Любое копирование без ссылки на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО! 5 страница

– Один из источников Тамары утверждает, что ходят слухио членекоролевской гвардии Шухана, который хочет дезертировать, – сказала Зоя, читая папку, которую оставила ей Тамара.

– Член Тавгарада? Это был бы настоящий переворот.

Зоя кивнула.

– Праздник станет прекрасной возможностью для установления контактов.

–Ты хочешь сказать, что мой фестиваль осенней чепухи был блестящей идеей?

– Я ничего такого не говорила. Но мы позаботимся, чтобы у тебя было достаточно времени для флирта с шуханской принцессой и чтобы у Толи и Тамары была возможность пообщаться с королевской гвардией.

– Для перспективы такого рода я, безусловно, могу развить свою страсть к игре на хатууре.

– А что, если на нейвсего двенадцать струн, а не восемнадцать?

– Я постараюсь скрыть свое презрение.

Зоя отложила папку в сторону и сказала:

– Можешь отправить Пенскому требование, чтобы он прислал в Аркерск больше солдат для дозора? – он был генералом Первой армии, с которым Зое частоприходилось иметь дело. – Я думаю, что они могут быть особенно открыты для атаки хергудов.

– Почему бы тебе самой ему не написать?

– Потому что за последний месяц я отправила ему два запроса, так что будет лучше, если этот поступит от тебя.

Николай хмыкнул, зажав ручку между зубами, затем выдернул ее и сказал:

– Я напишу Пенскому. Но значит ли это, что мы должны перераспределить Гришей возле Халмхенда? И можешь подать мне салфетку? Я разлил чай на письмо каэльскому послу.

Зоя перекинула через стол две салфетки и бросила их в кучу рядом с локтем Николая. Она была благодарна за тишину этим утром и за легкое возвращение к рутине.

Были моменты, подобные этому, когда они работали бок о бок и когда ритм между ними был настолько легким, что ее разум становился предателем. Она смотрела на голову Николая с взъерошенными золотыми волосами, склонившуюся над какой-нибудь корреспонденцией, или на его длинные пальцы, держащие бумагу, и думала, каково это будет, когда он наконец женится и будет принадлежать кому-то другому, и она теряла эти минуты покоя.

Зоя все равно останется генералом Николая, но она знала, что все будет по-другому. У него будет кто-то еще, кого он будет дразнить, на кого можно будет опереться и поспорить из-за сельди. Она и раньше заставляла мужчин влюбляться в нее, когда была молода, жестока и любила испытывать свою силу. Зоя не желала, она была желанной. И ей это нравилось. Было обидно признаться, что она вовсе не была уверена, что сможет заставить Николая хотеть ее, и еще обиднее было думать, что часть ее страстно стремилась попробовать, узнать, так ли он невосприимчив к ее красоте, как кажется, узнать, может ли кто-то вроде него, полный надежды, света и оптимистичных стремлений, любить кого-то вроде нее.

Но даже когда ее разум играл в эти злые игры, Зоя знала, что не стоит позволять им заходить слишком далеко. Ее осторожные отношения с Первой армией, ее наблюдение за деятельностью Гришей по всей Равке ясно давали понять, что, даже если бы Николай видел в ней нечто большее, чем умелого командира, Равка никогда бы не приняла королеву-Гриша. Алина была другой: Святой, ценимой народом, символом надежды на светлое будущее. Но для простого народа Равки Зоя всегда была черноволосой ведьмой, которая управляла бурями. Опасной. Ненадежной. Они никогда не отдадут своего драгоценного золотого сына девушке, рожденной молнией, громом и кровью простолюдинов. И у меня не было бы другого выхода. Корона была слишком хороша, сентиментальна, сделана для трогательных мелодрам, а Зоя уже давно научилась силе страха.

