ВНИМАНИЕ! 6 страница

Но когда он сломал ее Томасу, внутри Торда словно что-то нажало «стоп».

В пустом коридоре раздался звук женских каблуков, торопливо стукающих по бетонному полу. Торд резко остановился, оборачиваясь. Это была его одноклассница Элл: милая, ничем не приметная, очень скромная и добрая девушка. Она была наивной, красивой, и любой мог воспользоваться этим. Торд знал её, как действительно хорошего человека, который мог помочь в любую минуту, а ещё как простодушную девицу, которую так легко обвести вокруг пальца. Все в классе знали, что маленькая милашка по уши влюблена в местную грозу школы. Как и каждая вторая девушка. Кажется, единственные, кто ещё не пытался подкатить к нему, были Тори — девушка из его окружения — и Элл, которая бежала к нему.

— Торд, прошу, п-подожди! — робко пролепетала она, останавливаясь перед парнем.

— Что случилось? — равнодушно хмыкнул сероглазый, пристально глядя на девушку перед собой.

— Я-я... В-в общем, — шатенка колебалась, из-за чего Ларссон угрожающе сощурил свои глаза, и она, заметив это, торопливо пробормотала: — Н-не мог бы ты составить мне компанию на весеннем балу? Я знаю, что я не единственная, кто предложила это тебе, п-просто...

Однако Торд ничего не ответил, задумчиво вглядываясь куда-то сквозь девушку. А что ему мешает сделать это? Элл была неплоха собой, грудь у нее не большая, но и не маленькая. К тому же, из всех остальных баб она выделялась своей скромностью и невероятно доброй, простой душой. Конечно, Ларссон знал, что разобьет её хрупкое, наивное сердце, согласившись пойти с ней на бал, где она, непременно, признается ему, а он, не имея никаких чувств, просто использует её... Но Торду было плевать на чужие чувства.

«Как раз избавлюсь от навязчивого ощущения вины», — подумал русоволосый, а затем ответил:

— Хорошо.

Милые карие глаза Элл вдруг засияли, она вытянулась в струнку, с восхищением смотря на Торда, и пролепетала:

— П-правда?! Вот здорово! Спасибо! Я... я буду выглядеть как можно лучше! Пока, Торд! — и тут же девушка развернулась, поспешно уходя.

Вскоре, Торд остался в коридоре совсем один, глядя туда, куда только что убежала девушка. Внезапно в его кармане раздалась вибрация звонящего телефона, и он достал его, сначала посмотрев, кто звонит, а затем взял трубку. Подросток стоял несколько секунд, внимательно слушая всё, что ему там говорят, а затем тихо, чтобы слышно было только его собеседнику, проговорил:

— Я рад, что клиент доволен. Отличная работа. Разрешаю тебе взять отдых, — с этими словами он сбросил трубку, разворачиваясь и направившись дальше по коридору.

Теперь тишину школы разрезали только его гулкие шаги, которые вскоре стихли. Лампочки на этаже и вовсе погасли.

Комментарий к Глава XI. Представление проектов.

[Бета Коша] Комментария автора нет, но я всё равно отмечусь

======= Глава XII. Поговорить ннада. ==========

До весеннего бала оставалось три дня. Наряжен был не только актовый зал, в котором должно было пройти всё веселье, но и коридоры школы, кабинеты. На стенах висели вырезные поделки — цветочки самых различных цветов, начиная от розовых и заканчивая жёлтыми, с совершенно непохожими друг на друга узорами, словно снежинки. В некоторых местах красовались красивые, поблёскивающие на свету ленты, завязанные в шикарные банты. В холле на стене висел огромный плакат с надписью, написанной яркими разноцветными буквами: «Здравствуй, весна! », а также с кучей маленьких рисунков цветочков, птичек, расцветающих деревьев.

В коридоре все только и разговаривали, что о предстоящем торжестве. Конечно, ведь все гадали — кому же выпадет шанс стать королём и королевой бала, самой звёздной парой школы, фотографии которых будут висеть в зале наград целый год до следующего весеннего бала? Некоторые выдвигали теории, другие предпочитали не загадывать наперёд и говорили, что узнают позже, однако каждый из них, если и не знал, кто будет королевой, то точно были уверены в короле.

