ПОСЛЕСЛОВИЕ 5 страница

Меня обуял ужас, когда руки двинулись дальше, к моему лицу. Я даже подумал, что метсу, наверное, не похищают людей и вообще никогда этим не занимались – просто убивали их, съедали начинку и залезали в новую шкуру…

- Стой! – истошно завопил я, - есть, есть у меня ленточка!

Руки замерли, но не отстранились. Я поспешно развязал пояс, на котором держалось мое верхнее одеяние, и протянул его Ткачихе. Шкуры тут же начали валиться в снег, но я не мог подобрать их. Ткачиха склонилась надо мной… и мир стал черным.

6 глава

Я с трудом пришел в себя. Голова была словно стянута металлическими обручами, левая рука почти не шевелилась, а горло будто натерли наждаком. Однако были в моем нынешнем положении и приятные стороны – закутанный в одеяла, я лежал в уютном, сухом доме, изнутри напоминавшем плетеную корзину. Заставив себя приподняться на локте, что сделать было не так-то просто, я неторопливо огляделся. После встречи с Ткачихой в лесу, а также повидав руанов в городе, я был уже не настолько шокирован, встретившись взглядом с рослым и мощным созданием – заметив, что я очнулся, он склонился ко мне с чашкой супа в руках. Догадавшись без труда, что передо мной – арк (огромный рост и широченные плечи не оставляли сомнения), я не стал паниковать и кое-как поблагодарил своего спасителя за пищу. Тем не менее, я все равно смотрел на него как на поразительное чудо, потому что в моем восприятии именно поразительным чудом он и был.

- Этот суп должен был съесть один из арчат, но я решил отдать его тебе.

- Что? Гм, неужели я заслуживаю этого супа больше, чем ваши дети? - удивился и смутился я одновременно в ответ на такое заявление.

- Наши дети выносливее взрослого человека, - сообщил мне мой собеседник, равномерно покачивая длинными жесткими усами, тянущимися от каждой брови, - раз уж мы нашли тебя, то и выходить должны – война между нами давно прошла, и нам нет смысла убивать или есть вас.

Я понял, о какой войне он говорил. Никакого отношения я сам, правда, к ней не имел, поэтому мне и сказать-то было нечего.

- Мне казалось, что между людьми и арками до сих пор существует какая-то... неприязнь, - я еле улыбнулся, - поэтому я удивлен подобным великодушем по отношению ко мне.

Не знаю, послышалось мне или нет, но арк, кажется, издал беззлобный смешок.

- В нашем народе немало шел-шадам, иначе говоря - анимитов. Альтеры отметили лучших из нас, а после наградили анимой шельхоры. После войны мы ненавидели весь ваш род, считали людей низкими и подлыми существами... пока среди вас тоже не появились шел-шадам. Мы сочли вас достойными нашего снисхождения.

Я подивился тому, каким тоном арк говорил это - словно рассказывал о младшем непутевом брате, совершившем некий героический поступок.

- Как… - я тяжело закашлялся – верно, простыл, - к-как твое имя?

- Авá х, - пророкотал арк, - так меня называй.

- Авах… мое имя Адам. Я благодарю тебя за спасение, и я даже не знаю, чем отплатить тебе…

Но арк поднял ладонь в отрицательном жесте.

- Ничем. Твои дела меня не интересуют, и благодарности достаточно. Ты зачем-то вышел за черту города посреди глубокой ночи и пошел в лес - кормить местных метсу, не иначе, но я лишь спас тебя от замерзания.

- Я как раз искал арков, - тихо заметил я, - и не просто так.

Несмотря на то, что мой спаситель вначале отказывался беседовать со мной и пытался прервать почти каждую мою фразу, он все же выслушал мой рассказ. Но когда я закончил вопросом о том, не знают ли арки, каким образом люди вроде меня могут вернуться в родной мир, Авах поднялся с места и покачал головой.

