ВНИМАНИЕ! 1 страница

Все ссылки, размещенные ниже, более недействительны. Работу запрещается публиковать на любых ресурсах без уведомления авторки, а также воспрещается использовать для коммерческих целей.

Действующая ссылка на авторку: vk. com/id592853975

Её действующая группа, из которой взят документ: https: //vk. com/raz_dva_huj

Любое редактирование документа запрещается, даже отредактированная работа все равно принадлежит исходной авторке.

**************************

Острота слов

https: //ficbook. net/readfic/5693827

Направленность: Слэш

Автор: Мария Флеминг

(https: //ficbook. net/authors/522990 или

https: //vk. com/id5928539751)

Беты (редакторы): корепоша

Фэндом: Мир Эдда

Пэйринг и персонажи: Торд/Том, Мэтт, Эдд, Торд, Том

Рейтинг: NC-17

Размер: 98 страниц

Кол-во частей: 19

Статус: заморожен

Метки: Первый раз, ООС, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Underage, Романтика, Ангст, Драма, Повседневность, Дарк, Повествование от первого лица, AU, Songfic, Учебные заведения, Дружба, Любовь/Ненависть, Смерть второстепенных персонажей, Элементы гета

Описание:

Недавно к нам в класс перевели новенького. Он сразу показался мне темным типом. И правда — уже через два дня вся школа трепетала при одном только упоминании его имени. Он стал главой местной шайки хулиганов. И почему-то его самой любимой грушей для битья был я, ничем не приметный мальчуган, который единственный не боялся посмотреть ему в глаза. Видимо, в этом-то и была причина.

Посвящение:

Себе любимому.

Примечания автора:

Спасибо за то, что помогали этому фанфику дышать. Оставлю его напоминанием — не самым лицеприятным, не самым профессиональным, не самым красивым и, всё же, напоминанием о том, каким я была, какой путь развития проделала (если я вообще развилась), где оступалась и ошибалась. Напоминания об ошибках, которые не стоит повторять в будущем.

Спасибо. ♥

" Ремейк":

https: //ficbook. net/readfic/8576240/21888792

______________

09. 07. 17:

№50 в топе «Слэш по жанру Songfic»

05. 04. 18:

№39 в топе «Слэш по жанру Songfic»

08. 04. 18:

№13 в топе «Слэш по жанру Даркфик»

№20 в топе «Слэш по жанру Songfic»

№40 в топе «Слэш по жанру POV»

09. 04. 18:

№8 в топе «Слэш по жанру Даркфик»

№12 в топе «Слэш по жанру Songfic»

№23 в топе «Слэш по жанру POV»

№44 в топе «Слэш по жанру Любовь/Ненависть»

========== Глава I. Новые проблемы. ==========

Я — Томас Риджуэлл, ученик двенадцатого класса частной школы в Англии. Не то что бы учусь я хорошо, однако меня все вполне устраивает. В школе я не имею особо друзей, единственные, кого я могу назвать таковыми, это Эдд Гоулд и Мэтт Харгривс — они мои одноклассники. Им я могу доверить абсолютно все, и это радует. Эдд часто помогает мне с домашним заданием по тригонометрии, в которой я действительно сосу. Я вообще по жизни не ас в математике, так что, с этим у меня все довольно туго. Но, благодаря Гоулду, меня еще никогда не оставляли на второй год, хотя, был некоторый риск...

В середине зимнего семестра к нам в школу перевели новенького. Прямо в наш класс. Его звали ТордЛарссон. Он прибыл к нам из Норвегии. Весь его вид уже вопил о том, какой он «бунтарь». Свободная красная футболка со знаком коммунизма под черной кожаной жилеткой; узкие черные брюки; взъерошенные русые волосы, которые торчали в разные стороны (две пряди выбивались особенно сильно и были похожи на рога дьявола); серые глаза и эта вечная ехидная улыбка на лице, что жутко меня раздражает.

