Аннотация 16 страница

Мой Эйден.

Мой прекрасный, сломленный Эйден, который тонул на протяжении каждого дня своей жизни с той ночи, когда не смог спасти младшего брата, которого любил больше всего на свете.

Осторожно закрыв книгу, я взял ее в руки, а затем подошел к раздвижной двери, ведущей на пляж. Мне больше не нужно было гадать, где Эйден, потому что я уже это знал. Он был там же, где провел последние пятнадцать долгих лет своей жизни.

Света от полной луны и одинокого фонаря в конце деревянного настила вполне хватало, чтобы я смог отыскать его, стоило только выйти из дома. Ночной воздух окутывал свежей прохладой, пока я спускался на пляж. Заметив, что на Эйдене лишь пижамные штаны, я на миг притормозил, решая, стоит ли вернуться обратно, чтобы захватить плед, но отчаянная потребность немедленно добраться до него пересилила. Я сомневался, что он сейчас вообще ощущает холод.

Книга в руке была невообразимо тяжелой, пока я шел по скользкому песку. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я добрел до Эйдена, но на самом деле это заняло не больше минуты. Подойдя ближе, я присел рядом и положил руку ему на спину. Его кожа была холодной, и я невольно задумался, как долго он тут уже сидит. Эйден никак не отреагировал на мое прикосновение, даже не взглянул на меня. Его глаза были устремлены на воду. Он подтянул колени к себе и положил на них руки, крепко сжав ладони в кулаки.

Вместо того, чтобы сесть рядом, я немного сместился, чтобы оказаться лицом к нему, а затем опустился на колени меж его слегка расставленных ног. Эйден машинально освободил для меня место и, наконец, посмотрел на меня, но лишь на краткий миг, а потом вновь перевел взгляд на воду. Его лицо находилось в тени, из-за чего было невозможно разглядеть эмоции во взгляде, но это не имело значения. Я и так знал, что увижу. Боль исходила от него практически осязаемыми волнами. Я коснулся его предплечья и устроился на слегка влажном песке. Как бы мне ни хотелось забрать его обратно в дом, я знал, что сначала нам нужно кое с чем разобраться.

Когда я уведу Эйдена с этого пляжа, я должен увести его целиком и полностью, и это должно быть окончательно и навсегда.

— Эйден, мне очень нужно, чтобы ты вернулся ко мне, хорошо? — прошептал я, когда он так ничего и не сказал.

Эйден не ответил, и я придвинулся ближе, взяв его лицо в ладони. Прижавшись к его лбу своим, прикрыл глаза.

— Эйден, пожалуйста, детка, вернись ко мне.

Он сделал глубокий вдох, а затем обхватил мое запястье левой рукой.

— Эш… — удалось ему произнести, и это единственное слово порвало меня в клочья. Оно было сказано с такой агонией в голосе, что я ничего не мог с собой поделать.

Книга упала на песок, и я обнял его. Эйден не издал ни звука, когда я прижался к нему. Единственным доказательством того, что он вообще знал о моем присутствии, было прикосновение ладони, которая легла мне на спину. Я держал его в объятиях добрую минуту, молясь всем, кто мог меня услышать, о силе, которая ему понадобится, чтобы пройти через это.

Чтобы мы с ним оба прошли через это.

Заставив себя отстраниться, я снова сел напротив и положил руку ему на щеку. Провел подушечкой большого пальца по скуле, что значительно заострилась с тех пор, как я впервые его встретил. Это был лишь один из множества признаков, служивших доказательством физического истощения Эйдена, стоило кошмарам за последние несколько недель украсть то немногое успокоение и отдых, которые он еще мог найти во сне.

— Эйден, он не хотел бы для тебя этого, — тихо произнес я и вздохнул с облегчением, когда его взгляд наконец встретился с моим.

— Нет, не хотел бы, — пробормотал он.

— Ты должен отпустить его, детка…

— Я этого не делал, Эш, — перебил он, и его голос слегка дрогнул. — Я не отпускал его. Это сделал он сам.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я в замешательстве.

Руки Эйдена оказались между нами и мое сердце забилось где-то в области горла, когда в одной из сжатых ладоней я заметил смятый лист бумаги. Дрожащими пальцами он принялся разглаживать складки на скомканном тетрадном листе. Но вместо того, чтобы развернуть его, так и протянул мне.

