Ничего личного

Ничего личного

На высоте десяти тысяч метров над землей можно забыть о том, кто ты. Отдать себя облакам. Самое поганое, что потом приходится возвращаться, и когда подошвы ботинок касаются асфальта очередного аэропорта, наваливается удушающая реальность.

КэмеронКэлланд закидывает на плечо рюкзак, улыбается напоследок стюардессе и ныряет через самолетный «рукав» в аэропорт. После морозной Норвегии, откуда он улетал, южный воздух кажется слишком плотным, почти вязким. Но Кэмерон обожает это чувство: понимаешь, что ты на другом конце мира, ощущаешь каждой порой кожи.

Багажа при нем нет, только потрепанный рюкзак, по которому и не скажешь, что его обладатель – один из самых богатых людей мира, наследник солидной компании и сам уже значительный акционер этого бизнеса.

Главное, брать с собой себя, от этого не убежать. А всё остальное можно купить на месте.

Через огромные стеклянные окна видно взлетные полосы, и Кэмерон останавливается, щурится, позволяя глазам привыкнуть к новому свету. На его счастье, солнце в Стамбуле сегодня не шпарит, только густые облака. Их он тоже любит. Как свои потрепанные джинсы, старую футболку и истертые кожаные браслеты на запястьях.

Он теребит один, подаренный сестрой, когда она была совсем маленькой. Теперь Кайли предпочитает золотые украшения, короткие юбки и собственную косметическую компанию. Завтра ей исполнится двадцать один, и только ради сестры Кэмерон прилетел в Стамбул: праздновать она хотела всенепременно здесь.

Он думает, что стоит ей позвонить. Уточнить, поела ли – на всякий случай, Кэмерон еще хорошо помнит, как у Кайли возникли серьезные проблемы с едой и весом, когда она работала моделью. Это он тогда разозлился, когда увидел, что она превращается в скелет, пригрозил, что сам придет на показ и волоком ее оттуда уведет, если Кайли не бросит. Она сначала закатила истерику, а потом попросила увезти ее куда-нибудь на время. На одинокий солнечный остров. Родители, кажется, так и не были в курсе истинных проблем.

Стоит выйти из аэропорта и найти машину, которую заказал отец – он настоял на проверенном водителе, не понимая, что Кэмерон находит в обычных такси. По дороге в отель можно связаться с Томасом, он хотел обсудить последние поставки. Он всегда улыбался, подкатывал к Кайли и любой вопрос начинал с лучезарной улыбки:

- Как твой бизнес?

Томас лучше многих понимал, что МагнарКэлланд почти отошел от дел, и пусть он всё еще формально владелец компании, почти всеми делами занимается его сын, Кэмерон.

Положив рюкзак прямо на сияющий пол, он достает из кармана блистер таблеток без упаковки и выдавливает пару штук. Запивает невкусной теплой водой из бутылки. Как говорил врач, неврозы при подобном образе жизни – частое явление. Кэмерон так и не уснул ночью, в самолете подремать тоже не удалось, он надеется, хотя бы сегодня нормально выспится, иначе завтра на Дне рождения сестры будет самым унылым из гостей.

Снова закинув рюкзак за плечо, Кэмерон двигается к паспортному контролю, чтобы выйти уже на территорию другой страны.

К черту всё остальное. Сначала он заедет к Тревору.

Когда с формальностями покончено, и в паспорте появляется новый штампик, Кэмерон сразу пытается поймать сеть на телефоне и понять, где тут может быть выход с ожидающей машиной. Тогда-то его и окликает негромкий мужской голос:

- Мистер Кэлланд?

Он с удивлением оборачивается. Кэмерону двадцать четыре, он один из богатейших людей мира, но всё равно каждый раз удивляется, когда к нему обращаются подобным образом. Кажется, что это касается отца, а не его самого.

Возраст собеседника определить сложно, Кэмерон не разбирается в азиатах: этот кажется китайцем и немолодым. Он одет в аккуратный и явно дорогой костюм.

- Чем могу помочь?

Голос Кэмерона спокойный, а сам он пытается судорожно понять, кто перед ним, и как его узнал. Журналист? Случайный путешественник, который слишком пристально изучает фотографии в Форбс? Кайли никогда бы не попросила никого встретить брата. Да и отец мог организовать машину, но не более того.

- Добрый день, мистер Кэлланд.

- Простите, я очень спешу…

- Это касается вашего брата.

Кэмерон застывает на месте. Его не так-то просто удивить, но сейчас он в растерянности. Почему незнакомец упоминает Тревора?

Мужчина отходит в сторону, к уродливым пластиковым диванчикам для ожидающих. На одном спит мужчина, подложив под голову сумку, на другом молодая женщина целиком поглощена происходящим на экране телефона. Наушники отгораживают ее от внешнего мира.

- Ничего личного, малыш.

Кэмерон не успевает обернуться, но чувствует, как в шею впивается иголка. Ему требуется всего пара мгновений, чтобы сложить все факты и понять, что кто-то неплохо подготовился: знал, каким рейсом он прилетит, и как можно привлечь его внимание.

- Передай отцу, чтобы не лез, куда не следует.

Кэмерон едва не смеется: отец почти не занимается делами, если кто и лезет, то сам Кэмерон. Он даже смутно догадывается, о чем речь, но мысли уже начинают течь вяло и неохотно. Он еще успевает ударить нападавшего в живот, но следующее же движение выходит смазанным.

Ничего личного. Всегда только бизнес.

Мужчина растворяется в толпе, Кэмерон потирает шею. Он понятия не имеет, что ему вкололи, но уж явно не хотели убить. Может быть, стоит найти кого-то из работников аэропорта, сообщить местной службе безопасности… но перед глазами плывет, задача кажется слишком сложной, и Кэмерон понимает, что не может толком на чем-то сосредоточиться. Он помнит, что искал машину, которая его ждет, вот и решает продолжить.

Водитель сразу понимает, что-то не так, хмурится и пытается профессионально выяснить, открывая дверцу машины. Кэмерон почему-то вспоминает Томаса: они всегда были прежде всего друзьями, а не только партнерами, поэтому Кэмерон помнит, как тот, когда был более юным, запросто мог обкуриться какой-нибудь дряни перед полетом, а потом с трудом передвигать ноги. Но всё, что ему требовалось, просто проспаться.

Кэмерону нужна больница.

Кажется, он успевает пробормотать что-то такое, прежде чем заваливается на заднее сидение и отключается.

Кэмерон не уверен, правда ли он приходил в себя или это были вязкие мутные сны. Но когда в голове окончательно проясняется, он видит белый потолок, который в мутном свете кажется серым. И больничный запах: он тут везде, проникает в поры кожи, разъедает их. Хочется встать и сбежать, хотя в постели накрепко держит слабость.

Кэмерон шевелится, но почти сразу ощущает на лице касание и замирает. Прикрывает глаза, потому что привычные действия успокаивают. Чужие пальцы порхают быстро, невесомо, будто крылья бабочки проходят по лицу. Прохладные подушечки пальцев ощупывают лицо Кэмерона: его щеки, губы, нос, брови, даже прикрытые глаза.

- Ты напряжен, - наконец говорит Тревор.

Руки исчезают, Кэмерон открывает глаза. Он видит, как брат отходит назад, натыкается рукой на кресло и усаживается в него в любимой позе, обхватив колени руками.

- Но ты в порядке, - говорит Тревор, имея в виду скорее то, что узнал от врачей.

Слабость не исчезает, к ней прибавляется тошнота, когда Кэмерон усаживается, подложив подушку под спину.

- Когда я смогу уйти?

- Останешься тут на ночь. Если всё в порядке, завтра с утра выпишут. Хотят дождаться последних результатов анализов, но вроде бы ничего опасного. Что произошло?

Тревор сидит неподвижно, у него тонкие руки и ноги, так что он похож на паучка, притаившегося в углу. Хотя Кэмерон слишком хорошо знает брата, видит, что тот напряжен.

А вот сам Тревор с рождения не видит. Его неподвижные глаза уставились вперед, но взгляд, как всегда, расфокусирован.

Самый младший из троих детей Кэлландов и единственный, кто не хочет вообще никакого бизнеса, и почти не использует огромные ресурсы отца. Что ж, когда-то они не смогли ему помочь: в лучших клиниках мира развели руками, никакие деньги не могли наделить его зрением. Или поменять что-то в голове: Тревор имел склонность надолго уходить в себя и совершенно не умел общаться с людьми.

По большому счету, даже с родителями он редко мог находить общий язык – и, кажется, не хотел, что только их расстраивало.

Кэмерон прекрасно знает, что всё не так: Тревор хотел бы. Просто у него совершенно не выходит, и в итоге он сам же страдает от этого больше всех, ощущая себя неполноценным.

Он и сейчас натягивает на ладони рукава. Футболки Тревор не носит, потому что они не скрывают шрамов на запястьях: это была очень глупая попытка. Вообще-то Кэмерон перепугался, когда нашел брата в крови, но в итоге даже швы накладывать не пришлось, резал тот отчаянно, неглубоко.

Едва Тревору исполнилось восемнадцать, он предпочел уехать из родительского дома, не особо заботясь сообщением, куда именно. Кэмерон знал, что брат перемещался по миру, но с его счета списывались минимальные суммы, необходимые только на то, чтобы снять номер в отеле.

Правда, с братом Тревор общался регулярно да и сестре писал.

Именно Тревор в итоге потащил Кэмерона ко врачу, когда тот огрызался на всех вокруг, а потом признался, что не помнит, когда нормально спал. С тех пор в кармане Кэмерона поселились таблетки, он стал куда спокойнее и почти нет проблем со сном, а на Дне рождения Кайли наконец-то должны были быть все трое детей. «Посидеть с родителями» обещали неделю спустя.

- Как ты здесь оказался? – спрашивает Кэмерон. – Долго я был в отключке?

- Почти весь день. Видимо, сообщили отцу, он матери. Она позвонила мне и Кайли. Сестра была тут, с Томасом. Похоже, он – ее новый кавалер.

Ухажеры Кайли менялись часто, и Кэмерон знал, что в этот раз будет кто-то другой. Томас? Не самый плохой вариант.

- Кайли плакала, - продолжает Тревор. – Томас говорил с врачами, отец был на телефоне. Я остался тут.

- Они еще здесь?

- Уехали. Кайли позвонит завтра, но будет ждать тебя уже на вечеринке.

- Хорошо.

- Врачи говорят, завтра будешь в норме. Если так, лучше сходи к Кайли. Она обрадуется.

- Ты так говоришь, как будто сам туда не собираешься, - ворчит Кэмерон.

Взгляд Тревора такой же расфокусированный, уставившийся в одну точку.

- Нет, - говорит он. – Я не пойду. Мне не место на вечеринке. Кайли будет рада тебе, но не мне.

- Что за глупости?

- Отдохни, Кэм. Я останусь здесь.

- На всю ночь? Тебе не позволят.

- Позволят.

Кэмерон понятия не имеет, собирается Тревор просто заплатить или в местных больницах такое разрешают. Зато знает, что брат прав: на вечеринках громкая музыка, шум и веселье, общение, а всё это противоположно тому, что любит Тревор. Он не увидит ярких огней, а после музыки у него разболится голова. И в глубине души Кэмерон знает, что Кайли и правда чувствует себя с Тревором немного неуютно. Она любит обоих братьев, правда, но Тревор для нее всегда «маленький слепой брат», которого она может защитить, но не представляет, как с ним разговаривать.

- Отец усилит безопасность, - говорит Тревор. – Он настоял. За дверью его человек, и он от тебя ни на шаг не отступит. Это из-за бизнеса?

Кэмерон мрачнеет. Пусть Тревор этого не увидит, но он умеет слышать интонации.

- Да. Я… мы решили расширяться на восток. И перешли там кое-кому дорогу. Не думал, что они примут такие радикальные меры.

- Тебе пришлось чистить кровь, Кэм. Бизнес того не стоит.

- Это были выгодные контракты.

Тревор ничего не прибавляет, он и так сказал наверняка больше, чем говорил в иные недели. Он устраивается на кресле поудобнее.

- За мной следили, - говорит он. – С аэропорта. Я чувствовал на себя чей-то взгляд. Постоянно, всю неделю, что я здесь.