Мои опасения насчет этого новенького подтвердились. Уже через пару дней, при упоминании одного лишь его имени, все дрожали и трепетали; девушки бегали за ним стадами, а парни старались не вставать на его пути. Торд стал главой местной шайки хулиганов. Причем, его любимой грушей для битья был я — ничем непримечательный ученик. Хотя, может, причиной тому стало то, что я, в силу того, что на дух не переношу его, не боялся бросаться дерзкими фразами и смотреть в его серые глаза, которые старались нагонять страх. Но я не так-то прост. И пусть я потом оказывался избит за школой, дух мой сломать было практически невозможно. Я ненавидел его еще больше, и это, казалось, забавляло его.

До сих пор помню, как его привели в класс. Это был самый обычный день, второй по счету урок. Наш классный руководитель, - преподаватель по биологии, - мистер Джонсонс привел в класс сей " чудо". Послышались восхищенные вздохи со стороны девушек и слегка завистливые, и полные уважения, взгляды парней.

— Знакомьтесь, дети, это новенький в нашем классе. Представься, пожалуйста, — он улыбнулся русоволосому, который обводил взглядом класс.

Новенький осмотрелся и остановил взгляд своих глаз на мне, ухмыляясь. И тогда я впервые услышал его голос:

— Меня зовут ТордЛарссон. Меня перевели в эту школу в связи с тем, что предыдущая сгорела. Я хороший спортсмен и прирожденный лидер, в чем вы сами потом убедитесь. Я родом из Норвегии, однако в Англии живу уже шесть лет. Надеюсь, мы с вами сработаемся, — мне показалось, что эти слова он проговорил с шипением, и от этого по классу прошлась волна шепотков.

— Спасибо, Торд. Присаживайся за вторую парту второго ряда, и мы начнём урок, — учитель кивнул на место русоволосого, на которое тот послушно сел, то и дело оборачиваясь и наблюдая за мной, отчего мне стало не по себе.

***

Сейчас идет начало весеннего семестра и подготовка к ежегодному весеннему баллу, на котором, по традиции, должны были выбирать короля и королеву этого самого весеннего балла, изображения которых весь год висели на почетных местах в трофейном зале, пока их места не занимала следующая парочка. Обычно, весенний балл начинался первого марта. Я не особо интересовался этим. Вот и сейчас я сидел на скучной лекции по истории, слушая этот гнусавый голос мистера Грина и царапая ручкой парту.

— Эй, Том, пойдешь на весенний балл? Говорят, там будет хорошая выпивка и вкусняшки. Правда, выпивка безалкогольная, — я услышал как Эдд, сидящий рядом со мной, зашептал, обращаясь ко мне.

— Я не интересуюсь этим всем. Да и потом, мне даже пригласить некого. И не хочу — девушки у нас в школе фальшивые, непременно захотят занять место королевы. А еще я не люблю официальные костюмы. Я лучше дома бухну, чем пойду туда, — фыркнул в ответ я, не заботясь о громкости своего шепота, и, услышанный, получил укоризненный взгляд преподавателя.

— Ну давай, — не унимался Гоулд, — будет весело. А насчет того, что пригласить некого... так ты не волнуйся, нам тоже некого. Будем сидеть три лоха, зато вместе, — слабо улыбнулся Эдд, хихикнув.

— Вообще-то, — сидящий впереди нас Мэтт обернулся, обращаясь к нам, — я уже пригласил на балл Матильду, — клянусь, я слышал, как он мечтательно вздохнул, произнося ее имя.

— Оу, да? Поздравляю, Мэтт, — улыбнулся Эдд, похлопав рыжеволосого по плечу, — что же, тогда мы с тобой? Пожалуйста, я очень хочу туда пойти, но ты же знаешь, что я не сильно комфортно чувствую себя в больших скоплениях людей...

Этот умоляющий взгляд карих глаз меня вообще из колеи выбил. Я тяжело вздохнул:

— Хорошо, уговорил.

