«В лесу прифронтовом»—репетиция художественной самодеятельности дивизии. Дирижирует П. В. Работное. Волховский фронт, 1943 г. 7 страница

Крс)ме того: армян — 11, таджиков — 10, азербайджанцев — 5, бурят — 7, осетин — 3, киргизов — 3, калмыков — 2, кабардинцев— 1; вепсов — 1, представителей других национальностей — 8 человек.

Такой разноплеменный состав наглядно отражал многонациональную структуру нашей страны и никогда не был помехой— он свидетельствовал о крепкой братской дружбе, единстве и товариществе в борьбе за общенародное дело разгрома фашистских захватчиков.

Начальник дивизионной разведки
М. Ф. Суязов. Геройски погиб под
деревней Пехово, Чудовского рай-
она, Новгородской области 5-го де-
кабря 1943 г.

Говоря о временах обороны дивизии на Волховском фронте, нельзя не вспомнить о действиях разведчиков, возглавляемых начальником дивизионной разведки майором Михаилом Федоровичем Суязовым — бывшим учителем, человеком храбрым и глубоко почитаемым в соединении. В те дни в дивизии особо славился девятнадцатилетний разведчик Яков Орлов: с виду почти мальчик, он один из первых в 288-й за свои боевые дела имел два ордена «Отечественная война» обеих степеней. Ветеран дивизии Т. А. Дымшиц — бывший помощник начальника дивизионной разведки, знавший Орлова лично, вспоминает один из эпизодов, связанный с именем отважного разведчика:

«В июне 1943-го года авиаразведка обнаружила оживленное движение в ближайшем от нас тылу противника: то ли немцы готовили очередную операцию местного значения, то ли выдвигали резервы в район станций Мга—Синявино. Для раскрытия замыслов врага нужен был «язык», и разведчики, пол

ковые и дивизионные, непрерывно вели ночные поиски. Эти настойчивые попытки, видимо, насторожили немцев и, к нашему сожалению, неудача одна за другой преследовала нас. После одной из таких неудач, когда мы возвращались в свое расположение, уставшие и злые, ко мне подошел небольшого роста, крепенький паренек — сержант Яков Орлов — опытный, смелый и находчивый разведчик. Спросил:

— А что если не ночью, а днем нам пойти за фрицем? — и тут же пояснил: — Ночью они нас ждут, непрерывно ракеты бросают — насторожены. И на переднем крае людей у них больше дежурит, к тому же днем они не так бдительны, по числу меньше — отдыхать уходят...

Это предложение показалось мне сперва каким-то несерьезным: днем преодолеть минное поле и деревянно-земляной забор и на виду у противника? Но Орлов продолжал:

— Ну завтра опять поползем, опять обнаружат? И что дальше?

Действительно, надежд на успех ночных поисков не оставалось, и я постепенно свыкся с мыслью о дневном поиске, хотя, насколько мне известно, такого в нашей армии еще не бывало.

Поделился своими сомнениями с командиром 1012-го стрелкового полка, оборонявшего плацдарм, ~с начальником штаба _v дивизии и неожиданно получил полную поддержку. С разведчиками Орлова подыскали место, откуда можно было скрытно подобраться к забору-ограждению. Такой участок нашли на правом фланге плацдарма, где передний край близко соседствовал с расположением противника, но между нами лежало непроходимое болото, а прикрытый мелким кустарничком проход оказался чуть ближе. Отсюда можно было сравнительно удобно подползти к обороне противника, оставаясь при этом незамеченным. Естественно, что перешеек, где сближались линии обороны, был густо начинен минами. Поэтому к месту прохода надо было ползти вдоль своей обороны, за своим собственным минным полем. Здесь-то и была наибольшая трудность, хотя продвигаться здесь было безопаснее и проще.

Объектом нападения выбрали дзот на переднем крае противника. Круглосуточное наблюдение за ним показало, что «гарнизон» в ночное время состоит из трех человек, вооружение— пулемет. Смена утром около 10 часов. Режим соседних дзотов такой же. Несколько раз мы пробно выползали вдоль своего переднего края до места прохода и убедились, что передвижение должно пройти незамеченным. Попутно с этим было подготовлено и огневое прикрытие отдельными «привычными» выстрелами с небольшим «акцентом» на левый фланг.

В день поиска с восьми часов утра я вывел разведчиков и

саперов на передний край: движение к дзоту ползком занимало около двух часов, так что группа захвата, состоявшая из трех человек — Орлова, Романова и Дегтярева, должна была достичь деревянно-земляного заграждения сразу же после десяти часов, когда в дзоте останется один солдат. Группа прикрытия в составе четырех человек оставалась у места отхода у переднего края.