Кэмерон вздрагивает. Он верит брату, тот может не видеть, но подобные вещи чувствует очень остро. Может, и за Кайли следили? Но начать решили с Кэмерона, наследника и одного из акционеров.

И вот этого ни один бизнес точно не стоит. Где они подкараулят Кайли, какой коктейль подсунут ей на вечеринке? А что сделают со слепым Тревором, чтобы «урезонить отца».

Завтра же Кэмерон с утра свяжется с офисом и велит приостановить работу по восточному направлению.

Он опускается на подушку, но пялится в потолок, готовый уже сейчас сорваться с места, если бы не слабость. Пытается вспомнить, взял ли рюкзак с собой или оставил где-то в аэропорту. Там должен быть телефон…

По лицу пробегают чужие пальцы, мягко закрывают глаза. Тревор иногда такой бесшумный, что это почти пугает. Тень с прохладными пальцами.

- Если будешь слишком много думать, Кэм, твоя голова взорвется. - И это максимум юмора, на который способен Тревор. – Отдохни.

Треворукажется, он тонет.

Уходит глубже под воду и никогда не сможет выплыть на поверхность, никто его не спасет, он один в бескрайнем океане, наедине с вечностью и неслышимой песней китов. Воздуха не хватает, легкие сдавливает, а он потерялся, не знает, в какой стороне поверхность.

Потому что никогда не видел бликов солнца в воде и даже не знает, как они выглядят.

Тот факт, что Тревор вовсе не в воде, а на вечеринке, только усугубляет дело. Он ощущает себя неуютно, чужим, неуклюжим. Сам не знает, как Кэмерону удалось уговорить его всё-таки прийти. Может, были убедительны слова о том, что Кайли расстроится. Может, Тревор не хотел расстраивать самого Кэмерона – не после того, как он только вышел из больницы.

Вокруг наверняка красиво. Тревор слушал озвученные компьютерным голосом новости с сайтов и статьи из журналов. В них отца и Кэмерона обычно называли деловыми, мать красивой, а Кайли – стильной. О самом Треворе писали редко, и его это вполне устраивало.

Поэтому он знает, что Кайли предпочитает яркие цвета, блестки, короткие юбки и откровенное декольте. Ее называют законодательницей стиля, влиятельным лицом Инстаграма. Бывшая модель, которая запустила собственную линию одежды – и та уже оказалась безумно успешной.

Тревор понятия не имеет, как выглядит эта одежда. Но Кайли позвала его перед первым показом. Задолго до того, как помещение наполнилось моделями, визажистами, шумными менеджерами, Кайли привела брата показать, чем она занимается. Он тогда еще жил с семьей, Кэмерон был на другом конце света по делам и обещал приехать из аэропорта сразу на показ.

Кайли молча курила, и Тревор ощущал запах ее вишневого табака, хоть она и стояла в стороне. А он ходил вдоль вешалки, на которой устроились платья, и медленно ощупывал их. Тонкие тюлевые лифы и юбки, покрытые жесткими блестками. Плотные корсажи и тонкие бретельки, аппликации в виде страз, пайетки и мягкие длинные ленты. В одежде будто сочеталась внешняя жесткость, почти вызов с хрупкостью и мягкостью.

- Тебе нравится, - сказала тогда Кайли, хотя Тревор не произнес ни слова. – Я вижу, ты улыбаешься.

Она видела. А Тревор жалел, что сам не может в полной мере осознать сделанное сестрой. Он вообще-то редко жалеет о том, что не видит – к чему, он ведь не знает, как может быть иначе. Но в тот момент ему хотелось бы увидеть платья.

Сегодня на вечеринке Кайли тоже наверняка в чем-то красивом. Когда она обняла Тревора при встрече, он ощутил жесткие пайетки, будто его прижал к себе покрытый чешуей дракон. От волос сестры пахло малиной, а поцелуй в щеку был быстрым, будто клюнула птичка.

Сейчас Тревор сидит в углу, надеясь, что не привлекает слишком много внимания. К нему подходят пару раз, удивляются, ведь обычно его редко видят на вечеринках – хотя все знают, кто он. Треворникому не отвечает. Стискивает в ладонях стакан со слишком сладким коктейлем и думает, в какой стороне здесь выход, как вообще выбраться? Вежливо ли уже уйти?

Щеки касается едва заметная прохлада, значит, дверь в той стороне. Тревор хочет подняться с места, но выпитая пара коктейлей неожиданно крепко дает в голову – может, потому что обычно Тревор вообще не пьет. А в арендованном Кайли зале наверняка есть закуски, но он понятия не имеет, в какой стороне.

Он неловко цепляется за стол, задевает стакан, и тот падает на пол, оглушительно рассыпается. Рядом люди взрываются смехом, и Тревор думает, что наверняка над ним. Нескладным, весь вечер молчащим.

Тревор совершенно теряется, громкая музыка и выпитый алкоголь оглушают, где-то в висках начинает зарождаться боль. Он сидел у стены, поэтому, поднявшись, Тревор цепляется за спасительную поверхность, но не может сделать и шагу, съезжает по стене вниз. Он прячет голову в коленях, обхватывает ее руками, пытаясь унять поднимающуюся боль. Надеясь спрятаться. От шума, от людей, от этого мира, в котором он лишнее звено и может вызывать лишь смех.

- Трев! Эй-эй, Трев, что с тобой? Пойдем-ка отсюда.

Кэмерон поднимает брата на ноги, тянет за собой, и Тревор не сопротивляется. Сейчас Кэмерон – что-то устойчивое в этом шатающемся мире. Пару раз Тревор спотыкается, но крепко цепляется за брата.

РубашкаКэмерона мягкая, от него еще пахнет едва уловимо лекарствами и больницей – ими пропахли все его вещи. Но поверх него уже успел осесть запах чужих духов, пота и алкоголя. Малинового Кайли – наверняка Кэмерон не прятался в углу, не молчал при разговоре, умело поддерживал диалог, шутил с Томасом и потанцевал с сестрой.

Они вываливаются из клуба, и только теперь Тревор понимает, насколько внутри было душно. От ночной прохлады бросает в дрожь, от свежего воздуха кружится голова, и Тревор едва не падает. Кэмерон удерживает его, а потом усаживает на ступеньки. Шуршит – достает из кармана сигареты.

- И мне дай.

Курить Тревор тоже не курит, только с братом и очень редко. Кэмерон прикуривает и привычно сует сигарету в руку брата.

- Извини, Трев. Не надо было настаивать, чтобы ты приходил.

- Ты не виноват, что я не приспособлен к жизни.

- Это не жизнь. Это глупая вечеринка.

Тревор вспоминает чужой смех над собственной неуклюжестью. Может, это и вечеринка, но она чертовски верно отражает всю жизнь. Он затягивается горькой и слишком крепкой сигаретой.

- Как Томас? – спрашивает Тревор. – Ты убил его?

- Хотел! Еще друг называется. Мог бы и намекнуть, что встречается с моей сестрой! Он сказал, это Кайли попросила молчать. Потом предложил с ним выпить, как можно злиться.

Треворпробует представить. Томас для него яркий запах цитрусового парфюма, громкий смех и тщательно маскируемый европейский акцент. Он никогда не лезет обниматься, уважая личное пространство Тревора, но всегда пожимает руку – она теплая и сухая.

Томас нравится Тревору. Он представляет его и яркую Кайли, Кэмерона, который забывает о всех беспокойствах и опрокидывает шоты со старым другом.

- Как ты, Трев? – неожиданно спрашивает Кэмерон. – Я имею в виду, последнее время. Ты исчез на пару месяцев. Да и я даже не знаю, чем ты сейчас занимаешься…

Он замолкает, как будто ждет продолжения, но Тревор молчит.

- Ты пришел вчера в больницу, был рядом сегодня, но ты ничего не рассказал о себе.

Тревор затягивается сигаретой. Он не хочет говорить о себе. Шрамы на запястьях трутся о длинные рукава кофты, будто напоминая, как однажды Тревор не хотел и думать о себе. Ему стыдно за тот раз. Тогда Тревор и понял, что вовсе не хочет умирать.

Он бы просто хотел никогда не существовать.

Стереть себя из чужих жизней и воспоминаний. Он всегда был и остается лишним звеном, которое никак не может найти свое место.

- Не делай так, Трев. Не замыкайся.

В голосе Кэмерона слышится сочувствие, и Тревор тушит сигарету о лестницу, иначе рука начнет дрожать слишком сильно. Он ненавидит сочувствие, а уж от родных оно вечно застревает где-то поперек горла, не давая вдохнуть. Тревор не хочет, чтобы его жалели, наоборот, он просто хочет быть таким же, как все. Непринужденно шутить, а не молчать, уметь говорить о том, что думает и чувствует, веселиться, а не замыкаться в себе. Видеть, в конце концов.

Когда-то врач говорил Тревору, что проблема в его голове. Там всё устроено таким образом, что нарушены те связи, которые позволяют непринужденно общаться. А слепота только усугубляет всё, будто отделяет его не только от людей, но и от окружающего мира.

Кэмерон воспринимается иначе. Он и всю жизнь был ближе к Тревору, более понимающим его, чем Кайли. И уж особенно после той ночи, когда держал его свеже забинтованные запястья, будто боялся отпустить, а Тревор неожиданно для себя говорил и говорил.

Утром он думал, брат возненавидит его. Или будет жалеть. Или отправит к очередным врачам, как всегда делала мать. Кэмерон не сделал ничего из этого, он вел себя, как и всегда, а потом предложил сходить погулять в лес. Тревор всегда любил деревья: среди них можно молчать и не думать мучительно, как в этом мире его персональной тьмы реагируют другие люди.

С Кэмероном ему всегда легко. Если бы все люди были такими, как Кэмерон, может, Тревор мог бы воспринимать себя частью мира.

- Я устал, - говорит Тревор. – Можешь вызвать мне такси?

- У меня идея получше. Это же отель, Кайли забронировала мне номер. Давай поднимемся, останешься сегодня тут.

Тревор кивает. Чувствует, как Кэмерон кладет руку ему на плечо: привычный, почти невесомый жест, которого Кэмерон наверняка даже не замечает. Так повелось с детства, поддерживая за плечо или за локоть, старший брат направлял слепого младшего.

- Ты в городе уже неделю, - проворчал Кэмерон. – Мог бы встретиться с Кайли. Она бы и тебе номер здесь забронировала.

Тревор качает головой и грустно улыбается:

- Она не спрашивала.

Тугие струи бьют по плечам, скатываются вниз. Вода чуть прохладнее привычного, надо остудить голову после алкоголя. Тревор непривычен к нему и думает, что вряд ли повторит в скором времени.

В дверь стучат, раздается голос Кэмерона:

- Трев! Я спать, но сначала хотел попросить. Насчет завтра.

Тревор понятия не имеет, о чем речь:

- Заходи.

Он выключает воду и неловко выбирается из ванной – этот номер слишком шикарен, тут не нашлось обычной душевой кабинки, которые предпочитает Тревор. Его еще немного ведет от алкоголя, поэтому он едва не наворачивается, ноКэмерон подхватывает его под локоть. Тревор нащупывает полотенце, а брат уже отходит в сторону.

- Завтра нужно в местный офис, - Кэмерон говорит рассеянно. – Не знаю, что там понадобилось, но отец сказал, что срочно.

- У нас есть офис в… Стамбуле?

Тревор надеется, что брат не обратит внимания на паузу, на то, что Тревор не сразу вспомнил, где находится. И на то, что он понятия не имеет, где офисы у их компании.

- Ага, - отзывается Кэмерон. –Пойдешь со мной?

- Зачем?

Кэмерон прекрасно знает, что Тревор не создан для бизнеса. Хотя он неплохо соображает, особенно в финансах.

- Честно говоря, хотел с тобой посоветоваться насчет одних поставок. Цифра сходятся, но что-то не дает покоя… - Кэмерон прерывается и заканчивает куда серьезнее. – А еще отец спрашивал, здесь ли ты. И только после этого попросил заехать в офис. Насколько я знаю отца, это может касаться тебя.

- Хорошо, - говорит Тревор.

Кэмерон уходит молча. А может, кивает напоследок, но Тревор этого не видит.

