Автор: Erwahlt 5 страница

Можно включить две песни сразу. Вот у меня включили сразу два видео, теперь они мешаются, я в них путаюсь, и мне хочется, чтобы все воспоминания свалили куда подальше, но этот процесс, кажется, абсолютно неуправляем. Придётся помучиться.

***

- Привет, - залетаю в квартиру Билла и тут же прижимаю его к стене, припадаю к скуле, а затем и к губам.

Чувствую, что он улыбается и явно хочет что-то сказать, но под моим напором ему удаётся только выдать какой-то звук, поэтому он вынужден успокоиться и дождаться, пока я приду в себя. Желания это делать во мне не обнаруживается, поэтому я кидаю подарок Аните на тумбочку рядом со шкафом и даю рукам волю. Пока бежал по лестнице, убедившись, что лифт не работает, чуть не сошёл с ума, мне до одури вдруг понадобилось прикоснуться к нему, походило на мандраж какой-то.

- Том, Том… - Билл с трудом отстраняет меня, удерживая за плечи на расстоянии. – А ты не хочешь поинтересоваться наличием родителей дома?

- Нет, это у меня в списке стоит в последней строке. А что, они дома? – разочарованно спрашиваю я, приготавливаясь выглядеть достойно, что в моём состоянии вряд ли получится.

На лицо лезет неуёмная улыбка, которая, если это вообще возможно, расползается ещё шире, когда Билл, засмеявшись, мотает головой.

- Знаешь, кто ты? – кричу я, с новой силой на него набрасываясь и приподнимая по стенке.

Билл уже не обалдевает, как поначалу, и отвечает на все мои действия, отчего я чувствую себя удивительно свободно. Он пробирается руками под мою футболку через ворот, потому что до краёв ему просто не дотянуться, и я понимаю, что моё положение тут более выигрышное.

- Может, в комнату переберёмся? – снова разорвав поцелуй, быстро проговаривает Билл.

- Если честно, этот вопрос меня тоже не интересует.

Тем не менее, мы тащимся в комнату, не разнимая рук и не отлепляясь друг от друга, и в конце нашего пути сбиваем столик в гостиной, а вместе с ним цепляем и ковёр.

- Ты как-то неожиданно появился, - говорит Билл, улучив момент.

Он тянет меня за собой на кровать, и я ощущаю какие-то смутные чувства, похожие на посылы немедленно прекратить. Но мне не хочется прекращать!

- Я зря тебя с собой не взял.

У него кожа кажется невероятно тонкой, такой, что целуешь и боишься порвать, и я неосознанно замедляю свои движения, тише скользя кончиками пальцев по его рукам и лицу и зацепляя одежду. Билл умиротворённо прикрывает глаза и откидывает голову назад, едва заметно улыбаясь, а я застываю, поняв, что со своей неуёмной радостью его видеть не заметил, как он выглядит.

- Почему ты замер?

Билл приподнимается на локтях и пытается поймать мой блуждающий по нему взгляд. Я улыбаюсь, как блаженный, он, похоже, ничего не понимает, но перенимает мою улыбку, всё так же стараясь заглянуть мне в глаза.

Я осознаю, что это, наверное, не к спеху, что я должен был видеть его таким тысячу раз, но ведь… Я не видел, по какой-то дурацкой случайности, из-за которой меня забросили не туда, не видел. Билл не накрашен, и его лицо кажется максимально открытым, точно обнажённым; он одет в светло-серую футболку с чёрной надписью из переплетающихся букв, в которых невозможно что-либо разобрать, и спортивные штаны. Причёска распалась, и волосы лежат по пробору, теперь уже растрёпанные.

- Я тебя обожаю, - шепчу я и возвращаюсь к своему занятию с неизвестно откуда взявшейся робостью.

