Маленький Хоттабыч 2 страница

- Ну что, ты сможешь идти? - спросил я спустя минуту.

- Постараюсь.

Мальчик сделал два шага, но его всё равно покачивало. Я подставил своё плечо, и мы пошли к нему. По дороге мы познакомились. Оказалось, что Саша, так звали паренька, почти мой сосед: мы жили на одном этаже, только в разных подъездах, и наши квартиры разделяла тонкая стенка.

Я назвался Игорем. Просто так, для того, чтобы моё настоящее имя в этой стране и в это время не вызывало никаких проблем и вопросов.

Через две минуты мы оказались у Сашиного подъезда.

- Ты уверен, что сможешь дойти до квартиры? - спросил я. Мальчик всё ещё выглядел очень плохо. Моего волшебного искусства не хватило на полное излечение, но вполне подходило для обмана: я мог сказать новому другу, что это была просто очень сильная простуда.

Саша кивнул:

- Постараюсь.

Сделав шаг от стенки, он пошатнулся. Я тут же подхватил его, и повёл к лифту. Мы поднялись на его этаж, и я позвонил в дверь.

- Кто там? - раздался женский голос.

- Саша, - ответил я, - Ему очень плохо, откройте, пожалуйста

Дверь открыла черноволосая женщина лет сорока в тёплом домашнем платье. Если бы я не придерживал Сашу за плечи, он бы свалился к её ногам.

- Саша, сынок, что с тобой?! - женщина обняла сына, и повела его внутрь. Уже на пороге комнаты она обернулась ко мне, и спросила:

- Что случилось? Кто ты?

- Меня зовут Игорь. Я познакомился с Сашей около Бараньего лба, - я махнул рукой в сторону парка, - Не знаю, как он мог кататься с горки, когда еле держался на ногах.

- Но … - Саша попытался что-то вставить, но я перебил его:

- Разве не так? Скажи, ну кто разрешил тебе с такой температурой гулять? Представляете, - я обернулся к его маме, - едет с горы на картонке, доезжает до конца, встаёт, и тут же сваливается прямо мне под ноги. Хорошо, я успел вовремя поддержать.

- Ну, дай-ка я потрогаю твой лоб, - женщина коснулась лба сына, и испуганно посмотрела на меня и него, - Да ты весь горишь. Сразу же в постель.

Когда Саша ушёл, она обернулась ко мне:

- Спасибо, что помог сыну дойти. Тебя зовут Игорь? Прости, но я сначала не расслышала. Меня зовут Ирина Владимировна. Чаю хочешь?

- Нет, мне надо идти: ждут дома.

- А где ты живёшь?

- Мы купили квартиру вон там, - я показал на стенку, - Прямо за ней. Так что мы с вами почти соседи.

Глава 4. Первый экзамен. Спор.

Саша постепенно выздоравливал. Ирина Владимировна дала мне их домашний телефон, и я время от времени звонил, несколько раз навещал своего нового знакомого. Всё было нормально: Сашу осматривал врач, сказал, что он очень сильно простужен, и назначил лечение.

Как назло, Ирина Владимировна выписывала ту самую газету, где вскоре появилась заметка о драконе, и мне пришлось тут же ликвидировать её, несмотря на то, что понадобилось менять содержание всего тиража. Это было довольно сложно, но я справился с этим, и всё стало нормально.

Врачи и, отчасти, моя магия, помогли: спустя три недели Саша позвонил мне, и сказал, что выздоровел.

- Мама попросила меня зайти к тебе, чтобы поблагодарить. Можно?

- Да, конечно.

Через пять минут мальчик, держа в руках торт, стоял на моём пороге.

- Добро пожаловать, будь моим гостем, - сказал я, - Мама и папа пока на работе, но они должны скоро подойти.

Мы вошли в комнату, и я ещё раз, теперь уже глазами современного мальчика, посмотрел на неё. Вроде всё было в порядке.