- Какого черта! Я же отдал распоряжения. Еще вчера. Работу в азиатском направлении должны были прекратить!

- Мистер Кэлланд настоял…

Тревор ненавидит, когда кричат. Ему от этого почти физически плохо. Он вжимается спиной в спинку, цепляется пальцами за сидение. Стул удобный, наверняка для важных гостей, которые должны ожидать своей очереди, но Тревор ощущает себя пленником.

Кэмерон бушует рядом, и Тревор почти физически чувствует его ярость. Может понять брата: он провел в больнице почти весь день из-за того, что кто-то недоволен расширением их бизнеса в Азию, а тут отец настоял на том, чтобы продолжать работу в том направлении. Треворне понимает отца, но он никогда его не понимает.

- Кэм…

Тревор даже сам себя не слышит, уж наверняка его не слышит и брат, продолжая справедливо бушевать. В очередной раз пытается дозвониться до отца, но тот занят. Тревор ощущает, что в голове начинает шуметь, он поднимается и устремляется прочь из кабинета. Ведет кончиками пальцев по стене, сам не зная, то ли чтобы не потерять направление, то ли не упасть.

- Вам помочь?

Участливый женский голос, может, одна из секретарш или сотрудниц.

- Где туалет? – выдавливает Тревор.

Прямо по коридору, потом налево, вторая дверь. Кончики пальцев не врут, наконец-то смыкаются на ручке, и Тревор оказывается внутри. Ему хочется запереться в кабинке и никогда не вылезать, не видеть людей, не слышать ругань. Вместо этого он плещет на лицо холодной водой, хотя не сразу разбирается, как работает местный кран.

Шум в голове утихает. Тревор с тоской думает, что хочет в свой отель. В тишину и пустоту, где его самого почти не существует. Зря он согласился приехать с Кэмероном. Тревор не создан для финансов, отчетов, бесконечных чашек кофе и переговоров. Этот мир слишком яркий для него – для мальчика, который слеп.

Придя в себя, Тревор уговаривает себя вернуться. Он не может бросить Кэмерона, к тому же, согласен с ним. Брат уже один раз побывал в больнице, зачем отец нарывается на второй.

Тревор хорошо запоминает дорогу, поэтому и сейчас у него нет проблем, чтобы вернуться на свой стул. Кажется, никто даже не заметил его отсутствия. В офисе тишина, из-за закрытой двери слышен приглушенный голос Кэмерона – видимо, всё-таки связался с отцом.

- Может быть, кофе, мистер Кэлланд?

Тревор молчит и только на второй раз, когда в голосе секретарши сквозит нетерпение, понимает, что обращаются к нему. Он не любит быть беспомощным, но сейчас со стыдом думает, что искать кулер на ощупь будет слишком долго. Да и секретарша обидится, решит, что ей он не доверяет.

- Можно просто воды?

Он как раз допивает, когда слышит шорох двери, это Кэмерон:

- Трев, можно тебя.

Секретарша тут же оказывается рядом, когда Тревор в замешательстве не знает, куда деть стаканчик. Он следует в кабинет Кэмерона, ждет, пока секретарша прикроет дверь. Слышит, как брат усаживается за стол и вздыхает. Тяжело, тоскливо. Тревор осторожно подходит, нащупывает стол и огибает его. Кладет руку на плечо Кэмерона, чувствуя, как тот напряжен. Молчит, ожидая, когда брат сам всё расскажет.

- Мы не можем сейчас свернуть азиатское направление.

Тревор сильнее сжимает плечо брата. Как это не могут! Они же угрожают! Не просто так, Кэмерону вкололи какую-то дрянь! Разве бизнес стоит того.

- На нас насели другие, Трев… те, кто хочет, чтобы мы были в Азии. Конкуренты азитов, я так понимаю. И у них есть кое-то, чтобы надавить, поэтому мы продолжим.

Тревор далек от бизнеса, но не глуп. Он понимает, о чем говорит брат: их шантажируют, заставляя продолжить развиваться в Азии. Что значит, не остановятся и те, кто против. Кто однажды уже воткнул шприц в шею Кэмерона и предупредил, что это лишь предупреждение.

Кайли любит разговоры с матерью, но не может не признать, что та умеет выбирать крайне неудобное время. Вот и сейчас Кайли старательно мычит в знак согласия, надеясь, что мать поймет, сейчас не лучший момент. Но та продолжает увлеченно говорить, а Кайли слушает вполуха. Конечно, можно сухо попросить перезвонить позже, как делает Кэмерон, но Кайли знает, тогда мать решит, что-то случилось, и начнет перезванивать, обрывая телефон. Обычно именно ее, Кайли. Она не умеет игнорировать, как братья.

Вытянув длинные загорелые ноги, Кайли водружает их прямо на низкий стеклянный столик. В основной комнате номера Кэмерона горит лишь настольная лампа, так что ноги кажутся темнее, чем на самом деле.

Сам Кэмерон сидит на диване напротив и курит медленными затяжками, изредка стряхивая в пепельницу длинные столбики пепла. Вряд ли в номере можно курить… и вряд ли Кэмерон спрашивал. В офис он ездил даже в рубашке, сейчас расстегнул верхние пуговицы, но всё равно выглядит ужасно официально. Хмурый и серьезный, так что Кайли не терпится закончить разговор с матерью и узнать, что же, собственно, случилось.

Она не сомневается, что-то серьезное. Кайли узнала, что братья поехали в офис вместо того, чтобы весь день отсыпаться после вечеринки. Она решила дождаться их в номере Кэма и даже прихватила с собой бутылку текилы.

Она так и стоит у ножки дивана. Закрытая, полная и явно ненужная.

Кайли чуть не пропускает момент, когда мать наконец-то прощается. Торопливо ответив тем же, Кайли наконец-то нажимает кнопку отбоя и кидает телефон на диван. Она не знает, с чего начать, поэтому заходит издалека, как делает обычно.

- Зачем ты Трева в офис потащил?

Кэмеронсмотрит на сестру с удивлением и чуть не забывает стряхнуть пепел с сигареты, которую как раз протягивает к пепельнице. Отлично! Внимание его привлечь удалось. Иначе он иногда походит на Тревора, глубоко погрузившись в размышления. Отличие только в том, что Кэмерон всегда реагирует на внешний мир – правда, может на том же уровне, что согласно мычащая в трубку Кайли.

Кэмеронхмурится и одним уверенным движением стряхивает пепел.

- Не думал, что мызадержимся. Потом хотел прокатиться куда-нибудь. Да и Треву могло быть полезно посмотреть на офис.

- Ой, не будь как мать!

Кэмеронмрачнеет, но не отвечает. Глубоко затягивается сигаретой.

Мать любит детей, но всегда полагает, они должны быть «правильными». Кэмерон с его деловой жилкой и стремлением вникнуть в бизнес полностью подходит под материно понятие «нормальности». Идеальный старший сын! Кайли прекрасно знает, что Кэмерон не совсем такой, но вряд ли мать хочет знать о том, как он дал сестре первый косяк с травкой или впихнул презервативы перед свиданием с парнем (которые, кстати, отлично пригодились). Мать, конечно, еще вчера успела позвонить пару раз (в том числе и Кайли), волнуясь о здоровье Кэмерона. Но вряд ли она знала о его нервных срывах или проблемах со сном.

Сама Кайли иногда радовала мать, иногда не очень. Модельная карьера не была «нормальной». Мать не морщила нос, зато поджимала губы и молчала. Пока Кэмерон выспрашивал, в каких показах Кайли примет участие, мать не желала знать ничего. Когда дочь стала пробовать себя на поприще дизайна одежды, это мать посчитала куда более «нормальным». Правда, не вникала в детали, только говорила, что одежда Кайли «слишком молодежная». Скорее всего, даже Тревор знает лучше, что делает Кайли, пусть не может видеть платья, а изучал их только наощупь.

Тревору хуже всех. С детства мать пыталась сделать его «нормальным» - для его же блага, конечно. Сначала бесконечные врачи и лучшие клиники мира, но Тревор родился слепым и, как говорили врачи, слепым и умрет. Кажется, когда однажды за семейным ужином отец заявил, что хватит уже, мальчик только врачей и знает, пора признать, что он не сможет видеть, тогда-то Кайли впервые осознала, что деньги не могут решить всех проблем. Они дают возможности, но не более того.

А потом у Тревора возникли проблемы с общением. Казалось, он просто не знал, что можно играть не в одиночестве, а с другими детьми, ему всё это было не нужно. Так думала Кайли, пока Кэмерон не удивился:

- Разве ты не видишь? Он просто не может общаться. У него не выходит. Он не знает, что говорить, и как себя вести.

Сначала мать пыталась научить, потом снова начала таскать по врачам. Кажется, она до сих пор считает, что любую проблему Тревора можно решить грамотным профессионалом, и, если Тревор по-настоящему захочет, он сможет быть «нормальным». А он почему-то не хочет.

Мать никак не может понять, что Тревор просто так устроен. Как он не мог начать видеть только по желанию, так и не мог изменить что-то у себя в голове, то, как она работала. Его «нормальность» другая. Мать любитТревора, но не понимает, что он никогда не будет соответствовать ее ожиданиям.

Кайли не осуждала Тревора, что он постарался уехать из дома при первой же возможности. На самом деле, она сделала примерно то же самое, но смогла смягчить и выкрутить так, будто толком никуда и не уезжала. Тревор так не умел, он редко что-то объяснял. Что не значило, что от этого он стал менее чувствительным.

Поэтому, когда оба брата вошли мрачными и молчащими, Кайли решила сначала сосредоточиться на Треворе. Она отвела его во вторую комнату номера, где располагалась кровать, и решительно уложила спать. Он выглядел больным и подавленным – наверняка так повлиял офис, но явно было и что-то еще.

Из-за чего Кэмерон тоже мрачен, задумчив – и молчалив. Кайли легко представляет, как братья сели в такси, приехали, и за это время не произнесли ни слова. И вряд ли кто-то из них это заметил. Что ни говори, Кэм иногда очень похож на Тревора! Только он сильнее и старше, не такой беззащитный перед окружающим миром, как «маленький брат».

Хотя это Кэмерон еще позавчера был в больнице.

- Что случилось? – спрашивает Кайли. – Вы двое поссорились, что ли?

Глаза Кэмерона округляются:

- С чего бы? Нет, это касается… бизнеса.

Кайли не сомневается, что братья не ссорились. Она вообще не может представить их ссору: Кэмерон не настолько эмоциональный, а Тревор просто уходит в себя.

- Нас шантажируют. Отец разбирается, но до того придется продолжать развиваться в Азию. Я опасаюсь, что угрозы повторятся. Не только для меня, но и для вас с Тревом.

- Шантаж? Чем таким шантажируют?

- Это не важно, - Кэмерон отводит глаза. - Давай не будем об этом, Кайли?

Она фыркает.

- Как хочешь, братец! Меньше знаю, лучше сплю. – Хотя ей ужасно любопытно, Кайли решает, что просто попробует иные методы выяснения. – Но не думай, что я такая беззащитная!

Кэмерон мягко улыбается. Он, конечно, думает. Но спрашивает:

- А Трев?

Кайли закусывает губу. Братец знает, чем уесть! Из нее так себе старшая сестра, но она хочет защитить Тревора. Он слишком болезненно воспринимает собственную «неполноценность», да и Кайли прекрасно знает, что он может побольше многих зрячих. Только это не меняет того, что он слепой и плохо взаимодействует с людьми. Попросту не увидит, если что-то пойдет не так. Не попросит помощи у незнакомца, если будет нужно. Легкая добыча для тех, кто хочет угрожать – и беззащитная.

- Отец хочет приставить к вам охрану, - говорит Кэмерон. – Как ко мне после нападения. Пожалуйста, не отказывайся, тогда и Тревор не будет.

- Вряд ли я весомый пример для подражания, - фыркает Кайли.

- Ты его старшая сестра. Он ориентируется на тебя куда больше, чем думаешь.

Кайли пожимает плечами, признавая правоту Кэмерона, хотя бы в плане охраны. По правде говоря, ей и самой не по себе от этого нападения на брата, спокойнее, если за ними присмотрят. Да и за ней. Тем более, она сейчас часто с Томасом и не хочет, чтобы он случайно пострадал.

