ЛЕДИ НЕИЗВЕСТНОСТЬ 3 страница

- Тихо-тихо, Мардж (так её все ласково называли), все хорошо. Не бойся никого.

Маргарет успокоилась и спокойно опустила руки. Я поцеловал её в её маленький лобик. Перед тем, как я одел наконец теплую куртку и покинул прихожую, я услышал, как она через сон пробормотала:

- Где Мэтт?

Маргарет всегда больше всех переживала за меня, когда я со всеми ссорился и не общался ни с кем. Именно она всегда уговаривала дать мне шанс исправить свои ошибки. Больше всего я нужен был именно Мардж, а она – мне. Я улыбнулся и тихонько закрыл квартиру.

- Ну что, все взял? – спросила Грейс, когда я спустя, как оказалось, двадцать минут спустился к ней с рюкзаком, - Я думал, что ты не вернешься.

- Я тоже так думал, - все так же улыбаясь, сказал я. – Пошли праздновать, что ли?

- А пойдем, - махнула вперед рукой Грейс, показав в ту сторону, где находилась площадь.

Я не знал, что мы будем делать в эти предстоящие три часа... А может быть и четыре... Кто его знает! Но главное, что сбылось хотя бы одно мое новогоднее желание – я встречу его не один.

Как вы уже поняли, первым пунктом празднования была площадь, куда и показала Грейс. Хоть мой дом находился не так близко к ней, с её стороны все еще были слышны звуки специальных новогодних горнов, дудок и праздничных песен. И то ощущение вины перед родными у меня тут же исчезло, словно куда-то улетело, и я не хотел, чтобы оно вернулось обратно. Но знал, что после праздника все это вернется, и мне этого не избежать. Можно даже вполне утверждать, что судьба не оставит меня без «подарка». Как ни как – Новый Год, без подарков никак. Пройдя пару улиц, я посмотрел на Грейс. Она с широкой белоснежной улыбкой смотрела на небо, потом на соседние дома, помахала рукой толпе людей, видимо, своим знакомым, на что они ответили веселым смехом и поздравлениями. Сразу же последовал её радостный крик «И вас тоже с Новым Годом! ». Её лицо сияло, казалось, той проблемы, которую она от меня скрывала, и вовсе нет – испарилась. Но эти мысли меня покинули спустя три минуты, когда она больше не улыбалась и не говорила больше никому из знакомых поздравления.

Добравшись до площади, я уже слегка пожалел о прибытии сюда. Ёлка полыхала яркими светлячками гирлянд, люди неустанно плясали, пели, прыгали, Криспи все так же пел песенки, весело помахивая руками с бенгальскими огнями, но все внимание Грейс было уделено парочке танцоров, которым было уделено просторное место для действия. Они вальсировали, причем столь грациозного вальса я еще нигде не видел. Плавные переходы, до тончайшей аккуратности отточенные движения танцоров так и радовали глаз. Я уже хотел, как только они закончили танец и откланялись толпе, громко поаплодировать, как вдруг Грейс внезапно ушла от меня и побежала в сторону набережной. Едва слышные всхлипывания, которые раздались, когда она сделала рывок, еще больше насторожили меня.

- Грейс... – сначала растерялся я, но потом пришел в себя и начал звать её, - Грейс! Черт! – и побежал за ней.

Она не замечала толпу, так и бежала, словно пробегая сквозь них, как призрак. Мне с продвижением пришлось туго: я не был миниатюрной девушкой, которой с легкой грацией пробежала это скопление людей, мне пришлось в прямом смысле прорываться. Сколько бранных слов мне вслед кричали за то, что я едва не сбил девушку, у которой в руках был фейерверк; что оттоптал ноги футболисту из моей школы; что прервал речь уже в стельку пьяного заместителя мэра. Единственное, чем мог оправдаться, так это лишь одним словом:

-Извините!

Грейс быстрым темпом спускалась по мелким ступенькам, которые вели на набережную. Перейдя дорогу, я попытался догнать её и ускорил темп, но одна из ступенек была слишком скользкая, и с невероятным кульбитом я полетел вниз, перелетел все ступеньки одним махом и приземлился на покрытый льдом асфальт своей пятой точкой.

