Вчетвером

Николай говорил, по-английски. Не в совершенстве, с чудовищным акцентом, но тех слов, что он успел выучить в своем университете, вполне хватило, чтобы рассказать Демпси о том, что случилось с ним.

Демпси русского не знал. Не знал его и Рихтгофен. Поэтому, когда человек, напугавший их сильнее всех монстров, начал о чем-то расспрашивать на своем родном языке, они, пожимая плечами, переглядывались друг с другом.

Увидев пакет Николая, Демпси нагло полез в него руками. Нащупав банку, он выпучил глаза и улыбнулся Рихтгофену.

- Да!!! – он вытащил тушенку и показал ее своему спутнику, - вот она, гребанная жрачка. Твою-ж-мать, это же говядина. Корова нарисована. О чем это может говорить, Док?

Док предпочел отмолчаться. Он внимательно разглядывал Николая.

- Это говорит, о том, что наедимся мы с тобой наконец-то! Нажремся до отвала, Док!

Демпси от счастья совсем позабыл об осторожности. Он орал на весь магазин, вытаскивая из пакета Николая очередную консервную банку, и хвастаясь ей перед Рихтгофеном, как будто это он сам убил корову или насобирал бобов на поле. Последнюю фразу он произнес по-английски, и Николай услышал знакомые слова. «Американец, или англичанин».

- Там еще много осталось, - начал он нерешительно по-английски, сомневаясь в правильности сказанного, - я не стал брать много, потому что боялся, что это нас задержит.

Демпси замолк, услышав родной язык. «Ну, наконец-то. Хоть будет с кем поболтать, а то этот немец мне порядком надоел».

- Ты сказал «нас». Ты не один? Где остальные?

- Нас двое. Мой товарищ ждет меня на улице.

- Странно, приятель. Мы никого не видели, когда заходили.

- Мне кажется, вы вошли с другого входа.

- Знаешь английский? Неплохо, - Демпси с нетерпением хотелось расспросить Николая, - в курсе, что произошло в городе? Где все остальные?

- Вы – вторые кого я встретил, после Такео, - Николай начал собирать консервы с пола, - я в сознании не больше шести часов. Очнулся – а вокруг пусто. Сам хотел бы узнать, что произошло.

- «Такео» - это твой товарищ, что на улице тебя ждет?

- Да, - Николай сложил обратно в пакет все банки, и жестом попросил Демпси отдать ему последнюю, которую тот держал в руке.

«Странное имя у его товарища, - подумал американец, возвращая тушенку - впрочем, это не важно».

- Ты говоришь там еще много этого добра?

- Целая гора.

- Вот и замечательно. Мы с Доком все магазины в этом сраном городе облазили и все напрасно. Я уж думал пристрелить немца и сделать из него стейк, - Демпси подмигнул Николаю, показывая, что шутит, - пойдем, покажешь, где эта гора. Ох, и набью же я себе брюхо.

- Не советовал бы я вам, товарищ переедать, - Николай закинул винтовку за спину, - это может плохо сказаться на вашем здоровье.

- Ага, - Демпси усмехнулся и повторил движение Николая, - с полным животом далеко не убежишь. Спорить не стану. Ты это, обращайся ко мне на «ты». Так как-то покомфортнее что ли, - и тут Демпси осознал, что до сих пор не познакомился с русским, - я кстати, Демпси. Танк Демпси. . Сослуживцы именно так меня и знают. Для ребят, с которыми я вырос в своем городке в Кентукки я – Танк Оторви-и-Выкинь. Для старших по званию я – сержант Демпси. Ну а для всех хороших женщин (а знает их, меня немало, поверь, приятель) – я Красавчик Демпси. Ты же можешь называть меня Танк, или просто Демпси. Я как-то не прихотлив в этом плане.

Он протянул свою широкую ладонь Николаю.

- Рад знакомству, Танк, - красноармеец улыбнулся и пожал руку американцу своей, не менее широкой кистью, - Николай Белинский, боец 1-го Украинского фронта.

- Познакомься с моим другом, - Демпси обернулся к Рихтгофену, - с Доком. Док немного странный, но уверен, вы с ним подружитесь.

Рихтгофен, не понимавший английского, а потому и почувствовавший себя забытым, стоял в сторонке. Увидев, что к нему обращаются, он подошел к Николаю, переложил «Mauser» в левую руку и протянул правую Николаю.

- Мое имя - Эдвард Рихтгофен, - он решил, имя – единственное, что новому знакомому стоит пока знать. Впрочем, дополнительную информацию русский все равно не понял бы.

- Николай Белинский, боец 1-го Украинского фронта - повторил красноармеец с той же искренней улыбкой. Он рассмотрел погоны на плечах немца. Определить, кто тот именно по званию, он не смог бы, но понял одно – этот Рихтгофен не просто солдат, и даже не офицер. Впрочем, этому он решил не придавать большого значения, - вы не представляете как я вам рад, товарищи. Вместе, думаю, нам будет намного веселее.

- Ты чертовски прав, Николай! – Демпси вдруг почувствовал, как захотелось ему курить. «Не помешало бы, потом поискать здесь сигареты», - устроим пышную вечеринку в этом городе!

Они решили, что магазин, несмотря на плохое в нем освещение, вполне сгодится для приема пищи. Николай позвал Такео внутрь и представил его своим новым знакомым. Демпси с Рихтгофеном немало удивились, узнав, что четвертый - японец. Американец поздоровался с Такео более сдержано в эмоциях, чем с Николаем. Что касается Рихтгофена, то он поприветствовал японца, так же как и русского – немногословно, предпочтя назвать лишь свое имя.

Они открыли несколько банок тушенки и бобов, устроились в самом освещенном месте магазина и приступили к трапезе. Воды из них ни у кого не было, поэтому чтобы не есть всухомятку, Демпси притащил из спиртного отдела пару бутылок красного вина. Американец хотел развести небольшой костер, чтобы хоть немного разогреть холодную говядину, но посоветовавшись с Николаем, решил, что запах разогретого мяса может привлечь к магазину нежеланных гостей.

- Надеюсь, Док ты не вегетарианец. Иначе придется тебе довольствоваться одними бобами, - Демпси смотря на скромно накрытый стол, сиял от счастья.

- Вообще-то я действительно стараюсь не есть мясо, но боюсь от бобов, у меня будет несварение желудка, поэтому выбирать не приходится, - лицо Рихтгофена казалось теперь не таким задумчивым. Легкие проблески счастья в нем читались.

- Можем открыть для тебя рыбные консервы, Док, - Демпси уже откупоривал вино.

- О, нет, не стоит. Рыбу я вообще терпеть не могу, - немец взял в руки тушенку, - пожалуй, сегодня я попробую пересмотреть свои взгляды. Приятного аппетита, Танк! Приятного аппетита, Николай! Приятного аппетита, Такео!

Услышав свои имена, красноармеец и японец вытаращились на доктора не понимающими глазами.

