Глава 42. Часть 1. 5 страница

- Надо позвонить парням и сказать, что мы готовы, - проговорила Элис.

- А мы поедем все вместе? – спросила я, и в моем голосе слышалась паника.

- Да, - кивнула Элис, и я с облегчением выдохнула, пока она набирала телефон Джаса.

Мы взяли наши сумки и шали, надели туфли, нанесли помаду, которая исчезнет с наших губ, как только мы встретимся с ребятами, и направились к лифту. Они уже ждали нас там; четыре пары глаз внимательно изучали Элис, а потом каждая останавливалась на своей второй половинке. Элис бросилась к Джазу, тесно прижимаясь к нему, целуя его, скрещивая ноги на его талии.

- Ты выглядишь очень сексуально, - воскликнула она, её голос был наполнен возбуждением. – Забудь про свадьбу…

- О, нет, остановись, малютка, я привез тебя сюда, чтобы надеть на твой палец кольцо и назвать тебя своей гребаной женой, - Джаспер поддерживал её за попку, прижимая к себе и улыбаясь ей.

Было сложно наблюдать за такой интимной сценой, и в то же время приятно. Тяжело, потому что я отлично понимала, что никогда не испытывала таких чувств к Джейку, но в тоже время именно это и ощущала по отношению к Эдварду. Мое сердце заныло от этих мыслей. Я не знала, как с ними справиться, наверное, должно пройти время.

Я отвернулась и увидела, как меня изучают глаза Эдварда. Он был одет в черные брюки и белую рубашку с длинными рукавами. На его шее болтался ярко-синий галстук, цвет которого четко соответствовал цвету моих туфель, и на нем тоже были кексы. Он обошел Карлайла и сделал два шага по направлению ко мне, сокращая расстояние между нами.

- Ты чертовски прекрасна, - пробормотал он, обхватывая мое лицо ладонями и наклоняясь, чтобы нежно поцеловать меня. – Держишься?

- Все хорошо, - призналась я, потому что мне действительно было хорошо в его руках, которые удерживали меня от падения в бездну воспоминаний. – Мне нравится твой галстук, - улыбнулась я, хватая его и притягивая Эдварда ближе.

- Можешь поблагодарить за него Элис, потому что это уж точно не мой выбор, - прохрипел он.

Звякнул лифт, и мне пришлось оторваться от Эдварда на несколько мгновений, чтобы мы все могли втиснуться внутрь. Мы прибыли в лобби, вышли на прохладный ночной воздух и забрались в длинный лимузин, который Элис арендовала на этот вечер. Путь до часовни был коротким, и я не могла ни на чем сосредоточиться, потому что пальцы Эдварда постоянно гладили мою руку, его губы касались моей шеи каждые две минуты. А может, и чаще. Не помню.

Это была нетрадиционная свадьба, поэтому мне было не трудно справиться со всем происходящим. Хорошо, что венчал Элис и Джаза не двойник Элвиса, а просто человек в белом костюме, который выглядел, словно явился из массовки Рэп-видео.

Единственной традиционной частью была собственно церемония венчания. Я стояла рядом с Эдвардом и смотрела, как Элис идет по проходу под руку с Карлайлом, своим названным отцом, который на самом деле в её жизни играл именно эту роль. С каждым разом я все лучше понимала это. Джаспер ждал у алтаря, стоя там с нежной, сладкой, обаятельной улыбкой, спокойный, собственно, как и всегда. Элис сжала руку Карлайла, когда он передавал её Джазу.

Я не слышала их обеты, я не видела, как они обменивались кольцами, но я чувствовала все это. Я ощущала любовь, потребность, простое, чистое желание, которые излучал Эдвард, глядя на то, что происходило на наших глазах. Я пыталась не думать о том, что он представлял там меня. Было слишком рано, мы еще так недолго вместе, чтобы даже начинать рассматривать эту идею. Но в голове возник образ того, как я и Эдвард клянемся друг другу в вечной любви. Но я не стала зацикливаться на этой мысли, потому что в ней было столько боли, неуверенности и печальных воспоминаний.

Как только Джаз поцеловал Элис, Эдвард наклонился и прошептал мне на ухо: «Я хочу тебя». Не думаю, что в эти слова он вложил тот же смысл, что и обычно. Потому что он не схватил мою задницу, не потерся об меня тайком, демонстрируя, что я делаю с ним. Его пальцы просто гладили мою голую спину, отслеживая нанесенные им же самим чернильные линии. И я почувствовала, что он сказал мне, что хочет меня так же, как Джаз и Элис хотели друг друга. Мое сердце подпрыгнуло от радости и в то же время разбилось, потому что я не знала, буду ли когда-либо готова к этому. Мне еще нужно долго лечиться перед тем, как даже обсуждать такую возможность. Но сила моих чувств к нему, моя любовь давали мне надежду, что однажды, в очень отдаленном будущем, я смогу представить себя на месте Элис без всяких болезненных воспоминаний, мучавших меня.

Когда их официально объявили мужем и женой, слезы потекли из моих глаз - от счастья за них, из-за моих потерь и надежд на будущее.

Мы сделали несколько фотографий и направились на праздничный ужин. Атмосфера на нем была легкой, счастливой, полной обещаний и надежд на безоблачное будущее, которое расстилалось перед ними, нетронутое ни горем, ни бедой, ни отчаяньем. Я засунула все это куда подальше и заперла внутри себя, надеясь, что оно не вырвется наружу, пока мы не останемся с Эдвардом наедине, а еще лучше, пока я не окажусь на сеансе у Лорана, который сможет конструктивно помочь мне.

Я призывала Эдварда выпить. Ведь это канун Нового года, и его лучшие друзья только что поженились, но он остановился после одной кружки пива. После ужина мы все направились на Новогоднюю вечеринку. Уровень энергии в лимузине зашкаливал, я никогда не видела Эдварда таким возбужденным.

- И часто ты бывал на таких вечеринках? – спросила я, пробегая пальцами по рукаву его рубашки, желая, чтобы это были чернила вместо ткани.

- О, да, каждый год. Но впервые мы попали на новогоднюю. Это будет что-то с чем-то! – глаза Эдвард блестели и светились с тем же волнением, которое звучало в его голосе.

- Обычно мы ходили на местные сборища, но когда я узнала об этой, то подумала, что её невозможно пропустить. Там будут настоящие фрики, ты увидишь нереальные модификации тел, - объяснила Элис, облизывая в нетерпении губы.

- А вы когда-нибудь были? – спросила я Эсме и Карлайла. Мне в голову вдруг пришла мысль, что они могли.

- Карлайл хорошо скрывает свои отклонения, - Эсме подмигнула мне.

Я покраснела, потому что услышала двойной смысл в словах Эсме. Несмотря на то, что она была не слишком меня старше, я все же относилась к ней больше как к матери, хотя и как к другу тоже.

- Я сделал несколько для Карлайла, но он любит претворяться пуританином, - Эдвард поднял бровь, глядя на Карлайла, и Карлайл взглянул на него, хитро улыбаясь. Мне стало интересно, что же это могло означать, но, на самом деле, лучше бы этого не знать.

- Понятно, - кивнула я и улыбнулась, когда Эсме ткнула его в бок и погладила рукой его бицепс, точно так же, как и я Эдварда буквально несколько мгновений назад. Думаю, что под тонким материалом рубашки были спрятаны чернильные рисунки, о которых они только что говорили.

Мы добрались до места, где проходила Новогодняя вечеринка, и вылезли из лимузина. Эдвард крепко обхватил мою талию, словно защищая и заявляя свои права на меня. Мне это нравилось, поскольку я чувствовала себя такой же собственницей. Я никогда не думала, что совсем ему не подхожу. Но тут была куча женщин, утыканных пирсингом, разрисованных невероятным количеством тату. Именно они должны были бы нравиться ему.

Как только мы вошли, Эдвард расстегнул верхние пуговицы рубашки, закатал рукава и ослабил галстук так, чтобы были видны чернильные лозы на его шее.

Было просто невозможно не таращиться на всех, хотя Эдвард и предупреждал о том, что меня ожидает. Я изучала огромное количество вариантов модификации тел, еще когда училась в школе. Даже писала эссе по социологии на эту тему. Но все равно не была готова увидеть некоторые формы модификации, встретившиеся мне здесь. Тут были люди с титановыми шипами в головах. Я знала, что существуют люди, которые вшивают в себя винты и втулки, чтобы потом привинчивать к себе какие-то штуки, но никогда не видела, сколько людей на самом деле сделали это.

