ВНИМАНИЕ! 9 страница

Тёмная сторона Лондона, на которую любой человек в здравом уме заступить боится.

Ещё раз. Одна за другой, вспышки ослепительного света исчезают в непроглядной ночной темноте. И то вовсе не проезжающие мимо машины, ведь в этом гиблом местечке любой человек в здравом уме даже проезжать не станет.

Раздались гулкие шаги по пропитанному грязью и слякотью асфальту. Низкорослая тонкая фигура прятала свой лик в черном плаще, подол которого волочился по асфальту, собирая на себя противную скользкую грязь, и создавал заглушаемый шумом дождя шуршащий звук.

— Ты думал, я не найду тебя? — капюшон спал с русоволосой головы, являя взору немного лохматые прядки, напоминающие рога дьявола.. В темноте ночной улицы невозможно было разглядеть лица преследователя, но были ясно различимы горящие ненавистью с насмешкой серые глаза.

— Д-дьявол, — пискнула жертва, вжимаясь во влажную кирпичную стену. Дороги назад нет. Это конец.

— Утечка информации... неприятная штука, а, Шульц? Особенно, когда тебя сдали твои " друганы", испугавшиеся смерти, — подросток двинулся вперёд, заставляя мужчину вжаться в кирпичи еще сильнее.

— Н-нет! Я... я верну деньги! Дай мне ещё...

— Довольно! — рык, почти рёв, и все звуки словно утекают на задний план, а в ушах начинает звенеть. — Я давал тебе достаточно времени. Полгода. Пол, мать его, года. Эти грёбаные пятьсот долларов, неужели так сложно найти, а?!

Так называемый Шульц чуть опускает голову, пряча взгляд. Его учит жизни грёбаный подросток. Подросток, соруководящий крупнейшей сетью наркоторговли в Великобритании.

— Я... почти собрал...

— Почти не считается, — Торд осклабился, обнажая свои зубы, доставая из-за пазухи небольшой пистолет. — Теперь трижды будете думать, прежде чем не платить нам вовремя.

Тишину тёмных подворотен прервал короткий, но такой оглушительно громкий выстрел, и безжизненное тело хрупкого торчка свалилось наземь, мешая кровь с лужей от капель дождя.

Подросток ухмыльнулся, закрывая своё лицо капюшоном. Он поспешил уйти. Парень знал, что трупом займутся его подопечные, а потому не особо волновался.

Вот только кровь, смытую потоком вниз по улице, уже не догнать.

***

Природа будто отходила от насыщенного дождя, и теперь тучи разгоняло тёплое солнце. Весна вовсю входила в свои права, и уже в начале марта сугробы превратились в лужи. Маленький мальчик завороженно наблюдал в окно, как с листьев дерева, что росло напротив, стекают капли воды. Он побежал вниз, в руках держа игрушечный разноцветный самолётик; подобные есть у каждого уважающего себя ребёнка, как считалось во дворе.

— Мама! — воскликнул малыш, прибегая на порог уютно устроенной кухоньки, у плиты которой хлопочет невысокого роста молодая и красивая женщина.

— Да, малыш? — не отрываясь от своего занятия, лишь мельком глянув на сына через плечо, спросила ласково женщина.

— Дождь уже закончился, могу я погулять?

— Ммм... — нерешительно протянула она.

— Ну пожалуйста! — взмолился малой.

— Ладно, так уж и быть, — улыбнулась мать. — Можешь идти, только не забудь о резиновых сапогах. Далеко от дома не убегай, я вскоре позову тебя на обед!

— Ура! — воскликнул мальчик и ринулся в гостиную, где, обувшись и одевшись, мигом выскочил из дома.

Маленькие ножки резво бежали по лужам, раздавались плески. На улице приятно пахло разбавленным дождём озоном. Мальчик остановился, заводя свой игрушечный самолётик, и, пустив его в полёт, побежал следом.