- Приятного аппетита он вам желает, парни, - сказал усмехнувшийся Демпси.

Они набросились на консервы как пчелы на мед. Вскоре стало понятно, что нужно открыть еще много банок, чтобы утолить голод всех четверых. Первые минуты молчали – рты у всех были забиты едой. Ни ложек, ни вилок у них не было, поэтому есть приходилось с помощью ножей.

Первым закончил Демпси, самостоятельно съевший три банки тушенки и банку бобов. Запив это все вином, он с полупустой бутылкой развалился неподалеку, с довольным видом наблюдая за своими новыми товарищами. Вскоре к нему присоединился Николай

- Слушай, приятель, ты часом не куришь? – Демпси ковырял в зубах спичкой, - я весь магазин обыскал. Ни хрена нету.

- Курю, но ты уж извиняй, товарищ – нету у меня запасов. Сам бы не отказался сейчас затянуться.

- Ладно, потерплю немного. В этом городе все равно должна быть хоть одна сигарета. Будет еще праздник на улице Демпси, - американец развалился еще больше и начал гладить свой живот, - а ничего у нас обед, получился. Да, Николай? Не помешали бы кой-какие специи, но и без них было вкусно.

Такео уже пообедал и присоединился к беседующей парочке.

- Он говорит только на японском и русском? - спросил Демпси, указывая на присаживающегося Такео.

- Мне, по крайней мере, так он и сказал, - ответил Николай.

- Стало быть, будешь играть роль переводчика какое-то время, приятель. Потому что ни я, ни он, - Демпси указал на Рихтгофена, продолжающегося не спеша поедать консервы, - не владеем языком этих желтозадых. А общаться нам как-то нужно, верно?

Николай молча кивнул.

- Похожее положение у нас с Доком. Он вообще никакого языка не знает. Только немецкий. Чертовски кстати, что я на нем неплохо болтаю. Стало быть, и я буду переводчиком. Вздумай японцу о чем-то поболтать с Доком, то ему придется сказать об этом тебе на русском. Затем ты переведешь это мне на английский. А уж я скажу все Доку по-немецки. Вот такая вот у нас коммуникация получается, - Демпси отрыгнул и засмеялся.

Засмеялся и Николай. Такео, не понимавший о чем говорили русский с американцем, водил глазами с одного на другого. Затем тоже улыбнулся – ни из-за сказанного (ведь ничего это для него не значило), а из-за смеющегося Демпси. Американец при смехе издавал какие-то странные булькающие звуки. Такео он напомнил клоуна, что он видел в детстве на ярмарке. Демпси, увидев смотрящего на него и улыбающегося японца, резко прекратил смеяться. Он с серьезным лицом начал смотреть тому в глаза.

- Японец, Американец, Немец и Я, - Николай впервые за какое-то время почувствовал себя весело. Может и правда ситуация казалась забавной, а может начало действовать вино (или его встреча в желудке с виски и коньком), - скажи я кому из своих товарищей о таком – не поверили бы.

- А в тех товарищей, что сейчас по городу бродят – поверили бы, - Демпси оторвал свой взгляд от глаз Такео.

Николай замолк, прекратив улыбаться. Вопрос Демпси как будто вернул его на землю. Красноармеец на какое-то время и позабыл, что вынудило их забраться в этот магазин.

Рихтгофен присаживался рядом с ними. Он, закончив прием пищи, собрал пустые банки и бутылки, отнес их мусорное ведро, стоявшее в самом дальнем углу. «Что за народ! - подумал Николай, наблюдая за немцем, - полмагазина разрушено, а этот заботится, чтобы несколько бутылок не валялось, где не следует».

- Ну и? – Рихтгофен стал заметно веселее после обеда, - теперь, когда наша главная потребность утолена, каков наш следующий шаг? Что предпримет наша «пестрая» команда?

Понимал доктора лишь Демпси. К нему, в общем-то, тот и обращался. Если и американец и не вызывал у него особой расположенности, то по крайней мере не вызывал и особой ненависти.

- Чтобы придумать, что нам делать, наверное, стоит для начала кое в чем разобраться. Согласен, Док?

Док молча кивнул.

- Расспросим своих новых друзей о том, что им известно, а после расскажем свои истории, - сказал Демпси по-немецки. Он выпил остатки вина в бутылке. Потом швырнул ее через плечо, и продолжил разговор уже на английском - начнем с тебя, Николай. Давай расскажи нам все.

Николай рассказал обо все что помнил. Все, начиная с того момента, как открыл глаза и до того, как нацелился на Демпси и Рихтгофена. Затем начал рассказывать Такео. Японец поведал о том, как ему пришлось застрелить солдата, спасшего ему жизнь, о том, как жизнь ему спас Николай. Рассказал (с большим трудом) о том, как хотел добраться до танков, и почему ему пришлось отказаться от этой затеи.

Ни он, ни Николай, ни слова не упомянули о том, что видели во дворе одного из домов. Сославшись, что это не так уж и важно, оба сказали вместо этого «пока пробирались сюда, нам попадалось несколько, но мы смогли пройти незамеченными». На самом деле говорить об этом им было неприятно. Николай подумал, что, даже выпив ведро водки, он не станет ни с кем, этим делится.

Рихтгофен не красноречиво, упуская некоторые детали, рассказал, что случилось с ним. Рассказал, как просидел за углом здания, напрасно ожидая пока тот солдат, не уйдет. Рассказал, как неся сломя голову, теряя надежду на спасение, и о том, какой сильный удар у испугавшегося Демпси.

Демпси, наоборот, в своем повествовании постарался как можно красочней описать все события. Постоянно используя «Хрень», «Срань, Господня», «Дерьмо», «Подонки», «Мразь», Ублюдки» и еще некоторые слова, значение которых Николай не знал (но догадывался), он описал все с ним случившееся. Рассказал и о двух немцах, вытащивших его, их грузовика. Он лишь солгал, когда сказал, что парень, которого пришлось бросить, подвернул ногу и не мог идти дальше, а когда Демпси решил нести его на себе, «Ублюдки» добрались до него раньше. Николай не смог пересказать Такео историю американца, с таким же колоритом бранных слов, но суть до японца дошла.

Как выяснилось, никто из них не может назвать, что предшествовало их пребыванию в отключке. У всех как будто стерли память за последние дни. Никто из них не мог вспомнить, как оказался в той части города, где очнулся.

- Эти люди на улице, - начал Николай, - кто они? Они чем-то больны? Почему они нападают на здоровых?

- Этот демоны, - уверенно произнес Такео, - наказание за тот ужасы, что мы творить на война. Наказание за всех убитых. Теперь эти убитые снова живые. Живые чтобы забрать нас с собой туда, где нам место. Лишь настоящая герои останутся в живых. Герои с чистое сердце.