Шатен победно усмехнулся, хлопнув в ладоши слишком громко, и уже через несколько секунд мистер Грин строго посмотрел на нас, как и, впрочем, добрая половина класса, считая и насмешливые серые глаза чувырлы со второй парты второго ряда.

— Томас Риджуэлл, раз вы все знаете, не желаете ли вы сами рассказать нам о Великой депрессии?

Вот черт.

Я медленно встаю со своего места, сохраняю спокойное выражение лица, совершенно не обращая внимания на хихиканье одноклассников, а сероглазого чудовища особенно. Покашляв в кулак, я сказал:

— Была у меня одна Великая депрессия, когда цена на алкоголь возросла...

— Томас Риджуэлл! — вскипел преподаватель, а весь класс засмеялся, кроме, опять-таки, сероглазой чувырлы, — это было последней каплей моего терпения. Марш в кабинет директора!

— Мистер Грин, могу я проводить его? — подало голос это чудовище, и я охуел.

— Хорошо, Ларссон, проводи. Только учти, что ты за него в ответе, — сощурившись, учитель стал ждать, пока мы выйдем из класса, чтобы продолжить лекцию.

Я возмущенно уставился на этого дьявола, что неспешно собрал сумку и, подтолкнув уже собранного меня к выходу из кабинета, попрощался с профессором.

— Какого хуя ты творишь? — рыкнул я, глядя на него снизу вверх (проклятая разница в росте), — я и без тебя могу добраться до этого треклятого кабинета, ты и сам-то только в этом году в эту школу перевелся! Будь добр, отъебись от меня наконец.

— Хохо, глупый Том, — он потрепал меня по волосам, насмешливо ухмыльнувшись, отчего я заскрежетал зубами, — ты думаешь, я упущу возможность поиздеваться над тобой? Да никогда в жизни. Ребята, — Ларссон щелкнул пальцами, и из-за угла появилась его шайка.

— Блять, прямо сейчас? А не боишься, что тебя и твоих сошек застукают камеры наблюдения?

— О, поверь, мы позаботились об этом, — и тут же я почувствовал сильный удар под дых.

Я согнулся, жмурясь от сильной боли, пока меня толкнули на холодный бетонный пол и пинали. В спину, в живот, в лицо. Я мог лишь корчиться от боли, стараясь укрыть свое многострадальное тельце от этих точных и, сука, болезненных ударов. Они уже сломали мне нос, так что на пол попало немного крови.

— Достаточно, отойдите, — властный голос, и вот уже собравшееся стадо этих баранов надо мной разошлось, пропуская своего " владыку", который с удовольствием наблюдал над моим изувеченным телом.

— Прекрасная работа. Что ж, Томми, а тебе советую пойти в медпункт. Пока-пока, — я услышал отдаляющиеся шаги по коридору и долгожданную тишину.

— С-сволочь..., — только и мог выплюнуть я, с трудом поднимая свою тушку с железобетонного пола и, приходя в себя, поплелся в медпункт.

***

Конечно, там я вновь соврал, что просто упал. Судя по всему, медсестра мне не поверила, ибо это откровенные побои, а не " просто упал с лестницы", но за что я ее люблю, так это за то, что она никогда не задает слишком много вопросов. Возможно, знает, что я все равно совру или вовсе не отвечу.

— Я не буду спрашивать тебя, что происходит и почему ты постоянно... падаешь с лестницы, — вздохнула миссис Лэйчер, поворачиваясь ко мне, — просто знай, что ты всегда можешь выговориться мне и мы с тобой все уладим. Все твои проблемы с одноклассниками. Хорошо?

— Спасибо, миссис Лэйчер, — только и буркнул я, выходя из медпункта, где меня уже ждали взволнованные Мэтт и Эдд.

— Черт, чувак, и как тебя угораздило? Опять Торд? — вздохнул Мэтт, осматривая потрёпанного меня с головы до ног.

— Не важно. Я жив, цел, орел, — отмахнулся я, улыбаясь, но моих друзей это не приободрило.