Разведчики уползли и наступило томительное ожидание. Десять часов — тихо. Десять тридцать — тихо. Начинаю беспокоиться — по расчету вся операция у дзота должна занять 5— 7 минут. С нашей стороны видно место расположения группы прикрытия. 11. 00 — по-прежнему тихо. Беспокойство переходит в тревогу. 11. 30 — никаких перемен. 12. 00... Даю команду артиллеристам приготовиться к открытию огня. 12. 10 —вижу какое-то движение. Считаю появившиеся фигуры. Один, два, три... Семь, восемь... Есть пленный! Но у немцев все тихо. По-прежнему. Терпения не хватает, ползу навстречу. Разгоряченные и усталые разведчики, добравшись к себе, весело обмениваются только что пережитым.

Оказалось, когда группа захва'та подползла к забору, до разведчиков донесся шум пилы — сменившиеся солдаты, видимо, решили заготовить дровишек. Почти два часа разведчики пролежали недвижно, страдая от нещадных укусов комаров. Атаковать троих, да еще и на расстоянии, было бессмысленно и пришлось ждать терпеливо, когда уйдут те, двое. Едва «заготовители» удалились, разведчики перескочили забор, Орлов с Романовым ворвались в дзот, где сидел и что-то писал солдат-пулеметчик. Романов, знавший немецкий язык, спросил:

— Wie geht ес then? *— на что растерявшийся немец отозвался:

— Danke, gut... **— и, не оказывая никакого сопротивления, подталкиваемый разведчиками, выскочил из дзота, перебрался через забор и вместе с ними быстро пополз в нашу сторону. Тут только Орлов заметил, что немец без пояса, а значит, и без противогаза, который немцы носили на поясе и, вспомнив, что ему ставилась задача захватить противогаз, возвратился в дзот, взял противогаз и быстро догнал группу.

Захват прошел без единого выстрела и потерь. Только в два часа дня немцы обнаружили исчезновение пулеметчика и открыли минометный и артиллерийский огонь. Но было позд- но — мы уже переправились на лодке через Волхов и доставили пленного в штаб дивизии...

■ Через некоторое время нам удалось уже на левом фланге плацдарма провести еще один поиск в дневные часы, но на

* Как вы поживаете?

** Спасибо, хорошо...

этот раз «с шумком» — пришлось огнем отсекать группу немцев, бросившихся за нашими разведчиками, чтобы отбить своего. Тем не менее и этот поиск прошел удачно.

Особое место в условиях обороны занимала боевая активность дивизионных снайперов. Генерал С. М. Колчанов вспоминает:

«В дивизии было более двухсот женщин, в том числе и взвод снайперов в составе 33 человек, вооруженных снайперскими винтовками, пулеметами и гранатами. Этот взвод в обороне был грозой для немцев, о чем мы не только знали сами, но и не раз приходилось слышать от пленных фашистов, говоривших, что немецкие подразделения от русских снайперов несут большие потери. Снайперы-женщины на своем счету имели сотни уничтоженных и раненых немцев.

В полосе обороны дивизии на противоположном западном берегу реки Волхов был наш плацдарм по фронту в общем почти восемь километров, оборонявшийся нашим полком. Фашисты неоднократно пытались занять ftro, но каждый раз безуспешно — их везде и всегда встречал меткий снайперский огонь на поражение. Особенно они отличились в июне 1943 года, когда противник обрушился на плацдарм с намерением выбить 1012-й стрелковый полк подполковника И. А. Воробьева. Его воины отважно сражались при этом и успешно отбили все атаки фашистов... »

Новое и не совсем привычное для русского слуха слово «снайпер» впервые появилось в газетных и радиосводках осенью 1941-го года — им стали называть самых метких стрелков и произносилось оно тогда с особым уважением — люди, которые его носили, справедливо заслуживали такой чести. В Смольном, на одном из заседаний Военного Совета Ленинградского фронта, куда было приглашено более семидесяти особо отличившихся снайперов, командующий фронтом генерал М. С. Хозин в своем приветственном выступлении перед собравшимся сказал:

— Л знаете сколько уничтожили фашистов наши отважные снайперы? Только за 21 день февраля— 10784 гитлеровца! Да это же, товарищи, целая вражеская дивизия! И всего за три недели? И при минимальных потерях!

В дивизии снайперы появились почти с первых дней ее боевых действий. Особенно отличалась снайпер 1016-го стрелкового полка Граня Городецкая (по мужу — Аграшенкова) —девушка для армии непривычно малого росточка, за что к ней в полку сразу же прикрепилось неотлипное прозвище «снай- перенок». На лицевом счету Грани числилось 59 немецких солдат и офицеров.