Красная игрушка не имела определённого маршрута, то останавливаясь, то врезаясь в какой-либо столб, из-за чего её приходилось заводить заново. Самолёт залетел в ту часть улицы, куда мать запрещала своему сыну даже смотреть.

«О, нет! — пронеслось в голове у мальчика. — Мама убьёт меня, если узнает!.. »

Смышлёный детский ум, падкий на различного рода авантюры, не придумал ничего лучше, кроме как по-быстрому пробежать в тёмный переулок, забрать игрушку и вернуться, забыв об этом месте, как о страшном сне. Так мальчишка и поступил, убегая с участка и забегая на тёмную сторону улицы, где стояла гробовая тишина.

Мальчик шёл по направлению улетевшей от него игрушки. Мимо него с омерзительным пищанием пробежала крыса, и малыш едва сдержался от крика. Нет, крыс и мышей он не боялся никогда, считая страх перед подобного рода животными уделом чисто женской стороны человечества, однако от неожиданности он даже попятился назад.

Взяв себя в руки, маленький искатель приключений на свой зад всё же прошел в переулок, куда улетел самолётик. Он встретил тёмное место, куда солнечный луч не попадает; ещё более тёмное, чем вся эта улочка. Жужжание ещё не остановившегося пропеллера было слышно в одном из мусорных баков. Мальчик аккуратно, тихо подошел к баку, из которого исходил звук, и, отодвинув приоткрытую крышку, всё же достал свою игрушку.

Порадовавшись удавшейся операции, мальчик посмотрел в бак и увидел ещё кое-что. Салфетку, насквозь пропитанную чем-то красным. Только сейчас малыш почувствовал, как же из этого бака воняет железом. Он потянулся, чтобы достать салфетку, однако оступился и опрокинул бак. Мальчик отпрыгнул, поэтому остался практически чистым, а вот содержимое мусорного бака ошарашило его.

Из груды упаковок от чипс, сигарет и шприцов выкатился окровавленный, мягкий и помутнённый... человеческий глаз.

***

— Том! — голос Эдда привёл черноглазого в чувства.

Чертыхнувшись, парень посмотрел на Гоулда и усмехнулся.

— Чего тебе?

— Опять задумался... — шатен покачал головой, но он не мог удержать улыбку.

В последнее время к Риджуэллу снова возвращалась прежняя безмятежность. Он снова становился тем самым взбалмошным, равнодушным ко всему хреновому парнем, и это не могло не радовать Мэтта с Эддом. Томас уже начинал забивать на всё дерьмо, что с ним приключилось. Ну случилось, и что? Всю жизнь жалеть, страдать и мучить себя страшными мыслями?

Бывало и похуже. Он помнил тела своих мёртвых родителей, попавших в автокатастрофу. Он помнил, как, будучи маленьким ребёнком, видел, с какой силой и яростью разрывали одичавшие псины маленького котёнка и как его кишочки потом раскидались по асфальту. Он помнил все издевательства над собой: и тухлая рыба, подложенная в портфель, и различные подножки, и даже избиения. Неужели после всего, что Томас видел, его может сломить какое-то там... изнасилование?

Томас был силён духом. И пусть по физическим данным он не шибко превосходил других парней, зато морально был отточен, словно камень под многолетним влиянием воды. Порой он думал, что уже ничего не сможет сокрушить его так сильно — много всякого дерьма в жизни повидал.

Итак, раз от старой раны на душе остался лишь уродливый рубец, то как быть с извинениями Торда? НесомненноРиджуэлл был очень удивлён искренности сероглазого. Хотя, искренности ли?

Глаголить может каждый, красноречие отточить — ума большого не надо. Том подумал, что если Торд действительно хочет, желает и заслуживает прощения, он сделает всё возможное. Если нет — то на нет и суда нет, как говорится.

Грандиозные размышления Томаса прервал короткий, но оглушительный звонок, возвещающий о начале урока. В класс неспешным шагом вошёл доселе незнакомый преподаватель, своим надменным взглядом из-под очков обводя класс.