Николай перевел слова японца Демпси. Демпси пересказал все доктору. Минуту они молча смотрели на Такео. Потом американец разразился громким смехом:

- Да этот япошка спятил! Что за хрень ты несешь? – Демпси снова начал смотреть японцу прямо в глаза, - хотите знать, что я думаю? Русским надоело штурмовать город, и они просто скинули на него какой-то газ. Газ этот всех и отравил. А может сами немцы хотели отравить русских, но из-за несчастного случая отравили сами себя. Вот и все дела. Нечего приплетать сюда всяких «демонов».

- Я и сам так думал, - спокойно произнес Николай, - но если наша армия решила сбросить газ, почему нам этого не сообщили. Не выдали противогазов. Почему тогда мы с вами не отравились? Где остальные выжившие?

На улице темнело. Лучи становились более блеклыми, и лица собеседников расплывались в темноте.

- Может все выжившие в центре города, - продолжал Николай, - может там они отстреливают зараженных, а до сюда пока не добрались. Вот если бы найти какой что-то вроде передатчика и попробовать связаться с кем-нибудь.

- Возможно, приятель. Но полный расклад таков, - Демпси уже не смотрел на Такео – лицо того уже было плохо видно, - чем ближе с Доком мы приближались к центру города, тем больше тварей нам попадалось. Допустим там есть выжившие, но идти туда я не собираюсь. Я не трус. Яйца у меня то, что надо, но отправиться на тот свет я не тороплюсь.

- И что ты хочешь предложить?

- Ждать пока эти ребята не дойдут до нас. Укрыться в каком-нибудь бесопасненьком месте и ждать.

- В бесопасненьком месте вроде этого, - Николай повертел головой, указывая на просторы магазина.

- Думаю, особой безопасности нам тут не светит. Учитывая, что эти твари способны разобрать танк как дети разбирают конструктор. Нужно поискать другое место.

Демпси с Николаем переговаривались друг с другом и тут же переводили сказанное другим собеседникам. Танк переводил Рихтгофену, Николай – Такео.

После последних слов Демпси со стороны Рихтгофена раздался короткий смешок, перешедший затем в тихий смех. «Я впервые за все время слышу его смех», - подумал про себя американец.

- Что это вас так развеселило, доктор Рихтгофен? – поинтересовался Николай.

Но доктор продолжал смеяться, не отвечая. Смех его становился все громче и громче. Николай заулыбался, слушая как смеется, тот, кто показался ему сначала очень уж серьезным. Демпси же продолжая слушать этот какой-то неестественный для человека смех, осознавал, что доктор нравится ему все меньше и меньше.

- Ну, давай, уже, Док. Расскажи один из своих бородатых анекдотов, - американцу вдруг захотелось подойти и пнуть Рихтгофена в лицо.

Наконец Доктор замолк и начал говорить.

Он рассказал им многое. Точнее только то, что посчитал необходимым рассказать.

Эксперименты Нацистской Германии – вот причина появления в городе тех обезумевших людей. Точнее сказать, превращения нормальных в обезумевших. Рассказал, что это он запустил секретное оружие, но не по своей воле, а под дулом пистолета. Работа над оружием не была закончена, а потому и эффект от запуска привел к катастрофе.

- Какой именно катастрофе, Док, - Демпси захотелось схватить немца за ноги и вытрясти из того все его секреты, - насколько серьезна эта катастрофа?

- А что было бы в случае успешного использования оружия? – перебил его Николай, - что могло произойти, если бы вам хватило времени на его доработку?

Демпси перевел вопрос красноармейца. Рихтгофен предпочел ответить Николаю. Спокойный тон русского ему нравился больше нервных выкриков американца.

- Если бы у нас в запасе было около двух недель, то мы бы успели закончить разработку и запустили это оружие. Направили его в сторону Востока и уничтожили всех его обитателей, - доктор говорил хладнокровно, тщательно подбирая каждое слово, - потом возможно аналогично поступили бы, направив его в сторону США и Великобритании.

- Ах ты, Мразь фашистская, - Демпси понял, что доктор ему совсем не нравится, - а может тебя сейчас уничтожить?

- Подожди, Танк, - Николай рукой остановил поднимавшегося американца, - спроси лучше у него, как это оружие действует. Как оно способно уничтожить население целого государства.

- Будь вы учеными, я бы, наверное, попробовал посвятить вас в суть действия этого оружия, - ответил Рихтгофен, на переведенный вопрос, - думаю ваш интеллект просто не в состоянии, понимать такие вещи. Поэтому вряд ли стоит пытаться.

- Хочешь знать, на что мой интеллект способен? – Демпси соскочил и кинулся на доктора, но был вовремя остановлен Николаем.

- Послушайте, доктор Рихтгофен. Я бы не спрашивал, если бы не считал это важным. Мы сейчас прячемся в разрушенном магазине, от тысяч людей, хотящих лишь одного – убить нас. Если информация, которой вы с нами поделитесь, способна хоть как-то нас спасти, то прошу – постарайтесь нам рассказать простым языком. А мы будем внимательно вас слушать.

Демпси красноармеец усадил на место и заставил перевести его слова Рихтгофену.

- Что ж, попробую, - начал доктор, впечатленный спокойствием и деликатностью русского, - хотя и сомневаюсь, что это хоть чем-то может быть полезным.

Научные работы, над которыми я трудился со своими коллегами, начались еще до начала войны. Я же присоединился к проекту несколько лет назад. Не хочу хвастаться, но после того как я пришел, работа пошла более интенсивными темпами.

После Сталинграда на нас начали давить сверху, требуя закончить работу как можно быстрее. Нам обещали виллы в живописных местах, кучу денег, целые земли в качестве вознаграждения за труды. Позже нам уже угрожали расстрелом и обещанием угнать в концлагерь всех близких. Понять их конечно можно было – Красная Армия подступала все ближе и ближе. Но работать, когда от тебя каждый день требуют результатов, очень сложно. Мы торопились, но времени не хватило – начался штурм города. Военные спросили, какова вероятность того что оружие принесет плоды, в случае его запуска сейчас. Я сказал, что примерно двадцать пять процентов. Но остальные семьдесят пять могут привести к такому, что ни я, ни мои коллеги представить не могут. Поэтому рисковать не стоит. Но меня не послушали и заставили активировать оружие. Ну и вот, пожалуйста, вам плоды активации оружия.

Пси-излучения. Именно это и было основой всех наших экспериментов. Подвергая человеческий мозг этим излучениям можно добиться удивительных эффектов.

Демпси почувствовал нотки восторга в голосе доктора. Новая волна отвращения нахлынула у него к этому человеку. «Я спасал задницу ублюдку, ответственному за все здесь произошедшее. Знал бы раньше – скормил этим тварям».

- Каких именно эффектов, доктор? – Николай постарался сесть как можно ближе к немцу, чтобы вовремя предотвратить повторное нападение Демпси.