Пришлось отпустить Эйдена, а, когда я пробежал взглядом по тщательно выведенным словам в записке, у меня перехватило дыхание.

Всего два слова.

Два простых, но невероятно мощных слова.

«Прости, Эйден».

— Он оставил это в книге, — пробормотал Эйден, а затем взял книгу в руки. — Вот здесь… — он пролистал ее почти до конца и указал на страницу. — Это была его любимая часть… он всегда заставлял меня перечитывать это место по нескольку раз, когда я читал ему.

Я глянул на абзац, а потом вновь на Эйдена. Казалось, он понял мой неозвученный вопрос, потому что коротко кивнул. Лунного света было достаточно, чтобы я мог разобрать слова в книге и прочитать их вслух.

В отрывке речь шла о том, как один из главных героев, отец, оказался среди голубых цветов у ручья. Когда он осознал, насколько это место удивительное, что-то внутри него начало незаметно высвобождаться на волю, и впервые за долгое время он снова почувствовал себя живым.

Когда я закончил читать, последние слова прозвучали необычайно тихо, повиснув в тишине между нами, что нарушалась лишь ритмичным грохотом набегающих волн.

— Он хотел знать, настоящее ли это место… где растут голубые цветы. Он любил магию таинственного сада, но знал, что она ненастоящая. А вот место с ручьем и незабудками… ему хотелось, чтобы это было реально существующее место, куда он когда-нибудь сможет отправиться, — объяснил Эйден, его голос был тихим и низким. — Я никогда не понимал, через что ему приходилось в действительности проходить. Я думал, что знаю, но это не так.

— Что на самом деле случилось в тот день, Эйден? — спросил я, когда он замолчал.

Учитывая отрывок из книги и записку, которую я все еще сжимал в руке, у меня было ужасное подозрение, что я уже знаю ответ на этот вопрос, но я не мог поверить в это.

Я не хотел в это верить.

— Это произошло через несколько дней после того, как мне исполнилось шестнадцать. Отец подарил мне машину на день рождения, что разозлило маму и отчима, но мне было плевать. В те выходные мы приехали сюда, и я не мог дождаться, чтобы показать машину друзьям. Я планировал встретиться с ними в субботу днем. Дэнни был очень расстроен и не хотел, чтобы я уходил. Хотел, чтобы я отвез его обратно в город, в Ботанический сад. Он продолжал умолять меня… — Эйден резко умолк и яростно потер глаза.

— Почему он был расстроен? Что-то случилось?

Эйден кивнул. Несколько минут помолчал, а когда заговорил снова, его голос звучал настолько тихо, что мне пришлось склониться ближе, чтобы расслышать слова.

— Дэнни часто дразнили в школе, потому что он был не таким, как все. В ту пятницу какие-то ребята испортили его шкафчик, и один из них сбил его с ног, по-моему. Он не много рассказал о произошедшем. Какой-то засранец порвал экземпляр «Таинственного сада», который нам подарила бабушка, тот самый, который я всегда читал ему. Он был так расстроен из-за этого. Мать пыталась успокоить его, но отчим продолжал повторять Дэнни, что это его вина… сказал, что он должен был постоять за себя. Что если бы он не был таким чертовски странным, другие дети не цеплялись бы к нему все время. Я как раз вернулся домой, когда услышал, как отчим говорит Дэнни все это дерьмо. Я сказал Киту отвалить, а потом отвел Дэнни в свою комнату, пообещав, что все будет хорошо.

Эйден покачал головой и вновь потер глаза. Мне не нужен был свет, чтобы понять, что по его лицу текут слезы.

— Он был так сильно расстроен, что никакие мои слова не смогли его успокоить. В конце концов он уснул прямо в моей постели. На следующее утро мы отправились на побережье. Дэнни ехал с мамой и отчимом. Я ехал один и остановился у книжного магазина, в котором продавалось множество ранних изданий. Я потратил те деньги, что мать подарила мне на день рождения и часть своих сбережений, чтобы купить ему это, — объяснил Эйден, указывая на книгу, которая теперь лежала у меня на коленях. — И подарил ее ему, когда приехал в пляжный домик. Думал, это сделает его счастливым, но он продолжал умолять меня отвезти его в Ботанический сад, — сдавленный всхлип вырвался у него после этих слов. — Я пообещал, что свожу его на следующий день. Он плакал и твердил, что нужно прямо сейчас… а я был таким чертовым эгоистом, Эш... Таким гребаным эгоистом…

Неожиданно Эйден гневно ударил кулаком по песку рядом с собой и, прежде чем я успел что-либо произнести, сорвался.