— Мое имя Брайан Мёрфи, но вы можете звать меня просто мистер Мёрфи, соблюдая субординацию. Ваш прежний учитель заболел, и я временно заменяю его.

— А это ещё что за хуй? — шёпотом поинтересовался Риджуэлл у шатена, который только пожал плечами и продолжил немного недоумённо глядеть на нового преподавателя.

— Я всё слышал.

По классу прокатился смешок, а Том лишь усмехнулся, закатывая глаза. Правда никто не смог это различить из-за надетых на него чёрных линз. Мистер Мёрфи сощурился, проклиная этого подростка в своей голове уже туевухучу раз, однако, довольно быстро его внимание привлёк Торд. Мужчина пристально посмотрел на Ларссона, а сероглазый сделал вид, что не заметил.

«Так это и есть тот самый красный лидер? — пронеслось в голове у преподавателя. — Мда уж, да он совсем ещё мальчишка... »

Чтобы не вызывать подозрения, новый учитель быстро переключился на журнал посещений.

— Итак, кто у вас староста?

Далее пошло по накатанной. Отметили отсутствующих, начали новую тему, провели самостоятельную работу под конец. Когда зазвенел звонок, Томас неспешно поднялся с места и одним движением руки свалил все принадлежности в свою сумку.

— Эдд, Мэтт, вы идите, а мне нужно кое-что сделать, — сказал черноглазый парням, мельком глянув на Ларссона, который уже покинул кабинет, завернув за угол.

— Хорошо. Найдешь нас на первом этаже, если понадобимся, — улыбнулся ему рыжеволосый и они с Гоулдом вышли.

Томас направился к выходу, однако остановило его чувство, словно спину буравят взглядом. Подросток обернулся и вопросительно глянул на нового преподавателя.

— Вы что-то хотели?

Мистер Мёрфи коротко кивнул.

— Закрой, пожалуйста, дверь и подойди ближе. Мне нужно кое-что тебе рассказать, но при условии, что останется это в строжайшей тайне.

Черноглазый удивлённо моргнул, однако повиновался и дверь закрыл. Он подошёл к учительскому столу, изогнув бровь в немом вопросе.

— Томас Риджуэлл, — начал было преподаватель и голос его изменился. — Ты слышал, наверное, о том, что в Лондоне резко возросла численность контрабандистов, и всё новые и новые группировки чуть ли не каждый месяц проявляют себя?

Том медленно кивнул. Конечно, он знал это, ведь газетные заголовки чуть ли не еженедельно так и пестрили тем, что были задержаны владельцы какого-либо наркопритона. Даже в новостях, где стремятся заверить, что всё великолепно, предупреждают и призывают быть осторожными. Даже просят помощи в разоблачении всяких нелегалов.

— Тогда тебе, должно быть, известно, что некая конторка, толкающая препараты, затесалась у вас в школе?

Невольно в сознании всплыл труп, который Торд приказал убрать. Эти воспоминания заставили Томаса продрогнуть, волосы на затылке встали дыбом. Учитель, заметив это, подозрительно сощурился.

— Всё хорошо, Риджуэлл? — вкрадчиво спросил он.

— Д-да, сэр, — растерянно пробормотал Томас, понимая, что нужно держать себя в руках. Преподаватель точно что-то знает.

Мистер Мёрфи смерил его тяжёлым взглядом. Риджуэлл старался выглядеть более естественно, однако на лбу уже появилась испарина. Брайан хмыкнул, наконец разрушая неприятную тишину, и проговорил:

— Я просто хочу, чтобы вы были осторожней. Кто знает, чем разбодяжены эти наркотики. Передай это своим одноклассникам, хорошо? — Том кивнул. — Отлично, можешь идти.

Как только за учеником закрылась дверь кабинета, преподаватель достал свой смартфон и, набрав чей-то номер, позвонил. Через три коротких гудка в трубке раздался грубый мужской голос.

— Да, кажется, здешние ученики точно что-то знают. Я прослежу за Тордом. Да. Да, мне кажется, его предыдущий напарник по проекту тоже замешан. Не волнуйтесь, всё пройдёт гладко. Нет, я их не недооцениваю... ох, в общем, дайте мне время. До свидания.

Брайан сбросил трубку, откладывая телефон на край стола. За последний месяц они успели собрать большое количество материала по этому делу, однако, так и не смогли добыть нужные доказательства, собственно, именно за этим он и здесь. Учитель обвёл взглядом пустой класс.

«Должен я ещё быть осторожным с какими-то сопливыми подростками, — подумал Брайан. — А Тори молодец, не подкачала... »

***

Торд стоял в туалете, докуривая сигарету. Он заранее позаботился о том, чтобы здесь никого не было. Ларссон был занят размышлениями о том, как тяжело сейчас ему приходится. Крыску, качающую информацию из группировки так и не вычислили. А ещё его очень сильно волновал новый учитель. Кто он и почему раньше никто о нём не слышал? Почему он так пристально смотрел на уроке на Торда? С этими заботами он совсем забыл о Томасе, не до него сейчас было.

Ларссон и не услышал, как открылась дверь в туалет. Из раздумий его вывело покашливание. Обернувшись, Торд искренне удивился стоящему в дверном проёме Томасу.

— Я почему-то догадывался, что ты здесь, кхе, — хрипло проговорил парень, махая рукой, чтобы разогнать едкий дым от сигареты.

— Ну поздравляю, мне-то что? — буркнул Торд, отводя взгляд. Он всё же затушил сигарету о подоконник. Да, небезопасно, но ему было плевать.

— Хах, совсем недавно ты прямо на колени был готов падать ради того, чтобы я тебя простил, — как только дым рассеялся, Том подошёл к Торду и присел на подоконник рядом с сероглазым.

Торд промолчал. Вот так они и сидели в полной тишине несколько минут, пока не прозвенел звонок. Выкинув папиросу в туалет и смыв её, Торд уже собрался было уходить.

— Стой, — сказал Томас.

Русоволосый послушно остановился, поворачиваясь к Риджуэллу.

— Что такое?

— Те слова... В смысле, извинения, — в голосе Томаса присутствовала какая-то неловкость. Торд вопросительно приподнял бровь, дожидаясь, пока черноглазый сможет сформулировать предложение. — Чем докажешь?

Ларссон удивлённо моргнул, а затем как-то хитро улыбнулся.

— Предлагаю выпить сегодня после уроков в ближайшей кафешке, там и поговорим. Не бойся, я ничего не буду делать, то было по пьяни и я ни коим разом не собираюсь повторять, не с тобой, — с этими словами русоволосый вышел из туалета, направившись на урок.

Томас хмыкнул, глянув в окно. Он задумался.

«Не со мной? »

========== Глава XVIII. Небесный отблеск. ==========

Одинокий месяц лениво освещал своим бледным светом землю. Помогали ему в этом фонари, лампочки которых, хоть и были сменены около двух недель назад, всё равно быстро помигивали время от времени.

Улицы были оживлёнными даже в тёмное время суток. Гул машин, изредка прерывающийся протяжными, громкими гудками, а затем возобновляющийся вновь. Мимо сновали люди, которые вечно куда-то спешат. По улочке шли два высоких парня-подростка, шли совершенно молча. Они завернули за угол, на торговую улицу, и вошли в уютное домашнее кафе.

Подростков встретило помещение в нежно-бежевых тонах. Молодой и приветливый персонал с невероятно симпатичными официантками улыбались каждому посетителю, стараясь сделать их пребывание в кафе более уютным. Конечно, эти улыбки нельзя было сказать полностью искренними — быть может, улыбаться им говорит устав и быть приветливыми тоже, а в жизни они были теми еще занозами, но никого это, по сути, не волновало, ровно как и количество стресса, зарабатываемого работниками кафе.

Парни прошли за крайний столик у окна. Один из них, с двумя торчащими вверх прядями, что напоминали дьявольские рога, уселся справа и сразу же открыл меню, улыбаясь. Второй, с черными линзами, присел напротив и вопросительно посмотрел на своего спутника, ведь молчание между ними все еще не было нарушено.

— Выбирай все, что захочешь. У меня есть деньги, — сказал сероглазый и опустил меню, глядя на одноклассника, сидящего спереди.

— Я и сам могу за себя заплатить, не баба, — чуть сощурившись, проговорил черноглазый, и уткнулся в раскрытое перед собой меню.

" Рогатый" лишь усмехается и отодвигает от себя меню, поворачиваясь взглядом к залу и ища свободного официанта. К счастью, долго искать не пришлось, ведь официантка сама подбежала к ним, стараясь во всей красе показать свои... достоинства.

— Чего закажете? — пролепетала она слащавым голоском, мягко улыбаясь.

Сероглазый откидывается на мягкую спинку каштановой кушетки и также улыбается во все тридцать два своих белоснежных зуба.

— Кружку макиато и пару круассанов, пожалуйста. Том, ты выбрал, что будешь? — парень перевёл взгляд на Риджуэлла, который все-таки показался из-за меню.

— Угу... Просто воды, пожалуйста.

— Не умеешь ты развлекаться, — недовольно проворчал русоволосый и вновь повернулся к официантке, улыбаясь. — Ему латте и буррито. А, и еще парочку тарелок начос принесите, пожалуйста.

Записав в своем желтоватом блокнотике всё, что заказали подростки, девушка кивнула и, не переставая улыбаться (от чего было немного жутковато), пошла за стойку. Томас посмотрел на улыбающегося ей вслед сероглазого и кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Ты зачем мне так много заказал? Это же дорого! — хмурясь, прошептал черноглазый.

— Ой, да забей, — махнул в ответ рукой Торд и усмехнулся. — Для меня это — просто жалкие монетки. На робота для проекта я вбухал гораздо больше.

Повисла неловкая тишина. Том немного смутился, чувствуя себя виноватым, а Ларссон, поняв, что его одноклассник ощущает дискомфорт, чуть ли не пробил себе лоб рукой. Он поспешил разрулить ситуацию и широко улыбнулся:

— Впрочем, мои родители все равно зарабатывают очень много. Им не впадлу втюхивать в меня деньги, пока я на плаву держусь.

— А, — медленно кивнул Томас и уткнулся в столешницу.

И снова тишина. Торд понимал, что вот, настала пора поговорить о том, для чего они, собственно, и собрались здесь. Сероглазый очень долго подбирал слова, предложения, как бы подступиться, даже надумывал варианты ответа на случай, если Томасу что-то не понравится. Но как на зло все это вылетело у него из головы в последний момент. Поэтому, кое-как собравшись, Ларссон пробормотал:

— Так, ну... Томас, я хочу поговорить с тобой о том, что натворил и о том, что творил весь этот учебный год.

Черноглазый ничего не сказал, однако во взгляде его читалась заинтересованность (и с каких пор по черным линзам Торд научился определять эмоции? ), и Ларссон счёл, что можно продолжать.

— В общем. Пожалуйста, дослушай до конца, ладно? Я буду говорить без утайки, поэтому... не удивляйся каким-нибудь лишним, страшным и ненужным подробностям, — неловко проговорил он и нервно усмехнулся. — Так вот. Я перешел из своей прошлой школы из-за... пожара. Ты, наверное, слышал об этом по новостям, да? И, эээ... Там я был безоговорочным лидером. Ну, там, в олимпиадах первые места занимал, ученики передо мной по струнке ходили, учителя обожали, директор нахваливал. Здесь я не хотел терять статуса, потому как привык к престижу, за это извини, но сам понимаешь, люди — мелочные существа. Вот, пришел я в школу, и уже в первые дни, благодаря моим лидерским качествам, мне удалось подмять под себя всех. Вернее, не всех.

Торд замолчал, подбирая слова. Томас по-прежнему молчал, не желая перебивать Ларссона, и выжидающе на него смотрел. Наконец, глубоко вздохнув, русоволосый продолжил:

— Ты был одним, кто не имел стадного инстинкта и не побоялся бросить мне вызов, так сказать. Это меня взбесило и... удивило. Ты мне показался интересным, действительно, и я бы хотел, конечно, стать с тобой другом, но вот моя гордость была явно против. И с тех пор начались нападки на тебя. К слову, за них тоже извини... я знаю, что я и рёбра тебе когда-то сломал, и руку, и синяков понаставил... прости меня, — сероглазый замолк, чувствуя себя неуютно под прожигающим взглядом черных глаз.

Риджуэлл вздохнул. Он положил руку на стол, пальцами постукивая по поверхности, и сказал:

— Да ладно, чё ты, забил я уже давно конкретно на это. Ты давай лучше про твою выходку тем вечером скажи, — и лицо парня чуть ли не посерело.

Торд сглотнул и опустил голову. С этим всё обстояло сложнее, ведь он не отдавал себе отчёт о своих действиях тогда. Но, тем не менее, случайно или нет, хотел он или не хотел — глупо отрицать, что вина всё же есть, и он навредил Тому.

— Знаешь, Томас, — всё-таки собравшись, говорит Торд, — ты удивительно сильный человек. Эй, не делай такое лицо, будто бы не знаешь! Я завидую тебе. После того, что я сотворил, ты остался таким же сильным и несломленным... — Ларссон чуть помолчал и тихо вздохнул. — Конечно, мне очень жаль за то, что произошло. Я был пьян и не думал, что...

— Был пьян? И это для тебя оправдание, да? — глаза Тома, казалось, были все уже и уже, а на лице подростка сквозило сплошное недоверие.

— Я... нет, Том. Это не оправдание. Я повел себя ужасно, это был самый отвратительный поступок, на который я только способен. Правда. И мне очень, очень жаль. Если я хоть как-то могу загладить вину...

— Черт с ней, с этой виной, — буркнул Риджуэлл и повернулся к окну, за которым была кромешная темень. — Я уже забил. Услышал, главное, как идол школы распинается перед обычным троечником-алкашом и мне нормально, — усмехнулся парень и перевёл взгляд на серые глаза Торда, в которых сквозило облегчение.

— Значит, все? Мы можем общаться спокойно? Без этих... упреков?

— Не знаю. Вернее, не думаю. Я никогда этого не забуду, Торд. И то, что я, возможно, простил тебя, не отменяет того факта, что мне было чертовски паршиво весь этот последний месяц.

Между ними воцарилась тишина. Надежда на дружбу с Томасом в Торде угасла, однако ему было достаточно знать, что Риджуэлл его простил.

Наконец, к их столу, покачивая бедрами, подошла та самая официантка. Она поставила на стол зеленый пластмассовый поднос с заказом и улыбнулась.

— Вот, ваш заказ. За заказ в более, чем двадцать долларов, вам полагается большая банка кока-колы с двумя трубочками. Наслаждайтесь!

Когда официантка ушла, Торд с Томом посмотрели на большую банку газировки, из сторон крышки которой торчало две трубочки. Риджуэлл нервно хихикнул, представляя, как они вместе будут пить из этой банки, а Торд и вовсе рассмеялся.

— Не, Том, пей сам. Это тебе в качестве извинения...

— Ты шутишь?! Да она почти пять долларов стоит, это тоже деньги! Нет, лучше ты пей, и так мне всего заказал...

Кажется, это самая неловкая ситуация, в которой только бывал Ларссон. Сам он вообще редко попадает в подобное, потому как его хитрость и ум позволяли выйти из воды сухим, а тут раз — красного лидера победила... газировка.

— Тогда будем пить вместе. Заказ же на двоих, — усмехнулся Торд.