Только я знал, что всего семь минут назад вместо двух шкафов, кровати, письменного стола и трёх стульев, здесь были мягкие ковры, несколько низеньких кушеток, и две невысокие курильницы благовоний.

Саша обошёл комнату. Сидя на диване, я незаметно наблюдал за гостем.

- У тебя есть видик?

- И да, и нет. Мы только недавно сняли эту квартиру, и ещё не успели перевезти из гостиницы кое-какие вещи. Возможно, он остался там.

- А где вы жили раньше?

- В Египте. Папа работает в нашем торгпредстве, а мама - в фирме при нём. Их вызвали в Россию, чтобы уладить кое-какие дела.

- Если не секрет, сколько они получают?

- Примерно полторы тысячи долларов.

Меня немного позабавила реакция Саши. Он снова осмотрел комнату. Несмотря на небольшой евроремонт, которому я научился благодаря экскурсии по планете, квартира казалась маленькой, и, как мне удалось «прощупать», этим немного удивила гостя.

- Как ты чувствуешь себя? - спросил я.

- Нормально. Думаю, через неделю все будет в порядке, и я пойду в школу. Но, как говорят, нет худа без добра: сижу дома, иногда посещаю Интернет, так что пользуюсь положением больного.

- Не скучаешь по школе?

- Да нет, не особо. Кстати, а ты где учишься?

- Нигде. Мы вернулись сюда на год – полтора, и папа хотел меня устроить куда-нибудь. Пока что не может найти ничего подходящего.

- Слушай, а давай ко мне. В каком ты классе?

Я ответил наугад, прочтя его мысли. Саша обрадовался:

- Отлично. Значит, если всё получится, будем учиться вместе. Постарайся, хорошо?

Я пообещал, но потом сказал:

- Да, а что вы сейчас проходите? Я хочу как-то подготовиться.

Гость махнул рукой:

- Пока ты будешь зубрить предметы 8-го класса, пройдет много времени. Я уже буду в 9-м, и тебе придётся учить все заново.

- Спорим на что угодно, что через неделю или две я появлюсь в дверях вашего класса? И не просто появлюсь, а хорошо подготовленным.

Саша недоуменно посмотрел на меня, потом покрутил пальцем у виска.

- Ты не веришь?

- Знаешь, или твои родители настолько богаты, что за одну неделю смогут устроить тебя в нашу школу, или ты хвастаешь, или ненормальный. Я не очень-то верю в эту идею.

- А вдруг?

- Говоришь, через неделю – две? И будешь хорошо подготовлен? – мальчик задумался, а потом махнул рукой, - Ладно, я согласен. А на что спорим?

- Ну, не знаю. На что бы ты хотел поспорить?

- На диск «Звёздных войн», идет?

- Давай. Если я выиграю, то… «… три щелчка тебе по лбу»

- Согласен.

Я подумал: «Как бы он от моих-то щелчков не стал пушкинским попом», и спросил:

- А ты не боишься?

- Чего? Твоих щелчков? – Саша оценивающе оглядел меня, - Извини, конечно, но ты на Балду не очень тянешь.

- А ты вполне можешь потянуть на попа, - я махнул рукой, - Ну, ладно, решим так: ты ждёшь меня в школе через две недели. Да, слушай, совсем позабыл: а готовиться-то как?

- Ага, сдался? За это время ты даже не успеешь ничего заучить, к тому же (о-о-о, черт, вот ведь незадача! ) как раз через полмесяца – контрольная по математике, а у меня ничего не сделано! Проклятие!

Саша сел в кресло. Он заметно сник.

- Давай так договоримся, - сказал я, - ты мне помогаешь с подготовкой к школе, в том числе и к контрольной, а я тебе – по математике, благо у меня (отчасти это была правда) по ней были хорошие оценки.

- Тебе можно только позавидовать. Значит, вам просто повезло с учителями, а у нас ты наверняка можешь перейти на уровень ниже.