Я видела женщину, у которой вдоль всего позвоночника были вставлены стальные кольца, через которые были протянуты ленты, образуя некоторое подобие шнуровки корсета. Я подумала, что это должно быть очень опасно, но Эдвард объяснил мне, что все проколы поверхностные, как «слезы» Эмметта, поэтому опасность такого пирсинга позвоночника минимальная. Я кивнула, переплетая свои пальцы с его. Огромное количество женщин таращились сначала на тату на его руках, потом заглядывались на его лицо, а затем оценивающе смотрели на меня. Выражение презрения и недовольство появлялась на их лицах, когда они видели мои голые руки, замечая лишь штангу в ухе и маленький камешек в носу. Да, я была не достаточно ненормальной для них и не сочеталась с их культурой. А Эдвард своей красотой привлекал к себе внимание, и это презрение объяснялось самим фактом моего присутствия в их мире.

Я наблюдала за людьми, пока Эдвард и Эмметт разговаривали о рисунках. Элис потащила Роуз, Эсме и меня на танцпол. Они втроем были пьяны, и я радовалась, что они так наслаждаются этим вечером. Элис умоляла Карлайла разрешить мне выпить, он долго думал, поджав губы, не желая говорить, что это плохая идея, хотя она такой и была. Но Эдвард помог сменить тему, принеся мне содовую в винном бокале. От этого Элис почувствовала себя лучше.

В полночь Эдвард притянул меня к себе, целуя в шею, потом выше по подбородку, пока не добрался до губ. Я поймала ртом его признание в любви, что никого другого для него не существует. Мы ушли почти сразу после полуночи и наступления Нового Года, потому что я устала – и эмоционально, и физически. Перед уходом вся семья обнимала меня, и я обнимала их в ответ, прося, чтобы они продолжали веселиться дальше.

- Прости меня, - сказала я мягко, как только мы вышли на воздух. В ушах еще звенело от громкой музыки.

- За что, Котенок? – спросил Эдвард, притянув меня к себе. Стало холоднее, и я вздрогнула, почувствовав, как холодный воздух пробрался под болеро.

- За то, что уходим так рано, - ответила я, поднимаясь на цыпочки, чтобы прижаться губами к его шее.

- Да похуй. Я уже час назад хотел утащить тебя оттуда, - ухмыльнулся он, глядя на меня сверху вниз, лаская губами мою щеку. Лимузин подъехал, и мы забрались внутрь. Эдвард любезно помог мне, придержав меня за пятую точку. Он сказал водителю, что мы едем обратно в отель, а потом поднял перегородку. Как только мы оказались одни, Эдвард притянул меня себе на колени, и его губы впились в мои. Я так устала сегодня, так вымоталась, но перспективы, которые сулили мне поцелуи Эдварда, быстренько развеяли все мысли о сне.

- Эдвард, - выдохнула я, почувствовав, как его губы двинулись вниз по горлу и дальше по оголенной вырезом коже.

- Ммм, - протянул он, отодвигая ткань в сторону, чтобы найти мой сосок. - Это еще что за хренотень?

Внезапно Эдвард остановился и провел пальцами по белому скотчу, который фиксировал мою грудь и по пластырю, который закрывал сосок.

- О, это заменяет лифчик, - улыбнулась я, словно извиняясь. - Прости, это не очень сексуально.

- Ну, может быть, на твой вкус, - пробормотал Эдвард и поцеловал пластырь, а затем медленно и аккуратно отодрал его, чтобы прижаться губами к соску, пробежав языком по стянутой коже. - Я думаю, это охерительно сексуально.

Он провел руками по моей спине, сдвигая платье еще ниже, чтобы добраться до кружевного пояса, а потом и до моей задницы. Эдвард притянул меня ближе, ерзая бедрами.

- Ты хорошо справилась сегодня, Котенок. Я знаю, это тяжело: свадьба и все остальное... но ты, блин, такая сильная, - он поднял на меня глаза, прижавшись подбородком к моей груди, нежно целуя мою кожу.

- Правда, хорошо? Я не хотела быть обузой... Не хотела отказываться от праздника... – сказала я тихо, выдавая опасения, которые терзали меня весь вечер. Страх, что я просто открытая книга, и все видят мою печаль, которая предательски перекрывает всю любовь к ним.

- Ты была великолепна. Это слишком, да? Ты должна была сказать мне, если слишком. Я не мог даже поговорить с тобой, - проговорил он удрученно и озабоченно, проводя пальцами по впадинам у меня под глазами.

- Все было хорошо, мне было хорошо. Венчание оказалось самым сложным, я думаю, а потом еще эти женщины на вечеринке... – я умолкла, чувствую я себя глупой и уязвимой.

- Какие женщины? – спросил Эдвард, хмуро глядя на меня.

- Не знаю, никакие. Я просто слишком остро все воспринимаю, - покачала я головой, запустив пальцы в его волосы, обнимая крепче, пытаясь отвлечь. Не сработало.

- Кто-то обидел тебя? – спросил Эдвард злым голосом, а его глаза сверкнули яростью.

- Нет, - снова покачала я головой. - Они просто… я не знаю, смотрели, словно я... недостойна тебя, что ли? Это обратная сторона того, как меня злит, когда люди смотрят на тебя, видя, только стереотип, а не суть. И там было так много женщин, намного ярче меня... Сегодня я впервые поняла, что ты захочешь больше... – я умолкла, чувствуя себя глупо, ущербно. Не смея встретиться глазами с Эдвардом, я теребила его галстук.

- Подожди-ка, что? Почему ты так думаешь? – Эдвард был в шоке, а я так и не могла набраться смелости и взглянуть на него.

- Не знаю, - пробормотала я. Правда, не знаю, почему чувствую себя так. Я боялась быть недостаточно хорошей для него, особенно теперь, зная все возможности его тела. И сейчас я такая уязвимая, даже более восприимчивая, чем несколько часов назад. Умом я понимала, что это все от усталости и насыщенного событиями дня. Новый год, и я пытаюсь начать жить заново, с новыми людьми, двигаться вперед, забывая свой кошмар, который пытаюсь оставить позади. Поэтому я такая чувствительная, неуверенная.

- Белла, да я по сравнению со многими ними просто домашний котенок. У меня нет желания делать тату у себя на лице или лестницы из стали на руках и ногах. Я думаю, что на все это просто здорово смотреть, тебе же тоже нравится. Но я знаю, что не смогу ходить с пирсингом всю свою жизнь. Я буду выглядеть как мудак со всем этим лет в сорок-пятьдесят. Может, раньше мне это было не важно, но сейчас я действительно хочу, чтобы моя жизнь менялась, - он взял меня за руку и потер костяшки пальцев.

Ладонь остановилась на безымянном пальце, поглаживая взад-вперед то место, на котором обычно носят символ обещания и будущего. Я сделала глубокий вздох, осознав, что Эдвард сейчас говорит без слов.

- То, что тебя мне недостаточно – это бред собачий. Я бы хотел тебя, даже если б на твоей коже была только божья коровка. Мне нравится, что ты носишь на спине мое творчество, и да, это чертовски сексуально, знать, что именно я расписал тебя, что ты - моя, но это никак не влияет на мои чувства к тебе. Я захотел тебя всеми мыслимыми и немыслимыми способами сразу, как только увидел. Это не имело смысла тогда, но... Я не знаю, Белла. Я хотел тебя такой, какой ты была, я уже говорил тебе это, и это чистая правда. Я никогда не захочу никого кроме тебя.

Я взглянула на него, пораженная напряженностью в голосе, значительностью его слов, которые проникли мне в самое сердце.

- Я люблю тебя, - прошептала я в его губы.

Машина остановилась, и Эдвард помог мне сползти с его колен и выйти из лимузина. Мы поднимались в номер молча. Рука Эдварда лежала на моей талии под платьем сзади.

Как только дверь закрылась, он притянул меня к себе.

- Сильно устала? - спросил он, рисуя губами узоры на моем голом плече.

- Нет, - я покачала головой, почти прошептав. - Если дашь мне минутку, чтобы переодеться... мы могли бы попробовать...

Я не закончила, потому что Эдвард тихо прошептал:

- Нет, я хочу тебя в этом.

Он нежно провел пальцами, позволив платью сползти вниз по груди и улечься драпировкой на бедрах.

Эдвард прикусил губу, коснувшись скотча.

- Будет больно? - спросил он, робко потянув за уголок.

