Аннотация 7 страница

       Вернулся я домой, в свою квартиру, витая в облаках. Я даже вспомнить не мог, когда в последний раз просто встречался с друзьями и так отлично проводил время. По крайней мере, с тех пор, как мы с Билли переехали в Нью-Йорк прошлой весной точно.

       Но еще более особенным сегодняшний вечер стал из-за того, насколько вдумчиво Эйден подошел к выбору мероприятия. Он усиленно пытался сделать вид, будто это Лаки потащил его на тусовку в стиле «Стар Трек», хотя на самом деле сам нашел благотворительное шоу. Осознание факта, что Эйден обратил внимание на мое упоминание о болезни сердца, грело меня изнутри. Если бы кто-нибудь сказал мне в тот раз, когда я впервые увидел большого и успешного бизнесмена, что он будет искренне смеяться и хлопать вместе со всем благотворительным дрэг-шоу «Стар Трек», организованным для сбора средств детям с пороками сердца, я бы рассмеялся ему в лицо. Но именно это он и делал. И весь проведенный с ним вечер заставил меня понять, как сильно я его недооценивал.

       Несмотря на то, что я отказался от свидания, Эйден все равно нашел способ провести со мной время в качестве друга. И уже только за это мне просто до одури хотелось расцеловать его. Если бы он только знал, как для меня сейчас важно просто иметь друга. Мне было до отчаяния одиноко. И страшно. Я знал, мое время до возвращения Билли быстро истекает, и осознавать, что в этом огромном городе у меня теперь есть еще кто-то, кого я мог бы назвать другом, несказанно обнадеживало.

       Мне хотелось найти способ отблагодарить Эйдена за то, что он пригласил меня сегодня, но я не смел потратить ни доллара на благодарственный подарок, потому что на счету было каждое пенни, которое я только мог заработать, ибо очень скоро деньги потребуются мне на автобусный билет, лекарства и крышу над головой.

       Я раздумывал над тем, что еще могу для него сделать, и тут в памяти вспыхнули его слова о записях в моем дневнике. Он потерял кого-то. Кто-то близкий ему утонул. А если кто и понимал, каково это, лишиться близкого человека, так это я.

       Автоматически потянувшись под кровать, чтобы достать гитару, я вдруг застыл, когда во мне неожиданно проснулась неуверенность в себе.

       Серьезно, Эштон? Ты собираешься написать такому парню, как он, песню? На хрен ему вообще сдалась эта твоя песня?

       Презрительная насмешка Билли была настолько громкой и явственной, что я тут же отдернул руку с гитары. Эйден явно не нуждался в деньгах. Он мог купить все, что угодно.

       Я выпрямился и направился прочь из комнаты, но потом резко замер на месте, вспомнив слова Эйдена, сказанные им, когда я признался, что играю на гитаре.

       Важнее всего, чтобы тебе нравилось то, что ты делаешь…

       Мне действительно это нравилось. Ну и что, даже если я облажаюсь? В худшем случае Эйден вежливо поблагодарит меня и на этом все закончится. Вряд ли он окажется так же жесток, как Билли, чтобы сказать мне в лицо, что я полнейший отстой. И он говорил, что слова из моего дневника задели его за живое…

       Приняв окончательное решение, я все-таки вытащил гитару и начал наигрывать кое-какие пассажи. Я так увлекся, что засиделся дольше обычного, записывая тексты и делая заметки до тех пор, пока у меня не получилось то, что мне действительно понравилось. Аккуратно переписав песню на листок бумаги для принтера и бережно сложив ее, прежде чем спрятать в карман пальто, я, наконец, лег спать.

       На следующее утро сигнал будильника прозвучал до боли рано, поэтому я сделал то, чего никогда не делал – нажимал кнопку повтора до последнего возможного момента, пока, наконец, не вскочил в панике, отбросив одеяло, и оставляя после себя груды одежды и мокрых полотенец по всей комнате и ванной.