Мне на ум приходит, что он очень мягкий в своих действиях, очень лёгкий, и против этого невозможно что-то сделать, да и не нужно. Я медленно веду рукой по коже под футболкой, задирая ткань. Добравшись до рёбер, начинаю их «пересчитывать», и Билл смеётся мне в шею, то инстинктивно отстраняясь, то прижимаясь ещё ближе.

Все имеющиеся в голове красные лампочки требуют немедленно остановиться, и я сдаюсь, повинуюсь внутренним требованиям, замирая губами на сгибе его локтя. Билл молчит. Он уже не смеётся, а мне так хочется узнать, о чём он думает. Поднять на него глаза не могу, в эту секунду я мечтаю задержать момент и пролежать с ним вот так хотя бы несколько часов, наслаждаясь близостью этого человека.

У меня в голове барьеры, и с некоторыми из них я пока не способен справиться. Я только молюсь, чтобы ко мне не явилось никакое «озарение», мне и без него просто замечательно.

- Здорово, что ты пришёл, - нарушает тишину Билл. – Я тут совсем от скуки загибался. Кстати, думал куда-нибудь сходить, поэтому ты вовремя, а то не застал бы меня, - он говорит тихо-тихо, но мне отлично слышно.

Ощущение, что до меня доходят какие-то сигналы, что он говорит не привычные слова. В его голосе слышится лёгкая хрипотца.

Заставляю себя отлепиться от его руки и устраиваюсь рядом, повернувшись к Биллу. Он какой-то очень близкий, я за эти два дня впервые его таким вижу. Мне невероятно жаль, что память подбрасывает лишь жалкие обрывки моей жизни в этом мире, в котором мы с ним были друзьями столько времени, в котором я жил как-то совсем иначе. Так странно и даже немного страшно думать, что где-то там я его чуть ли не ненавидел. Терпеть-то уж точно не мог, не пропуская удобных случаев сделать замечание. Необязательно в его присутствии, у нас в компании многие обсуждались. Если то, что я видел вчера и сегодня в лице Кая и остальных – моё прошлое существование, то я сделаю всё, чтобы туда не вернутся. Я чокнутый.

- Я сегодня купил подарок Аните, ехал в метро и, представляешь, забыл, - тихо смеюсь.

- Забыл? – Билл тоже коротко смеётся, притягивая взгляд. – Ты, конечно, очень внезапно появился, но я вроде видел коробку у тебя.

- Да, пришлось купить новый. Похожий, но не такой же. Сейчас.

Бегу в прихожую и возвращаюсь уже с подарком. Билл как раз достаёт из тумбочки и представляет моему взгляду позвякивающую коробочку.

- После школы зашёл и приобрёл примочки к микроскопу, - говорит Билл, снимая крышку. – Тут много линз.

Помимо линз, вижу ещё кучу деталей.

- Анита придёт в восторг, - с уверенностью произношу я, осторожно рассматривая набор. – Она теперь засмотрится.

- Она и так засматривается. Давай показывай.

- Это шарф.

Демонстрирую покупку и закидываю себе на шею, театрально глядя вверх.

- А как же бабочки? – саркастически спрашивает Билл, стаскивая с меня шарф.

- Как-то они меня не очень вдохновили, я решил, что лучше не стоит мертвецов ей в дом таскать.

- Ну да, она и сама притащит. Признайся, что ты вспомнил её плащ.

Киваю, радуясь, что плащ мне не привиделся. Можно полагать, что все живописные и не очень картинки, которые периодически выскакивают в сознании, правдивы. Это радует: сокращается риск сболтнуть глупость. Но я бы не отказался от повторного (фактически) знакомства с некоторыми личностями.

- Завтра как встретимся?

- Да я зайду за тобой, всё равно в ту сторону, - небрежно оповещает Билл.

Слышно, как в замке заворочался ключ. Сдаётся мне, мы сделали очень правильно, что обоюдные любования прекратили, а то вышло бы не очень удобно. Перед глазами предстаёт, что бы мы делали в эту минуту, и я тяжело сглатываю. Билл неотрывно наблюдает за мной со шкодливой улыбкой, будто читая мысли.

