. На ней широченные чёрные штаны и светло-голубая майка, резко контрастирующая с жёлтым цветом недокрашенных ногтей.

- Я тебя оторвал? – мило улыбаюсь и без церемоний прохожу в квартиру.

Карен молча идёт за мной, ведя рукой с браслетами по стене. Таким образом она в скором времени обдерёт все обои. Во всяком случае, на одежде её бижутерия всегда оставляла кучу зацепок.

В гостиной обнаруживаю признаки обитания. На всю комнату воняет лаком, по полу раскиданы подушки, на которые и возвращается Карен.

- Молочного коктейля хочешь? – вполне миролюбиво предлагает она.

- Нет, спасибо. Я вообще-то по делу.

Ставит уже поднятый стакан с этим самым коктейлем обратно на пол и облокачивается о кресло.

- Я вся внимание. Надеюсь, никто не умер, а то у тебя такой вид, что плакать охота.

Показательно растягиваю губы, и она смеётся, показывая мне класс. Создаётся впечатление, что я всё-таки сумасшедший, потому что Карен не похожа на злую волшебницу, которая меня заколдовала, но, тем не менее, уверен, что всё, случившееся со мной, - её работа.

- Только давай начистоту, у меня пока ещё есть мозги, и я в состоянии сопоставить некоторые факты, чтобы сделать вывод.

Карен, сведя брови к переносице, медленно ведёт кисточкой по ногтю мизинца, затем вытягивает руку и придирчиво осматривает свою работу. Я даже сомневаюсь, будет ли она меня слушать, такая увлечённая. Но Карен закрывает лак и смешно расставляет пальцы, снова обращая взгляд ко мне.

- Знаешь, бывают факты, которые даже гении могут неправильно сопоставить.

У меня складывается мнение, что она знает о цели моего визита, но, разумеется, молчит. Плохое начало, наверное.

- Скажи, ты колдуешь? – звучит по-дурацки, мне даже хочется всё это прекратить, потому что я не знаю, как спрашивать о том, что меня интересует.

Карен прыскает и принимается махать руками, точно собирается улететь от меня куда подальше. Веселиться более явно она себе не позволяет, видимо, беспокоясь за сохранность ногтей. Что я тут вообще делаю?

- Блин, ну ты даёшь. Том, если это было шутливое введение, то оно тебе на пять с плюсом удалось, а теперь давай к основной части.

В основной части хорошего не выйдет. Неужели я сейчас вот так и уйду, ничего от неё не добившись? Кажется, она не собирается делиться со мной секретами порчи или что это было.

- Хорошо. 16 сентября я проснулся в своей постели из-за трезвонящего будильника, который до этого не заводил ни разу в жизни, встал, увидел на окне надпись «наоборот», - Карен наклоняет голову и смешно искажает лицо, выводя меня. – Знаешь, вот так идёшь по своей квартире и понимаешь: что-то не так. А потом обнаруживаешь левые контакты в мобильном и отсутствие нужных. Представь себе, я позвонил Биллу Каулитцу, в которого теперь безответно влюблён, хотя в том перевёртыше мы даже…

- Избавь меня от подробностей! – Карен вскакивает, и красная подушка отлетает к двери в гостиную. – Тебе фантазию некуда деть? Так пиши книжки. У тебя точно получится, я даже не знала, что ты обладатель такого потрясающего воображения.

Она берёт стакан с коктейлем, и мне на секунду думается, что он сейчас окажется у меня на голове, но Карен проходит мимо, перешагнув через мои ноги, и скрывается на кухне. Замечательно. А чего я, собственно, ждал? Она же не дура, чтобы выдать всё вот так, это ей попросту не нужно, про неё и без этого достаточно всякого говорят, незачем нагнетать обстановку.

- На, выпей.

Карен протягивает мне коктейль, уже, по-моему, клубничный. В её руках такой же. Беру стакан, но пить побаиваюсь, мало ли чего она туда намешала, да и вообще в свете последних событий это небезопасно, наверное.

- Я не ведьма и не отравлю тебя, не беспокойся.

Садится прямо напротив меня, скрестив ноги, и первая отпивает через трубочку. Не помню, чтобы раньше Карен питала страсть к коктейлям, но не удивляюсь, ибо на собственном опыте убедился, что всё когда-нибудь меняется.

- Карен, я же попросил начистоту. Ты мне каждую ночь снилась!

Девушка тут же расплывается в ослепительной улыбке и отставляет стакан.