       Внутренности болезненно скрутило узлами при мысли о необходимости все это немедленно убрать и застелить постель, пока Билли не увидел, какой беспорядок я устроил, но потом я вспомнил, что Билли нет, и даже более того, между нами все кончено. Его больше никоим образом не касалось, что я оставляю свою одежду в куче на полу. Я вышел из квартиры пружинистой походкой и с улыбкой на лице. Возможно, кому-нибудь другому это и не казалось чем-то особенным, но для меня оставить эти груды одежды на полу было все равно, что водрузить победный флаг на плодородные земли, завоеванные с необычайным трудом. Вернуть самого себя после кардиологического восстановления, за которым последовали долгие годы постепенно усиливающегося тотального контроля Билли над все большей и большей частью моей жизни, было сродни тому, как подняться наконец из темных глубин на поверхность, чтобы полной грудью сделать глубокий вдох свежего воздуха.

       * * *

            К тому моменту, как Эйден появился в кофейне, у меня так сильно дрожали руки, что, казалось, я могу пролить каждую чашку кофе, к которой прикасался. Тем не менее, я все равно был полон решимости не позволить страху помешать мне отблагодарить его за вчерашний чудесный вечер.

       Когда он подошел к стойке, чтобы оплатить свой кофе, я сглотнул и улыбнулся.

       — Доброе утро, Эйден.

       — Доброе утро, Эш. Надеюсь, ты хорошо спал после нашего безумного вечера, — подмигнул он, а затем провел карточкой через считывающее устройство на планшете и потянулся, чтобы взять свой напиток из протянутой руки Эмили.

       Она быстро переключилась на следующего клиента, слегка подтолкнув меня локтем.

       — Возьми пять минут, Эш, — в ее глазах сверкнуло понимание.

       Чуть раньше этим утром я спросил у нее, можно ли будет уделить минутку, чтобы поговорить с Эйденом, когда он придет, и она в неверии уставилась на меня расширившимися глазами. Даже когда я попытался развеять ее предположение, что между нами что-то есть, она все равно настояла на том, что я могу проводить с ним столько времени, сколько захочу, когда тот здесь появляется.

       — Эйден? Могу я… могу я поговорить с тобой минутку? В смысле, я не хочу тебя задерживать…

       Лицо Эйдена просияло.

       — Конечно, давай сядем за вон тот столик, — произнес он, указав на более тихий уголок в конце зала.

       Как только мы сели, я полез в карман за сложенным листком бумаги и, достав, прижал его к бедру под столом, пытаясь придумать, какими словами объяснить, насколько важным был для меня вчерашний вечер.

       Эйден сидел тихо, потягивая горячий кофе и давая мне время собраться с мыслями.

       — Я написал тебе песню, — выпалил я наконец.

       Его глаза расширились над ободком кофейного стакана.

       — Ты … что? Написал мне песню?

       Я так нервничал, что мое сердце начало оглушительно и неистово лупить в грудную клетку.

       — Да… то есть, это, конечно, просто дурацкая ерунда. Ничего особенного, на самом деле. Я имею в виду, это довольно глупо, правда… — я сделал паузу, чтобы вдохнуть, и вдруг ладонь Эйдена опустилась на мое плечо.

       — Ты серьезно написал мне песню? Я так польщен, Эш. Можно на нее взглянуть? Или послушать?

       Я вскинул на него глаза, и мы встретились взглядом.

       — Что? Послушать? О, нет. Ни за что. Обожемой… Нет. Никогда… — я чувствовал, как мое лицо запылало от ужаса.

       Глаза Эйдена расширились еще больше, пока я нервно бормотал, но потом его черты смягчились.

       — Ш-ш-ш… все в порядке. Не обязательно исполнять ее для меня, если тебе от этого неловко. Может быть, когда-нибудь потом. Достаточно просто знать, что ты ее написал.

       Я выдохнул и попытался улыбнуться.