Резкий стук в дверь вывел Зою из задумчивости, и она застала Тамару и Толю в холле, – их мундиры были скрыты под тяжелыми, невзрачными пальто – обступившими Юрия с двух сторон, его серьезное лицо было наполовину скрыто шарфом. Они все поедут в Каньон под прикрытием: пальто с высокими воротниками и крестьянские плащи из грубого материала.

– Почему мы никогда не можем работать под прикрытием как богатые люди? – пожаловалась Зоя, забирая уродливый плащ, который принесла ей Тамара, и надевая его поверх кафтана.

– Торговец шелком и его обаятельная модель? – спросил Николай.

– Да. Я даже согласна быть торговцем. Ты можешь быть моей прекрасной музой.

– Зоя, ты только что назвала меня красивым?

– Все это часть представления, Ваше Величество.

Он схватился за сердце в притворном отчаянии и повернулся к остальным.

– Наше первое путешествие мы совершим медленно. Мы точно знаем, куда направляемся? В Каньоне не так много ориентиров.

– Последователи Беззвездного Святого будут ждать, –сказал монах, практически танцуя от радости. – Они знают, где он пал. Они помнят.

– Неужели? – возразила Зоя. – Не припоминаю, чтобы кто-нибудь из них там был. Если бы это было так, они бы помнили все имена мертвых, а не только твоего драгоценного Дарклинга.

– Я была в доках, –быстро сказала Тамара. – Поговаривают о новом лагере в десяти милях к западу.

– Я же говорил, – сказал Юрий.

Николай, должно быть, почувствовал желание Зои переломать каждую косточку в теле монаха, потому он встал между ними и сказал:

– Тогда начнем с вот с чего. Юрий, ты останешься с нами и не будешь общаться с паломниками.

– Но...

– Я не хочу, чтобы тебя узнали, не хочу, чтобы нас узнали. Имей в виду то, что поставлено на карту.

Он положил руку на плечо Юрия и бесстыдно добавил:

– Душа нации.

По крайней мере, если Зою стошнит, то на этот ужасный плащ.

В доке для них был приготовлен скиф – широкое плоское судно на толстых полозьях, предназначенное для перевозки грузапо песку. Эти старые транспортные средства были построены для тишины, так как звук мог привлечь внимание волькр, и построены дешево, так как они часто разрушались. Скиф был не более чем платформой с парусом.

Два младших Швальных стояли наготове у мачты, выглядя нетерпеливо и нелепо молодо в своих синих кафтанах. Это было легкое задание для студентов, готовящихся к выпуску: далеко от боевых действий, но где они могли бы попрактиковатьсяв своихнавыках и прочувствовать последующие команды. Толя стоял на носу корабля. На корме Зоя и Юрий стояли по бокам от Николая. Тамара была на страже по другую сторону от монаха, на случай, если ему придется общаться с другими фанатиками.

Зоя не снимала шали, но внимательно наблюдала за Шквальными, которые поднимали руки и вызывали воздушные потоки, чтобы наполнить паруса. Трудно было не думать о ее первых днях во Второй армии, о том ужасе, который она испытала, когда впервые пересекла границу, окруженная темнотой, затаив дыхание в ожидании услышать крик волькр, взмах их крыльев, когда они пришли в поисках добычи.

– Они накренили судно влево, – пробормотала она Николаю, когда скиф рванулся вперед по песку.

– Они стараются изо всех сил, Зоя.

«Старания не помогут остаться им в живых», – хотела рявкнуть она.

– Я видела, как мои друзья умирали на этих песках. Самое меньшее, что могут сделать эти молодые тупицы, это научиться управлять полупустым скифом.

Святые угодники, она ненавидела быть здесь. Прошло почти три года с момента уничтожения Каньона, но на его границах оставалась странная тишина, тишина поля битвы, где пали действительно хорошие солдаты. Стеклянныескифы, которые Дарклинг использовал, чтобы войти в Тенистый Каньон, уже давно были разграблены и разобраны, но обломки других судов лежали разбросанными на многие мили. Некоторые люди относились к сломанным мачтам и корпусам кораблей как к святыням мертвых. Но другие выкапывали из них все, что могли: бревна, брезент, любой груз, который везли потерянные лодки.

