Рождественская встреча

– Ты веришь в Санту? Ну и дура!

Линда засмеялась, для пущего вида ухватившись рукой за живот. Её младшая сестра Эмбер чуть не плакала от обиды:

– Санта-Клаус существует! Я знаю, что существует!

– Это лишь сказка для малявок вроде тебя! Нет его на самом деле.

– Не говори так! – топнула ногой Эмбер.

– Тихо, девочки! – послышался строгий голос матери снизу, – Как вам не стыдно ссориться на Рождество?!

– Дура! – уже тише повторила Линда.

Оглядевшись в комнате сестры, она увидела сидящего за маленьким столом плюшевого медведя с надетыми на голову оленьими рогами с мишурой. Делая вид, что очень рассержена, Линда подбежала и сняла эти рога.

– Ты что делаешь?! – возмутилась Эмбер.

– Это моё, вообще-то, – покачала головой Линда, надевая рога на себя.

– Не твоё!

– Не хорошо красть, тем более на Рождество.

– Отдай, это рождественский костюм Уилсона!

– Кого? А, твоего медведя, ясно. Он такой же ненастоящий, как Санта.

– Отдай! – со слезами на глазах Эмбер, вытягивая руки, подбежала к сестре.

Линда запрыгнула на спинку дивана и как можно выше подняла голову.

– Какая же ты глупая! – скосила брови Линда, – Вроде большая девочка, а веришь в то, что игрушки живые. И в Санту тоже веришь.

Видя, что Эмбер собирается залезть к ней, Линда сняла рога и бросила их в дальний угол комнаты, случайно попав в висящую на стене фотографию в рамке. Фотография сорвалась, и деревянная рамка, ударившись о пол, сломалась, а защитное стекло покрылось трещинами. От неожиданности и испуга Линда прикрыла рот рукой. Это была памятная фотография, где Эмбер сидела на коленях у отца.

– Что ты наделала! – вздохнула Эмбер, тихо обливаясь слезами.

– Я не хотела, – больше испуганно, чем виновато оправдалась Линда.

Надеясь, что мать в гостиной не услышала звук падения, она подбежала и схватила фотографию.

– Я всё исправлю, вот увидишь! – взволнованно прошептала Линда, пытаясь успокоить сестрёнку, и направилась к выходу в коридор.

– Ты очень плохая, – ответила Эмбер, усаживаясь на диван.

– Подожди меня, ладно? Я быстро, только маму не зови!

Линда забежала в свою комнату и, грустно вздохнув, вставила фотографию с отцом в другую рамку, предварительно вынув оттуда недавний снимок, где она целовалась с Джимми, который учился в ней в одной школе.

– Ну, вот и всё, – улыбнулась Линда, возвращаясь к сестре.

Эмбер в подавленном состоянии сидела возле Уилсона и закрепляла на нём рога. Повесив фотографию на прежнее место, Линда собралась уйти, когда сестра вдруг произнесла мрачно:

– Ты плохо себя вела. Он накажет тебя!

– Кто? – от удивления Линда даже остановилась.

– К хорошим деткам приходит Санта и дарит им подарки, а к тем, кто...

– А к тем, кто вёл себя плохо, он не приходит и ничего им не дарит! – кривляясь, закончила Линда и снова засмеялась.

– К плохим деткам приходит Крампус, – серьёзно сказала Эмбер.

– Какой ещё Крампус?

– Очень злой и страшный.

Линда перестала смеяться. Эмбер выглядела такой измученной и невесёлой, будто её позвали в фильм ужасов на роль мрачного ребёнка. Линда присела рядом и попыталась погладить её по голове, чтобы успокоить, но Эмбер качнулась в сторону.

– Он придёт к тебе, – обречённо повторила она.

Линда уже и сама вспомнила о похожем на козла рогатом персонаже, который является полной противоположностью Санта-Клауса, но не пользуется такой же всемирной известностью.

– Да что ты такое говоришь? – как можно ласковее возразила Линда, – Нет никакого Крампуса.