       — Да, хорошо... Я записал ее для тебя. Просто хотел поблагодарить за вчерашний вечер. То, что ты сделал… это… это очень много значит для меня. Благотворительный сбор средств и все остальное. Ты был очень внимателен. И мне уже очень давно никто не делал ничего настолько приятного...

       Я заставил себя поднять сложенный лист бумаги и пододвинуть к нему через стол. Эйден протянул руку, чтобы забрать его у меня, убедившись, что я не против отпустить листок. Я откинулся на спинку стула и уставился на свои сцепленные в замок руки, лежащие на столе. Смотреть, как он читает, было просто выше моих сил.

       Я ерзал и мучился до тех пор, пока больше уже не мог сдерживаться.

       — Черт, тебе не обязательно читать это здесь. Вообще-то, мне уже нужно вернуться на кассу. Прочтешь позже. Да, просто… — я резко умолк, когда его колено уперлось в мое под столом и до меня дошло, что он внимательно смотрит на меня с самым добрым выражением лица. — Прости… — прошептал я.

       — Пожалуйста, останься и позволь мне прочесть ее, Эш. Для меня это будет много значить, — произнес он негромко.

       Я кивнул и заставил себя не шевелиться, благодаря Бога, что Эйден не читает вслух, потому что и без того прекрасно помнил слова, которые написал.

       На поверхности

              Когда отправишься к воде в поисках ответов,

       Меня ты там не найдешь.

       Просто помни:

       Я в облаках и солнечном свете,

       Деревьях и ветрах.

       Я – твоя тень.

       Когда позволишь ты слезам пролиться

       Из страха позабыть меня,

       Просто помни:

       Я в твоем смехе и молчании,

       Приветствиях и прощаниях.

       Я – твоя душа.

       Когда продолжишь жить ты завтра

       После многолетней скорби и печали,

       Просто помни:

       Я в твоих воспоминаниях и прошлом,

       Хороших временах и законченных главах.

       Пришло время двигаться дальше.

       Вновь взглянув на Эйдена спустя несколько мгновений, я заметил его плотно сжавшуюся челюсть. Дерьмо. Это было слишком самонадеянно с моей стороны. Мне не стоило лезть в это. Я ведь понятия не имел, какова на самом деле его история. Что, если я нечаянно написал текст об утраченном любимом человеке? Что, если он считает, что это не мое дело?

       Я прикусил губу, пытаясь унять дрожащий подбородок. Мне не стоило этого делать. Это уже было слишком. Слишком личное.

       — Эш… — хрипло произнес он.

       Я поднял на него взгляд. Его глаза были влажными и такими грустными.

       — Мне так жаль, — выдохнул я. — Эйден, мне не следовало этого делать. Прости.

       Я вскочил и подался вперед, пытаясь выхватить у него из рук оскорбительный лист бумаги, но Эйден прижал его к груди, прежде чем я успел дотянуться.

       — Нет, — прохрипел он. — Пожалуйста.

       Я уставился на него.

       — Пожалуйста… — повторил он.

       Мы застыли практически нос к носу, и я отчетливо уловил его чистый запах после утреннего душа и бритья. Его прекрасные глаза умоляли меня, и он выглядел таким уязвимым, как мне никогда не доводилось видеть его прежде. Черт, до этого момента я даже ни в какой самой сумасшедшей фантазии представить себе не мог, что использую слово «уязвимый» по отношению к Эйдену Вейлу.

       Его ладонь осторожно легла на мою щеку, и я, прежде чем понял, что делаю, прильнул к ней. Она была такой большой, теплой и сильной. Глаза сами собой прикрылись, и мне не хотелось их открывать. Я боялся сделать хоть что-нибудь, чтобы не разрушить этот поистине совершенный момент, когда ощущал искреннюю признательность и безопасность.

       Но рука начала медленно двигаться, ласкать кожу, нежно притягивая к себе, и этого оказалось достаточно, чтобы вывести меня из транса. Я поспешно отстранился, вновь с глухим звуком шлепнувшись на свой стул.