Именно к Томасу пойдет Кайли чуть позже. Ему всё расскажет, а он будет гладить по волосам и успокаивать. И она уснет, чувствуя себя спокойно и защищенно. Томаса многие считают ненадежным: давний друг Кэмерона, партнер во многих бизнес-делах… он прослыл ловеласом, не сдержанным в удовольствиях. Кайли это понятно, как понятен и сам Томас. Чуточку бесшабашный, как и сама Кайли.

Братья для нее закрытая книга, а Тревор еще и такая, старинная, запертая на замок. Кайли научилась только понимать его улыбку: Тревор вряд ли сам замечает, как на его губах появляется тень улыбки, выражение лица меняетсяи становится мечтательным, как будто светится изнутри. Только когда Тревору хорошо и спокойно.

У Кэмерона было похожее выражение лица. Возможно, не родись он первым и не имей деловой хватки, чтобы интересоваться бизнесом, они могли бы быть близнецами с Тревором. Одинаково любящие уходить в себя, не обсуждать проблем. Просто Кэмерон был бы общительным близнецом, а Тревор – замкнутым.

- Почему не стала встречаться с Тревором? – неожиданно спрашивает Кэмерон. – Он был в городе неделю, а ты даже не связалась. Ты сняла номер мне, но не ему.

Кайли смущается и убирает ноги со стола. Тон брата не звучит обвиняюще, но Кайли сама чувствует себя виноватой. Она любит Тревора, но понятия не имеет, как с ним общаться. Теряется. Ей всё время кажется, она говорит что-то не то, или он воспримет не так.

Тревору еще нет девятнадцати, он слепой младший брат, но Кайли кажется, он куда самостоятельнее и самодостаточнее, чем она в свои исполнившиеся двадцать один. Ей хочется казаться лучше для него, она слишком боится напортить, поэтому не делает ничего – и в итоге, конечно же, портит еще больше.

- Боялась быть навязчивой, - Кайли опускает глаза. – Думала, он сам не хочет меня видеть до праздника. Подумает, с номером я решаю за него и не считаю, что он может сам.

- Он думал, ты не будешь ему рада.

- Ерунда! Я всегда ему рада! Просто… не знаю, как об этом сказать. Не понимаю, как донести до него и не испортить.

Кэмерон неожиданно смеется, негромко, непринужденно, и Кайли с удивлением вскидывает голову. Кэмерон качает головой:

- Вы с ним иногда похожи. Не забывайте, что можно не гадать, а просто спросить. Ладно Трев, но ты-то! Готова общаться со всем миром, только не с братом.

- Мир мне отвечает, - бурчит Кайли. – И я всегда знаю, чего он хочет.

Кэмерон снова качает головой, всё еще усмехаясь, а Кайли не хочет признавать, что он прав, хотя сама об этом знает.

- Ночью будешь с Томасом? – спрашивает Кэмерон.

- Ему передать от тебя пожелания спокойной ночи?

- Передай, чтобы присматривал за тобой. Люди, нанятые отцом, прибудут только утром.

- Но волнуйся, Кэм, он и так всегда присматривает.

- Да уж, да уж, знаю я Томаса.

- А кто позаботится о тебе?

Кэмерон в непонимании вскидывает брови. Тушит сигарету. Пожимает плечами, но Кайли не отстает.

- Ты вечно волнуешься о нас, но кто позаботится о тебе? Это на тебя уже напали. Ты побывал в больнице. Ни я, ни Трев не занимаемся делами, а ты – очень даже. Поэтому, пожалуйста, будь осторожен. Тебе охрана требуется куда больше, чем нам.

Кэмерон легкомысленно пожимает плечами. Он всегда был таким, не очень-то считающим, что сам он тоже простой человек.

- Когда ты спал в последний раз? – спрашивает Кайли. – Нормально, спокойно, всю ночь.

- В больнице.

- То есть прошлую ночь после вечеринки тоже не очень?

- Кайли, прекрати допрашивать, тебе не идет.

Кайли вздыхает, прекрасно понимая, что брата не переделать. Поднимается:

- Хотя бы Трев может на тебя воздействовать, его ты слушаешь.

Для Кэмеронане существуетавторитетов – может, именно это делает его таким успешным в бизнесе, он ориентируется только на себя, легко принимает ответственность и даже не замечает ее. Даже отец для него не такаяуж значимая фигура, не кто-то важный и знающий, каким его всегда считает, например, Кайли.

Для Кэмерона она младшая сестренка, порой не воспринимаемая всерьез. Почему-то именно Тревора он слушает. Действительно слушает.

Кайли рада, что пару месяцев назад именно Тревор оказался рядом с Кэмероном и сумел убедить его, что не спать ночами и быть постоянно раздраженным – это ненормально. Кайли тоже видела, что брат не в порядке, но ее робкие попытки Кэмерон встречал либо игнорированием, либо просто злился. Тревора он хотя бы послушал.

Честно говоря, Кайли думала, там может быть что-то хуже неврозов, но оказалось, у нее слишком мрачное воображение.

Есть с чего. Кэмерон и Тревор всегда были достаточно близки, но особенно стали после одного случая. Тревору тогда было четырнадцать, Кайли семнадцать, и она вся была в подготовке к поступлению в колледж. Кэмерону уже исполнилось двадцать, он вовсю учился и дома бывал только на каникулах.

Тогда были рождественские. Мать занималась подготовкой к столу и каким-то благотворительным приемом, отец работал на другом конце света и обещался быть к праздникам. Кайли тоже уехала, вымотанная учебой, но не желающая пропускать несколько важных показов в Европе, тогда она еще думала, что станет моделью.

Тревор большую часть времени оставался дома один, он как раз ходил в школу последние дни перед праздниками. Кэмерон приехал пораньше, почти неделю братья жили только с изредка появлявшейся дома матерью.

Когда Кайли приехала, она сразу поняла, что-то случилось. Кэмерон так и не сказал, а Тревор – гораздо позже – молча взял ее руку и положил ладонь на свое запястье, задрав рукав. Кайли сразу ощутила под пальцами не сильно заметные, но выпуклые шрамы.

С тех пор братья стали гораздо ближе друг с другом.

- Кайли.

Негромкий голос Кэмерона останавливает ее почти в дверях. Она косится на прикрытую дверь в комнату, где спит Тревор, но вряд ли он слышит.

- Кайли, ты не знаешь, что делал Трев последние месяцы?

Кайли оборачивается:

- Путешествовал. Как последние… сколько уже, месяцев семь-восемь? После его восемнадцатилетия и окончания школы.

- Я не об этом. Всё время он постоянно писал мне, но эти пару месяцев… редко. И не говорил о себе, только узнавал, как я.

Кайли пожимает плечами:

- Трев – это Трев. Он не рассказывает. Мог даже не заметить, что стал реже писать. Я только знаю, что у него были дела с отцом.

- С отцом? – Кэмерон кажется удивленным.

- Ну да, тот точно знал, где Трев. Он сам мне говорил, что у них какие-то дела, хотя не связанные с бизнесом.

Кайли не знает, как путешествуют братья, но для нее города и страны остаются всего лишь картинками за окном машины или здания. Она и не хочет иначе. Знает, что Тревор пусть не видит, но любит гулять, слушать чужую речь, вдыхать воздух, напоенный непохожими запахами. Кэмерон, наоборот, смотрит по сторонам, запоминает детали.

Она выбрала Стамбул для празднования Дня рождения только потому, что он максимально далек от прохладной родины. Хотелось чего-то необычного. И потому что этот город любит Томас, он и предложил. Как сказал, особенно символично, город на стыке востока и запада, раз уж компания идет на восток.

Кайли не интересует бизнес. Она знает, что «дело Кэлландов» - это пластмасса, какие-то химические волокна, но она никогда не вникала в суть. Это кажется слишком скучным. Она рада, что может использовать ресурсы семьи, но даже если бы нет, всё равно занималась именно тем, чем занимается. Может, с меньшим масштабом и успехом.

Она сидит в большой офисной комнате, похожей на точно такие же по всему миру. Безликий пластиковый стол, огромные окна, сквозь которые проникает яркий свет южного солнца. Внутри работает кондиционер, Кайли не снимает темные очки. На столе ворох бумаг перед показом, но все они подписаны и одобрены, а до суеты за кулисами еще есть немного времени.

Этоуже выбор Кайли. Отпраздновать День рождения показом. Кэмерон с утра успел заявить, что это глупо, и надо всё отменить, но Кайли не собирается слушать. Он поехал в офис компании, обещая вернуться на показ, и за его спиной маячила охрана. Точно такая ждет сейчас за дверью.

Кто-то входит, Кайли думает, пора идти, но, обернувшись, видит Тревора. Он двигается неуверенно, и Кайли сначала порывается встать и подвести его к столу, но быстро вспоминает, как он этого не любит. Поэтому просто подает голос:

- Привет, Трев.

Он подходит к ней, быстро нащупывает стул и двигается дальше, усаживается за стол.

- Приятная коллекция, - говорит он. Его правая рука приподнимается, чуть шевелятся пальцы, как будто он до сих пор ощущает под ними переливчатые ткани.

Кайли приятно, что он сначала зашел к коллекции, а уж потом к ней.

- Много блесток, - говорит Тревор. – Больше, чем раньше.

- Ага, мне захотелось, чтобы оно сияло.

Кайли осекается, понимая, что брат-то никогда не узнает, как это выглядит. Она порой забывает, как много привычных и обыденных вещей ему не доступны. Сам Тревор кажется спокойным.

Кайли пытается придумать, что сказать, она всегда теряется в присутствии младшего. Ей хочется обнять его и защитить от сурового мира, но Тревор этого не поймет да и не считает, что его нужно защищать.

- Кэмерону не нравится город, - говорит Тревор. – То есть нравится, но не сейчас. Он хочет уехать домой.

- Я тоже, - соглашается Кайли. – Ты… поедешь с нами?

Тревор не возвращался домой всё это время, но сейчас молча кивает. Что ж, как бы ни волновался Кэмерон, дома их всех достать будет куда сложнее.

- Хорошо, - говорит Кайли. – Я рада. Иродители хотели, чтобы с ними отпраздновала дома. И с вами обоими. Трев… ты последишь за Кэмом, да?

Кайли не знает, как сказать всё, что она хочет. У нее неважно с выражением чувств, с тем, чтобы облечь всё в слова и сделать правильно. Куда проще ей в движении, в формах и красках – но Тревор их не видит. С ним приходится только говорить, и Кайли каждый раз теряется.

Он кивает, спокойно и собранно. Понимает, что имеет в виду сестра. Ей показалось, Кэмерон выглядел так, будто совсем не спал, но Тревор знает наверняка, просто никогда не показывает волнения.

- Кайли.

Его выражение лица редко меняется и так неуловимо, что почти невозможно заметить. Тревор не видит, как другие выражают эмоции, как они отражаются на их лицах, поэтому и его собственное обычно кажется безучастным: он просто не понимает, как стоит показывать.

И всё-таки его интонации говорят больше, даже Кайли, которая не очень сильна в распознавании. Сейчас ей кажется, брат смущен.

- Кайли, могу я не идти на показ? Подожду здесь.

Для Кайли это ужасно: сидеть в одиночестве в пустом помещении, пока где-то бурные краски и звуки показа, яркие вспышки и толпа народа. Она понимает, что для Тревора это будет пыткой, и совсем не собиралась требовать от него присутствия. Обычно он как раз приходит до того. Может, тутКэмерон ему что-то сказал, и Тревор считает, сестра захочет, чтобы он был на показе.

- Конечно, - торопливо говорит Кайли. – Не обязательно идти туда. Спасибо… спасибо, что ты здесь. Только пусть от тебя не отходит отцовская охрана, хорошо?

Тревор молча кивает. На самом деле, вдали от людей он даже в большей безопасности.

Кайли снова теряется, не зная, как продолжить разговор, но в этот момент ее спасает Томас: врывается маленьким ураганом, вечно стремительный, как будто выпил пяток чашек кофе. Светловолосый, улыбчивый, презирающий строгие костюмы. Его темные очки задраны наверх, глаза сияют. Он наклоняется к Кайли и первым делом ее целует, поворачивается к Тревору и подхватывает его руку, чтобы пожать. Томас давно знаком с их семьей, и Кайли подозревает, что не хочет знать, чем Томас и Кэмерон занимались в колледже, когда учились вместе.