— Чертова машина! Я предпочел чертову машину брату! — он покачал головой и со злостью сунул пальцы в песок. — Мне хотелось только одного – увидеть лица своих друзей, когда я покажу им ее. Я знал, что всегда смогу загладить вину перед Дэнни на следующий день.

От эмоций сжалось горло, потому что я понял, что мои инстинкты оказались правы.

Пальцы сомкнулись на другой руке Эйдена, той, что была сжата в кулак и бессознательно стучала по бедру, пока он говорил. Не знаю, было ли все дело в моем прикосновении, или в чем-то еще, но Эйден немного успокоился и продолжил.

— Я вернулся домой поздно ночью, было уже за полночь, поэтому прокрался через боковую дверь, чтобы не пришлось выслушивать крики и ругань Кита за то, что я нарушил комендантский час. Тогда я и увидел Дэнни. Он стоял прямо здесь, — пробормотал Эйден, просеивая песок сквозь пальцы рядом с собой. — Просто стоял и смотрел на океан. На нем были только пижамные штаны. Я спросил, что он здесь делает, но он не ответил. Лишь посмотрел… как будто сквозь меня. Он был таким… спокойным. Я сказал, что сожалею о том, что ушел. Он ответил, что все в порядке. И все. «Все в порядке, Эйден» … — Эйден покачал головой. — Я думал, у нас все хорошо. Мы иногда ходили купаться по ночам, хотя и не должны были, так что я решил, что он хочет поплавать. Сказал ему подождать меня, пока я переоденусь. Но он не…

Я прижал кулак Эйдена к своей груди и вцепился в него обеими руками. Поцеловал крепко сжатые пальцы, но говорить ничего не стал. Я уже знал, что Эйден собирается сказать мне, и понимал, что ему необходимо произнести это вслух.

Чтобы признать эту реальность.

— Сны начали сниться в прошлом году. Они снились мне и раньше, сразу после того, как Дэнни… сразу после, — пробормотал он. — Но прошлым летом Беннет чуть не утонул в реке, когда мы были в Колорадо, и кошмары начались снова. Сначала в воде был Дэнни, потом Беннет, потом ты... Однако заканчивались они всегда одним и тем же. Я успевал добраться до вас, но не мог удержать. Не мог спасти. Оказывался недостаточно силен.

— Но что-то изменилось, — предположил я, когда он резко замолчал.

Эйден кивнул.

— Теперь мне снова снится только Дэнни. Уже некоторое время. Во сне он говорит, что ему жаль прямо перед тем, как его рука выскальзывает из моей хватки, и он уходит под воду.

— В действительности все было не так, верно? — тихо спросил я.

Эйден покачал головой и опустил глаза.

— Я все кричал ему, чтобы он подождал меня, что он заплыл слишком далеко... Мы довольно часто здесь купались, чтобы знать, где обычно проходит течение. Дэнни не был хорошим пловцом, но получалось у него неплохо. Я окликнул его, велел плыть обратно, вернуться ко мне, но он не послушался. Я подумал, что он, возможно, меня не слышит. Я плыл, как бешеный, чтобы добраться до него. Но оказался недостаточно быстр. Течение подхватило его, потом меня... Я кричал, чтобы он держался. Но он не издал ни звука… ни единого. Он не звал меня на помощь. Ничего. Я добрался до него как раз, когда он начал уходить под воду, — Эйден глубоко вздохнул, по его щекам текли слезы, и он уже даже не пытался их стирать. — Мне удалось схватить его за руку. Я сказал, что держу его и не отпущу. А потом начал тянуть за собой, следуя по течению, а не против него. Было легче не бороться с ним, и я знал, что мне просто нужно продержаться, пока мы не доберемся до его конца. Я так чертовски устал, Эш… — прошептал он.

— Я знаю, детка, — произнес я, прижимаясь губами к его пальцам.

