Глава семнадцатая

Летом 2012 года я играла на Олимпийских играх в Лондоне.

Люди часто спрашивают меня: вы русская или американка? Я могу быть американкой и говорить на английском как американка, и понимать все шутки и намеки, связанные с местной спецификой, потому что я действительно выросла во Флориде, и меня воспитывали не только родители и тренеры, но кино и телевидение, и целеустремленные игроки контрудара и нехорошие драчуны из «Парня-каратиста», и, конечно, всеохватывающая мудрость Майка и Кэрол из «Семейки Брэди». Мне ближе юмор Сайнфельда, чем Гоголя, а Достоевскому я предпочту телесериал «Полный дом». Но я никогда не прекращала и не прекращу чувствовать себя русской. Когда я проигрываю на брейк-пойнте третий сет – я русская. Более того, это чувство глубоко укоренилось в моей душе, оно является результатом наследственности и всей истории моей семьи. Я ощущаю его каждый раз, когда возвращаюсь в город Гомель в Беларуси, чтобы встретиться со своими бабушкой и дедушкой, когда я еду в Сочи, чтобы встретиться со своими друзьями или когда я в Москве играю на турнире. Это связано с языком и звуком улиц, но не только с голосами, произносящими отдельные слова, а и с манерами, менталитетом, поведением окружающих. Бывает трудно объяснить, что для тебя дом, особенно когда ведешь такую сумасшедшую жизнь, связанную с постоянными переездами, какую веду я, но когда ты в нем оказываешься, то сразу понимаешь это. Это то место, в котором ты чувствуешь себя наиболее надежно, в котором тебе ничего не надо объяснять, где тебя все понимают. Где ты чувствуешь себя своим. Я русская. И я всегда это знала, каждое мгновение каждого дня соей жизни. Поэтому это предложение, или требование, или как там еще это назвать, значило для меня так много.

Это было простое текстовое сообщение – его не привез прекрасный герольд на красивой лошади с золотым свитком – лишь несколько слов, которые неожиданно появились на экране моего телефона. Их прислал кто-то из Федерации тенниса России. Сначала упоминались приближающиеся летние Олимпийские игры в Лондоне, а потом спрашивалось, не соглашусь ли я нести знамя своей страны на церемонии открытия Олимпиады во главе российских спортсменов, выходящих на арену, на виду у всего мира, представляя, таким образом, свою страну.

Сначала я подумала, что это шутка. Я вообще все, особенно то, что исходит из Федерации тенниса России, сначала принимаю за шутку. Этого не может быть! Это просто невозможно! Кто-то наверняка пытается меня разыграть. Я показала письмо маме. Она внимательно прочитала его, а потом прочитала еще раз, прищурив глаза.

– Знаешь, Маша, мне кажется, что это серьезно, – сказала она, возвращая мне телефон.

Как только она это произнесла, я почувствовала, что мне стало холодно. По телу побежали мурашки.

Это превратилось в одно из важнейших событий моей карьеры. Я была первой женщиной, которой Россия доверила подобную честь, так что в этом было и некое противоречие. Когда я была на примерке формы – пиджак бордового цвета и расклешенные брюки – я не переставала улыбаться. Вы можете сами посмотреть запись этой церемонии. Я шла перед четырьмя русскими мужчинами, которые были одеты в синие пиджаки и соломенные шляпы. А за ними шла остальная команда – в бордовых пиджаках, – члены которой улыбались и махали зрителям. У меня тоже была соломенная шляпа, и улыбка не сходила с моего лица. Когда мы шли, я могла думать только об одном – о том, как маленькой девочкой я наблюдала за церемонией открытия олимпийских игр. На мне тогда был белый берет, и я кругами ходила вокруг своей кровати, как будто была одной из спортсменок, которых показывали по телевизору. А теперь я действительно была здесь.

Олимпийский турнир по теннису проходил на кортах Уимблдона – а вы знаете, как я люблю это место. Я пробилась в финал, который игрался на Центральном корте в очень ветреный день. В финале меня разгромила – я выиграла всего один гейм! – Серена Уильямс. Конечно, я хотела бы выступить лучше. Ради себя и ради своей Родины. Но эта история скорее не об Америке и России, а обо мне и Серене Уильямс. Что происходит? Спортсменка может выиграть у Серены, а я могу выиграть у этой спортсменки, но не могу выиграть у самой Серены. Мой счет в матчах с Сереной? Лучше не вспоминать. Я выиграла у нее только два раза, и оба раза еще до того, как перенесла операцию на плече. Конечно, многое в этом несправедливом счете объясняется ее совершенством как игрока. Ее манера игры – подача и мощь, ее способность двигать противника по корту – хорошо приспособлена для игры против меня. Ее сильные стороны – это как кусочки головоломки, которые идеально встают между моими слабостями. И не надо забывать о моей подаче – потеряв свою первую подачу, я лишилась мощного оружия. Может быть, это усилило ее преимущество. И тем не менее это не объясняет всего. Должно быть еще что-то, просто не может не быть. Мне кажется, что когда Серена играет против меня, у нее появляется дополнительная мотивация. Она хочет победить любого противника, но меня больше всех. Почему? Потому что я выиграла у нее Уимблдон, будучи ребенком. Потому что я забрала у нее нечто, назовите это расцветом молодости, что уже никогда не вернешь. Потому что я умудрилась войти в раздевалку в самый неподходящий момент, услышала ее рыдания и увидела ее в самый тяжелый момент ее жизни. И я не думаю, что она когда-нибудь простит мне это.

После игры я стояла на пьедестале, глядя прямо перед собой, а Серена купалась в золоте. За мгновение до этого мне вручили серебряную медаль. Серебро – это прекрасно, но это не золото. Мне не давала покоя единственная мысль: я достану ее на Олимпийских играх в Рио. Ну и конечно, этого не произошло.

Вот последняя часть моей истории.