— Может, тебе следует рассказать обо всем директору? Или зам. директора? — Гоулд смотрел на меня слишком уж взволнованно и это малясь пугало.

— Нет, Эдд, я тебя уверяю, со мной все в порядке. А теперь идите, опоздаете на геометрию, — я развернулся, собираясь уходить.

— А ты куда?

— А я? А я на свое излюбленное место. Да, опять прогуляю урок. Эдд, если что, дашь мне потом конспекты, ладно? — я умоляюще посмотрел на него, на что он только тяжело вздохнул и выдал:

— Ладно. Не спались там. И удачи тебе.

— Спасибо. Вам тоже, — я помахал друзьям рукой на прощанье и скрылся за дверью выхода в школе.

Прогуливать последние уроки для меня было делом обыденным. Я проводил это полученное свободное время на крыше. Там тихо, спокойно, и лишь ветерок ласкает твои волосы. Там можно сосредоточиться на чем-то своём, откинуть на второй план эти людские заботы и невзгоды.

Вот и сейчас я поднялся на крышу, присаживаясь на уготовленное мной местечко. Путь на крышу никогда не закрывали, так как никто на неё не взбирается. По крайней мере, так думали руководители школы.

Я снял со своей спины футляр для гитары, который всегда носил с собой и вытащил сам инструмент. Удобно устроившись и взяв в руки медиатор, я начал плавно проводить им по струнам, оттягивая и получая плавную мелодию. Не удержавшись, я запел:

Я смотрю: вокруг – знакомые лица,

Всё тот же город, всё те же лица.

Их погони с первым голосом птицы

Тянут в пропасть, гонят в пропасть.

Стёкла глаз закрыли слёзы от солнца

Взгляды пустые. Нет эмоций.

Уходя в себя, топлю своё горе.

«Завтра не будет», – голос повторит.

Это несколько забавно,

Печально в тот же миг.

В лучших грёзах я с отрадой

Покидаю этот мир.

Сказать об этом сложно,

Не легче и принять.

Если люди мчат по кругу,

Это очень, очень…

Безумный мир.

Эта мелодия уносила меня далеко в свои мысли. Я чувствовал, что становлюсь один на один со своими чувствами и переживаниями. Отпускаю их, мягко и нежно, как слова моей любимой песни, что льется ручьем из моих уст.

Дети верят в день, когда им всё же

Станет лучше. В День Рожденья.

И, мне кажется, ребёнок должен

Просто слушать. Сидеть и слушать.

В школу я ходил, волнуясь сильно:

Нет знакомых. Незнакомый.

Я задал вопрос, но мой учитель

Смотрит мимо и не видит.

Настолько увлекся, не замечая пару любопытных серых глаз, что пристально наблюдала за мной и слушая, вникая в слова песни. Я закрыл глаза, поэтому не видел Торда, который, как оказалось, стоял очень близко. Ближе дозволенного.

Это несколько забавно,

Печально в тот же миг.

В лучших грёзах я с отрадой

Покидаю этот мир.

Сказать об этом сложно,

Не легче и принять.

Если люди мчат по кругу,

Это очень, очень…

Безумный мир.

— Пха, ну и ну, с таким-то голосом тебе только в туалете и петь, — оторвавшись от созерцания меня, усмехнулся Ларссон, вставая передо мной.

Потеряв гармонию и покой, я тяжко вздохнул, открывая глаза и раздраженно глядя в серые глаза Торда, которые сейчас откровенно смеялись надо мной.

— Чего тебе? Ты не видишь, что я тут пытаюсь отдохнуть? Или пришёл вновь меня избить? — устало проговорил я, прикрывая глаза и замечая проскочившее в глазах Торда удивление, которое тут же сменилось едким презрением.

— Больно надо мне пачкать руки. Просто пришёл сделать пару снимков, дабы доказать, что ты сваливаешь с уроков на крышу, — пожал он, вертя в руках телефон.