- Всё готово к показу, - заявляет Томас, возвращаясь к Кайли. – Пять минут и начинаем.

- Идем?

- О нет, расскажите мне, что происходит. Кэм только упомянул, что продолжаем развитие в Азию. Какого черта? Поэтому охрана? Ее достаточно? На всякий случай, я отдал распоряжение и на показе внимательнее следить за порядком. Хорошо хоть, мероприятие закрытое.

Кайли замечает, как Тревор прикрывает глаза, его явно обескураживает напор Томаса. Но Кайли привыкла, ей даже нравится. Она усаживает Томаса на соседний стул и не отпускает его руку, пока рассказывает.

Кэмерон не любит дорогу. Он давно не берет с собой чемоданы, удивляется, когда видит, что у Тревора, и у Кайли тоже немного вещей. Брат терпеливо ждет в аэропорту, найдя безлюдный зал и уставившись перед собой слепым взглядом. Сестра с Томасом, конечно же, опаздывают, а из-за них все чуть не пропускают самолет.

Только усевшись в мягкое кресло, Кэмерон понимает, что суета позволила отвлечься от того, что охрана не может последовать за ними после паспортного контроля, а прошлое нападение произошло именно в аэропорту. На этот раз всё в порядке, и Кэмерон расслабляется.

Кайли позади щебечет, выбирая фильм в дорогу, Томас хмыкает и заявляет, что он собирается играть в какую-то дурацкую игру. Тревор рядом молча нацепляет наушники и прикрывает глаза: то ли музыка, то ли книга.

Они летят домой.

Кэмерон не любит взлеты, у него вечно закладывает уши. Но когда самолет выравнивается, Кэмерон осознает простую мысль: домой. Они вместе втроем не собирались дома со дня рождения Тревора больше полугода назад. Сейчас же всё выглядит так привычно, будто они летают подобным образом каждую неделю.

Через четыре часа они приземлятся в Лондоне, там встретит машина, и вскоре они в пригороде. В доме, где выросли.

Кэмерон прикрывает иллюминатор, оставляя маленькую щелочку, и пытается уснуть. Не выходит. Никак не отпускает тревога, все эти мысли об опасности. Как было бы просто поддаться угрозам и прекратить стремиться в Азию! Компания потеряет не так уж много. А вместо этого приходится идти на поводу у Беккера из совета директоров и его приспешников. Отец так и не объяснил, чем именно его шантажируют, но Кэмерон понял, это что-то личное, не о бизнесе. Скорее всего, связанное не с ним лично – может, с одним из его детей.

Тревор вздрагивает, моргает – не так, как обычный человек после сна, но очень похоже. Его взгляд смотрит на спинку сидения впереди, наушники сваливаются, так что слышна глухая музыка. Но рука скользит к Кэмерону, как будто Тревору надо убедиться, что он рядом.

Пальцы двигаются выше, застывают у лица, как будто Тревор спрашивает разрешения. Кэмерон видит, что они чуть подрагивают.

- Я не против.

Тревор почти невесомо ощупывает лицо брата, повернувшись к нему. После этого, кажется, успокаивается, вздыхает и усаживается обратно. Выключает музыку.

- Тебе что-то приснилось? – спрашивает Кэмерон.

- Как будто на тебя снова напали. И убили.

- Просто сон. - Кэмерон убирает ручку сидения и кладет голову Тревора к себе на плечо. Знает, насколько слепому брату важно ощущать. – Можешь еще поспать.

Вскоре дыхание Тревора выравнивается, Кэмерон тоже начинает дремать. Когда брат и сестра рядом, его тревога затухает. Всё в порядке. Никому ничто не угрожает.

Прохладный британский воздух бодрит и кажется необычайно холодным после южного. Кайли отчаянно мерзнет в тонком платье и кофте, Томас укрывает ее своей курткой. Кэмерон и сам едва не пританцовывает, сунув руки подмышки. Только Тревор кажется спокойным и совсем не мерзнущим, пока они идут к машинам.

Внутри он не произносит ни слова, только натягивает рукава кофты, почти скрывая ладони. Кэмерон переводит взгляд на окно, думая, что Тревор наверняка вспоминает то время дома, после которого на руках появились шрамы.

Это были рождественские каникулы, на которые Кэмерон приехал пораньше. Кайли и отца не было, мать радовалась сыну, кормила его домашним печеньем и шепотом просила поговорить с Тревором.

- Он в последнее время сам не свой. Не помню, когда он последний раз вообще говорил со мной.

Кэмерон хмыкал, уплетал печенье и думал, что это «типичный Тревор» и ничего необычного. Он правда пытался поговорить с братом, но тот молчал и отгораживался дверью своей комнаты. Кэмерон не особенно удивлялся или беспокоился: Тревору было пятнадцать, наверняка пресловутый подростковый кризис. Кэмерону исполнилось двадцать один, и он считал себя чертовски умудренным и опытным.

Это был его третий или четвертый день дома, Рождество стремительно приближалось. Мать ранним утром уехала на подготовку к благотворительному вечеру, а Кэмерон отправился по магазинам, потому что, конечно же, не успел купить подарки в колледже.

Дом казался пустым. Кэмерон поднялся к себе, оставил коробки, и тут и ощутил: что-то не так. Наверное, он услышал звук. Потому что сразу понял, что смотреть стоит в комнате Тревора.

К счастью, дверь оказалась не заперта.

Тревор сидел на полу. Он покачивался, обхватив себя руками, издавал сдавленные всхлипы, хотя не плакал. И кровь. На полу, на его одежде, на руках. Кэмерон перепугался, кинулся к брату и только тогда понял, что кровь из порезов на запястьях. Тревор не пытался продолжить начатое, но и помогать себе не торопился.

Кэмерон потащил Тревора в ванную, где и понял, что порезы не глубоки. Кровь быстро остановилась, но Тревор не произносил ни слова. Его прорвало на кухне, где Кэмерон осторожно бинтовал его запястья. Тревор говорил и говорил, сбивчиво, как будто боялся остановиться, непоследовательно.

Если при виде крови ужас был резким, четким, то при словах Кэмерон ощутил его широким, всепоглощающим, липким и утягивающим в глубокую бездну, на дне которой стоял Тревор.

Они ничего не сказали матери и до утра просидели в комнате Кэмерона, разговаривая. Он только один раз ушел в комнату брата, чтобы всё прибрать. Пока вытирал кровь, ужас снова свернулся где-то в желудке холодом.

Кэмерон тогда страшно испугался. А еще понял, что абсолютно не знает брата, не понимает, чем тот живет каждый день, как себя ощущает. В душной заботе матери, в неоправданных ожиданиях отца и в тисках собственной слепоты. Тревор был одинок и считал себя лишним, единственным уродством идеальной семьи.

Правда, сразу посчитал свой поступок глупым и не отказался от визитов к психотерапевту, на которых настаивал Кэмерон.

Помимо осознания хрупкости жизни, в ту ночь Кэмерон понял кое-что еще: его маленький брат, который так любил тискать мягкие игрушки, внезапно вырос в цельную самостоятельную личность, с которой можно говорить и проводить время. Которая мыслит и чувствует.

А еще Тревор умел слушать и слышать. И следующую ночь они снова не спали, но на этот раз говорил в основном Кэмерон. Они так и уснули на его не разобранной постели, встали уже после полудня и с тех пор стали близки, постоянно общаясь.

Кроме последних месяцев, когда Тревор не забывал писать и связываться, но почти не говорил о себе.

Мать встречает на пороге дома.

Ей около пятидесяти, но выглядит она моложе. Не потому что старается, а потому что повезло. В густых волосах полно седых прядей, но они еще насыщенного медного цвета, куда светлее, чем у детей. Подтянутая фигура – вот над ней мать работает, не пропуская занятий в спортзале.

Ухоженная, аккуратная, искренне сияющая. Дома она не носит украшений и изысканных нарядов, только простую одежду, от которой пахнет выпечкой, когда она прижимает Кэмерона в радостном объятии, а потом переходит к остальным.

Если у отца деловая хватка и желание ее использовать, то у матери нет ни того, ни другого. Они любит всевозможные мероприятия вроде открытий новых галерей и благотворительных вечеров и не смущается готовить сама.

Она любит детей, Кэмерон это знает. Он и сам невольно улыбается, скидывает ботинки, чтобы ноги ощущали любимый пушистый ковер.

- Я пирожки пеку. Поможете?

Кайли со смехом и Томасом упархивает в гостиную, она готовить терпеть не может. Тревор молча уходит наверх, наверняка к себе, и мать провожает его расстроенным взглядом. Она не понимает, что Тревор хотел бы помочь, но считает, что никогда не сможет – и сейчас она лишний раз напомнила, что он не в силах делать из-за слепоты.

Большую часть детства Тревор провел с врачами и матерью. С сестрой у него всегда было мало общего, а Кэмерон старше на шесть лет, и у него другие интересы. Когда Тревор перестал большую часть времени проводить с врачами и начал общаться с братом, он уже считал себя слишком поломанным. Во многом из-за матери, хотя она никогда этого не хотела.

Любовь не оберегает от ошибок.

Мать всегда относилась к Тревору как к «больному», не понимая, что этим усугубляет его собственное восприятие. Кэмерон этого не одобряет: да, Тревор не такой, как другие, он не может многого из обыденных вещей, но это не значит, что он неполноценный. Просто другой.

И всё равно на кухне хорошо. Пусть кроме Кэмерона и матери никого нет, но из комнаты слышен смех Кайли и голос Томаса, которого мать уговорила остаться на ужин. Тревор где-то наверху, а из колонки льется музыка на французском языке, которую так любит мать.

Должно быть спокойно, но Кэмерон понимает, что дома тревога окутывает таким плотным коконом, что можно не сомневаться, сегодня уснуть не выйдет.

Кэмерон боится. Дом лишний раз напоминает, что он может потерять.

- Ты какой-то нервный, - замечает мать. – Что-то случилось?

- Всё в порядке. Рабочие моменты.

Он никогда не был близок с матерью и не уверен, что сейчас стоит начинать. Кэмерон пытается лепить пирожки, но у него не выходит, он слишком переживает из-за шантажа, думает, что стоит позвонить отцу, чем заняться по работе первым делом…

- От тебя мало толку! – муть с усмешкой качает головой. – Иди лучше проведай брата или сестру. Я вас позову.

Кэмерон думает, что мать не глупа и в любом случае беспокоится о каждом из них. Если она не может усмирить их тревоги, может, они помогут друг другу.

Кайли самозабвенно целуется с Томасом, Кэмерон им точно не нужен. Он поднимается и стучит в дверь Тревора. Слышит негромкое приглашение войти.

Комната самого Кэмерона давно потеряла его дух. С тех пор, как он уехал в колледж, он бывал в родительском доме только на каникулах да праздниках. Не жил здесь больше. И его комната еще хранила отпечаток Кэмерона, но будто старый, истертый временем.

Тревор не был дома больше полугода, но до этого жил здесь. Комната еще оставалась слепком его души.

Здесь нет света, он не нужен Тревору. Только лампа на столике у стены – для тех, кто приходит. Кэмерон включает ее, мутного света из окна кажется недостаточно.

Вся мебель будто бы плавная, по возможности лишенная острых углов и форм, о которые можно споткнуться. На полках стоят многочисленные вылепленные статуэтки: Тревор никогда их не увидит, но досконально знает каждую на ощупь. Его любимое хобби, лепить он обожает. Все фигурки едва уловимо странные, наверное, именно так выглядит мир для того, кто может ощущать его только кончиками пальцев.

Тревор сидит на кровати, поджав одну ногу под себя. Лампа освещает одну половину его лица и раскрытую книгу: рука Тревора застыла на странице, испещренной выпуклыми точками. В детстве Кэмерону было любопытно, и он просил брата научить его читать шрифт Брайля. Может, до сих пор что-то помнит.