- Если честно, не знаю, - я пожала плечами. - Давай я сама.

Я оттолкнула его руки и сама стала отклеивать скотч. Не очень приятно, но терпимо. Я избавилась от него и с другой стороны, дойдя до пластыря, который Эдвард не снял в лимузине.

- Подожди, я хочу сам, - сказал он, накрывая мои пальцы своими, снимая бандаж очень аккуратно, наклоняясь, чтобы поцеловать сосок.

Его пальцы медленно заскользили по моим бокам, стягивая вниз платье и трусики. Эдвард опустился на колени, помогая мне выйти из платья и снять туфли. Я стояла перед ним совершенно голая. Он нежно сжал мои бедра и оставил влажный поцелуй на божьей коровке, а потом поднялся, позволяя мне начать медленно раздевать его.

Я наслаждалась, неторопливо ослабляя его галстук, снимая его через голову, расстегивая пуговицы и обнажая чернильную роспись, голую кожу. Я слегка оттянула пряжку ремня, расстегнула ширинку, дернув молнию, и медленно потащила вниз брюки вместе с нижним бельем. Эдвард нетерпеливо отбросил их и крепко прижал меня к себе. Я чувствовала его напряженную твердость, которая упиралась мне в живот, и стальной шарик, прижимавшийся к моей плоти. Я выдохнула ему в рот, и язык Эдварда тут же нашел мой.

Он запустил пальцы в мою прическу, вынул заколки, позволяя волосам волнами упасть на плечи.

- Ты чертовски великолепна, - бубнил Эдвард, перебирая мои волосы, прижимаясь своей грудью к моей.

Он схватил меня крепко за талию и приподнял. Я обхватила его ногами, пристроив свою киску прямо возле его члена, но лишь слегка касаясь.

Эдвард замер на мгновение.

- Подожди, пожалуйста, - взмолился он, с тихим стоном целуя мое плечо, щеку, неся меня к кровати. Я почувствовала спиной мягкое одеяло. Эдвард придерживал меня за талию, укладывая так, чтобы моя голова легла на подушки.

Он целовал меня медленно, нежно, удерживая свой вес на одной руке, другой рисуя нежные узоры на моей груди, пристраивая свой член между моих складочек. Я почувствовала, как головка достигла клитора и услышала, как металл соприкоснулся с металлом.

- Пожалуйста, люби меня, - простонала я.

Он обхватил ладонью мое лицо, очень нежно прижав свои губы к моим. А потом я почувствовала его дыхание на своем лице.

- Белла, - прошептал он, и я открыла глаза, чтобы наши взгляды встретились, и в них было все: любовь, потребность, преданность под пеленой печали. - Всегда, - пробормотал Эдвард, не отводя пристального взгляда, входя в меня.

Глава 39.

Глава 39 – Гром и молнии. Потери и ошибки. Чувство вины, как гистамин. Я стучу в дверь. Сможешь ли ты на этом горючем Еще продержаться. Любовь всегда катализатор, Она заставляет трепетать мое сердце, И я не могу это контролировать. Когда мы не вместе, Я не могу это контролировать. Когда надежды гаснет свет, Любовь вновь его разжигает. --Anti-Venom, USS ~*~Эдвард~*~ Наши отношения с Беллой постоянно развивались. Большую часть времени меня это охеренно пугало и угнетало. После свадьбы больше не было этого безбашенного траха: разодранной одежды, вибраторов, никаких грязных развязных штучек, хотя ничего этому не препятствовало. Я не мог на нее наглядеться, не мог ни на секунду оставить её, пока мы находились в Вегасе. Это была совсем иная потребность, не только физическая, хотя мы до неприличия часто занимались сексом, даже для нас очень часто. Я изо всех сил пытался быть нежным, потому что Белла все еще была очень хрупкой, и эмоционально, и физически, учитывая, какой сильной она на самом деле являлась. Что-то в том, что я увидел на свадьбе Джаза и Элис, изменило все мое гребаное отношение к миру, и я даже не мог понять, что именно, просто сработал катализатор, и я уже никогда не буду прежним. Я знал, что об этом слишком рано задумываться, но не мог не представлять, как однажды и мы вернемся сюда, чтобы сделать то же самое. И я надену кольцо на палец Беллы. Меня волновало, что эти мысли были плодом моих собственнических чувств, но причина была не только в них. Мне казалось, что с этим дерьмом я стал лучше справляться. Я не вышел из себя из-за парней, которые пялились на Беллу на стоянке. Я даже не оставил метки на её шее перед Новым Годом, зная, что все будут таращиться на тату, сделанную моей рукой на её спине. Я просто оберегал её, находясь так близко, как только это было возможно. Мы уехали из Вегаса на два дня раньше всех остальных. Я очень хотел домой, да и Белла вся издергалась. Я не понимал, как сильно она нуждается в реабилитации, чтобы поправиться. Я постоянно донимал Карлайла этими разговорами, и сам был под властью параноидальных заскоков. Вдруг её печень даст сбой без особых причин, а не из-за сильных перегрузок, или потому, что она так старалась идти со всеми нами в ногу, не отставая ни на шаг? Она так стремилась стать нормальной, обычной, даже тогда, когда это было нереально. Каждый раз, когда она принимала таблетку, чтобы подавить приступ паники, которые, правда, теперь случались все реже и реже, я был рядом и сам дрейфил. Я почти дошел до ручки и готов был съесть лекарство, которое ей нельзя было принимать. Разумеется, я не стал, но страх все равно жил во мне. Именно с этим дерьмом я должен буду разобраться на следующих сеансах терапии. Я начал записывать все это по пунктам, потому что иначе не смогу ничего вспомнить в нужный момент, а мне хотелось представить все мои заскоки Зафрине упорядоченным конспектом. Я старался не гнать по дороге домой, преимущественно потому, что не хотел, чтобы Белла опять провела восемнадцать часов в машине. Она была замкнутой и трепетной в день отъезда, и именно по моей вине. Я дважды будил её ночью, потому что просто не мог совладать со своими руками. Я нуждался в ней, быть внутри, чувствовать вокруг себя. Эта потребность росла с каждым днем и перед отъездом стала просто неконтролируемой. А еще мне не терпелось вернуться в свою собственную постель, хотя и не хотелось возвращаться к реальной жизни. Я очень боялся, что Белла изменит свое решение относительно переезда ко мне. - Ты такой напряженный, - сказала Белла с водительского сиденья. Она вела уже часа два, и мы были в дороге почти десять, уже начинало темнеть. Я хотел остановиться, но до местечка, которое мне понравилось, было еще пару часов. - Я в порядке, - я задумчиво пожевывал «укус змеи», то качая головой, то кивая, как мудак. - Ничего подобного. Я еду слишком медленно? – спросила Белла. Я взглянул на спидометр. Стрелка была где-то на семидесяти пяти и никогда не залезала за восемьдесят. - Ты хоть знаешь, какая мощность у этого движка? – поинтересовался я, поглаживая панель. - Нет, но уверена, что ты в курсе. Эдвард, мой отец был полицейским. Я воспитана в уважении к закону, - вздохнула Белла, видя, как я стучу пальцами. - Хочешь за руль? – спросила она. - Пожалуйста? – ответил я, будто бы извиняясь. Ничего не могу поделать. Невыносимо просто сидеть рядом и пытаться расслабиться, зная, что я могу сократить время в пути, если Белла предоставит вести машину мне. Она слегка раздраженно вздохнула, но съехала с шоссе на следующем выезде, повернув на длинную дорогу. Мы были хуйегознаетгде, и я едва различал огни за деревьями, примерно в миле от нас. - Извини, - проговорил я, потому что повел себя, как говнюк, и никак не мог исправить ситуацию. Мне хотелось поскорее попасть домой, чтобы все встало на свои места, каким бы ебанутым это все ни было. Я просто мечтал, чтобы Белла перетащила свой хлам в мою квартиру, и как можно быстрее. - Все в порядке, - проговорила девочка нежно, потушив фары. Единственный источник света, приборная панель, слабо освещал её лицо таинственным голубоватым цветом. Я услышал, как она щелкнула ремнем безопасности, и я потянулся, чтобы открыть свою дверь, хотя не совсем понимал, зачем надо было выключать фары, пока не услышал звук блокировки замков изнутри. Белла перелезла через центральную консоль и прыгнула мне на колени. Теперь-то я догнал, почему она надела эту чертову юбку. Дерьмо, я сегодня торможу. Она потянулась вниз и дернула ручку, чтобы спинка кресла откинулась. Я резко упал назад, треснувшись затылком об изголовье, а Белла уже отстегивала мой ремень и снимала рубашку одновременно. - Что ты делаешь, Котенок? – спросил я, хотя и понимал, какую хренотень она затевает, но не был уверен в её мотивах. Мы же недавно занимались сексом и в более комфортных условиях. Тем не менее, мы остановились в какой-то дыре, и она ерзала по мне. Я слегка дергался, что нас поймают, но Белла даже ухом не вела. И кто я такой, чтобы спорить с ней в подобный момент? - Думаю, тебе нужно немного расслабиться, да и настало время обновить машинку, - выдохнула девочка. Её голос был хриплым и низким, её киска прижималась к моему члену, и я не мог дождаться, когда же Белла расстегнет мне штаны и позволит войти в нее. - Я думаю, это чертовски фантастическая идея, Белла, - пробормотал я, залезая руками ей под юбку и ниже, чувствуя материал колготок, которые могли осложнить ситуацию, ведь их будет непросто снять в таком тесном пространстве. Но тут я понял, что это не колготки, а чулки и пояс с подвязками. - Ох, блять, - пробормотал я, водя пальцами туда-сюда по гладкой коже над тканью. - Жаль, что ты их не увидишь, но может, позже, когда приедем в отель... – прошептала Белла, заводя руку за спину, чтобы расстегнуть лифчик, позволяя ему упасть. Глаза уже привыкли к темноте, и я увидел, как сверкнул камешек в штанге её пирсинга. - Ммм, я планирую взять все, что мне полагается в номере отеля... и тебя, в том числе, - проговорил я, скользя ладонями по её бедрам, нежным изгибам талии, сжимая, наконец, её груди и дразня соски большими пальцами. Белла издала тихий стон, запрокинув голову, и снова заерзала на мне. - Очень на это надеюсь, - проскулила Белла, наклонив голову вперед, и облизнула губки, нащупывая пальцами пуговицу и молнию моих джинсов, чтобы расстегнуть их. Она наклонилась, скользнув губами по моим, и сразу отстранилась, чтобы я не успел углубить поцелуй. - Кстати, ты пропустил один из моих сюрпризов, - проговорила она, откинувшись и целуя мои скулы. - Ох, правда, и что же я пропустил? – спросил я, сдвинув руки вниз по бокам, чтобы скользнуть под юбку и схватить её за задницу. Я почувствовал обнаженную кожу. На ней же раньше было белье, я весь день лазил ей под юбку, и могу поклясться, колготки были на месте, никаких подвязок. Не понимаю, когда все поменялось, и как я, нахрен, все пропустил? - Я переоделась во время последней стоянки, - сказала Белла, позволяя моей руке пробежать по ложбинке между ягодицами, дразня чувствительную кожу, заставляя её стонать. Я ухмыльнулся, чувствуя, как её ладони легли на мои боксеры, и она слегка заерзала попкой, чтобы мои пальцы оказались прямо у её узкой щелочки, поддразнивая её. - Мне нравятся подвязки. Это и есть сюрприз для меня? – спросил я, приподнимаясь, чтобы было удобнее посасывать её сосок. - Нет, - простонала она, найдя, наконец, пальцами головку моего члена, лаская кончик, размазывая по нему выделившуюся влагу, а потом поднесла пальчик к своему рту. Белла улыбнулась, проводя им по нижней губе, а потом облизнула его. - Что б меня, - простонал я. Это не может быть приятным на вкус. Киска приятна, ну, Беллина киска. Я пробовал себя на ее губах, и это даже рядом не стояло с её вкусом. И то, что она облизала свой палец, сделало меня охуенно твердым. Она повернулась на сиденье, пытаясь стащить с меня штаны так низко, как только это было возможно, чтобы получить полный доступ паху. Я отпустил её бедра, чтобы помочь, но она оттолкнула мои руки, схватила мой член и потерла головкой клитор, а потом протолкнула его вдоль складочек, взад и вперед, к входу и обратно. Белла остановилась и медленно опустилась на меня, продолжая крепко сжимать пальцами основание, пока я заполнял её. Она издала низкий стон, как только мы соприкоснулись бедрами. Я скользнул рукой по спине к затылку Беллы, чтобы притянуть её к себе и пососать сладкую нижнюю губку. Девочка упиралась руками в сиденье и раскачивалась, вбирая меня все глубже в себя. - Ты все еще хочешь знать? – спросила она, тяжело дыша мне в рот. Стекла машины запотели, и салон наполнился звуками нашего прерывистого дыхания. - Знать что? – не понял я, увлеченно хватая Беллу за попку и прижимаясь своим лицом к её. - Сюрприз, который пропустил, - пояснила она, слегка приподнимая бедра и снова опускаясь на мой член. - Я уверен, что в любом случае буду в восторге, - простонал я, чувствуя, как Белла приподнялась выше. На этот раз я сам сильно толкнулся навстречу. - Блять, - застонала девочка. - Это охренеть, как хорошо, Эдвард. Мне все время мало тебя внутри. Белла скользнула руками под мою рубашку, собирая ткань, чтобы снять её через голову. Как только я тоже был обнажен, она провела ладонями по моей груди, сильно заерзав. Девочка попыталась выпрямиться, но её голова уперлась в крышу машины. Она застонала, раздражаясь, и прижала руки к потолку, словно пыталась расширить пространство. Это было чертовски горячо, как, впрочем, и её тело надо мной в салоне автомобиля. Она передвигала руками по крыше, выгибая спину, и её хвостик летал из стороны в сторону. Белла, наконец, нашла опору в районе дверцы. Я схватил её за бедра и осторожно приподнял, потому что будет последним делом, если она расквасит себе голову о стекло, поэтому я подтянул её к себе, толкаясь в нее бедрами. Я на секунду отпустил Беллу, чтобы найти рычаг для изменения положения спинки кресла, потому что полусидя было бы удобнее двигаться, и её груди окажутся на уровне моего лица. Я втянул в рот её сосок, и Белла застонала, выгибаясь назад и ударяясь затылком о приборную панель. Трахаться в машине было жутко неудобно, но тачка пропахнет сексом, и останется куча приятных воспоминаний о поездке домой из Вегаса, так что плюсов определенно больше. Я прижался губами к её коже, дыша в теплую мягкость, чувствуя, как девочка дрожит в моих объятьях. Я мог бы сказать, что она близко, потому что стоны становились все громче, а движения - более отчаянными. Я притянул Беллу к себе, запустив руку в волосы, чтобы уберечь её голову от новых ударов. Девочка уткнулась лицом мне в шею, поняв мои намерения. Ее губки раскрылись, а зубы глубоко впились в мою плоть. Она знала, что делает, знала, как сильно это меня заводит. Я приподнял её и резко опустил обратно, проникая как можно глубже, жестче. - Вот так, малыш, трахай меня, - шептала она мне на ухо, снова кусая за шею. - Тебе, блин, лучше поскорее кончить, - простонал я. Не важно, как часто она говорила мне подобное дерьмо, я все равно никогда не смогу привыкнуть, и, если Белла не остановится, то я взорвусь в ней, как чертова граната. Белла проскользнула ладошкой между нашими телами и начала яростно тереть свой клитор, пока я сжимал её зад, беспрепятственно позволяя руке трогать потаенное местечко, отчаянно мечтая, чтобы там сейчас был мой член. Киска Беллы начала сжимать мой ноющий член, и девочка вся затряслась в моих руках. - О, блять, да, - она накрыла меня, и тихие всхлипы раздавались в тесном пространстве, пока Белла кончала на мне. Я не остановился, даже когда она схватилась за сиденье у меня за головой, расслабляясь всем телом, и слегка сдвинул её, чувствуя, как её тело снова начинает вибрировать, очевидно, шокированное этой стимуляцией, и Белла застонала еще громче. - Снова, черт, Эдвард, я все еще... Я снова кончаю, - процедила она, когда я вонзился в нее еще раз, хватая девочку за волосы, чтобы обрушиться на её губы поцелуем и подавить нечеловеческий рев, который рвался из моего горла, пока я яростно кончал в нее. Белла дрожала несколько минут, а я обнимал её, пытаясь успокоить дыхание и понять, как же снова начать двигаться после такого забавного-дьвольски-неловкого-но- горячего-траха. - Мне полегчало, а тебе? – спросила Белла, расслабившись в моих руках. Я фыркнул. - Полегчало, но теперь твоя машина будет пахнуть сексом, - не то, чтобы я от этого стану любить её меньше... - И в этом виноват только ты, - сказала она, слегка пошевелившись, потому что мой член все еще был внутри нее. Белла еще немного посидела, постанывая, потому что я опять затвердел и вошел глубже. Я скорее услышал, чем заметил, как она щелкнула бардачком, пытаясь что-то там нашарить. - Та-дам! – Белла извлекла упаковку влажных салфеток. - Я, правда, так чертовски сильно люблю тебя, - признался я, прижимаясь губами к пылающей коже на шее. Как только мы все протерли, насколько это вообще было возможно в подобных условиях, я выбросил салфетки на обочину, чувствуя себя погано, потому что намусорил, но еще больше не желая держать это дерьмо в машине. Я вышел и занял водительское место. ТиКей вылезла из-под сиденья, зашипев на нас. - Прости, девочка, я и забыла, что ты здесь, - поговорила Белла виновато. – Может, нам стоит завести для тебя маленького дружка, которого ты полюбишь. Она взяла кошку на руки, уткнувшись носом в её шерстку. Я склонился и нежно поцеловал Беллу, потом включил фары и сдал назад, чтобы вернуться на шоссе. Мне пришлось включить обдув на запотевшие окна. Мы остановились на ночь в приличном отеле. Уснули поздно, потому что я снова не мог контролировать ни руки, ни член. Оставшийся путь прошел в напряженном ожидании. Казалось, что Белла была рада вернуться домой, но я нервничал, потому что не знал, как подойти к теме её переезда ко мне. Я не хотел давить на нее, но неделя в Вегасе только укрепила мое желание избавиться от её квартиры. На данном этапе это казалось охерительно важным. Я, правда, не поднимал эту тему по возвращении в Чикаго, потому что через два дня Белла вернулась в школу, а еще мы узнали, что в начале мая назначен суд над Джеймсом, Аро и другими мудаками, которые на него работали. Оставалось еще несколько месяцев, но все равно это омрачило возвращение домой. Мы не говорили об этом. Я выливал все свое дерьмо на Зафрину, которая, стоит отметить, была охуенно терпеливой женщиной, самой терпеливой на этой земле из всех, встреченных мной. Исключая разве что Беллу, которая терпела еще больше моих заебов. Белла встретилась со своим научным руководителем, и они пересмотрели её расписание, потому что было очевидно, что девочка не в состоянии справиться с ускоренной программной и таким объемом работы в её состоянии. Она согласилась сделать свои тезисы более обширными по рекомендации Виктории, которая продолжала работать с ней, несмотря на удлиненный курс обучения. Все это было связано со здоровьем Беллы, медицинскими нюансами, а еще её эмоциональным напряжением из-за суда. К тому же, Белла переживала, как все это отразится на её стипендии, о которой я раньше даже и не подозревал. Были какие-то уступки, и сама стипендия частично сохранялась, хотя уже и не настолько высокой. Возвращение в институт стало для Беллы изматывающим событием. Все это просто высосало из нее все энергию, и чаще всего я, возвращаясь с работы, находил её на диване. Она почти не шевелилась в моих руках, когда я нес её в кровать, полностью измочаливаясь в те дни, когда нужно было ехать в кампус на несколько часов. Мы пробыли дома уже две недели. Белла лежала на диване у меня под боком, читая очередной роман для своей диссертации, пока я смотрел драматическое шоу с полуголыми телками. - Ты смотришь это только из-за сисек? - пробормотала девочка, переворачивая страницу. - Ебануться, как ты неправа. Это историческая фантастика, а сиськи – просто бонус, - ответил я, поерзав немного, потому что откровенно врал, а у меня не всегда получалось запудривать ей мозги. - О, серьезно? И о чем же там? – спросила она, вытянув шею и приподняв бровь, поглядывая на меня с вызовом. Она уже перенимала мои манеры, хотя тяга к чистоте пока не завладела ею. - А, ну, этот чувак, - я ткнул в экран. - И вон тот еще… - я указал на другого парня, и на экране опять появились титьки. - Да, я понятия не имею, - признался я. - Я так и думала, - захихикала Белла. Мне чертовски нравилось, когда она была такой, как сейчас. Смешной и иногда вредной. Я так редко видел это, пока она сидела на таблетках. Вроде, все та же девчонка, но только лучше. - Эдвард? - позвала Белла. - Да? – я чмокнул её в макушку, и девочка повернулась так, чтобы видеть меня. - Ты все еще хочешь, чтобы я к тебе переехала? – спросила она. - Да, конечно, хочу, - закивал я, пожевывая «укус змеи» и переживая, что она могла подумать, что я не хочу. - Мы можем начать в эти выходные? - спросила она, теребя воротник моей рубашки. - Мы можем начать, кода ты, блин, пожелаешь, Котенок, - ответил я, сжимая её лицо в своих ладонях. Я провел большим пальцем по нижней губке и наклонился, чтобы поцеловать её. ~*~ В воскресенье мы пошли в квартиру Беллы, и она долго стояла у двери, сжимая кулаки и глубоко дыша, пытаясь успокоиться, чтобы мы могли пойти и собрать её хренотень. Девочка жутко нервничала перед этим мероприятием, мы даже составили список вещей, которые нужно перенести в мою квартиру, хотя это уже будет не только мой дом, а наш. Я был до смешного взбудоражен этим, и даже не парился, что Эмметт дразнил меня кискозависимым, потому что он, совершенно очевидно, шел по той же дорожке. Единственное, что я не учел, это как Белле будет больно пройти через все это. Многие вещи в её квартире напоминали о тех людях, которых она любила. Единственным позитивом стало то, что она не могла вспомнить, что сделал с ней Джеймс той ночью после того, как привез домой, и хотя для суда это и не очень хорошо, но я все же радовался, что её не терзают эти мысли. Больше всего меня беспокоило то, что мы не знали, насколько этот урод был одержим Беллой, и непонятно, какие подробности всплывут во время судебного процесса. Сперва мы перенесли большинство коробок и, не распаковывая, сложили их в небольшой кладовке, которую я раньше использовал под кабинет. Их было не очень много, да и остальные вещи мы быстро перетащили. Я купил еще один комод, чтобы поставить в спальне, такой же, как и мой, потому что идея, что у меня мебель от разных гарнитуров, просто убивала, как и перспектива делить с Беллой один шкаф для одежды. Надо бы ей гардеробную организовать, потому что у нее тонна шмоток. Мы выбрали несколько картин из её квартиры и развесили на стенах. Белла долго выбирала, какие именно хотела бы сохранить. Я развесил их, пока она была на занятиях, и, вернувшись, Белла просто уронила глаза на пол. Позже ночью у нас был секс на новом комоде, и я мог видеть тату в зеркале, которое подрагивало, звеня. Было охеренно странно наблюдать, как квартира наполняется девчачьей фигней. Я не мог объяснить это, но Зафрина быстро нашла ответ, хотя я даже и вопрос-то не сформулировал. Она просекла, что переезд Беллы делает меня более, блин, спокойным. Я начал мириться кое с чем, не со всем подряд, но это уже что-то. Меня меньше беспокоил бумажный хлам. Белла часто уезжала, и я знал, что она приберет перед уходом, даже если через час гора листков все равно вырастет заново. Она действительно чертовски старалась не разбрасывать свою хрень. Я замечал это, стараясь не бросаться к вещам, которые лежали не на месте. Я все еще тщательно прибирался, но все равно чувствовал, что мне становится легче. Коробки простояли в моем кабинете нетронутыми пару недель, и я ничего не говорил, потому что знал: Белла доберется до них, когда будет готова. Там было много всего, связанного с её жизнью до крушения, так много, что она не открывала их у себя, понятно, что нужно дать ей время, чтобы она созрела. Проходили недели со дня переезда Беллы. Случалось, что поздно вечером я приходил с работы и находил её сидящей у коробок, таращившейся на них, она поднимала глаза и смотрела на меня взглядом, полным слез, потому что просто не могла начать их разбирать. Тогда мы начинали делать это вместе или убирали их до лучших времен. Такие дни обычно опять приносили Белле ночные кошмары, и она резко садилась на кровати с широко открытыми глазами, наверно, видя страшные картинки и крича с хрипом. И я ничего не мог с этим поделать. Когда я, наконец, будил её, и кошмар отпускал, она плакала и дрожала, а иногда ей было физически плохо. На следующий день девочка была еле жива, но все равно ехала в школу. Она была чертовски упрямой, просто до ужаса. Ночами, следовавшими за этими днями, Белла была очень яростна в постели, словно во время секса она хотела вытолкнуть из себя все, что её преследовало. Я говорил и об этом дерьме с терапевтом, потому что иногда меня посещали мысли, что я поступаю неправильно, уступая ей. Не то, чтобы это было неприятно, просто мне не хотелось навредить Белле эмоционально. Я лишь раз попытался отказать ей, не потому что не хотел, я всегда хотел Беллу, а потому что после разговора с Зафриной был совсем не уверен, что её мотивация к сексу была позитивной. Кошмар, который снился ей прошлой ночью, был одним из самых ужасных, и Белла кричала очень громко и долго, застряв в плену сна, который мне не суждено было понять. Потом она не разговаривала два дня. После чего я решил отложить этот вопрос на попозже. В середине февраля Белла, наконец, решилась сдать свою квартиру. Мы уже говорили об этом, но не пришли к окончательному решению: продать её или сдавать вместе с мебелью. Полагаю, она хотела придержать её, если что-то пойдет не так или что-то типа того. Это съедало меня изнутри, я полагал, что это просто глупо, ведь Белла никогда не сможет больше жить там. Для нее было охеренно сложно даже войти туда в день переезда, чтобы перенести всю приблуду в нашу квартиру. На следующий день вопрос был решен, а еще через два квартира была сдана. Белла попыталась навязать эти деньги мне для дополнительной платы по моей ипотеке. - Эээ, Белла, у меня нет никакой ипотеки, - сказал я. Когда она въехала, первым делом, я попытался разобраться в её документах, которые хранились в коробке совершенно без какой-либо системы. Это был гребаный кошмар. Мне потребовался целый день, чтобы хоть что-то понять в них, но при этом я выяснил, сколько денег было у Беллы, хотя мне, в общем-то, до фени. Но что я действительно не понимал, так это, почему она так чертовски одержима своей стипендией, ведь она ей на хуй не нужна. - Ну, тогда я могу помочь со счетами и едой. Плюс, я еще должна тебе за тату и больницу, - подвела она итог. - Ты ничего мне не должна за это дерьмо... – начал я, но Белла подняла руку и остановила меня жутким решительным огоньком в глазах. - Я знаю, что ты хочешь заботиться обо мне, и мне это очень нравится, но я должна внести свой вклад, Эдвард. Это партнерство, и я хочу участвовать на равных, а не только спать с тобой и печь кексы, - проговорила она, прикусив нижнюю губку, словно ожидая спора. - Ладно, - кивнул я, улыбнувшись, и уточнил: - Но только если ты будешь продолжать спать со мной и печь кексы Белла рассмеялась и, схватив меня за рубашку, встала на цыпочки, чтобы поцеловать. ~*~ После того, как Белла сдала свою квартиру, обстановка стала... депрессивной. Белла охерительно нервничала с приближением конца месяца, а я никак не мог догнать, что, блин, происходит. Она постоянно, блять, плакала, по поводу и без. Это до усрачки пугало меня, и становилось понятно, что никаким прогрессом тут не пахнет. Я ни с кем об этом не разговаривал, боясь озвучить свои страхи. Даже Зафрине не говорил, пока гребаное дерьмо не выплеснулось само, выставив меня полным дебилом. Хотя она и без того знала, что я сдерживаюсь, и когда, наконец, канализацию прорвало – это была просто волна цунами из боли и неуверенности. На этой сессии я продемонстрировал весь свой гребанный «прогресс». Как-то в конце февраля я чуть не остался дома, потому что ночью Белле стало очень паршиво, и кошмары были такими ужасными, что пришлось долго торчать в ванной. Я держал её волосы, пока девочку рвало в унитаз, и уже начал волноваться, что у нее пищевое отравление, поэтому позвонил Карлайлу в два часа ночи. Он сказал, что это похоже на грипп, и нужно просто пить больше воды и почую хрень. Я вымотался от этих полуночных бдений, на этот раз мне хотя бы не пришлось с ней ругаться, чтобы заставить её отказаться от поездки в школу. Белла тоже была без сил, чтобы даже едко мне отвечать или спорить, заявляя, что с ней все прекрасно. Я предложил звякнуть Элис и сказать, что не приду на работу, но Белла наотрез отказалась от этой идеи. Я оставил её, свернувшуюся калачиком в постели, сам ушел в салон с неуверенностью и тяжестью на душе. Неудивительно, что расположение духа у меня было очень скверное. Элис заманила меня в пирсинг-комнату, заметив, что за три часа я миллион раз проверил свой мобильный, потому что Белла так и не позвонила, а сам я не набирал её, боясь разбудить. - Эдвард, с тобой определенно что-то не так. Что, блин, происходит? – спросила она, едва прикрыв дверь. - Белла не в себе с тех пор, как сдала квартиру. Кошмары стали почти постоянным явлением, а этой ночью она почти не спала, потому что ее выворачивало наизнанку, - проговорил я голосом, лишенным эмоций, потому что, если и я начну психовать, тогда мы уж точно не справимся. Мое тело вибрировало, как будто я сам подключил его к электричеству. Я не знал, как бороться с тем, что мы оба делали вид, что ничего особенного не происходит. Хотя только Белла притворялась, а я просто не мог заставить себя заговорить с ней об этом, потому что боялся услышать, что она сожалеет о переезде ко мне. - Как понять, она не в себе? - спросила Элис, слегка поджав губы и склонив голову, пытаясь прочесть выражение моего лица. - Не знаю, - огрызнулся я. Но я знал, и именно это было проблемой. - Прекрати быть ебанутым мудаком и скажи мне, что происходит, - огрызнулась Элис в ответ. Я сел в кресло, сгорбившись, и пробежал рукой по волосам. - Похоже мы возвращаемся назад, и все её успехи идут прахом, хотя она и посещает терапевта три раза в неделю последнее время. Она все время плачет и... было так хорошо, а теперь все рушится, падая мне на голову. Я очень стараюсь не быть говнюком, сдерживаю свои заебы. Я просто, блять, не могу её потерять, Элис, - закончил я. Я стиснул челюсти и заскрипел зубами, потому что был весь на взводе и даже не знал, как справиться с этим. - Эдвард, какое сегодня число? – вдруг спросила Элис. Я посмотрел на нее, поначалу желая попросить не приебываться ко мне с подобными вопросами, когда я весь тут терзаюсь мыслью, что Белла жалеет о переезде ко мне. Но передумал, потому что Элис таращилась на меня во все глаза, выглядя перепуганной до смерти, словно сообразила что-то. - Почем мне на хрен знать, - выдавил я, не в силах сдержать раздражение. - Эдвард, сейчас конец февраля, - проговорила Элис тихо. - Я в курсе, - фыркнул я и встал, потому что этот разговор был таким же бесполезным, как и мои потуги избегать острой темы с Беллой. Элис схватила меня за запястье. - Нет, Эдвард, ты не в курсе. Сегодня 25 февраля. - И что, блять, с того? – сердито спросил я, а потом кусок моей дерьмовой памяти встал на место, и статьи, прочитанные о Белле и крушении, замелькали перед глазами. - О, Боже, - я с трудом сглотнул. - Она мне даже ничего не сказала. Я даже не понял, что дата приближается. Я должен был догадаться, - я захлебывался словами, и все тело цепенело от ужаса. Я смотрел на календарь, я видел дату, но не усек её значения. Мысленно я перебрал все лекарства, которые лежали запертыми в шкафу. Была ли вероятность, что Белла найдет их, что попытается сломать замок? Может, она занялась этим сразу, как только я ушел? А прошло уже несколько часов. Не хотелось верить, что Белла может решиться на суицид, но я смутно помнил первую годину смерти родителей, как мне хотелось избавиться от жуткой боли. Одна надежда, что я успею удержать её от мученического принятия боли и чувства вины, которые терзают её. А еще я сам отчаянно нуждаюсь в её любви, неужели она не примет это во внимание? Я вышел из салона, весь в плену страха. Я постоянно набирал номер Беллы, но она не отвечала, и я повторял и повторял вызов всю дорогу до дома, прокручивая в голове жуткие сценарии, от которых дрожь пробегала по телу. Я даже проигнорировал лифт и понесся по лестнице. Не то, чтобы так было быстрее, просто не было сил ждать. Я еле справился с собой, пытаясь все-таки вставить ключ в замочную скважину и провернуть его, надеясь, что с Беллой все в порядке, что она ответит мне. Наконец, мне удалось это сделать. Как только я отпер дверь, то сразу услышал её, и чувство бесконечного облегчения накрыло меня с головой. Звуки, которые разносились по квартире, просто рвали сердце. Это было словно материальное воплощение страданий, и я почти ощущал его прикосновение кожей. Я нашел её на полу в кабинете среди её разбросанных хреновин; она обнимала долбаную коробку и рыдала так громко, что даже захлебывалась. - Белла? – проговорил я шепотом, потому что нормальный звук потерялся где-то в горле, пока я смотрел, как женщина, которую я люблю, разваливается на кусочки. - Прости, Котенок, я не понял, что за день сегодня. Я сел рядом с ней и притянул ее себе на колени. Девочка свернулась клубочком, пытаясь вжаться в меня, отчего коробка, которую она так и держала, впилась мне в ребра. Белла вздрогнула. - Я скучаю по Чарли, - прошептала она, икнув и мучительно втянув в себя воздух, который вышел с очередным резким всхлипом. - Я знаю, Белла, знаю, что ты скучаешь по семье, - забормотал я ей в волосы. - Прости меня, - снова прошептала она между рыданиями. - Мне не за что тебя прощать, Котенок. Я просто хотел, чтобы ты мне сказала, - я гладил её волосы, укачивая, пока она дрожала всем телом и плакала, плакала, плакала, плакала, снова и снова, и, блин, все сильнее. Я посмотрел на пол и увидел фотоальбом, открытый на странице с заметкой о катастрофе: покореженный самолет, еще тлеющий тусклым огнем и статья. Неудивительно, что Беллу раздолбало в хлам. Я не мог понять, почему она посчитала необходимым копить все это в себе, пытаться справиться в одиночку. Я хотел поддерживать её каждый гребаный день, но не мог, потому что она не позволяла. Я старался не злиться, хотя не очень получалось, но это было бы совершенно бессмысленно. Белла довела себя до чертовой агонии. Я это точно знал. Она переживала все заново, а я даже не мог осознать весь масштаб её трагедии, не понимал, как она до сих пор живет, дышит, существует. Она - такая сильная. Я делал то, что мог - обнимал её, пока девочка безостановочно всхлипывала. Мне ничего не хотелось больше, чем забрать её боль, и меня убивало, что это невозможно. Со временем будет легче, но боль навсегда останется в сердце, и оно будет кровоточить, причиняя страдания, перекрывая кислород. - Я хочу, чтобы они вернулись, Эдвард, я хочу свою семью назад, - кричала она мне в рубашку, разбивая мое недавно склеенное сердце, потому что хотел, чтобы Белла желала только меня, никого больше. Это, конечно, нечестно, глупо, но я не мог перестать чувствовать это. Я понял, почему Белла не говорила мне. Не желала, чтобы я думал, что она хочет их больше, чем меня. Вина по-прежнему не отпускала её. Она здесь, а их нет. Она влюбилась в меня, думая, что не заслуживает этого. - Я знаю, Белла. Я бы хотел вернуть их для тебя, - нежно сказал я, в то время как эгоистическая часть моей ебанутой натуры вовсю протестовала. Было не очень легко произносить слова, которые практически не желали покидать мой рот. А на самом деле я был чертовски благодарен, что не могу ничего сделать, что эти люди не вернутся обратно, события не изменятся, не вычеркнут меня из её реальности, потому что я больше не мог представить своей жизни без Беллы. Когда она, наконец, успокоилась, я отнес её в ванную, чтобы умыть заплаканные глазки, и конечно, она снова разревелась. Пришлось звонить Карлайлу и консультироваться на счет лекарств. Он назначил антидепрессант, который помог девочке успокоиться. Несколько часов спустя, она спросила, можно ли поставить её альбомы на книжные полки, которые мы повесили в гостиной. Альбомы лежали в дальнем углу комнаты, у пианино, вместе с книгами. Там и были две пустые полки. Когда мы делали первую ходку при переезде, Белла отказалась взять альбомы, и мы принесли их потом в коробках. Я был уверен, что она не хотела, чтобы я знал о них, переживая за мою реакцию. - Мы сделаем все, как ты захочешь, Белла, - ответил я, нежно целуя её в лоб, а слезы все текли по ее щекам. Мы вытащили коробку с альбомами из кабинета, разобрали её, доставая один за другим, ставя их на полку. Это и для меня было болезненно, может, даже не меньше, чем для нее. Были вещи, о которых я не хотел знать, не хотел видеть, что они были частью жизни Беллы, но если это заставит девочку чувствовать себя лучше, то я разделю с ней ритуал. Самыми трудными для нас были альбомы, которые свидетельствовали о развитии дружбы между Беллой и Джейком. Его руки на её плечах, а она обнимает его за талию, и они оба еще подростки. Я видел эти фотки раньше. Это было так не похоже на наши чувства: интенсивные, сжигающие изнутри с примесью боли, которую мы оба испытали, и несмелой надеждой на светлое будущее. То, что испытывали они, было удобным и знакомым, с каплей подростковой неуверенности. У Беллы не было кошмаров этой ночью, за что я был безмерно благодарен и счастлив. На следующее утро я проснулся, потому что ТиКей мяукала на меня, то ли зараза была голодна, то ли просто решила побыть занозой в заднице. - Я думаю, ей нужен приятель, - пробормотала Белла, положив голову мне на грудь и чертя пальчиками контуры моих тату. - А? – выдохнул я неуверенно, потому что еще не совсем проснулся, и мой член был зажат между животом и ножкой Беллы. Уверен, она нарочно заерзала и надавила коленом, задев пирсинг. Я застонал, но не пошевелился, потому что было чертовски приятно. - Я думаю, что ТиКей нужен друг. Ей одиноко днем. Она нуждается в компании, - проговорила Белла тихо. - Хочешь завести еще котенка, Котенок? - спросил я, хихикнув. - Глупыш, – фыркнула Белла, усмехнувшись, и я не мог не закатить глаза, потому что она была чертовски права. - Я еще не проснулся, и мое остроумие вместе с офигительно великим умом все еще пытаются очухаться, - защищался я. - Я чувствую еще кое-что уже проснувшееся и очухавшееся, - прошептала Белла томным голосом, который всегда использовала для игр. Она пошевелила ногой, а её ладонь двинулась вниз по моему животу, и пальцы тронули головку члена. Мы не особо много занимались сексом последние пару недель, потому что она была так подавлена. Я буквально жаждал ворваться внутрь, но не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой, позволяя мне делать это. Знаю, она винила себя, что была такой отстраненной и далекой, переживая боль в годину утраты семьи. Если бы я был немного более догадливым по части всего этого дерьма, то догнал бы задолго до дня икс, что происходит. - Мы не должны этого делать, Белла, - сказал я мягко, целуя местечко над бровью и отодвигая её волосы с лица. - Ты нужен мне, - пробормотала она, поднимая руки, прижимая свои губы к моим. Глаза извинялись, когда Белла оседлала меня. - Ты всегда мне нужен, - выдохнула она, двигаясь ко мне, уже мокрая, горячая. А потом я оказался внутри, и все что мог – это чувствовать её, любить её, давать ей облегчение, возвращая в нашу реальность. - Я скучал по тебе, - прошептал я, притягивая её ближе, и Белла уронила руки мне за голову, а её волосы упали завесой цвета красного дерева, скрывая нас. - Я скучал по чувству единения с тобой. Я водил своими губами по её, целовал щечки, задавая руками медленный неторопливый ритм, держа её за талию. - Я тоже скучала по тебе, так сильно, - бормотала она тихонько, постанывая и дрожа в моих руках. - Пожалуйста, не оставляй меня больше так, - взмолился я ей в губы. - Никогда, - пообещала она, и наши уста слились в поцелуе, пока мы вместе двигались, находя те частички, которые, чуть было, не потеряли за последние недели. ~*~ - Мне правда жаль, что я не рассказывала тебе о своих переживаниях. Я думала, что смогу сама справиться, не хотела, чтобы ты тоже страдал, - сказала Белла позже, когда мы сидели в машине. - Я думал, ты жалеешь, что переехала ко мне, - честно признался я и сразу пожалел, что не нашел сил держать это дерьмо при себе. - Что? – спросила Белла, повышая голов. Я чувствовал, как она таращится на меня. - Ну, кажется, ты начала отстраняться от меня сразу, как только сдала свою квартиру. Я думал, что ты жалеешь, - объяснил я. - О, Эдвард, прости. Я не жалею ни о чем, что связано с тобой, - проговорила она, погладив меня по щеке. Я надеялся, что это правда, потому что суд будет уже через пару месяцев, и там Белла услышит много дерьма обо мне. - Все нормально. Я понимаю, Белла, - сказал я, целуя её ладошку, а мы уже подъезжали к приюту для животных. - Я понимаю, почему ты не рассказывала. Просто я могу помочь тебе пройти через это дерьмо, а не просто наблюдать, как ты мучаешься в одиночку. - Я говорила с Лораном об этом, - откликнулась Белла, словно пытаясь утешить меня. - Это, блин, не считается, Котенок, - фыркнул я. Белла подняла бровь. Я определенно должен был начать работать над этим сраным ужасом, потому что мои манеры отвратительны. Элис тоже так думает. Белла выглядела такой чертовски очаровательной, пока таращилась на меня. Я подавил улыбку. - Ладно, это считается. Но Лоран видит тебя два-три раза в неделю, а я с тобой все остальное время. Я - тот, кто хочет поддерживать тебя каждый гребаный день. И хочу, чтобы ты позволила мне это делать, - сказал я, прижимая её пальчики к своим губам, чтобы не показать, как я переживаю, хотя и переживал. Я просто хотел, чтобы она поняла: вместе мы справимся со всем, как бы тяжело ни было. Мы должны быть партнерами, равноправными партнерами, и всегда вместе. Я решил больше не поднимать эту тему, потому что чувствовал, что мы уже достигли прогресса: и разговорами, и физическим единением. Белла схватила сумку с ТиКей, и мы направились в приют. Я чувствовал, что она волнуется, когда открылась дверь. Девушка за стойкой взглянула на Беллу, а потом перевела веселый взгляд на меня, задержавшись на зеленых оттенках тату на моей шее. Я сбросил пальто и повесил его на вешалку рядом с дверью. Сдается мне, за минуту такое не делается. - Привет, - поздоровалась девушка, все еще не сводя с меня глаз, теперь изучая и руки. Она повернулась к Белле: - Здравствуйте, добро пожаловать в приют для животных «Надежда», чем могу вам помочь? - спросила она, а её глаза так и метались от лица Беллы ко мне. Иногда люди так смешно реагируют. - Мы хотим найти друга для ТиКей, - улыбнулась Белла, поставив сумку с кошкой на стойку, и выпустила её. ТиКей ошарашено таращилась, наверно, думала, что мы опять приехали к ветеринару. Плюс, после поездки в Вегас зверюшка стала очень подозрительной к автомобилям, потому что мы провели там очень много времени. Если быть честным, я по большей части волновался за машину. Каждый раз, опуская сиденья, я становился чертовски твердым, особенно те две недели, которые мы не занимались сексом. Член болел и реагировал на каждый малюсенький намек. - О, хорошо, здорово, - сказала девушка с облегчением, видимо, обрадовалась, что мы не хотим избавиться от ТиКей. - Мы подумали, что будет хорошей идеей, взять её с собой, - сказал я, беря кошку на руки и почесывая ей голову. – Просто, чтобы убедиться, что ей понравится тот, кого мы привезем для нее. Девушка за стойкой улыбнулась мне, выглядя более расслабленной, чем несколько минут назад. Белла посмотрела на меня и подмигнула, вешая свою куртку. Она встала на цыпочки и поцеловала меня в подбородок, и мы пошли за девушкой, туда, где в клетках сидели котята. Я думал, что ТиКей начнет шипеть и цепляться за меня, увидев такое количество кошек, но она просто съежилась и выглядывала из-под моей руки. - Она - очень милая малышка, - сказала девушка, почесав ТиКей шейку. - Ну, почти, - согласился я, взглянув на Беллу и видя, как она краснеет. - Я думаю, что знаю, кто подойдет ей для игр, - сказала она, идя вдоль рядов с клетками, пока не остановилась у серого полосатого котенка. Как только открылась дверь, крошечный комок выскочил и протопал к моим ногам, глядя на меня и попискивая. Я опустился на колени, готовясь к тому, что сейчас меня исцарапают и покусают, но ТиКей лишь пискнула в ответ и понюхала котенка, который по размерам был таким же, как она. Всего десять минут потребовалось, чтобы понять – этот котенок подходит идеально. Мы заплатили за него и повезли домой, посадив обоих в переноску. Белла назвала его Кексик Второй. Оказалось, что с двумя кошками не так уж тяжело. Только чаще приходилось менять туалет, но ТиКей казалась намного счастливее, и они чертовски много играли. Это было охеренно прикольно, смотреть, как ТиКей резвится с новым другом. Они сразу приглянулись друг другу и прекрасно вписались в интерьер. Однажды вечером мы зависали дома. Прошло уже несколько дней, и Кексик освоился и дремал на спинке дивана рядом с ТиКей. Белла погрузилась с головой в роман, положив голову мне на колени, что было очень мило и все такое, но я всегда хотел эту девочку, и её лицо так близко к моему члену. Это нисколько не помогало делу. К счастью, у нее под головой была подушка, и я не тыкался ей в затылок своим стояком. Я перевернул страницу журнала «Тату» и вздохнул. - Хочу еще тату. - На тебе уже нет места для новой, - рассеянно протянула Белла, скользя пальцем по странице. - И на мне, кстати, тоже. Мой стояк становился все крепче. - Думаешь? А у меня уже есть набросок, - признался я. - Для тебя? – спросила Белла, отложив книжку на кофейный столик. Она слегка повернула голову, чтобы видеть меня. - Ага, и для тебя тоже, - ответил я. У меня было даже несколько набросков, на самом деле. Я сделал крохотный кексик, который хотел набить в уголке её киски, но это будет адски больно, и я не собирался просить Беллу о таком. Один раз я уже намекнул ей, и в тот момент это казалось так сексуально, но слова – это одно, а исполнение - совсем другое. То, что у Беллы была бы крошечная татушка – это горячо, но я был бы единственным, кто о ней знал. В этом весь смысл. - О? И что же это? – спросила она, присев и сдвинув подушку, чтобы забраться мне на колени. И тут же начала извиваться, потому что почувствовала попой мою эрекцию. - Блин, Белла, - простонал я. - Может, попозже ты расскажешь мне, что придумал для меня, и для себя тоже? - она слегка отодвинулась, весьма взволнованная этой чернильной перспективой. Я схватил её за бедра, чтобы зафиксировать и не дать ерзать на мне, девочка улыбнулась мне своей робкой улыбочкой, словно не понимая, что делает. - Я просто хотел кое-что добавить к твоей тату, вот и все. Хочу нарисовать еще цветов и лозы вот тут, - проговорил я, водя пальцами по её ребрам, - чтобы рассеять мрак. - Кажется, мне это нравится, - сказала она мягко, проведя пальцами по моим волосам и шее. Одну руку она оставила там, а второй повела по плечу и ниже, к скрытой тканью тату ребенка. - Я могу показать тебе завтра, - предложил я. Мысль о том, что она вновь будет в моем кресле, просто грела душу. - Звучит отлично, - кивнула Белла. - А как насчет тебя, что ты хочешь? Я еле расслышал вопрос, потому что её рот был в дюйме от моего, и она снова заерзала на коленях, пальчиками играя с моими волосами. Дразнит, блять. Я пожевал «укус змеи», потому что не был уверен, стоит ли говорить. Это одна из тех вещей, которая напрягла бы её, потому что была очень значимой, и я не хотел волновать Беллу. - Завтра покажу. Думаю, будет лучше, если ты увидишь это, - уклончиво сказал я. - Я смогу посмотреть? – спросила она. - Посмотреть на что? – выдохнул я, чувствуя её ротик чуть ниже моего уха, а потом там оказались и зубы. - Конечно, если захочешь, - кивнул я, готовый согласиться даже, чтобы Белла сама сделала мне добанную тату, лишь бы не прекращала меня ласкать. Она и не прекращала. Мы занялись любовью на диване, и это было похоже на наше веселое возвращение из Вегаса. Она не жаловалась на мою медлительность и нежность. Каждый день я нуждался в ней все сильнее, и вместе с этим глубоко в сердце поселился страх, ведь оно забилось снова: я не мог рисковать, не мог потерять её, потому что Белла стала моим воздухом, моей жизнью.