- Ты в этом уверен? Спорим, …

- Нет, чувствую, что с тобой спорить опасно. Ты мне и так должен три щелбана, а мой лоб мне как-то дороговат. Так что повременю. Да, что все-таки насчет учебников? Где ты их достанешь?

- Где-то были, мы ещё не все разобрали после переезда. Впрочем, сейчас посмотрю.

Скопировать все учебники, что лежали у него дома, не составило особого труда. Через пять минут я вернулся в комнату, придерживая подбородком увесистую стопку книг.

- Нашел, слава Богу. Они?

- По-моему, да. Но я все-таки уверен: за две недели подготовиться к школе, а тем более к контрольной, ты вряд ли сможешь. А, впрочем, дело твое. Ну, ладно, мне пора идти.

- Но когда ты сможешь помочь? Ты же обещал.

- Потом посмотрим. Пока.

- Не забудь про наш спор. Пока.

После ужина я сел за учебники. Да, если их сравнить с нашими, то не сразу и скажешь, кто, как сейчас говорится, круче: сегодняшние обычных школ, или наши, волшебные. Пожалуй, все-таки те, над которыми мне пришлось сидеть, да и предстоит осваивать их за две недели.

Кое-что меня просто шокировало. Некоторые предметы были для меня очень неожиданными. Самый большой удар нанесли химия и физика. С их помощью можно довольно легко описать любое заклинание, даже такое, что, по мнению моих учителей и меня самого, нельзя, да просто невозможно, было подвергнуть какому-либо исследованию. Мы знали, что и для чего произносится, но что происходит при этом с теми же огнём, растением, или металлом для нас было неизвестно и не особо нужно.

Физика рассказывала о свойствах тех сил, которыми мы пользуемся при полетах, сотворении молний, огненных шаров. Она же объясняла, как из небольшого куска свинца сделать тяжёлый слиток золота. Для наших алхимиков этот способ был бы настоящей находкой.

Химия говорила о составе веществ, используемых нами для волшебства.

Если говорить честно, то мне стало немного боязно: я решил, что просто не успею подготовиться к условленному сроку, и придти в школу не через две недели, а на будущий год, как и говорил Саша. Нет, диск я мог достать где угодно, но не хотелось проигрывать.

Потом, после двух дней напряжённых занятий, когда приходилось сидеть над учебниками за полночь, и весь день, отрываясь только на еду, совершенно не отвечая на редкие звонки, передо мной замаячила победа. Вскоре я начал готовить пальцы к плате.

Глава 5. Первый день.

Через две недели я стоял около дверей директорского кабинета, и ждал появления завуча. Все случилось ровно по моим словам: я был принят в Сашину школу и в его класс. «Папа» очень помог мне в этом, договорившись с директором, так что никаких проблем не было, если не считать, что мой друг стал пушкинским попом. Все необходимые документы были оформлены, и с этого дня, 12 апреля 20... года, я стал полноправным учеником 8-го класса «А», где учился и Саша Нилин.

Мы вошли в класс одновременно с учителем литературы. Завуч представил меня ребятам. Саша сидел на последней парте почти у самой стены, и я не сразу заметил его. Когда прозвучала моя фамилия, он взглянул на меня удивлёнными глазами.

- Ну что, Игорь, выбирай себе место, - сказал учитель, - А мы начнём урок.

Я сел рядом с Сашей, и прошептал ему:

- Готовь свой лоб, батюшка. Предупреждаю: бью не больно, но сильно.

- Ты оказался круче, чем я думал, - ответил он, потерев лоб, - Кстати, забыл тебя предупредить об одной вещи, но ты сам все поймёшь.

Все объяснилось буквально через пять минут. На нашу парту попала записка: «Новенький, если ты не хочешь большие проблемы, отсядь от Нила, пока не поздно». Я показал записку соседу, и он кивнул.

На перемене он сказал мне:

- Это как раз то, о чем я хотел тебя предупредить. Я не очень хороший сосед.

- Если память мне не изменяет, то же говорил Шерлок Холмс своему другу доктору Уотсону, когда за ним охотился Мориарти, но Уотсон остался рядом. Так что я последую его примеру.