Ее боевая подруга — Лидия Спирова (по мужу — Воева)

уничтожила около трех десятков гитлеровцев. Вместе это составило роту фашистов!

Судьба «снайперенка» была нелегкой. В тот год, когда началась война, Граня только что окончила семилетку и с первых дней боев начала работать в госпитале, а через год, узнав из газет о приеме на снайперские курсы, решила учиться на снайпера. Туда набирали только достигших восемнадцатилетнего возраста и Граня сказала, что ей уже восемнадцать — тогда

Он уничтожил 58 солдат и офице-
ров — целую роту фашистов!

верили на слово. На фронтовых курсах набрали ровно сто девушек. Им выдали военное обмундирование — маленькой Городецкой все было далеко не по росту: и гимнастерка и кирзовые солдатские сапоги сорок пятого размера и шинель солдатского сукна, доходившая до пяток. Все пришлось убавлять, подшивать и подгонять. После трехмесячных напряженных занятий у девушек был принят экзамен, к концу которого приехал командующий фронтом генерал-полковник К. А. Мерецков и, понаблюдав за их работой, за отличную подготовку в стрельбе объявил благодарность. По окончании экзаменов молодых снайперов в сорок третьем году распределили по разным соединениям фронта. Городецкая и Спирова попали в 288-ю стрелковую. Здесь и началась их война. Война на беспощадное истребление. Многочасовые недвижимые лежки в потайных снайперских засадах, неотрывное, до рези в глазах, наблюдение за про

тивником через оптические прицелы винтовок, в нетерпеливом ожидании, когда откроется какой-либо не очень осторожный фриц и можно нажать спусковой крючок и тут же снова затаиться самой, чтобы противник не смог засечь местоположение снайпера. Немцы жестоко платили за каждого сраженного снайперской пулей — по засаде сразу же открывался убийственный огонь из всех видов оружия. Кроме того, у противника активно действовали свои снайперы и в таких случаях устраивалась долгая и безжалостная охота снайперов обеих сторон — кто кого. Побеждали дивизионные снайперы, но немало становилось и жертвами фашистких «кукушек». В одной из таких «охот» разрывная пуля вражеского снайпера разворотила голову подруги Грани — Лизы Рычковой... И такие случаи были далеко не единичными. Война жестока и безжалостна.

Война есть война...

В сорок четверток году, уже на латвийской земле, Граня получила ранение в голову от разорвавшейся мины. Несколько дней она находилась в бессознательном состоянии, и врачи потеряли надежду на ее спасение и домой была посланд похоронка. Но Граня выжила, долго лежала в госпиталях — осколок так и не удалось извлечь. Она потеряла речь, слух и зрение, но молодой организм сумел пересилить и победить смерть. И хотя домой она возвратилась инвалидом и дома ее встретила разруха и голод, Граня все это тоже преодолела, устроилась на работу в Будогощи — месте для нее памятном и дорогом: здесь еще совсем недавно воевала ее дивизия, о боевом прошлом больно напоминали братские могилы ее однополчан. Здесь она вышла замуж, ее супруг — Аграшенков Иван Павлович тоже перенес тяжкие военные испытания: он прошел узником гитлеровский лагерь Маутхаузен и, оставив ей малолетних двух детей от совместного брака, вскоре скончался от неизлечимой болезни. А Гране надо было жить, надо было поднимать на ноги детей, все заботы об этом легли на слабые плечи Глафиры Станислазовны.

Особой смелостью среди снайперов отличалась Маша Сидорова. 28 го января 44-го года, при освобождении города Лю- бани, она своими руками выволокла из подвала какого-то дома захваченного ею гитлеровца и привела его к командиру. Бой на улице был в самом разгаре и немцы попытались захватить группу бойцов, в которой находилась и Маша, на нее набросился немецкий офицер, но она опередила фашиста — выстрелила из парабеллума, отобранного у пленного немца, громко выкрикнув:

— На, гад, получай!

Намерившийся отобрать пленного офицер рухнул на снег. А вражеские автоматчики все наседали, стремясь взять в коль-

цо. Схватка была жаркой, но группе удалось отбить фашистов и в этом была немалая заслуга молодой девушки — меткими снайперскими выстрелами она разила нападавших.

В полку хорошо знали снайперов-девушек Валю Заблоцкую, Тамару Горохову, Аню Анисимову, Клаву Шабанову, Лизу Ку- щигину, Шуру Демину, Юлию Музирину и многих других, кто не жалея ни сил, ни своей жизни, переносил на себе архиопас- ное и совсем неженское дело воевать, драться также отважно, стойко и самоотверженно, как это делали мужчины. Война была безжалостна — она не считалась ни с полом, ни с возрастом, ни с другими сугубо человечными понятиями.