- Черт! – прошипел я. Боль была невыносимая, ведь я пролетел два метра и приземлился не особо удачно. Потирая больное место, я глазами искал Грейс. Черт, она все же убежала. Но куда именно? Как мне подсказала интуиция, в сторону старого пляжа. «Ну что ж, вперед» - подумал я и направился в сторону пляжа. Быстро я идти не мог, да и бежать тоже, так как боль от падения не прошла. Дорога одиноко тянулась со своими голыми деревьями к пляжу, людей здесь практически не было, я смог насчитать одну пару влюбленных и одну женщину средник лет, что неподвижно стояла, смотрела в сторону реки и негромко повторяла одну и ту же фразу:

- Он приедет, совсем скоро, Дэми, он приедет, только надо дождаться.

Пройдя мимо неё, я вспомнил про ту историю, которую мне рассказывал отец. В ней о вдове, муж которой погиб десять лет назад во время столкновения двух лайнеров в Атлантическом океане, в результате которого погибли 1137 человек, и лишь 62 выжило. Одним их погибших был помощник капитана Нэвилл Паркер, который, по рассказам выживших, помогал спасать людей, но из-за взрыва его сильно обожгло, а потом он был придавлен тяжелой трубой, которая упала во время очередного взрыва. Катастрофа была ужасная. На тот момент у Нэвилла осталась беременная жена и его мама. Они настолько были потрясены новостью о его гибели, что мама умерла от инфаркта, а у жены случился выкидыш, и она сошла с ума. Я только сейчас понял, что та женщина – это вдова Паркер.

- Конечно, - вдруг закричала она, что я даже вздрогнул, - он обязательно приедет, Дэми!!! Он не мог солгать!!!

Проходящая мимо еще одна парочка влюбленных печальным взглядом посмотрела на Дэми. Парень, держа девушку за руку, сказал:

- Эйприл, я тебя никогда не брошу, слышишь? Мы вместе ровно два года, и я от многого откажусь ради того, чтобы тебя не оставить одну. Я люблю тебя.

Она не смогла сдержать слёз и с плачем крепко обняла его. Парень, увидев мой радостный от этой ситуации взгляд, улыбнулся и подморгнул мол «Ничего, парень, и у тебя такое будет». Я лишь встряхнул головой, дабы глупые мысли не засели внутри. Я не верю в любовь. Не верю во всю искренность таких отношений. Это ведь все временно, не на всю жизнь, по пальцам можно пересчитать людей в браках, которые вместе жили и не предавали друг друга, а остались с этим человеком навсегда. Для меня легкая влюбленность – максимум. У меня только две девушки были, да и те меня предали. Если я на самом деле смогу полюбить – мир перевернется... Дважды.

Наконец, спустя десять минут ходьбы, я дошел до старого пляжа. Он был небольшой, длиной где-то в 200 метров, усеянный лавочками, теннисными столиками, которые так и остались гнить под килограммами снега. Так же были небольшая площадка, которую летом парни обустраивали под себя: для футбола ставили ворота по обе стороны; во время баскетбола все дружно таскали передвижные корзины; под волейбол вбивались специальные столбики, и прицеплялась сетка. Этот пляж всегда был облюбленным местом для молодёжи, но чем-то он не устроил нашего мэра и он решил «модернизировать досуг для жителей любимейшего Сэдсити», запустив стройку нового пляжа. Все тут же давай возражать, мол, ведь можно же потратить те средства на ремонт и модернизацию старого пляжа. На что он лишь сказал фирменную для многих политиков фразу:

- Мы обдумаем ваше предложение.

И вот на одной из лавочек я увидел Грейс. Она сидела, наклонившись, закрыв голову руками. «Ну вот, опять плачет», - подумал я, закатив глаза. Хоть я и не понимал всю суть её проблемы, но все же как-то все это меня начало надоедать. Я спустился к ней и сел рядом. Грейс не пошевелилась.