ТордЛарссон поднялся на третий этаж, где у него проводился урок. Все в коридоре затихли, переводя взгляды любопытных глазёнок на местного хулигана. Тишина продлилась недолго: вскоре люди начали потихоньку перешёптываться, изредка посматривая на Торда. Тот лишь презрительно обвёл всех взглядом своих холодных, серых глаз и направился в кабинет.

Войдя туда, Торд увидел лишь жалкую кучку своих одноклассников. Их было так мало, потому что большинство рассматривает новые украшения в актовом зале. В кабинете присутствовали лишь парочка парней-задротов, Мэтт, Эдд и Томас, который усердно делает вид, будто не замечает русоволосого.

Торд нахмурился. Ботаны наделили его быстрым, испуганным взглядом, а эта троица продолжала общаться так, словно никто в класс и не вошёл. Нет, Томас-то понятно, но Эдд и Мэтт, что, совсем страх потеряли?

Недовольный норвежец уселся на своё место, поглядывая на Тома и вовсе не скрывая этого. Было видно, как черноглазый сильно напрягся, чувствуя взгляд Ларссона на себе, но всё так же упорно не обращал внимания. Наконец, Торду это надоело. Он довольно шумно поднялся и заметил, как Том дрогнул. Уверенным шагом сероглазый подошел к парте своего одноклассника и громко сказал:

— Нам нужно поговорить.

Томас обернулся. Торд отшатнулся, изумлённо глядя в измождённое лицо одноклассника. Мешки под чёрными глазами Тома были такими большими, словно в них несколько килограмм картофеля можно было положить. Только сейчас, приглядевшись, Торд заметил, как его одноклассник отощал. Норвежец быстро глянул на Эдда, в глазах которого плескалось беспокойство, но он выражал явное недовольство, глядя на Торда, впрочем, как и Мэтт. Сероглазый вновь перевёл взгляд на Томаса и действительно чуть не навалил в штаны, услышав хриплый, однако довольно резкий и, как показалось самому Торду, громкий голос.

— Мы уже обо всём поговорили. Оставь меня в покое.

Торд ничего не ответил. Конечно, Томас и слушать его не станет. Тяжело вздохнув, парень вернулся на своё место, дожидаясь звонка на урок. Чувство вины еще больше захлестнуло Торда, он чувствовал, словно утопает в зыбком, тёмном омуте своей совести, пробудившейся после многолетнего сна.

***

POV Томас Риджуэлл.

С недавнего времени мне стали сниться кошмары. Снились они каждый раз, как только я закрывал глаза, намереваясь уснуть или подремать. В этих кошмарах я видел себя и своих родителей. Мне было года три, наверное, я не умею определять возраст детей. Родители вели меня за ручки по, казалось бы, бесконечному весеннему парку. Отовсюду слышался смех, радостные возгласы детей, было так уютно. Мы шли по нескончаемой тропинке, выложенной белыми, гладкими камнями. Впереди ничего не было видно, только лишь белёсый туман. Я чувствовал себя таким счастливым, каким не был очень долго.

В один момент всё это пропадает.

Локация меняется и я оказываюсь в машине, пристёгнутый к детскому креслу. Мои родители так же весело общаются друг с другом, иногда оборачиваясь ко мне и лучезарно улыбаясь. По моим щекам текут слёзы, ведь я точно знаю, что сейчас будет. Впереди всё темнеет, раздаётся оглушительный треск, крик, полный боли и отчаяния и плач маленького ребёнка, машину охватывает плотоядный огонь.