Старший радист 834-го арт- Радистка М. Н. Долматова

полка А. В. Колмогорова. после вручения очередной на

грады — медали «За отвагу».

Много отваги проявили в боях женщины-связистки. Дивизионная газета «За Отчизну» в одном из номеров поместила материал лейтенанта И. Рыбалко, в котором рассказывается о радистке-комсомолке Ангелине Колмогоровой:

«... Ложись! — крикнул капитан Таланкин своим разведчикам и связистам, находившимся рядом с ним в ольховом низкорослом кустарнике. Тяжелый немецкий снаряд, с шелестом рассекая воздух, пронесся над головой лежавших в траве бойцов и поднял сзади них огромный столб земли.

13. 9. 44. Ну, Колмогорова, как? Связались? — спросил офицер у радистки, сосредоточенно крутившей ручку настройки приемни-

" ха. Неторопливо и размеренно бросала она в эфир позывные, которые на огневой позиции ловил другой радист — рядовой Кретинин.

Немцы ползли по траве, обходя пехотные подразделения с трех сторон. Темновато-серые клубки разрывов мин поминутно вырастали в кустарнике. Телефонной связи нечего было и ждать. Старший по батарее три раза посылал телефонистов тянуть связь на НП и каждый раз связисты возвращались ранеными. Немцы отрезали огневую позицию от НП батарей. Раненый в голень, лежа под тенью куста, стонал младший лейтенант Смолин.

Набегающий ветер стряхивал с листьев росу, которая литыми, сверкающими на солнце зернами, падала на рацию и лицо Колмогоровой, но девушке казалось, что никто не слышал и не чувствовал ни близких разрывов своих снарядов, ни автоматных очередей наших разведчиков, которые, лежа недалеко -от нее, отстреливались от наседавших немцев.

— Я — «Характер»... Я — «Характер»... Как слышишь меня? Прием! — громко и внятно говорила Колмогорова в микрофон.

Рация работала бесперебойно и наши батареи вели точный огонь по атакующим немцам. Отважная девушка то и дело лередавала данные.

13. 9. 45. Два снаряда, беглый огонь!

Иногда немецкая мина, дико визжа, разрывалась совсем неподалеку, и тогда девушку осыпало землей, искалеченными стеблями и листьями ольхи... А немцы все усиливали и усиливали огонь. Временами казалось, что небо и земля мечут громы и молнии.

Колмогорова привычно поправляла наушники и по-прежнему передавала команды на батареи. Она чувствовала свою ответственность перед своими товарищами и душевная сила не оставляла ее ни на минуту. Она знала: пока будет работать ее рация, будут работать и наши батареи.

Прошли сутки напряженного боя. Усталые разведчики и гни пи ты отгоняли от себя сои. И только на следующие сутки, найдя проход н кольце окружения, связисты протянули телефонную связь.

Славно служила Родине на войне отважная радистка младший сержант Ангелина Колмогорова. Родина отметила ее орденом Славы третьей степени.

Так мужественно и смело служила Родине не только одна Колмогорова, а все девушки нашей части. Честь и слава им! »

Армия никогда не обходилась без поваров. Расхожие поговорки — «Солдат брюхом воюет», «Путь к сердцу солдата лежит через желудок», «Поел — осмелел» — на фронте все это

оправдывалось. А труд повара, нужный на войне, был нелегок и нередко среди них были и женщины.

Рукосуева Харитина после призыва в армию окончила окружные воинские курсы поваров в Забайкалье — город Кяхта. И вскоре в составе всего выпуска, 80 человек, прибыла в действующую армию на Ленинградский фронт. Она вспоминает:

Вечером нам объявили, что завтра пешком пойдем в 54-ю армию. Рано утром после завтрака нам выдали по три сухаря,, по три куска сахара, и мы колонной вышли в сорокакилометровый путь. На пути попалось болото, через него проложен свежий деревянный настил, он обледенел, а мы все в сапогах. Скользко. Где на коленях, а то и на четвереньках преодолевали его с трудом. Вечером, мокрые и усталые, мы остановились в лесу. Зашли в новую постройку, похожую на сарай. Помещение можно было назвать клубом — просторная сцена убрана елочками и ветками, тут же на столе лежал убитый генерал. Большая часть уставлена скамейками. Так мы, мокрые, теснясь одна к другой, улеглись на сцене.

