Аннотация 4 страница

Ну, не то чтобы кошмарами во множественном числе. Точнее будет сказать, одним и тем же проклятым кошмаром, с главным действующим лицом, которое превратилось в некий симбиоз безликого, безымянного автора дневника и красивого нового баристы из кофейни. Единственным утешением было то, что в моих снах больше не появлялся Беннет. Несмотря на это, я все равно просыпался в холодном поту, потому что хотя ни секунды не колебался, пытаясь спасти Эша во сне, его пальцы выскальзывали из моих через несколько мгновений после того, как я добирался до него. Я выкрикивал его имя, когда Эша затягивало на дно, и он уходил под воду. И я слышал, как он шепчет «Прости меня…» мне на ухо спустя несколько секунд после того, как исчезает под мерцающей поверхностью воды.

Напряжение прошло по мне, окатив мощной волной, и не ослабло до тех пор, пока я не вошел в кофейню и не увидел Эша за стойкой.

Боже, у меня вконец съехала крыша.

Я заставил себя расслабиться, очередь тем временем становилась все короче и короче. Сегодня я пришел чуть раньше, чем обычно, потому что не смог снова уснуть, так что кофейня была не сильно забита людьми. Наблюдая за Эшем, пока тот работал, я ощутил прилив гордости, когда он двигался со вновь обретенным чувством уверенности. Эш все еще напрягался каждый раз, когда дверь в кофейню открывалась, но я заметил, что он перестал всякий раз смотреть, кто вошел в нее. Мое чутье подсказывало, что для него это точно задача не из легких, и я снова и снова задавался вопросом, что же с ним случилось, чтобы довести до этой грани. Взгляд скользнул по запястью, на котором все еще виднелся бинт, и все внутри сжалось.

Нет, этого не может быть…

Эта мысль была грубо прервана, потому что подошла моя очередь и я шагнул к стойке. Даже не подняв на меня глаз, Эш произнес:

— Американо, до краев?

Я улыбнулся, когда до меня дошло.

В какой-то момент он все-таки заметил, как я вошел в кофейню. Я просто упустил это.

— Да, пожалуйста… Доброе утро, Эш.

Он непроизвольно улыбнулся, пока царапал ручкой надпись на стакане, прежде чем передать его Эмили.

— Доброе утро. Живете долго и процветаете, мистер Вейл? — спросил он, бросив на меня быстрый взгляд. Его голос был насыщенным и глубоким, он струился по мне, будто теплое молоко.

Тело мгновенно напряглось от желания, но мне удалось усмирить стояк, который грозил выдать неожиданно возникшее затруднительное положение.

— Эйден, — напомнил я ему. — Либо мне придется начать называть тебя мистер… — я вопросительно выгнул бровь, глядя на него в ожидании.

Он мгновение колебался, но поднял на меня взгляд и посмотрел в глаза. Мне захотелось издать победный клич от радости, что он не опустил его снова, как обычно это делал. Это была крохотная победа, но, казалось, будто я выиграл чертово золото на Олимпийских играх.

— Валентайн. Эш Валентайн, — произнес он. Нервно покачиваясь на носках взад-вперед в ожидании пока Эмили приготовит мой кофе, Эш тем не менее не опускал глаз.

Я не забыл улыбнуться Эмили, когда она поставила мой стакан на стойку, но затем вновь перевел взгляд на Эша. Я мог бы сам дотянуться до кофе, но не стал этого делать.

Да, я был в этом уже по уши.

Эш осторожно поднял стакан и протянул мне. Я нарочно взял его так, чтобы наши пальцы соприкоснулись, и он снова судорожно выдохнул. Несколько долгих секунд напряженной тишины он внимательно смотрел на меня и мне не хотелось нарушать этот зрительный контакт, лишь когда очередной клиент за моей спиной откашлялся, Эш быстро отпустил стакан и убрал руку.

Момент был разрушен, но я улыбнулся ему напоследок еще раз.

— Рад видеть, что на тебе не красная рубашка, Эш, — поддразнил я, ссылаясь на персонажей Стар Трек, которые носили красные рубашки и были убиты еще до того, как зрителям выпадал шанс узнать их. — Увидимся завтра.

— Подожди! — окликнул он, когда я уже развернулся, чтобы уйти.