Саша пожал плечами:

- Дело твое, конечно, но ты очень многим рискуешь.

- Кстати, насчет нашего пари, - напомнил я, - Мне кажется, я его выиграл, или нет?

Мальчик снова потёр свой лоб.

- Ну, да, выиграл. Хорошо, бей.

Сашу выручил звонок на урок, и мы помчались в класс.

Следующим уроком была химия. Учитель меня не очень много спрашивал, спросил только, что мы «учили» в Египте и на чем «остановились» по его предмету. Я отвечал, ориентируясь по мыслям ребят, самого учителя, и учебнику, так, что все прошло нормально.

По сравнению с учебниками то, что я узнал в тот день, из химии, а потом и по физике, сильнее ударило меня как волшебника. Оба учителя были буквально влюблены в свои предметы, старались давать нам больше знаний, рассказывали очень интересные случаи.

После большой перемены был русский язык. Учитель тоже мне понравился. Чуть постарше естественников, он так же, как они, учил нас на интересных примерах. Вместо скучного переписывания из учебника Виктор Николаевич давал ребятам в качестве диктанта или изложения выдержки из многочисленных книг, которые приносил с собой. Когда он шел в класс, неся тяжёлую сумку, то школьники знали: сегодня будет интересный урок. В этом я убедился на первом же занятии.

Кстати, во время русского языка произошла одна, очень неприятная, встреча со старым знакомым.

До конца урока оставалось всего пять минут, но мне срочно понадобилось выйти из класса.

Когда я вошел в туалет, то увидел одиннадцатиклассника, причём знакомого, который стоял у окна и курил. Он стоял спиной ко мне, и поэтому обратил на меня внимание только немного погодя.

- Эй, пацан, подойди ко мне. Деньги есть?

- Нет.

Парень поднял на меня глаза, и я тотчас узнал его. Это был тот самый Лёха, с которым мы познакомились еще в декабре, и который целый месяц простоял у метро «Орехово» на жутком морозе и сильном ветре.

Алексей пять секунд смотрел на меня, словно что-то вспоминая, потом, по-видимому, узнал. Его глаза расширились, он что-то крикнул так, что у меня заложило уши, и вылетел в дверь.

Мне еще повезло, что я вовремя стал невидим, иначе бы он сшиб меня с ног. К моему большому сожалению, таким даром не обладал завуч, который в эту минуту заходил в туалет. Алексей на большой скорости налетел на него, ударил так, что тот упал на пол, и, едва не выломав дверь, исчез в коридоре.

Я стал видимым, и вышел в коридор, чтобы помочь Петру Кирилловичу. Моя помощь оказалась лишней: завуч уже стоял на ногах, держась за стену, а рядом находились учитель физкультуры, сорокапятилетний мужчина в спортивном костюме, и учитель истории.

Из нескольких дверей в коридор выглядывали любопытствующие ученики, привлечённые криком Алексея. Если уж у меня от него моментально заложило уши, да так, что первые пять минут еле слышал, то, что говорить о ребятах и учителях.

Я вошел в класс. Саша стоял у двери, и удивлённо посмотрел на меня.

- Что случилось? – спросил он.

- Не знаю. А кто кричал?

- Голос вроде бы знакомый, но я мог обознаться. Нет, скорее всего, это не он.

- Но о ком ты?

- Да была у нас тут одна компания, которая очень любила брать «дань» с тех, кто помладше. Но чего-то ее последнее время не очень видно, остался только один, «Лёха», или Алексей Савин. Мне показалось, что орал он.

- Да нет, тебе почудилось.

- Не уверен.

Вскоре урок возобновился.

На перемене ко мне подошли двое парней. Судя по всему, кто-то из них был автором той записки с угрозами. Ну что же, сам виноват, если что будет не так.

Высокий мускулистый парень, в дорогой куртке, сказал:

- Я вижу, тебя наша записка не испугала?