Когда пришли в армию, при распределении меня зачислили поваром сначала в 329-й артдивизион, а позднее старшим поваром в 225-й запасной артполк. Привезли меня на полковую кухню. В густом лесу, под открытым небом на козлах подвешены семь огромных котлов, обслуживаемых шестью поварами. Работали по суткам. Бывало, ночью, при появлении самолетов, огонь под котлами заливали. Сформированные роты уходили на передний край для пополнения, а к нам ежедневно прибывало новое. В этом полку я проработала три месяца. Из старых поваров нет никого — забрали в передовые части, дошла очередь и до меня — я оказалась в 834-артполку 288-й дивизии.

Казалось бы, артиллерия — это не самый передний край. Но поваром я была в штабной батарее и в мою обязанность входило не только приготовлять пищу, но и доставить ее на НП, находившийся на одной линии с пехотой. Там находились артиллеристы: корректировщик огня, связисты, радист и наблюдатели. Наблюдательный пункт артиллерии двигался вместе с пехотой, танками. Укажут мне направление наступающих, я должна найти своих артиллеристов, а на обратном пути расспрашиваю встречных, ищу свои тылы, а они уже не на прежнем месте. День это или ночь, дождь или мороз, я уже не говорю об обстрелах и бомбежках — на то он и передний край.

В моем распоряжении имелся ездовой с лошадью, запряженной в телегу или сани. Ездовые часто менялись по ранению. Ехали, пока безопасно, ездовой оставался в логу, а я с термосом и вещевым мешком шла на НП. Несколько раз по случайности едва не попадали в расположение немцев. Едем вот так

•один раз с Федоровым (ездовой), ночь, темно, видим — впереди маячит постройка, подъезжаем ближе и слышим голоса, лрислушались разговаривают по-немецки. Давай быстрее назад.

Искать своих приходилось и при наступлении. Как-то в дождь мы уже пробирались с Сухиничевым по лесу в темноте, он светил фонариком на тропинку, потом случайно посветил поверху и тут по нам полоснула пулеметная очередь. Мы бросились в сторону и потеряли тропинку. Долго блуждали в лесу, и случайно попали в соседнюю часть и только оттуда до- •брались до своих. А там нас уже искали — командир полка подполковник Голик уже не раз звонил на батарею. И теперь обратно нас не отпустил. Мне отвели место на лавке в коридорчике какой-то пристройки. Ночь была неспокойной — обстрел за обстрелом. Утром проснулась — а в стенке торчит пуля, над головой в 5—10 сантиметрах, она пробила противоположную стенку -и обессиленная воткнулась подле меня.

Приходилось попадать и под снайперский огонь... »

В НАСТУПЛЕНИЕ!

На любой войне в общем-то никогда и ничего постоянного < и закостенелого не бывает. Пришел долгожданный и далеко не бескровный конец и томительно-тягучей обороне и на Волховском фронте, которому на начало нового, сорок четвертого года ставилась теперь уже принципиально новая и более ответственная и серьезная задача: общее наступление по расчленению и разгрому противостоящей советским войскам 18-й немецкой армии.

За время «великого противостояния» враг тоже не дремал, каждодневно и методично крепил свои позиции, закапывался все глубже и шире, копил и сосредоточивал силы и теперь войскам фронта предстояло проломить эту оборону, сплошную и долговременную, на всей длине западного берега Волхова, глубина и залегание которой, как правило, достигали четырех — пяти километров п первом эшелоне и десять — двенадцать во втором оборонительном рубеже, подерживаемым еще и третьим — тыловым, проходящим по реке Луга и железной дороге Оре- деж — Батецкий. Меж плотных оборонительных полос размещались отсечные и промежуточные позиции, так что предстоящая задача была не только трудной, но и, как никогда, довольно сложной.

Но тем не менее фронт приступил к ее решению. Его командующий, генерал армии К. А. Мерецков, вспоминает:

«Вплоть до одиннадцатого января войска стояли на преж- иих позициях. Я запретил раньше времени приближаться к ис-

ходному положению, чтобы скрыть готовящееся наступление от вражеской разведки. Только в ночь на начало второй январской декады соединения, части и подразделения заняли исходное положение. Сутки спустя наша Четырнадцатая воздушная армия нанесла массированный удар по тылам противника. Теперь штаб 18-й немецкой армии, конечно, уже понял, что русские будут наступать, но изменить что-либо за несколько часов не смог.