Я обернулся, чувствуя, как мое сердце на миг задохнулось в груди.

— Да?

— Спасибо за вчерашнюю булочку… Эйден, — негромко произнес он, словно пробовал мое имя на вкус.

Тело моментально отреагировало так, будто он коснулся меня, и стало трудно сосредоточиться на его следующих словах.

— Ты оказался прав. Она стоила дополнительной долгой прогулки в парке после работы, которую мне пришлось сделать, чтобы сжечь эти лишние калории.

Я кивнул и подмигнул ему.

— Только держись подальше от ее ирисок. Стоит лишь распахнуть этот ящик Пандоры, как вся твоя зарплата вернется снова к ней.

Улыбка Эша стала шире, явив миру ямочки на его щеках, и я почувствовал, как это моментально отозвалось внизу моего живота.

— Буду иметь в виду. Хорошего тебе дня, Эйден.

— И тебе, мистер Валентайн, — поддразнил я, прежде чем уйти.

Лишь когда я покинул кофейню, наконец, сложив вместе два и два, в моем мозгу все вдруг встало на свои места.

Эштон Валентайн.

Э. В.

       * * *



       Следующие несколько дней я провел нервничая и не зная, как правильней будет поступить с дневником. Как я мог вернуть его Эшу так, чтобы тот не понял, что я заглянул в него? Я изо всех сил старался придумать выход каждый раз, когда забегал в кафе, чтобы мельком увидеть Эша и с каждым нашим коротким взаимодействием он, казалось, все больше и больше расслаблялся. Было приятно видеть, что Эш прижился в небольшой кофейне, и тайный извращенец, живущий глубоко во мне, находил весьма возбуждающим наблюдать за парнем, одетым в тематический фартук Стар Трек, в котором тот щеголял. Как бы я ни старался, но у нас не складывалось диалога длиннее, чем того требовал необходимый минимум информации для оформления моего заказа. Казалось, парень не был заинтересован в чем-то большем, чем дежурное дружеское подшучивание в течении этих коротких моментов у стойки.

       Он был вполне дружелюбным и очень приятным, но как только я включал опцию «флирт», то сразу же замечал, как пропадает его улыбка и возвращается исключительно деловое отношение. Если быть до конца откровенным, подобная дистанция и «отшивание» больно задевали, тем более, что я не был до конца уверен в истинной причине такой разительной перемены. Однажды утром мне удалось отвлечь Эмили в сторону, чтобы попытаться выведать у нее информацию об Эше, но обычно разговорчивая молодая женщина сразу же притихла. А затем удивила еще больше.

       — Поосторожнее с ним, Эйден, — предупредила она. — Он не такой, как остальные.

       Удивительным было то, как меня при этом захлестнуло стыдом. В то время, как мы с Эмили развлекались, напропалую шутливо флиртуя друг с другом, она четко понимала, что я за парень. Наверняка потому, что в ее кофейне я нашел себе не одно завоевание, стоя в очереди за кофе. Не говоря уже о том, что у одного из этих «завоеваний» случился безобразный публичный всплеск эмоций, когда мы неожиданно столкнулись друг с другом спустя неделю после того, как я склеил его прямо здесь, пока мы оба ждали в очереди, а потом, через полчаса, затрахал до беспамятства в его же квартире. Я бросил парня в блаженной неге у себя в постели, не оставив ни записки, ни номера телефона, а столкнувшись с ним через неделю в «Телепортируй Меня Латте», выслушал в свой адрес огромное количество нелицеприятных цветистых характеристик, следом за тем, как он поведал всем присутствующим в кофейне, что я клялся ему, будто никогда и ни с кем прежде не испытывал такого, как с ним. Разумеется, это была ложь, но я не мог отрицать то, что использовал его для секса. Этот факт он, кстати, благополучно запамятовал, потому что я всегда ставил парней, с которыми спал, в известность, чтобы они сразу понимали, что этим у нас все и ограничится.

       Я не ответил на предупреждение Эмили, но принял это близко к сердцу, потому что уже успел понять, что Эш совершенно не похож на тех парней, с которыми я обычно заводил интрижки.

       Что заставило меня задуматься, почему я продолжаю возвращаться и мучить себя вожделением к парню, которого не мог… нет, не должен был добиваться.