       От удивления губы Эйдена на долю секунды сформировали «О», но затем его взгляд вновь замер на листке бумаги.

       — Это был мой брат, — наконец, произнес он, прочистив горло. — Мой младший брат Дэнни. Это он утонул. Ему было… ему было двенадцать, когда…

       Эйден на миг умолк, пытаясь взять себя в руки.

       — Я… Я просто не могу выразить, как много это для меня значит, Эш. От всего сердца, спасибо тебе, — его голос был хриплым, и я увидел подтверждение правдивости его слов, когда он снова взглянул на меня. Узнать, что Эйден потерял в воде своего брата стало сокрушительной неожиданностью.

       — Пожалуйста, — произнес я, пытаясь удержаться, чтобы не броситься к нему и не стиснуть в крепких объятиях, сказав, как сильно мне жаль. — Я действительно рад, если тебе понравилось. Мне просто хотелось сделать что-нибудь, чтобы отблагодарить тебя. И, пожалуйста, передай Лаки спасибо тоже. Он хороший парень.

       Эйден улыбнулся и покачал головой.

       — Он сумасшедший. Но, да. Лаки замечательный малый. И у него замечательные отцы. Я бы очень хотел познакомить тебя с Беннетом и Зендером.

       Что? Нет, я не мог этого сделать.

       Или мог?

       Знакомство с его друзьями... Подобное было бы слишком личным. Так ведь делали только парни, которые встречались друг с другом.

       Верно?

       Боже, я был без малейшего понятия. Совершенно. Взглянув на Эйдена, я заметил, что он терпеливо наблюдает за мной и не сомневался, он точно знает, что творится у меня в голове. Я постучал пальцами по столу и кивнул.

       — С удовольствием, — удалось выдавить. И это действительно было правдой. Я хотел познакомиться с его друзьями. Может, потому что мне было крайне любопытно узнать побольше о том, что сделало Эйдена таким Эйденом. Или, может быть, я думал, что мне пригодятся любые друзья, которых я мог обрести.

       Вероятно, это было и то, и другое.

       Я встал из-за стола, понимая, что очередь у кассового аппарата стала значительно длиннее с тех пор, как я сижу здесь.

       — Эм… мне уже пора возвращаться к работе. Хорошего тебе дня.

       Эйден встал следом и потянулся к моей руке, подняв ее, он коротко коснулся губами костяшек, прежде чем мягко сжать и отпустить. Это ощущение прошило мой позвоночник и разошлось жаром по конечностям.

       — И тебе тоже, Эш.

       * * *

       Закончив работу, я возвращался домой не спеша только потому, что у меня была такая возможность. По пути остановился в магазине с гитарами и приценился к новым струнам, потратил уйму времени, пуская слюни на некоторые высококлассные инструменты, что висели на стене, а затем побродил по книжному магазину, заглянув в раздел научной фантастики, чтобы посмотреть, что там нового. Несмотря на аппетитные запахи из итальянского ресторана рядом с моим многоквартирным домом, я поклялся придерживаться своего плана бережливости и экономии и решил поужинать пастой дома. Убраться из квартиры, за которую платил Билли, было гораздо важнее, чем вкусно поесть.

       Вернувшись домой, я первым делом направился к папке, спрятанной под ящиком комода, и вытащил из нее учетную ведомость наличных, которую вел о заработанных деньгах. Записал туда сумму чаевых, полученных за день, спрятал папку обратно в тайник и потом добавил деньги к остальным в банку под раковиной. На краткий миг я позволил себе ощутить гордость от того, что у меня наконец-то, наконец-то, есть план, как действительно бросить Билли после стольких лет. Сам факт того, что я вернул себе контроль над своими финансами и будущим был достаточно действенным, чтобы я стал лучше спать и дышать легче. Чувство зависимости от Билли во всем лишило меня гораздо большего, чем просто независимости. Поначалу, когда я только восстанавливался, имело смысл принять его настойчивое требование заботиться обо мне, но теперь это не имело никакого отношения к тому, что он чувствовал себя обязанным. Я даже не мог понять, когда конкретно это случилось, но многие вещи, за которые поначалу я был благодарен Билли, постепенно превратились в оружие, используемое им против меня.