- Разговор окончен, - сказал он сухо, - мы не занимаемся такими делами.

- Но веда…

- Веда! Она сказала тебе, что сама может это сделать?

- Сказала, что могла бы. Но она не стала помогать мне – убеждала, что мое возвращение невозможно по каким-то надуманным причинам.

- Не таким уж надуманным, - арк снова уселся рядом со мной, и я был рад этому, поскольку теперь мне не приходилось задирать голову, чтобы видеть его… лицо. Мне не хочется называть это мордой.

Мы с Авахом поговорили еще немного, и выяснилось, что все люди, которые заселили некогда Нигде действительно родом с Земли. Пускай из разных времен, но они все пришли оттуда, и ни один еще не вернулся домой. Значит, то, что говорила Ианта, и в самом деле было правдой.

- Брось эту затею, - посоветовал мне арк уходя, - так ты ничего не добьешься, только попадешь в беду.

Я машинально кивнул, глядя мимо него, на выход из хижины, обведенный, как по контуру, дневным светом. На время я будто бы смирился со своей участью, но на самом деле во мне горел бунтарский огонь. Надежда умирает последней, способ наверняка есть, твердил я себе, и я сумею его найти. А пока я остался с арками, не имея возможности уйти от них, поскольку после своей ночной прогулки должен был хоть на пару дней почувствовать себя в безопасности и просто отдохнуть.

***

Изнутри жилище арков было уютным даже по человеческим меркам. Арки застилали пол плетеными покрывалами и набитыми шерстью или свежими опилками одеялами, а стены утепляли шкурами. Вынужденный лежать, я разглядывал разбросанные в углу деревянные игрушки в виде миниатюрных тележек и животных, изрисованные потолки и три плетенных короба, в которых, как мне пояснил Авах, хранят одежду, посуду и книги с письменными принадлежностями.

К вечеру Авах привел женщину из своего племени, закутанную в синий плащ. Ее глаза скрывались за деревянными подвесками, пришитыми к капюшону, а на руки были надеты тонкие звенящие браслеты, издающие едва уловимый, но успокаивающий звук.

- Она согласилась тебя излечить, - пояснил мне Авах, - с á джун запрещено разговаривать, поэтому не стоит даже пытаться.

Женщина села передо мной на колени и вытянула руки вперед. Ее тонкие пальцы с длинными когтями мерно зашевелились в воздухе, словно она играла на фортепиано. Почувствовав себя неловко (согласись, молча разглядывать аджун было не очень-то вежливо), я закрыл глаза и ждал окончания этой странной процедуры.

Спустя минуту аджун встала, коротко кивнула Аваху и исчезла за шкурой, заменяющей входную дверь.

- Что это было? – спросил я, несколько озадаченный произошедшим.

- Я ведь уже сказал, - нахмурился арк, недовольно хлестнув хвостом по полу.

- Нет, я понял, что она собралась лечить меня, но… разве это не должно происходить с помощью каких-то трав, настоек и прочей ерунды?

- Аджун – не знахарка и не травница, - прищурил змеиные глаза Авах, - так у нас называют аркур, которые родились, как говорят люди, ведами.

Тут меня осенило догадкой:

- Вот оно как! Получается, что Амхатер, основавшая ведовской орден, была аджун…

Авах грозно взглянул на меня, и я прикусил язык.

- Естественно, - медленно и по слогам проговорил он, - еще будут какие-то вопросы?

Я помедлил с ответом, думая, является ли это приглашением к продолжению беседы.

- Почему же с аджун нельзя говорить? – мне было любопытно.

- Им дана способность к предсказаниям, поэтому любое произнесенное слово может претвориться в жизнь. Одна из наших вед родилась со способностями к лечению – это большая редкость.

Откинувшись на подушку, я глубоко вздохнул – горло больше не першило. Я пошевелил пальцами некогда отмороженной руки и понял, что теперь с ней все в порядке.