И пока они путешествовали в глубь серых песков, Зоя задумалась, была ли та трепетная тишина на краях Неморя чисто фантазией, призраком ее прошлого, который помутнял ей зрение. Потому что по мере того, как они продвигались дальше на запад, Каньон оживал. Всюду, куда бы она не посмотрела, она видела алтари, посвященные Солнечной Святой. Ветхий бизнес как чума разрастался на песках: постоялые дворы и рестораны, часовни, торговцы святыми лекарствами, кусочками костей Алины, жемчужинами из ее кокошника [xiii], обрывками ее кафтана. У Зои по коже побежали мурашки.

– Мы всегда нравились им больше мертвыми, – сказала она. – Никто не знает, что делать с живым Святым.

Но взгляд Николая был устремлен на горизонт.

– Что это такое?

Далеко впереди Зоя увидела темное пятно. Это было похоже на тень, отбрасываемую тяжелыми облаками, но небо над головой было ясным.

– Озеро?

– Нет, – ответил Юрий. – Чудо.

Зоя хотела столкнуть его через перила.

– Если бы я указала на протекающий кран, ты бы тоже сказал, что это чудо.

Но когда они подошли ближе, Зоя увидела на горизонте не водоем, а блестящий черный каменный диск, по меньшей мере в милю шириной, идеально круглый и блестящий, как зеркало.

Вокруг каменного круга выросла деревушка из шатров и импровизированных укрытий. Здесь не было никаких знаков Солнечной Святой, никаких золотых икон или изображений Алины с ее белыми волосами и ошейником из рогов. Зоя видела только черные знамена с двумя кругами, изображающими солнце в затмении. Символ Дарклинга.

– Это место, где пал Беззвездный, – сказал Юрий с благоговением в голосе.

Так ли это? Зоя не могла быть уверена. Битва была воспоминанием о фиолетовом пламени и страхе. На песке истекающий кровью Хэршоу, в небесах полным-полно волькр...

– Столетия назад, – продолжал Юрий. – Беззвездный стоял на этом самом месте и бросал вызов правилам, которые связывали вселенную. Только он осмелился попытаться воссоздать эксперименты Ильи Морозова. Только он смотрел на звезды и требовал большего.

– Он осмелился, – сказала Зоя. – И результатом его неудачи стал разрыв в мире.

– Тенистый Каньон, – сказал Николай. – Единственное место, где его сила была бессмысленной. Святые любят драматическую иронию.

Зоя в раздражении рассекла рукой воздух.

– Только не Святые. Это не было божественным наказанием.

Юрий умоляюще посмотрел на нее.

– Как ты можешь быть в этом уверена? Как ты можешь знать, что Каньон не был трудностью, поставленной Святыми перед Дарклингом?

– Ты сам это сказал. Он бросил вызов правилам, которые связывают вселенную, которые управляют нашей силой. Он нарушил естественный порядок.

– Но кто создал естественный порядок? – настаивал Юрий. – Кто несет ответственность за создание в самом сердце мира?

Как она завидовала уверенности этого парня, его видениям, его нелепой вере в то, что боль имеет цель, что у Святых есть какой-то план.

– Почему это должен быть кто-то? – спросила Зоя. – Может быть, это просто то, как функционирует мир, как он работает. Важно лишь то, что, когда Гриша злоупотребляет своей силой, за это есть цена. Данный урок содержится во всех наших историях, даже в сказках, которые рассказывают таким маленьким детям, как ты.

Юрий упрямо покачал головой.

– Черный еретик выбрал это место с осторожностью. Должна же быть какая-то причина.

– Может быть, ему понравился вид, – парировала она.