— Ч-что... Нет, ты не можешь! — рыкнул я, внутренне запаниковав, ибо это место было всем для меня. Он не может лишить меня его просто так... Хотя, он мудак, ещё как может.

— Почему это? Кто меня остановит? Ты и твои друзья лузеры? — засмеялся Ларссон, расхаживая по крыше.

— И что ты хочешь?

— А? — он хмыкнул, посмотрев на меня.

— Я спрашиваю: что ты хочешь за молчание? — я уверенно посмотрел ему в глаза, щурясь.

— Всего лишь исполнять все мои желания на протяжении месяца. Быть мальчиком на побегушках, развлечением для нас, будешь делать нам домашку и прочее.

Сука. Он наверняка знает, как важно мне это место. Вот же мудачина. Как я его ненавижу.

— Я... Согласен, — вздохнул я, опуская взгляд на гитару.

— Отлично, отлично! Начнём с завтрашнего дня, — он усмехнулся, уходя с крыши и оставляя меня одного с не самыми лучшими мыслями.

Комментарий к Глава I. Новые проблемы.

Переводпесни Gary Jules — Mad World.

Источник: http: //www. amalgama-lab. com/songs/g/gary_jules/mad_world. html

[Бета Коша] Фух, отбетила первую главу!

========== Глава II. Утро добрым не бывает. ==========

Надо же, этот день начался даже ужаснее, чем обычно. Я проспал, не позавтракал, а когда подходил к школе, меня вновь избила шайка Торда, только его уже рядом с ними почему-то не было.

Мне было совершенно плевать на это сероглазое чудовище. И вновь я посетил медпункт, и вновь получил выговор от преподавателя, и вновь нужно было идти к директору. Но я не пошёл. Вместо этого я снова пошёл на крышу. Точнее, я хотел, и мой путь держал именно туда, но вдруг я почувствовал столкновение с чем-то. Я поднял голову и уже хотел бросить дерзкое " смотри, куда прешь, дубина", но осекся. Нет, не из-за того, что я испугался столкновения с Тордом, а из-за того, что он заговорил первый.

— Ну что, раб, готов к исполнению своих обязанностей? — усмехнулся Ларссон, глядя на меня сверху вниз насмешливо.

— Не ожидай, что я буду исполнять их добросовестно, — уверенно рыкнул я, глядя на этого коммуняку.

— Ох, поверь, тебе придется. Ты же не хочешь, чтобы доступ к единственному месту, где ты чувствуешь себя свободным и уединенным, был потерян навсегда? — говоря это, русоволосый ходил вокруг меня, скрестив руки позади, — и причем узнаешь ты об этом, когда выйдешь из реанимации, — зловещий шепот прямо на ухо.

Признаться, это было жутко. Даже... слишком жутко. Но я — не я, если так просто поддамся страху. Я фыркнул, одергивая руку этого засранца со своего плеча, и, развернувшись, посмотрел ему прямо в глаза.

— Если ты думаешь, что способен меня испугать, то ты глубоко ошибаешься, жалкий коммуняка. Иди проблюйся, козёл, — и, конечно, я не удержался от плевка в его самодовольное лицо, и с удовольствием я заметил, как ухмылка сменялась брезгливым оскалом.

— Слушай ты, я сейчас самолично могу избить тебя так, что родная мать не узнает, и тебе придется перевестись в школу для инвалидов, — прорычал Ларссон, хватая меня за ворот рубашки, — будь послушным и не рыпайся, усёк? Я тут с тобой в няньки играть не стану. Не понравится то, что ты делаешь — будешь получать по ебалу, это тебе ясно?

Вот от этого зловещего тона мне стало как-то не по себе. Я продолжал уверенно смотреть ему в глаза, хватаясь за держащую мой ворот руку, но прежний запал пропал. Он усмехнулся. Видимо, заметил проскочивший в моих глазах страх.