^si2-ro января в 9. 20 тонны смертоносного металла обрушились на фашистские позиции. Около двух часов длилась авиационно-артиллерийская подготовка, а потом советские дивизии рванулись вперед. Почти сразу же обозначился участок максимального сопротивления врага «Роща Круглая», причинявшая нам столько неприятностей еще во время синявинской операции. Весь день здесь шел ближний бой, неоднократно переходящий в рукопашные схватки. Фашисты в плен не сдавались, стреляли до последнего, но хода событий это не изменило. К вечеру узел сопротивления пал и 327-я дивизия, переименованная за свой подвиг в 64-ю гвардейскую, развернула наступление на место сосредоточения 207-й охранной дивизии гитлеровцев, обходя с севера рабочий поселок № 7.

13—14-го января я приказал ввести в бой второй эшелон». *

Так начался штурм «Северного вала».

Хорошо подготовленный и организованный удар нанесла первой 59-я армия, соседствующая, как и раньше, с левым крылом 54-й. Ей предстояло нанести два сильных удара, первый с плацдарма на западном берегу Волхова и другой — из района юго-восточнее Новгорода, а в сходящих направлениях взять город в кольцо и уничтожить новгородскую группировку противни-* ка, а в дальнейшем, подаваясь вправо, овладеть районами Ва- тецкий, Шимск и впоследствии выйти на рубежи Луга — Клибу- тицы — Уторгош.

Снежистым утром 14-го января, когда из-за плохой видимости действия авиации сводились к нулю — снегопад был густым и долгим, — началась получасовая артиллерийская подготовка по переднему краю противника, после которой соединения армии приступили к прорыву обороны.

Во многих местах это давалось с невероятными трудностями, но дивизии, ломая сопротивление и отбивая контратаками противника, продолжали движение вперед. За три дня они сумели прорвать его оборону на двадцатипятикилометровой ширине и до восьми километров по глубине.

20-го января Новгород был освобожден.

В результате успешного наступления 59-й армии и ее вы-

• Мерецков К. А. На службе народу.

хода правым флангом к северо-западу, а также и наступление 54-й армии с севера, образовался своеобразный мешок, горловина которого находилась под угрозой сомкнуться и, опасаясь окружения, 38-й армейский корпус начал откатываться. Пользуясь этим, части 54-й армии, усилив нажим, перешли в наступление в районе Чудово.

Страшно и многострадально пережил войну русский город Чудово... В день ее начала — 22-го июня сорок первого года на всех предприятиях города и района прошли жаркие митинги, трудящиеся города гневно осудили коварное нападение фашистов. В Чудовский райвоенкомат пришло много добровольцев с. требованием направить их в действующую армию, большинство это были коммунисты и комсомольцы.

Над всей страной и советским народом нависла смертельная опасность и не все сразу смогли осознать всю ее глубину. Враг был коварен, силен и беспощаден, и события развивались, совсем не так, как хотелось — Красная Армия под напором превосходящей силы откатывалась на восток, оставляя город за городом, село за селом... Пришла очередь и для чудовской земли... 20-го августа сорок первого года враг вступил в город, тесня обескровленные советские части. Гитлеровцы, подтянув дополнительные силы и хорошо укрепив подступы к Чудово, засели в нем надолго. Для них он был на особом счету — крупный железнодорожный узел имел стратегическое значение, яв- ^v лялся важным тыловым объектом: здесь концентрировались сильные войсковые группировки фашистских армий «Север» (16-я и 18-я армии), по железной дороге подтягивались бронетанковые и механизированные соединения противника, сосредоточивались материальные резервы, склады вооружения, боеприпасов и провианта, госпитали. Город тщательно охранялся, имея круговую оборону, он был огражден мощным зенитным прикрытием.

За 29 месяцев хозяйничанья фашистов в городе он стал сплошным кладбищем, были разрушены почти все жилые дома, предприятия и учреждения. В районе было уничтожено и стерто с лица земли 89 населенных пунктов — сел и деревень, 9 средних, 14 неполных средних и 49 начальных школ, 8 рабочих и сельских клубов, 21 изба-читальня, 6 больниц, 2 родильных дома, одна поликлиника, 20 детских садов и ясель.

Были разрушены все промышленные предприятия района, среди которых спичечные фабрики имени В. И. Ленина, «Пролетарское знамя», фарфоро-фаянсовый завод «Коминтерн», «Красный фарфорист», цементный завод, фанерная фабрика, завод «Восстание» и все предприятия местной промышленности. Город остался без продовольствия, света и воды, перестал функционировать железнодорожный транспорт, железную доро-

гу Чудово — Волхов фашисты превратили в обычную грунтовую, по которой в ночное время передвигались машины и гужевой транспорт.

В колхозах района сожжены 1404 хозяйственных постройки, ладолго вышли из пользования две трети пахотных земель.