- Допустим, нет. Да, вот что я хотел вам сказать: мое второе имя – доктор Уотсон, к вашим услугам, если, конечно, вы знаете, почему я так назвался. Так что вы в курсе.

- Да, дорогой доктор, мы в курсе. Учти, Ватсон, что и тебе не поздоровится.

Они отошли. М-да, начинается. Самое главное, что я не в силах, как бы того не желал, сделать этим ребятам самую сладкую жизнь, на которую только способен ученик магической школы. Хотя, даже при моих ограничениях и способностях, я имел право на несколько довольно безобидных фокусов.

Контрольная по математике прошла на «отлично». Саша, с моей помощью, успел хорошо к ней подготовиться, и вместо «тройки», которая, как он сам говорил мне, маячила впереди, получил «пятёрку».

Глава 6. У пруда

Первый школьный день прошёл бы для меня незамеченным, и я так и остался бы до встречи с Саидом тайным волшебником, если бы не последний урок. Именно он перевернул все мои планы прожить этот год в России без относительных проблем.

Была физкультура. Учитель, Евгений Николаевич, которого я видел около завуча, записал меня, и класс отправился в Царицынский парк на пробежку. Правда, мне пришлось отпроситься минут на десять домой, «чтобы взять форму». На самом деле я отошёл в сторону, и вскоре вернулся, одетый в спортивный костюм.

Когда я подошел к ребятам, учитель скомандовал: «Побежали», и мы вошли в парк.

Саша старался держаться около меня, но довольно часто отставал: по бегу в Эль-Каирской школе я занимал третье место, что по нашим меркам было не так уж плохо. Сейчас я бежал почти вслед за учителем, и приходилось все время сбавлять скорость, чтобы, не дай Аллах, не перегнать своего повелителя. Но все вроде бы обошлось, и вскоре класс выбежал на берег Царицынского пруда, неподалёку от Малого дворца.

Мы остановились рядом с Оперным домом, и минут пять постояли, готовясь к бегу.

Я стал смотреть на пруд, и как-то так получилось, что взгляд упал на то самое, проклятое для меня, место, откуда всего месяц назад был спасён Саша.

Говорят, «застонал от боли». Не знаю, можно ли назвать стоном то, что вылетело в тот момент из моего рта. Я заревел, заревел так, как ревел тогда, в тот трижды проклятый мартовский день, пикируя драконом в весеннюю воду за мёртвым мальчиком, когда в мою пасть попали пять литров ледянющей воды. Мне казалось, что зубы уже успели забыть её, но, к огромному сожалению, они отлично помнили и весенний «коктейль», и груз, который висел в пасти дракона.

Ребята столпились вокруг меня. Вскоре к ним подошли несколько гуляющих, и стали спрашивать, что случилось. Евгению Ивановичу пришлось на ходу придумывать объяснения. Я же не мог сказать ни слова. Рёв стих, перейдя в стон.

Наконец, когда рядом остались только ребята, учитель спросил:

- Что случилось?

- Зубы заболели, - чуть слышно сказал я.

- Какие?

- Похоже, что все.

- Все?

- Да.

- Может, тебе стоит показаться врачу?

- Нет, не надо. Если разрешите, я отойду за дворец, на поляну, и позанимаюсь там.

- Но зубы…

- Ничего страшного. Они и так болят меньше, думаю, что сами пройдут.

- Как хочешь. Ребята, пошли.

Школьники пошли заниматься дальше, а я побрёл к поляне. Вдруг меня окликнули:

- Игорь, подожди!

Ко мне подбежал Саша:

- Евгений Николаевич разрешил мне побыть с тобой, можно?

- Да, конечно.

Мы вышли за Малый дворец.

- Как зубы? – спросил Саша.

- Вроде бы нормально, не болят. Ну что, давай побегаем?

- Погоди, - Саша как-то странно посмотрел на меня, словно что-то прикидывая и вспоминая, обернулся к пруду, а потом снова ко мне, - Погоди, есть одно дело.