Читать Тревор любит. У него целый книжный шкаф и огромные запасы в библиотеке. Интересно, много ли он читал в путешествиях? Вот так, руками, как он любит, а не только аудио. Наверняка нет. Наверняка соскучился по этому.

Кэмерона заполняет нежность к брату, которая сменяется чудовищной тревогой. Ни его, ни Кайли не должны тронуть! Кэмерон хотел сесть рядом с братом, узнать, что тот читает, выяснить кучу незначительных деталей, но вместо этого остается стоять и нервно барабанит пальцами по комоду.

Тревор поворачивает голову в его сторону. Взгляд упирается в стену, но Тревор едва заметно хмурится, услышав тревогу брата в его пальцах. Кэмерон тут же прекращает, но к его удивлению, Тревор говорит другое:

- Он выспрашивал. Слишком много. Томас.

- Что выспрашивал? – не понимает Кэмерон.

- О делах и шантаже.

- И что? Он волнуется.

- Или связан с этим. Хочет выяснить, что известно.

Тревога неожиданно срывается с поводка:

- Не говори глупостей, Трев! Томас – мой друг. Ни с чем он не связан!

- Он и деловой партнер. Ему может быть невыгодна Азия.

- Ты рехнулся? Он мой друг! Ты ни черта не знаешь о дружбе!

Кэмерон жалеет о словах в тот же момент, когда произносит их. Он не имеет в виду ничего такого, но сразу видит, как каменеет лицо брата.

- Ты прав, - спокойно говорит Тревор.

- Ох, Трев, извини…

- Ты же прав.

Хуже всего то, что в голосе Тревора нет упрека или обиды. Он правда так думает, что дружба и подобные ей вещи ему не знакомы, они для кого-то другого, «полноценного».

Кэмерон знает, что в школе у Тревора были приятели, но не было настоящих друзей. После выпускного он ни с кем из них не продолжал общаться. Он учился вместе с обычными детьми, модная тогда инклюзивность, и Кэмерон до сих пор не знает, хорошо ли это. Да, наверняка именно поэтомуТревор отлично ориентируется в мире и даже путешествует – а с другой стороны, так и осталось убеждение в неполноценности.

Тревор не опускает голову, прерывая зрительный контакт, как делают в конце разговора. Он просто проводит ладонью, возвращая пальцы на страницу. Продолжает читать, признав, что брат прав и не видя больше смысла в разговоре.

Кэмерон так не может. Он со вздохом опускается на кровать Тревора, но не приближается.

- Я не прав, Трев. Вовсе не то имел в виду. Просто везде вижу опасность и не хочу даже допускать, что она может исходить от друга. Я тогда совсем свихнусь.

Но выяснить в офисе, не может ли Томасу быть выгоден шантаж – стоит. В последнее время дела Кэмерона не пересекались с Томасом.

- Не изводи себя, - говорит Тревор. – Пожалуйста, подумай о себе, а не только о нас.

Он убирает руку с книги и протягивает ее вперед. Неловко нашаривает Кэмерона и заставляет его лечь на кровать.

- Отдохни. Ты же знаешь маму, до ужина есть пара часов.

Кэмерон не спорит. Он прикрывает глаза и быстро проваливается в дрёму под негромкое шуршание пальцев Тревора о страницу и выпуклые точки букв.

Пойти поздно вечером в кафе предлагает Кайли. Кэмерон опасается, что Тревор не захочет составить компанию, но тот неожиданно соглашается.

- Нигде в мире нет такого мороженого, как у Бо, - улыбается он.

Может, для него это вкус детства и дома. Для Кэмерона уж точно. Они берут машину, но не беспокоят никого из охраны. В конце концов, их же трое, вряд ли кто рискнет напасть. К тому же, Кайли негромко говорит, что ей бы хотелось побыть без чужих глаз. Кэмерон от всей души поддерживает ее. Взгляд между лопатками порядком утомил.

Усевшись в машину, он, конечно, беспокоится, правильно ли поступает, не подвергает ли брата и сестру опасности, но его тревога быстро исчезает. Кайли влезает между сидений с заднего, говорит без передышки и просит включить музыку. Тревор нащупывает выключатель и подбирает волну.

Кэмерон ведет машину и улыбается. Он скучал по этому.

Кафе «У Бо» находится в Лондоне, хотя на окраине. Припарковавшись, Кэмерон придерживает Тревора, пока они переходят дорогу, Кайли уже устремляется в ярко освещенное кафе. Она вся – вихрь шуршащей ткани, блесток и цветных прядей, которые успела прицепить к волосам.

Тревор отсчитывает столы кончиками пальцев и устраивается за их любимым. Официантка принимает заказ, несколько раз переспрашивая, кому что.

Ночь льнет к окнам, пить кофе не кажется здоровым решением, но Тревор берет американо и большое фисташковое мороженое. Кэмерон хочет составить ему компанию, но после кофе он точно не уснет, поэтому выбирает чай и ванильное. Кайли берет газировку и клубничное.

Других посетителей немного, звучит музыка из пятидесятых, Кэмерон сам не замечает, как начинает что-то рассказывать. Кайли смеется и дает Тревору попробовать свое мороженое, тыча ложкой в рот: они часто так делали в детстве, считая, что один вкус – слишком скучно. Тревор перемазывается, но его это не смущает, он знает, что дело не в слепоте, а в том, что Кайли хочет веселиться. Может, он тоже.

Кэмерону кажется, мир становится теплым отзывчивым молоком, которое его обнимает. Он смотрит за окно, огни проезжающих машин танцуют для него одного.

- Кэм. Черт возьми, Кэмерон!

Он моргает и смотрит на Кайли. Вспоминает, что она вроде бы пошла в туалет – уже вернулась. Тревора нет. Тоже туда пошел? Умыться?

- Кэм, что с тобой? Где Трев?

Он не понимает вопроса. Хихикает над очевидным ответом:

- В туалете?

- Его там нет! И он… черт, Кэм, что-то не так. Он улыбался не так.

- Ты серьезно? Различаешь улыбки?

- А ты нет?

Кэмерон не понимает, чего Кайли беспокоится. Она сегодня красивая: блестки на скулах, сияющие глаза. Сейчас они кажутся встревоженными. Она внезапно подхватывает пустую чашку Тревора и нюхает ее. Потом берет кэмероновскую с чаем, наполовину пустую. Вскидывает глаза на брата:

- Я видела такое в клубе. Что-то подмешали в питье.

Кэмерон хочет спросить, почему не подмешали ей, но видит, что стакан сестры с газировкой полон. Она слишком увлеклась мороженым и не успела выпить.

- Может, и хорошо, - хмыкает Кэмерон. – Расслабимся.

- Кэм! А если Трев под кайфом не заметит машину или с моста навернется? Он же не видит! А сейчас наверняка мало что замечает! И он куда-то ушел один!

Мысль проходит к сознанию Кэмерона медленно, продираясь сквозь туман - и обрушивается ледяным душем, когда Кайли тащит его на улицу. Машины стремительно носятся в обе стороны, и Кэмерон с ужасом думает, как слепой брат, которого чем-то опоили, может попросту не понять, что это дорога – и шагнуть прямо под колеса.

Выброс адреналина явно сильнее дури, у Кэмерона ощущение, будто он резко трезвеет. Вцепляется в Кайли:

- Надо его найти!

Она кивает. Смотрит в одну сторону, но там видно далеко и никого. В другую сторону поворот.

- Он не мог уйти далеко.

За поворотом тоже никого. Кэмерон ощущает себя загнанным в ловушку зверем, который мечется и не знает, куда отправиться на поиски. Или вообще остаться на месте, и Трев вернется? Но брат сейчас вряд ли что-то внятно соображает, он выпил полную чашку.

Поможет ли ему кто-то на улице? А если он отключится?

Кэмерон паникует, когда решает обойти кафе, посмотреть, что во дворе, может, проход к другим улицам. Там он и находит Тревора: тот сидит на корточках, привалившись к обшарпанной стене. Обхватив колени, уткнувшись в них лицом. Его ощутимо трясет.

- Трев, ох, Трев…

Кэмерон опускается рядом с ним прямо на грязный асфальт, касается плеча брата, не желая напугать. Тревор поднимает голову, хотя, конечно, его взгляд расфокусированно направлен вперед. Он облизывает пересохшие губы:

- Кэм? Это правда ты?

Кэмерон крепко обнимает Тревора, гладит по спине, ощущая, как тот явно успокаивается. Его еще трясет, и Кэмерон обеспокоенно говорит:

- Надо проверить, в больнице…

- Нет!

Тревор отшатывается. Если бы Кэмерон не удерживал его, наверняка бы шлепнулся на асфальт да еще ударился затылком о стену. На лице Тревора неприкрытый ужас:

- Только не в больницу! Кэм, пожалуйста, поехали домой, только не врачи, не они…

Кэмерон понимает, почему брат не хочет, ему хватило в детстве. Беспомощно смотрит на подошедшую Кайли. Та опускается рядом с братьями, осматривает Тревора, заглядывает ему в глаза.

- Я не специалист, - протягивает она, - но думаю, всё с вами будет в порядке. Надо проспаться.

Она садится за руль, и они возвращаются домой. Всю дорогу Тревор цепляется за Кэмерона, почти как в самолете. Кэмерон как никогда понимает брата: он сам то и дело касается Тревора, а позже и Кайли. Чтобы убедиться, что они реальны и рядом.

Когда они переступают порог дома, Тревора явно уже отпускает. Но спать они ложатся в комнате Кайли, где самая большая кровать. Несколько раз Кэмерон просыпается – только чтобы убедиться, что всё в порядке. И чувствует, как так же его проверяют тонкие пальцы брата и прохладные ладони сестры.

Башня Кэлландов. Так мать, шутя, называла главный офис компании в центре Лондона, и была отчасти права. Конечно, не вся высотка принадлежала им, всего несколько этажей, зато наверху.

Говорят, из окон отличный вид, но Тревор не знает. Не считает, что много потерял, потому что не очень понимает, что такое «вид». Зато, когда он пытался рассказать, как ощущает офис сам, его никто не понимал. Не потому что не хотел, а потому что остальные слишком доверяли зрению.

Тревор искренне считает, мир шире.

Для него Башня Кэлландов – это запах крепкого кофе и бьющая в голову смесь парфюмов, настойчивые трели телефонов и едва уловимый гул работающих компьютеров, гладкие пластиковые столешницы, скользкие плитки пола и мягкий, скрадывающий ковер в кабинете отца.

А еще, конечно, давящее ощущение, слишком много людей, от которых Тревор теряется, чувствует себя сдавленным. Он не может в офисе и жалеет об этом. Но специально для него оставлена маленькая комната между кабинетами отца и Кэмерона. Небольшой закуток, выходящий в коридор, но изолированный от него.

Тревор в курсе, что раньше этот аппендикс планировки страшно раздражал отца, но потом он посчитал его неоспоримым преимуществом. Тут могли уединенно подождать встречи те, кто не хотел светиться в офисе. А главное, Тревор.

Это для него поставили прохладный кожаный диван и кулер с водой. На единственном столике у стены книги со шрифтом Брайля. КогдаТревор впервые пришел сюда, он был тронут - пусть книги совсем и не те, которые он читал, но о нем всё равно подумали.

Правда, в офисе он бывает не так уж часто. Сейчас терпеливо ждет, когда сможет поговорить с отцом. В руках картонный стаканчик с горячим кофе, который дала Трейси, секретарша отца. Она прекрасно знает, что Тревор любит крепкий и горячий американо.

Едва слышно, но всё-таки слышно, как в соседнем кабинете Кэмерон отдает распоряжения. Они с Тревором приехали вместе.

- …мне нужны сводки за последние десять дней. Прогнозы индексов на ближайшие сутки. Позвони Уэллингу и договорись о встрече, скажем, на завтра. Только не в первой половине дня. Вроде всё. И да, буду благодарен за большую чашку черного кофе.

В работе Кэмерон действует уверенно, становясь похожим на отца. Тревор всегда воспринимает это… с любопытством. Слишком отличается от Кэмерона дома, чуткого и готового выслушать, беспокоящегося обо всем на свете или задорно хохочущего над шутками Томаса. Ворчащего на Кайли с ее «очередным селфи», но покорно позволяющим увлечь себя в кадр.