... Более двух лет простояла на подступах к Чудово 288-я дивизия, но освобождать город ей так и не удалось, хотя стояла она в активной неспокойной обороне, когда противники, укрепившись на противоположных берегах широкого Волхова, старались нанести друг другу возможно больший ущерб. Методические круглосуточные артобстрелы, налеты авиации, малые и большие разведки боем, атаки и контратаки, попытки завладеть добавочным куском земли с более выгодными позициями. Ни сна ни отдыха. Кровь и смерть с обеих сторон. Более десяти тысяч немецких солдат и офицеров было выведено из строя воинами дивизии. Но и сама она несла большие, часто безвозвратные потери, оставив навечно на Чудовских землях более -половины своего состава...

Братские и одиночные могилы на берегах Волхова, в Гру- зино, Водосье и Лезно, Некшино, Малой и Большой Вишерах и в остальных 28 селах, из которых довелось с боями вышибать вражью силу.

В непролазных лесах и болотах все еще незахороненными. лежат и до сего времени сотни воинов дивизии, числясь пропавшими без вести. Для них война еще не закончилась... Их родные и близкие все еще оплакивают дорогих им людей, ничего не зная об их судьбе. И только бескорыстная добрая воля следопытов помогает найти непогребенных, а в сохранившихся пластмассовых «медальонах смерти» разобрать имена павших.

Только 8-го мая 1991 года, перед Днем Победы в селе Лезно были захоронены останки 352 воинов, среди которых в основном были погибшие солдаты и офицеры дивизии из 47-го -ОЛБ, 1012-го и 1014-го стрелковых полков, артиллеристы и саперы.

21-го января противник наконец-то был выбит с находящегося на восточном берегу Грузинского плацдарма. Но волею случая противостоящей ему целых два года, положившей много труда 288-й стрелковой дивизии, брать эту богом клятую высоту и само село Грузино было не суждено...

Еще восьмого января 1944-го года 288-я и 44-я стрелковые дивизии, включенные в недавно образованный 111-й стрелковый корпус (командир генерал-майор Рождественский Борис Александрович), были переданы в 54-ю армию, находившуюся под командованием генерал-лейтенанта Рогинского Сергея Васильевича. Оставив «хорошо насиженную» за два долгих и нелегких года оборону 315-му стрелковому полку из 44-й сд она

вышла в армейский резерв, откуда после небольшой, но очень полезной передышки и доукомплектования была переброшена? для участия в готовящейся Новгородско-Лужской операции под Любань. Да, под ту самую Любань, к которой так стремилась- летом сорок второго года 2-я ударная и 54-я отдельная армии в одноименной операции, к сожалению, не завершившейся и трагически дорого обошедшейся для первой. Сейчас Любань по- прежнему являлась важным опорным пунктом в обороне си- нявинской группировки противника, с мощными хорошо оснащенными укреплениями. Кроме 288-й, бои за город в эти дни вел 115-й стрелковый корпус (командир корпуса генерал- майор Козачек Сергей Борисович) в составе 281-й сд, 1-й стрелковой бригады и 119-й стрелковый корпус (командир корпуса генерал-майор Фетисов Федор Кузьмич) в составе 177-й и 80-й: сд. (Последней командовал бывший комдив 288-й — генерал- майор Платов И. М. ).

Клятва у полкового знамени 1016-го стрелкового полка перед началом всеобщего наступления в январе 1944 года. На подступах к Любани.

В бои за Любань 21-го января командир дивизии генерал- майор Г. С. Колчанов ввел в действие только часть сил — 1012-й и 1016-й стрелковые полки и лишь позднее — 1014-й сп, находящийся в резерве. В итоге четырехсуточных ожесточенных совместных боев дивизия приняла участие в освобождении лежащих на пути к городу населенных пунктов Рампы, Грустынь, Ильинский погост в других, а на пятый день завязала бои и на подступах к Любани. С ходу войти в улицы города не удалось и только после стремительного обходного маневра и форсирования закованной льдами реки туда ворвались батальоны

115:

11016-го стрелкового полка под командованием подполковника Соболя Ивана Дорофеевича. Совместными усилиями дивизия с другими соединениями армии утром 28-го января город был полностью очищен от противника.

Войскам, освободившим город Любань, Приказом Верховного Главнокомандующего от 28-го января 1944-го года была ^объявлена благодарность и в Москве дан салют 12-ю артиллерийскими залпами из 124-х орудий. *

В этот же день части 54-й армии (44-я, 285-я сд, 14-я, 53-я сбр, 80-я, 177-я и 189-я стрелковые дивизии) с боями заняли тород Чудово и Тосно, освободив, наконец, железнодорожную линию Ленинград — Москва на всем ее протяжении и начали шаступательные бои к югу, в сторону Оредежа и Луги.