- Билл, ты дома? – доносится из прихожей.

- Да, мама, мы с Томом.

Он спохватывается и подскакивает к зеркалу, торопясь причесаться. Я в свою очередь одёргиваю одежду, надеясь, что на лице у меня ничего не написано.

- Привет, мальчики.

В комнату заходит невысокая женщина, блондинка, и я понимаю, что прекрасно её знаю.

- Здравствуйте, - решаю не рисковать с обращениями, это у меня пока за шторкой скрыто.

Билл, застыв, стоит посреди комнаты с расчёской за спиной.

- А где папа?

- Машину ставит, сейчас тоже придёт. Не буду мешать.

Меня пробивает на хохот, и я веселюсь от души, опустив голову. Билл присаживается на край кровати и с улыбкой наблюдает за сим действом.

- Мы бы не смеялись в другом случае, да?

- Конечно, - подтверждаю я. – Друг.

Смех прерывается, меня посещает несколько странное чувство. И снова тоска на тему того, что было, но без меня. Как-то глупо испытывать ностальгию по тому, чего никогда не видел. В моём смысле следует уточнить – «не видел» в буквальном значении слова.

- Они рано приехали, я думал, задержатся.

- Я пойду, наверное.

- Уже? – разочарованно спрашивает Билл.

Мне бы хотелось остаться, но я чувствую себя слегка неуютно, зная, что в доме его родители.

- Завтра увидимся.

Коротко касается моих губ и идёт провожать. У дверей сталкиваюсь с отцом Билла, тот кивает мне, не прерывая разговора по телефону.

- Созвонимся.

Домой мне идти не хочется, поэтому я плетусь медленно. Там всё равно никого нет, голод во мне до сих пор не проснулся, так что…

Какой-то чересчур насыщенный вышел день. В мыслях теперь вертятся разговоры и размышления. Вроде началось всё с появления Диди и нерадужного разговора, затем последовал мой забег по улицам города, а закончилось всё коротким, но приятным времяпровождением у Билла.

Мне кажется, я решил, что делать со своей неопределённостью в собственном существовании, какие-то несколько секунд дали понять, что назад я не хочу. Что бы во мне ни просыпалось периодически, оно динамично отходит на второй план, оставляя место моей нынешней жизни, в которой я начинаю комфортно себя чувствовать. Даже критика к так называемому прошлому появилась, это ведь что-то значит. Я не хочу сказать, что раньше жил неправильно, но минусов было явно больше, чем я сам видел. Мне всё казалось, что у нас хорошая такая планка нравственности. Мы были лучше кого-то в этом плане, но я не брал в расчёт тот факт, что мы были и хуже в то же время.

Я бы рад забыть половину, половину, ставшую ненужной и вызывающую недовольства собой, но меня по-прежнему интересует, что же случилось.

Из вновь явившихся размышлений вырывает звонок мобильника. Звонит мама.

- Привет, мам.

- Привет, Том, - а вот о родителях я думал в несколько раз меньше, чем о ком бы то ни было за эти два дня. – Ну, как у тебя дела?

- Да всё отлично, не жалуюсь, - если только чуть-чуть, но это уже другая история. – А вы? Приезжаете послезавтра?

- Ага, рано. Так что лишнее утро в одиночестве или с кем-то провести не удастся, - хмурюсь, не совсем понимая, к чему она это сказала. Точнее смысл понимаю, но это на неё не похоже. – Гордон с делами завтра закончит, а вечером мы решили как-нибудь отдохнуть от работы.

- Ясно. Ну, удачи вам.

- Давай, Том, пока.

Неспешно иду дальше, прокручивая непродолжительный разговор. Ничего сверхъестественного она не сказала, но у мамы вообще-то обыкновенно совсем другие интонации, и очень странно, что она не завалила меня кучей вопросов, не поинтересовалась, чем я питаюсь и в каком состоянии находится квартира. Мне кажется, или родителей все перемены, со мной случившиеся, коснулись самым прямым образом? Впечатление, что вышло то же самое, что и с остальным окружением. У меня вообще те родители-то?