— Я крикнул Дэнни через плечо, что все будет хорошо. Что ему просто нужно продержаться еще немного, — Эйден покачал головой, а потом накрыл глаза свободной рукой и всхлипнул. — Я продолжал твердить себе, что его пальцы выскользнули. Но это не так. Он их отпустил. Черт возьми, он сам отпустил меня...

Я не смог сдержать собственных слез, когда подался к Эйдену и крепко обнял его.

— Он отпустил… он отпустил…

Эйден повторял эту фразу снова и снова, прижимая руки к лицу. Его тело сотрясала крупная дрожь, пока он плакал.

— Это не твоя вина, — беспомощно прошептал я, хотя не был уверен, что он вообще меня слышит. Любые слова сейчас были настолько несущественны, что я перестал пытаться подобрать правильные фразы и просто держал его в объятиях. Спустя пару минут Эйден затих, и я не настаивал на продолжении, но был рад, когда он заговорил снова.

— Я искал его, как мне казалось, несколько часов, хотя на самом деле это заняло всего минуту или две. Потом поплыл к берегу так быстро, как только мог, и побежал в дом за помощью. Мать кричала на меня, спрашивала, что произошло. Мы стояли на пляже, и я умолял Кита помочь мне найти Дэнни, но он сказал, что уже слишком поздно. Я попытался вернуться в воду, и тогда соседка, услышавшая крики матери, остановила меня. Власти искали его несколько часов, но так и не нашли. Приехал мой отец, тоже начал кричать на меня, затем плакать. Спрашивал, о чем я вообще думал и как мог быть таким идиотом...

Эйден судорожно вдохнул, втянув в себя необходимый воздух и немного отстранился от меня. Я нерешительно вытер ему лицо, потому что не знал, что еще сделать.

— Что они сказали, когда ты объяснил, что это не был несчастный случай? — спросил я.

— Я не сказал им, — прошептал Эйден. — Я не смог.

— Что… что ты имеешь в виду? — тяжело сглотнул я.

— Я был уверен, что ошибся… что он не отпускал меня. В памяти все было так размыто, что я просто не мог поверить, что он… что он сделал это нарочно. Я убедил себя, что это несчастный случай. Даже после того, как нашел записку в книге, которую он оставил на столе у меня в комнате, я отказывался верить, что это была не случайность. Так было проще.

— Проще поверить, что ты не смог удержать его, вместо того, чтобы думать, что подвел?

Эйден кивнул.

— Но ты ведь знаешь, что это не так, правда? — спросил я, хотя и знал ответ.

— Я бросил его, Эш. Он нуждался во мне, а я бросил его.

— Эйден, это не твоя вина…

— Кроме меня у него никого не было! — гневно рявкнул Эйден. — Я был единственным, на кого он мог рассчитывать в своей жизни.

Он схватил книгу, лежавшую между нами, и чуть не сорвал с нее обложку, открывая ее.

— Всегда были только мы с ним! — ткнул он пальцем в надпись. — Против всего мира! И я, блядь, бросил его! Я не смог его спасти!

У Эйдена вырвался агонический хрип, который был смесью крика и рычания, а затем он гневно швырнул книгу в воду за моей спиной. Я схватил его лицо в ладони, чтобы заставить посмотреть на меня.

— Это не твоя вина! Слышишь меня?!

Он попытался отшатнуться, но я не собирался отпускать его. Я практически заполз к нему на колени, чтобы он не двигался. Это был грязный прием, потому что я знал, что он никогда не сделает ничего, что могло бы навредить мне, не толкнет и не ударит. Его пальцы впились в мои бедра, но он не пытался сбросить меня.

— Эйден, боль, которую он должен был испытывать той ночью, не могла возникнуть из-за одного события. Вероятно, он жил с ней очень долгое время. Даже если бы ты остался с ним, она все равно продолжала в нем расти, и он попробовал бы сделать это, как только перестал справляться. И не важно, оказался бы ты рядом или нет. Он видел для себя только один выход, он видел только один способ обрести тот покой, который нашел герой в его любимой книге. Ты сказал, что он неплохо ладил с отцом и матерью, верно?

Эйден кивнул.

— Они не предполагали, что он может сделать что-нибудь подобное?

— Нет, — тихо произнес Эйден.