- Удивительно, я чувствую себя гораздо лучше.

- Нет, неудивительно, - возразил Авах, - теперь ты можешь прогуляться. Я пока должен завершить дела в своем харсуунге.

- В… чем? – запоздало переспросил я, но арк уже исчез.

Быстро одевшись, я выглянул на улицу. Мне в лицо дохнул морозный воздух с освежающим запахом заснеженного леса, голова моя прояснилась, и я почувствовал себя бодрее.

Оказалось, что шалаши арков на самом деле похожи на ткачиковые гнезда, если смотреть на них снаружи, и, как огромные причудливые грибы, сплошь облепляют стволы и ветки деревьев. Сами деревья тоже отличались немалой высотой, и в обхват они были огромны, как земные баобабы. На моих глазах несколько арков, цепляясь лапами за плетеные стенки «гнезд», забрались в свои жилища, расположенные на самой верхушке древесной кроны.

Мне повезло – дом Аваха был одним из самых низких и лежал попросту на земле, с помощью ветвей прилаженный к шершавому древесному стволу. Задрав голову, я увидел несметное множество других «квартир», занявших свое место выше.

Поселение арков кольцом расположилось вокруг лужайки, в центре которой был разведен огромный костер. Возле него я заприметил охотников (так мне, во всяком случае, подумалось), собирающихся в лес – они держали над огнем копья, ножами стесывали выступающие сучки на древке. Как я потом узнал от Аваха, арки покупали часть оружия у людей, но только то, которое сами изготовить не могли. В основном это были копья, пики, алебарды, изредка скупались мечи и ножи. Некоторые арки даже способны были стрелять из арбалета, но не из лука, так как чересчур длинные пальцы мешали им правильно зажимать стрелу.

К охотникам подошла аджун, сопровождаемая толпой арков в красных покрывалах и с поблескивающими серпами в руках. Предводитель группы повернулся к веде и склонился перед ней, после чего выпрямился, дал команду, и все охотники, пригнувшись, на четырех конечностях метнулись в чащу леса.

- У нас нет старейшины, - сообщил подошедший ко мне Авах, - наши племена поделены на отдельные группы, в которых командует кто-то один. Я – вожак своей группы.

- Харсуунга? – догадался я. Арк одобрительно кивнул.

- Когда моя жена вернется, я попрошу ее проводить тебя. Сейчас она на охоте.

- Я глубоко признателен вашей семье. Еще раз благодарю за помощь.

- Пускай люди знают, что аркам ведомо сострадание, - в голосе Аваха послышалась усмешка, - развей нелепые домыслы.

- В первую очередь свои собственные, - засмеялся я, - раньше мне доводилось встречаться с арками лишь на страницах книг. Древние легенды, сказания… ну, вы понимаете, о чем я.

- Эти времена давно позади.

После этого короткого разговора Авах снова куда-то убежал. Он, равно как и его соплеменники, были подвластны какому-то особенному темпу жизни, бывшему очень порывистым на мой взгляд. Они не сидели на месте ни минуты, и двигались, и говорили, и даже ели очень быстро, как если бы время подгоняло их ежесекундно. Я же сел у костра и начал греть свои красные от мороза ладони. После я машинально полез во внутренний карман куртки за дневником… но его на месте не оказалось. Мало того, не было и кармана, потому что куртка была другой.

Меня словно молнией ударило. Неужели я оставил его в гостинице? Мне захотелось вернуться в город и тайно от Ианты заполучить свой дневник обратно. Конечно, я не стану этого делать – я вдруг явственно вспомнил свою встречу с Теткой-Ткачихой. Множество рук, поблескивающие в спине вязальные спицы… Меня передернуло от отвращения. Чудо, что она приняла тот пояс за ленточку… Тут меня настигла догадка – я забыл свой оберег там же, в гостинице. Потому-то Ткачиха и напала на меня.