- Выжигая определенные участки мозга человека, можно лишить его способности осознавать, что он – существо, наделенное волей и личными амбициями. Представьте себе слугу, беспрекословно выполняющего все ваши приказы, причем не лишенного умственных способностей. Такой слуга не представляет собой некий овощ с пустым взглядом и постоянно раскрытым ртом и текущими из него слюнями. По сути это обычный человек, но с одним различием – желанием служить. Именно такими и хотел видеть фюрер подчиненные народы. Вспомните историю. Более цивилизованная нация починяла себе более примитивную нацию. Обращая тех в рабство, они какое-то время были их хозяевами. Но со временем в угнетённых формировалось чувство национального самосознания. Начиналось восстание, и либо оно заканчивалось свержением существующего статуса господства, либо подавлялось на какой-то срок, а затем вспыхивало вновь с новой силой. Поэтому фюрер понимал, что вскоре и ему придется столкнуться с таким явлением. И чтобы избавить будущее поколение от проблем, было решено найти способ лишить покоренных чувства собственного достоинства. Самая лучшая профилактика от бунтов и восстаний – это наше оружие.

- Вы делали эксперименты на людях, свиньи, - процедил сквозь сжатые зубы Демпси, - скольких невинных ты подверг своему излучению, Док? Давай по «чесноку». Скольких вы уничтожили, прежде чем достигли нужного эффекта.

- В том то и дело, Демпси, что нужный эффект не был получен. Ни один из сотен подопытных, не оправдал наших ожиданий. Всех пришлось уничтожить.

- Что с ними стало? - раздался голос Николая из темноты, - они превращались в тех, что бродят сейчас на улице?

- Ну, не совсем. Половина превращалась в «овощи», другая половина лишалась человеческих навыков, приобретенных в процессе эволюции. Опускалась так сказать на животный уровень. На передний план у них выходили потребности в пище и совокуплении. Они уже не умели обращаться со столовыми приборами и одевать одежду. Речь их становилась нечленораздельной. Все эти экземпляры были уничтожены. Недостатка в человеческих ресурсах мы не испытывали – нам привозили их сотнями. Поэтому нашей фантазии было, где разгуляться.

Демпси сжал кулаки и тяжело задышал. Николай приготовился перехватить того в броске на доктора. Но американец не сдвинулся с места, и красноармеец про себя поблагодарил того за сдержанность.

Дальше Рихтгофен говорил уже не с такой страстью. Он начал часто запинаться и делать длительные паузы между слов. Видно было, что он опасается сказать чересчур много. И Демпси, и Николай это заметили, но замечания делать не стали.

- Однажды мне пришла в голову одна идея. Я остался один в лаборатории по окончанию рабочего дня. Достал себе из морга труп женщины. Женщина эта была жительницей гетто. В свидетельстве было написано: «Тяжелая стадия воспаления легких».

Знаете, на тот момент я не руководствовался какими-то научными соображениями. Просто взбрело мне голову поступить именно так. До сих пор не могу объяснить, почему я это сделал, - он замолчал.

- Сделали что, доктор? Пожалуйста, говорите.

- Я подверг ПСИ-излучению мертвого человека. Я не знал, чего ждать, но был уверен, что что-то все равно произойдет, - Рихтгофен снова замолчал.

- Нам что из тебя каждое слово вытягивать? Выкладывай, пока я не прошелся по тебе прикладом! – Демпси говорил спокойно, но злоба в его словах чувствовалась.

- Мы слушаем вас, доктор. Пожалуйста, продолжайте, - Николай понимал, что Рихтгофену трудно говорить и без угроз американца, поэтому старался быть помягче.

- Она ожила. Эта женщина просто открыла глаза. Она попыталась встать, но была привязана ремнями. Я по глупости, освободил ее. И знаете, что она сделала, когда встала? – в голосе Рихтгофена больше не пахло хладнокровием, - попыталась убить меня. Хорошо, что револьвер был у меня под рукой. Я просто пристрелил ее.

На улице раздались какие-то вопли. Звуки были тихими, и было понятно, что их источник довольно далеко отсюда. И все же посетители магазина, услышав их, сразу схватили свои оружия. Такео даже соскочил с пола. Они помолчали немного, прислушиваясь к тишине, но больше ничего не услышали.

- Мы ночевать здесь? – спросил Такео у Николая.

Красноармеец перевел вопрос Демпси.

- Я бы предпочел свалить на хрен из этого города, нежели тащиться в его центр. Но эту ночь нам надо где-то переждать. Магазин – не самое идеальное для этого места, но если вылезем на улицу сейчас, неизвестно на что мы там наткнемся. Ты согласен, Николай?

- Переночуем здесь, - согласился красноармеец.

Японец как будто этих слов и ждал:

- Хорошо. Тогда я проверить все дверь. Я запереть их все на всякий случай.

- Подожди, я пойду с тобой, - Николай потянулся за только что отпущенным «Gewehr-ом», но вдруг одна мысль пришла ему в голову. «Нельзя его оставлять с Рихтгофеном наедине» - он посмотрел в темноту, где должен был сидеть Демпси, - слушай, а может лучше, ты сходишь?

- Да не вопрос, приятель! Никто так хорошо не запирает двери, как это делает Демпси, - американец со смешком поднялся на ноги, - пошли, парень, - обратился он к Такео, - если ты боишься темноты, дядя Танк тебя избавит от всех страхов.

- Будьте осторожны. Старайтесь не терять из виду друг друга, - напутствовал Николай.

- Не волнуйся, дружище. У нас с моим японским другом будет время, поближе познакомится, - Демпси похлопал красноармейца по плечу, и, нагнувшись, произнес уже не так громко, - будь начеку с Доком. Кто знает, какие у него еще скелеты в шкафу.

- Я справлюсь, товарищ, - и Николай похлопал американца в ответ.

Демпси с Такео ушли, а Николай и Рихтгофен остались сидеть на месте.

- Твою мать! Сука, - взревел Танк и ударил труп в голову. Удар был сильный и Такео удивился, как эта голова вообще осталась на плечах.

В темноте они уже совсем ничего не могли видеть. Поэтому около двадцати минут американец и японец потратили на поиски источника света. Найдя керосиновую лампу, Демпси поджег ее своей заветной зажигалкой. Покрутив регулятор, он установил минимальный размер пламени и решил, что не будет подходить с лампой близко к окнам – вдруг тварей привлечет свет.

В магазине помимо двух основных входов было два запасных. Один у туалета, другой – на складе. С помощью ножек стульев, они сделали нехитрую конструкцию, мешающую открыть дверь снаружи. Заперли, таким образом, два основных входа и один запасной, тот, что был у туалета. «Что такое броня боевой машины по сравнению с деревянной ножкой стула? – подумал с улыбкой Такео, смотря, как Демпси показывает ему прочность их укрепления, - хотелось бы верить что это, по крайней мере, задержит их».

- Если эти уродцы придут к нам в гости через одну дверь, то мы уйдем через другую, как будто нас и не было дома, - Демпси усмехался и пытался объяснить сказанное японцу с помощью рук.