– И все же… – сказал Николай.

Она уперла руки в бока.

– Не говори, что ты тоже так думаешь.

– Такие места есть по всей Равке, –сказал он успокаивающим голосом. – Места, которые служили старым Богам и новым Святым, которые были построены, разрушены и восстановлены, потому что люди возвращались к ним снова и снова, чтобы поклоняться, – Николай пожал плечами. – Возможно, их тянет к силе.

– Или хорошая погода, или дешевые стройматериалы, – раздраженно сказала Зоя. С нее было достаточно. Как только скиф остановился, она спрыгнула с перил.

– Убедитесь, что Юрий останется здесь, – услышала она, как Николай инструктирует близнецов, спрыгивая следом за ней.

– Добропожаловать, дорогие пилигримы [xiv]! – с блаженной улыбкой на лице сказал человек в черной мантии.

– Ну, спасибо, – сказала Зоя. Николай бросил на нее предупреждающий взгляд, который она с радостью проигнорировала. – Вы здесь главный?

– Я всего лишь один из верующих.

– И вы верите в Дарклинга?

– В Беззвездного Святого, – пилигрим указал на сверкающий каменный диск. В нем не было никаких изъянов, он был чернее любой ночи. – Узрите знамение его возвращения.

Зоя не обратила внимания на дрожь, пробежавшую по спине.

– А вы можете сказать мне, почему вы поклоняетесь ему?

Мужчина снова улыбнулся, явно обрадованный такой возможностью.

– Он любил Равку. Он просто хотел сделать нас сильными и спасти от слабых королей.

– Слабые короли, – задумчиво произнес Николай. – Почти так же неприятно, как слабый чай.

Но Зоя была не в настроении для всякой ерунды.

– Он любил Равку, – повторила она. – А что такое Равка? Кто такая Равка?

– Каждый из нас. Крестьянин и принц.

– Конечно. Любил ли Дарклинг мою тетю, которая погибла вместе с бесчисленным количеством невинных жителей Новокрибирска для того, чтобы он смог показать миру свою силу?

– Оставь его в покое, – пробормотал Николай, кладя руку ей на плечо.

Зоя стряхнула ее с плеча.

– Любил ли он девушку, которую заставил совершить все эти убийства? А как насчет девушки, которую он бросил в постель старого короля ради своих собственных целей, а потом изуродовал, когда она осмелилась бросить ему вызов? А женщины, которую он лишил зрения за то, что та не смогла предложить ему непоколебимую преданность?

Кто будет говорить за Лилиану, Женю, Алину и Багру, если она этого не сделает? Кто будет говорить за меня?

Но пилигрим остался непоколебим, его улыбка была ровной, нежной, сводящей с ума.

– Великие люди часто становятся жертвами лжи своих врагов. Какой Святой не ходил среди нас, кто не сталкивался с трудностями в этой жизни? Нас учили бояться тьмы...

– Урок, который ты не усвоил.

– Но в темноте мы все равны, – сказал паломник. – Богатый человек, бедный человек.

– Богатый человек может позволить себе не выключать свет, – мягко сказал Николай. Он сильно дернул Зою за руку и потащил ее обратно к лодке, подальше от паломников.

– Отпусти меня, – закипела она. – Где храм моей тети? Святого Хэршоу? Храм Сергея, или Марии, или Федора? Кто будет поклоняться им и зажигать свечи воcлавуихимен?

Она почувствовала, как непрошеные слезы подступили к горлу, и проглотила их. Эти люди не заслужили ее слез, только ее гнев.

– Зоя, – прошептал Николай. – Если ты продолжишь привлекать внимание, нас могут узнать.

Он был прав, она знала это. Но быть в этом месте, видеть этот символ на знаменах... это было слишком. Она повернулась к Николаю.

– Почему они его любят?

– Они любят силу, – сказал он. – Жить в Равке–значит жить в страхе очень долгое время. Он дал им надежду.