       Но я знал ответ на этот вопрос.

       Все дело в чертовом дневнике.

       И то, что он принадлежал Эшу, полностью изменило правила игры. Его слова преследовали меня и лишь подтверждали то, что я уже сам начал подозревать, наблюдая за поведением Эша в кофейне, учитывая бинт на его запястье, который он наконец-то снял не далее чем только накануне.

       Кто-то причинял ему боль.

       У меня не было конкретных тому доказательств, но я видел подобное и раньше. Даже если я заблуждался в отношении его запястья, и та травма, которую он получил, произошла вследствие какой-то случайности, его поведение все равно указывало на то, что он подвергается насилию. Может быть, это было психологическое насилие со стороны парня или любимого человека, но по большому счету это не имело принципиального значения.

       Я не мог просто уйти.

       Но и вернуть дневник тоже пока что не мог. Не мог позволить Эшу понять, что я в курсе происходящего, потому что он закроется от меня в ту же секунду, как только узнает, что я его прочитал. Конечно, я мог бы ему солгать, но, хотя я довольно часто и много лгал по жизни, мысль о том, чтобы сделать это по отношению к Эшу моментально оставляла гадкий привкус во рту. Была еще возможность вернуть дневник в кофейню, когда закончится смена Эша или даже анонимно по почте, но делать этого мне тоже не хотелось.

       Я действительно не знал, почему, это ведь спасло бы Эша от неловкости и стыда из-за осознания, что кто-то другой прочел то, чем он явно никогда и ни с кем не собирался делиться.

       В любом случае я крупно облажался. Я облажался, не вернув дневник в тот же момент, как нашел его.

       На пятое утро, когда я вошел в кофейню значительно позже, чем обычно, ее теплая гостеприимная атмосфера сразу же помогла мне оттаять после холодной февральской погоды. На этот раз очереди не было, так что Эша не оказалось за кассовым аппаратом. Взгляд моментально просканировал все помещение, пока я не нашел его выкладывающим печенье на поднос за стеклянной витриной. Его взгляд метнулся к двери, как и в первые несколько дней работы в кофейне, но, казалось, Эш смотрел сквозь меня, потому что не выказал ни малейшего признака узнавания и тут же снова вернулся к процессу укладывания печенья, а выражение его лица было мрачнее тучи. И у него определенно были проблемы с концентрацией на том, чем он был занят, потому что он продолжал тасовать печенье из кучи в кучу, по-видимому, пытаясь правильно рассортировать его по вкусу. На лбу залегли глубокие морщины беспокойства, а руки, казалось, дрожали, пока он выкладывал каждое печенье на блюдо.

       Мой взгляд скользнул к Эмили.

       — Как обычно? — поинтересовалась она, хотя в ее голосе было мало веселья. Она тоже не переставая поглядывала в сторону Эша.

       Я кивнул и подошел к дальней части стойки, чтобы поговорить с ней наедине.

       — Все в порядке? — тихо спросил, кивнув в сторону Эша.

       Она оглянулась и нахмурилась, а затем вновь посмотрела на меня и покачала головой.

       — Он был в порядке, пока недавно не получил какое-то сообщение. Я спросила у него все ли хорошо, и он сказал да, но…

       Ее слова повисли между нами, когда она, не договорив, вновь обернулась, чтобы обеспокоенно взглянуть на него. Эш слишком потерялся в своем маленьком мире, чтобы обратить на это внимание.

       Я взял стакан с кофе со стойки, расплатившись с Эмили наличными, сказал ей оставить сдачу себе и переместился туда, где Эш все еще пытался привести гору печенья в некое подобие организованного порядка.

       — Доброе утро, Эш, — улыбнулся я ему.

       Он подскочил от неожиданности в ту же секунду, как я заговорил, а затем удивленно посмотрел на меня.

       Да, он определенно не заметил, когда я вошел.

       — Эм… Доброе утро, — пробормотал он, возвращая свое внимание к последнему печенью.

       — Эш, у тебя все в порядке? — поинтересовался я.

       — Все хорошо. Прости. Хорошего дня, Эйден, — вежливо произнес он, прежде чем направиться в служебное помещение.