С четвертой дверью дела обстояли хуже. И причина была в том, что на двери висел огромный навесной замок. Демпси хотел махнуть рукой на дверь и предложить Такео идти обратно. Но японец с помощью жестов объяснил, что стратегия, которой американец поделился с ним пару минут назад, может не сработать. Что если твари заберутся через три двери? Не сумев открыть последнюю дверь, они окажутся в западне. Он предположил, что ключ может быть где-то недалеко, здесь, на складе.

Обыскав все столы и тумбочки, они уже отчаялись найти ключ, но Демпси на глаза попался старый шкаф. «Может эта хрень там» - предположил он, толкнув в плечо Такео.

Предположить, что в шкафу нашел свое последнее пристанище администратор магазина ни тот, ни другой не могли. А потому, когда на Демпси свалился холодный полуразложившийся труп, заорал, тот так, что у Такео зазвенело в ушах.

Николай с Рихтгофеном прибежали на склад в мгновение ока. С перепуганными лицами, держа оружие в руках, они уставились на то, как Демпси избивает мертвое тело, продолжая выкрикивать ругательства.

- Мразь! Ублюдок чертов! Я тебя отучу из шкафов выпрыгивать, сучьий ты выродок!

Они переглянулись с Такео, и улыбка появилась на всех трех лицах. «Чувствую, пока ты с нами, скучать нам не придется, Демпси» - подумал Николай.

Американец вскоре устал от неравного боя и присел отдышаться в сторонке. Такео увидел на поясе трупа связку ключей. Он наклонился и начал и их снимать. Тошнотворный запах администратора ударил в нос, и японец почувствовал, как тушенка с бобами запросилась наружу.

Ключ подошел к замку и Такео засунул связку в карман своего мундира.

- Готова, - произнес он с довольным видом, - наша может возвращаться.

На складе они нашли несколько покрывал. Хотя покрывалами назвать их никто бы не решился – скорее просто какими-то тряпками, теплее от которых вряд ли бы стало. Каждый обустроил себе место на полу для ночлега как можно комфортнее. «Конечно, не кровать в отеле, но я не избалован. Могу спать хоть в болоте, хоть в пещере, - уверял товарищей Демпси. Он плюхнулся на свое место и вскоре захрапел.

Они решили, что безопаснее будет установить дежурство по очереди. Первым вызвался Такео. Николай хотел предложить нести караул по три часа. Но часы, что он нашел в кармане администратора, были сломаны. Таким образом, они не знали точного времени.

- Разбуди доктора Рихтгофена, когда почувствуешь, что три часа уже прошло, - посоветовал он Такео, ложась в «кроватку», - спокойной ночи!

- В чем проблема, Коля! В чем проблема! – весело произнес японец, - спокойной ночи!

«Ты хотел сказать «Без проблем! », Такео, - подумал он, чувствуя, что покидает реальность, - Без проблем - так говорится правильно, товарищ». Он хотел сказать об этом вслух, но рот его уже онемел, поддавшись сну.

Через пару секунд сон уже полностью овладел Николаем, и Такео, услышав глубокие вздохи крепко спящего красноармейца, улыбнулся, глядя в тусклое пламя керосиновой лампы.

Родные Псковские поля. Зелень их простирается до самого горизонта, а там сливается с синевой неба. Спроси у Николая, что он считает самым красивым местом на земле, задумываться он не стал бы и сразу ответил: «Весь колорит красок, которым Матушка-Природа наделила наши поля». И в самом деле, найти на этом зеленом «ковре» можно было цветы любой окраски, даже такой, которую больше нигде не увидишь.

Николай спрыгнул с поезда. Повернувшись к слепящему солнцу, он потянулся, улыбнулся, подправил мешок, наполненный гостинцами для родных, и зашагал в сторону деревни.

Вскоре перед ним возник березовый лес и речка. Он остановился, прислушался к журчанию ручьев и пению птиц. «Словами тут ничего и не скажешь» - думал он, продолжив путь, - именно за это и стоит воевать».

Николай шел по дороге, медленными, но широкими шагами, весело насвистывая знакомые мелодии. Впервые за долгое время, он чувствовал себя таким счастливым. До такой степени счастливым, что расцеловал бы любого кто попадется ему на пути.

Демобилизация! Все кончено, и теперь он возвращался домой. ДОМОЙ.

Ждут ли они его? Конечно, ждут. Они ведь слышали благую весть – их Коля живой, здоровый и с геройской звездой на груди едет домой. В телеграмме он, правда, не назвал точную дату своего приезда. Но ничего страшного. Батька сейчас наверняка сидит на завалинке и курит махорку. Рядом с ним греется на солнышке Каштанка – его любимая дворняга. Матушка в доме, печет пироги или блины. Изредка она высовывает голову в окно и спрашивает батьку: «Ну, Старик, не видно еще? ». «Нет, Бабка, не видно. Если увижу, крикну тебя. Сказал же! » И матушка возвращается к своим пирогам, а батька дальше курит, щурясь на летнем солнце. Каштанка лениво переворачивается с боку на бок.

ДЫМ. Черные столбы дыма над деревней. Николай побежал так, как никогда не бегал. «Только бы успеть, только бы успеть», - повторяет он про себя.

Через какое-то время он уже идет по деревни. Все дворы и дома полыхают огнем. Многие уже давно сгорели, и лишь почерневшие бревна дымятся на их месте. «Только бы успеть» - думает он.

Трава начинает желтеть и сохнуть прямо под его ногами. Он смотрит на небо и видит, что от былой синевы не осталось и следа. Теперь все небо серое от дыма. Солнце нет. Лишь облака. Черные облака, принявшие странные формы. Николай больше не смотрит вверх – глаза не выдерживают.

Его взору предстает его родной дом. Дом, где стояла его детская кроватка. Дом, в который он приносил дневник с хорошими отметками из школы. Дом, в котором он вырос.

Он нерешительно отворил калитку и прошел во двор. Каштанки нигде не видно. Неужто издохла? Нет, не может быть. Она была почти щенком, когда он уходил на фронт.

Он отпер дверь и вошел в дом.

Все в кухне было как прежде. Тот же стол, те же занавески, та же печь, те же половички. Огромная металлическая капсула – вот то, что явно не вписывалось в интерьер кухни. Подойдя поближе к этому чуду-юду, Николай услышал, как капсула гудит.

Пройдя во вторую комнату, он не поверил глазам. Товарищ Сталин лежал на его кровати. Лежал с закрытыми глазами, сложив руки на груди. Лежал, подобно Ленину в Мавзолее.

Он подошел к лежащему на его кровати Вождю Советского народа. Нерешительно он протянул руку к лицу. Дотронулся до усов. Его всегда терзал вопрос – а усы Иосифа Виссарионовича настоящие ли усы? И тут глаза вождя открылись. Серьезный взгляд пригвоздил Николая к земле.