– Тогда мы должны дать им нечто большее.

– И мы сделаем это, Зоя, – он склонил голову набок. – Мне не нравится, когда ты так на меня смотришь. Как будто ты перестала верить.

– Все эти смерти, все, ради чего мы работали… а эти дураки так рвутся переписать историю, – она покачала головой, желая вытеснить воспоминания, вырвать их навсегда. – Ты не понимаешь, Николай. Битва на Прялке. Я видела, как рука Адрика была оторвана от его тела. Его кровь... она пропитала всю палубу. Мы не смогли очистить ее. Люди, которых мы потеряли здесь, на этих песках. Ты ничего не помнишь, тогда ты был демоном, но я все это помню...

– Я помню достаточно, – сказал он, и в его голосе появилось что-то такое, чего она раньше не слышала. Он положил руки ей на плечи и крепко сжал их. – Я помню, Зоя, и обещаю, что не позволю миру забыть. Но мне нужно, чтобы ты вернулась ко мне. Мне нужен мой генерал рядом прямо сейчас.

Зоя судорожно втянула в себя воздух, стараясь хоть как-то успокоиться, чтобы остановить эти образы. Не оглядывайся назад. Не оглядывайся на меня. Она увидела чайную чашку Лилианы, стоящую на прилавке в ее магазине, почувствовала теплый аромат бергамота.

Она не могла дышать. Ее голова была тяжелой и расплывчатой, как тогда, когда она позволила Николаю затащить ее на скиф. Младшие Швальные уже покинули свой пост, чтобы найти лучший вид на черный камень. Вообще никакой дисциплины.

Николай подал знак близнецам.

– Толя, Тамара, верните этих Шквальных сюда, затем разделитесь и обойдите по периметру это огромное блестящее бельмо на нашем глазу. Узнайте все, что сможете, о том, когда это появилось и сколько людей приходит сюдакаждый день. Нам нужно будет разобраться с ними, если мы действительно хотим копать где-то поблизости. Я, Зоя и Юрий поедем на лодке дальше на запад. Через час соберемся снова, чтобы решить следующие шаги.

– Я могу помочь, – запротестовал Юрий, глядя, как Толя и Тамара спрыгивают на песок. – Я могу поговорить с паломниками...

– Ты останешься с нами. Мы пройдем немного дальше и решим, что делать. Я не знаю, как мы будем копать здесь без участия этих людей.

Юрий поправил очки на своем длинном носу, и Зое захотелось разорвать их пополам.

– Возможно, нам следует привлечь их к этому делу, – сказал тот. – Мы можем заявить, что ищем реликвии из битвы для музея...

– Это только вызовет лишний интерес, – сказал Николай. – Они будут утверждать, что это место святое и его нельзя трогать, или захотят копать сами, чтобы найти предметы для своих алтарей.

Зою не волновало, чего хотят паломники. Если бы ей пришлось еще раз взглянуть на них и их черные знамена, она подумала, что могла бы сойти с ума. Она засучила рукава, чувствуя тяжесть усилителя на запястье.

– Хватит политики. Хватит дипломатии. Они хотят темноты? Я дам ее им.

– Зоя... – предупредил Николай.

Но ее гнев сорвался с поводка, и она почувствовала, как поднимается буря. Все, что потребовалось, – это едва заметный поворот ее запястий, и песок сдвинулся, образуя рябь, затем дюны, поднимаясь все выше и выше. Она увидела Женю в черной шали, ее руки были покрыты шрамами. Она увидела Хэршоу мертвым на песке, его рыжие волосы были похожи на упавший флаг. Ноздри Зои наполнились запахом бергамота и крови. Ветер выл, словно выражая ее ярость.

– Зоя, прекрати, – прошипел Николай.