- Что с тобой? – спросил я, - Без обид, но мне уже надоело видеть твои глаза, полные слёз. А еще тот факт, что я с тобой буду праздновать Новый Год, а причину твоих обид я не знаю, меня слегка нервирует.

Грейс наконец подняла голову и посмотрела на меня красными, заплаканными глазами:

- Ой, Мэтт... Прости, что убежала... Просто, - она вытерла свои щеки рукавом куртки, - я увидела ту пару... Как они прекрасно танцевали... А я... В дребезги мои старания все были, Мэтт.

- Расскажи, - вопросительно посмотрел я на неё, - какие старания? Почему ты плакала?

Девушка еще раз протерла щеки, вздохнула и, посмотрев на меня с грустью в глазах, начала свой рассказ:

- Ты ведь знаешь, что моя главная мечта – танцевать. Я не могу без танцев. Вот даже пришла домой, никого нету, включила музыку, и под любую песню меня так и несет в танец. Хоть я и самоучка, но в школе в танцевальном кружке меня высоко хвалили. И вот мой тренер решила помочь: подходит ко мне и говорит, что может устроить меня на конкурсное прослушивание в Нью-Йорке. Я на радостях сразу же согласилась, она потом позвонила родителям и объяснила все в деталях, как все будет происходить и так далее. Я так хотела увидеть на их глазах гордость, - она тут же сжала свои руки в кулаки и начала трясти ими, - что их дочь смогла, своими силами, заслужить прослушивание в одном из самых крупных городов мира.

- И что же они? – аккуратно спросил я, боясь опять вызвать у неё слёзы.

Она лишь грустно вздохнула и продолжила:

- Они не верили в меня. Сказали, что хочешь, не хочешь – а все равно с танцами у меня не будет связано будущее. Ну ты знаешь типичных родителей: как им взбредёт маниакальная идея насчет будущего своих детей, так они и будут отстаивать эту идею до конца. Вот они и решили, что буду я заниматься маркетингом. Я думаю, ты тоже заметил, что большинство родителей хотят видеть своих детей именно в сфере маркетинга. Но я все равно настаивала на том, что пройду этот конкурс, и я буду танцевать на большой сцене!

В её глазах загорелся огонёк. Она злилась.

- И вот я прибыла в Нью-Йорк. Пару дней назад все произошло как раз. Я, потренировавшись перед конкурсом, была готова. Я нацелилась на одно: только победа. Помимо меня, на конкурсе присутствовало еще человек 200. Мне повезло – я была 25-ой. Вот я станцевала, и жду результатов. И – я сразу не поверила – первое место! Плюс еще какой-то парень со мной его разделил. И нас автоматически зачислили в академию! Я не находила себе места, настолько меня переполняли эмоции. Но тут, как говориться, все произошло нежданно-негаданно. Мне, вот пару часов назад, пришло письмо. Вернее, не мне – моему отцу. В нем шлось о том, что... - и тут её глаза опять заслезились, - Что меня «успешно» исключили из ряда студентов этой академии. И постскриптум меня ошарашил: они выразили благодарность за предоставленную отцом... Сумму в 2000 долларов... Такого я от него не ожидала. Я тут же устроила скандал, «поблагодарила» его за все, оделась и, сказав пару ласковых на прощание, хлопнула перед их носом дверью.

Затем она взяла в руки снег и, посмотрев на него, произнесла:

-Мечта, Мэттью - как снежинка: настолько хрупкая, что в любой момент она раз! - и растаяла, её уже нет. Теперь ты понимаешь, почему я не удержала своих эмоций, когда увидела этот вальс. Это напомнило мне о той мечте, которая для меня уже мертва...

Всё это время я смотрел на Грейс. Теперь все стало понятно. Что может быть хуже разрушенной мечты? Да еще в таком возрасте, когда они должны во всю сбываться. Она опять заплакала и положила свою голову мне на плечо. И так мы просидели полчаса. В тишине.

- Мэтт.

- Да?

- Ты любишь одиночество? – спросила она

- Да, и очень часто.