И я просыпаюсь. Просыпаюсь в холодном поту, с засохшими на щеках дорожками слез. Я почти перестал есть и пить, положение спасали лишь Эдд с Мэттом, которые, как всегда, приходили на выручку. Но я был безутешен. Они понимали, что так просто я от этого не избавлюсь, но они пытались. Они не сдавались, пытаясь помочь мне излечиться от этих кошмаров, и мне было больно смотреть на их бесполезные потуги. Мэтт предложил сходить к психотерапевту, но я не думаю, что это поможет. По крайней мере потому, что я не хочу делиться личными проблемами с человеком, которому на них глубоко срать, а выслушивает он их только ради денег в большинстве случаев.

С таким же убитым настроением я иду в школу, где дела стали обстоять еще хуже. Я не могу заснуть, я банально боюсь этого сделать, и даже если я прослыл как любитель поспать на уроках — сейчас я просто не позволяю себе закрыть глаза, иначе всё, повторение кошмара обеспечено. Возможно, я схожу с ума. Хотя... может, это всё на фоне стресса? Кто знает.

К весеннему балу я не готовился совершенно, чего не сказать о Мэтте, который эту неделю ходил весь сияющий. Не мудрено — он шел на бал с красавицей Матильдой из параллели. Она довольно милая, хоть и немного страдает нарциссизмом. Впрочем, они с Мэттом похожи. Порой даже кажется, что это его женская версия. Настолько похожие интересы, взгляды. Даже внешний вид совпадает.

По мне так дарить свою любовь тому, с кем ты похож во всём — скучно. Да, множество тем для разговоров, да, интересы совпадают и шансы поссориться не велики. Однако в этом-то и состоит неинтересность подобных отношений. Хотя, может, это я скорее всего просто ничего не понимающий в любви долбан. Конечно, ведь девушки у меня ни разу не было. И вряд ли будет. По крайней мере до тех пор, пока я не поступлю в университет.

На входе меня тут же встречают Мэтт и Эдд. Они улыбаются мне, и я не могу сдержать ответную улыбку. Однако на лице Эдда быстро появилось взволнованное выражение.

— Опять кошмар? — сочувственно проговорил он.

Я только лишь кивнул, отводя взгляд. Эдд вздохнул, а Мэтт только лишь покачал головой, потрепав меня по волосам, однако друзья все же приняли более-менее беззаботный вид. Всё-таки, всё, что они могут сделать сейчас — это не усугублять положение своим волнением. Вполне возможно, что оно само как-нибудь устаканится. Ну, или я найду какой-нибудь фактор, который мог бы вызвать данный кошмар. Вполне возможно, что я ещё не оправился после того случая с... нет, лучше не вспоминать об этом.

После того, как я оставил ненужные вещи в своем шкафчике, мы направились на третий этаж, где должен был проходить урок тригонометрии, в которой я был, откровенно говоря, амёбой. Оставалось снова надеяться на помощь Гоулда.

Мы зашли в класс, который ещё пустовал. Усевшись на свои места, я стал выпрашивать у Эдда списать конспект по уроку, который я прогулял. Шатен смотрел на меня укоризненно.

— Том, мы же это уже проходили! Ты обещал мне, что будешь более серьёзен к таким вещам.

— Ну Эдд, — я сложил руки в молящем жесте, и Гоулд, вздыхая, полез в сумку за тетрадью.

Он слишком любил меня, чтобы отказать. Да и что с меня взять — сколько не обещаю я взяться за учёбу, все пинаю хуи. Да и в текущий месяц мне было вовсе не до учёбы как-то...

Потихоньку в классе начал набираться народ. Сначала пришли хикканы-задроты, увлечения которых я осуждать просто не имею права — сам недалеко ушел. Это тот самый народ, что всегда сидят, утыкаясь в смартфоны и что-то старательно в них делают. Только сам Люцифер догадается, что происходит у них на уме. Они тихие и нелюдимые.

Я увидел, как в глазах Эдда заплескалось беспокойство, смешанное с жуткой неприязнью. Он смотрел куда-то в сторону второго ряда, и я уже догадался, на кого он смотрит, так как почувствовал на своей спине пристальный взгляд явно серых, холодных глаз. Напрягшись, я старался быть как можно более непринуждённым, однако через несколько секунд я услышал, как он встаёт со своего места нарочито громко. Я вздрогнул. Через несколько мгновений его громкий голос надо мной уверенно заявляет:

— Нам нужно поговорить.