       — Подожди, — я протянул руку, чтобы коснуться его.

       Эш вздрогнул и отшатнулся. Он попытался скрыть свою реакцию, но эта попытка с треском провалилась.

       — Эш, ты не выглядишь в порядке. Могу я чем-нибудь помочь? Похоже, тебе не помешал бы друг.

       — Просто устал, — пробормотал он. — Плохо спал.

       Я не до конца ему поверил, но все равно произнес:

       — Плавали – знаем.

       Он немного расслабился и вздохнул.

       — Посоветуешь что-нибудь?

       — Мне обычно помогает физическая активность.

       — Ты имеешь в виду тренировки перед сном?

       Я не смог сдержать улыбку, которая неконтролируемо расползлась у меня на лице.

       — Эм, конечно… тренировки. Назовем это так.

       Мой комментарий сделал свое дело, потому что лицо Эша приобрело восхитительно розоватый оттенок, когда он понял, о чем именно я говорю.

       — О-о… — издал он мягкий вздох.

       Я усмехнулся и схватил два печенья с подноса на стойке.

       — Шоколадная стружка или овсяное с изюмом? — спросил я, указав кивком на два печенья в моей руке.

       — С шоколадной стружкой подойдет, — ответил он.

       Согласно кивнув, я протянул ему шоколадное печенье.

       — Для тебя, — а затем понизил голос и придвинулся чуть ближе к нему. — На случай, если тебе сегодня перед сном потребуется немного наслаждения.

       Я готов был поклясться, что уловил, как он слегка вздрогнул, когда забирал у меня печенье.

       — Хорошенько выспись, Эш, — я отстранился от него, а затем направился в сторону Эмили, чтобы заплатить за выпечку.

       Я чувствовал взгляд Эша на себе даже когда выходил из кофейни. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы удостовериться в этом, но я все равно обернулся. Он не сводил с меня глаз, пока я не вышел за дверь.

       И это определенно был прогресс.



       Глава 4

       Эш

       Наблюдая, как Эйден выходит из кофейни, часть меня желала броситься следом за ним. Не для того, чтобы сказать ему что-нибудь конкретное. Нет, я просто хотел ощутить еще немного тепла, которое всегда просачивалось в меня, когда он был рядом. Вздохнув, я вместо этого направился в служебное помещение, чтобы почистить противень после печенья. Я просто до ужаса устал. Чертовски устал чувствовать себя одиноким и на грани нервного срыва из-за того, что делаю. Я мечтал о том, как брошу Билли месяцы и месяцы напролет, но намерение на самом деле сделать это у него за спиной, вызывало у меня чувство тошноты.

       За последние несколько дней мне удалось проскользнуть в эту ложную реальность, в которой у меня была работа, что приносила удовольствие и немного наличности в карман, но стоило утром увидеть очередное сообщение от Билли, в котором он спрашивал где я шляюсь, как я тут же запаниковал.

       Билли: Где тебя черти носят? Похоже, я оставил кое-какие документы в квартире и мне нужно, чтобы ты отправил их мне по факсу.

       Эштон: Я ушел пораньше, чтобы прогуляться по парку. Еще не вернулся.

       Билли: Вернись в квартиру и найди их.

       Моим первым порывом было тут же сдернуть фартук и броситься к двери, чтобы уладить это. Но затем внутри вдруг прозвучал тот самый голос, что и в день, когда я вернулся в кофейню в поисках своего дневника. Тот самый, который убедил меня спросить Эмили про объявление о требующемся помощнике. Я знал, что Эмили вероятнее всего отпустит меня, если я скажу ей, что дело срочное, но это не имело значения.

       Мне это было необходимо.

       Мне было необходимо НЕ бросить все лишь ради того, чтобы выполнить приказ Билли. И да, если бы он был рядом, я бы ни хрена не смог ему противостоять и сопротивляться, но его здесь не было. У меня оставалось всего три недели, чтобы познать свободу, прежде чем он вернется. Я уже сделал необходимые подсчеты и понял, что денег, которые получу в качестве зарплаты, даже в совокупности с чаевыми, все равно будет недостаточно, чтобы позволить мне сделать то, в чем я так отчаянно нуждался – бросить Билли навсегда, но это было неплохое начало. Если я буду осторожен, то смогу добавить к этой сумме кое-что из своего содержания в ближайшие месяцы. Я был раздавлен, когда понял, что не смогу уйти до того, как Билли вернется, но цеплялся за то, что у меня все еще есть этот двадцать один день, чтобы побыть тем Эшем, которым я был когда-то, до того, как у нас с Билли все пошло к чертям.