- А тишину?

- Не особо

- Почему?

- Хоть я и за одиночество, но тишина угнетает меня очень сильно, отдаю предпочтение музыке, - сказал я и достал колонки. Дабы создать атмосферу, я включил Vermilion Pt. 2. Это, конечно, не тот Новый Год, что я планировал отметить, но время у нас еще оставалось. Посмотрим, как оно все будет.

Помимо Vermilion Pt. 2 еще много песен нарушало тишину старого пляжа. На нем, кроме нас с Грейс, не было никого. Бывало, пару людей просто проходило мимо нас, иногда посматривая на нас косым взглядом, а иногда улыбались. Видимо, думали, что мы пара. Грейс это тоже заметила и лишь фыркнула, прошептав:

- Гуляйте себе дальше, а на нас не смотрите, - и опять ложилась мне на плечо.

Я думал, что при каждом прикосновении я должен был что-то ощущать, то ли тепло, то ли просто приятную дрожь. Но ничего не было. Словно в мой мозг не поступал сигнал о том, что на моем плече лежит симпатичная девушка, которая недавно делилась со мной своим горем. А мне словно все равно! У меня просто засела мысль, что Новый Год пройдет так: мы вместе опять поговорим о своих проблемах, почувствуем то, что нас сблизили неудачи, потыняемся по всем уголкам Сэдсити, а потом просто попрощаемся и разойдемся, кто куда, словно ничего и не было. И как в «Людях в черном», агент Джей подойдет к каждому, включит свой прибор с яркой вспышкой, и мы попросту забудем об этих часах, проведенных под ночным небом. А если пересечемся, то просто кивнем друг другу и пойдем дальше, куда шли.

Тем временем из колонок играли уже более веселые ритмы, что заставило меня встать и выключить музыку. Грейс посмотрела на меня и предложила все же не сидеть тут всю ночь, а пройтись по городу. Мне этого не особо хотелось, но все же мне пришлось согласиться.

Первым делом я предложил заскочить в круглосуточное кафе мистера Ллойда. Здесь всегда варили самое лучшее кофе в городе, и к тому же его жена, миссис Ллойд, пекла шикарные булочки, торты, пирожные и прочие сладости. Само кафе находилось под двухэтажным ателье, что вначале меня удивляло. Но потом, когда я зашел в кафе, все мои сомнения и вздоры тут же улетучились вон.

Грейс, как оказалось, ни разу в нем не была, что мне было в плюс. Поэтому я решил устроить этот поход туда как сюрприз. Подойдя к зданию ателье, она, видимо, тоже в начале удивилась. Но потом я закрыл ей глаза руками и повел ее вниз по ступенькам, затем повернул по коридорчику направо и открыл глаза со словами:

- Добро пожаловать в кафе мистера Ллойда, лучшего кофевара Сэдсити!

Она восхитительно ахнула.

Со стороны стойки уже несло нежным ароматом кофе и булочек – миссис Ллойд, видимо, трудилась во всю. Стойка была сделана из дерева, покрашенного в темный цвет, и такого же цвета были и стены, покрыты тем же деревом, из которого сделана стойка. На стенах висели разные картины и фотографии, карикатуры, портреты. Людей было очень мало, так как не всем хотелось сидеть здесь, им было по вкусу либо у себя дома, либо на площади, что в принципе так и было. Лишь один мужчина и пожилая пара сидели за столами на сплетённых креслах-качалках. Как рассказывал однажды моему отцу мистер Ллойд, когда мы в который раз пришли сюда семьей, он вдохновился поездкой в Париж, что и отразилось в дизайне кафе, которое он назвал «Шепот Прованса». Я заметил, что они успели еще и повесить французский флаг. Зачем – мне было все равно, это только добавляло ту атмосферу, которая, скорее всего, царила бы в Париже.

- Bonne Annee, Мэттью! – увидев меня из-за стойки, весело сказал мистер Ллойд.

- И вас тоже, мистер Ллойд – улыбнулся я в ответ и, посмотрев на удивленный взгляд Грейс, объяснил ей, что он сказал «С Новым Годом! » на французском языке.