Становится не по себе. Я не готов к таким радикальным переменам, и менять семью не собираюсь. Вот же чёрт, а.

***

Мне весело. Рядом Лоис, которого, как выяснилось, я прекрасно знаю и с которым мы познакомились на каком-то загородном отдыхе в восьмом классе. После этого общаемся, а я только сегодня узнал, что у меня есть такой знакомый. Лоис уже порядком набрался, не обращая внимания на увещевания именинницы, взявшейся следить за всеми сразу и пока успешно исполнявшей эту миссию.

- Если бы ты тогда к нам пришёл, а не свалил куда-то с Каулитцем, мне бы не пришлось всё это пересказывать, - выдаёт Лоис.

Я тихо посмеиваюсь, а перед нами тут же возникает Билл, точно отозвавшись на свою фамилию. Он приземляется на диван, болтая в руке стаканом с трубочкой, и заинтересованно на меня смотрит.

- О чём речь?

- О том, как это существо пропустило масштабное событие в мире спорта.

Хмыкаю и качаю головой. Я так подозреваю, меня этим будут корить всю оставшуюся жизнь. Интересно, куда это я свалил с Биллом, что наплевал на такое представление. Судя по рассказам Лоиса, оно стоило того, чтобы посмотреть.

- На лыжах летом катались? – ржёт Билл, и немного напитка выплёскивается из стакана.

Билл хватает салфетку с соседнего столика и спешит промокнуть капли, попавшие на диван.

- Мы катались на скейтборде, - отойдя от своего веселья, оповещает Лоис.

- Я умею кататься на скейте, - с каким-то ненормальным похрюкиванием говорю я, и двое парней уставляются на меня, как на конченного идиота. – Просто давно не катался, - спешу как-то оправдать своё положение я.

Нужно быть аккуратнее в выражениях, а то наврежу сам себе своими же неосторожными словами. Билл иронично выгибает бровь, а Лоис деликатно покашливает, отчего во мне зарождаются мысли, что последняя моя фраза тоже была не в очко.

- Ты неделю назад на базу ездил, Том, - с улыбкой напоминает Билл, и я вижу привычно быстро пролетевшую картинку.

Хлопаю себя по коленке и досадливо морщусь.

- Точно! Забыл.

По направлению к нам идёт Анита, счастливо улыбаясь. Насколько можно судить, праздник удаётся, и девушка довольна больше всех гостей вместе взятых.

- Народ решает отправиться гулять по городу, - сообщает Феллер. – На набережную, наверное, так что решайте.

- Что решать? – удивлённо спрашивает Лоис. – Кто понесёт еду?

- Если хочешь, - смеётся Анита.

Откидываюсь на спинку и устраиваю голову на плече у Билла. Часы показывают одиннадцать, поэтому вполне разумно именно сейчас выдвинуться куда-нибудь на свежий воздух, а то здесь как-то душно даже. Но мне хочется спать.

Мои ночи превращаются в какие-то урывки: я сегодня снова проснулся от дурацкого сна, а потом ещё и заснул еле-еле. Тем не менее, желание организма спать не означает наличие такого желание у меня. Как-то не хочется возвращаться к разговору, который всё равно забывается. Наверное, стоит уделить этому больше внимания.

- Ладно, пойду разберусь с закусками, - Лоис нас тактично покидает, и я прикрываю глаза.

- Знаешь, какое у меня предложение? – сажусь нормально, пытаясь придать себе бодрый вид. – Давай пойдём гулять в другую сторону.

- Ну, это очень заманчиво, знаешь ли. Пойдём.

