Эпизод третий.

Лука лежит на месте Игоря, у него жар. Виолетта зажигает свою свечу, от нее свечу Луки у его изголовья. Григорьич сидит рядом, всматриваясь в лицо мальчика. Он кашляет, из-за чего не может зажечь свою свечу. Ему помогает Виолетта. Старик возвращается на свою лежанку.

Лука. Монти еще не пришел? Есть. Хочется есть! Почему так холодно?

Виолетта. Монти еще не вернулся. Есть нечего. Береги силы, не надо много разговаривать.

Ломает табуретку, закидывает в топку, ломает скамью, и складывает у печи. Подходит к двери и бьет по ней носком. Зверье по ту сторону откликается рычанием.

Виолетта. Третий день сидят. У этих тварей терпение, как у Иова.

Лука. Как мои дела?

Виолетта. У тебя пневмония.

Лука. Паршиво. Можно спросить?

Виолетта. Валяй.

Лука. Как вы решились? В такое жуткое время?

Виолетта. Ты про беременность?

Лука. Да. Про неё.

Виолетта. Рассудили, что это знак. Что это – некое послание. Мы не могли завести ребенка четырнадцать лет до того, как солнце решило взять небольшой отпуск.. И тут…

Лука. Боишься?

Виолетта. Теперь очень. (Заваривает чай. ) Это - последний.

Виолетта. (Трогает шею старика, нащупывая пульс. ) Живой…

Григорьич. Чего лапаешь? Не сдох я еще.

Виолетта. Дурак! Я просто беспокоюсь за тебя, старый хрен!

Лука. А если чуть приоткрыв дверь, чтобы только один смог просунуть морду, убивать по одному?

Виолетта. Идиотский план. Если не удержать дверь они все ворвутся сюда. А если и удержим, то врядли перебьем всех.

Лука. У нас появиться какое-никакое, но мясо.

Виолетта. Для этого нужен мужчина. Сильный и взрослый.

Лука. Я смогу!

Виолетта. С температурой под сорок? А если не сможешь? Из-за морозов и голода их зубы обмельчали. Они берут количеством и терзают очень долго. Это будет мучительная смерть. Ты видел, что они сделали с Игорем.

Григорьич. Сможешь смотреть на то, как беременной женщине разматывают кишки?

Виолетта. Боже, да заткнись ты!

Лука. Не смогу.

Григорьич. Тогда избавь нас от дурацких идей. Умереть всегда успеем.

Лука. Мы просто будем лежать и ждать?

Виолетта. Какой вояка!.. Лучше расскажи мне, почему ваш отец решил увести вас из города в лес? В городе все-таки легче найти еду.

Лука. На наших глазах вырезали семью. По одному человеку в день. И пустили на мангал. Главу семейства, мужчину, убивали последним. Не в силах защитить дорогих людей он все время рыдал.

Виолетта. Какой ужас.

Лука. Рыдал даже не то слово. Он выл, привязанный ногами, руками к фонарному столбу и ничего не мог сделать. Мы прятались в подъезде пятиэтажки в ящике для картошки и не могли уйти не замеченными. Иногда они поднимались на последний этаж, чтобы осмотреть округу. Пришлось ждать шесть дней, пока все это закончится, и бандиты отправятся на новую охоту.

Виолетта. Какой ужас.

Лука. Отец взял с нас слово, что мы никогда не примкнем ни к одной из этих банд. Я и мой брат пообещали, что не станем одними из них, монстрами, пожирающими себе подобных. Что не станем сумасшедшими головорезами. Еще отец боялся, что мы попадем в плен банде в качестве мальчиков-катамитов.

Виолетта. И такое могло случиться?

Лука. При каждой банде, что мы видели десятка два или три таких мальчиков, прикованных к одной длинной цепи, вместе с женщинами. Они вынуждены идти за бандой, куда бы она ни направилась. Длинная колонна. Сначала снегоходы, потом тракторы и грузовики, от которых тянутся по несколько длинных цепей.

Слышится рычание, следуют хлопки выстрелов, хищники, зажатые в ловушку, скулят и бросаются на дверь.

Мужской голос 1. Не просто так они здесь терлись.

Мужской голос 2. Конечно, вон смотри, дверь!

Мужской голос 1. По щелям пар. Значит, внутри кто-то есть.

Мужской голос 2. Тук-тук-тук, козлятушки! Ваша мама пришла, молока принесла.

Монти схватил нож и подскочил к двери. Дверь принялись выбивать, но крепкая дверь не поддавалась. Игорь оттащил Виолетту от двери, достал из сумки сверток, и жестами велел женщине лезть под лежанку Григорьича. Размотав сверток, он вложил в дрожащие руки пистолет.

Мужской голос 1. Никуда не денутся. Весь день ничего не жрал. Разделай вот этого. Я пока разведу костер.

Мужской голос 2. Терем-теремок, кто в тереме живет? Я сейчас буду делать шашлычок. Выходите к нам. Вы, наверное, долго не кушали, так? Буду угощать! (смеется. )

Мужской голос 1. Пошли, сказочник, за работу. Угощатель нашелся.

Лука. Они ушли. Ненадолго.

Виолетта. У тебя все это время был пистолет?!

Лука. Там один патрон. И он предназначался для меня. (Теряет сознание. )

Виолетта. Боже, дай мне сил!

Женщина напевает колыбельную про котика, и переносит Луку на лежанку. Начинаетзвучатькомпозиция Dead Can Dance - The Host Of Seraphim.

То ли от бессилия, то ли от отчаяния, Виолетта падает на колени. Ее крику отчаяния не хватает голоса. Он беззвучен. Безмолвный вопль обреченности и боли. Закрывает лицо руками. Резко встав, она подходит к лежанке Григория и достает из-под подушки нож.

Виолетта.

Котя - котенька, коток,

котя серенький хвосток,

приди, котя, ночевать,

моё дитятко качать.

(возносит нож над Григорьичем. )

Лука. (Пытается встать, но ему не хватает сил. ) Не надо, пожалуйста! Не надо! Не делай этого, пожалуйста! Мы не должны, я обещал!

Проснувшийся от крика мальчика старик накрывает лицо подушкой. Нож стремительно отпускается, руки старика дергаются, но женщина прижимает их коленом к лежанке, чуть поворачивается телом, вращая нож. Гаснут свечи.

Лука. (Плач переходит в рев. ) Что же ты творишь?! Нет! Нет!!! Господи, заче-е-ем?! Мы не должны, боже!!! Мы не должны так поступать.

Лука зажигает свечу, он сидит рядом с Григорьичем, тщетно прикладывая полотенце к его шее. Виолетта на коленях на полу, она обхватила топор, сталь которого прижимает к щеке. Закрыв глаза, она наклоняется к полу – из ее груди, наконец, вырывается отчаянный крик. Рыдая, она бьет кулаком по полу, затем раз за разом вонзает в него нож. Гаснут свечи.