- Я польщена, - она быстро сжимает мою руку и немедленно отпускает. – Но это не значит, что у тебя что-то там случилось.

- Не что-то, а наоборот всё стало. Помнишь, как ты пришла ко мне домой 14 сентября?

Она бьёт себя по коленке и практически счастливо закатывает глаза.

- Я не думала, что ты запоминаешь даты, в которые мы виделись. А когда ты меня бросил, помнишь? – её взгляд резко меняется, она прекращает улыбаться и сглатывает.

Смотреть на Карен становится тяжело, её глаза буквально прошивают насквозь, и она глядит на меня, не отрываясь, хотя и пьёт свой чёртов коктейль.

- Нет. Послушай, я не об этом. И некоторые вещи стоит отпустить уже.

- А я отпустила, - выплёвывает она. – У меня, между прочим, парень есть.

Я поражаюсь тому, насколько контрастны чувства, отражающиеся на лице Карен. Она жонглирует ими, как мячиками, будто маски сами цепляются за неё и мгновенно изменяют мимику.

- Вот видишь. Так что прекращай на меня злиться, одной мести хватило.

- Объясни, чего ты от меня хочешь! – в запале кричит она.

Понятия не имею, как я мог с ней встречаться, хотя мне, наверное, эта жизнь на вулкане и нравилась; если ты сам не можешь встряхнуться, то сделаешь это вынужденно, находиться в прострации с Карен невозможно.

- Я хочу, чтобы ты мне объяснила, на кой чёрт сделала всё это. Я понимаю, хотелось отомстить, но почему так? Что это дало тебе и что - мне? Меня теперь девушки вообще не интересуют, ты это понимаешь?!

Карен погружается в задумчивость. Она неспешно оглядывает комнату, поднимается с пола и выходит на балкон. На улице прохладно, и через открытую дверь в комнату пробирается холодный воздух, от которого по телу ползут мурашки. Я слышу приглушённый звон разбитого стекла.

- Упс.

Карен появляется в комнате уже без стакана, без улыбки и вообще представляет собой мисс Серьёзность.

- Что ты там делала?

- Если ты такой умный, сопоставь факты. И сделай вывод.

Карен ложится на пол, обкладывая вокруг себя подушки, без которых, по-видимому, жить не может. Раньше она спала на полу, на странном фиолетовом матрасе.

- Ты скинула стакан.

- Верно. Делать выводы ты умеешь. Пять с плюсом, а теперь уходи, мне надо собираться.

Карен поднимается, и я иду вслед за ней в её комнату.

- Стой. Что это значит? Карен!

Останавливаю её за плечи, но она осторожно освобождается от моих рук и меняет курс от своей спальни на кухню. Прямо на столе стоит блендер, поварёшка, уже вся белая, валяются измазанные в клубнике полотенца… Все признаки активной деятельности.

- Ну чего тебе, Том? Как связана я и твои проблемы?

- Это ты их создала. Я теперь переживаю за Диди и Франци, меня волнует, как там Анита, наладили ли мы отношения окончательно… И что мне делать с Биллом?

Произнеся его имя, чувствую, что отчаяние захлёстывает с новой силой. Я просто не знаю, как решать эту задачу, она оказалась слишком сложной для меня.

- Всё, пойдём.

Карен вздыхает и выталкивает меня из кухни, ведёт к двери. Я не сопротивляюсь и позволяю выставить себя на лестничную площадку.

- Но, Карен..!

Закрывшаяся было дверь открывается снова, и Карен внимательно на меня смотрит какое-то время.

- Если ты хочешь кого-то поддержать, иди и поддерживай. Если тебе хочется наладить с кем-то отношения, иди и налаживай, - она молчит, видимо, подбирая слова, а я слушаю её, как завороженный. – А если ты в кого-то влюблён, попробуй об этом сообщить, обычно так и складываются пары.

Дверь захлопывается перед моим носом, и я остаюсь стоять в подъезде один. Сдвинуться с места получается не сразу, да и шаги какие-то плетущиеся и бестолковые. Карен меня морально уничтожила, даже сам не знаю, по какой причине. Но энергию она вытягивает на ура, такое чувство, будто из меня высосали все силы, я мечтаю лечь и заснуть на пару часиков, а потом уже приниматься за обмозговывание того, что она мне сказала и что я сам могу надумать.

По лестнице кто-то поднимается, и я нос к носу сталкиваюсь со смуглым парнем, которого видел в компании Кая. Это он попал на одну из фотографий… Мы оба останавливаемся, он щурится, внимательно меня разглядывая, а я не в состоянии сдвинуться с места. Наконец, удаётся отмереть, и мы практически разбегаемся, сил у меня явно прибавилось после этой встречи.

Выскакиваю из подъезда, смотрю на окна Карен, выходящие на эту сторону, замечаю разбитый стакан на дороге… А может, она права? Чего я ещё могу от неё требовать? Если у меня есть какие-то желания, я должен их сам исполнять, идти к своим целям, а не сидеть и не ждать, пока цыганка наколдует ещё один переворот. Это моя жизнь с моими задачами, над которыми я должен посидеть и подумать. Искать лёгкие пути может каждый, но не все способны грамотно пройти сложные и добиться необходимого результата.

***

Это глупо. Это безумно глупо, но у меня нет выбора, и поэтому сейчас я направляюсь к сидящему за угловым столиком в столовой Диди. Вид у него не самый счастливый, он напоминает бездомную собаку, взгляд такой же. Смотрит в тарелку с рагу и копается в нём вилкой, выбирая картошку. Набираю побольше воздуха и сажусь рядом, надеясь, что меня не пошлют по прошествии секунды.

- Привет.

Переводит взгляд на меня, в его глазах на мгновение мелькает удивление, но тут же затухает.

- Чего тебе?

Н-да, позитивное начало. Как вспомню, что он именно ко мне делиться своей проблемой приходил, так тошно от настоящего положения дел становится.

В горле пересыхает, я раскрываю сок, который купил. Яблочный, фу. И почему, когда мне хочется попить сока, обязательно попадается яблочный?

- Я просто… Я знаю о том, что Франци беременна, и вам обоим очень тяжело. Я подумал, что…

- Слушай, Трюмпер, отвали, пока жив. Я хоть и выгляжу непрезентабельно, но врезать тебе сумею.

Представляю, как худощавый Диди пытается мне врезать, и губы трогает улыбка. Он, видно, ждёт, когда я свалю. Зря надеется.

- Лучше не стоит, да и не за этим я к тебе подсел. Где Франци? Вы не поссорились?

- Какое тебе дело, где она?! – взрывается парень.

Он берёт поднос с тарелкой и пересаживается за другой столик, однако отвязаться от меня не так просто: я пересаживаюсь вместе с ним.

- Вот только не надо пытаться от меня сбежать. Я без намёков и тупых шуточек, просто хочу поговорить. Ты сидишь тут один, ни Билла, ни Аниты я рядом не наблюдаю.

- Они на семинаре, - недовольно буркает Диди. – Я тебя последний раз прошу: дай мне поесть нормально.

- Ешь. У меня у друга была такая же ситуация, - начинаю я. – Он однажды рано утром нагрянул ко мне и рассказал об этом. Они просидели с девушкой всю ночь, пытаясь решить, что делать дальше, - на этих моих словах Диди меняется в лице и откладывает вилку. – Друг пришёл за советом. Девушка не хотела рожать, но и аборт делать боялась. У обоих были планы, любви до гроба к тому моменту они ещё не выстроили… Я посоветовал сделать аборт, потому что дети в восемнадцать лет – это чушь собачья, хорошо от этого никому не будет. Их родители были того же мнения, и от ребёнка они всё-таки решили избавиться.

Замолкаю и жду хоть каких-то слов от Диди. Я вижу, парень как-то отреагировал на свою же историю, только в другом варианте, но говорить он не спешит.

- Зачем ты мне это рассказал?

Пожимаю плечами, потому что действительно не знаю. Не повторять же мне всё, что я уже говорил Диди, этот меня не послушает.

- Вы решили оставить ребёнка? – внезапно понимаю я. Парень опускает голову, а во мне поднимается волна негодования. – Это же безумие! – стараюсь не повышать голос, чтобы чужие уши не услышали, но получается плохо. – Диди, так нельзя, вы и себя гробите, и…

- Да откуда тебе знать, кого мы гробим? Спасибо за проявленное сочувствие, а теперь пока.

Он нервно берёт поднос и уходит.

Бью кулаком по столу и закидываю дурацкий сок в мусорку. Вот дерьмо.

***

Набираю в грудь воздуха и, пока ещё не успел одуматься, кричу на всю баскетбольную площадку:

- Билл! Подожди!

Сердце колотится явно вне грудной клетки, мне и радостно, и нервно одновременно. Пошлёт он меня сейчас, буду тогда упиваться своим удивительным триумфом.

Он останавливается и нерешительно поворачивается ко мне, застывшему за несколько метров позади него. Смотрит вопросительно, а я восстанавливаю дыхание, хотя пробежал не так уж много. Пожалуй, меня ещё ждёт ярлык с гордым званием «слабак», причём я не Билла имею в виду, а себя, потому что вымолвить хоть что-то не получается. Глубоко вздыхаю и, взяв себя в руки, подхожу.

- Я хотел поговорить.

- Я понял, - без энтузиазма кивает он. – Говори.

Резко нагибаюсь, избавляя себя от травмы из-за едва не влетевшего мне в голову мяча, который запустил какой-то пухлый и, видимо, не особо меткий мальчишка.

- Давай не здесь, а то от меня ничего не останется.

Воровато оборачиваюсь, и мы уходим с площадки. Ничего страшного, если бы нас увидели вместе, конечно же, не произошло, но кое-чего мне было бы не избежать, а я пока ещё не готов к объяснениям, которые, несомненно, ждут меня в будущем. Уже представляю: «А я…»

- Ну? – нетерпеливо спрашивает Билл, не настроенный стоять со мной до второго пришествия.

Тяну его за локоть на скамейку, он плюхается рядом со мной, и у меня создаётся впечатление, что сделано это только для того, чтобы я отвязался и отпустил его руку. Похоже, наши отношения несколько сложнее, чем я предполагал.

- Я подумал, что мы глупо себя ведём.

Билл делает совершенно непередаваемое выражение лица, издевательски улыбается и смотрит на меня так задорно, будто мы лучшие друзья.

- Когда это?

- Вообще. Вроде не десять лет, а совсем не ладим.

Билл опускает голову и принимается изучать песок, но это его занятие говорит не о сожалении, а о скуке; мне прямо неудобно становится, что я тут впариваю ему какую-то чушь, без которой он бы прекрасно обошёлся. А я нет.

- Ты закончил?

- Ну, Билл, прекрати! Ты не можешь с этим не согласиться, а меня такое положение дел стало доставать.

- Да неужели? – он театрально всплёскивает руками и поднимается с лавки. – Если хочешь знать, то «такое положение дел» возникло по твоей инициативе и ещё некоторой кучки людей, которая мне абсолютно не интересна.

- А я интересен? – прикуси язык, Трюмпер!

Билл смотрит, точно стреляет молниями, ноздри у него раздуваются от негодования, но он не уходит, как это обычно делают в бесконечных сериалах на две тысячи серий, чтобы героев можно было свести только через пятьсот.

- А ты слишком много на себя берёшь. У тебя больше нет вопросов?

Если слушать Карен, то надо сообщить Биллу кое-какую информацию, но вот так в овраг прыгать нехорошо, поэтому для начала стоит хотя бы мосты навести. Он же от меня сбежит, и всё тогда.

- Как семинар прошёл?

- С каких пор ты этим интересуешься, да ещё и у меня?

Он настроен чересчур враждебно, надо как-то пошатнуть эту его позицию, чтобы хотя бы говорилось нормально.

- Ты предвзято ко мне относишься. Тебе домой?

Сначала долго буравит меня взглядом, устраивает самую настоящую проверку, от которой меня уже ведёт. Для полного счастья осталось свалиться в обморок к его ногам, тогда и объяснять ничего не придётся.

- Да, мне домой, - чётко и раздельно произносит Билл, не удержавшись от улыбки. – Есть предложения?

- Я тебя провожу, - заявляю я и вскакиваю со скамейки. – Так как прошло?

Билл всё-таки немного медлит, а я унимаю лёгкую дрожь, только сейчас осознавая, что мне удалось немного сдвинуть лёд, и он, между прочим, даже подтаял чуть-чуть.

- Это был не совсем семинар, а скорее познавательные соревнования. Но мне понравилось. Из 103-ей школы было четыре человека, наша команда их сделала, - с самодовольством поделился Билл.

- Подожди… Четыре против шестерых?

Билл смотрит на меня с подозрением, а я не понимаю, что такого сказал и в каком слове прокололся.

- Откуда ты знаешь, что нас шестеро? – облегчает мои муки Билл.

- Да это все знают, вы же в нашей гимназии, - уверенно говорю я, мысленно ударив себе ближайшей палкой по голове.

По виду Билла не скажешь, что он скушал моё оправдание, но добиваться от меня правды, усиленно тряся за грудки, этот человек не будет.

- Какие все интересующиеся у нас, - он выдержал небольшую паузу. – С той командой участвовали ещё два человека из бывшей школы Аниты.

Билл, по ходу, ждёт, когда я удивлюсь, только до меня это поздновато доходит. Буду выглядеть полным остолопом, но это лучше, чем необоснованное молчание и вполне естественная демонстрация того, что мне известно.

- А она переходила?

- Скажи, ты издеваешься надо мной или что?

Билл останавливается, врезавшись в женщину с внушительного вида пакетом.

- С чего ты взял?

Ударьте меня кто-нибудь, чтобы я не вёл себя, как недоумок, а то в последние минуты именно так и получается.

- Как будто ты не знаешь, что она переходила. Если ты забыл, напомню, что в её сторону тобою неоднократно отправлялись фразы на эту тему.

Не помню. Стою, как имбецил, и с ужасом осознаю, что не помню, причём не только это, а вообще не помню, какие я там фразы посылал в их сторону. Знаю, что они были, но на какие точки я нажимал, в голове не отпечаталось. Это означает только одно – явилась мешалка, и меня уже принялись крутить в ней.

- Спасибо, а то я действительно забыл, и это нисколько не издёвка. Прости, если что.

Мы возобновляем шаг, а я буквально чувствую, как от Билла распространяются волны удивления. Он молчит, но тут без слов всё понятно, хотя я не любитель пауз, поэтому надо бы как-нибудь оживить так называемую беседу.

- А следующее такое мероприятие когда?

- Планируем через три месяца, уже в следующем году.

- Я приду, - улыбаясь, оповещаю я.

Билл, по-моему, оттаял ещё немного, и мои шансы по установлению нормальных человеческих отношений заметно возросли. Про другие отношения пока умолчу, но, чувствую, мысли об этом не за горами.

- С чего ты этим заинтересовался?

- Да я тут обнаружил, что среди селекционеров есть очень симпатичные люди.

Билл скашивает глаза в мою сторону, но ничего ядовитого с его губ не срывается. Собственно, пора уже понять, что он лишний раз язвить не будет, это не в его правилах.

- Я тебе открою один секрет: симпатичные люди есть везде, зависит от вкуса.

- А ты каких парней предпочитаешь?

Надеюсь, сейчас на меня ничего не выльется. Я вообще-то старательно показываю свой интерес и участие, а ещё желание свести на нет всю ту дрянь, что плескалась между нами. Да, тут я серьёзно виноват, но ведь все совершают ошибки. Правда, я не приверженец тех, кто использует это утверждение в качестве оправдания.

Билл мнётся, и я вижу, что ему снова хочется спросить, с чего меня это заинтересовало, но подобное теперь будет выглядеть просто глупо.

- У меня нет конкретных мерок и установок для идеала.

- Что ты имел в виду под словом «мерки»? – строгим голосом спрашиваю я.

Билл заливается смехом, поворачивается ко мне и смотрит как-то открыто, будто сорвал одну из оболочек. Даже дышать становится легче, и я присоединяюсь к его веселью, празднуя свою маленькую победу. Глаза у него лучисто блестят, он успокаивается и просто улыбается, глядя на меня.

- Это личное, - шепчет Билл мне на ухо. – Вот блин.

- Что?

- Мы метро прошли.

Я принимаю это на свой счёт, сей признак определённо очень и очень хорош. Мы прошли метро, значит, он не следил за дорогой, увлёкшись разговором. Разговор вёлся со мной, следовательно, я ему интересен, причём достаточно сильно, раз он пропустил поворот.

- Вернёмся?

- Да давай пешком, что уж там.

Наше «пешком» очень затянулось. Я не предполагал, что Билл настолько открыт в общении, причём, как выяснилось, это распространяется и на недругов. Наверное, ему не льстит иметь в окружении тех, с кем даже стоять рядом не по себе. Не знаю, почему раньше предъявлял к нему претензии; что в моём фантастическом перевороте, что здесь, в реальной, как видно, жизни, он одинаково хорош. Только мне, пожалуй, приятнее тут налаживать с ним контакт, зная, что это не чья-то воля, а моя личная инициатива. Уже неважно, по какой причине она возникла, я только очень рад, что эта дамочка вообще появилась.

Больше в разговорах не допускал лишних фраз, решив, что надо держать язык за зубами во избежание неловких моментов, которые могут вылиться в непонимание. Я же не знаю, как Билл может отреагировать на то или иное знание о себе, которое касается только близких. Нужно добиться этого статуса, тогда можно будет гордиться собой и наслаждаться новоиспечённой гармонией. Я, кажется, слегка размечтался, но это полезно иногда: стимулирует.