И тут меня берет ярость. Такая ярость, что не описать словами. Что ещё нужно этому ублюдку? Вроде, давно уже дал понять, что извинения его мне не всрались, и мириться и общаться с ним я не желаю.

Оборачиваясь, я пристально смотрю на Торда. Тот отшатывается, видимо, из-за моего внешнего вида. Я еле сдержал усмешку — уже даже полюбил свой кошмар за то, что смог испугать даже Ларссона. Хотя, вряд ли это был такой уж испуг, скорее удивление.

— Мы уже обо всём поговорили. Оставь меня в покое, — я сказал хрипло, тихо, однако всё равно твёрдо, вкладывая в эту фразу всю свою неприязнь.

И я отвернулся. Услышав удаляющиеся шаги за своей спиной и поняв, что Торд уселся на своё место, я удовлетворённо выдохнул и вновь стал общаться с друзьями. Мэтт и Эдд смотрели на меня удивлённо, однако вскоре к ним вернулась их беззаботность. Это более, чем радовало.

Замолчать нас заставила оглушительная трель звонка и учитель, вошедший в класс.

***

Урок по тригонометрии прошёл довольно обыденно. Ларссон больше не пытался обращать какое-либо внимание на Риджуэлла, и черноглазый уже окончательно расслабился. Иногда они перешептывались с Эддом, улыбаясь, а Мэтт мечтательно глядел в окно, наблюдая, как снег уже давно начал подтаивать, что говорило о приближающемся марте и, как следствие, весеннем бале.

Так прошли почти все уроки. После окончания последнего урока друзьям пришлось разойтись, так как у всех были свои дела. Эдд направился домой, Мэтт же остался на тренировку в волейбольном клубе. Да, да, с виду и не скажешь, что такой мягкотелый парень может вообще думать о каком-либо спорте. Но он делал это скорее чтобы девчонок завлечь, нежели для себя самого.

Томас, будучи расслабленным, неспешно собирался. Школа в мгновение ока опустела, вокруг царила лишь тишина. Только доносился говор из кабинетов, в которых занимались различные кружки и клубы. Наконец-таки собравшись, наш герой уже хотел покинуть пресловутое школьное здание, однако его остановил тот факт, что он забыл в кабинете по географии ключи от своего дома. Вздыхая, Риджуэллу пришлось переть на нужный этаж.

Он поднимался по ступенькам и уже был готов дойти до своей цели, однако его тут же прибило к стене. Не разобравшись, в чем дело, ошеломлённый Томас не смог пошевелиться. И лишь услышав такой знакомый, ненавистный голос, парень дёрнулся, а он сам затрепетал всем своим естеством.

— Надо поговорить...

Комментарий к Глава XII. Поговорить ннада.

спасибо Алисе Гедровой за идею о кошмарном сне & lt; з

извините за столь долгую задержку постов

отдельно хочу поблагодарить Charlotta_sama за критику к некоторым частям, я действительно стараюсь прислушиваться и надеюсь, у меня выходит хдд

нет, ни доли сарказма и издевки, я действительно люблю критиков, способных обосновать свое мнение и дать дельные советы

напоминаю, что критику принимаю любую, даже самую жесткую //нэт не мазохист отвичаю//, а вот необоснованное поливание говном — нет

цомк!

== Глава XIII. Попытка примирения: номер «бесконечность». ==

— Надо поговорить.

По телу Томаса пробежал табун мурашек. Этот шепот на ухо... слишком близко. Черноглазый побледнел. Нет, он не смутился. Ему было крайне неприятно ощущать своего насильника прямо за спиной, прижимающего его к стене, дышащего прямо в затылок.

— Я тебе сказал... — Томас тихо прорычал, однако был прерван.

Прерван резкой болью в плече. Вскинув голову, парень увидел, как сильно Торд сжимает его плечо. Сероглазый скалился, и все его выражение говорило о том, что он действительно хочет поговорить. Причём поговорить достаточно серьёзно — иначе давно уже отпустил бы. Хотя, кто знает. Томас уж точно не знает его и не знает, что у него может быть на уме в данный момент. Не знает точно так же, как не знал тогда.