- Ты…, - товарищ Сталин начал медленно подниматься, сверля Николая злобными глазами, - ты собака! Ты подвел свою страну, подвел свой народ. Предатель!

- Нет, товарищ Сталин, - Николай вдруг понял, что не хочет, чтобы вождь поднимался. Пусть лежит. Он не должен встать, - я не…

- Предатель родины. Ты предал весь Советский народ. Ты предал своего вождя, - Сталин уже стоял на ногах. Николай увидел, как он вытаскивает пистолет из чехла на поясе.

Демобилизованный солдат выскочил из родного дома с невероятной скоростью. Послышались выстрелы пистолета. Бежать. Бежать подальше, пока вождь не вышел наружу.

Твари стояли у сгоревших домов. Сотня жителей деревни с почерневшими лицами и пожелтевшими глазами, стояли и ждали Николая.

Он бежал со всех ног, но когда оглядывался, всегда видел земляков позади. Все ближе и ближе. И вот он, оглянувшись, увидел, что его догнали. Несколько тварей вцепились в его ноги и сбили на землю. Подняться он не успел.

Проснулся Николай, когда Рихтгофен потряс его за плечо. Рядом, прижавшись, спал дрожащий Демпси. Сначала красноармеец не понял, что происходит, где это он и кто этот человек. Постепенно память обрисовала ему вчерашние события, и он вспомнил – они ночевали в магазине, укрывшись от обезумевших солдат.

- Вам снился кошмар, Николай, - Рихтгофен говорил спокойно и улыбался, - не беспокойтесь. Все в порядке.

Николай протер глаза и отодвинулся немного от Демпси, положившему ему руку на грудь. Рихтгофен посмотрел на американца и усмехнулся.

- Он встал пару часов назад. «Я замерз, Док. Я чертовски замерз». Пошел в винный отдел вернулся оттуда с бутылкой, осушил половину и прилег рядом с вами.

Николай ничего не понимал, но догадался, что речь идет о Демпси. Он посмотрел на американца. Под мышкой у того торчало горлышко стеклянной бутылки. Сглотнув слюну, он начал подниматься.

- Давно сидите, Док? – он сумел спросить это с помощью рук, - ложитесь спать. Я вас подменю.

- Чуть больше двух часов. Я мог бы еще продежурить, - прожестикулировал Рихтгофен

- Нет. Постарайтесь выспаться. Я все равно больше не смогу уснуть.

Рихтгофен отправился в свое ложе.

- Спокойной ночи! - пожелал он по-немецки.

- Спокойной ночи! - ответил Николай по-русски

Красноармеец уселся возле лампы. Своим покрывалом он накрыл Демпси, все еще дрожащего. Который сейчас час? Четыре, пять или шесть. Нет, точно не шесть. Иначе бы начало рассветать. Он посмотрел на часы, лежащие у лампы.

- Я хотел их починить, - услышал он полушепот Рихтгофена, - знаете, это очень странно. Весь механизм исправен, но они все равно не идут.

«Чего он там говорит? » - подумал Николай. Он взял в руки часы и начал внимательно разглядывать. Серебряный корпус расписан множеством узоров. На циферблате какая-то роспись. Даже не искушенному ценителю было бы понятно, что такие часы просто не продаются. Такие вещицы делают на заказ. За приличные денежки. И служат они исправно очень-очень долго. Поэтому Николай, смотря на стрелку, которая дергалась, но стояла на одной цифре, удивлялся - как они вообще сломались.

На улице было тихо. Лишь изредка вдалеке от магазина что-то гремело. «Рассыпается старый Бреслау, - подумал Николай, - жаль все-таки, что вот так – снарядами зениток и танков уничтожается то, что другие люди строили. Сколько архитектурного богатства развалено из-за проклятой войны. А вот побывать бы здесь в мирное время. Побродить по улицам. Красивый все-таки этот город.

Он посмотрел на спящих товарищей. Рихтгофен ворочался. Он переворачивался с боку на бок, периодически поднимая голову и поглядывая на дежурного. «Боится, что усну на посту. Или что я его кокну». И тут Николай осознал – следующий по очереди дежурит Демпси. Этого, пожалуй, Рихтгофен и опасался. «Не беспокойтесь, доктор. Я же сказал, что больше не буду спать», - подумал он с усмешкой.

Демпси уже дрожал не так сильно - покрывало Николая видно прибавило немного тепла. А может просто выпитое спиртное подействовало, заглушая холод. Храп был громкий, но не достаточно громкий, чтобы его услышали на улице.

Такео спал так тихо, что Николаю даже показалось, что на том месте, где должен был лежать японец, никого нет. Он даже встал с пола и пошел проверить. Нет, все в порядке. Просто Такео выбрал себе место для ночлега, представлявшего собой небольшое углубление, и полностью накрылся покрывалом. В итоге его сложно было бы увидеть даже при дневном свете. К тому же он в отличие от Демпси не издавал никаких звуков, и в отличие от Рихтгофена ни разу не пошевелился. Николай даже не слышал его дыхания. «Настоящий самурай» - подумал он и вернулся на свой пост.

Ночь тянулась неестественно долго. Чтобы хоть чем-то себя занять Николай принялся разбирать и собирать свою винтовку. Вскоре ему это надоело, и он просто начал смотреть на огонек внутри стеклянной лампы. Через какое-то время он с ужасом понял, что глаза у него слипаются – он снова хочет спать. Он соскочил на ноги и начал бродить по магазину, но стараясь не уходить далеко.

Ему пришла в голову одна мысль. Он покинул пост, захватив винтовку и лампу, отправился к месту, где лежал мертвый человек. Не тот, что вывалился на Демпси из шкафа, а тот на который наткнулся он до того, как встретил американца и немца.

Труп лежал на прежнем месте, усыпанный теми же макаронами. Обшарив карманы, Николай нашел несколько денежных купюр и какие-то документы. Положив все обратно, он вздохнул и уже хотел возвращаться, но заметил на запястье трупа что-то блестящее. «Часы» - подумал он. И в самом деле, это были часы. Наручных часов Николай никогда не видел, а потому и обшаривал карманы в поисках карманных.

Он долго провозился, прежде чем сумел расстегнуть браслет и снять часы. Он присмотрелся к ним. Эти вряд ли были сделаны на заказ, но все равно видно было, что они хорошего качества. Для простого сержанта Красной Армии такая вещица – диковина.

Эти часы тоже не работали. Они остановились на «1: 15». Точнее остановились часовая и минутная стрелки. Секундная стрелка, доходя до «45» возвращалась на «40», а потом, отчитав пять секунд начинала свой путь снова. Николаю стало как-то не по себе. Он вытащил часы администратора из своего внутреннего кармана, и сравнил с этими. Расположение стрелок на циферблате такое же. Часовая на «1», минутная на «15». Секундная стрелка не выходит за пределы «40» и «45». «Что это значит? » - подумал он.

- Николай! Николай, где ты? - услышал он крики знакомого голоса. Засунул и те, и другие часы в карман, схватил лампу, винтовку и помчался обратно.