Теперь нужно было задуматься об этом – без оберега в темном лесу, полном голодных метсу. Кажется, пришло время обзавестись оружием.

***

Если раньше я и мог наметить свой дальнейший маршрут, так как при мне была карта, то теперь я в буквальном смысле ослеп. Единственным моим ориентиром были коробники, но я даже не знал, где их искать. Знают ли арки, где их можно найти? Впрочем, для начала лучше выбраться из леса, а там я наверняка выйду в какую-нибудь деревню или город, где мне точно помогут найти неуловимых магов.

Я решил побродить по округе, чтобы изучить местность и выбрать направление. Мои надежды на то, что я нахожусь на окраине леса, были напрасны – чаще не было видно ни конца, ни края, поселение арков располагалось, по всей видимости, в самом ее сердце. По пути я встретил полукруг из деревянных идолов, заботливо облаченных в рваную одежду и украшенных пестрыми побрякушками. Перед ними были установлены круглые чурки, на которых лежали подношения – еда, свернутые во много раз цветные тряпки, птичьи перья. Приглядевшись, я сосчитал идолов – всего их было восемь.

Тогда я не имел представления, что это такое, но много позже один хороший человек рассказал мне пару занятных историй об идолах арков. Я отвлекусь на минутку, и познакомлю тебя с одной из них.

В африолльской библиотеке я читал про Альтеров, но информация, содержащаяся в книгах, оказалась крайне скупа на их счет – главным образом там говорилось о том, что им поклоняются арки и руаны. Потом я узнал, что Альтеры действительно существуют, но это не живые существа и даже не метсу, как Контур или Антэрос, а всего лишь вместилища для энергии. Фигуры Альтеров сделаны в виде восьми животных: олень, крокодил, ястреб, змея, лиса, собака, летучая мышь, оцелот. Каждое из животных имеет свою символику, и, когда Контур умрет, он переродится в одном из «саркофагов», приобретет черты внешнего облика определенного зверя и его характер изменится. Так как Даэвуру мира сего даже без головы и с кровоточащей раной в груди удалось избежать смерти, Альтеры до сих пор стоят где-то в Нигде, пустые и поросшие мхом. Ни одно живое существо не может приблизиться к ним вплотную, так как нарушителю их спокойствия начинают видеться разнообразные кошмары и ужасы, отгоняющие непрошенных гостей подальше.

Арки поклоняются всем восьми Альтерам сразу. Среди народов руанов и даже в каждой их деревне это число разнится. И если у арков Альтеры выступают в роли богов, то для руанов они всего лишь могущественные духи, своего рода покровители племен.

Закончив с разглядыванием резных идолов, я отправился дальше. Краем глаза я уловил в ветвях какое-то движение – может, это была чудовищных размеров нигдейская белка или иной древесный представитель фауны, поэтому я невозмутимо остался стоять на месте. Как выяснилось, зря. После короткого затишья на меня вдруг посыпался снег; задрав голову, я увидел гигантскую птицу с человеческим лицом, которая цинично присматривалась ко мне, как к будущей жертве. Тогда я не знал, животное это или метсу, поэтому опрометью бросился к деревне. Поверь, у меня не было иного выхода – мне нечем было отбиваться, разве что только закидать фурию снежками.

Надо мной пролетела смазанная тень, хищница опередила меня и преградила путь. Она была не похожа на доиринн, поскольку единственной человеческой деталью в ней можно было считать человеческую голову, но теперь я был уверен, что это метсу, причем незнакомый мне ранее. А ведь когда-то я был уверен, что список их ограничивается лишь Ткачихой да Многоликой бабкой!

Тварь уже приготовилась напасть, как в ее грудь, просвистев возле моего уха, вонзился арбалетный болт. Этого оказалось достаточно, и метсу исчез - наверное, залечивать раны в Маоле. Вернувшиеся охотники подоспели вовремя; не знаю, чем бы могло закончиться мое короткое приключение.