Он еще раз взглянул на пруд, потом посмотрел в направление другого берега, и спросил:

- Это был ты? Только прошу тебя: не надо морочить мне голову, как делал это месяц назад. Я же догадываюсь, что это мог быть только ты.

-Ты о чем?

Дело было плохо. Похоже, меня раскололи.

- Это ты ревел сейчас, да? Только не надо снова врать, договорились?

- Когда я тебе врал?

- Месяц назад, или ты забыл? Значит, это была не галлюцинация, и я тогда был совершенно нормальным?

- О чем ты говоришь? Я ничего не могу понять. Какое-то вранье, какой-то случай на пруду месяц назад. Да мы живём здесь меньше месяца.

- Хорошо, постараюсь объяснить.

Я незаметно коснулся пальцами его лба, сняв с памяти замок. Теперь это было не очень важно.

Ничего нового о том дне я не узнал: Саша рассказывал о том, что Алёша отговаривал его идти по льду; о надоедливом воробье, который носился перед глазами; об обманчивой полынье, которая затаилась, скрывшись под налетевшим снегом, и о драконьем рёве, услышанном перед падением в глубину.

- Знаешь, то ли от испуга, то ли отчего-то ещё, в общем, мне тогда показалось, что я сошёл с ума, - закончил Саша, - Открываю глаза – вижу, сидит громадный дракон, и смотрит на меня. Потом ты сказал, что это был всего-навсего глюк, и дракон лишь привиделся.

- А как ты догадался, что я и тот мальчик, что сидел рядом с тобой в тот день – одно и то же лицо?

- Думаешь, тебя легко забыть? Хотя подожди минуту, - мальчик поднёс руку к голове, - Точно, черт побери, точно! Именно ты довёл меня до дома, только сказал маме насчёт горки. Но постой: как ты мог быть на горке, в тот момент, когда сидел рядом и говорил о драконе? Или это был кто-то другой?

- А ты сам что думаешь?

- Не знаю. Если по-честному, мне гораздо проще представить, что ты привиделся где-то в одном месте: либо на горке, либо в лесу, иначе сморожу, не дай Бог, какую глупость.

- А всё-таки, если не секрет: что ты помнишь лучше? Гору или лес?

- Говорить честно?

- Ну, не знаю, как хочешь.

- Если я познакомился с тобой в лесу, тогда я сошёл с ума. Если же на горке – то все со мной все нормально. Давай будем считать, что мы встретились на горке.

- А если я скажу, что горка была просто мною придумана и внушена тебе и твоей маме? Если мы познакомились ещё раньше, и не в лесу, а там, на пруду?

Мальчик замотал головой:

- Но я был один, если …

Я кивнул:

- …если не считать сумасшедшего воробья, который мельтешил перед твоими глазами, и дракона, который вытащил тебя из полыньи. Ты оказался прав: это ревел я. К сожалению, мои зубы очень хорошо помнят ту ледянющую воду, и тебя, потерявшего сознание (я намеренно не сказал Саше всего), которого я перенёс в лес. Извини, я тогда действительно сказал тебе неправду: в тот день две минуты назад ты видел дракона, своего спасителя.

- Значит, ты волшебник?

- Я всего лишь джинн, из Эль-Каирской магической школы. Недостойный ученик Мустафы ибн Юсуфа (да пребудет с ним проклятие Аллаха) Омар ибн Ахмед, к твоим услугам, юный отрок.

Я поклонился по всем правилам арабского этикета.