       После переезда в Нью-Йорк в прошлом году, друг Билли, Эрик, единственный, кто знал о наших отношениях, как-то сострил, что я «содержанка». Я ждал, что Билли объяснит, что это скорее вопрос логистики, но вместо этого он просто рассмеялся и пошутил, что я сижу на диване и ем конфеты, пока он надрывает задницу на работе. Это замечание не только сильно задело меня, но и заставило чувствовать себя бесполезным и зависимым в самом худшем смысле из всех.

       Наконец, пришло время положить конец эпохе, когда я был обязан другому человеку. Я больше никогда не хотел чувствовать себя так снова.

       Пока готовил ужин, я включил музыку достаточно громко, чтобы под нее можно было танцевать и даже не потрудился убрать кухню, прежде чем усесться ужинать. Мне пришлось мысленно произнести вдохновляющую речь, лишь бы убедить себя решиться обойти кухонный стол и поесть сидя прямо на диване в гостиной, смотря телевизор, но после этого я до нелепости был горд собой, даже если и подпрыгивал нервно от любого звука, напоминающего скрип отпираемой входной двери. Лишь когда уже убирал посуду, мой телефон издал сигнал, оповестив о входящем сообщении. Страх быстро начал просачиваться в каждую клеточку, когда я потянулся к нему, но вместо сообщения от Билли там оказалось сообщение от Эмили.

       Эмили: Привет, куколка. Мы с Ламонтом планируем игровую вечеринку-битву с друзьями в субботу вечером у меня дома. Присоединишься к нам? Будет убийственно, но если ты придешь, будет еще веселее!

       Я уставился на текст. Она действительно пригласила меня на вечеринку со своим парнем и друзьями? Волна тепла прошла сквозь мою грудь.

       Но я не мог.

       Билли будет в бешенстве.

       Я уже набрал сообщение с оправданием, почему не смогу принять приглашение и как раз собирался нажать «Отправить», когда вдруг понял, что делаю. Я взглянул в сторону кухни. Разве не я весь последний час нарушал правила Билли, потому что у меня теперь была такая возможность?

       Потому что мне было это позволено?

       Потому что между мной и Билли, мать его, все кончено?

       Прежде чем смог задуматься над тем, что делаю, я удалил свое сообщение и набрал новое, а затем нажал «Отправить».

       Эштон: Конечно. С удовольствием. Просто дай мне знать, где и когда. Спасибо за приглашение!

       Смесь из нервозности и волнения прошла сквозь меня, пока я ждал ответ. Когда Эмили прислала мне детали и сказала, что с нетерпением ждет у себя, я как идиот прижал телефон к груди.

       У меня были планы.

       С друзьями.

       Той ночью я упал в постель, переполненный облегчением и надеждой – чувствами, которых не испытывал уже очень давно.

       На следующий день была пятница. Эйден заглянул в кофейню на обед, хотя всего несколькими часами ранее появлялся ради порции утреннего кофе.

       Я находился в служебной комнате на небольшом перерыве, когда он сделал заказ, но вернувшись, сразу заметил его за столиком, где он ел сэндвич, разговаривая по мобильному телефону. Мы встретились взглядом, и он мне подмигнул. Поскольку очереди не было, я подхватил влажное полотенце и начал протирать столы, но мой взгляд то и дело возвращался к Эйдену каждую минуту или две. Я не мог не зацикливаться на мышцах его горла, пока он говорил. Мне до одури хотелось попробовать его шею на вкус.

       Черт, да кого я обманывал?

       Я хотел попробовать его на вкус везде.

       Почувствовав, как щеки запылали жаром от одной мысли об этом, я заставил себя сосредоточиться на том, чем занимался. Когда подошел к столику рядом с ним, на губах Эйдена вдруг появилась огромная улыбка, а затем он издал победный клич прямо в телефон и закончил звонок. Вскочив со стула, Эйден внезапно крепко обнял меня, на миг оторвав ноги от пола.