— Потому что они этого не замечали. Они были его родителями… взрослыми, но они этого тоже не замечали. Как мог ты увидеть то, чего не смогли они? Тебе было шестнадцать, Эйден. Ты был еще ребенком, — я скользнул пальцами по влажным следам, что остались на его коже. — Ты не подводил его, Эйден.

Он снова начал качать головой, но я положил ладони на его шею и надавил большими пальцами на линию нижней челюсти, останавливая это движение.

— Эйден, ты веришь в Бога?

— Верил когда-то… — пробормотал он уклончиво.

— Я перестал верить после того, как потерял родителей, потому что не мог понять, как Он посмел забрать их именно тогда, когда я больше всего в них нуждался. Но я не переставал верить, что мои родители каким-то образом продолжают присматривать за мной… я должен был за это цепляться. В этом есть какой-нибудь смысл?

Эйден кивнул.

— Если Дэнни где-то там, присматривает за тобой, как мои родители присматривают за мной, думаешь, он нашел тот покой, который искал? Зная, через что ты проходишь?

— Нет, — тяжело вздохнул он.

Боже, он казался таким смертельно уставшим и истощенным, что мне хотелось просто обнять его и никогда не отпускать.

— Это нормально – злиться на него, Эйден. И желать, чтобы все было иначе, тоже нормально. Но не носи больше весь этот груз в себе. Неправильно это или нет, но если есть такое место, как Рай, тогда Дэнни там, и у него есть шанс обрести покой, которого он так сильно хотел. И ты должен обрести его тоже, потому что ты выполнил свое обещание, которое дал ему. Ты был рядом с ним. Ты схватил его за руку и держал изо всех сил. Это все, что ты мог сделать.

Я склонился, чтобы прижаться лбом к его лбу.

— Отпусти его, Эйден. Ты должен смириться и дать ему обрести покой. Мне нужно, чтобы ты смирился с этим.

— Я не знаю, как это сделать, Эш. Я не знаю, как отпустить его, — прошептал он и голос был полон слез.

— Я понимаю, детка. Но мы что-нибудь придумаем. Мы разберемся с этим вместе, хорошо?

Он не ответил. Во всяком случае, не словами.

Но когда Эйден кивнул и крепко обнял меня, я понял, что он наконец-то нашел дорогу обратно ко мне.

— Я не отпущу, Эйден, — пообещал я. — Никогда не отпущу тебя.

Он промолчал, лишь снова кивнул в ответ, но мне было все равно.

Этого было достаточно.

Более чем достаточно.

Глава 21

Эйден

       Когда мы вернулись домой с побережья, Эш автоматически начал спать в моей спальне, как будто так всегда и было. И пока его теплое тело обнимало меня на протяжении ночи, мне удавалось высыпаться намного лучше, чем до нашей поездки. Не то, чтобы кошмары исчезли – нет, они по-прежнему снились мне каждую ночь – но теперь они отчасти утратили свою реалистичность, став менее долгими и жестокими. Будто бы мое подсознание наконец-то смогло дать мне короткий таймаут.

       Тем временем, делить дни и ночи с Эшем тоже было похоже на сон. Я видел, как он расслабляется все больше и больше, постепенно приходит в себя. После того, как он впервые сыграл на гитаре в пляжном домике, Эш обрел уверенность в себе и начал потакать мне, играя всякий раз, когда я просил его, что обычно происходило после ужина, когда мы с ним удобно устраивались на диване.

       И он был в этом хорош.

       Действительно необычайно хорош.

       Конечно, он мне не верил. Но каждый раз, когда Эш играл для меня, я чувствовал отклик глубоко в душе. Это была такая музыка, которая заставляет вас остановиться и ощутить с ней внутреннюю связь, задаваясь вопросом, кто, черт возьми, поет и играет.

       Как-то вечером, после того, как он расслабился и дал себе волю, я застал его за восхитительной импровизацией, заметив, как он весь прямо светится. Черт, он просто сиял изнутри.

       — Тебе стоит сыграть на каком-нибудь вечере для аматоров или типа того, — предложил я.

       Я только вошел в гостиную после душа и как раз натягивал чистую футболку.

       Эш глянул на меня с огромной улыбкой.

       — Нет, я никогда не буду настолько хорош, чтобы выступать на публике, но мне чертовски нравится играть снова. Поверить не могу, что столько времени избегал этого. Возможно, когда-нибудь наберусь смелости и сыграю для небольшой компании. Это может быть даже весело.