— А ты неплохо держишься. Любой другой обделался бы на твоем месте. И нет, это не похвала, — он грубо отпустил меня, отпихивая от себя, и вытер щеку от моей слюны, — после уроков в этом же месте, щенок. И попробуй опоздать — найду и выпущу кишки, — рыкнув и ухмыльнувшись, Торд ушел, оставляя меня одного в этом коридоре.

Когда его шаги стихли, мои ноги подкосились. Я уставился в бетонный пол. Вот этот Торд действительно внушал страх. Вокруг него витала аура. Аура лидерства. Доминанта. Подчиняющего лица. И ведь невольно хотелось, хотелось подчиниться. Однако, опять же, я — не я, если бы так просто сдался ему. Мы еще посмотрим, кто тут будет кому кишки выпускать.

С этими мыслями я направился в сторону кабинета информатики, в котором сейчас должен был пройти урок. Из головы не выходил этот зловещий тон Торда, а сердце все еще бешено отплясывало чечетку по ребрам и, как казалось мне, вот-вот их проломает нахер раньше, чем это обещал сделать Ларссон и его гребанная свора.

***

— Том? То-ом? Том, ты в порядке? — кареглазый шатен легонько толкнул своего соседа по парте в плечо, дабы тот очнулся.

— Ч-что? Где я? Который сейчас час? Какой год? — сонно пробормотал этот самый сосед, приподнимая голову и разлепляя глаза.

— Чувак, все уже ушли. Ты проспал лекцию. Снова, — подал голос высокий рыжеволосый парень, собирая вещи в портфель.

Томас зевнул, поднимаясь с парты и потягиваясь, также собирая вещи в свой портфель с шахматным узором. Он был довольно большой, но Риджуэлл привык таскать на себе тяжести.

— Я пропустил какой-то важный материал?

— К счастью, нет. Преподаватель говорил о грядущем балле, — улыбнулся другу Эдд, когда они уже выходили из кабинета.

Риджуэлл вздохнул, завидев знакомую фигуру в конце коридора. Ну вот, теперь ему точно не отвертеться. Оставалось только надеяться, что его изобьют чуть нежнее, чем в предыдущий раз.

— Так-так, Том, похоже, ты проспал лекцию, — с явной издевкой проговорил Ларссон, останавливая черноглазого, — тебе повезло, что мы не обсуждали новый материал, не находишь? Что ж, а у меня есть приятные новости.

— Ну и какие же? — совершенно незаинтересованно фыркнул Том, заглядывая в серые глаза Ларссона, — что, на этот раз вы сломаете мне пальцы? Или свернете шею, сбросив с лестницы?

— Хах, нет, это все потом, — Торд махнул рукой, отстраняясь от бледно-фиолетовой школьной стены, и, засунув руки в карманы куртки, приблизился к Томасу, — ты мне нужен для другого. Сделаешь домашку за меня и за моих товарищей.

— Чего? Это еще с какой стати я...

— Крыша, Томас. Кры-ыша, — издевательски протянул лидер, скалясь в ухмылке.

— А ты не боишься, что я сделаю все неверно? Я, так-то, троечник, — фыркнул Риджуэлл, складывая руки на груди.

— За одну ошибку — минус одно ребро, — вновь ухмыльнулся Торд, растрепав волосы Томаса, — удачи, Томми. Я надеюсь, ты сделаешь все идеально.

Томас остался стоять в коридоре, дожидаясь, пока гулкие шаги уходящего подростка стихнут. Затем устало и тяжело вздохнул. Слишком много проблем на него свалилось. Слишком. А что всегда делал Томас, когда ему было плохо? Правильно, шел на крышу, играл на гитаре и пел свои любимые песни.

Ища умиротворения, Риджуэлл взобрался на крышу, садясь на краешек, и, доставая из футляра свою гитару и медиатор, начал вспоминать песни, которые он знает. На ум пришла одна, как нельзя кстати подходящая под его настроение. Часто песни, которые он пел, олицетворяли то, что он чувствовал на данный момент. Все тревоги, беспокойство выплескивались на струны, что издавали мелодию, когда их умело касался медиатор, перепрыгивая с одной струны на другую. Устроившись поудобнее, Риджуэлл прикрыл глаза, а с крыши стала слышна приятная слуху мелодия.