Эмбер промолчала. Чувствуя угрызения совести, Линда продолжила:

– Ну, хочешь, я докажу тебе, что Санта и Крампус – это сказки?

Сестра посмотрела на неё с большой грустью в глазах.

– У тебя будут подарки! – уверенно пообещала Линда, – Много-много подарков, но при этом ты будешь знать, что никаких монстров не существует.

«И Санты» – хотелось ей добавить, но она сдержалась.

– И что ты будешь делать? – спросила Эмбер.

– А вот узнаешь завтра утром, когда спустишься за подарками! – подмигнула Линда.

Несколько минут спустя она уже активно писала друзьям в социальных сетях, что этой ночью будет специально ради сестры караулить у ёлки Санту или Крампуса. А что ещё оставалось делать?

После праздничного ужина Линда, чтобы не заснуть в кровати, включила на телефоне тематическую игру. Управляя санями Санта-Клауса, девушка собирала висящие в воздухе потерянные подарки и старалась облетать грозовые тучи. Процесс шёл удачно, уровень за уровнем мешок Санты становился всё больше и больше, но неожиданно в сани из тучи ударила молния и на экране появилась страшная смеющаяся рогатая рожа, а под ней подпись «Извини за испорченное Рождество! » Передёрнувшись от такого неприятного финала, Линда выключила телефон и откинула одеяло. В доме не раздавалось ни единого звука. Значит, мама и сестра точно спят.

Осторожно выйдя из комнаты, Линда спустилась на первый этаж. Там между лестницей и праздничным столом возвышалась нарядная двухметровая ёлка. Линда подошла и проверила висящие рядом на стене полосатые носки, куда по традиции Санта складывает часть подарков. Пока пусто.

– Значит, успела! – облегчённо вздохнула Линда и на цыпочках подбежала к шкафу с одеждой. Спрятавшись в нём так, чтобы через щель закрытых дверей видеть как можно больше, она спохватилась, что забыла взять телефон, но раздавшийся скрип заставил её затихнуть.

Не двигаясь, Линда внимательно прислушалась. Она точно слышала, как в доме что-то проскрипело. На секунду ей показалось, что она видит возле ёлки какое-то движение. Проклятая темнота! Единственным источником света помимо звёзд за окнами оставались тлеющие в камине угли. В доме, конечно, имелась современная система отопления, но по праздникам Линда любила разводить огонь и в камине. Пытаясь разглядеть хоть что-то, девушка затаила дыхание и очень долго сидела в неудобной позе, хотя сама не понимала, кого или что боится спугнуть. В свои пятнадцать лет Линда уже твёрдо знала, что сказки рассчитаны только на самых маленьких детей, но ещё ни разу ей не приходилось вот так их разоблачать.

Убедившись, наконец, что ей послышалось и никого на первом этаже кроме неё нет, Линда собралась выйти из шкафа, но тут как специально ей вспомнилась рогатая рожа из игры. Вздрогнув, Линда попятилась назад и стукнулась головой о стенку шкафа. В Крампуса девушка тоже не верила, но этот жуткий образ впечатлил её достаточно, чтобы заподозрить в темноте присутствие какой-то угрозы. Ёлка уже казалась не праздничным деревом, а мохнатым монстром, притаившимся в засаде. В тарелках на столе лежали не конфеты, а человеческие останки. По ковру ползали ядовитые змеи, на шкафу и за перилами на лестнице притаились полуживые зомби, а за окном сейчас трясла головой вовсе не сова, а гарпия, охотящаяся на маленьких детей. А может, и не только на маленьких!

Чувствуя, как по ней забегали мурашки, Линда обхватила коленки руками, но внезапный стук привёл её в себя. Теперь ей точно не послышалось. Что-то ударилось о крышу дома и напугало сову, которая бесшумно сорвалась с подоконника и улетела. Линда снова приблизилась к щели. Страх уступил место любопытству и недоумению: с крыши тихо, но отчётливо доносились звуки какой-то возни. Что бы это могло быть? Поймав себя на мысли, что смотрит не в окно, а за каминную решётку, Линда с сарказмом усмехнулась.