       В любом случае, это определенно был прогресс, поэтому я решил не давить и не настаивать. Просто подошел к дивану и перегнулся через спинку, чтобы поцеловать его.

       — Хэй, — тихо произнес я, захваченный ощущением его теплых губ на своих и уловив запах кофе, пропитавший его кожу.

       Глаза Эша прикрылись от удовольствия, но единственным ответом стало мычание в мои губы. После нескольких дразнящих поцелуев, я убрал волосы с его лица и спросил, что он хочет на ужин.

       Эш моргнул и снова широко улыбнулся мне.

       — Я сделал лазанью. Можно садиться, как только будешь готов ужинать.

       — О боже мой, серьезно? А я предположил, что этот изумительный запах идет из соседней квартиры и меня просто разъедала зависть. Пахнет фантастически. Ты готов поужинать прямо сейчас? Не против?

       Эш поставил гитару и перелез через спинку дивана, чтобы запрыгнуть мне на спину, как только я развернулся в сторону кухни. Я рассмеялся и инстинктивно обхватил его за ноги, когда он зашептал мне на ухо.

       — Только если ты понесешь меня. На полу раскаленная лава.

       Кто, черт возьми, этот игривый парень? Кем бы он ни был, я хотел видеть его как можно чаще.

       — Раскаленная лава, ха? Мне бы не хотелось, чтобы твои красивые ноги обгорели.

       — Именно. Так что до конца дня тебе придется таскать меня повсюду, куда мне будет нужно, — поддразнил он.

       — Ну, я планировал пригласить тебя на мороженое попозже, но не уверен, что смогу дотащить твою мужественную задницу до «Big Scoops».

       Он крепче обнял меня за шею и провел кончиком языка по краю уха. Мой член тут же оживился, когда дрожь прокатилась волной по всему телу.

       — Кто-то в восторге от идеи про мороженое, — провоцирующе прошептал он у моего уха.

       Я повернул голову, чтобы поймать его губы своими.

       — Кто-то в восторге от горячего парня, который цепляется за его тело.

       Эш прижался бедрами к моей пояснице, упираясь в меня своим стояком.

       — Черт, детка. Нет. Я не могу. Я умираю с голоду. Пожалуйста, — последнее слово больше смахивало на скулеж.

       — Я не предлагаю ничего, кроме еды. Просто разминаю спину после того, как скрючившись сидел над гитарой, вот и все, — солгал он, ощутимее двигая бедрами, потираясь об меня и постанывая. Этот парень точно хотел моей смерти. — Кроме того, ты уже измотал меня, когда вернулся с работы.

       — Чушь собачья, — проворчал я, опуская его на кухонный стул, чтобы достать из духовки лазанью. — Измотать тебя невозможно. Ты как… я не знаю, что. Я слишком устал, чтобы думать. Я еле закончил свою пробежку. У меня ноги были, будто вареные макаронины.

       — В следующий раз вспомни об этом до того, как решишь трахнуть меня у стены. Я не нежный цветок.

       Я поставил нам обоим тарелки с божественно пахнущей пастой, прежде чем вытащить из холодильника уже початую бутылку вина.

       — В тот день, когда я окажусь не в состоянии трахать тебя у стены, ты должен будешь вывести меня куда-нибудь и всадить пулю в лоб, — сообщил я ему. — Я лучше брошу бегать.

       Эш искренне и мелодично рассмеялся, вонзившись вилкой в свой ужин.

       — Как дела на работе? Ты говорил, какая-то знаменитость была близка к принятию решения. Есть новости?

       — О, послушай-ка вот что. Томас каким-то образом подружился с одним из помощников, работающих в агентстве талантов, и она сказала, что мы их топ-выбор. И, очевидно, агента так впечатлила наша презентация, что они планируют пригласить к сотрудничеству еще нескольких знаменитостей и подписать с нами контракт.

       Лицо Эша просияло.

       — Черт, Эйден! Это фантастика, — он подался вперед и схватил меня за шею, чтобы притянуть к себе и поцеловать. На его губах чувствовался вкус вина, а его великолепные глаза оказались прямо передо мной. И в них сверкало что-то вроде гордости.

       Эш гордится мной? Эта мысль согрела всего меня изнутри.

       — Да, — признался я. — Это захватывающе. Знаешь, я особенно рад за Чейза. Это настоящая победа для него.