- То была Вещица, - объяснил мне Авах, когда я, вернувшись в поселение, встретил его и рассказал о произошедшем, - обычно их достаточно чем-то проткнуть, чтобы они отступили. Тебе повезло, чаще они летают стаями.

- Что они делают и как их задобрить? Я наверняка встречу их еще не раз, стоит мне выйти из поселения.

- Детей человеческих крадут и выращивают, как своих. А если взрослых встретят, то сожрут. Нельзя их никак задобрить, по ним лучше стрелять, а коли арбалета или лука при себе нет, бери копье. Кстати, вот, - Авах вдруг протянул мне кинжал в ножнах, - дарю это тебе. Плохо отпускать тебя без оружия.

Я не представлял себе, как буду отбиваться от стаи вещиц кинжалом, если уж доведется. Но даже кинжал был лучше, чем ничего. Вечером, когда охотники у костра начали разделывать оленя и делить мясо между собой, ко мне подошла стройная аркура в полосатом покрывале и протянула мне объемный кожаный мешок с туго затянутой горловиной.

- Здесь строганина из мяса оленя, - пояснила она невозмутимо, - и еще кое-какие продукты. А это, - аркура протянула мне большой сверток из ткани, - теплые вещи и одеяло.

- Большое спасибо, - горячо поблагодарил я ее.

- Не стоит. Мы обращаемся так с каждым путником, который попадает в наше поселение. Конечно, люди не частые наши гости, зато нередко захаживают руаны.

- Вы – супруга Аваха? – догадался я, - простите, если этот вопрос нетактичен…

- Так и есть. Завтра мы отправляемся. Вы готовы?

- Да.

Я был тронут великодушием арков. От существ высоченного роста, с угрожающими клыками, грубыми манерами ожидать такого было странно, но я еще раз убедился, что нельзя никого судить по внешнему виду. На следующий день перед уходом, мне сообщили, что аджун хочет видеть меня. Я в недоумении пошел вслед за стражником из аджунской свиты, который привел меня к своей госпоже. Войдя в жилище, я опустился на колени. Передо мной сидела аджун.

- Авах сказал мне, что с вами нельзя разговаривать, - тихо начал я, - поэтому я не понимаю, почему вы хотели меня видеть…

- Я не скажу ничего плохого, - ответила аджун, - и лишь хочу посоветовать вам нужный путь.

Я помолчал, осмысливая происходящее.

- Хорошо, - наконец, согласился я. В конце концов, я понятия не имел, куда мне следовало идти, поэтому был рад любому совету, - я ищу коробников… где я могу их найти?

Аджун подняла палец, и я осекся.

- Вы, Адам, притягательны для людей и для других существ – именно поэтому к вам так рвутся метсу и так хотят помочь некоторые люди. Спокойно принимайте помощь – за их помыслами не таится никакой корысти. Там, откуда вы пришли, все наоборот. Что же до вашего путешествия – как только вы покинете лес, следуйте за северным ветром. Он приведет вас к горам. Перевалив через них, отправляйтесь к бурной реке – несмотря на ее страшные волны, вы сможете вброд перейти на другой берег. Птицы, летящие в Идхари-Найр, направят вас дальше – придерживайтесь этого курса. В деревне Иррен вы встретите коробников.

Я попытался хорошо запомнить ее наставления, так как карты при мне больше не было. Впрочем, даже при желании я не смог бы забыть ее слова - во время пути в нужный момент я слышал голос аджун у себя в голове. Следуйте за северным ветром…

***

Тхора, женщина Аваха, вела меня через сугробы. Она держала в руке длинное копье и была готова встретить любую опасность, подстерегающую нас по дороге. Я видел лишь взметающиеся полы ее полосатого покрывала, так как аркура шла далеко впереди. Иногда она останавливалась, поднимала голову и начинала втягивать носом воздух. Длинные усы на ее бровях покачивались.