В офисе Кэмерон вряд ли позволит кому-то или чему-то управлять собой.

Кроме нынешнего шантажа.

Отцу пришло сообщение от азиатов – неофициальное, разумеется, - если продолжат, дальше подсыпят не только наркотики. Как знает Тревор, кто-то из совета директоров в свою очередь продолжает шантажировать отца.

Между угрозами и шантажом не может быть правильного выбора.

Тревор почти не помнит, что было два дня назад. Только пустоту и страх. Ему казалось, он остался один во всем мире, его привычные ощущения «поплыли», он растерялся и испугался. Утром уже чувствовал себя отлично, проснувшись вместе с Кайли и Кэмероном. Но пройдясь кончиками пальцев по лицу брата, понял, как тот напряжен. Не только из-за беспокойства, просто на него сильно подействовала та дрянь, которой их опоили. Он ведь только недавно почистил кровь в больнице.

Тревор и Кайли тогда перепугались, по очереди приносили Кэмерону воду, не оставляли его одного и тихонько слушали, что скажет вызванный семейный врач. Тот заверил, что всё в порядке, а к вечеру Кэмерон и правда пришел в себя.

- Тревор.

Он поднимается за секунду до того, как звучит его имя. Услышал открывшуюся дверь кабинета отца. Тот отступает, впуская сына сначала в кабинет секретарши, потом в свой, и Тревор, зажав в одной руке кофе, другой осторожно нащупывает диван. Он много раз бывал в кабинете отца, но не настолько, чтобы без труда ориентироваться.

Он с ногами забирается на диван, никаких «официальных кресел». Слышит, как отец облокачивается на стол. У Кэмерона похожая привычка, когда он хочет беседовать как человек, а не как бизнесмен, но на стол попросту садится.

- Я рад, что ты зашел, Тревор.

Он кивает. Не умеет вести светские беседы. Отец об этом знает – или ему и самому не хочется просто болтать. Его слова всегда короткие, отрывистые и ощущаются очень весомо.

- Ты говорил Кэмерону о фонде?

- Нет.

- Почему?

Тревормолчит. Не знает, как лучше выразить мысль, чтобы отец понял. Наконец, произносит:

- У меня могло не получиться.

- Конечно, могло. И что с того? Думаешь, Кэмерон не понял бы?

«Думаю, он стал бы хуже думать обо мне». Но вслух Тревор ничего не говорит. Он понимает, что его страхи не имеют оснований. Просто он не хотел никого разочаровывать. Отцу-то пришлось сказать только из-за того, что нужна была его помощь.

- Как хочешь, - говорит отец. – Ты хотел поговорить о фонде?

- О шантаже.

- Гм.

Тревор умеет на слух понимать мать, брата и сестру. С отцом больше сложностей. Может, потому что он работал и редко появлялся в жизни Тревора больше, чем на вечер. Вот и сейчас неопределенный звук от отца вселяет беспокойство, потому что Тревор не понимает, что он значит. Отец поговорит с ним? Или предпочтет отмалчиваться?

- Это бизнес, - говорит отец. Непонятно, пытается пояснить или намекнуть, что это не тема Тревора.

Тревор упорен:

- Знаю. Вы хотите в Азию. Они против и угрожают. Тебя шантажируют из совета директоров, чтобы продолжал.

- Ну, значит, ты в курсе всего.

- Томас может быть с этим связан?

- Нет. Ему выгодна Азия, как и нам.

- Хорошо. Не говори Кэмерону, что я спрашивал.

- Что за тайны?

- Кэм расстроится. Достаточно, что Томас ни при чем.

Тревор не сразу понимает, что чувство, которое он испытывает – это облегчение. Он хорошо помнит ужас и отчаяние Кэмерона от одного предположения, что друг может быть замешан. Что ж, хорошо, что он прав, и в этом направлении нет смысла копать. Томас на их стороне и позаботится о Кайли.

Тревор позаботится о Кэмероне – в меру своих сил.

- Я знаю, что шантажируют не бизнесом, - говорит Тревор. – Кэм упомянул, что это личное. Он не знает подробностей. Ты не говоришь.

- И почему решил, что расскажу тебе?

- Тыне сказал Кэму. Может, скажешь мне. Больше не может так продолжаться.

Отец молчит, и Тревор волнуется, что придется убеждать, а он понятия не имеет, как. Опасается, вдруг каким-то образом шантаж связан именно с ним – меньше всего Тревор хочет быть причиной всех неприятностей. Он и так слишком часто причина.

Отец молчит долго, кофе в руках Тревора остывает. Он решает, что так ничего и не узнает, когда в тишине кабинета наконец-то падают весомые слова отца:

- Это касается Кэмерона.

Тревор удивлен. Его брат всегда был если не идеальным сыном, то уж образцовым бизнесменом точно. Без проблем поступил в колледж, с отличием его закончил, начал работать и быстро стал управлять основными делами компании.

- Во время учебы произошла неприятная история, - продолжает отец. – Одна из студенток принесла в полицию заявление, будто Кэмерон ее избил и изнасиловал. Она утверждала, что у него проблемы с наркотиками.

Тревор не знает, заметно ли удивление у него на лице, но даже не пытается скрыть. Это очень интересные сказки, но вряд ли они имеют отношение к Кэмерону. Он в жизни бы не ударил женщину.

- Как оказалась, она встречалась с Кэмероном, а когда они расстались, разозлилась и решила выдумать историю. Проблема в том, что побои у нее действительно были. Как сказал Кэмерон, они и расстались из-за ее измен с другим парнем, видимо, жестоким. Но главное, когда к Кэмерону пришли разбираться, у него нашли кокаин.

- Она подбросила? – у Тревора ни на секунду не возникает мысли, что наркотики могли принадлежать брату. Кэмерон таблетки-то пить ненавидит! И алкоголь пьет редко, предпочитая ясную голову.

- Вероятно. Мне удалось замять дело, а от девицы откупиться. Но Беккер из совета директоров прознал об этом. Он говорит, что сольет всё репортерам, девица подтвердит. Вряд ли смогут доказать, но главное, это отразится на репутации Кэмерона. В наше время это серьезные обвинения, которые привлекают внимание. Ему проходу не дадут.

Тревор понимает. Его теперь беспокоит еще кое-что:

- Кэм никогда не рассказывал.

- Значит, у вас обоих есть глупые секреты друг от друга.

Тревор сидит в приемной комнате, правда, теперь никого не ждет. Дверь офиса отца заперта, из-за нее слышится приглушенный голос – отец говорит по телефону. Если пройти в другую сторону, можно нащупать ручку и оказаться в приемной Кэмерона. Или выскользнуть наружу, где ждет охрана, вернуться домой.

Тревор думает.

Стаканчик в руках давно опустел, но пальцы рассеянно проходят по картону, нащупывают малейшие выпуклости, изучают их. Просто попривычке, Тревору так удобнее размышлять.

Пока дверь в коридоре не распахивается. Закрывается. На пороге кто-то стоит, нерешительно мнется. Тревор настораживается.

Тяжелая поступь. Наконец, незнакомец шагает вперед, ноздрей Треворакасаются нотки цитрусового парфюма, и он узнает вошедшего.

- Привет, Томас.

- Черт, как ты узнал? Ладно, неважно. Я пришел поговорить.

Он наконец-то проходит вперед и усаживается на диван рядом с Тревором. Можно ощутить тепло его тела, теперь уже крепкий аромат парфюма. Европейский акцент Томаса слышен отчетливее, чем обычно.

- Я волнуюсь за Кайли. И за вас, конечно. Азиаты действуют решительно, кто знает, на что еще они пойдут, если компания не остановится. А остановится она не может из-за шантажа. У меня есть мысль, как с ним справится. Надо посоветоваться.

- Со мной? Отец или Кэм…

- С тобой, - решительно прерывает Томас. – Ты ведь тоже Кэлланд.

- Я не занимаюсь бизнесом.

- А это и не вопросы бизнеса. Угрожают твоей семье. И я знаю, шантажируют тоже чем-то личным, хотя мистер Кэлланд не рассказывал подробностей.

Тревор всё равно не очень понимает, но вежливо ждет продолжения. Его пальцы застывают на стаканчике в неподвижности.

- Я кое-что накопал на него, - говорит Томас. – На самого Беккера. Могу попробовать нажать. Но это грязные методы.

Теперь Тревор понимает. Его отец не любит так вести дела. Кэмерон еще принципиальнее. Не то чтобы они совсем против, но всегда постараются найти иное решение.

Тревор понимает, зачем на самом деле пришел Томас. Ему нужно формальное одобрение одного из Кэлландов, чтобы, если что, сказать, что они в курсе. А еще ему нужно, чтобы Тревор уговорил Кэмерона.

Тот будет против. Шантажировать шантажиста! Но Тревор видит возможность. Если угроза шантажа исчезнет, они справятся с Азией.

Тревор прекрасно знает, что мир не делится на черное и белое. Его собственный – это тьма и неудобная для остальных реальность. Он сам неудобен. Но именно поэтому понимает, что порой неудобные решения могут быть самыми верными.

- Сделай это, Томас. Я поговорю с Кэмом.

Кэмерон ожидаемо взрывается.

Тревор сидит в кресле и спокойно слушает, пока брат высказывает всё, что он думает. Мягкий ковер скрадывает шаги, но Кэмерон явно мечется перед столом. Останавливается, и Тревор говорит:

- Я сказал Томасу приступать.

Он не хочет, чтобы это звучало так, будто Тревору плевать на мнение Кэмерона. Будто он сам принимает решения, не интересуясь другими. Он хочет, чтобы брат понял, что это наилучший выход. Только не знает, как лучше сказать, и злится сам на себя, что не умеет выражать мысли гладко и ровно.

Кэмерон вздыхает. Шебуршит чем-то, и в этот момент Тревору жаль, что он не видит. Может, Кэмерон проводит рукой по волосам. Или крутит меж пальцев ручку со стола. Или даже поправляет одежду, собираясь с мыслями.

- Думаешь, сработает? – спрашивает Кэмерон, и это звучит как сдача.

- Не знаю. Надеюсь. Тот, кто шантажирует, хорошо понимает язык шантажа.

- То есть на азиатов надо воздействовать их же методом, силой? – усмехается Кэмерон.

- Нет. С ними стоит согласиться, чтобы больше не трогали. Ни тебя, ни Кайли.

- Ни тебя самого.

Кэмерон снова вздыхает, обходит стол и опускается в скрипнувшее кожей кресло. Он не предлагает поделиться планом с отцом, и Тревор с необычной ясностью понимает, что именно Кэмерон принимает тут основные решения. Кабинет отца рядом, но не он на самом деле управляет.

- Почему ты не рассказал о том, что было в колледже? – спрашивает Тревор. Он боится, что брат не ответит или разозлится, но ему надо знать. – О той девушке и ее заявлениях.

Кэмерон молчит долго. Кажется, даже не шевелится. Тревор пытается уловить хоть какой-то звук, но его нет. Наконец, кресло снова слегка поскрипывает.

- Мне было стыдно, - говорит Кэмерон. – Я никогда не делал ничего из того, в чем обвиняла меня Трейси. Но мне было стыдно, что я нарвался на такую психованную девушку. Я боялся, что кто-то еще или ты хоть на миг поверит, что всё это правда.

- Как я мог? – искренне удивляется Тревор. – Ты мой брат, я знаю тебя всю жизнь. Чего стоит доверие, если сомневаться после слов любого незнакомца?

Невольно вспоминает, как предполагал причастность Томаса. Понятно, почему Кэмерон отреагировал так остро: тут-то слова были не от чужака. Кэмерон не мог не доверять и не прислушиваться к брату, но это значило бы сомневаться в друге.

Тревору хочется извиниться за то, что он думал о Томасе. Тем более, сейчас, когда тот помогает. Хочется, чтобы Кэмерону было спокойно – но Тревор всегда плох в общении. Он просто не знает, как это сказать, чтобы не вышло неловко или нелепо.

Он надеется, Кэмерон и так всё понимает.

Вместо красивых слов, Тревор может ответить только искренностью:

- Я занимался фондом. Последние месяцы. Поэтому почти исчез. Отец знал, но я боялся рассказывать тебе. Вдруг у меня бы не вышло.