- А ты откуда знаешь? – спросила она.

- Я от скуки выучил французский язык, плюс он всегда под Новый Год всех так поздравляет. И скидка на кофе к тому же – его постоянный подарок, - улыбнулся я и попросил её занять место в самом конце кафе, а сам подошел к стойке сделать заказ. И только вспомнил, что не знаю, какое именно кофе любит Грейс. «Ну, попробую угадать» - подумал я и позвал мистера Ллойда:

- Сэр, можно сделать заказ?

- Рискни, Мэттью, - засмеялся он и достал блокнот для заказов, - Ох, если бы ты видел, сколько людей здесь было пару часов назад. Ой-ой! Не было отбоя! Ушла одна пара – пришло три пары! Это что-то! Я и не думал, что наше кафе так быстро станет популярным в Сэдсити! Стоило только съездить в Прованс и отведать искусного французского кофе с булочками – и вот мы здесь номер один, Мэттью, - с каждой репликой улыбка мистера Ллойда становилась все шире и шире, - Плюс мы путешествовали по многим странам Европы, дабы расширить познания в кофеварении и кулинарии в общем. Планируем в скором времени переместиться ближе к Сан-Франциско, к себе на родину.

- Ой, не надо, мистер Ллойд, - сделав расстроенное лицо, сказал я, - Кто еще сможет нас радовать своим кофе с прикусом Прованса?

Стоявшая недалеко миссис Ллойд покраснела от лести. А мистер Ллойд весело засмеялся и ответил:

- Не знаю, но пока что мы тут, мой милый мальчик (мистеру и миссис Ллойд было по сорок пять лет). Совсем вылетело из головы, - внезапно хлопнул он себя ладонью по лбу, - Ты ж хотел сделать заказ. Прости дурака такого, заговорился я...

- В который раз уже, Фред! – крикнула из кухни миссис Ллойд.

- Молчи уж там, Рина! – крикнул он ей в ответ, но с улыбкой, - Так, я слушаю тебя, Мэттью.

Я начал смотреть на лежащее рядом меню. Так, мы планировали взять кофе, новогодний маленький торт и сладкие булочки. Повезло, что у мистера Ллойда остались маленькие термосы, которые он разрешил мне взять бесплатно в качестве благодарности за помощь от моего отца. Ведь именно он помог раскрутить бизнес Ллойда, а так же содействовал в проекте постройки новой школы, которым занимался старший брат мистера Ллойда.

Прошло две минуты, а я все еще не определился с выбором. Что делать? Какой торт купить? Мозг не мог сделать правильный и точный выбор. Я повернул голову и посмотрел на Грейс. Она сидела в самом дальнем уголке кафе и смотрела в окно. Тут мне захотелось прочитать её мысли, узнать, о чем думает, что чувствует. Ну и конечно, какое кофе она предпочитает. Я сверлил взглядом её затылок, пока она не отвернулась от окна и посмотрела прямо в мои глаза. И тут же в голову ударил ответ на мой вопрос:

- Два латте, одно без сахара, другое – можно две ложки добавить. Так же шесть булочек «Французский бум-бум» и торт «Шоколадная смерть от шоколада».

- Ваш заказ принят, мистер Эспайр, подождите, пожалуйста, - серьезным тоном с той же ухмылкой сказал мистер Ллойд и ушел в сторону кухни.

- Ну, как тебе здесь? – спросил я Грейс, когда я подошел к столику. Она опять смотрела в окно, и когда я задал вопрос, она вздрогнула и посмотрела на меня испуганными глазами.

- Ух, ты слегка напугал меня, Мэтт.

- 1: 1, - подморгнул я, - Ну так как тебе кафе?

Грейс широко улыбнулась, казалось, её белоснежная улыбка еще сильнее осветила кафе.

- Ни разу не слышала про это кафе. Когда ты про него сказал мне, честно – представляла обыкновенное стандартное кафе со скучный и бледным дизайном. И вот ты смог меня удивить! Тут все просто чудесное, все как во Франции, которую я помню. Дизайн, шикарен, а эти кресла! И картины прекрасные!