Люди расходятся, а мой взгляд цепляется за одну девушку. Я притормаживаю, пропуская кого-то вперёд, и, пользуясь случаем, рассматриваю её. Очень знакома, причём внешность специфичная, какая-то цыганская, что ли. Она разворачивается так, что я могу разглядеть её лицо, и обводит толпу равнодушным взглядом, скользнувшим и по мне. Мерещится, что она смотрит на меня чуть дольше, чем на других, но в глазах её не отражается никакого узнавания. За весь вечер я вижу её впервые, учитывая то, что народу здесь не так уж и много.

- Билл, кто это? – останавливаю его за руку.

Он прослеживает мой взгляд и пожимает плечами.

- У Аниты спроси.

- Я сейчас, подожди.

Главное, чтобы она не ушла. Девушка стоит в компании трёх человек и кажется отстранённой от их разговора, как будто просто встала рядом с ними. Во мне зарождается волнение, унять которое никак не получается. Она мне жутко знакома.

- Анита! – окликаю я подругу.

- Что с тобой? – удивлённо спрашивает она, оглядывая меня с ног до головы. – Что-то случилось?

- Нет, скажи мне: кто это такая?

Указываю на девушку так, чтобы она не заметила. Анита молчит, точно соображая, кто же посетил её праздник, но потом пожимает плечами, говоря:

- Виола, моя бывшая одноклассница.

Бывшая одноклассница? Перед глазами танцуют белые, красные и зелёные пятна, словно я посмотрел на солнце. А солнца тут нет и не предвидится, поэтому остаётся думать, что мне слегка поплохело.

- У тебя точно всё хорошо?

- Да, не беспокойся. Просто она мне знакомой показалась, но, видно, я ошибся.

Анита отходит от меня, оборачиваясь на каждом шагу.

Какая, мать вашу, Виола? Чем дольше я смотрю на эту «бывшую одноклассницу», тем больше убеждаюсь, что это Карен. Её волосы, её движения, да лицо, в конце концов, её! Я, может, и съехал с катушек, но, наверное, подобные узнавания с неба не сваливаются.

- Том, ты что тут завис?

Билл разворачивает меня за плечо и я, последний раз взглянув на Карен, мотаю головой и легко приобнимаю его. Мы выходим из квартиры, кто-то уже активно бесится на улице, радуясь открывшемуся пространству, а Анита спешно закрывает квартиру. В подъезде почему-то не горит свет, и я не вижу, где Карен и куда она идёт.

У дома фонарь, да и на улице не полный мрак, но увидеть девушку мне не удаётся. Как сквозь землю провалилась. Хочется подойти к Аните и спросить, была ли вообще Виола, или мне всё приснилось, включая мой вопрос.

- Том, ты можешь сказать, что случилось? – Билл отстраняется от меня и встаёт напротив, ожидая ответа.

Народ шумной компанией идёт по улице, в конце шествия Анита с двумя подругами, она постоянно смотрит на нас, но позвать не решается. Мне не по себе от того, что всё так складывается, я хотел просто хорошо провести вечер, без этих заморочек. Мечтаю от них избавиться, сегодня третий день моего кошмара, а такое ощущение, что всё начинается заново.

- Ничего не случилось, правда. Просто голова немного закружилась, у меня последнее время бывает.

- Я заметил, - нервно отзывается Билл и передёргивает плечами. – Ты не заболел?

- Нет, всё хорошо. Наверное, от лета отойти не могу.

Билл делает вид, что удовлетворён этим ответом, и направляется в противоположную от компании сторону. Пару минут мы идём молча, потом мне это начинает досаждать.

- Наверное, надо было попрощаться с Анитой.

- По-моему, она и без прощаний всё видела, - всё ещё нервно отвечает Билл.

Мне хочется разрядить обстановку между нами, но я не представляю, как это сделать. Думаю о Карен, то есть о Виоле.

Минут пятнадцать бредём в полном молчании, оно несколько тяготит, но я этого практически не замечаю, будучи погружённым в свои думы. Завтра увижу родителей, узнаю, как они выглядят и что вообще из себя представляют. Это так глупо. Чего бы я хотел больше – забыть прошлое или забыть настоящее? Вопрос ставит в тупик, я пока не готов на него ответить. Да и разобраться, что с прошлым, что с настоящим, сейчас не представляется возможным. Я слишком многого не знаю и не могу понять.