- Куда ты пропал, черт тебя подери? - Демпси с бутылкой вина в одной руке и «MP-38» в другой, бегал вокруг спящего Рихтгофена.

- Ходил кое-чего проверить, - спокойно ответил Николай, - я отошел ненадолго и был совсем рядом.

- Я проснулся. Вокруг темнота. Мог бы и предупредить. Что у вас с дисциплиной в вашей армии? Твоего «ненадолго» хватило бы, чтобы какой один из этих уродцев подкрался и укусил мою спящую задницу.

- Ладно, прости. Признаю, виноват. Готов понести любое наказание, - Николай с улыбкой опустил голову.

Демпси серьезно посмотрел на покинувшего пост. Потом засмеялся, подошел и похлопал его по плечу.

- Расслабься, старина, - он сделал большой глоток из бутылки, - Танк Демпси – самый добрый человек на земном шаре. Скоро сам в этом убедишься. Я просто немного сдрейфил. Хотел Дока уже будить. А где японец?

Николай указал на место где лежал Такео.

- Ни хрена себе, он замаскировался! Молодец, парень. Я бы никогда и не заметил, - он сделал еще пару глотков, - давно ты дежуришь? Ложись, вздремни еще чуток. А Танк пока поохраняет ваши сладкие сны.

Николай поставил лампу на пол. Керосина в ней осталось примерно на два часа. «Хорошо, если за это время наступит рассвет» - подумал он.

- Не налегал бы ты на это, - он указал на бутылку.

- Да без проблем, приятель. Понимаешь, просто замерз. Вот и пытался согреться подручными средствами. Ты кстати, это…, - Демпси замялся, - извиняй, что я к тебе подвинулся, пока ты спал. Ты не подумай, я не из этих. Черт, забыл, как таких называют. Да, не важно. Я просто думал, теплее будет. А потом, мне знаешь, какой сон приснился? Будто мы в баре с ребятами веселимся. Подрались с какими-то мудаками. Танк, конечно в нокаут нескольких одной левой отправил. А потом очутился я со своей старой подружкой. Знаешь, просто лежим у нее в комнате. Просто лежим, обнимаемся, болтаем о чем-то. О чем болтали, забыл, - и он начал корчить лицо, как будто это помогло бы ему вспомнить. Потом махнул рукой, - извини, если что. Ладушки?

- Все в порядке, Танк, - Николай пошел устраиваться в ложе.

Демпси вылил оставшееся содержимое из бутылки и поставил ее рядом с лампой.

- Слушай, Николай, - он подошел к уже лежащему укутанному в покрывала красноармейцу, - может все-таки, посвятишь меня в свои тайны.

- Какие тайны? – удивился Николай.

- Чего ты там проверял?

Немного подумав, Николай все-таки посвятил американца в суть своего открытия с часами.

- Любопытно, любопытно, - произнес Демпси, выслушав все, - возможно один из наших спутников, тот, что наделен не таким уж «примитивным разумом» сможет нам объяснить причину этой хренотени. Вообще он еще много чего должен нам рассказать, - он повернулся в сторону Рихтгофена, - в противном случае придется вытряхивать из него ответы. Не хотелось бы прибегать к насилию. Я же сказал, что добрее меня на всей земле не сыщешь.

- Он расскажет, Танк. Расскажет, - Николай повернулся на другой бок, намекая, что хотел бы закончить беседу, - со временем мы все узнаем. Только старайся не давить на него.

- Как скажешь, приятель, - и Демпси отправился на место дежурного, поняв, что русский больше не хочет болтать, - спокойной ночи!

- Пэкэной нчи! – пробормотал Николай сквозь покрывало.

- Подъем! Подъем, приятель! – Демпси надоело трясти Николая, и он стянул с него покрывала, - весь мир в ожидании твоих подвигов, герой!

«Какого Шайтана ему надо? » - подумал спросонья красноармеец, потирая глаза. Ему не хотелось вставать. Улыбающееся лицо Демпси вовсе не было гарантией того, что день будет чудесным.

- Давайте, поспим еще чуток, - он повернулся на другой бок, свернувшись клубком.

- Нет, старина, не пойдет, - Демпси схватил Николая за ноги и потащил по полу, - мы и так долго ждали, пока ты проснешься.

«Твою дивизию! » - он понял, что от настырного американца ему так просто не отделаться, - отпусти меня, Танк. Я встану.

Он протер глаза, быстро намотал портянки на ноги и запрыгнул в сапоги.

Лампа больше не горела. В магазине было светло. Во всяком случае, светлее, чем несколькими часами раньше.

Рихтгофен сидел неподалеку и что-то писал в блокноте. Такео стоял у окна с пистолетом, смотря в небольшое отверстие. Взгляд у того был настороженный, и Николай понял – снаружи кто-то есть.

- Хороша баба? – Демпси смотрел на него и ухмылялся.

- Какая баба? – не понял Николай.

- Баба, что приснилась тебе, приятель. Другой причины, твоего крепкого сна я не вижу. Ну?

Николай махнул рукой. Он нагнулся и поднял свой «Gewehr».

- Как давно вы проснулись?

- Как только хорошо рассветало, разбудил нашего умника и самурая. Тебя потряс за плечо, но ты что-то сказал по-русски. По тону показалось «Отвали, ублюдок! ». Решили подождать, пока ты сам проснешься. А чтобы не терять времени, позавтракали и собрали консервов про запас, - Демпси указал на пару мешков, стоявших неподалеку.

Николай почувствовал, что хочет есть. Демпси как будто прочитал его мысли:

- Перекусить не хочешь? Пойдем, я накормлю, тебя своим фирменным блюдом. Но сначала, позволь показать тебе маленький сюрприз.

Он повел Николая к окну, где стоял Такео.

- Добрый утро! - еле слышно произнес японец, когда красноармеец подошел, - посмотри, - он отошел, предлагая ему встать на его место, - только осторожно!

Николай посмотрел в проем.

100? 200? 300? На глаз, он не смог бы определить, сколько ИХ там. Человеческие фигуры в солдатских мундирах заполонили улицу. Все они стояли, запрокинув голову и слегка покачиваясь.

- Такео увидел их полчаса назад, - услышал он голос Демпси позади, - с другой стороны их ничуть не меньше. Стоят, суки и ждут, пока кто-нибудь не появится на улице.

- Значит, через эти две двери нам ходу нет, верно? – Николай оторвал взгляд от впечатляющего зрелища, - остаются запасные выходы.

- Верно, приятель, - Демпси грыз ногти, - и не факт, что там этих уродцев нет.

Они вернулись к месту, обустроенному для приема пищи. Николай съел немного тушенки и запил вином. Такео продолжал стоять у окна. Рихтгофен уже не писал, а чертил что-то в своем блокноте. Закончив он, подсел к ним.

- Они всю ночь собирались там, наружи? - спросил Николай, проглотив последний кусок, - их что-то привлекло?

Демпси пожал плечами.

- А давай спросим у нашего гения. Что скажешь, Док? - он повернулся к Рихтгофену.

Рихтгофен помолчал немного, а затем начал.

- Я не знаю, как работают их органы. Возможно, их привлек легкий запах нашей пищи. Возможно тусклый свет лампы. Возможно, они услышали ваш храп, Демпси. Но возникает другой вопрос - почему они до сих пор не ворвались сюда. Я больше склоняюсь к тому, что они просто бродят без определенной цели по городу. То тут, то сям. Слышат порой какие-то звуки, например обвал кирпичей и идут в этом направлении. А когда не находят источника звука снова останавливаются. Так, пожалуй, и оказались на этой улице.

Демпси перевел все Николаю.

- Значит, они могут также и уйти? Услышат что-нибудь и отправятся туда? - спросил красноармеец.

- Возможно, - отвечал доктор Николаю, - но неизвестно, сколько это займет времени. К тому же их место могут занять другие.

- Надо отсюда сваливать, - вставил Демпси, - не нравится мне это место. Один лишь громкий звук отделяет нас от сотни тварей, готовых порвать на части мою задницу.

Решено было уйти через запасной выход. Захватив мешки с консервами, квартет отправился в сторону туалета.

Дверь выходила на задний двор. Такео пытался открыть ее как можно тише, но несмазанные дверные петли заскрипели так, что казалось, услышал их весь Бреслау. Что уж говорить о десятке тварей, стоявших на заднем дворе.

Сначала возникла идея просто перестрелять, преграждавших тварей путь. Демпси подстрелил трех, Николай – двух. Четырех уложил Такео. Рихтгофен выстрелил несколько раз, но промахнулся. Когда во дворе осталось всего три твари, к ним начали прибавляться другие, услышавшие звуки выстрелов. Вскоре стало понятно, что здесь пройти не удастся.

- Назад! - закричал Николай, - возвращаемся! Попробуем через другую дверь.

Один из монстров несся с такой скоростью, что попасть в него из них никто не смог.

- Закрой дверь, Такео! - завопил Демпси.

Но было поздно. Монстр сбил японца с ног, и набросился на Рихтгофена. Николай побоялся пристрелить доктора и принялся отдирать каннибала руками. Подбежал Демпси и оглушил напавшего прикладом. Тварь ослабила хватку и Рихтгофен, кашляя, вырвался из крепких объятий. Демпси приставил дуло пистолета ко лбу монстра и выстрелил. Содержимое черепной коробки забрызгало Николая.

Пока они возились с одним, внутрь ворвались другие. Поднявшийся Такео отстрелился от нескольких, но понял – дверь ему уже не закрыть. Двор уже кишел монстрами.

- Бежим! – скомандовал Николай, - На склад! Уходим! Уходим!

Они пробежали по залу магазина, отстреливаясь от преследующих. Краем глаза Демпси увидел, что твари уже прорываются через главные входы.

Им удалось закрыть за собой дверь на склад, но долго она не выдержала. Пока Такео вытаскивал ключи из кармана, отпирал замок и снимал засов, она разлетелась в щепки.

Слава богу, за этой дверью их никто не поджидал! Они выбежали в закоулок и помчались, стараясь как можно меньше оглядываться. Ревущая толпа неслась позади. «Лишь бы не споткнуться, лишь бы не споткнуться» - думал Рихтгофен. Он несколько раз чувствовал, как чьи-то пальцы сжимаются позади, пытаясь схватить его. Демпси в отчаянии чуть не выбросил свой мешок с консервами и вином.

Минуты через полторы, они оторвались от монстров, хоть и оставались в поле их зрения.

- Надолго меня не хватит, - кричал запыхавшийся Демпси Николаю, - надо что-то придумать, иначе мы все выдохнемся, и тогда полный абзац.

- Водишь такой игрушкой, - Николай указал на «Mercedes-Benz 770», стоявший на дороге.

- Еще не приходилось, но попробовать можно.

Они добежали до автомобиля. Демпси выбросил с кресла мертвого водителя и начал заводить машину, пока Николай, Рихтгофен и Такео отстреливались. Ключи к его неописуемой радости были на месте.

На таких машинах американец не ездил. Потребовалось какое-то время, чтобы разобраться, как тут все устроено. Твари меж тем были все ближе и ближе.

- Заводи ты ее уже, наконец, - кричал по-английски Николай.

- Быстрее, быстрее! - вопил по-японски Такео.

- Поторопитесь, ради всего святого! - умолял по-немецки Рихтгофен.

«Заткнитесь, мать вашу! - думал Демпси, поворачивая ключ, - дайте сосредоточится».

Самая ближняя тварь была уже на расстоянии десяти метров, а за ней – сотня подобных. «Плохая была идея с автомобилем, - подумал с отчаянием, Николай, - зря потратили время». Он уже хотел крикнуть Демпси, чтобы тот вылезал из машины. Но двигатель «Mercedes-а» в последний момент все-таки заревел.

- Прыгайте в машину, мать вашу! – закричал Демпси, сияя от счастья.

Автомобиль был с открытым верхом, поэтому долго посадка не продлилась - троица просто запрыгнула в кузов. Не обернувшись, чтобы увидеть, что все пассажиры на месте, Демпси вдавил педаль в пол, своей огромной ступней. Николай потом скажет американцу, что, пожалуй, именно это и спасло их - потраченных на проверку нескольких мгновений хватило бы тварям, чтобы вытащить их всех из машины, и потом растерзать на земле. Сейчас же они отделались тем, что тройка монстров все-таки зацепилась за автомобиль.

Один по бамперу забрался в кузов, но был, немедленно вышвырнут оттуда Николаем. Второй накинулся на Рихтгофена. После непродолжительной борьбы, доктор заручившись помощью Такео, все-таки всадил пулю в голову твари. Третий, держась за бампер, пробороздил метров тридцать своим туловищем.

- Ну-ка, прибавь газу, Танк, - сказал смеющийся Николай.

- Да не вопрос, приятель! - Демпси был еще веселее.

Тварь старалась держаться из-за всех сил. Когда скорость «Mercedes-а» увеличилась до 120 км/ч, она видимо поняла что ей не по пути с этими ребятами и разжала руки.

- Всего доброго! – Николай помахал рукой покинувшему их пассажиру.

Автомобиль, разрывая тишину ревом мотора, исчез в просторах Бреслау.

Толпа солдат с гнилой кожей и пожелтевшими глазами еще долго бежала за неуловимой целью. Потеряв машину из поля зрения, солдаты сменили бег на быстрый шаг. Потом быстрый шаг – на медленный шаг. И вскоре они совсем остановились, задрав головы кверху и слегка покачиваясь из стороны в сторону.

Демпси сбавил скорость до 80 км/ч. «Врезаться нам во что-то сейчас совсем некстати, - подумал он, - да и куда торопиться? »