– Не застрянь в трубе! – прошептала она с улыбкой, чтобы рассмешить саму себя.

Велико же было её удивление, когда шорох усилился и звучал уже из трубы. Открыв от удивления рот, Линда снова затихла. В трубе точно кто-то двигался и спускался всё ниже и ниже! С гулким звуком на горячие угли упало что-то тяжёлое и, судя по всему, мягкое. Неужели мешок с подарками? Лёгкий запах гари начал наполнять дом, когда из трубы спрыгнуло что-то живое. Линда услышала, как кто-то сопит, выползая из камина и вытаскивая за собой подпалённый груз. Неясный силуэт уверенно двигался во тьме, но Линде показалось, что на его голове она видит характерный колпак.

Далее началось нечто невообразимое. Прозвучал щелчок пальцев, и в камине ярко вспыхнуло пламя. Но не такое, к которому привыкла Линда. Решётку и чёрные угли охватили зелёные языки, бездымные, очень яркие, но как будто нетёплые. Линде даже показалось, от этого огня исходил холодок. Впрочем, всё её внимание приковала человеческая фигура в красных сапогах, штанах, тулупе, рукавицах и колпаке. Тяжело дыша, фигура тащила за собой огромный мешок, тоже красный. И как такой объёмный груз протиснулся через трубу? Линда пыталась рассмотреть лицо незваного гостя, но оно пока находилось в тени. Тем не менее, девушка увидела короткую бороду, свисающую с подбородка. Не веря своим глазам, Линда, тем не менее, трепетно спросила:

– Санта?!

Фигура остановилась и, встав в полный рост, быстро огляделась. Линда почувствовала, как в жилах от страха холодеет кровь. У того, кого она приняла за Санту, оказалось морщинистое, мертвенно бледное лицо. С подбородка свисал клок белой бороды, а в приоткрытом рте с тонкими губами виднелись острые, как у киношных вампиров клыки, а выше торчал острый, похожий на пирамидку нос. Над чёрными глазницами, в которых Линда не увидела глаз, под острым углом, будто существо всё время хмурится, располагались тонкие полоски бровей. Это лицо излучало такую злобу, что ни о каком сходстве с добрым Сантой не могло быть и речи. Крампус – кто же, если не он? – не заметил Линду. Недовольно фыркнув, он тряхнул головой и направился к ёлке, таща за собой мешок. Едва сдерживаясь, чтобы не закричать от ужаса, Линда не сводила глаз с рождественского монстра. В отличие от Санты, Крампус был ещё и худым. В резких движениях существа улавливалось странное сходство с куклами, которыми актёры двигают, надевая на руки. Но Крампус был не куклой. Он сопел, фыркал и иногда чесался, как живой человек.

Остановившись, Крампус взглянул на ёлку и в течение ближайших нескольких минут медленно и плавно гладил руками её ветки. При этом он что-то нашёптывал, но что именно – Линда не слышала. Затем гость наклонился, развязал мешок, достал оттуда какую-то бутылку, откупорил её и принялся разливать по столу что-то красное. Хоть и не чувствуя запаха, Линда прекрасно понимала, что это за жидкость. Сильнее задрожав от догадок, что ещё может лежать в мешке и какие вообще у Крампуса намерения, девушка вздрогнула, когда на втором этаже хлопнула дверь. Страшный гость тоже услышал этот хлопок. Отшвырнув бутылку, он бегом бросился прямо к шкафу, где пряталась Линда, но остановился в нескольких шагах и замер спиной к лестнице. Видя безобразное лицо совсем рядом, Линда почувствовала, что её начинает поташнивать. Оказалось, что у Крампуса есть глаза, но сплошь чёрные, поэтому и различались только вблизи. Продолжая сопеть, Крампус осторожно стянул с себя рукавицы, которые повисли на верёвочках, и Линда увидела тонкие бледные пальцы с заострёнными ногтями.