Мы почему-то сворачиваем на детскую площадку, и Билл уверенно идёт к качелям. Я следую за ним, радуясь, что здесь хотя бы никого нет. Площадка за двором многоэтажки, и все звуки с дороги доносятся сюда как-то приглушённо, не раздражая и не мешая прислушиваться к тишине.

- Ты ведь мне расскажешь когда-нибудь?

Я вздрагиваю и сажусь, вцепляясь одной рукой в толстую железную цепь.

- О чём?

Билл вздыхает и, прищурившись, смотрит прямо перед собой. Меня накрывает чувство вины и ощущение неправильности моего поведения. Я бы с удовольствием выложил ему всё, но ведь это невозможно. Каким психом нужно быть, чтобы рассказать подобное.

- Я тебе доверяю, - тихо произносит он.

Фраза, по-видимому, должна на меня как-то подействовать; она и действует, но от этого становится только хуже.

- Я тебе тоже доверяю, но мне нечего рассказывать, - за все три дня ему я солгал больше всех.

Ну, а если вдуматься, то остальным мне вообще лгать не приходилось, если память не подводит. От этого факта делается как-то неприятно.

- Ладно, как хочешь.

Он замолкает и поднимается. Я наблюдаю за его неторопливыми перемещениями. На меня Билл не смотрит, просто прохаживается из стороны в сторону, иногда резко оборачиваясь на какой-нибудь громкий звук.

Мимо площадки шествует парочка, девушка что-то увлечённо пересказывает парню. Когда они скрываются за поворотом, всё снова замолкает. Мне тяжело. Я бегаю от себя и довольно успешно бегаю от Билла, пусть и не в физическом смысле. Я перед ним виноват хотя бы в том, что наши отношения начались так коряво и глупо. А вот того, кто виноват передо мной, найти не выходит. Я бы многое отдал за то, чтобы узнать, почему это случилось.

Во мне плещется что-то тёплое, пусть и смешанное сейчас с горечью. Надеюсь, однажды удастся вздохнуть спокойно. Должно же это обрести какое-то завершение? Только я не могу его предугадать.

Встаю и подхожу к Биллу, прекратившему расхаживать от песочницы до лесенки. Он внимательно смотрит мне в глаза, но не спешит ничего говорить.

- Что-то не так, да? – почти шёпотом зачем-то произношу я.

Он поджимает губы и мотает головой, одаривая меня едва заметной улыбкой. Но мне и этого достаточно, я будто бы успокаиваюсь, отстраняюсь от своих мыслей и большой, просто огромной проблемы.

Билл мягко целует меня, как-то совсем невесомо обняв за талию. Меня накрывает умиротворение, и я закрываю глаза, полностью предаваясь его губам и без труда забывая себя. Движения медленные, точно в замедленно съёмке, и Билл постоянно перебирается к уголкам моих губ.

- У нас всё отлично, - утвердительно говорит он, прерываясь. – Но, если что, ты мне всегда говори, я всё-таки не безразличен и волнуюсь, - последние слова он произносит с долей иронии в интонации, но я понимаю, что так Билл только пытается сгладить чувство некоторой неловкости.

- Пойдём сядем.

Приземляемся мы на этот раз на карусель и начинаем потихоньку крутиться. Я не поклонник таких забав, поэтому стараюсь не концентрироваться на вращении. И мы всё же немного выпили, так что я очень надеюсь, что не придётся отсюда падать с головокружением.

- Я тебя не спросил вчера. Как ты съездил-то?

- А, нормально, - зря он это начал, конечно. – Завтра родители вернутся, я хоть не буду выглядеть паршивым сыном.

- А ты так когда-нибудь выглядел?