- О… что за фонд?

- Помощи слепым. Я знал, что есть счет, на который отец отложил для меня деньги. Но я не хочу в колледж, ничего такого. Знаю, что не всем повезло так, как мне. Я хочу им помочь. Я могу это сделать.

Тревор понимает, что говорит сбивчиво, торопливо, далеко не так гладко, как хотел бы.

- Я хотел что-то свое.

Тревор наконец замолкает. Он сжимается, его пугает тишина и молчание Кэмерона. Может, брат не одобрит и заявит, что Тревор занимается ерундой вместо того, чтобы пойти в семейный бизнес. Но Тревор не хочет в бизнес, ему не интересно. Он будет и перед братом отстаивать свою точку зрения, если придется… но надеется, что не придется.

Он боится даже дышать, вдруг за звуком своего дыхания пропустит движение Кэмерона.

- Ох, Трев…

Кэмерон может быть порывистым. Он вскакивает из-за стола и подходит к застывшему Тревору. Обнимает его.

- Трев, это очень здорово! Ты большой молодец. Обращайся, если нужна помощь. И Кайли надо рассказать! У нее наверняка тут же возникнет пара предложений, как сделать «красиво».

Тревор неловко отвечает на объятия и наконец-то начинает дышать. Он улыбается и даже не пытается сдерживаться.

До конца дня Тревор и Кэмерон занимаются фондом, бумагами и устройством. Тревор ощущает внутри тепло, когда слышит, с каким энтузиазмом брат взялся помогать. Кэмерон честно говорит, что ни черта не смыслит в фондах, но может понять, как чисто технически всё провернуть. Тем более, фонд уже зарегистрирован, остаются организационные детали, а еще пара документов…

Тревор откровенно во всем этом плавает. Ему интереснее то, чем фонд будет заниматься. Он охотно отвечает на вопросы Кэмерона, обсуждает и утверждает.

Они чуть не пропускают обед и вспоминают о нем только благодаря секретарше, которая деликатно напоминает, заглянув в кабинет.

- Пошли, - предлагает Кэмерон. – Тут на соседней улице потрясающая кафешка японской кухни. Суши?

- Угу.

Кэмерон привычно поддерживает Тревора за локоть, а он в очередной раз думает, у скольких слепых нет старших братьев или отцов-миллионеров. Впервые в жизни Тревор задумывается о том, что он не такой уж неполноценный – у него есть гораздо больше, чем у обычных людей. Он хочет донести это и помочь тем, у кого нет такой поддерживающий под локоть руки.

Тревор назвал фонд «Старший брат».

Он думает об этом, пока они выходят из лифта и крутящихся дверей. Останавливается, когда внезапно встает Кэмерон. В голосе брата слышится озабоченность:

- Стоп, а где наша охрана? Хотя что может тут случиться…

Он неуверенно шагает в сторону. До кафешки можно добраться пешком, здесь недалеко.

Тревор не очень понимает, всё начинается сразу у офиса, или им позволяют немного отойти. Сначала он чувствует, как Кэмерон крепче сжимает его локоть. Потом внезапно тянет назад, но уже поздно. Визг тормозов, короткие выкрики на неизвестном языке. Кэмерон отпускает Тревора, слышится возня.

Тревор теряется. Никогда еще он так не жалел, что не может видеть, что происходит. Он понятия не имеет, кроме того, что это явно что-то плохое.

- Кэм? Кэм!

Тревор понимает, что бессмысленно звать брата, но всё равно предпринимает отчаянную попытку. Он подается в сторону, хотя понятия не имеет, куда, наталкивается на кого-то.

А потом ощущает короткий укол в шею, дергается, вырываясь, игла выскальзывает. Но это уже бессмысленно. Тревор отключается и медленно оседает на асфальт.

Тревор приходит в себя медленно. Успевает вспомнить, что произошло, хотя абсолютно не понимает, где он.

Шарит руками, деревянный пол, очень грубый. Сквозь затхлый запах давно не проветриваемого помещения доносится аромат земли и листьев. Тревору кажется, он за городом, в каком-то домике.

Голоса говорят не на английском, похоже на китайский, но Тревор не очень разбирается в восточных языках. Звуки приглушены будто бы дверью. Значит, они в другой комнате.

Голова кажется тяжелой и кружится, Тревор осторожно приподнимается. Его тошнит, и он ждет, когда придет в себя. Не произносит ни звука. Продолжает тихо шарить руками. Надеяться, что Кэмерон где-то здесь.

В соседней комнате звонит телефон, голоса затихают, Тревор тоже замирает. Его слух острее, чем обычно у людей, поэтому он напряженно вслушивается. Сначала тишина, но отвечают звонящему на английском:

- Да, всё в порядке. Их было двое, мы взяли обоих. Конечно. Да. Они проспят не меньше часа. Да, фото сделаны. Отсылать?

Говорящий еще какое-то время слушает телефон, потом нажимает кнопку и продолжает разговор на китайском. Тревор понимает, что фото наверняка пошлют отцу – кому же еще? Интересно, Томас уже успел надавить, чтобы закончить шантаж? Хотя Тревор не сомневается, отец и так сделает всё, чтобы вернуть сыновей.

Видимо, выскользнувшая раньше времени игла ограничила ту дрянь, и Тревор пришел в себя раньше. Он не знает, почему его не связали. Может, решили отложить на попозже, чтобы не нарушать кровоток. Как заботливо.

Тревор продолжает тихонько шарить руками, в голове всё больше проясняется. Наконец, он натыкается на мягкую ткань рубашки. Он не знает, какого она цвета, зато узнает фактуру одежды Кэмерона. Руки Тревора птицами взлетают к лицу брата. Тот лежит на боку, его лицо кажется расслабленным, глаза закрыты, дыхание спокойно. Он в отключке.

Тревор упрямо ощупывает брата, ему надо убедиться, что он в порядке. С удивлением ведет по руками к запястьям – на них веревка. Кэмерона связали.

Узлы сложные, замысловатые, Тревор сначала внимательно их ощупывает, потом начинает медленно распутывать. Виток за витком. Выходит медленно, узлы никогда не входили в число увлечений Тревора, но его пальцы достаточно ловкие.

Видимо, слепого мальчика не посчитали опасным. Решили, он беспомощен. С узлами тоже не справится.

Тревор упрямо сжимает губы и продолжает работу. Он уверен, отец позаботится обо всем, но и сидеть в ожидании не намерен. Если Тревора недооценили, то слепота может стать преимуществом.

Веревка отпускает запястья Кэмерона. Тревор аккуратно трет их, потом перемещает ладони к щекам брата. Легонько похлопывает, надеясь, этого будет достаточно, чтобы привести Кэмерона в чувство.

Голоса стихают, потом возобновляются чуть дальше. Но не уходят.

Кэмерон негромко стонет, и Тревор торопливо зажимает его рот ладонью. Прислушивается, но не улавливает изменений голосов. Не услышали. Кэмерон слабо шевелится, и Тревор сильнее зажимает ему рот. Наклоняется, хотя не уверен, точно ли на ухо шепчет:

- Пожалуйста, тихо.

Кэмерон порывисто вздыхает, но больше не пытается говорить. Некоторое время он лежит молча, потом поднимает ладонь и убирает руку Тревора. Молчит. Осторожно прочищает горло и шепчет, так хрипло, что его не сразу можно понять:

- Ты в порядке?

- Да. Конечно.

- Здесь темно.

- Тихо. Они рядом.

Кэмерон покорно замолкает. Его слух не так острый, он верит брату. С новой информацией Тревор снова прислушивается и наконец-то понимает, что его сразу смутило в голосах: направление. Они приглушенные, будто из-за закрытой двери, но еще как будто чуть выше.

- Мы в подвале, - говорит Тревор. – Надо выбираться. Сможешь?

- Да.

Кэмерон садится на пол, Тревор осторожно ему помогает. Брату явно вкололи по полной, так что Кэмерон с трудом соображает. Цепляется за Тревора… не сразу тот понимает, что брата темнота дезоринтирует. Он не привык к ней. А уж после той дряни тем более теряется.

Для Тревора мрак всегда был другом. Здесь нет толпы, они вдвоем, а темнота уютна и понятна.

Усевшись поудобнее, Тревор не отпускает брата, но пытается прислушаться. Не к голосам, а к другим ощущениям. Запах прелой листвы. Пыли. Затхлость. Вот оно! Едва уловимое даже для Тревора дуновение. Он следует за ним, осторожно тянет брата.

Маленькое окошко под потолком, даже если бы Тревор искал на ощупь, ушла бы целая вечность, чтобы отыскать его.

- С той стороны что-то прислонено, - шепчет Кэмерон. – Никогда бы его не увидел…

Он отпускает Тревора, возится с окном, пытаясь открыть. Тревор волнуется, ему кажется, звук слишком громкий. Но голоса не торопятся к ним. Это пока. Стоит поспешить.

- Есть! – шепчет Кэмерон. Тут же спохватывается и продолжает куда тише. – Попробую выбраться.

Тревор подсаживает его, как часто бывало в детстве. Кэмерон отправляется на неизведанную территорию, чуть шумит.

- Давай ко мне. Только аккуратно.

Руку Тревора привычно охватывает ладонь Кэмерона. Тревор меньше, легче, более юркий, его проще вытянутьнаверх.

От свежего воздуха после затхлости слегка кружится голова, Кэмерон рядом в такой же растерянности.

- Что за дрянь они вкололи, - шепчет Кэмерон. Его голос раздается чуть ниже, как будто он уперся руками в колени. – Меня сейчас стошнит.

- Привлечешь внимание.

Тревор прислушивается. Шелест листвы, какие-то животные, птицы… ему кажется, чуть в стороне шуршат шины об асфальт. Тревор тянет туда Кэмерона, и тот покорно следует.

Пока сам не останавливает брата.

- Дорога! Эй-эй, подождите! Нам нужна помощь!

Он почти кричит, и Тревор слышит сначала шелест шин, а потом звук тормоза.

Кэмерон всегда волнуется за Тревора.

С момента порезов на его запястьях и откровений той ночью. Кайли более… легкая и в то же время уверенно держится на ногах. Кэмерон, конечно же, переживает за нее, но не так, как за слепого одинокого Тревора.

Потом еще Тревор уехал, начались проблемы на работе… Кэмерон сам не заметил, как перестал спать. Позже таблетки помогли, но вся эта история с угрозами только подстегнула неврозы.

Он подозревает, поэтому Тревор остается в Лондоне. Конечно же, заявляет, что это из-за фонда, но Кэмерон подозревает правду. Теперь Тревор волнуется за него, и это… необычно. Удивительно. Маленький брат вырос достаточно, чтобы учредить собственный фонд, уверенно стоять перед похитителями и волноваться за старшего.

Кэмерон замечает, что вторую неделю спокойно спит без таблеток.

Их любимое кафе «У Бо». Кайли традиционно опаздывает, Тревор сидит неподвижно, сложив руки на коленях и уставившись в одну точку где-то над плечом Кэмерона. В отличие от него, Кэмерон теребит ремешки кожаных браслетов на запястьях: сегодня он оделся неофициально, хотя пришлось заехать в офис.

- Всё в порядке? – спрашивает Тревор.

Замерев, Кэмерон оставляет в покое браслеты, вспомнив, что брат слышит подобные действия. Те моменты в темноте подвала и в лесу впечатлили Кэмерона, если бы не слух и ощущения слепого Тревора, кто знает, когда бы они выбрались, и какие последствия были.

Но куда важнее то, что сам Треворвпечатлился. Стал как будто более уверенным.

- В порядке, - говорит Кэмерон. Он не врет. – После того, как нам удалось так быстро позвонить в полицию и сообщить о похищении, азиаты присмирели и пошли на переговоры. Ты знаешь. Они приняли наши условия, хоть и с оговорками.

- Прекрасно.

- А сегодня Беккер наконец-то официально продал свою часть акций. Не знаю, как отец его заставил.

- Изначально Томас.

- Томас надавил прекратить шантаж, грозясь, что сольет свои сведенья. Отец всегда мыслил более… стратегически.

На губах Тревора появляется намек на улыбку. Кэмерон думает, брат привычно промолчит, но тот говорит:

- Как и ты.