— Том-ебаный-Риджуэлл. Ты меня выслушаешь, и срать мне хотелось на то, хочешь ты это делать или нет. Тут тебя не спрашивают, — голос Ларссона был угрожающе спокойным.

Томасу ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Он все равно не смог бы выбраться из столь сильной хватки, ведь почти не спал и всё время ходил утомлённый. Не было сил буквально ни на что, даже на банальные пререкания. Однако черные глаза смотрели на Ларссона с недоверием и готовностью в любой момент пуститься в такой бег, что любой гепард позавидует — куда угодно, только подальше от этого человека.

— Отлично, — Торд выдержал взгляд Томаса и, встряхнув его, повернул к себе лицом, по-прежнему крепко и довольно болезненно держа за плечи, — теперь слушай меня сюда. То, что произошло — случайность. Я не хотел. Это всё алкоголь...

— Будешь ты мне тут пиздеть, что алкоголь, а что нет? Неужели это оправдывает тебя, Ларссон? — презрительно прошипел Томас, — неужели ты настолько сильно выпил? Нет, сомневаюсь.

— Я не управлял собой! — Торд повысил голос, сильнее вжимая Томаса в стену, отчего тот сдавленно выдохнул.

— Срать я хотел на это. Или ты считаешь, что за убийство в алкогольном опьянении тоже садить нельзя? Не управлял же!.. — Том фыркнул, отворачиваясь, однако его вновь повернули к себе.

Торд немного замялся. Он понимал, что то, что он сделал, не способно оправдать ничто. Даже самое беспамятное состояние. И Риджуэлл был прав, обвиняя его и отказываясь принимать во внимание тот факт, что Ларссон был пьян. Это не оправдывает его. Однако Торд — не Торд, если бросит дело на пол-пути. Он привык получать то, что хочет, и он добьётся от этого парня доверия.

— Но не убил же, — Торд оскалился, щуря глаза.

— Все насильники так думают, — Том мрачно усмехнулся, наотрез отказываясь смотреть в глянцевые серые глаза Торда.

Тем временем, у Ларссона уже начало припекать. Он громко рыкнул, вновь встряхивая Томаса, и, не рассчитав сил, приложил его затылком о стену. Риджуэлл зашипел от боли. Торд надеялся, что таким способом он добьётся у него повиновения. В принципе, это получилось... но не так, как Ларссон ожидал. Вместо желаемых эмоций во взгляде черноглазого промелькнул страх вперемешку с жутчайшей ненавистью.

Ларссон опять проебался.

— Том, прости, — Торд смягчился в лице, ослабив хватку на плечах Томаса, которые уже начинали саднить, — я... я не знаю, что на меня нашло...

— Долбоебизм на тебя нашел, — буркнул Томас, потирая свои плечи.

Торд обиженно поджал губы. Как маленький ребёнок, которому отказываются покупать игрушечную машинку или фигурку из какого-нибудь фильма. Затем он, оглядевшись по сторонам, резко плюхнулся на колени, хватая Томаса за ноги.

— Т-ты что творишь?! — Том вздрогнул, пытаясь высвободиться, однако Ларссон лишь сильнее прижал его к себе, не отпуская.

— Прошу, прости меня! Дай мне ещё шанс, дай мне завоевать твоё доверие, Том.

Казалось бы, в голосе Торда не было ни единой искорки искренности, однако видно было, что он старался. Выдавливал из себя эти слова, как зубную пасту из дохлого тюбика. Риджуэлл же неприязненно поморщился, начиная отпинывать сероглазого подонка.

— Не дождешься! Ты думаешь, словами так легко всё исправить? Нет, меня заебал ты, меня заебало твоё похуистичное отношение к вещам и людям. Думаешь, всё так просто? Думаешь, останешься безнаказанным и получишь всё, что желаешь, имея связи? — черноглазый уже не стеснялся того, что их застукает охранник школы, он лишь наклонился к Торду и, грубо схватив того за скулы, заставил взглянуть прямо в свои черные линзы, — чёрта с два, Ларссон. Некоторые вещи ты не сможешь купить за деньги, не сможешь приобрести с помощью своих, мать его, опасных корешей.