— Не-не-не-не! — замахал руками Томас, и сероглазый уловил легкий румянец на его щеках. Однако Ларссон был неумолим.

Он приблизился к одной из трубочек, той, что находилась у его стороны и аккуратно взял ее в рот, втягивая в себя сладкую жидкость. Том смотрел на него неуверенно. Наконец, сероглазый отстранился, облизываясь, и указал Тому взглядом на банку.

— Давай. Неужели стесняешься? — усмехнулся Торд.

В ответ Риджуэлл фыркнул и тоже вобрал в рот трубочку, выпивая напиток. Не растерявшись, Торд прильнул к банке, беря в рот вторую трубочку и на мгновение их глаза встретились. Том замер, затем, закашлявшись, отстранился, а из носа у него пошла газировка. Сероглазый же засмеялся неприлично громко, да так, что добрая половина посетителей кафе обратила на них внимание.

— Ну ты даешь, Том! — смеясь, говорил он.

— Кха... это, черт возьми... кха-кха... вовсе не смешно! Ты знаешь, как мне ноздри жжет, ублюдок?! — крикнул подросток, однако Торд не мог не заметить, как уголки губ Томаса приподнялись в легкой улыбке.

***

Сытые и довольные, парни шли по улице и разговаривали. Разговаривали обо всем — о том, какие друзья Торда туповатые, о том, как Томас собрался исправлять оценки, выходящие за триместр. Наконец, они дошли до развилки. Ларссон повернулся к Тому и улыбнулся.

— Спасибо за вечер, дружище. Я, кстати, знаю неплохого репетитора по тригонометрии... сделаю так, что его занятия будут для тебя бесплатными. Что скажешь?

— Не нужно, — помотал головой Риджуэлл, слабо улыбаясь в ответ. — Не буду я у тебя на шее сидеть, у меня еще есть чувство собственного достоинства. Ладно, бывай. Спасибо за все.

И они разошлись. Томас — в одну сторону, Торд — в другую. Каждый из них был не в силах в эту ночь выкинуть воспоминания о посиделке в том кафе. Ларссон же все размышлял насчет сказанного. Как бы он не хотел быть открытым с Томасом, он не мог рассказать всего. Не мог сказать, что причиной того пожара в его предыдущей школе был он сам, не мог рассказать, что является главой одной из крупнейших группировок, толкающих наркоту. К тому же, Ларссону показалось странным, что Том никаким образом не упрекнул его в совершенных убийствах, о которых тот, наверняка, знает. Неужели Риджуэлл забыл?

Мучимый совестью, Торд не мог не думать о том, что ему будто померещился настоящий цвет глаз Томаса. Ведь, заглянув в эту бездну черных линз, он увидел едва уловимый голубой, словно безоблачное летнее небо, цвет, приглушенный тёмным тоном черного цвета.

Комментарий к Глава XVIII. Небесный отблеск.

я живой

========== Глава XIX. Откровения. ==========

Двое высоких мужчин, одетых в черные смокинги, вошли в милое и уютное кафе. На не вписывающихся в обстановку людей сразу обратила внимание добрая половина находящихся в заведении, включая и персонал. Молчаливые бугаи стали ходить по кафе, явно принося дискомфорт здешним посетителям. Одна из официанток набралась храбрости и подошла к мужчинам, с трудом выдавливая из себя улыбку:

— Вам что-то подсказать? — услужливо спросила она.

— Полиция Лондона, мэм, — они оба достали из грудных карманов блестящее удостоверение, отчего официантка вся сжалась. — Мы знаем, что в этом заведении должны были находиться два подростка. Один — с двумя торчащими прядями, серые глаза, рост сто семьдесят шесть, второй — с черными линзами, растрепанными волосами, он чуть ниже другого парня. Вы их видели?

Официантка про себя облегченно выдохнула — проблемы не у кафе, значит, можно успокоиться. Относительно, ведь если она внятно не ответит на вопросы сих господинов, с работой можно распрощаться.