       С этой мыслью, что настойчиво звенела в сознании, я набрал Билли ответ.

       Эштон: Окей.

       Билли прислал номер факса, но я проигнорировал его и подождал пятнадцать минут, прежде чем отправить свое сообщение, застыв в предчувствии того, что произойдет, как только Билли прочтет его.

       Эштон: Я вернулся домой. Нигде их не вижу. Все обыскал.

       Билли: Они должны быть там. Иди поищи еще раз.

       Я подождал еще десять минут, прежде чем отправить следующее сообщение.

       Эштон: Прости, Билли. Я посмотрел везде дважды. Не могу их найти.

       Он был в ярости, но, к счастью, не перезвонил мне, хотя не переставая ругался со мной через СМС, пока, наконец, не написал, что раздобудет новую копию. Переписка закончилась несколькими оскорбительными комментариями, которые еще пару лет назад непременно больно задели бы меня, но теперь были в порядке вещей.

       Это был мой секундный акт неповиновения, и он заставил меня ощутить мощный прилив сил, который продлился секунд пять, не дольше, после чего закрались привычные сомнения, и я начал бороться с желанием бегом помчаться домой и посмотреть, действительно ли там были документы Билли, а затем позвонить ему и сказать, что нашел их. Я ненавидел – до жути люто ненавидел – эту внезапную тягу услышать, как Билли звонит мне и благодарит за то, что я их нашел… или получить от него сообщение, в котором он напишет, как признателен мне. Я даже представил, как к нему будет прилагаться милый маленький смайлик эмоджи, посылающий воздушный поцелуй в форме сердечка – тот самый, который он раньше присылал каждый раз, когда писал, что любит меня.

       Разрываясь между страхом, что Билли каким-то образом догадается о моей лжи и ворвется в кофейню, несмотря на то, что на самом деле он находился сейчас далеко от Нью-Йорка, и самопроизвольной неконтролируемой злостью, вызванной тем, что я действительно рассматривал вариант бросить смену в кофейне ради поиска его драгоценных документов, я пребывал в дерьмовом настроении и умудрился пропустить появление Эйдена.

       Честно говоря, я понятия не имел, что делать с этим человеком. Мне потребовалось гораздо больше времени чем следовало, чтобы понять, что он флиртует со мной, но я не знал, что и думать по этому поводу. Несколько раз я пытался обрубить любые наши диалоги, стараясь относиться к нему, как к любому другому клиенту, но, боже, он действительно мне в этом не помогал, только значительно все усложняя.

       Потому что казалось, что для него это не просто флирт, а нечто большее.

       И все же он ни разу не предложил мне встретиться.

       Я всю голову себе сломал, пытаясь понять, чего он от меня хочет. Само собой, у меня не имелось никакой системы ориентиров, с которой я мог бы сверяться, поскольку Билли был моим первым и единственным бойфрендом. Я вырос в маленьком городке в Техасе, в котором мне не попалось ни одного парня, чтобы окончательно удостовериться в том, что я гей, когда я был тинэйджером и начал осознавать, что девушки меня в этом смысле не привлекают. И так продолжалось до тех пор, пока я не уехал в колледж, где у меня появилась первая реальная для этого возможность, но я серьезно заболел до того, как смог ею воспользоваться. Теперь же на меня кто-то обратил внимание, и я вдруг понял, насколько все еще наивен во многих отношениях.

       Однако я не был наивен настолько, чтобы не понимать, что Эйден увлечен мной. Зачем еще ему делать для меня все эти милые мелочи, как например, покупать угощения и шутить? Он явно чего-то хотел, и поскольку у меня не было ничего, что я мог бы предложить такому парню как он, можно было догадаться, чего конкретно он хочет.