       — Да! — зарычал он мне на ухо.

       Я знал, что это реакция на то, что произошло только что во время телефонного разговора, но все равно не мог не подумать о том, будет ли он таким же хриплым и рычащим в постели.

       Боже правый, мне следовало немедленно взять себя в руки.

       Эйден поставил меня на ноги, хотя и не сразу разжал объятия.

       В конце концов я все-таки высвободился из крепкой хватки, потому что такая близость к его твердому телу заставляла меня нервничать, создавая бардак в голове… и других местах.

       — Хорошие новости? — поинтересовался я, ухмыльнувшись и отступив от него на шаг.

       — Самые лучшие! Я только что подписал контракт с новым крупным пиар-клиентом, которого пытался заполучить неделями.

       — Это фантастика, — произнес я, смеясь от того, насколько счастливым он сейчас выглядел. Эйден напоминал ребенка, который только что обнаружил, что приходил Санта-Клаус. — Поздравляю.

       — Давай отпразднуем это вместе, — вдруг выпалил он, и его глаза загорелись. — Позволь мне пригласить тебя на ужин завтра вечером.

       — Не получится. Я уже пообещал Эмили, что приду к ней на вечер игр, — объяснил я.

       — Тогда сегодня вечером. Пожалуйста, соглашайся. Ну пожалуйста.

       Я не мог не рассмеяться, когда он попытался посмотреть на меня щенячьим взглядом. Его улыбка была такой милой, что я просто не мог отказать. Более того, я не хотел отказываться.

       — Ладно. Сегодня вечером.

       Его кулак победно взметнулся в воздух.

       — Этот день становится все лучше и лучше. Где ты живешь? — выжидательная улыбка Эйдена чуть не заставила меня не думая назвать свой адрес, но в последнюю секунду я одернул себя. Я не мог позволить ему даже близко подойти к моему дому.

       — Как насчет того, чтобы ты сказал мне, куда прийти, и мы с тобой встретимся прямо там?

       Я готов был поклясться, что на кончике его языка уже вертелась готовая реплика, чтобы поспорить со мной, но, к счастью, он не стал этого делать.

       — Какая еда тебе нравится? — спросил он вместо этого. — Есть что-нибудь, чего бы тебе особенно хотелось сейчас? Я угощаю, само собой, так что сделай хороший выбор ресторана.

       — Ммм… Определенно итальянский. То есть, если ты не против, конечно?

       — Тогда итальянский, — он назвал ресторан, что находился рядом с парком и который я хорошо знал.

       Это был тот самый ресторан, из которого Билли иногда приносил еду на вынос, когда был в особенно хорошем настроении, но я никогда не бывал там сам, потому что Билли всегда боялся, что нас увидит кто-нибудь с его работы. Я не мог дождаться, чтобы лично сходить туда.

       — Хорошо, — улыбнулся я. — Заканчивай свой обед, Мистер Большая Шишка. Похоже, тебя ждет много работы по возвращении в офис. Поздравляю. Увидимся вечером.

       — Это свидание.

       На кончике языка вертелось желание исправить его. Это не было свиданием.

       Или все-таки было?

       * * *

       Когда позже вечером я вошел в «Сикуро», желудок свело судорогой из-за охватившей меня нервозности. Я наконец-то смог себя убедить, что это вовсе не свидание, но ровно до того момента, пока не переступил порог уютного ресторана с тусклым освещением и приватными уединенными кабинками. Эйден разговаривал с красивой молодой женщиной у стойки администратора, и я воспользовался моментом, чтобы оценить то, как он выглядит в костюме. Он действительно был великолепен. Высокий, уверенный в себе, обаятельный. Его густые волосы блестели в теплом свете, льющемся из ламп над стойкой администратора, а руки небрежно покоились в карманах брюк.