Бьётся сердце два последних, и привет.

И не беда, что мне так мало лет.

Мне всё уже неважно:

Я капитан отважный

Самых сухопутных кораблей!

Среди асфальтовых морей,

Люминесценции огней

Я сам не свой, вообще ничей.

И я плыву куда-то вдаль,

Меня ведёт моя печаль:

Мне ничего уже не жаль!

И вновь Томас был увлечен своей игрой на гитаре, не заметив, как на эту музыку пришел тот, кого он ненавидит. Всем сердцем ненавидит, всей эфемерной субстанцией, которую люди называют душой и так свято верят в ее существование. Именно Торд поселил сомнения, тревогу, злость, ненависть и отчаяние в душу юного музыканта, въелся так глубоко в мозги, высасывая жизненную энергию и питаясь положительными эмоциями, словно дементор, оставляя после себя лишь пустоту. Звенящую, больную пустоту.

Ведь мне

Всего лишь больше нечего терять:

Моя мечта ушла

Куда-то за гремящие моря,

И не достать.

Бьются волны и швыряют в меня соль,

Волны ненависти, что рождают боль.

Но мне уже не страшно:

Ветра сорвали башню

И поломали мачты кораблей...

А тем временем сероглазый не стремился прерывать его. Он наслаждался. Трудно признать, даже самому себе, но он наслаждался этим баритональным голосом, хриплым, и в то же время переполненным различными эмоциями. Ларссон знал, что Томас особенный. Единственный, кто не боится его. И как бы Торд и его банда не стремились сломать, избить и искалечить не только тело, но и душу Риджуэлла, казалось бы, это было не по силам никому. Том был силен духом, силен физически и укреплен морально. Невольно проникаешься к такому уважением, невольно задумываешься: отчего он такой? Что же в жизни побудило его стать настолько сильным? Казалось, что Томас был сильнее даже Торда и его шайки вместе взятых.

Среди асфальтовых морей,

Люминесценции огней

Я видел смерть, мечтал о ней.

И я плыву куда-то вдаль,

Меня ведёт её печаль,

Мне ничего уже не жаль!

Ведь мне

Всего лишь больше нечего терять:

Моя мечта ушла

Куда-то за гремящие моря,

И не достать...

Мелодия гитары стала более громкой, четкой, более сильно передавались эмоции, что означало скорое окончание песни. Сероглазый задумчиво смотрел на эти растрепанные волосы, на эти закрытые полностью черные глаза (интересно, зачем Томас носит эти страшные линзы? ), на эти руки, что так ловко и умело обращаются с гитарой. В груди, где-то глубоко, засело восхищение, которое Торд ни в коем случае не хотел выпускать. Он слегка прикрыл глаза, наслаждаясь этим голосом.

Мне остаётся только плакать!

Мне...

Мне остаётся только плакать!

Мне...

Громкое, потрясающее гитарное соло. Томас сейчас выплескивал в нем все свои эмоции, которые засели глубоко внутри. Настолько глубоко, что, даже хотя он их выпустить наружу — не смог бы, ведь они впились в его плоть больными железными тисками, не отпуская. И сейчас, наконец-то, наступило долгожданное облегчение. Весь негатив уходил вместе с песней, вместе со словами, которые улетали далеко, которые рассказывали о нелегкой жизни одного старшеклассника, который каждый день приходил на крышу и играл. Все восхищались умением незнакомца обращаться с гитарой и петь, но никто не имел достаточно смелости ворваться на крышу посреди этой игры и узнать, чей этот приятный голос. Все только наслаждалисьэтимичудеснымимгновениями. Природазатихала, даже птицы большенепели, уступая свое звездное время неизвестному ученику на крыше.

Мне остаётся только плакать!

Мне...

Мне остаётся только плакать!

Мне...