— Том, — начал было Торд, однако был прерван резким криком Томаса, отчего вздрогнул:

— ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! Отъебись, разве я многого прошу?

— Том, — настойчиво повторил Ларссон и, схватив черноглазого за щеки, привстал на коленях и поцеловал.

Сероглазый грубо сминал губы Тома, а черноглазый стоял, не в силах пошевелиться. Его глаза широко распахнулись от шока. Казалось, так бы он и стоял, как каменное изваяние, пока Торд не решил пустить в ход язык. Тогда Риджуэлл очнулся и, напрягшись всем телом, сильно оттолкнул парня, отчего тот упал на спину, громко ойкнув.

Томас смотрел куда-то вперед себя, сжимая руки в кулаки. Он оскалился, и казалось, что сейчас он совершит убийство и никакая тюрьма его не остановит. Взгляд чёрных глаз зацепился за серые глаза, виновато и вопросительно одновременно глядящие на него.

— После такого не смей даже смотреть на меня, — голос Тома был хриплым, оттого более угрожающим.

Торд ничего не ответил. Он молча проводил взглядом стремительно уходящего прочь Томаса, сидя на холодном бетонном полу. Он не верил в то, что он сейчас сделал. Сероглазый сам не находил своим действиям объяснения. Ларссон обычно так и поступал — хотел чего-то и, не думая, делал. Раньше это не несло практически никаких последствий для него, но сейчас... сейчас он облажался. Снова.

— Браво, Торд. Получена ачивка «Мастер ломать отношения с людьми, желая их восстановить». И где только моя сдержанность? — ударив себя по лбу, Ларссон медленно поднялся с пола и покинул опустевшее здание.

Этой ночью ему не удастся уснуть. Впрочем, как и Томасу, который и так почти не спал.

***

Два дня спустя.

До весеннего бала остался всего день. Все ученики только и делали, что без умолку обсуждали предстоящее событие. Обсуждения разгорелись еще более бурно, чем два дня назад. Даже учителя уже отчаялись затыкать вечный шепот, что ходил по классу и со временем перерастал в тихий гул. Так что педагоги просто старались терпеть, кое-как объясняя тему. Тоже самое происходило и в кабинете немецкого языка, где учитель всё ещё пытался угомонить ни на шутку разошедшихся старшеклассников.

— Тишина! Люди, имейте уважение! — почти кричал он, однако шуму меньше не становилось.

Лишь некоторые, чуть помолчав, вновь начинали тараторить. На сей раз преподаватель, закатив глаза, сказал:

— Хорошо, ладно, отлично. Сейчас мы приступим к изучению важнейшей темы, без знания которой вы сразу завалите итоговые экзамены и не сможете поступить в престижный университет... кому я это всё объясняю? — вздохнув, преподаватель медленно сел за стол и уставился на настенные часы, ожидая звонка, как когда-то делал это, будучи самим учеником.

Наконец трель звонка едва пробилась через гомон класса. Ученики резко вскочили со своих мест и высыпались из кабинета один за другим; преподаватель который раз поражался их быстроте.

— Как на урок идти — так пропускать половину, а когда звенит звонок — превращаются во Флэшей... мистика, — и, покачав головой, мужчина уставился в монитор компьютера, не замечая парня, оставшегося в аудитории.

Ларссон медленно подошел к преподавателю, заглядывая в монитор. Так продолжалось несколько секунд, пока Тордуне надоело и он решил привлечь внимание учителя:

— Мистер Розенберг?

Не ожидавший такого тихого, вкрадчивого голоса учитель даже немного подпрыгнул, ухнув. Он обернулся, глядя на ученика, а затем кашлянул в кулак и, вопросительно вскинув бровь, спросил:

— Торд? Разве у вас сейчас не обеденный перерыв?