Задумываюсь. Вообще-то выглядел и не раз, но Билл не знает, по каким причинам. Тут никто не знает. Мне вдруг приходит сумасшедшая идея смешать себя прошлого со мною настоящим. Ведь тот я не умер. Просто мысли и мироощущение трансформировались.

- Нет, но я подумываю над этим вопросом. А ты всегда паинька?

- Эй, я не паинька! – возмущается Билл и в отместку сильнее отталкивается от земли.

Я в долгу тоже решаю не оставаться, в итоге мы докручиваемся до довольно приличной скорости, и я, когда понимаю, что мне уже хватит и пора слезать, шатаюсь будь здоров. Меня конкретно покачивает из стороны в сторону, и перед глазами всё расплывается, однако я не прекращаю смеяться непонятно чему. Билл поступает умнее и немного сидит, прежде чем встать. Может быть, поэтому, а может, из-за хорошего вестибулярного аппарата держится он гораздо твёрже меня.

- Ну что?

- Совсем ничего, если я сейчас приду в себя.

Билл самодовольно усмехается и хватает меня под руку.

- Я даже готов довести тебя до дома, - с ноткой шутливой самоотверженности оповещает он. – Так что можешь прийти в себя попозже.

***

Просыпаюсь от громких голосов в прихожей. Недовольно морщусь и смотрю на часы – ещё нет шести утра. Неудачно ставлю часы на место, и они летят на пол.

- Вот чёрт.

Глаза снова закрываются, но голоса, как назло, становятся только громче. Через пару секунд я узнаю маму и отца и кое-как начинаю разбирать реальность. Вспоминаются картинки сна, всё того же, но уже вроде бы не такого страшного, о чём свидетельствует хотя бы то, что я проснулся не от сновидения, а от приезда родителей. Весёленькая перемена.

Надо, наверное, на них посмотреть, чисто из интереса. Голоса-то те же, это несомненно, но мало ли, что могло случиться. Кое-как поднимаюсь с постели, убеждаюсь, что заснул я не голый, и плетусь на кухню, куда переместилась эта громкая парочка. На стол водружён большой белый пакет с рисунком пышного цветка, отец копается внутри, не додумываясь вытащить всё купленное, а мама суетится с минеральной водой, которой что-то слишком много. Большие и не очень бутылки загружаются в холодильник; меня никто не замечает.

- Привет, - решаю падать голос, пока родители не стали пытаться пройти сквозь меня.

- Том!

Мама распахивает объятия и крепко меня стискивает, отец, бросая своё увлекательное путешествие по пакету, с радостной улыбкой пожимает мне руку. Мне ничего не остаётся, только как изображать такую же радость и улыбаться как можно менее натянуто. Просто дело в том, что мы раньше как-то по-другому друг друга приветствовали. Мне немного непривычно.

- Мам, а зачем тебе столько минералки? – задаю животрепещущий для меня вопрос.

- В смысле? – не понимает мама.

- Без смысла. Зачем так много?

Оба смотрят на меня как на сумасшедшего, потом переглядываются и, видимо, решают, что разбираться со мной должен папа.

- Том, но Симона ведь пьёт только минеральную воду.

- Только минеральную? – переспрашиваю я, всей душой желая, чтобы мне послышалось.

Это прямая дорога к финишу просто. Моя мать, конечно, пьёт минералку, но это не ограничивается словом «только».

- У тебя всё хорошо? – с неподдельным волнением интересуется мама.

Помимо моего постоянного сновидения скоро будет сниться этот вопрос. Я подозреваю, что ни хрена у меня не хорошо, и пора уже с этим что-то делать, потому что дальше так продолжаться не может. Какого чёрта тут происходит?

- У меня всё отлично, - тем не менее, отвечаю я. – Что ты будешь с ней делать?

- Пить чай, - несмело начинает свой экскурс мама. – Заваривать кофе…

- Варить суп, - не удержавшись, вставляю я.

На эту мою реплику получаю очередные переглядки ошарашенных родителей. Я уже не засну после этого представления, можно пойти одеться, они пока отойдут за это время, и я потом узнаю много нового.