Пилигримы кричали один одному, прятались, прижимаясь друг к другу. Ей нравился их страх. Она придала песку формуяркого солнца, лица женщины –лица Лилиана, хотя никто и не будет этого знать. Ветер завыл, и песок поднялся волной, заслонив солнце и погрузив лагерь во тьму.

Паломники рассыпались кто куда и побежали.

– Вот твой Святой, – сказала она с мрачным удовлетворением.

– Хватит, Зоя, – сказал Николай, стоя в глубокой тени, которую отбрасывала ее сила. – Это приказ.

Она позволила песку упасть. Волна головокружения накрыла ее, и на мгновение мир, казалось, замерцал и исказился. Ее колени подкосились, и она тяжело упала на палубу скифа, испуганная нахлынувшей на нее тошнотой

Николай схватил ее за руку.

– Ты что?

А потом он, казалось, тоже споткнулся, его глаза закатились.

– Николай?

Юрия вырвало через перила.

– Что только что произошло? –сказала она, поднимаясь на ноги. – Почему... –но слова замерли у нее на губах.

Зоя медленно повернулась. Лагерь пилигримов исчез: ни палаток, ни сверкающего камня. Голубое небо превратилось в серые сумерки.

– Где Толя и Тамара? – сказал Николай.

Толя, Тамара, Шквальные и все остальные, кто стоял рядом со скифом, тоже исчезли.

– Где они? – сказал Юрий. – Что с ними случилось? Что ты сделала?

– Я ничего не сделала! – возмутилась Зоя. – Это была небольшая буря. Никакой опасности не было.

– У меня что, какие-то галлюцинации? – сказал Николай, глядя вдаль. – Или ты тоже это видишь?

Зоя повернулась на запад. Над ними возвышался дворец, сделанный из того же песка цвета кости, что и Каньон. Но это был даже не дворец, а город, массивное сооружение, вздымавшееся арками и пиками, облака клубились вокруг самых высоких шпилей. Было что-то в его конструкции, в его размахе, что напоминало ей мост в Ивеце.

Откуда-то издалека донесся крик. «Волькры», – подумала Зоя, хоть она и знала, что этого не может быть.

– Это чудо, – сказал Юрий, падая на колени.

Раздался еще один крик, затем еще один, за ними последовал раскат грома, когда темные фигуры, казалось, вырвались из дворца, двигаясь к ним с невероятной скоростью.

– Это не чудо, – сказал Николай, потянувшись за револьверами. – Это ловушка.

[i] Седативные средства – группа лекарственных, вызывающих успокоение или уменьшение эмоционального напряжения без снотворного эффекта (в то же время облегчают наступление естественного сна и углубляют его).

[ii] Каперы, корсары, приватиры– частные лица, которые с разрешения верховной власти воюющего государства использовали вооружённое судно с целью захвата торговых кораблей неприятеля, а иногда и судов нейтральных держав.

[iii] Стропила (стропильная система) – несущая система скатной крыши.

[iv] Кебаб – общее наименование популярных в странах Ближнего Востока, Закавказья и Центральной Азии блюд из жареного мяса.

[v] Умбра– минеральный коричневый пигмент из глины.

[vi] Саммит – встреча и переговоры людей, представляющих в своих государствах высшую власть.

[vii] Хитка – водяной похищающий дух в облике женщины.

[viii] Салон – литературный, художественный или политический кружок избранных лиц, собирающихся в частном доме.

[ix] Щёлок–это водный настой древесной золы.

[x] Фронтон здания – это верхняя, завершающая часть фасада, расположенная между скатами крыши (по бокам) и карнизом (снизу).

[xi] 6 футов≈ 183 см.

[xii] Карболка (карболовая кислота)обладает сильным антисептическим, бактерицидным и противопаразитарным свойством.

[xiii] Кокошник –старинный русский головной убор в виде гребня (опахала, полумесяца или округлого щита) вокруг головы.

[xiv] Пилигрим – паломник, путешественник-богомолец