Наверху, между тем, раздались шаги, и вскоре к лестнице подошла Эмбер в пижаме. Как же Линде хотелось ей крикнуть «беги! »! Но Крампусу стоило лишь слегка повернуть голову, чтобы обнаружить присутствие старшей сестры, так что ради собственной безопасности Линда продолжала молчать.

– Санта? – послышался удивлённый вопрос Эмбер, – Санта, это ты?!

Крампус молчал. Его злобное лицо не отражало страха, гнева или радости. Эмбер начала спускаться по лестнице, держась за перила.

– Ты настоящий? – спрашивала сестрёнка, – Или ты только актёр в костюме?

То, что гость не отвечает ни слова, её, видимо, не смущало, и она продолжала:

– Знаешь, я всегда считала тебя настоящим. Я верю в тебя, Санта. Ты живёшь далеко отсюда, на севере и наблюдаешь оттуда за детьми. Тем, кто ведёт себя хорошо, ты приносишь подарки, поскольку добрые дела должны вознаграждаться. Собирать подарки тебе помогают эльфы, а ездишь ты в санях. Вернее, летаешь. У тебя очень необычные олени, которые бегают по воздуху, а их вожак освещает путь, поскольку у него светящийся нос.

Она миновала последнюю ступеньку и пошла по ковру мимо стола. Крампус всё так же стоял, тяжело дыша и не оборачиваясь.

– Я хорошо вела себя в этом году, правда? – продолжала Эмбер, – Я старалась слушаться маму и не разбрасывать по дому игрушки. Конечно, иногда меня мама ругает, но, наверное, я это заслужила.

Линда обливалась слезами, видя, что Эмбер подошла совсем близко и прикоснулась к тулупу Крампуса.

– Почему ты не отвечаешь? – грустно спросила Эмбер, – Ты, наверное, расстроен, что я тебя увидела, да? Я знаю, тебе не положено никому показываться. Но я никому не скажу, что тебя видела. Честное слово! Даже Линде не скажу, хотя она считает, что тебя нет. Это будет моим секретом. Нет, нашим секретом.

Продолжая слушать девочку, Крампус медленно скривил рот в пугающей улыбке, обнажая звериный оскал. У Линды от ужаса и отчаяния сердце едва не выпрыгивало из груди.

– Санта, у меня есть одно желание, – с жалостью в голосе произнесла Эмбер.

Услышав это, Крампус перестал улыбаться и чуть-чуть повернул голову, чтобы ни одно слово не пролетело мимо его ушей.

– Я знаю, что это нелегко исполнить, – вздохнула Эмбер, – Но это моё самое, самое заветное желание! Мы с Линдой скучаем по папе. Год назад он куда-то уехал и с тех пор так и не вернулся. Можно мне его увидеть? Я очень по нему соскучилась.

Безобразная улыбка вернулась на лицо Крампуса, и он затрясся от беззвучного смеха. Вскоре монстр зафыркал и, наконец, выплеснул из себя эмоции, совсем не похожие на добрый хохот Санты.

– Хе-хе-хе! Хе, хе-хе-хе! – противно, будто старая дверь, скрипел Крампус.

А затем он резко развернулся. Эмбер вытаращила глаза и испуганно закричала. Раскрыв рот, Крампус закричал ещё громче и в следующую секунду набросился на беззащитного ребёнка. Не успела Линда осознать произошедшее, как Эмбер смолкла. Издавая страшное урчание, Крампус поднялся. На его окровавленных руках лежало бездыханное тело. Убийца неторопливо подошёл к своему мешку и положил туда Эмбер. Снова повернувшись к столу, он с наслаждением принялся облизывать фиолетовым языком окровавленные пальцы.

Линде не верилось, что всё это реальность, а не кошмарный сон. Девушка испытывала такой пронизывающий страх, что онемела не смогла выдавить из себя даже писка, когда сверху снова хлопнула дверь и послышались шаги.

– Что там за шум? – строго спросила мать, подойдя к перилам.

Крампус успел юркнуть под стол и остался незамеченным.

– Линда, Эмбер! Вы почему не спите?! – сердито спрашивала мать, спускаясь по лестнице.