- Которую ты помнишь? – удивился я.

- Мои родители переехали во Францию, когда мне был всего один годик. И прожила я в ней семь лет.

- То есть, ты знала, что сказал мистер Ллойд?

- Да, - кивнула Грейс, - А удивилась я тому, откуда ты знал.

- Ну тебе нравиться?

- Очень! Обязательно заскачу как-нибудь сюда во время каникул! Надо еще сказать мистеру Ллойду, что обстановка ну просто прелесть!

- Я слушаю, - прозвучал голос из-за спины. Мы с Грейс испугано посмотрели на мистера Ллойда, который стоял за моей спиной и держал в руках два маленьких термоса с кофе и пакет с булочками, - Рина сейчас заканчивает с тортом, - улыбнулся он и посмотрел на Грейс, - Так значит ты жила во Франции? Это очень здорово, леди! И большое тебе спасибо за такую похвалу с твоей стороны, - подморгнул он ей, и её щеки покраснели.

Пока они болтали про Францию и воспоминания о ней, я отошел от них к стойке, дабы дождаться торта. Настроение мое внезапно улучшилось, может, на меня так влиял позитив, исходящий от Ллойдов и их кафе?

- Вот, пожалуйста, Мэттью, - поднесла торт миссис Ллойд.

- Спасибо большое, - сказал я и начал доставать деньги, чтобы заплатить за заказ, но она начала отказываться.

- Нет, Мэттью, мы не возьмем с тебя денег, что ты? Твой отец так сильно помог нам, мы перед ним в долгу.

- Он в долгу, - возмутился я, - но не я же. Я не приму ваш отказ, миссис Ллойд, возьмите деньги.

Наш спор длился пару минут, и все же я не смог заплатить под предлогом, что больше они меня не пустят сюда.

- Ну что, пошли, Грейс? – спросил я, вернувшись к ней.

- Да, конечно, - ответила она.

- Кстати, как ты угадал с кофе? - спросила она, спустя семь минут прогулки по Чарльтон-стрит, когда она захотела попробовать кофе с булочками.

- Интуиция подсказала, - ответил я, - Стоило только посмотреть в твои глаза, и я понял – латте с двумя ложками сахара.

- Именно так, - весело засмеялась она.

Пройдя еще немного, мы решили присесть возле «шоколадницы», самого высокого – шестнадцатиэтажного – дома шоколадного цвета. Я достал колонки, а Грейс дала свой телефон и попросила включить «песню номер двадцать семь». Пролистав список композиций в её телефоне, я заметил, что все они подписаны числами, от одного до двухсот двадцати трёх. Найдя номер двадцать семь и нажав на «Play», из колонок донеслась легкая, приятная мелодия. Достав из пакета две пластиковые тарелки с вилками, мы принялись наминать уже порезанный предварительно торт. Мой мозг так и кричал, что вкуснее я еще ничего не пробовал из сладкого – столь приятный шоколад с невероятным ароматом во всю наполнял мои вкусовые рецепторы наслаждением. Запив кофе, торт буквально тут же был уничтожен.

- Ох, - вздохнула Грейс, сделав глоток латте, - Такого вкусного торта я еще никогда не ела.

- Я тоже, - согласился я с ней.

- И дай угадаю – ты и его выбрал по интуиции?

- Нет, методом тыка. И булочки тоже.

Грейс засмеялась.

Мы полчаса сидели и болтали про всякие всячины, что случались с нами: например, как Грейс нарисовала в семь лет свою первую картину (портрет своего отца), которая больше походила, по её словам, на галлюцинацию под наркотиками; как я подколол Сема год назад, написав от его лица романтическое письмо для Эмили, которое, однако, подействовало на них очень даже неплохо. В письме Сем якобы приглашал Эмили прогуляться по парку, поесть мороженого, на что Эмили ответила согласием и смс-кой написала место их встречи. Не зная, что произошло, и что делать, Сем в недоумении попросил у меня совет. Он был предельно коротким и ясным:

- Девушка хочет с тобой прогуляться, так? Значит дуй туда со скоростью света!