Внезапно отец начинает громко смеяться, потрясённое выражение на лице мамы сменяется расслабленным, и она присоединяется к папе. Похоже, мне тут одному не смешно. Я попал в дебильную комедию, не иначе.

- Смотри, какого сына мы вырастили, - не прерывая смех, выдавливает мама, хлопая отца по плечу. – Ты такой шутник, - обращается уже ко мне.

Прямо распирает задать ещё хотя бы парочку вопросов, но что-то мне подсказывает: это ничем хорошим для меня не закончится. Кривлю губы и удаляюсь к себе в комнату, оставляя родителей одних.

Что ж, мне удалось выяснить, что моя мать помешана на минеральной воде, она не варит суп и ведёт себя довольно странно. Интересно, что мы вообще едим? Решаю всё-таки закинуть удочку и снова возвращаюсь на кухню, где у холодильника орудует уже папа.

- Симона в спальне, - бросает он.

В комнате мама разбирает вещи, перетряхивая каждую шмотку раз по двадцать.

- Если что, я шучу, - предупреждаю сразу во избежание неловкостей. Мама заинтересованно ко мне оборачивается, прижимая к груди красный пиджак. – У нас сегодня будет завтрак?

- Да, конечно, - слава Богу. – Я купила хлопья и молоко. А ещё есть очень вкусные пирожные.

Молчу, не имея сил произнести хоть слово. Мне хочется рассыпаться по полу и собраться в прошлом. Я не выдержу такой пытки, это для меня слишком.

- А что на обед?

Внутренне я уже содрогаюсь.

- Гордон обещал приготовить какую-то греческую ерунду.

Гордон обещал приготовить? По всей видимости, степень удивления на моём лице отражается чересчур заметно, и мама начинает странно на меня поглядывать, несмело потряхивая красный пиджак. Честно говоря, никогда не видел её в красном.

- Я предупредил, что шучу, - напоминаю. – А ужин ты приготовишь или лучше я сам?

- Ужин я приготовлю, - словно почувствовав благодатную почву, с энтузиазмом выдаёт мама.

Груз с плеч, однако, сваливаться не спешит, я предполагаю, что меня ждут не слишком замечательные будни в плане пищи. Мама остаётся довольной тем, что удалось выдать такую фразу, и продолжает раскладывать вещи с двойной прытью.

Удаляюсь из комнаты и возвращаюсь к себе. Это что-то невозможное. Родители всё так же громко разговаривают, точнее уже перекрикиваются, нисколько не заботясь, сплю я или нет. Мне в корне не нравится такая постановка вещей, и я хочу, чтобы в моей семье всё снова стало по-старому. Чтобы мама готовила и не пила минералку, чтобы отец… Ладно, это оставим. Чтобы она улыбалась по-другому, этот её широкий оскал невыносим.

Я недоволен абсолютно всем, что увидел в своих родителях за эти короткие сколько-то минут. Меня передёргивает, но я предпочитаю думать, что это просто в комнате прохладно. Такие преобразования, как обнаружилось, переживать очень тяжело и лучше не надо. Уверенная позиция, которая не смещается долгое время – прекрасное явление, я убедился на собственном опыте.

Тёплые чувства к родителям не спешат проявляться. Мне кажется, передо мной совершенно другие люди, несмотря на то, что внешне они идентичны моим… настоящим, что ли, родителям. Похоже на жалобы малолетнего ребёнка, но это не имеет значения.

С какой целью на меня наслали этот кошмар? Я не хочу бороться с засильем минералки, с громкими разговорами в часы сна и прочим дерьмом, которое меня ожидает впереди. Мои родители – эгоисты, вот так новость.

Мне что-то подсказывает, что я сам не сильно отличаюсь от них, но всё же хочется верить, что в моём случае всё не настолько запущено. Родителей не выбирают, родителей не исправляют. Можно я сделаю что-нибудь из этого?