Ещё ни разу Линда не испытывала такого отчаяния. Она не могла пошевелиться. Скованная страхом, она могла лишь в безмолвии смотреть на то, как Крампус тихо вылезает из-под стола, крадётся за ничего не понимающей матерью и резко кладёт руки ей на плечи. Раздался крик. Монстр с грохотом повалил мать, всадил когти ей в грудь и со всей силы укусил за лицо. Несколько секунд – и вторая жертва тоже испустила дух. Поднявшись, убийца вытер кровь с лица и снова засмеялся. Быстрым движением он достал из кармана нож и склонился над взрослым телом. С хлюпающим звуком нож раз за разом погружался в грудную клетку, и вскоре Крампус поднял в руке вырезанное сердце матери. Выразительно запрокинув голову, монстр положил сердце себе в рот и тщательно разжевал.

Зелёное пламя всё это время резвилось в камине. Вылив на стол из бутылки остатки крови, Крампус смёл с него все тарелки, затем набил полосатые носки обломками белых костей из своего мешка и, пару раз пнув убитую мать, поплёлся обратно к камину. Уже собираясь просунуть туда мешок, он вдруг остановился и хлопнул себя по затылку, будто вспомнив что-то важное. Линда в абсолютном отчаянии наблюдала за тем, как Крампус насаживает на острый выступ каминной решётки чью-то голову. Посмотрев недолго на принесённый подарочек, Крампус немного повернул её, и, усмехнувшись, полез в камин. Похоже, зелёный огонь и правда не причинял вреда, поскольку ни Крампус, ни его мешок не загорелись. Прежде, чем исчезнуть в трубе, убийца снял с себя колпак и поклонился, демонстрируя толстые козлиные рога, которые росли из его лба и загибались назад. Мерзкий, тонкий голосок произнёс с наглой интонацией:

– Счастливого Рождества! Хватит сидеть в шкафу!

Снова засмеявшись, он надел колпак и, будто издеваясь над законами физики, буквально вылетел в трубу, не забыв прихватить мешок. Где-то наверху Крампус щёлкнул пальцами, и зелёный огонь погас.

Оцепенение прошло моментально. Крича, с громким плачем, Линда выбежала из шкафа, включила свет и очень долго лила слёзы над истерзанным телом матери. Потом девушка вспомнила про ужасный подарок на каминной решётке. Подойдя ближе, Линда взяла иссушенную голову за жёсткие волосы и повернула лицом к себе. Новый крик, такой же отчаянный, огласил дом: голова принадлежала отцу, который без вести пропал год назад.

Услышав на крыше, как Линда завопила второй раз, затаившийся Крампус снова засмеялся:

– Как же я люблю Рождество! До ужаса, хе-хе-хе, ха-ха-ха!

Возле дымохода Крампуса поджидали сани, вырезанные не из дерева, а камня, и утыканные шипами. Монстр зашвырнул в них мешок и прыгнул на него сам. В одном Линда не ошиблась: в упряжке вместо оленей действительно находились гарпии – огромные птицы с женскими грудью и головами.

– Наконец-то! – молвила одна из них, выплёвывая изо рта обглоданную кость младенца, – Тебя ожидая, с голодухи помрёшь!

– Не моя вина, что некоторые людишки не спят по ночам, – улыбаясь, ответил Крампус, и тут же возмутился, – Так, я не понял, где младшая?!

– Я здесь! – ответил приглушённый голос.

С заснеженного дерева вспорхнула маленькая гарпия, чей силуэт Линда приняла за сову. Полуптица-полудевочка уселась на плечо Крампуса, сложила крылья и спросила:

– Куда мы теперь?

Немного подумав, Крампус ответил:

– В Манаус. Надоело дрожать от холода, хочу отдохнуть в тропиках. Вперёд, в Бразилию!

Захлопали крылья и гарпии поднялись в воздух, утягивая за собой сани. Предвкушая радость от новых злодеяний и просто наслаждаясь полётом, Крампус опять засмеялся. Ночное небо с созвездиями приближалось, а суетливый городок Шотландии оставался далеко внизу. До следующего декабря.