- Сюда, - говорила она, ныряя меж древесных стволов. Я послушно пробирался вслед за ней по хрустящему снегу, копьем помогая себе сохранять равновесие.

Тхора не спрашивала меня ни о чем, и я не пытался заводить с ней разговор. Да и говорить было тяжело – губы у меня обветрились, морозный воздух пощипывал глаза. Порядком отросшая борода заиндевела.

Мы несколько раз делали привалы, а ночью остановились на ночлег. К своему удивлению я порядочно вымотался – толстые одежды делали меня неповоротливым, а мешки перевешивали меня, и я пару раз едва не повалился спиной в снег.

- Надо бы развести костер, - предложил я, но у Тхоры были другие планы.

- Не стоит сейчас, иначе привлечешь ночных метсу. Время для этого самое подходящее.

- В таком случае, как насчет волков и других голодных хищников?

- Сегодня я постерегу твой сон, а завтра до ночи ты успеешь выбраться из леса, если не заблудишься. Днем разведешь костер и приготовишь еду.

Тхора объяснила мне, что свою сумку я могу использовать как подстилку - для этого мне нужно было всего лишь развернуть ее. Вместо подушки я мог использовать теплые вещи, а укрываться - одеялом.

- Только будь настороже – глаз на затылке у меня нет, и если нападут волки или вещицы, то пиши пропало.

- Я должен спать с открытыми глазами? – вкрадчивым и шутливым тоном спросил я, но Тхора ответила мне совершенно серьезно:

- Если можешь, то да. А если нет, я ударю тебя хвостом, чтобы ты проснулся. Вот будь я синбу…

- Синбу?

- Так у нас называют мастеров оружия. Аркуры рождаются ведами, а арки рождаются синбу, это, к сожалению, только мужская привилегия. Синбу могут подзарядить этером целую кучу мечей или копий и управлять ими взмахами руки. Это, правда, ненадолго, но зато какая польза.

- Жаль, что я не увидел синбу. Это, наверное, интересное зрелище, - я вздохнул, подперев ладонью подбородок.

- Еще какое! – Тхора оживилась, - грустно только, что арков-коробников не бывает. Иногда во время охоты нужно добыть огонь, и уж куда проще щелкнуть пальцами, чем высекать искру или растирать палочку, верно?

На следующий день мы расстались. Тхора повелела мне беречь себя, я же еще раз поблагодарил ее и попросил передать благодарность ее мужу. Она помахала мне издалека и была такова.

Бодрым шагом я отправился дальше, но первое, что я сделал днем – заблудился. Аркура предупредила меня, что я должен внимательнее присматриваться к деревьям – на них охотники ножом вырезают специальные метки. В какой-то момент знаки перестали мне встречаться, а когда я предпринял попытку вернуться назад по следам, то понял, что и следов нет.

Я брел и брел несколько часов подряд. Лицо покалывало от мороза, но мне было жарко, так как для того, чтобы пропахивать ногами снег, требовалось много энергии. Я устал и чувствовал, как по спине сбегает пот. Потеряв всякую надежду найти дерево с меткой, я решил устроить привал.

Начинало смеркаться. Возле костерка образовалась влажная проталина, и сгорающие ветви сильно дымили. Вспомнив заверение Тхоры о том, что к этой ночи я выберусь из леса, я лишь невесело усмехнулся - что ж, мне предстояло найти путь из леса самостоятельно, и если мне улыбнется удача, будем считать, что это сам лорд Контур направляет мои шаги…

Однако же я до сих пор отчетливо помнил наставления аджун, и ее уверенность в моей дальнейшей судьбе придавала мне сил. Отдохнув, я поднялся, и отправился дальше. И всего через полчаса наткнулся на маленький, покосившийся домик, явно предназначенный для охотников, или одиноких путников вроде меня, нуждающихся в ночлеге.