После взятия Любани 288-я была отведена к разъезду Жарок (в 30 километрах севернее Любани) и, погрузившись в эшелоны, 30-го января передислоцировалась по железной дороге через станции Неболчи и Окуловка в район Малой Вишеры. Десятого февраля, после пешего марша от станции части дивизии сосредоточиваются в районе сел Чечулино, Витка, Моторо-: во, Степанцы, где вновь вливаются в состав 111-го стрелкового корпуса, пополняются личным составом, используя передышку, проводят учебу рядового и командного состава, готовятся к очередному маршу на передовые позиции.

13-го февраля, совершив марш через Чечулино, Витка, Новгород и далее по Шимскому шоссе на юг, дивизия сосредоточивается в районе Северная Поляна—Торфоподстилочная в готовности к боевым действиям в направлении к Трибутицы — Мшага — Воскресенская и вторым эшелоном Северная Поляна — Шимск, здесь в ее подразделения вливается новое пополнение.

19-го февраля, дивизия в составе 54-й армии получает задачу вступить в бои за Оредеж на Лужском направлении. Совместными действиями с местными партизанскими отрядами и полками дивизии Оредеж был. освобожден. Последующие действия нацеливаются на преследование выбитого со своих рубежей противника. В общем направлении на Дно, преодолевая упорное сопротивление арьергардов немецких отступающих войск, наши полки успешно продвигаются вперед. Особенно упорные бои состоялись 1012-го стрелкового полка под селом Гребни, 1014-го сп в районе села Лукома. Противник проводил здесь массированные артиллерийские и минометные налеты, сочетавшиеся с применением штурмовой и бомбардировочной авиации.

* ЦАМО, ф. 1586, on. 1, д. 35, л. 66.

ЗА ДНО И ПОРХОВ

Наступление 54-й армии набирало силу, становилось все более стремительным и грозным. Как уже говорилось выше, 288-я стрелковая дивизия 19-го февраля, выйдя из взятого накануне Шимска частями 44-й и 364-й дивизий, начала продвижение вдоль дороги Шимск — Песочки — Сольцы и на другой день с ходу овладела Сольцами, начав преследование отходящего к югу противника, двигалась параллельно с железной дорогой на города Дно и Порхов.

Полки двигались в чрезвычайно тяжелых условиях: суровые февральские морозы, закаменелая, крытая глубокими снежными заносами земля. На пути отступления противник оставлял всевозможные и в больших количествах искусственные препятствия: нашпиговывал землю минами, портил дороги и железнодорожное полотно, подрывал мосты и громоздил лесные завалы. Каждый мало-мальски важный рубеж враг отстаивал яростно, встречая наступающие части дивизии убийственным артиллерийским и пулеметным огнем.

Но дивизия, настойчиво преодолевая преграды, продолжала продвигаться вперед, не позволяя противнику закрепляться на промежуточных рубежах. И уже 22-го февраля ее авангарды завязали первые бои на ближних подступах к городу Дно.

Дно... Город, созданный к началу XX века, уходит своей невеселой историей в глубокие древнеславянские времена — впервые поселение упоминается в новгородских писцовых книгах начала XVI века, а основано оно было намного раньше. Постепенно развиваясь и крепясь, пережив княжеские межусоби- цы, лютые времена опричнины, крестьянские бунты, шведское иго со всеми убийствами и грабежами, село приобретало определенное экономическое значение в развитии и деятельности торговых и других отношениях в этой части русского государства. Через Дно поддерживались связи с западными и южными регионами края, отсюда тянулись тяжелогруженые обозы для прокорма царского двора и столичных владельцев псковских и других помещичьих имений. Постепенно превращалось в одно из крупных сел Порховского уезда, жило неспокойной будо- ражливой жизнью — местное крестьянство, как и во многих губерниях тогдашней России, часто бунтовало против помещи- ков-крепостников.

С развитием промышленности через село шагнула железная дорога, были построены депо, вагонные пункты и другие транспортные сооружения по обслуживанию паровозной тяги. Пошли поезда на Бологое и Псков. Окреп и вырос политически рабочий класс — дновские железнодорожники активно участвовали в подпольной работе, стачках и маевках, не страшась

«В лесу прифронтовом»—репетиция художественной самодеятельности диви­зии. Дирижирует П. В. Работное. Волховский фронт, 1943 г. 7 страница

«В лесу прифронтовом»—репетиция художественной самодеятельности дивизии. Дирижирует П. В. Работное. Волховский фронт, 1943 г. 7 страница