       Но больше всего меня удивила моя собственная реакция на него. Я так переживал из-за новой работы и того, что Билли узнает об этом, что даже не осознавал своего влечения к Эйдену, пока он в первый раз не прикоснулся ко мне, когда вручал булочку и наши пальцы случайно соприкоснулись. Это длилось считанные секунды, но я прочувствовал его прикосновение всем своим существом. И я не был к этому готов.

       Ни в каком смысле.

       Но я также понимал, что не смогу предпринять какой бы то ни было шаг, даже если ощущения, испытываемые с Эйденом, оказались намного сильнее, чем те, что я когда-либо испытывал с Билли. В некотором роде, это сделало все еще хуже. Потому что в конечном итоге все равно не имело значения – этого просто не могло произойти, точка. Даже если бы я был из тех парней, которые могут просто так переспать со случайным незнакомцем – а я таковым не являлся – я бы ни за что не рискнул позволить Эйдену подобраться ко мне настолько близко. Я больше никому не мог этого позволить, никогда впредь.

       Цена была дьявольски высока.

       — Ты в порядке, милый? — Эмили вошла в небольшую кухоньку.

       Я все еще стоял над раковиной с грязным противнем в руках. Интересно, как долго я уже находился здесь, замерев вот так и утонув в своих размышлениях.

       — В порядке, — я заставил себя ослепительно улыбнуться ей в ответ, надеясь, что это смягчит беспокойство, застывшее в чертах ее лица.

       Я не понимал, почему она всегда смотрит на меня с таким искренним беспокойством, но мне становилось неудобно от мысли, что Эмили, казалось, могла без труда видеть меня насквозь. С Эйденом я знал, к чему это все ведет в конечном итоге. А вот с Эмили – нет. Не то, чтобы я являлся лучшим сотрудником, который у нее когда-либо был, и она боялась меня вдруг лишиться. Бог свидетель, она могла меня заменить только щелкнув пальцами.

       Я понадеялся, что мое заверение поможет, но выражение, так и не покинувшее ее глаз, было сложно спутать с чем-нибудь еще, когда она слегка кивнула и произнесла:

       — Хорошо.

       Разочарование.

       Я тяжело сглотнул, понимая, что на самом деле она разочарована не мной, а скорее, из-за меня, и опустил глаза. Чувство вины тяжким грузом придавило плечи, потому что я просто не мог понять, чего она от меня хочет. Приказав себе держать рот на замке, я все-таки не удержался, стоило уловить, что она выходит из комнаты.

       — Эмили?

       — Да, милый?

       Я не мог смотреть на нее, пока говорил, потому что не хотел видеть выражение ее лица, когда она мне ответит. Слышать слова уже само по себе было достаточно нелегко.

       — Я… я… — заикаясь начал я. Пришлось сделать глубокий вдох, потому что мне внезапно стало трудно дышать. — Ты ведь не жалеешь, правда? — наконец-то удалось выдавить из себя. — Что наняла меня?

       Мне хотелось забрать слова назад в ту же секунду, как они сорвались с губ, но было уже слишком поздно, поэтому я просто стоял и ждал ее ответа.

       — Нет, милый, не жалею, — негромко произнесла она. — Ты отлично справляешься, Эш. И я действительно очень тобой горжусь.

       Я заставил себя взглянуть на нее, потому что непросто было поверить одним лишь словам. Билли всегда говорил много того, что я хотел услышать, но я хорошо усвоил, что правду можно увидеть только в глазах.

       Несмотря на то, что я мало знал Эмили, я не заметил в ее взгляде ничего, что указывало бы на ложь, поэтому кивнул ей.

       — Спасибо, — это все, что мне удалось произнести. Я надеялся, она поняла, что я благодарю ее не только за похвалу.

       А за гораздо большее.

       — Всегда пожалуйста, милый. Увидимся там, хорошо?

       Я снова кивнул, потому что мой голос был слишком переполнен эмоциями, чтобы произнести что-нибудь еще. После недавнего проявления доброты Эйдена, искренности Эмили и моего маленького акта неповиновения этим утром, я был чертовски истощен. Я скорее услышал, чем увидел, как Эмили вышла из кухни, так что быстро включил воду, чтобы закончить уборку и вернуться к работе.



       * * *



       Когда в полдень моя смена наконец закончилась, я снял фартук и, накинув на плечи пальто, по привычке похлопал себя по карманам, тут же вспомнив, что потерял свой дневник. Может, стоило сделать небольшую остановку по дороге домой и купить блокнот на спиральке, чтобы заменить пропажу. Я вынужден был смириться с тем, что его больше нет. Еще одна часть моего прошлого, которую я утратил.

       Попрощавшись с Эмили и остальными, я толкнул входную дверь кофейни и вышел в холодный погожий февральский день. Если память мне не изменяла, то на углу был магазин, буквально в паре шагов от кофейни, в противоположной стороне от станции метро. Может, там я смогу найти то, что мне нужно. Я развернулся на сто восемьдесят градусов, намереваясь отыскать его, и со всего маху налетел на кого-то, чье плотное шерстяное пальто мягко коснулось моей щеки.

       — О, боже. Прошу прощения… — начал я, прежде чем глянуть на незнакомца, которым оказался Эйден и от неожиданности выпалил: — Что ты здесь делаешь?

       На его красивом лице расползлась улыбка, но в ней улавливался намек на неуверенность, которой я уж точно не ожидал заметить. Он всегда казался необычайно уверенным в себе человеком.

       — На самом деле, я хотел поговорить с тобой минутку. Ты не против прогуляться со мной?

       Беспокойство свело спазмом все внутренности, когда я задумался об истинных мотивах его приглашения. Он собирался пригласить меня на свидание? Хотел узнать, где я живу? Должно быть, мое секундное колебание не укрылось от него, потому что он отступил, сделав шаг назад, и сжал руки в перчатках перед собой, как будто пытался заверить, что не собирается ко мне прикасаться.

       Улыбка Эйдена стала мягче.

       — Эш, всего несколько минут, пожалуйста. Видишь тот маленький городской парк через дорогу? Я просто подумал, что мы могли бы пойти туда, чтобы не стоять на оживленном тротуаре.

       Я кивнул и последовал за ним на небольшую открытую парковую площадку, что была покрыта грязными остатками снега, на котором лежали изломанные тени голых ветвей деревьев, дрожащие в слабом зимнем солнечном свете. Как только мы миновали улицу и прошли через железные ворота, шум большого города слегка затих. Воркующие голуби обыскивали обледенелую землю возле мусорной урны, а пожилая пара стояла в ожидании пока их собаки сделают свое дело на участке, покрытом пучками мертвой травы.

       Эйден выглядел так, будто собирается что-то сказать, но звуковой сигнал на моем телефоне перебил его, и я быстро полез в карман в поисках своих таблеток. К счастью, они были достаточно маленькими, чтобы проглотить их без воды, хотя я бы, конечно, предпочел с ней.

       — От чего они? — поинтересовался Эйден, когда его взгляд остановился на баночке с рецептом в моей руке, но тут же, кажется, спохватился, потому что покачал головой и добавил: — Извини, это не мое дело.

       — Все нормально, — произнес я, а затем пояснил, — у меня сердечное заболевание.

       Я не был до конца уверен, почему не стал говорить ему всю правду. Может, потому что мне не хотелось, чтобы он смотрел на меня с жалостью или что-то в этом духе.

       — Ты в порядке? — он глянул на меня, сузив глаза от беспокойства.

       Я кивнул.

       — Да, это… это было тяжело какое-то время, но теперь все нормально, — ушел я от прямого ответа.

       Слово «тяжело» даже приблизительно не описывало, каково это было для меня на самом деле, но я вдруг осознал, что не хочу цепляться за прошлое. Мне хотелось сосредоточиться на человеке рядом со мной. Человеке, который внезапно притих, что было ему совершенно не свойственно, насколько я его уже знал.

       — У меня есть кое-что, что, по-моему, принадлежит тебе, — наконец, заговорил Эйден тихим, низким голосом.

       Я с удивлением взглянул на него, но он не встретился со мной взглядом.

       — Что это? — спросил я, потому что показалось, что он передумал продолжать.

       Когда Эйден посмотрел на меня, черты его лица исказило беспокойство.

       — Я не знал, что это твое. Я понятия не имел чей он, но мне следовало сразу же вернуть его, несмотря ни на что… — начал он бормотать, вытащив знакомый красный дневник из внутреннего кармана своего пальто.