— Да. Но мне нужно кое-что спросить у вас, — в серых глазах блеснул недобрый огонёк.

— Что же это? — заинтересованно хмыкнул мистер Розенберг и уже полностью повернулся к Торду. Тот лишь усмехнулся, тихо отвечая:

— Это касается Томаса Риджуэлла...

***

Троица друзей сидела в столовой. Мэттью пил из коробочки молоко, которое так любезно купил ему Эдвард на свои деньги. Томас же, кажется, был совсем не в этой реальности, задумчиво ковыряя вилкой свой салат.

— Том? — голос Гоулда застал Томаса врасплох, и он вздрогнул, вылезая из океана мыслей.

— А? — хмыкнул вопросительно черноглазый, глядя на Эдда, на что тот ответил:

— Ты не притронулся к еде... что-то случилось?

Риджуэлл тяжело вздохнул. Теперь уже и Мэтт смотрел на них заинтересованно, на время отставив коробку с молоком в сторону. Томас бегал глазами по столовой и, поймав знакомую фигуру, резко помрачнел, возвращая взгляд в тарелку с нетронутым, превращенным в какое-то овощное месиво салатом.

— Это Торд... опять.

— Он снова пристал к тебе? — Харгривс нахмурился, направив взор голубых глаз в сторону хулигана, облепленного стаей девчонок, которую Полу и Патрику пришлось отгонять от того, как ворон от пшеницы.

— Можно и так сказать. Это... долгая история, и она явно не для посторонних ушей. Идемте, — Томас приподнялся, чтобы выйти из-за стола, но Эдд резко опустил его обратно.

— Сначала доешь свой салат! — твёрдо сказал шатен, и черноглазому не осталось ничего, кроме как подчиниться ему и начать, наконец-то, трапезу.

***

— Вот и вся история, — закончил Томас, глядя не на своих друзей, а куда-то вдаль. С крыши город казался таким легкодоступным...

Глаза Гоулда были расширены от необъятного ужаса и шока, что испытал он, слушая рассказ Риджуэлла, который, наконец-таки, решил разложить всё по полочкам. Мэтт, недолго думая, спросил:

— Почему ты сразу нам не рассказал? Это же ужасно! Неужели ты... не доверяешь нам? — голубоглазый расстроенно, однако вместе с тем встревоженно глянул на Томаса.

— Конечно доверяю, — воскликнул Том, а затем отвёл взгляд, — я... я не хотел, чтобы вы волновались об этом. Вы и так слишком много делаете для меня...

— И что ты собираешься делать? — мало-мальски спросил кое-как успокоившийся Эдд, однако казалось, словно он хочет переубивать половину школы.

— Уж точно не прощать его и вестись на все эти сопливые словечки, — буркнул в ответ черноглазый, подходя к крыше и глядя куда-то вдаль.

Все его мысли занимал его с Тордом поцелуй. Эти грубые прикосновения отчего-то будоражили сознание Риджуэлла. Однако эти мысли Томас быстро откинул прочь из головы — не хватало еще усомниться в собственной натуральности. Ладно, он не мог сказать точно, был ли он натуралом, но влюбиться в того, кто изнасиловал тебя — сверх глупости... так ведь?

— Том, — Риджуэлл не заметил, как на его плечо легла рука Эдда, а Мэттью встал рядом, — мы рядом. Ты можешь на нас положиться. Мы можем выслушать всё. И мы примем всё. Так ведь, Мэтт?

— Ага! — в ответ рыжеволосый широко улыбнулся, потрепав Томаса по голове, отчего тот смешно фыркнул, — мы поддержим тебя в любой ситуации, приятель. Мы же лучшие друзья! Или ты забыл?

Точно. Друзья. В этом мире есть люди, которым Томас может довериться. Он, забывшись в собственных проблемах, толком и не заметил этого. Он вёл себя крайне эгоистично по отношению к людям, которые действительно сильно любят его. За это черноглазому стало так стыдно. Он положил обе руки на плечи своих друзей и, слабо усмехнувшись, проговорил: