Глава 26 часть 1 1 страница

Глава 23.

~*~Эдвард~*~

Я зарылся лицом в волосы Беллы, она свернулось клубочком: голова у меня на груди, ноги переплетены с моими. Её горячая голая киска прижималась к моему бедру, что совершенно не помогало успокоить мой утренний стояк. Вообще нихера. Хотя это был скорее не утренний, а поздно-утренний-почти-обеденный-стояк, потому что на часах было 11: 45. Я не хотел двигаться, потому что она так здорово пахла и была такой чертовски теплой. Уверен, она меня всего обслюнявила, но я даже не рыпался.

Наконец-то, я сдался и трахнул Беллу. Но это совсем не было похоже на трах, то есть, похоже, конечно, но все было как-то по-другому. Я не знаю… по-особенному. Все было иначе, я хотел сделать это снова и незамедлительно. Быть с Беллой, быть внутри Беллы… трахая Беллу. Наверно, это был самый восхитительный трах за всю мою жизнь, и я мог придумать еще тысячу способов взять её, один лучше другого.

Белла вздохнула, пошевелилась и застонала, и я подумал, что, возможно, был с ней грубее, чем следовало. Она вытянулась вдоль моего тела, потерлась лицом о мою шею, прижимая губы, мурлыча, скользя пальчиками вверх по моей щеке. Я надеялся, что она проснется, готовая к новому раунду. Хотя я не дурак - знаю, что у нее после вчерашнего будет все болеть, а это значит, что она, вероятно, не подпустит к себе мой член в ближайшие несколько дней. К сожалению, он был не в курсе этой неприятности. Белла задела его бедром, и он шлепнулся на живот, дергаясь от перевозбуждения. Если бы девочка не спала у меня на груди, я бы уже подрочил или рванул бы в ванну, чтобы заняться этим. Но я не хотел тревожить её своей возней, поэтому просто продолжал издеваться над собой, вспоминая вчерашний вечер, отчего мой член пульсировал, прижимаясь к бедру Беллы.

Я понимал, что вел себя в баре, как мудак, но не мог ничего с этим поделать. Пронырливый ебаный урод бармен трогал её, и его лицо было слишком близко к ней, когда он передавал Белле напитки. Я хотел оторвать его сраную башку, что было бы очень плохо. Меня бы посадили за убийство, и я не закончил бы тату Беллы, не смог бы проконтролировать, хорошо ли она кушает. А еще не мог бы следить за её таблетками.

За те три ночи, что мы провели вместе, я видел, что она принимает лекарства каждый день, а иногда и несколько раз в день. Стоило чему-то расстроить её или взвинтить, Белла лезла в сумку, вздыхая и заламывая руки. Я уже выучил симптомы: она кусала губу, дергала ногой, постукивая по поверхности, на которой стояла или в которую упиралась. Она открывала сумку, заглядывая в нее, хотя точно знала, где именно лежат таблетки, наконец, нашаривала пузырек с лекарствами, высыпала несколько штук на ладонь, брала только одну, остальные трясущимися руками засовывала обратно, а если ей было совсем уж плохо, то брала две. Потом она садилась на диван рядом со мной, крепко прижимаясь ко мне, глубоко дышала, словно уговаривая себя не сорваться. Я ждал этого - очередного жуткого гребаного срыва.

Мы говорили с Карлайлом об этом в тот день, когда я отвез Беллу в колледж. Я спросил его о таблетках, и он заметно занервничал, хотя до этого просто светился, узнав, что у меня, наконец-то, появилась девушка. Я чувствовал себя просто конченой задницей, когда дядя похлопал меня по спине, такой гордый и замороченный одновременно из-за моих новостей о подруге, которая сидит на обезболивающих и антидепрессантах. Меня все еще волновало, что ей постоянно было больно, хотя я даже не знал, сколько времени она провела в больнице после крушения, если она вообще там лежала. Я уже по-настоящему раздражался из-за нехватки информации.

Я провел рукой по спине Беллы, наблюдая, как пальцы очерчивают мою метку, чернила, которыми я изрисовал её, думая о том, как было бы классно трахнуть её сзади. Почувствовав маленькие круглые углубления в её коже, у меня свело живот. Откуда они? Я не особо задумывался об этом, когда работал над тату, потому что был полностью сосредоточен на рисунке. Но сейчас просто зациклился. Хотя больше меня волновало, скоро ли Белла проснется и захочет ли еще раз.

Долго ждать не пришлось. Белла уткнулась носиком мне в шею, простонала, поскуливая, отчего мне очень захотелось перевернуть её, навалиться сверху и продемонстрировать мою версию доброго утра. Белла потерлась, вытягиваясь вдоль моего тела, замерев на секунду; её мышцы завибрировали, а потом она съежилась и запрыгнула на меня. Мой член оказался прижатым к её бедру, в ловушке между нашими телами.

Я застонал, скользнув руками по её спине, схватил за задницу и толкнулся вперед, чтобы потереться, хотя знал, что делать этого не следует. Непроизвольная реакция. Ну, не совсем, конечно, непроизвольная, потому что я очень хотел снова почувствовать её. Так сильно хотел, что растерял почти все самообладание.

Белла откашлялась, причмокнула губками, поглядывая на меня через ресницы, и часто заморгала.

- Привет, - проговорила она хрипловато. Она выглядела и говорила так застенчиво. Котенок снова сменил Тигру. Интересно, о чем она думает? Неуютное чувство у меня в животе расползалось дальше, потому что я все еще помнил о шрамах на её спине, беспокоясь, что она опять сорвется, и мы снова отдалимся друг от друга. Казалось, это единственный вариант, который работал с Беллой: шаг вперед и два шага назад.

- Как себя чувствуешь? – спросил я, до ужаса боясь её ответа, потому что, если ей нехорошо, то это действительно охерительно плохо. Я выводил рукой восьмерку, поглаживая её попку и бедра, надеясь, что она в порядке. У нас впереди еще День благодарения, который уж точно будет адской бурей для нее.

- Ммм, чувствую себя так, словно ночью была оттрахана огромным членом, - её губки растянулись в легкой улыбке, пальчики направились вниз по моему боку, пробираясь между нашими телами, касаясь кончиками моего члена.

Я не особо понял, в каком контексте говорила Белла: был ли в её словах какой-то скрытый смысл? Но я и так знал, что ранил её вчера.

- Прости, что вел себя как животное в баре, - сказал я, целуя её в висок, стараясь не обращать внимания на то, как её тело трется об меня, пока я извиняюсь, как её пальчики так и норовят обхватить мой стояк, а Белла лежит на мне сверху.

- Могло быть и хуже. Ты бы попытался отмутузить Майка и загремел бы в тюрьму. Мне, наверно, пришлось бы оставить тебя там на всю ночь с пьяными ублюдками, которые бы сделали тебя своей шлюшкой, - самодовольно фыркнула она, оседлав меня.

Это утро, наверное, войдет в «Историю Жизни Эдварда Мейсена» как Самое-Лучше-После-Секса-Утро! Белла определенно хотела еще, и, кажется, в первый раз за всю жизнь у меня будет трах в прост-трахательное утро.

- Кто, нахрен, сделал бы меня своей шлюшкой? – я аж фыркнул от этого предположения.

- Ты не такой страшный, как думаешь, - Белла прогнулась, поглядывая на меня, застенчиво улыбаясь, скользя своей киской по моему члену. Она едва задевала его, но этого было достаточно, чтобы заставить меня дернуться и подавиться стоном.

И Тигра вновь взяла верх.

- Ты считаешь? – я приподнял бровь, чтобы не показать, как она на меня действует, хотя она и так чувствовала это, скользя своими складочками по моему члену, сводя с ума влажной гладкостью даже без сильного трения.

- Ммммм, - кивнула она, щекоча мою грудь волосами. - Ты слишком красивый, чтобы быть страшным, - прошептала Белла, исследуя губами линии феникса, двигаясь к груди, посасывая, кусая.

Я приподнял бедра, заставляя её застонать, скользнул рукой вверх по спине, обхватив ладонью шею Беллы, пока она покусывала и тянула зубками штангу.

- Значит, слишком красивый, чтобы быть страшным, а? – процедил я сквозь стиснутые зубы, взъерошивая и потягивая её за волосы. Белла простонала с моим соском во рту. Её губы разомкнулись, выпустив язычок. Она улыбнулась и кивнула.

- О да, Эдвард, ты чересчур красивый, - пробормотала она, елозя киской по члену. А потом она привстала, упираясь в меня одной рукой, а второй схватила член. – Ты действительно был животным ночью.

Белла пристроила головку между складочек, и я почувствовал штангу в её клиторе. Девочка начала медленно двигаться, мучительно медленно. Все, о чем я мог думать, когда же она усядется на меня, позволит войти внутрь.

- Я действительно думаю, что ты должен был быть таким со мной, - закончила она, лаская меня губами от шеи до уха. Её соски терлись о мой торс, но тело не касалось моего, почти парило. Я делал также вчера в лифте. Теперь-то я прекрасно понимал, как мучительно испытывать на себе эти пытки, хотя, по правде сказать, это было так же приятно, как и болезненно. Вчера я был очень зациклен и сосредоточен на том, чтобы не трахнуть Беллу прямо в лифте и успеть дойти до квартиры.

- И тебе это понравилось? – спросил я низким хриплым голосом, водя руками по её ребрам, кайфуя от мокрой, скользкой, жаркой влажности её входа около головки члена, так, блять, близко. Я старался без слов сказать, что я не всегда такой говнюк, просто иногда не могу иначе. Я еще не был уверен, что онадостаточно хорошо себя чувствует после вчерашнего. Белла была такой чертовски тугой и, Господи, блять, я еле сдерживался, чтобы не кончить мгновенно, как сраный сосунок. К счастью для меня, я не облажался, а то это было бы что-то вроде: черт-я-кончил-можно-доведу-тебя-пальцами/языком? С Беллой я постоянно был готов. Она как зайчик – батарейка Energizer для моего члена.

- Тебе не больно? – я простонал это, глядя на лицо Беллы в обрамлении волос - бледное, почти неестественно бледное, в темноте задернутых штор. Она как фарфоровая статуэтка. Я постоянно напоминал себе, что эта девочка чертовски хрупкая, как эмоционально, так и физически.

- Я в порядке, Эдвард, ты слишком много беспокоишься, - сказала Белла, прижимаясь ко мне грудью, выгнула спину, продолжая кружить бедрами и погружать в себя головку до пирсинга. Она уткнулась лицом мне в шею, опаляя кожу горячим дыханием, прижимаясь губами, прикусывая зубками.

Белла застонала, и этот звук прошелся вибрацией по моему телу. Она отклонилась и погрузила в себя сначала один шарик штанги, а потом подалась вперед, чтобы принять и второй. Мы оба уже просто задыхались. Девочка продолжала покачивать бедрами, уткнувшись в мою шею снова, а я медленно, дюйм за дюймом, погружался в её тугую киску. Протяжный грудной стон вырвался из моего рта. Она отпустила мой член, обняла за плечи, продолжая опускаться на меня. Её ноготки впились в мою кожу. Белла громко задышала.

- Белла, Котенок? – спросил я, нервничая из-за напряжения в её теле и надеясь, что ей действительно не было больно сильнее, чем она сознавалась. Белла могла легко уговорить саму себя, что потрахаться с ноющей киской – хорошая идея.

Я погладил её затылок, пытаясь приподнять голову, чтобы заглянуть ей в глаза, но она еще сильнее куснула меня и опустилась ниже, заставляя забыть обо всем кроме её киски на моем члене. Она замерла на минуту или чуть больше, или чуть меньше, короче у меня не было гребаного понятия, как надолго, потому что я пытался подавить желание схватить её за бедра и опрокинуть на спину, чтобы завладеть инициативой, сделать все быстро и жестко.

Казалось, Белла никогда не выпустит из зубов мою шею, но она, наконец, прекратила кусаться, целуя свою отметку, перемещая губки поцелуями к моей щеке и обратно к шее. Она положила свои бледные, покрытые шрамами ладошки мне на грудь, взглянула на меня, прищурившись, приоткрыв алые припухшие губки. Чертовски великолепна! Белла снова начала крутить бедрами, удерживая меня в себе, прикрыв глаза, дыша через рот. Я скользнул ладонями по её бедрам и тут заметил это – фиолетовые отметки. И я знал, что это были отпечатки моих рук, потому что именно так я держал её вчера.

- Дерьмо, - прошипел я, чувствуя себя абсолютно паршиво, потому что действительно ранил её. Я должен был помнить, что она четровски хрупкая, но оттрахал её по полной программе. Я провел кончиками пальцев по её коже, теша себя идиотской надеждой, что синяки исчезнут. Одно дело помечать её чернилами, куснуть или оставить засос на шее - это лишь подтверждает, что я придурок-собственник - но оставлять реальные синяки на её теле… мне стало чертовски плохо от самого себя.

Она снова открыла глаза, поймав мой взгляд. Тепло превратилось в недоумение, когда она увидела выражение моего лица. Я снова посмотрел вниз на свои руки и её бедра, истово желая стереть доказательства того, что я сраный мудак. Мы встретились взглядами, руки Беллы накрыли мои, отодвинув пальцы, она прошлась по синякам. Уверен, ей просто противно теперь чувствовать мои касания!.. Но Белла переплела наши ладони, прижав их к своим бедрам, и продолжила раскачиваться в медленном ритме.

Я покачал головой, стараясь не поддаваться заманчивой перспективе, понимая, что удовольствие – это последнее, о чем я сейчас должен думать, потому что и так уже порядком навредил Белле.

- Белла, - простонал я, чувствуя, как она приподнимается на самую малость и снова опускается.

- Эдвард, пожалуйста… - захныкала она. - Это ничего. Они исчезнут через пару дней.

Белла вдохнула, приподнявшись чуть выше на этот раз, и снова поглотила меня, задыхаясь, уронив голову.

- Это не ничего, Белла, - выдавил я, стараясь стиснуть её, чтобы блокировать движения, но девочка лишь крепче вцепилась мне в руку, так, что я даже удивился, откуда в ней столько силы.

- Пожалуйста, Эдвард, - тихо сказала она, наклонившись вперед, целуя меня, прижимая наши сплетенные руки к простыни, разводя их в стороны. - Пожалуйста, ты заставляешь все это уйти, - прошептала девочка, постанывая, продолжая двигаться.

Я очень хотел знать, что она имеет в виду, потому что Белла говорила подобное и раньше. Что же именно я заставляю уйти? Что это должно для меня значить? И значит ли вообще? Я не мог сказать ей «нет», не мог найти в себе сил, остановить её. Я мог бы, если бы захотел, потому что Белла всего лишь прижимала мои руки к кровати. Мне стоило только поднять её с себя, чтобы вернуть контроль. Но я понимал, что ей было нужно.

Она тоже хотела доминировать или что-то в этом роде, как и я прошлой ночью. Я хотел, чтобы она нуждалась во мне. Я хотел, чтобы она кончала снова и снова. Так я мог доказать самому себе и Белле, что мы предназначены друг для друга.

И сейчас я хотел, чтобы она понимала, что пути назад нет, я не оставлю её, потому что теперь я знаю, какая бы херня между нами ни произошла, процесс необратим. И если я не могу вернуть все назад, то пусть и у нее не будет этой возможности.

Белла снова приподнялась. Её лицо было так близко, а волосы закрывали нас словно пологом, который колыхался, лаская мою грудь и лицо. Она замерла на мгновенье, сверкая взволнованными глазами, в которых я не мог точно определить ни одной эмоции, кроме первобытного желания, а потом резко опустилась на мой член, и, готов поклясться, что слышал, как с её губ слетело стоном «мой». Она продолжала скакать на мне так, что волосы взметнулись и закрыли её лицо, а бедра взлетали и опускались. Это уже слишком, уверен, что она сейчас и удовольствия толком не получает.

- Белла, черт, помедленнее, - застонал я, сжав её пальцы, отводя руки, заставляя отклониться назад. Она стиснула челюсти и сверкнула на меня глазами, бросая вызов. Я понятия не имел, что происходит. Но, что бы то ни было, не уверен, что мне это нравится. Я еле вырвал пальцы из её хватки, поражаясь, какой сильной она может быть при желании. Я быстро скользнул по её спине руками и схватил Беллу за задницу прежде, чем она снова опустила себя на мой член. Она всхлипнула и замерла, ощутив мои напряженные руки, которые зафиксировали её.

Я слегка повел бедрами, и Белла застонала, заставляя меня удерживать её еще крепче, прижимать к себе сильнее. Я должен был показать ей, что все должно быть по-другому, и, если она хочет наказать себя таким образом, то я ей не позволю это сделать.

Белла уперлась руками, нависая надо мной, глядя так сердито и отчаянно. Я погладил её по спине, скользнул одной рукой по шее в волосы, а другой обнял за талию и притянул к себе. Она накрыла мою ладонь своей, потянулась, чтобы поцеловать её, скользя губами очень нежно, легко, неторопливо, хотя мы оба были так распалены желанием.

- Что ты пытаешься доказать? - бормотал я ей в губы, боясь, что она просто рассыплется в моих руках, и я больше никогда не смогу это исправить.

- Я не знаю. Ты нужен мне, - шептала Белла так тихо, что я едва мог разобрать слова, пропитанные стыдом и отчаянием.

Не знаю, должен ли я остановиться и выйти из нее, или остаться, чтобы дать ей желаемую разрядку? Кто знает, как будет лучше? Может быть, если она кончит, ей станет легче, и все демоны прошлого уберутся прочь, хотя бы на некоторое время… Кажется, когда я с Беллой, то мое дерьмо тоже исчезает. Может, и с ней также.

Я снова начал целовать её, легонько касаясь губами её ротика, ловя тяжелое дыхание, чувствуя, как напрягаются все её мышцы. Я погладил её затылок, пытаясь расслабить.

- Все хорошо, Котенок. Ты нужна мне еще сильнее, - проговорил я, целуя её скулы.

Я сказал это не для того, чтобы успокоить Беллу, а потому что так оно и было. То есть, меня чертовки пугало то, как она выбивала из меня все дерьмо. Я нуждался в Белле, как человек только может нуждаться в порядке или системе, или в воздухе. Она принесла с собой хаос, разрушив мой привычный образ жизни, которая теперь казалась такой пустой и бессмысленной, совершенно серой. Даже несмотря на все это гребаное дерьмо, свалившееся на меня, я больше люблю жизнь с Беллой, чем без нее. И теперь после этой ночи гребаный страх, что я могу её потерять, если совершу промашку, завладел мной так сильно, как никогда.

Я проложил дорожку поцелуев по её шейке, прислушиваясь к дыханию и стонам, чувствуя, как она расслабляется. Теперь я мог отпустить Беллу, конечно, если она не попытается снова скакать на мне. Я обнял её лицо ладонями, целуя, стараясь держать в узде свои потребности и жгучее желание поглотить её, пытаясь показать, что я не всегда такой озабоченный. Хотя большую часть времени я именно такой. Я всосал её припухшую нижнюю губку в рот и пустил свой язык на поиски её. Белла всхлипнула, прижимаясь губами крепче, а я держал её лицо в руках, продолжая действовать медленно, исследуя её рот. Девочка обмякла, выдохнула. Если она и хотела доминировать, то отказалась от этой затеи, позволив мне вести. И я принял это с радостью, потому что, если бы Белла продолжала упираться, то её самобичевание привело бы к жуткому срыву, который бы все испортил, а это последнее, чего бы мне хотелось.

Я провел пальцами по её спине, нежно обнял за талию, стараясь быть осторожным и не касаться синяков, которые наставил ей ночью.

- Мне так чертовски жаль, - пробубнил я, слегка разворачивая Беллу, стараясь не покидать её лона. Она двигалась медленно и мягко, и этого опять было мучительно мало, но так охуенно хорошо, даже в каком-то смысле лучше, чем наше яростное траханье ночью. Я не понимал почему, но животная потребность обладать покинула меня, я крепко прижимал к себе Беллу, обнимая её, ощущая кожей её хрупкие ребрышки. Скользя рукой по нежной округлости груди, я протолкнул ее между нашими телами и прижал ладонь к месту, где неистово билось её сердечко. Снова погладив её шейку, я очертил пальцами линию подбородка, утопив ладонь в волосах. Её кожа была такой горячей.

- Эдвард, - сдавленным, далеким голосом прохныкала Белла, когда я слегка прибавил темп, стараясь дать ей достаточно ощущений для того, чтобы она кончила. Я чувствовал, как её тело приближается к развязке, легкое дрожание мышц, учащенное дыхание, стоны, гудящие на моих губах, когда я целовал её. Белла стиснула меня ногами, двигаясь со мной: медленно, но глубоко. Её губы раскрыты, тело напряжено. Она прошептала мое имя, а потом еще: «Что б меня! » - задрожала и прильнула ко мне.

Я удержался от стона, чувствуя, как она пульсирует вокруг меня, забирая с собой в пропасть. Белла в оргазме – это самая горячая вещь, какую я только когда-либо видел.

Как только девочка перестала дрожать, я крепко прижал Беллу к себе и перевернул нас. Я навис над ней, поддерживая её голову, упираясь на локти. Наши тела были так близко: мягкость и гладкость её атласной кожи на моей. Я приподнял бедра и медленно погрузился в нее. Её ножки задрожали, она согнула их в коленях, касаясь моих локтей, и пронзительно застонала.

- Ты в порядке? Больно? – спросил я, стиснув зубы. Желание сделать это снова боролось во мне с желанием уберечь Беллу от боли, защитить. Даже от себя самого.

- Нет, - она замотала головой, запустив пальцы мне в волосы, поглаживая с нажимом ножкой мой зад, заставляя погрузиться глубже в нее. - Так хорошо. С тобой так хорошо, - выдохнула девочка.

Я снова толкнулся в нее, сохраняя медленный ритм, осторожно целуя её, водя носом по волосам и шее. Я прижался губами к её коже, чувствуя, как под ней пульсирует кровь. Пяточки Беллы при каждом толчке давили на мои бедра, она постанывала, дергая меня за волосы.

- Ты можешь сильнее, - тихо проговорила она, касаясь губами моего уха, и я услышал, что её голос дрожит так же, как и тело.

Я покачал головой у её плеча, приподнялся, чтобы наши глаза встретились.

- Я хочу быть с тобой вот так. Вот как сейчас, хорошо? – я снова толкнулся и одновременно поцеловал её, нуждаясь, не имея сил отказать себе в счастье обладания Беллой, заботы о Белле. - Ты нужна мне именно так, - прогудел я ей в рот, извлекая из её горла мягкий стон.

- О, Боже, Эдвард, - Белла приподняла бедра, встречая меня на полпути, лаская ладонями мою спину, нажимая на мою задницу, заставляя быть жестче.

Я почувствовал, как все мои мышцы напряглись, и огненно ледяная вспышка прошла сквозь тело, сосредоточившись внизу живота. Мой член уже просто танцевал внутри Беллы, подтверждая, что я чертовски близко.

- Белла, - я оторвался от сладкого рта, чтобы предупредить, что я скоро кончу, потому что мой оргазм уже просто висел на волоске.

- Я хочу, чтобы ты кончил, - проговорила она, присосавшись к моей нижней губе, лаская её языком, тяжело дыша.

Я отстранился и погрузился в нее снова.

- О, черт! - простонала Белла, выгнув спину, запрокинув голову, которую я все еще поддерживал руками. Девочка всхлипнула, напряглась и взорвалась вокруг меня, словно бомба. И я толкнулся в нее сильнее, чем хотел. Бела подалась вперед, судорожно всхлипывая, крепко обнимая меня ногами.

- Черт, Белла, - прохрипел я, чувствуя, как мой член пульсирует в ней. Я не мог остановиться: покусывал её плечи, оставляя небольшие отметки, тут же залечивая их своими поцелуями. Белла вздрогнула и вздохнула. Последняя судорога сотрясла её тело, ножки расслабились. Я убрал руки с её затылка, растирая, поглаживая плечи. Ладони горели от соприкосновения с горячей кожей, и я, все еще стараясь удерживать свой вес на локтях, чтобы не придавить её, начал отстраняться.

Белла крепко обняла меня.

- Подожди, пожалуйста, - взмолилась она, задыхаясь.

Я перекатился на бок вместе с ней, оставаясь внутри. Белла ослабила хватку, и только тогда я аккуратно вышел из нее, чувствуя опустошение от потери контакта.

Невозможно ни с чем сравнить эти ощущения, когда я в ней. И как только все заканчивается, я хочу начать заново.

Белла вытянулась рядом со мной, слегка нахмурившись на мгновение, и затихла, пристроив голову на сгибе моей руки.

- Очень милый способ разбудить, - она чмокнула меня в грудь, наклоняясь, чтобы добраться до соска и втянуть его в рот. Я застонал и тут же кожей почувствовал, как её губки растянулись в улыбке. - И даже не важно, который час.

Я слегка нахмурился, потому что это прозвучало так, словно именно я был инициатором утреннего траха, а не она. Но я не стал заострять на этом внимание, ведь она была так довольна собой, так счастлива. Не хочу превратить это утро в дерьмо для нее. Или для меня.

Я взглянул на часы.

- Эх, уже половина первого, - я ухмыльнулся. Продрыхли до обеда, потому что большую часть ночи я заставлял Беллу бодрствовать.

- Что? – Белла подскочила, и её волосы разлетелись. Она была чертовски похожа на ту горячую цыпочку изБойцовского клуба, только красивее, и её прическа еще безумнее.

- О, мой Бог, Эдвард! Мы же должны быть у Эсме в два! Мне нужно в душ, я обещала помочь с ужином. Я всегда помогаю с ужином, - она выбралась из кровати, начала носиться по комнате, собирая разбросанные всюду вчера ночью вещи.

- Белла, успокойся, Эсме всегда сама готовит ужин на День Благодарения.

Я нахмурился, наблюдая, как она подняла корсет, рассматривая его с таким сосредоточенным лицом, словно решала в уме сложное математическое уравнение. Белла нашла и брючки, которые вообще-то сложно назвать так - это просто кусочек ткани, в котором её задница смотрелась просто охуенно-фантастической. Так она и стояла: с корсетом в одной руке, и штанами в другой, кусая губы.

- Но я всегда готовлю на День Благодарения, я должна помочь. Я обещала, что приеду помочь, приготовлю пирог, я должна его приготовить... Я обещала, Эдвард.

Слова просто лились из нее потоком сознания. Белла захлебывалась, произнося эту речь, стараясь выразиться понятно, потому что её мысли явно путались. Она смотрела на меня отчаянными, широко открытыми глазами, теребя в руках свою одежду. Я действительно не понимал, чего она так завелась по поводу помощи Эсме. Белла никогда, блин, не готовила.

- Не переживай, Котенок, я позвоню ей сразу после душа, и предупрежу, что мы выезжаем, ладно? Ты успеешь помочь, - я сполз с кровати, к счастью мой член был расслаблен в этот момент.

Я подошел к Белле, забрал у нее одежду и подтолкнул девочку к ванной комнате. Она послушно потопала, вцепившись в меня своими пальчиками. Я включил воду, подождал, пока нагреется, затащил Беллу вместе со мной под душ.

Она вздрогнула, чувствуя теплую воду. Я наблюдал, как струйки стекают по ее коже: от груди по животу. Я, блять, опять затвердел, глядя на ее влажную кожу, мокрые волосы, которые потемнели и стали почти черными. К сожалению, теперь я лучше смог рассмотреть ущерб, который нанес ей этой ночью, и это охренительно меня расстроило. Я зашипел сквозь зубы, гладя её талию, бледные бедра, помеченные синяками от моих пальцев.

Белла наклонила голову, отслеживая мой взгляд.

- Мне не больно, - проговорила девочка мягко, наблюдая, как под давлением моих пальцев синяки белеют, а потом опять появляются.

- Мне плевать, больно или нет. На твоей коже не должно быть этих сраных отметин, - ответил я сердито, хотя и не хотел вымещать на ней свой гнев. Но меня так бесило, что она не понимает, почему я злюсь на самого себя.

Белла положила ладони мне на грудь, погладила шею и линию скулы. Я сжал зубы.

- Эдвард, - выдохнула она, - У меня такая кожа, я все время цепляю синяки. Тебе стоит только ткнуть в меня пальцем, и тут же будет синяк.

Мне показалось, что она просто оправдывается, но её пальчики дрожали, поглаживая мое лицо. И как я мог раньше думать, что она мерзнет, потому что нервничает. Я решил больше не обострять эту тему.

Лучше еще раз проехаться по её питанию.

- Я принесу тебе стейков и продуктов снова, - я старался показать, что забочусь о ней, а не брюзжу по поводу её наплевательского отношения к самой себе. Хотя она именно так и относилась к своему питанию. Кроме того, мне очень хотелось трахать её на всех возможных поверхностях и всеми возможными способами, а это будет затруднительно, если я все время буду переживать, что сделаю ей больно.

- О’кей, - кивнула Белла.

Чтобы помыть девочку, я потянулся за гелем и сетчатой губкой, которые по моей просьбе купила Элис, потому что я бы не смог сам, в людном месте, заплатить за такие педиковатые штуки.

- Что это? – Белла поджала губы, недоуменно уставившись на меня. Её глаза потемнели и стали холодными, сверкнули, а потом стали абсолютно пустыми.

- Эээ, Элис купила для тебя кое-что, ну знаешь, если ты будешь оставаться здесь и не захочешь пахнуть, как я. То есть, я не против, когда ты пахнешь мной, мне даже чертовски нравится это. Но еще сильнее я люблю, когда ты используешь то, что придает тебе запах кексов. Я знаю, это не то же средство, но с ароматом ванили, так что я подумал... – бурчал я несвязно, как мудак.

Тоскливая ледяная темнота её взгляда рассеялась, и Белла заулыбалась.

- Ты заставил Элис купить для меня гель, чтобы я могла мыться здесь? И губку?

Я закатил глаза, потому что эта штука действительно называлась губкой, и я бы точно выглядел бы полным ушлепком, если бы купил её сам. Именно поэтому я никогда не признаюсь Белле, что сам ею пользуюсь, и что она чертовски приятна к телу. И так классно взбивает мыло в пену, которой очень удобно дрочить в душе.

Я вылил немного геля на губку и намочил под душем, а потом начал растирать круги по животу и груди Беллы. Нам безусловно надо будет повторить это, когда у нее не будет болеть. Затащу её в душ перед сексом. Я наблюдал, как пена струится по нежному телу, уделив достойное внимание киске. То ли случайно, то ли нет, я провел пальцами по ее складочкам. И черт подери, они что, припухли?

Белла простонала, сжала мои плечи и положила голову мне на грудь, наблюдая, как моя ладонь гуляет между её бедер.

- Эдвард, у нас нет на это времени, - пробормотала она, но это был умоляющий стон, а не назидательное наставление, и я знал, что, если не остановлюсь, то Белла не будет возражать. Но я не хотел расстраивать её еще больше, она и так переживала, что мы проспали, поэтому просто еще разок нежно потер её клитор, а потом протянул шампунь и развернул, чтобы помыть спинку и ноги. Я наблюдал, как Белла вспенивает шампунь, втирая в волосы. Даже представить себе не могу, как охерительно больно ей будет расчесывать волосы, которые выглядели словно птичье гнедо, или словно она была хорошенько оттрахана. Что действительно имело место быть. Я провожал глазами пенные потоки, скользящие по её спине, по моей метке. Она смотрелась темной и пустой с незаполненными прорехами в крыльях - напоминание о боли, с которой она жила после крушения, за которое винила себя.