Николай и Такео

- Когда я учился военный академия, у нас преподавать Иван Алексеевич, советский профессор. Он быть хороший учитель. Благодаря ему я неплохо овладеть русский язык. Я прочитать много книг на русский язык. Больше всего я любить «Война и Мир», который написать Толстой. Толстой Лев Николаевич. Ты читать? Вообще мой любимый книга – это «Оцеола». Майн Рид написать, но это не русский писатель. Ты читать «Оцеола»?

«Чувствую с тобой, Такео скучать мне не придется». Николай вздохнул. Японец - единственный выживший попавшийся на его пути, а поэтому привередничать не стоило.

Они осторожно выбирались из здания. С момента их встречи, Такео успел рассказать Николаю если не всю, то, по крайней мере, половину своей биографии. Рассказал о немецком солдате, о том, как тот спас ему жизнь, и как несправедливо поступила с ним судьба, вынудив Такео застрелить его.

- Сделаешь то же самое, когда меня укусят? – Николай изредка выдавал какие-нибудь фразы, предоставив полную свободу слова японцу.

- Тебя не укусить, эти люди, - в словах Такео звучала какая-то уверенность.

- Откуда тебе знать? Вот выпрыгнет какое-нибудь страшилище из того ящика, - Николай указал на мусорный контейнер, - и вцепится мне в глотку.

- Тебя не укусить, Коля, - повторил японец с той же убежденностью, - не знать, откуда это, но точно знать, что они не укусить тебя.

«Надо же. Даже знает, как мое имя звучит ласково». До этого Такео говорил об обычных вещах, и в голосе его звучала обычность. Последние слова произнесены были как-то отстраненно, как будто японец мыслями пребывал сейчас где-то далеко. Поэтому Николай решил поскорее перенаправить разговор в другое русло.

- О том, что Бреслау падет, было понятно давно. Почему вашу группу не эвакуировали еще до того как наши войска подступали к городу.

- Наша группа очень давно эвакуировать. Все моя соотечественники давно уже в Япония.

- А почему ты остался, Такео? Почему ты не в Японии?

Такео открыл, было, рот, чтобы ответить, но его перебил рев. Рев раздался где-то впереди. «Mauser» Такео и «Gewehr» Николая были направленны в сторону звука, ожидая пока его источник появится на улице. Но никто не появлялся. Рев сменился каким-то рычанием, не таким громким, но не более приятным на слух.

Когда стало понятно, что из-за угла на них никто не кинется, что, скорее всего рев этот был адресован не им, Николай начал подкрадываться поближе. Такео было подумал отговорить красноармейца от этой затеи, предложив обойти с другой стороны, но вместо этого с такой же осторожностью последовал за ним.

Вскоре стало понятно, что звук исходит со двора одного из домов. Каменный забор двора был наполовину развален. Подойдя к пробоине в заборе, Николай осторожно высунул голову. Такео сделал то же самое.

Их взору предстала не самая приятная из всех виденных ими картин. На газоне во дворе сидело четыре человеческих фигуры, склонившиеся над несколькими мертвыми телами (а точнее то, что раньше было телами). Сидели они, повернувшись спиной (слава богу! ) к пробоине в заборе. Все четверо рычали, отрывая очередной кусок от трупов. Николаю показалось, что в руках одного из них он разглядел руку, слишком маленькую, чтобы быть рукой взрослого. Неподалеку лежала кукла. Кукла эта удивленными глазами смотрела на трапезу, устроенную во дворе. У Николая побежала дрожь по спине. Такео поднес руку ко рту, сдерживая рвотный рефлекс, а потом отбежал от забора, согнувшись и пытаясь отдышаться.

Николай снова выглянул во двор. Один из сидевших там был обмундирован в советскую форму. Трое других одеты были в гражданскую одежду. Судя по всему, двое мужчин и одна женщина.

Николай помахал Такео рукой. Жестами он предложил ему попытаться пройти мимо них. Такео после недолгого раздумья, кивнул. Участники обеда на лужайке сидели, повернувшись к ним спиной, а обходить пришлось бы долго. К тому же неизвестно что могло поджидать их там.

Первым пошел Николай. Такео подстраховал его, направив пистолет на монстров, готовый в любую минуту уложить их всех на месте.

Дойдя до уцелевшей части забора, Николай кивнул японцу. Спустя какое-то время они уже оба были по другую сторону двора. В последний раз, посмотрев на зрелище, развернувшееся на лужайке, они продолжили свой путь.