Глава 7. Просьба и отказ

Ну и влип же я! Хотя, как сказать: то, что кто-то еще знает о моих способностях, могло сыграть мне на руку. В конце концов, (в тот момент я не подозревал о скорой встрече с Саидом) мне предстояло прожить в этой стране около года, и одному было бы скучно. Честно признаться, в любом мире, любой стране и любом времени хорошо иметь друга, пусть и такого, который (я подозревал, что Саша обязательно сделает это) попросит моей защиты. «Кувшинники», с которыми я общался в египетской школе, пятисот-, а то и семисотлетние мальчишки, только неделю или два дня назад освобождённые из заточения, помнившие Византию или Междуречье 10-го, или даже 5-го века, первые дни учились так себе. И только потом, когда или я, или кто-то ещё из нашей школы подружится с ними, поможет, поддержит – «маленькие аксакалы», как мы называли их, преображались. Но сейчас моим другом был не волшебник, а самый обычный мальчик, каких на Земле 21-го столетия были миллиарды. Тут уж не он мне должен оказывать помощь, а я. Нет, все-таки не очень правильно. Мне казалось, что помощь должна быть взаимной.

Вечером Саша пришел ко мне. В этот раз я ничего не стал менять, и поэтому он увидел мою настоящую квартиру.

Мы сели в кресла, которые остались от «европейской» обстановки, и я предложил гостю кофе. Выпив чашку, Саша сказал:

- Слушай, я все никак не могу поверить, что ты джинн. По-моему, я просто сошёл с ума.

- Не знаю, что сделать, чтобы ты поверил. Смотри сам.

Я шёпотом прочёл заклинание, и Саша, взлетев над креслом, сделал два круга, потом приземлился обратно.

- Ну как?

- Классно. А что ты еще умеешь?

- Не очень многое, я всего лишь ученик, так что мои способности ограничены. Впрочем, кое-что можно сделать.

Я устроил для Саши настоящее волшебное представление. В конце, довольно уставший, я сел на подушку.

- Ну как, поверил?

- Да-а, не поверить в ЭТО – очень сложно.

- Извини, но просто я не мог иначе доказать тебе, что и дракон, и воробей, и пруд – все реально, и что я – волшебник. Удалось?

- Да.

Саша задумался.

- Знаешь, я хотел бы попросить тебя об одной вещи. Ты уже познакомился с ней.

- Ты просишь моей защиты? Прости, но я могу читать мысли.

Мальчик махнул рукой.

- Да ладно. Тем лучше.

Я взглянул на него:

- Скажи, только честно: кто из нас двоих тебе больше нравится: Омар ибн Ахмед, или все-таки Игорь Раков?

- Только честно?

- Да. Кого ты больше знаешь из нас?

- Игоря. Но, будь ты им, меня бы не было на свете.

- Верно.

- И потом Игорь не мог бы показать такое представление, как Омар ибн Ахмед.

Я засмеялся:

- Смешно получилось, не правда ли? Омар тебе нравится из-за представления, я прав?

- Извини.

- Да ладно, не будем об этом. Дело в том, что я не могу, да просто не имею права тебе помогать так, как ты хочешь. Я волшебник, больше того, «кувшинник», готовый через полтора года вернуться в свою школу, и продолжать обучение. Останься я Омаром, с его силой, с его привычками, всем тем, что есть Омар ибн Ахмед, я могу сделать это. Но, если я стану Игорем Раковым, то могу лишиться своих способностей.

У нас тоже есть своего рода полиция, так называемые Бессмертные. Именно они заточили меня в кувшин по наущению лысого отродья шайтана, Мусы ибн Юсуфа. Бессмертные следят за каждым словом и действием волшебника, и, если он нарушает законы, могут лишить его магических способностей. Эта кара считается самым тяжёлым наказанием.

- И что? Ты-то при чем?

- К кувшинникам всегда самое высокое внимание. Мы должны быть постоянно начеку: против магии Бессмертных бессилен даже наш директор. Их заклинания способны уловить и распознать любое запрещённое слово или действие, так что извини, но я не в силах помочь тебе так, как ты хочешь. Но…, - я улыбнулся, - наши законы, и даже полиция это знает, разрешают иногда слегка «подшутить» над теми, кто бросает вызов волшебнику. Так что вот моя рука, и мое обещание: даю честное слово джинна защищать тебя и помогать тебе во всем.

Спустя несколько дней, когда на мой стол легла очередная записка с угрозой, я просто сделал так, что ее авторы покинули стены нашей школы.