После того случая Сем теперь неровно дышит в сторону Эмили – он в неё влюбился. Но, как и многие, боялся признаться в своих чувствах. К тому же Эмили больше нравился Барт, который предпочитал игре на гитаре вместо свиданий и прогулок с девушками. Но Эмили не теряла надежд, как и Сем, который хотел добиться сердца этой рыжеволосой симпатяжке, как он сам называл её при мне.

- Так значит, ты, сам того не хотя, сделал так, чтобы твой друг влюбился в неё? – спросила Грейс.

- Получается, что да, - ответил я, сделал последний глоток кофе и сложил свой термос и термос Грейс в свой рюкзак, а тарелки с вилками в пакет и выкинул в мусорку, - О, смотри! – воскликнул я и показал в сторону площади.

Ночное небо Сэдсити озарил большой салют. Красно-золотые искры вспыхивали и взрывались с громкими звуками. Один из залпов превратился в пегаса, который полетел вверх, следующий залп – во льва, рев которого прокатился по городу. Ух ты! Такого я не ожидал. Думал, будет очередной скучный салют, а тут целое шоу в исполнении диких животных. Грейс смотрела на небо с невероятно радостным лицом.

- Как красиво, Мэтт...

Салют длился еще пять минут, и за это время по небу «пробежались» олень, тигр, сокол, лис, волк, кролик. А затем небо вновь погрузилось в ночную тишину, покрытую сеткой ярких светлячков.

Грейс посмотрела на меня и прошептала:

- С Новым Годом, Мэтт, - и положила голову мне на плечо.

- И тебя с Новым Годом, Грейс...

Я хотел уже посмотреть на часы, но потом передумал. Мне было не важно, который сейчас час. Хоть пять часов ночи! Главное – что я не один встретил Новый Год. Что все же не замерз где-то на лавочке Твилайт-парка. Раньше мной время руководило – теперь я поруковожу! Пусть эта ночь будет вечной, уж больно она прекрасна! Но все же я осознавал, что мы с Грейс вернемся к своим родителям, что нам не избежать завтрашнего дня, что все будет так, как должно быть. Грейс, словно читая мои мысли, вдруг сказала:

- А тебе ничего не будет за то, что ты ушел из дому и не вернулся?

- Не знаю. А тебе? – посмотрел я на неё.

- И я не знаю... Который час?

И вот мне все же пришлось посмотреть на часы:

- Двадцать минут шестого.

Грейс ахнула.

- Ни разу так поздно не гуляла. Мэтт, - сказала она после двухминутного молчания, - Кажется, нам пора по домам...

- Увы... – вздохнул я, - Пошли.

Я тут же захотел провести её до дома, но она начала отговариваться, мол, мой дом далеко, давай, лучше я тебя.

Шли мы молча, смотря кто куда. Грейс смотрела себе под ноги. Я по сторонам. И тут я почувствовал, что её ладонь легонько взялась за мою. Я повернул к ней голову, и она лишь едва улыбнулась, и я чуть крепче сжал её ладонь. Сердце начало бешено колотиться. Что со мной? По телу пробежали мурашки, я почувствовал внутри себя приятное тепло. Давно я такого не ощущал. И все это из-за одного касания рук? Мэтт, что с тобой происходит? Неужели ты влюбился? О нет-нет, я отрицал все эти мысли, я не мог так сразу.

- Ну вот мы пришли, - промолвила Грейс, когда мы дошли до моего дома.

- Ага, - пробормотал я в ответ.

- Мэтт, спасибо тебе большое, - ласково сказала она, снова взяв меня за руку, - За эту замечательную ночь. Ты не оставил меня одну, угостил меня кофе, поделился своими секретами. Ты очень хороший человек.

- Ты тоже хорошая, - в ответ кинул я, и её щеки покраснели, - Спасибо, что сделала этот Новый Год еще более сказочным.