       — Что ты имеешь в виду? Она его клиентка? В смысле, это он ее нашел?

       Я покачал головой и прожевал, прежде чем ответить.

       — Нет. Но я чувствую, что он беспокоится, будто его считают неспособным для такой работы. Он молод и, думаю, легко позволяет подобным мыслям пускать ростки у себя в сознании. Поэтому подписание контракта с серьезным клиентом в определенном смысле придаст ему некий деловой авторитет.

       — Как вы, ребята, оказались в бизнесе вместе?

       — На Чейза постоянно давил его отец, желая, чтобы он связал свою жизнь с законом, но сам Чейз этого в действительности не хотел. Он всегда был очарован коммуникациями и связями с общественностью. Летом, после второго курса колледжа, он прошел стажировку в рекламном агентстве, в котором работал я. Я тогда занимал там должность директора по работе с клиентами, курировал маркетинг и PR для нескольких крупных клиентов, и мой босс позволил Чейзу помочь мне с PR-проектом во время его стажировки. Чейз по уши влюбился в эту работу. В тот момент, когда он набрался смелости внести свой вклад во время мозгового штурма команды, я с уверенностью мог сказать, что у него к этому страсть. И именно она все решила. Он вернулся в колледж и сосредоточился на степени в области коммуникаций и PR. Как только Чейз его закончил, мы решили открыть свое собственное агентство вместе.

       Губы Эша растянулись в милой улыбке.

       — Почему ты решил начать новое дело вместе с ним, а не просто устроить его в то же рекламное агентство, в котором работал сам?

       Я сделал глубокий вдох и шумно выдохнул.

       — Это прозвучит так банально и необъективно, — слегка смущенно признался я.

       Мы как раз закончили есть и отодвинули тарелки на другую сторону стола. Эш перебрался ко мне, не касаясь пола ногами, и оседлал мои колени, положив ладони на шею.

       — Ты его брат, Эйд. Тебе позволительно быть банальным и необъективным.

       Я забрался под его футболку, поглаживая вдоль спины, чтобы ощутить как можно больше обнаженной кожи. Эш был просто потрясающим, все чертово время.

       — Если бы Чейз начал работать в рекламном агентстве, ему потребовалось бы несколько лет, чтобы начать заниматься самым интересным. В своем собственном агентстве он может приступить к веселью прямо сейчас, — объяснил я. — Я не хотел, чтобы ему пришлось долго ждать. Жизнь слишком коротка.

       Эш склонился ближе, его глаза искрились пониманием.

       — Ты хотел, чтобы он полюбил это.

       — Да, — улыбнулся я в ответ.

       — Ты хотел, чтобы он добился успеха, — ласково продолжил Эш.

       — Конечно.

       — Ты хороший человек, Эйден Вейл, — его губы накрыли мои в поцелуе, и я знал, что если не остановлю его в ближайшее время, мы никогда не покинем квартиру.

       — Мороженое, — пробормотал я в его губы. — Оно точно поможет охладить ожог.

       — Какой ожог? — спросил он недоуменно.

       Я столкнул Эша с колен, так что ему пришлось встать ногами на пол, чтобы не упасть.

       — Лава. Шевели задницей, или превратишься в…

       — Не говори этого, — засмеялся он.

       Я схватил ключи и туфли, прежде чем повернуться к нему.

       — …Пепел³⁷.

       Он продолжал закатывать глаза, даже когда мы вышли из квартиры.



       * * *



       Через неделю после того разговора я решил действовать у Эша за спиной и тайно сговорился с Эмили, предложив ей провести в кофейне квази-аматорский музыкальный вечер. Ее парень, Ламонт, играл на контрабасе вместе со своим другом, который аккомпанировал ему на саксофоне, а сама Эмили обладала потрясающе классным вокалом и иногда присоединялась к ним. Я надеялся, что небольшая компания знакомых лиц станет хорошей аудиторией для первого публичного выступления Эша.

       Эмили была в восторге от идеи о музыкальном вечере и рекламировала его всю неделю, хотя никто из нас и словом не обмолвился о том, что Эш примет в нем участие. Когда наступил вечер пятницы, Эш помогал расставлять подносы с закусками, которые приготовила Эмили, а я появился в кофейне с его гитарой в футляре.