Глава 8. Марат ибн Саид и его отец

Это случилось через неделю. Я вошел в класс, и тут же почувствовал лопнувшую и зазвеневшую в воздухе струну. Я быстро взглянул на ребят: вроде бы никто не …

Глаза. Пара черных, смутно знакомых глаз, которые, как мне казалось, с годами разлуки стали забываться. Они смотрели на меня с каким-то удивлением. Из всего класса этот звон услышал только я и их обладатель: смуглый черноволосый паренёк, сидевший у самого окна наискосок от Сашиной парты. Казалось, что рядом с ним сидит некто, кого я боялся забыть после освобождения.

Через пять минут на парту легла странная записка. Это был небольшой свиток пергамента, исписанный по-арабски: «Приветствую достопочтенного Омара ибн Ахмеда, да будет с ним милость Аллаха сейчас и всегда! Мой уважаемый отец, а ваш бывший соученик, Саид ибн Абдулла, был весьма рад, узнав о вашем появлении в России, и приглашает к нам домой. Я подойду на перемене. Остаюсь верный слуга ваш Марат ибн Саид».

Урок закончился, и я вышел в коридор. Мальчик уже стоял около окна. Он увидел меня, и поклонился по всем правилам Эль-Каирской школы.

- Поклон от моего отца, - сказал он по-арабски, - Он просит вам передать, что с нетерпением ждёт встречи с вами.

- Передай твоему почтенному отцу поклон и благодарность за приглашение, - ответил я на том же наречие, - Я буду очень рад встрече с ним.

Марат поклонился, и отошёл.

На следующей перемене Саша спросил меня, глядя на Марата:

- Кто он?

- Марат? Сын моего давнего приятеля, с которым мы учились в волшебной школе.

- Сын твоего приятеля, тоже волшебника?

- Да.

- И, значит, сам волшебник?

- Вот этого не знаю, хотя. … Да, скорее всего да.

Саша снова посмотрел на Марата.

- Я не знаю, - ответил я на мысленный вопрос друга о возрасте, - Примерно сто пятьдесят, двести лет, не знаю точно.

- Сто пятьдесят – двести?

Рядом с нами раздался смех. Это смеялся Марат.

- Прости, мудрейший, - сказал он, - Я совершенно случайно услышал ваш разговор. Видишь ли, мы с Сашей учимся вместе с самого первого класса. Мне тогда было семь лет, точнее, десятый раз семь, точно так же, как сейчас десятый раз четырнадцать.

- Десятый раз четырнадцать?

- Да. На днях мне исполняется сто сорок лет. Мой отец приглашает вас, Омар ибн Ахмед, и вас, Искандер ибн Юрий, - Марат поклонился нам, - отпраздновать два события: освобождение из заточения его почтенного друга и мой юбилей.

Зазвенел звонок.

Вечером Саша пришел ко мне.

- Да, ну и дела! Я же знаю Марата с самого начала, между прочим, - он улыбнулся, - несколько раз видел и дядю Сашу. Он даже подружился со мной.

- Саша?

- Да.

- Прошу прощения, - раздался голос Марата, который внезапно возник рядом с нами, - Отец приглашает вас домой.

Я поклонился, и ответил по-арабски:

- Буду рад вновь увидеть своего старого друга.

Позднее, вспоминая эту встречу, я сравнивал двух Саидов: черноволосого, с озорными быстрыми глазами, перешедшими к его сыну, двухсотлетнего сорванца, одного из мастеров и устроителей антимустафинских проделок, и, тем не менее, одного из лучших учеников Эль-Каирской школы, и почтенного, с небольшой сединой в черных волосах и окладистой бородой, завитой, как мне признался Марат, ради меня, по арабским обычаям, высокого плечистого шестисотлетнего человека, Первого учителя, почти директора, российского отделения Всемирной волшебной школы.

Если честно, сначала мне было сложно узнать моего старого друга в мужчине, который, когда мы появились в его квартире, встал с кресла, подошел ко мне, и обнял меня.