- Ой, не надо, - прикрыла она лицо руками, - Застеснял меня, ну!

Мы засмеялись и еще раз посмотрели друг другу в глазах. Боже, какие же они у неё прекрасные!

- С Новым Годом, Мэтт, - прошептала Грейс и внезапно обняла меня.

- С Новым Счастьем, Грейс...

И вот я у себя в квартире сижу возле окна, наблюдаю за тем, как ночное небо постепенно превращалось в утреннее, и как крыши соседних домов блестели своим снегом под восходящим солнцем. Вновь и вновь я вспоминал все то, что произошло этой ночью. По любому это мой лучший Новый Год, который я когда-либо встречал.

- Мэттью?

Я обернулся. Мама раньше всех всегда просыпалась.

- С Новым Годом, мам, - тихо сказал я, подошел к ней и крепко обнял, - Простите меня, пожалуйста, что испортил праздник. Я больше так не буду, впредь буду контролировать свой нрав.

- Это ты прости, - всхлипывая, ответила мама, - что мы наорали на тебя. Я не находила себе место. Как встретил Новый Год?

Я подумал про Грейс, как она касалась моей ладони.

- Сказочно.

Я почему-то думал, что на этом все, конец сказочной истории. Мы просто поддержали друг друга в общей беде, не замерзли в холоде одиночества и вообще классно провели время...

Как же я был рад, что мои мысли меня подвели. Итог оказался неожиданным: я смог впервые в своей жизни по настоящему влюбиться. И что самое важное – в меня, непонятным образом, влюбилась Грейс. И мы начали, хоть и не сразу, но встречаться

Раньше у Грейс тоже были отношения. Хоть они и продержались не очень долго, а именно три месяца, но, как она сама рассказывала, это были лучшие три месяца в её жизни. Потом они расстались из-за внезапного переезда парня, который был на три года старше её. Увы, он, как и многие, не смог избежать призыва. Перед отъездом, когда была возможность встреться со своими близкими, она приехала к нему со слезами на глазах, умоляла, чтобы он не покидал её. Но что он мог сделать? Увы, ничего. И вот, спустя полгода, как она со слезами на глазах вспоминала, пришло известие о гибели отряда, в котором находился её парень. Шок от этого не отходил от Грейс еще очень долго.

- Я даже хотела покончить с собой. Не в силах было терпеть всё это. Но меня вовремя спас мой старший брат. Именно из-за смерти парня у меня и появилась инсомния - рассказывала она во время нашего первого настоящего свидания в «Шепоте Прованса». Мистер Ллойд специально выделил для нас самое лучшее место, угостив нас «Шоколадной смертью от шоколада».

И у нас обоих после тех событий пропала инсомния.

А я не рассказывал, почему сам начал страдать инсомнией? Обычно она настает после того, как человек переживет шок, или боль потери или утраты чего или кого-либо. А я обрел инсомнию, получив сотрясение в 8 лет. Как мне потом рассказывала мама, каждыми ночами я громко кричал, настолько невыносимой была боль. После двух дней мучений и терзаний я перестал спать. И это облегчало боль. Я пытался вставать со своей койки, но вспомнил, что после сотрясения перемещение или резкие движения запрещены. Поэтому мне приходилось просто сверлить глазами потолок, представляя, что вот-вот я взлечу, пробью этот полоток и тут же окажусь среди звезд, так близко, что смогу взять одну себе в карман и подарить маме. Как дань за то, что она ночами была рядом, не отходила от меня ни на секунду.

И даже после полной реабилитации от сотрясения, я уже не хотел спать. Боли не было, но я все так же смотрел в потолок комнаты в надежде на полет среди звезд.

После того Нового Года мы не виделись около трех месяцев, и за это время успели безумно соскучиться друг за другом. У меня были экзамены, которые внезапно перенесли на март, хотя они по распорядку должны были наступить в конце мая. Горе пополам, я математику, химию и физику сдал на «хорошо», а английский язык и мировую литературу на «отлично». И тем летом мы встретились, чтобы больше никогда не расстаться.