***

На следующее утро я был полон решимости, солнце ярко освещало стволы, и я бодро шел вперед по хрусткому снежному насту. Беспокоило, правда, неумение охотиться – если я за пару дней не смогу добраться до какой-нибудь деревеньки, где мне, в обмен на работу, наверняка дадут немного провианта с собой, придется варить кору. Я часто видел следы кабанов и более мелкие, возможно заячьи, но ловить дичь голыми руками было просто смешно.

Деревья наконец-то измельчали и поредели. Свет теперь падал мне под ноги крупными теплыми полосами, увеличивая мою тень. Тут и там попадались странные протоптанные тропинки, возможно, следы человека, и я, сочтя сей факт хорошим признаком, поддал шагу. Следуя по одной из таких прогалин, я вдруг почти нос к носу столкнулся с некрупным олешком, по всей видимости, раненным волками. Его бок был густо испачкан в крови, да и сам он не обращал на меня внимания, медленно бредя в снегу, опустив низко-низко свою коронованную голову.

«Отличный шанс, - обрадовался я, - у меня есть кинжал, и если этот олень не соберется с силами, чтобы убегать, я, пожалуй, раздобуду себе пищи».

Но, вне всяких сомнений, охотником я был дурным. Пару раз я был почти у цели, но олень в несколько прыжков оказывался на десяток метров впереди, и мы продолжали играть с ним в догонялки до тех пор, пока это не начало казаться совсем уж нелепым!

Не знаю, как долго я охотился, но, очнувшись, я обнаружил, что мы с моей жертвой стоим на опушке, а впереди зияет большой котлован, заполненный чем-то темным. Если судить по тропинкам следов, испещривших землю, животные сами приходили сюда, и в большом количестве. Я видел, как с веток вниз камнем падают птицы, роняя свое пестрое оперение прямо на лету. В нос ударил запах мертвечины, его ни с чем нельзя было спутать. Содержимое ямы лениво шевелилось.

Повинуясь неведомому зову, я, как зачарованный, следом за оленем, двинулся к котловану, не спуская с чудовищного зева глаз. Чем ближе я подходил, тем сильнее поднимался во мне тошнотворный, животный страх. Чудовищный могильник притягивал к себе, заставлял ускорить шаг. Вот я уже поравнялся с оленем; чем ближе мы подходили, тем сильнее мне хотелось повернуть назад. Я чувствовал, что снег под ногами влажный и топкий, что еще чуть-чуть, и я скачусь в разлагающуюся гущу и останусь в ней навсегда. По другую сторону, прячась за деревьями и туманом, ворочалась исполинская фигура. Я не знал, кто она, и чего ей нужно, но чувствовал на себе взгляд чьих-то пристальных глаз.

Зажмурившись, я с большим трудом остановился в полушаге от обрыва. Проходящий мимо олень коснулся моих пальцев боком, прежде чем рухнуть вниз, и я ощутил на мгновение, какой он холодный – словно уже давно умер и успел пролежать в снегу какое-то время, прежде чем встать и пойти.

Мышцы не слушались меня, поэтому я начал пятиться спиной, сначала медленно, потом все быстрее, и, наконец, развернулся, побежал, легкий словно перышко. С плеч упал невидимый груз, и ко мне вернулись силы, которых мне хватило ровно на то, чтобы убраться из страшного места подальше, а потом упасть в сугроб и тяжело перевести дух.

Спустя час после встречи с оленем я покинул лес. Стоя на заснеженном пригорке, я смотрел вниз, на далекую реку, на дымок, поднимающийся из печных труб – внизу лежала маленькая уютная деревенька, которой я обрадовался, как дому.

III Часть

7 глава

Прежде чем я добрался до сердца Идхари-Найр, мне пришлось пережить немало приключений. Я побывал в одном негостеприимном поселении, где на каждом шагу встречал арков-изгоев, косящихся на меня с неприязнью и подозрением; навестил в горах странную пустую часовню, не имевшую ничего общего с церетес; перешел вброд бурную реку и посетил ферму, в которой жила шумная многодетная семья. Там я задержался, по меньшей мере, на неделю – я впервые за долгое время так плотно и регулярно питался, что быстро вернуло мне ощущение жизни и желание продолжать путь.

Я неоднократно вызывался помочь, поэтому я все время был чем-то занят: чистил коровники, колол дрова, а один раз мне даже довелось пасти овец. Я был уверен, что между мной и хозяевами фермы установились мир и согласие, пока случайно не подслушал их семейный разговор. Оказалось, глава семьи был убежден в том, что я – замаскированный коробник; он рассказывал своей жене и детишкам историю, больше похожую на доклад, и от описанных им подробностей у меня мурашки поползли по коже.

«- Когда он со стадом скрылся за поворотом, я пошел за ним – вдруг чего? Следил полдня, а он, видать, почуял меня, и вел себя тихо. Даже дал барану один раз рогами себя поддеть – простофиля я, мол. Я целился, целился в этого парня камнем, да и плюнул – жалко парнишку, пускай и коробник. Да и помогает нам из чистого сердца… наверное».

Я не стал ждать, пока меня прикончат по ложному подозрению, и на следующий день поспешил покинуть гостеприимную ферму. Да уж, теперь мне было понятно дружелюбие этой семьи! Они просто боялись, что я наколдую какие-нибудь чары, нашлю мор на скот или сделаю другую гадость, поэтому не желали прогневить меня. Хотелось бы мне объяснить этим бедным людям, что я не желаю им зла и вообще не являюсь коробником, но рассчитывать на их понимание было бессмысленно. Однако же, даже не смотря на этот случай, большая часть людей, попадавшихся мне в Нигде, были искренне приветливы ко мне.

После того как я совершил долгий переход через припорошенные снегом пшеничные поля и достиг лиственного леса, которым поросла небольшая гора на моем пути, мне показалось, что климат, а вместе с ним и природа сильно изменились. Твердая заиндевевшая земля под ногами стала мягкой и чуть влажной, тут и там пробивались молодые стебельки подснежников, увенчанные миниатюрными, трогательно-белыми соцветиями. Налетел порыв ветра, и я ощутил запах весны. Рваные седые облака, стелящиеся по небу, постепенно расступались и обнажали прохладную синь, и очень скоро мне стало жарко. Я до сих пор был замотан в шкуры, голову мою покрывал толстый меховой капюшон, поэтому не удивительно, что под теплым солнцем я быстро запарился. Надо мной промчалась стая птиц, и я понял, что совсем уже близок к границе, разделяющей Форт-Лэсьян и Идхари-Найр.

***

В лесу я теперь вел себя предусмотрительно: двигаясь вглубь чащи, я то и дело повязывал ленточки на стволах деревьев. Благо, на ферме мне удалось запастись ими в избытке. Я слышал шорохи, видел мелькающие над головой тени - мне казалось, что это хищные вещицы выглядывают одинокую жертву. Но я больше не был тем бестолковым дурачком, что впервые ступил по нигдейской земле. Время шло, и я менялся вместе с ним.

Земля под моими ногами была устлана ковром из прошлогодних листьев, кое-где еще не сошел снег, и жалкие его островки белели среди деревьев. Стволы окружающих меня осинок шелушились, словно лук, некоторые из них обросли винтовой «лесенкой» из чаги, по которой бегали длинные многоногие насекомые. Когда я остановился и пригляделся к этим существам, они мгновенно свернулись спиральками и исчезли.

Пару раз мне встречались препятствия в виде отвесных склонов; приходилось карабкаться по корням и белым мшистым валунам огромных размеров - когда мне пришлось преодолеть третий такой подъем, я решил, что с меня хватит, и решил отдохнуть.